Текст книги "Превосходство Борна (др. перевод)"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Глава 9

Роскошный «даймлер» с трудом пробирался по многолюдным улицам Монгкока, пользовавшегося незавидной репутацией самого густонаселенного городского района во всей истории человечества. Обитали там, нужно заметить, практически одни лишь китайцы. Лицо европейца было здесь такой редкостью, что невольно привлекало к себе любопытные взгляды прохожих, как правило, враждебные и насмешливые. Ни один белый, будь то мужчина или женщина, никогда не отважился бы пойти в Монгкок после наступления темноты, тем более что здесь не было подходящих для них клубов. И дело тут вовсе не в расистских предубеждениях, а в реально сложившейся обстановке. Китайцам катастрофически не хватало земли, и посему они бдительно охраняли заселенную ими территорию, как делали это тысячелетиями и предыдущие поколения, начиная с самых ранних династий. Как они жили, лучше не спрашивать. Многие семьи, – а семья для китайца – все и вся, – ютились в стенах единственной комнаты с одной лишь кроватью и матрасами на грубых, но чистых полах. Бесчисленное множество балкончиков свидетельствовало о соблюдении местными жителями правил санитарии, ибо там вечно красовалось вывешенное бесконечными рядами выстиранное белье. Эта балконы, на которых редко когда кто появлялся, сплошь облепляли боковые стены примыкавших друг к другу многоквартирных домов и как бы находились в постоянном движении: порывы ветра, вздымая огромную массу ткани, заставляли пританцовывать развешанную одежду, демонстрировавшую лишний раз неисчислимым количеством своим, в какой скученности приходится вести жизнь этим людям.

Но Монгкок не был бедным. Везде, куда бы ни упал взгляд, можно было видеть огромные, изощренно оформленные зазывные надписи, на улицах и аллеях, громоздясь друг на друга, поднимались на высоту трех этажей внушительных размеров рекламные щиты, китайские иероглифы изо всех сил соблазняли покупателей. В по-праздничному ярком карнавале красок явно преобладал притягательный как магнит красный цвет.

В Монгкоке были деньги – и заработанные каждодневным тяжким трудом, и добытые в результате не всегда законных ловких операций. Чего же здесь не хватало, так это свободного пространства. Ну а тем, которое имелось, пользовались исключительно свои, но не посторонние, если только они – и то при условии, что их привел кто-то из своих, – не приносили с собой денег, чтобы питать ими ненасытную машину, выбрасывавшую на рынок огромное количество потребительских товаров, многие из коих качеством своим доставляли покупателям одни лишь огорчения. Чтобы не попасть впросак, надо было точно знать, где что искать и где что сколько стоит. Пак-Фей, водитель «даймлера», знал это, а от него – и Джейсон Борн.

– Мне надо остановиться и позвонить по телефону, – сказал Пак-Фей, пристраиваясь у обочины позади грузовика с прицепом. – Я вас закрою в машине, а сам быстренько туда и обратно.

– Это так необходимо – запирать меня?

– Я для вас стараюсь: это же ваш чемоданчик, сэр, а не мой.

Боже, надо же быть таким простофилей! – подумал Дэвид о самом себе! Забыть начисто о своем кейсе! И беззаботно, как по собственной гостиной, болтаться по самому сердцу Монгкока с тремястами тысячами долларов при себе!

Он судорожно схватился за ручку чемоданчика и проверил запоры. Они были в порядке, а вот кнопки заклепаны слабовато, да и крышка держалась не очень-то прочно.

– Достань мне ленты! Липкой ленты! – окликнул Дэвид водителя. Но тот уже не слышал его.

Шум многолюдной улицы оглушал, толпа двигалась сплошным потоком и сверху походила бы на ковровую дорожку. Прохожие были всюду.

Внезапно, словно взорвался вулкан, «даймлер» с его дразнящими любопытство окнами оказался в центре внимания. Сотни пар глаз заглядывали в него со всех сторон, затем расплющенные лица прижались к стеклу. Уэбб слышал недоуменные возгласы вопрошавших: «Биг го ах?» и «Чонг ман туи?» – что в переводе на английский звучало бы приблизительно так: «Что это за тип?» и «Кто этот богатей?». Ну а глубинный смысл обеих этих фраз сводился к одному: «Кто этот негодяй?» Дэвид чувствовал себя посаженным в клетку диким животным, которого изучает звериное племя иного биологического вида, возможно и хищного. Уставившись прямо перед собой, он облокотился на «дипломат» и, когда пара рук начала протискиваться в маленькую щель в верхнем правом окне, нащупал в кармане охотничий нож. Еще миг – и пальцы уже были внутри.

– Прочь! – завопил по-китайски Пак-Фей, пробившись сквозь толпу. – Это очень важный тайпан! Если вы тронете его, полиция ошпарит кипятком ваши яйца! Убирайтесь отсюда!

Отперев запор, он запрыгнул в машину и под ужасающие проклятия в свой адрес торопливо захлопнул дверцу. Затем завел мотор, включил его на полную мощность и, опустив руку на кнопку мощного гудка, держал ее там до тех пор, пока рвущая уши какофония звуков не заставила людское море медленно расступиться и «даймлер» смог, хотя и рывками, двинуться по узкой улице.

– Куда мы едем? – крикнул Уэбб. – Я думал, мы уже на месте!

– Коммерсант, с которым вы будете иметь дело, переехал, сэр, и это хорошо, потому что этот район Монгкока не самый безопасный.

– Тебе надо было бы пораньше созвониться с ним. Место это – не из приятных.

– Прошу вас, сэр, не думайте так плохо обо мне, – произнес Пак-Фей, глядя на Дэвида в зеркало заднего обзора. – Просто я должен был убедиться, что за нами нет «хвоста». И теперь я спокоен: туда, куда я вас везу, за мной никто не притащится.

– О чем ты?

– В большой банк на площади Чатэ вы вошли с пустыми руками, а вышли оттуда не с пустыми: у вас был чемодан.

– Ну и?.. – Уэбб посмотрел в глаза шофера, которыми тот быстро сверкнул.

– Вы были без охраны, а есть нехорошие люди, которые специально подстерегают таких, как вы. Нередко о подобных клиентах им сообщают условными знаками плохие люди, работающие в банке. Времена нынче неспокойные, поэтому не мешает проверить лишний раз, не угрожает ли тебе что-либо.

– И теперь ты полностью уверен в нашей безопасности?

– О да, сэр! – засмеялся Пак-Фей. – Я рассмотрел автомобиль, который следовал за нами в Монгкоке.

– Выходит, ты не звонил никому?

– Конечно звонил, сэр! Всегда надо сначала позвонить для отвода глаз, а уж потом заниматься другими делами. Разговаривал я недолго, затем прошелся по тротуару – без шапки, понятно. В той машине не было злых людей, никто не выбежал оттуда на улицу. Теперь я спокоен и могу с чистой совестью отвезти вас к коммерсанту.

– Я теперь тоже спокоен, – сказал Дэвид, удивляясь, почему Джейсон Борн временно покинул его. – А я и не знал, что должен был чего-то бояться. Как и то, что за нами следовала чья-то машина.

По мере того, как здания становились все ниже и ниже, толпы на улицах Монгкока постепенно редели. Наконец за высокими, тянувшимися цепочкой заборами, Уэбб увидел воды залива Виктория. За мощными, возведенными вдоль берега заграждениями располагались складские помещения, спускавшиеся прямо к пирсам, где пришвартовывались торговые суда, и где скрипела и ползала тяжелая техника, направляя огромные тюки в трюмы.

Пак-Фей повернул ко входу на стоявший на отшибе склад, выглядевший безлюдным. Территория вокруг одноэтажного помещения была заасфальтирована, вдали виднелись две машины.

Ворота оказались закрыты. Из застекленной будки навстречу «даймлеру» вышел охранник с блокнотом в руке.

– Ты не найдешь моего имени в списке, – необыкновенно важно заявил ему Пак-Фей на китайском. – Передай господину By Сонгу, что «Риджент» номер пять здесь и что с ним тайпан, такой же важный, как и он. Твой хозяин ждет нас.

Охранник кивнул, жмурясь от солнца и стараясь разглядеть важного пассажира.

– Айя! – закричал Пак-Фей, возмущенный бесцеремонностью охранника. Затем, повернувшись, посмотрел на Уэбба и, как только сторож побежал к телефону, промолвил: – Вы должны меня правильно понять, сэр: то, что я называю отель, отнюдь не означает, что это и впрямь имеет к отелю какое-то отношение. По правде говоря, если бы мистер Лян или еще кто-нибудь узнал вдруг, что я заикнулся об отеле в таком деле, как это, мне пришлось бы распрощаться с работой. Это так же ясно, как и то, что я родился в пятый день пятого месяца тысяча девятьсот тридцать пятого года по христианскому календарю.

– Я не выдам тебя, – пообещал Дэвид и улыбнулся про себя, думая о том, что Джейсон Борн все-таки его не покинул. Человек-миф, которым он когда-то был, знал пути, приводившие к установлению нужных контактов, – знал их интуитивно, – и человек этот сидел внутри Дэвида Уэбба.

Зашторенная, покрашенная белой краской просторная комната, расположенная в том же здании, где размещался и склад, напоминала протянувшимися вдоль стен высокими застекленными стендами музей, в котором демонстрируются примитивные орудия труда прошлых эпох, ископаемые насекомые и разные амулеты. Но здесь, однако, были представлены совсем другие экспонаты, коими служило оружие, к тому же самое разное – от пистолетов, винтовок малого калибра, изощреннейших современных механизмов, таких, как, например, тысячезарядные автоматы со спиральными обоймами на очень легких рамах, и до входящих в арсенал террористов направляемых лазерами ракет, которыми стреляют, держа пусковое устройство на плече. Двое мужчин в спецкостюмах служили охраной: один – при входе в это помещение, другой – внутри.

Как и ожидалось, первый страж, стоявший у входа, почтительно поклонился и, извиняясь, начал водить электронным сканером по одежде Уэбба и его шофера. Затем он потянулся за «дипломатом». Но Дэвид, прижав чемоданчик к себе, отрицательно качнул головой и жестом показывал на сканер. Охранник провел прибором по поверхности кейса, проверяя показания счетчика.

– Там – частные бумаги, – бросил Уэбб на китайском растерявшемуся стражнику и переступил через порог.

Чуть ли не минута ушла у Дэвида на то, чтобы переварить увиденное и убедить себя, что он не грезит. Повсюду на стенах висели дерзкие, яркие надписи на английском, французском и китайском с призывом: «Не курить». Уэбб не мог никак понять, к чему здесь подобный текст. Ведь в этой комнате не имелось ничего такого, что могло бы гореть, в самих же стендах хранилось лишь оружие, которое и принялся он изучать, сжимая в руке «дипломат» с таким видом, будто связывал с ним надежду на то, что мир, помешавшийся на орудиях уничтожения, в конце концов протрезвеет.

– Хуаньин! [42]42
  Добро пожаловать! (кит.)


[Закрыть]– раздался голос, принадлежавший моложавому мужчине, вошедшему в панельную дверь. Одет он был в один из тех европейских костюмов, которые подчеркивают ширину плеч, затягивают талию и позволяют полам пиджака болтаться свободно, подобно хвосту петуха. Подобные творения по замыслу дизайнеров призваны придавать людям особый шик, достигаемый за счет того, что человек в таком одеянии перестает походить на мужчину.

– А вот и мистер By Сонг, сэр, – сказал Пак-Фей, кланяясь сначала торговцу, а затем Уэббу. – Называть свое имя, сэр, вовсе не обязательно.

– Бу, [43]43
  Нет! (кит.)


[Закрыть]– выпалил молодой коммерсант, указывая на «дипломат» Дэвида. – Бу цзиня! [44]44
  Не говори! (кит.)


[Закрыть]

– Ваш клиент хорошо говорит по-китайски. – Шофер повернулся к Дэвиду. – Как вы слышали, сэр, мистеру Сонгу не нравится, что вы вошли сюда с «дипломатом».

– Я с ним не расстанусь, – произнес Уэбб.

– Тогда мы не будем всерьез обсуждать наш бизнес, – заявил By Сонг на безупречном английском.

– Почему? Ваш человек проверил его: там нет оружия. Да если бы оно и было, а я попытался вдруг открыть кейс, то прежде, чем распахнулась бы крышка, я оказался бы уже на полу.

– А пластик? – возразил By Сонг. – Пластиковые микрофоны, подключенные к записывающим устройствам, где металла так мало, что его не улавливает ни один даже самый сложный прибор?

– Вы – параноик.

– Как говорят у вас в стране, состояние человека зависит от той обстановки, в которой он находится.

– Ваша идиома так же хороша, как и ваше знание английского.

– Я же выпускник Колумбийского университета тысяча девятьсот семьдесят третьего года.

– Специализировались по оружию?

– Нет, по маркетингу.

– Айя! – вскрикнул Пак-Фей, но слишком поздно: его клиент и господин By Сонг разговаривали излишне громко, что позволило охранникам пересечь незаметно комнату и навалиться на Уэбба и шофера, когда те меньше всего ожидали этого.

Джейсон Борн, резко повернувшись, освободил свое плечо от захвата, дернул на себя руку противника и, выкрутив ее так, что тот повалился на пол, изо всей силы ударил азиата «дипломатом» в лицо. Он вновь ощутил свободу движения. Возвращалась к нему и сила, как вернулась она когда-то к напуганному, потерявшему память человеку, плывшему на рыбацкой лодке вблизи одного из средиземноморских островов. Столько было забыто и столько было необъяснимого, но удержанного все-таки подсознанием. Приятель поверженного на пол противника, сбив с ног Пак-Фея, бросился в ярости на Уэбба. Скрестив вытянутые руки с крепко сжатыми кулаками, напрягши широкую грудь и наклонив вперед плечи, он несся на Уэбба, как всесокрушающий таран. Тот между тем, бросив «дипломат», отскочил вправо и, круто повернувшись, ударил левой ногой китайца в пах с такой силой, что тот согнулся вдвое и заорал, после чего Уэбб заехал ему правой ступней прямо в горло. Охранник, одной рукой держась за низ живота, а другой обхватив шею, завертелся на полу, хватая воздух ртом.

Тем временем начал подниматься с пола первый охранник. Но Борн тут же шагнул вперед и ударил его коленом в грудь. Тот пролетел полкомнаты и упал без сознания у окна.

Молодой продавец оружия, окончивший Колумбийский университет, был в ужасе. Его глаза объяснили все: он не сомневался в победе своих охранников, а тут вдруг понял, что этого не произойдет. By Сонг побежал в панике к панельной двери, но Уэбб опередил его. Схватив коммерсанта за подложенные в пиджак подплечники, он отшвырнул его в глубь комнаты. Тот, запутавшись, упал и поднял умоляюще руки:

– Нет-нет, пожалуйста!.. Остановитесь!.. Я не вынесу физического воздействия!.. Возьмите все, что вы хотите!

– Простите, чего-чего вы не вынесете?

– Вы же слышали, мне плохо!

– А что вы скажете, черт возьми, насчет этого? – крикнул Дэвид, обводя рукой комнату.

– Я просто прошу вас, больше ничего!.. Берите все, что хотите, только не трогайте меня!.. Пожалуйста!..

Испытывая к коммерсанту отвращение, Уэбб направился к шоферу. Пак-Фей безуспешно пытался подняться на колени, из уголка его рта текла кровь.

– За все, что я возьму, я заплачу, – процедил Уэбб торговцу оружием, схватил шофера за руку и помог ему встать на ноги. – С тобой все в порядке?

– Нас могут ждать впереди большие неприятности, сэр, – с трудом выдавил из себя Пак-Фей. Его руки дрожали, в глазах застыл страх.

– Ты тут ни при чем. И By Сонг знает это, не так ли, By?

– Но ведь это я привез вас сюда, – упорствовал шофер.

– Пусть так, но сделал ты это только для того, чтобы я мог приобрести здесь нужный товар, – решительно произнес Дэвид. – И давай покончим с этим. А теперь свяжи двух этих мерзавцев. Сорви для этого шторы.

Пак-Фей умоляюще посмотрел на коммерсанта.

– Великий христианский Иисус, делай, что тебе говорят! – завопил By Сонг. – Он же ударит меня!.. Забирай шторы!.. Связывай их, ты, идиот!

Три минуты спустя Уэбб держал в руке странного вида оружие – компактное и довольно легкое, из последних образцов боевой техники. Закрепляющийся на его стволе с помощью пневматики цилиндр со множеством проделанных в нем отверстий, служивший глушителем, уменьшал звук до громкого щелчка, а то и вовсе сводил его на нет и на точность боя при небольшом расстоянии никак не влиял. Магазин, рассчитанный на девять патронов, заменялся за пару секунд. По огневой мощи это творение рук человеческих, вполовину меньшее по размеру и весу, чем «Кольт-45», не уступало «Магнуму-357».

– Замечательно! – воскликнул Уэбб, глядя на связанную охрану и дрожащего от страха Пак-Фея. – Кто его сконструировал?

Способность ценить оружие вновь возвращалась к нему. Он был восхищен тем, что видел. Откуда все это у него?

– Его конструктор – один американец из Бристоля, штат Коннектикут, хотя, возможно, это и шокирует вас, – ответил By Сонг. – Ему стало ясно, что компания, где он работает – конструирует различные модели, – никогда не сможет вознаградить его достойно за его изобретение. И тогда он вышел через посредников на международный черный рынок и продал свое детище по самой высокой ставке.

– Вам?

– Я не занимаюсь инвестициями в производство, я только торгую.

– Верно, я забыл: вы удовлетворяете платежеспособный спрос.

– Точно.

– Кому вы платите за получаемую вами продукцию?

– Не знаю, поскольку деньги переводятся мною на указанный мне номер счета в одном из сингапурских банков. При этом я, понятно, ничем не рискую: оплата товара, как сданного на реализацию, производится лишь после его продажи.

– Ясно. И сколько я вам должен?

– Возьмите так: это мой подарок.

– Вы – негодяй. А от негодяев я не принимаю подарков. Итак, сколько же?

By Сонг сделал глотательное движение.

– Согласно прейскуранту, восемьсот американских долларов.

Уэбб засунул руку в левый карман и вытащил оттуда пачку ассигнаций. Отсчитал восемь стодолларовых банкнот и вручил их торговцу оружием.

– Уплачено полностью, – заметил он.

– Совершенно верно, – подтвердил китаец.

– Свяжи его, – приказал Дэвид, повернувшись к понятливому Пак-Фею. – И ничего не бойся… Приступай же!

– Делай, что тебе говорят, идиот!

– А потом отведи всех троих туда, где наша машина. И проследи, чтобы от ворот их не было видно.

– Быстрее! – завопил Сонг. – Он сердится!

– Вы правильно оцениваете обстановку, – проговорил прочувствованно Уэбб.

Четырьмя минутами позже двое охранников и By Сонг, неловко переступая ногами, вышли из здания на заасфальтированную площадку перед домом, щедро залитую лучами яркого послеполуденного солнца, казавшегося еще ярче из-за отражения его света в водах залива Виктория. Колени и руки пленников были связаны путами из разодранных штор, сковывавшими их движения, рты им заткнули кляпами. Впрочем, последняя предосторожность была предпринята лишь в отношении охранников: коммерсант, находившийся в шоке, и так не решился бы кричать.

Оставшись один, Дэвид аккуратно поставил свой «дипломат» на пол и быстро прошелся по комнате, вновь рассматривая экспонаты в витринах, пока наконец не обнаружил то, что искал. Разбив стекло рукояткой пистолета, он коснулся привычного для него, как показалось ему, предмета, столь популярного повсеместно среди террористов. Граната с таймером, – а это была она, – равнялась по мощности двадцатифунтовой бомбе. Что заставило его потянуться к этому снаряду? Когда и где познакомился он с этим видом оружия?

Всего Уэбб взял со стенда шесть гранат и у каждой проверил взрывное устройство. Но как удалось ему сделать это? Откуда он знал, что и куда следует повернуть и на что нажать? Впрочем, это неважно. Главное, что он знал.

Он посмотрел на часы. Включил таймеры, выбил, опять же рукояткой пистолета, стекла на остальных стендах и положил на каждый из них по гранате. Когда же у него осталась одна граната на два стенда, он взглянул на трехязычные таблички «Не курить» и принял другое решение. Подбежав к панельной двери, он открыл ее и увидел то, что и предполагал. И оставил там последнюю гранату.

Затем вновь бросил взгляд на часы, поднял «дипломат» и вышел, стараясь ничем не выдать испытываемого им волнения. К «даймлеру» он подошел со стороны товарного склада, возле которого Пак-Фей, похоже, извинялся перед пленниками, сильно потея при этом. By Сонг, думавший только о том, как бы избежать дальнейшего насилия, одновременно ругал и успокаивал шофера.

– Отведи их к бухте, – приказал Дэвид Пак-Фею, указав на каменную стену, поднимавшуюся над водами залива.

By Сонг уставился на Уэбба.

– Кто вы? – спросил он.

Наконец-то настал этот момент! Вот он!

Уэбб снова посмотрел на часы и подошел к торговцу оружием. Схватив By Сонга за локоть, он потянул испуганного китайца вдоль здания туда, где его не смогли бы услышать другие.

– Мое имя – Джейсон Борн, – просто произнес Дэвид.

– Джейсон Борн!.. – Судорожно, словно в горло ему всадили нож, китаец глотнул воздух, в глазах его застыло ожидание ужасного, неотвратимого конца.

– Если ты подумываешь, как восстановить утраченное тобою «я», покарав кого-то, – например моего шофера, – то прими мой совет: забудь об этом. Я узнаю, где тебя найти. – Уэбб помолчал с минуту, затем продолжал: – Ты занимаешь в обществе привилегированное положение, By, но привилегии всегда сочетаются с ответственностью. Тебе по вполне определенным причинам могут задать кое-какие вопросы, и я не думаю, что ты станешь лгать, – я сильно сомневаюсь в твоих способностях водить кого-то за нос… Итак, можешь смело рассказывать о нашей встрече: я переживу это как-нибудь. Если хочешь, сообщи в полицию также, что я обокрал тебя. Но если ты вздумаешь вдруг дать точное описание моей внешности, то тебе лучше сразу оказаться по ту сторону этого мира, – там, где царит вечный покой. Это избавило бы тебя от страшных мучений.

Выпускник Колумбийского университета, ни жив ни мертв, смотрел как завороженный на Уэбба. Нижняя губа его дрожала, слова застряли в горле.

Дэвид взглянул молча на By Сонга и кивнул. Затем, выпустив его руку, вернулся к Пак-Фею и двум связанным охранникам, оставив остолбеневшего торговца наедине со своими мыслями.

– Делай, как я велел тебе, Пак-Фей, – распорядился Борн, еще раз посмотрев на часы. – Отведи их к стене и скажи, чтобы они легли на землю. Объясни им, что я буду держать их под прицелом до тех пор, пока мы не выедем за ворота. Думаю, их хозяин подтвердит, что я очень меткий стрелок.

Шофер, кланяясь торговцу оружием, который успел уже подойти к остальным, пересказал на китайском суть распоряжения, отданного Уэббом.

By Сонг, неловко переставляя ноги, первым направился к заливу, находившемуся ярдах в семидесяти от них.

Уэбб заглянул в «даймлер».

– Брось мне ключи! – закричал он Пак-Фею. – И поживее!

Поймав ключи, Дэвид забрался на место водителя и, включив двигатель, последовал за странной процессией, удалявшейся от склада по крытому асфальтом двору.

У стены By Сонг и двое охранников легли распростершись на землю. Уэбб выскочил из «даймлера», не выключая мотор, и с новым оружием с глушителем в руке обогнул лимузин сзади.

– Залезай в машину! – крикнул он Пак-Фею. – Быстрее!

Шофер, вне себя от страха, незамедлительно исполнил его приказ.

Дэвид трижды выстрелил. В нескольких футах от лиц пленников взметнулся вверх раскрошенный асфальт. Этого оказалось достаточно: все трое в панике откатились к стене.

Уэбб сел на переднее сиденье рядом с водителем.

– Поехали! – сказал он, взглянув на часы в последний раз. Грозное оружие, нацеленное на три распростертые фигуры, торчало из окна машины. – Давай!

Завидев важного тайпана в важном лимузине, страж торопливо распахнул ворота. «Даймлер» вылетел с территории склада и влился в поток автомашин, несущийся стремительно по двухрядной магистрали, ведущей к Монгкоку.

– Притормози! – приказал Дэвид. – Сверни на обочину!

– Водители – они же ненормальные, сэр! Гонят словно очумелые, потому что знают: выскочить из потока нетрудно, а вот снова вырулить на дорогу – это проблема!

– Я так не думаю.

И тут произошло это! Взрывы последовали один за другим… Три, четыре, пять… шесть… Одноэтажный, стоявший на отшибе склад взлетел к небу, взметнулось ввысь пламя, и густой черный дым, окутавший землю и гавань, заставил легковушки, грузовики и автобусы останавливаться со скрежетом на шоссе.

– Это вы сделали? – вскрикнул Пак-Фей. Его рот открылся от удивления, расширенные глаза уставились на Уэбба.

– Скажу только: я был там.

– Там были мы, сэр! Теперь я не жилец на этом свете! Айя!

– Нет, Пак-Фей, тебя никто не тронет, – заверил его Дэвид. – Ты находишься под надежной защитой, поверь моему слову. Ты никогда больше не услышишь о господине By Сонге. Я подозреваю, что скоро он будет далеко отсюда, возможно в Иране, где станет обучать маркетингу мулл. Я не знаю никого, кто бы теперь стал иметь с ним дело.

– Но почему?.. Как это так, сэр?

– Он – конченый человек. Он работал в той области, которая называется реализацией. А это значит, что он платил только за тот товар, который уже продал. Ты понимаешь меня?

– Кажется, да, сэр.

– У него больше нет товара, но он не продан: товар просто пропал.

– Почему, сэр?

– Он хранил в задней комнате динамит и пластиковые бомбы. Они лежали там в огромных ящиках в ожидании покупателя.

– И что же произошло?

– Подожди, дай сперва закурить сигарету… И поспеши, Пак-Фей: мне пора уже возвращаться в Коулун.

Когда они въезжали в Тим-Ша-Цуи, мысли Уэбба были прерваны Пак-Феем, который то и дело оглядывался на него.

– В чем дело? – спросил Дэвид.

– У меня голова кругом идет, сэр. Мне страшно, что и неудивительно.

– Ты усомнился в том, что я сказал? Так и не поверил, что тебе нечего бояться?

– Нет, сэр, дело не в этом. Я думаю, после того, что произошло там, сэр, я должен вам верить. Ведь я сам видел все это и видел лицо By Сонга, когда вы с ним разговаривали. Мне кажется, что я вас боюсь, хотя это, наверное, и неправильно, потому что вы взяли меня под свою защиту. Просто в глазах By Сонга я прочитал что-то такое, что напугало меня. Но что это было, я не могу объяснить.

– Не беспокойся ни о чем, – произнес Дэвид, доставая из кармана деньги. – Ты женат, Пак-Фей? А может, у тебя есть подружка?.. Впрочем, это не имеет особого значения.

– Я женат, сэр. У меня двое детей, уже взрослые, оба прилично устроены. У них хорошая работа. В общем, мы неплохо обеспечены.

– Теперь дела у тебя пойдут еще лучше. Поезжай сейчас домой, забери свою жену, – ну и детей, если хочешь, – и развлекись немного, Пак-Фей. Погоняй машину по Новой территории, накрути побольше миль. В Тьюн-Муне или Йен-Лонге остановись, перекуси как следует и двигай дальше. Желаю вам насладиться прогулкой на этой роскошной машине.

– Я не совсем понимаю вас, сэр.

– Ксао ксин, – ответил Уэбб, держа деньги в руке. – Это то, что на английском мы называем «маленькой белой ложью», не причиняющей никому вреда. Видишь ли, я хочу, чтобы у машины был пробег, соответствующий приблизительно тому расстоянию, на которое ты возил меня сегодня и должен был бы везти и нынешним вечером.

– А куда мы должны были ехать?

– Сперва ты возил мистера Крюэ в Ло-Ву, а затем, через горы, – в Лок-Ма-Чу.

– Это – таможенные пункты на границе с Китайской Народной Республикой.

– Верно, – подтвердил Дэвид и отделил от пачки две стодолларовые банкноты, а потом и третью. – Сможешь запомнить, что я сказал, и проехать нужное количество миль?

– Конечно, сэр.

– Как полагаешь, смог бы ты сказать, если тебя вдруг спросят, что я вышел из машины в Лок-Ма-Чу и бродил по горам около часа? – поинтересовался Уэбб, извлекая четвертую, того же достоинства, купюру.

– Назову хоть десять часов, если вам будет угодно, сэр! Коли вы прикажете, я пробуду там ровно столько: я привык обходиться без сна.

– Одного часа вполне достаточно. – Дэвид размахивал четырьмястами долларами перед испуганными глазами шофера. – И помни: если ты надуешь меня, я об этом узнаю.

– Я сделаю все, как надо, сэр! – вскричал Пак-Фей, держа одну руку на руле, а другой хватая деньги. – Я возьму с собой жену, детей, ее родителей и своих тоже: чудовище, которое я вожу, вмещает двенадцать человек! Спасибо, сэр! Спасибо вам!

– Высади меня за десять кварталов от Солсбери-роуд и уезжай отсюда: я не хочу, чтобы эту машину видели в Коулуне.

– Ее, сэр, никто и не сможет увидеть: мы же ведь будем в Ло-Ву и Лок-Ма-Чу!

– Что касается только что совершенной нами поездки, то можешь говорить, что хочешь. Меня здесь все равно не будет, я сегодня уезжаю. Ты уже никогда не увидишь меня.

– Ясно, сэр.

– Итак, мы договорились с тобой обо всем, Пак-Фей, – подытожил Джейсон Борн, снова возвращаясь мыслями к стратегии, которая с каждым предпринимаемым им действием вырисовывалась все яснее. Все, что он делал, приближало его к Мари. Пока все шло как надо. А то, что он не тот, кем был на самом деле, в какой-то степени развязывало ему руки.

«Разыгрывай роль, которую тебе предложили… Будь везде одновременно, заставь их попотеть».

В две минуты шестого Лян, явно встревоженный, вышел торопливо из стеклянных дверей отеля «Риджент», оглядел беспокойно прибывавших и отбывавших клиентов и, повернув налево, зашагал к спуску, ведущему на улицу. Дэвид наблюдал за ним сквозь струи фонтанов на противоположной стороне двора. Используя эти сооружения как прикрытие, Уэбб пробрался между машинами до спуска и последовал за Ляном в сторону Солсбери-роуд.

На полпути к этой улице помощник управляющего внезапно остановился и посмотрел налево. У него был вид человека, который спешил куда-то, а потом вдруг вспомнил что-то или переменил решение. Должно быть, передумал, решил Дэвид, наблюдая, как Лян пересек быстрым шагом подъездную дорожку у запруженной народом площади перед торговым центром «Новый мир». Уэбб понимал, что потеряет Ляна в толпе, если промедлит. Подняв предупреждающе руки и не обращая внимания на яростный рев автомобильных гудков и разгневанные вопли водителей, он кинулся наискосок к спуску. Когда же, весь в поту, добрался до тротуара, то обнаружил, к своему огорчению, что Лян исчез. Куда же он делся? Перед ним мельтешило великое множество восточных лиц, похожих одно на другое и все же различных. Но где же он?

Дэвид рванул вперед, бормоча извинения, когда толкал или пугал кого-то. И вот наконец он увидел его! В том, что это Лян, Уэбб был уверен, хотя и не так чтобы уж очень. Фигура в темном костюме, которую он принял за Ляна, прошла под аркой в сторону набережной, представлявшей собою длинную бетонную площадку у самой гавани, довольно популярную среди жителей этого района: с нее ловили рыбу, прогуливались по ней, а рано поутру там же делали упражнения «тай ши». Дэвид видел только спину этого человека. Если это и впрямь был Лян, то что стоило ему еще раньше свернуть куда-нибудь в сторону и затеряться в толпе? Так говорил Уэббу инстинкт. Но не его инстинкт, а Джейсона Борна, чьими глазами смотрел он сейчас на все.

Уэбб бросился к арке. В небе над Гонконгом сияло солнце, в гавани сновали суда и суденышки, занятые своими повседневными делами.

Пройдя арку, Дэвид замедлил шаг. Ему было ясно: набережная никуда не вела, и единственный путь отсюда на Солсбери-роуд неизбежно приводил к арке. И у него, естественно, возникал вопрос: почему Лян, – если это был Лян, – забрел в этот своего рода тупик? Что заставило его поступить так? Назначенная кому-то встреча? Стремление уединиться, отдохнуть? В любом случае вывод был однозначен: китаец не подозревал, что за ним могут следить. По-видимому, решил Дэвид, его потенциальная жертва просто мечется в панике и если помощник управляющего и столкнется с чем-то неожиданным для себя, то, скорее всего, засуетится еще сильнее.