Текст книги "ГИПНОЗ. Скрытые глубины. История открытия и применения"

Автор книги: Робин Уотерфилд

Последействия

Раз уж мы занялись темой гипнотерапии, то я должен отправить на заслуженный отдых идею, что гипноз имеет вредные последействия (или остаточные явления, как говорят врачи).

В 1897 году в штате Нью-Йорк умер семнадцатилетний мальчик по имени Спеджин Юнг. За шесть месяцев до смерти он практиковал гипнотическое ясновидение. Разбиравший это дело суд опросил видных медицинских экспертов, повлияли ли повторяющиеся гипнотические сеансы на его смерть, ибо в то время очень верили, что гипнотизм оказывает губительное воздействие на нервную систему. Эксперты заключили, что его «нервы» был «расшатаны» и, если бы он даже не умер, то остался бы по крайней мере сумасшедшим или дебилом.

Времена изменились. В наши дни любой согласится, что последействия гипноза минимальны и скорее могут классифицироваться как осложнения, а не как опасность. Сам по себе транс благотворен, и любые возникающие осложнения обусловлены либо процедурой введения, либо чем-то другим, но не самим трансом. И, разумеется, нет никаких данных в пользу того, что вас, например, будет невозможно пробудить от транса, или что вы начнете потом против воли впадать в транс, или что ваша воля будет ослаблена. Что касается пробуждения, то только у очень немногих индивидуумов возникают трудности с дегипнотизацией, но если оставить их одних, то либо они сами постепенно пробудятся, либо транс перейдет в сон.

Некоторые безответственные и бездумные комментаторы обвиняли гипноз при каждом удобном случае в таких серьезных расстройствах, как шизофрения, но это совершенный вздор; нет никаких свидетельств, что объект не страдал бы шизофренией и без того. Быть однажды загипнотизированным – это может стать у кого-нибудь значительным событием в жизни, и эта значительность может подвигнуть человека на раскрытие до сих пор спящего потенциала, однако двигает человека не сам гипноз. Другими словами, все опасности, которые здесь есть, – это случайные опасности.

Осложнения более вероятно могут возникнуть от сценического гипноза, нежели от гипнотерапии, и в основном потому, что актеры менее ответственны, чем врачи. Представьте себе, что гипнотизер внушает объекту, будто он ходит по канату, не убедившись, боится он высоты или нет. Такого рода вещи действительно случались. В сентябре 1993 года двадцатичетырехлетняя женщина, Шарон Табарн, умерла через несколько часов после шоу в Ланкашир-клубе. Гипнотизер завершил свое выступление внушением, что публика почувствует электрический удар в десять тысяч вольт от своих кресел и это, мол, их пробудит от транса. Шарон почувствовала головокружение, дошла до дома, во сне ее стошнило и она захлебнулась насмерть. Позже было обнаружено, что она испытывала страх перед электричеством. В Израиле в 1970-х годах один чересчур остроумный гипнотизер регрессировал пожилую даму в ее детство – назад, в те времена, когда она с сестрой скрывалась в одном доме в Париже от нацистских оккупантов, и запустил тем самым психоз, который длился много лет, пока была наконец раскрыта его причина. Случай с Табарн привлек большое внимание общественности, и для расследования ее смерти Британское правительство создало государственную комиссию, и она пришла к заключению, что гипнотизер не виноват.

Такие происшествия очень редки. Громадное количество народа, приходящего на гипнотические зрелища, не испытывает ничего, кроме удовольствия. Сейчас в Великобритании ни один человек моложе шестнадцати лет не допускается на сцену во время гипнотического шоу, а также запрещены некоторые номера, такие как поедание лимона вместо яблока или нюхание нашатырного спирта, как если бы это были сладкие духи. Однако дело в том, что, не зная человека, сценический гипнотизер может не располагать ни временем, ни желанием составить психологический портрет объекта, как это безусловно сделал бы любой уважающий себя гипнотерапевт. А поскольку все они тотчас собирают свои чемоданы и покидают город, спеша на следующее свое выступление, то с ними невозможно проконсультироваться потом в случае необходимости. Из всего этого следует, что сценическим гипнотизерам свойственно ошибаться в экстремальных ситуациях. Благоразумная Федерация этических сценических гипнотизеров (Federation of Ethical Stage Hypnotists) была основана в начале 1980-х, но она так и не увидела, чтобы выработанный ею кодекс попал в свод законов. Среди ее решений находится следующее: сценическим гипнотизерам не позволяется вводить в каталепсию или вызывать онемелость у объектов, нельзя также применять к ним возрастную регрессию и внушать, будто они съели или выпили что-то неприятное; все постгипнотические внушения должны быть удалены, и не только у людей, которые были вызваны на сцену, но также и у публики. Сценический гипноз сейчас запрещен в некоторых штатах США, в некоторых частях Австралии и Канады, а также в Норвегии, Швеции и Израиле. Во многих других странах, в том числе и в Великобритании, актеры должны получать лицензию от местных властей до начала выступления. Было бы позором, если из-за безответственности некоторых сценических гипнотизеров другие лишились бы хорошего заработка, а публика – массы удовольствия.

Гипнотические представления очень трудно подчинить правилам. Гипнотизер может проводить погружение мисс Смит только для того, чтобы увидеть, что другой невинный представитель публики, мистер Джонс, уже под гипнозом вместе или вместо мисс Смит. В 1946 году «Би-Би-Си» запретила любые показы с массовым гипнозом по телевидению, так как отдельные эксперименты в их студиях показали, что это может воздействовать на зрителя. Хотя это не совсем то же самое, что запрещать показ публичных выступлений гипнотизеров, однако показ по телевизору гипнотического погружения в транс до сих пор запрещен на случай, если какие-то безответственные личности вздумают загипнотизировать британское население. Сам я сомневаюсь, что есть такая опасность, ибо телевизор – это все-таки прибор дистанционный, а иначе бы мы боялись смотреть программы типа «Дикой природы» со свирепыми львами.

Единственно возможное серьезное последствие гипнотерапии – подмена симптома. Возникает это, когда текущее лечение имеет дело лишь с симптомом лежащего в его основе заболевания, которое впоследствии дает себя знать иным образом. Например, человек приходит лечиться от алкоголизма. После курса лечения он больше не пьет, – однако то, что в первую очередь заставляло его пить, не было вылечено и теперь проявляет себя в другом пристрастии или другим способом. Я знаю это по своему собственному опыту: много лет назад я пытался бросить курить путем самогипноза. Это подействовало, и девять месяцев я не курил. Однако мучался от повторяющихся и все усиливающихся приступов гриппа все девять месяцев, и они сразу прошли, как только я снова начал курить. Только через много лет мне удалось бросить курить, не испытывая при этом никаких побочных эффектов. Бывает, что смещение симптома имеет куда более драматические последствия. Врач Бернард Рагинский (Bernard Raginsky) рассказывает душераздирающую историю о человеке из психиатрической палаты, который страдал от истерического паралича руки. Доктор загипнотизировал его и без труда освободил руку, доставив великое развлечение другим пациентам палаты, – но этой ночью пациент покончил с собой, предположительно потому, что «у него отняли метод защиты против некоторого внутреннего конфликта и он остался беззащитным и открытым для насмешек других пациентов».

Очень немногие люди жалуются на головные боли после гипноза, однако происходит это, скорее всего, от необходимых усилий по концентрации, а не от чего-то, свойственного гипнозу. Бывают жалобы на ломоту в плечах, но и это также почти наверняка от сидения долгое время в одной и той же позиции, а не от самого гипноза. Бессонница, чувство «прострации» и другие подобные эффекты также очень быстро проходят. Поскольку студенты колледжей являются наиболее частыми подопытными в гипнотических экспериментах, кому-то однажды пришла в голову блестящая идея сравнить последствия от гипноза с последствиями от жизни в колледже вообще. Гипноз оказался куда более щадящим.

Фактически главной опасности подвергается скорее гипнотизер, а не объект, поскольку всегда есть возможность его обвинить во всякого рода вещах, случившихся после сеанса Именно поэтому в наши дни все ответственные сценические гипнотизеры записывают свои выступления на видео и рассказывают своим объектам о том, что с ними проделывали. В противном случае пациент мог бы, страдая от частичной амнезии, обвинить гипнолога в нанесенном оскорблении, которое якобы имело место во время периода амнезии. Несколько лет назад самый знаменитый сценический гипнотизер мира Пол Мак-Кенна судился с человеком, который обвинил его в том, что тот, загипнотизировав, вызвал у него шизофрению. Мак-Кенна выиграл дело, однако то была Пиррова победа, потому что, по слухам, ему пришлось уплатить миллион фунтов судебных издержек.

Исследование показало, что неблагоприятные эффекты гипноза в клиниках происходят только в результате неадекватной дегипнотизации, прерывания или отсутствия контроля за гипнологом, и все это становится проблемой главным образом тогда, когда гипнолог отклоняется от области своей обычной компетенции. Так, например, гипнолог в стоматологии, который затем соглашается помочь пациенту с пристрастием к никотину, вероятно, скорее столкнется с негативными последействиями, чем если бы он занимался только зубной анальгезией. Он может обнаружить у пациента неожиданную амнезию и не знать, как с ней справиться. Он может увидеть, что у пациента присутствует привязанность или враждебность по отношению к нему или он принадлежит к зависимому типу и у него развивается сверхзависимость от гипноза. Если гипнолог адекватно подготовил испытуемого, заверил его, что он полностью вышел из транса, и на протяжении всей процедуры уважительно обращался с целостностью личности, то нет нужды беспокоиться о гипнотерапии больше, нежели о любой другой психотерапевтической процедуре.

Короче, преимущества гипнотерапии во много раз перевешивают ее недостатки. Говоря от себя, я бы с большим удовольствием столкнулся бы со всеми недостатками гипнотерапии, чем с неприятными побочными эффектами большинства лекарств. При наличии улучшенной и широкой программы исследований, соответственного образования, более четких стандартов по клиническому применению гипноза и юридических санкций против шарлатанов, эта опасность может быть снижена.

Психика и тело

Очевидно, что, размышляя о том, как работает гипнотерапия, нам необходимо лучше разобраться в соотношении между психикой и телом.

Роль генетических, средовых, социальных и других факторов в истории болезни общепризнанна. Поэтому больше неприемлемо приписывать болезни единственную причину, а термин «психосоматический», предназначенный «замазать трещину» между психическим и соматическим в системе картезианского дуализма, теперь кажется почти унизительным, когда употребляется к каузальном смысле – «все это представлено в вашей психике». То, что приемлемо для гипнотерапевта, – это психосоматический подход, то есть допущение, что в числе многих факторов, влияющих на эффективность реакции человека на ситуацию, в которой он находится, находится и уровень фиксации его мыслей на этой ситуации, и его предположения о самом себе. Данные предположения включают в себя уровень самооценки, степень веры в свои сознательные и бессознательные механизмы, которые проведут его через ситуацию к ощутимому оптимистическому исходу. Модификация всех этих реакций входит в сферу гипноза.

Чтобы увидеть, как нечто нематериальное типа вашей самооценки может возыметь физическое действие, мы должны сначала взглянуть на различные нервные системы тела. Наиболее важная – это центральная нервная система (ЦНС), сосредоточенная в основном в головном и спинном мозге. Каждая часть тела связана прямо или косвенно с ЦНС, а психологические аспекты ЦНС – это индивидуальность личности, жизнь эмоций и так далее. Легко видеть, что эмоции воздействуют на функции тела: я плачу от радости или горя, смеюсь от удовольствия, краснею от гордости или смущения, вижу, как частота ударов моего сердца или частота дыхания изменяются в гневе. У многих из нас эти эмоции и их физические изменения приходят и уходят. Но как обстоит дело с нервными пациентами, вся жизнь которых отдана во власть эмоций? Было установлено, что они развивают хронические физические реакции – скажем, паралич руки. Идея, будто все болезни имеют органическую причину, постепенно уходит, а понятие «функционального» расстройства, в которое одинаково вовлекаются тело и ум, начинает проникать в медицину. Легко также видеть, что функциональное расстройство может привести к органическому нарушению. Вот простой пример. Предположим, кто-нибудь страдает от невротического паралича руки. Это функциональное расстройство, однако скоро оно создаст органическую проблему, поскольку мышцы и суставы руки начнут дегенерировать. Однако допустить, что есть такие вещи, как психосоматические болезни, – это одно, а понять, как они происходят, – другое. Картина еще далека от своего завершения, но ученые уже понимают, что ЦНС (в особенности лимбо-гипоталамическая структура мозга) воздействует не только на нервные импульсы, но и на железы внутренней секреции (которые управляют здоровьем, регулируя перенос химических веществ по всему телу кровью), и на иммунную систему (которая управляет нашей восприимчивостью к болезням и скоростью выздоровления).

Эти два царства (мозг и иммунная система) когда-то считались достаточно хорошо отделенными друг от друга – ваша иммунная система убивает бактерии, производит антитела, охотится на опухоли; мозг же думает о поэзии, изобретает колесо, наслаждается у телевизора. Теперь эта догма о сепарации иммунной и нервной систем валяется на обочине дороги. Нервные пути из вегетативной нервной системы идут в ткани, где образуются и накапливаются клетки иммунной системы, которые в свою очередь разносятся по всему телу с кровью. Далее. Клетки иммунной системы специфически чувствительны (имеют для этого рецепторы) к гормонам, выделяемым гипофизом и контролируемым мозгом. В результате у мозга есть все возможности совать свой нос в бизнес иммунной системы.

Дисциплина, которая изучает взаимодействие психики, эндокринной и иммунной систем, называется психонейроиммунология. Пусть это сложная наука, как и ее название, но сейчас уже совершенно ясно, что стресс подавляет иммунную систему, сдерживая производство антител, делая нас более подверженными вирусным инфекциям и замедляя наше выздоровление; что спокойное, безоблачное детство повышает наш иммунитет; и что тяжелая утрата и, прежде всего, чувство беспомощности перед лицом трудностей современной жизни снижают сопротивляемость болезням. До тех пор пока вы владеете собой или думаете, что владеете, у вас мало шансов получить стресс. Если вы смотрите на жизнь как на вызов и полагаетесь на свое собственное здоровье, то это тоже важный фактор. Если же это не так, то прочтите автобиографический раздел книги Виктора Франкла (Victor Frankl) «Человек в поисках смысла», где он освещает те факторы, которые позволили ему и другим пережить весь ужас и разрушительность нацистских лагерей смерти. Прожить жизнь исполненную смысла – как если бы у вас была вера – также здорово. Когда вы подумаете, что даже некоторые формы рака вызываются вирусами, то начнете постепенно видеть потенциальную важность данных открытий. Смех – наилучшее лекарство, как установил Шекспир еще задолго до нас:

 
Актеры Вашей светлости, узнав,
Что вам полегче, разыграть готовы
Веселую комедию пред вами.
По мнению врачей, полезно это,
Печаль вам чересчур сгустила кровь,
А меланхолия родит безумье.
Вам представленье нужно посмотреть,
Настроившись на радость и веселье;
Они ведь изгоняют тьму недугов
И помогают людям жизнь продлить.[64]64
  «Укрощение строптивой», реплика Слуги в конце второй сцены Интродукции, пер. П. Мелковой. – Прим. пер.


[Закрыть]
 

Конечно, смех надо принимать только в сочетании с надлежащими предписаниями вашего врача – однако даже позиция врача может повлиять на то, одолеет вас болезнь или нет. Быть может, ум способен двигать горы, а быть может, и нет, но молекулы двигать он точно способен.

Особенно прояснило, что ум и тело тесно взаимосвязаны между собой, технология биологически обратной связи. Допустим, вы стреляете из ружья по мишени. Вы видите, что ваше первое попадание пришлось левее от центра, и тогда вы приспосабливаете прицел. Это видение и приспосабливание называется обратной связью. Биологически обратная связь (БОС) – это просто обратная связь, относящаяся к телу. Подключившись к сложному оборудованию, которое показывает человеку, что происходит внутри его тела, он может затем удивительно легко и быстро натренироваться изменять положение вещей даже в тех частях тела, которые, как до сих пор считалось, находятся за границами сознательного контроля. Краснеющие могут научиться не краснеть, имеющие бородавки – их выводить, страдающие мигренью – научиться избавляться от нее и так далее. Эти инструменты учат людей видеть, что происходит в их теле, а затем производить соответствующую коррекцию.

Психика взаимодействует с телом трояким образом. Она может воздействовать на наше произвольное поведение: мы предвкушаем встречу на вечеринке с привлекательной особой противоположного пола и соответствующим образом одеваемся. Она может воздействовать на наши «экспрессивные проявления»: покраснение, плач, смех и тому подобное. Однако психика может воздействовать также на нашу вегетативную реакцию, на работу внутренних органов. Возьмем один пример: есть сообщения, что некоторые мастера йоги могут увеличивать частоту сердцебиения с восьмидесяти до трехсот ударов в минуту. Такого рода способности – конечно, у многих из нас не так ярко выраженные – вызывают удивление, так как эти функции считались непроизвольными. Это лишь пример того (чрезвычайно упрощенный), как это происходит.

Нервная система в целом имеет задачу поддерживать тело в состоянии, когда содержание кислорода в крови, температура тела и прочие показатели находятся на оптимальном уровне. Это состояние называется «гомеостазом», хотя врачи также говорят и об «аллостазе», когда при разных условиях оптимальный уровень параметров может варьироваться. Нервная система постоянно старается восстановить равновесие, в то время как нечто, попадающее в наше тело или наш ум, нарушает его. Эти нападающее и нарушающее гомеостаз нечто называется «стрессором», а «стрессовая реакция» это попытка тела восстановить равновесие.

Нервная система справляется с этой задачей таким образом, что дает разным своим частям разную, специфичную для них работу. ЦНС регулирует отношения с внешним миром, тогда как вегетативная нервная система (ВНС) наблюдает за внутренними вегетативными процессами. ВНС состоит, в свою очередь, из двух частей. Парасимпатическая часть занимается сохранением гомеостатических параметров тела: она осуществляет действия типа стимулирования пищеварения – мы можем поглощать пищу и выделять отработанные субстанции – или типа отслеживания уровня сахара в крови. Симпатическая часть ВНС ответственна за функционирование внутренних органов в ситуациях опасности; она, например, выключает пищеварительную систему (которая не является необходимой в данных обстоятельствах и обслуживается парасимпатической системой) и сосредотачивается только на рефлексах борьбы или бегства. Можно сказать, что парасимпатическая нервная система замедляет функционирование процессов тела, тогда как симпатическая ускоряет их.

Знать действия парасимпатической и симпатической части ВНС важно для понимания того, как протекают психосоматические болезни. Подобно тому как те или иные патологические микроорганизмы поражают определенные органы, так определенные органы подвержены тем или иным воздействиям в результате эмоциональных конфликтов. Гнев – это эмоциональная реакция на ситуацию опасности, так сказать, воспринятая угроза; он воздействует на внутренние органы таким образом, чтобы подготовить тело к сражению. Теперь, предположим, мы подавили гнев, как мы обычно и делаем в цивилизованном обществе: то есть тело подготовилось к сражению, но никакого сражения не последовало. Прекрасно! Однако прекрасно – только для большинства из нас, поскольку мы не так много времени проводим в состоянии гнева. А как дело обстоит с теми, которые хронически страдают от подавленного гнева? С течением времени, как мы это видели на примере парализованной руки, воздействие более или менее постоянного гнева на внутренние органы вполне может привести к органическим нарушениям. Это воздействие, заметим, не обязательно создает органическое нарушение, ибо ничто в этой новой медицине не совершается откровенно механически; другие факторы, такие как диета, хобби, поддержка семьи, могут снизить риск.

Теперь доктора обычно обращают внимание на тип личности, образ жизни и то, каким образом пациент мог бы измениться, чтобы способствовать лечению. Древняя ведическая медицина в Индии давно это знала, однако теперь даже сверхрационалисты среди западной медицинской общественности стали в какой-то мере использовать так называемый «целостный подход». Также и культурные факторы играют роль при некоторых расстройствах: нервная анорексия главным образом встречается у несовершеннолетних девочек среднего класса; евреи из Восточной Европы больше других страдают от нервных расстройств. Как правило, человек, испытывающий воздействия на свою нейроэндокринную систему со стороны симпатической нервной системы, будет страдать от мигрени, гипертензии, гипертиреоза (повышенная активность щитовидной железы), кардиального невроза и артрита, тогда как человек, который испытывает воздействия со стороны парасимпатической системы, может страдать язвой желудка, запором или поносом, усталостью и астмой. Никто не утверждает, что все болезни и расстройства имеют «психогенную» природу, но некоторое количество – да, и определенный тип личности более подвержен определенным заболеваниям, чем другой. Вообще, это спорная область; некоторые доктора считают, что существуют, например, склонные к раку личности или личности, склонные к артриту; другие более осторожны и говорят, главным образом, об одном типе личности, который подвержен всем видам стрессов и соответствующим неблагоприятным воздействиям на иммунную систему, и другом типе, который сопротивляется стрессам.

Конечно, многие заболевания вызываются особыми микроорганизмами, и существуют сильные препараты, которые могут эти микроорганизмы разрушать. Однако психогенное происхождение некоторых человеческих болезней уже давно известно, и, таким образом, психологически выгодно иметь установки на здоровый образ жизни. В средние века воображению можно было приписать как болезнь, так и выздоровление, а замечательные исцеления, достигнутые гипнологами в девятнадцатом и двадцатом столетиях, расставили точки над «i». Мы давно уже знали, что переезды, женитьба (или развод) и прочее полны стрессов и с большей долей вероятности могут вызвать болезнь; мы давно говорим об эмоциях в физических терминах – например, «по коже пробежал мороз», «сгореть от стыда» – и знаем, что человек может умереть от разрыва сердца. Все мы слышали о «фантомных болях» – когда человек с ампутированной ногой все еще может чувствовать боль в отсутствующей конечности.

Но понимание того, как это происходит, началось только в 1930-х годах и ускорилось исследованиями 1960-х. До недавнего времени, как предполагает уже сам термин, ВНС была за пределами понимания. Льебо и Бернгейм, а вслед за ними и многие другие, намекали, что ВНС может оказаться не такой автономной, как кажется на первый взгляд; однако они жили за несколько десятилетий до того времени, когда эта идея могла быть подтверждена. То же самое утверждал и почетный английский врач Гек Тьюк (Hack Tuke), который в 1872 году опубликовал свои «Иллюстрации влияния психики на тело в здоровом и больном состояниях». Однако теперь психосоматическая медицина – это быстро развивающаяся область исследований. В семнадцатом веке французский философ Рене Декарт попытался отделить ум от тела, но теперь это больше невозможно. Каждый из нас представляет единство психического и соматического, и изменения в одной системе производят изменения в другой. От психонейроиммунологов можно услышать такие выражения, как «биология надежды» или «биология веры». Сканеры ПЭТ показали, что воспоминание об увиденном событии активирует те же области мозга, что и первоначальное видение; иными словами, считавшаяся «сугубо ментальной» деятельность производит тот же самый физиологический эффект, как и считавшаяся «чисто физической» деятельность внешних чувств.

По большей части все мы об этом, так или иначе, знали, но прекрасно, когда то же самое говорят теперь люди в белых халатах. Главный же вопрос заключается в следующем: если психика может влиять на причины болезней, то не может ли она также содействовать их лечению? Это то, к чему пришла гипнотерапия. Очевидно, она может помочь в лечении психосоматических болезней, а также может помочь, психосоматически, при лечении даже тех болезней, происхождение которых не является психогенным. Но как она это делает? Проблема здесь, в некотором смысле, состоит в языке общения. Если я знаю только английский, а вы говорите только на китайском, то, чтобы общаться, нам нужен переводчик. Подобным же образом тело говорит на своем языке, а психика – на своем. И все-таки ясно, что они общаются между собой. Открыть биологию того, как они это делают, является задачей психонейроиммунологии, однако гипнотические исследования, и в особенности исследования Эрнста Росси (сотрудника Милтона Эриксона), тоже достигли некоторых интересных результатов, позволяющих предположить, каким образом гипноз воздействует на мозговые структуры и биохимию, осуществляя этот коммуникационный процесс и лечение. Короче говоря, Росси верит, что гипноз действует на лимбо-гипоталамические структуры мозга, которые координируют и могут видоизменять умственно-телесное взаимодействие. И координация, и видоизменения достигаются посредством нормализации природных ритмов тела (биоритмов), нарушение которых есть главная причина стрессовых заболеваний. Наше тело подвержено ритму с циклом продолжительностью девяносто – сто пятьдесят минут от пика максимальной энергии до самого глубокого спада и обратно. Если мы действуем в соответствии с этим циклом (например, отдыхая от ментальной и физической активности, когда мы на спаде), то мы избегаем стрессов. Гипноз, согласно Росси, возвращает нас обратно в созвучие с нашими природными ритмами.

Психосоматические исследования достаточно новы. До сих пор остается много недоразумений, и не только среди непрофессионалов, но и в кругах медицинской общественности:

У некоторых людей еще сохранилась тенденция страдать то от одной болезни, то от другой. Рак – это, вообще говоря, физическое заболевание, требующее медицинского вмешательства. Беспокойство – психическая проблема, по поводу которой можно проконсультироваться с психологом или психиатром. Сомнение в милости Божьей обычно относится к духовным проблемам и требует пастырской опеки. Как удобно! Как просто! Как обманчиво!

Если говорить об основной массе народа, то, как я подозреваю, предположение, что их заболевание имеет психосоматическое происхождение, может показаться оскорбительным. Многие воспринимают это так, как если бы они причинили себе заболевание сами, словно захотели привлечь к нему свое внимание или что-то в этом роде. В этом есть доля истины, но вместо того, чтобы обижаться, читатель сможет, как я очень надеюсь, увидеть в этом захватывающее воображение доказательство величия и значительности психического. Как показали исследования, люди предрасположены к заболеваниям скорее после, а не до значительных событий; во время главных религиозных праздников снижается даже смертность. Другими словами, говоря, что болезнь имеет психосоматическую природу и берется из нашего бессознательного, мы в действительности признаем некий факт. А именно, считая что-то бессознательным, мы, тем не менее, не можем утверждать, что не несем за это ответственности. Раз вы ответственны, или должны быть таковым, за каждое порождение вашего ума, то эта ответственность расширяется даже на психосоматические заболевания, ибо – повторяю это снова – ваш ум гораздо больше, чем вы обычно себе представляете.

В этом разделе я сконцентрировал внимание на том, как психика влияет на тело, потому что это больше всего соответствует книге о гипнозе. Однако телесное и психическое представляют единство, а взаимовлияние может осуществляться и другим способом. Так, по мнению некоторых психологов, сказать, что стимул вызывает эмоцию (к примеру, огорчение), которая в свою очередь вызывает физическую реакцию (слезы), не представляет собой ничего особенного. Другое дело сказать: стимул вызывает слезы, которые затем вызывают эмоцию. У меня есть друг, который умеет развеселить человека безотказным способом. «Робин, – говорит он, – подними один уголок рта… Теперь подними второй». И вы уже улыбаетесь, и вы чувствуете себя лучше. Но как бы то ни было, главный итог этого раздела следующий: психика и тело представляют собой единство, в котором одно может воздействовать на другое. Нет больше ограниченного набора болезней, которые можно назвать «психосоматическими»: каждая болезнь – психосоматическая, потому что в каждой болезни задействовано единство тела и ума. Тело – это не механический автомат, так же как и психика – не бесплотный «бог из машины».