355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Говард » Конан (сборник) » Текст книги (страница 63)
Конан (сборник)
  • Текст добавлен: 5 мая 2017, 16:30

Текст книги "Конан (сборник)"


Автор книги: Роберт Говард



сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 111 страниц)

4. Бессмертная королева

Замориец Варданес остановился на вершине холма и посмотрел вниз на панораму такую странную, что от удивления он онемел. Вот уже пять дней после того, как неудачная засада на зуагирцев стала плачевной для самих туранцев, он скакал как безумный, изредка урывая для себя и для своей кобылы час или два для отдыха. Страх был таким сильным, что отнял все его мужество и все время подгонял его вперед.

Он хорошо знал мстительность этих пустынных разбойников. Его воображение было заполнено болезненными сценами той цены, которую взыщут с его тела угрюмые мстители, если он когда-либо попадет им в руки. Он знал, что этот дьявол Конан вытянет имя предателя из Бохры Хана и с воем помчится за ним с кровожадной бандой зуагирцев. Не стоит надеяться, что они легко откажутся от поисков предавшего их товарища.

Его единственным слабым шансом было пробраться в не оставляющие следов просторы Шан-е-Сорк. Хотя Варданес родился в городе, был культурным и утонченным, судьба свела его с пустынными разбойниками и он хорошо их знал. Он знал, что они очень боятся имени Красной Пустыни и что их первобытное воображение населяет ее разными монстрами и дьяволами, каких только можно придумать. Почему пустынные жители так боялись Красной Пустыни, он не знал да и не беспокоился об этом до тех пор, пока их страхи могли удерживать их от преследования очень далеко в эту мертвую землю.

Но они не повернули назад. Он оторвался от них так незначительно, что день за днем мог видеть облака пыли, поднимаемые зуагирскими всадниками за его спиной. Он двигался вперед постоянно, ел и пил в седле, и довел свою лошадь до грани истощения, пытаясь увеличить этот небольшой разрыв.

Спустя пять дней он не знал, идут ли они по его следу; но это уже его мало волновало. Запасы воды и еды для него и для его кобылы закончились, и он двигался вперед со слабой надеждой найти колодец в этой бесконечной пустыне.

Его лошадь, вся в сухой грязи от пустынной пыли, приставшей к взмыленным бокам, шатаясь шла вперед, словно мертвая вещь, ведомая волей какого-то волшебника. Сейчас она была близка к смерти. В этот день она семь раз падала и только удары плети заставляли ее снова подниматься на ноги. Так как она уже не могла выдерживать его веса, то Варданес шел пешком, ведя ее за поводок.

Красная Пустыня взяла страшную дань и с самого Варданес. Некогда изящный, как смеющийся молодой господин, сейчас превратился в изможденный, выжженный солнцем скелет. Налитые кровью глаза свирепо смотрели сквозь спутавшиеся, липкие волосы. Его распухшие, потрескавшиеся губы шептали бессмысленные молитвы Иштар, Сету, Митре и другим божествам. Когда он и его трясущаяся лошадь взобрались на гребень очередной гряды дюн, он посмотрел вниз и увидел цветущую зеленую равнину, усыпанную группками изумрудно-зеленых фиговых пальм.

Посреди этой плодородной долины лежал маленький каменный город, обнесенный стеной. Выпуклые купола и приземистые сторожевые башни возвышались над оштукатуренной стеной там, где были установлены большие ворота, отражавшие солнце своими полированными, бронзовыми петлями.

Город в этой выжженной пустыне? Цветущая равнина с зелеными деревьями, мягкими газонами и лотосными прудами в сердце этой суровой глуши? Невозможно!

Варданес пожал плечами, закрыл глаза и облизал потрескавшиеся губы. Это наверное мираж или фантом его тронувшегося рассудка! Но тут у него в голове пронеслось воспоминание о полузабытой истории, которую он узнал в годы юношеской учебы много лет тому назад. Это был фрагмент легенды об Ахлате Проклятом.

Он попытался ухватиться за нить воспоминания. Это было в старой стигийской книге, которую его учитель шемит всегда держал запертой в шкатулке из сандалового дерева. Тогда Варданес, молодой парень, был благословлен или проклят жадным любопытством и ловкими пальцами. Однажды, темной ночью он вскрыл отмычкой этот замок и сосредоточенно изучал с благоговением и отвращением одновременно зловещие страницы мрака самой древней черной магии. Покрытый паутиной на страницах из драконьего пергамента, текст описывал странные ритуалы и церемонии. На страницах были загадочные иероглифы древнейших королевств злых колдунов, подобных Ахерону и Лемурии, которые процветали и погибали на заре веков.

Среди этих страниц были фрагменты какой-то черной мессы, предназначенной для вызова неумирающего демонического создания из темного царства по ту сторону звезд, из хаоса, который, по словам древних магов, царил за границами космоса. Одна из этих месс содержала упоминание о «облюбованном месте демонов, проклятом дьявольском Ахлате в Красной Пустыне, где могучие безумные колдуны вызвали себе на горе в наземную сферу Демона из Потустороннего Мира… Ахлат, в котором Неумирающее создание правило рукой ужаса с тех самых дней… обреченный, проклятый Ахлат, отвергнутый истинными богами, превративший все земли вокруг себя в выжженную пустыню…»

Варданес все еще сидел на песке у головы своей тяжело дышащей кобылы, когда воины с угрюмыми лицами схватили его и понесли вниз с гряды каменистых холмов, которые окружали город, – вниз, в цветущую долину фиговых пальм о лотосных прудов – вниз, к воротам Ахлата Проклятого.


5. Рука Зиллах

Конан поднялся медленно, но в этот раз по-другому. Раньше его пробуждение было болезненным, он с трудом открывал склеившиеся веки, щурясь от огненного солнца, медленно вставал в полный рост и шел шатаясь через раскаленные пески.

В этот раз он проснулся легко, с блаженным чувством пресыщения и комфорта. Под его головой лежали шелковые подушки. Плотный навес с кисточками бахромы защищал от солнца его тело, которое было чистым и обнаженным, если не считать свежей набедренной повязки из белого льна.

Он мгновенно вскочил с чувством сильной настороженности, словно животное, чья выживаемость в диком мире зависит от этой способности. Он осмотрелся вокруг подозрительным взглядом. Первой его мыслью было, что смерть взяла его и что сейчас его дух несется за облаками в первобытный рай, где Кром, бог его народа, сидит на троне между тысяч героев.

Рядом с его шелковой кушеткой стоял серебряный кувшин с свежей, чистой водой.

Спустя мгновение, Конан поднял свое мокрое лицо от кувшина, понимая, что каким-бы ни был рай, в котором он находится, он реальный и осязаемый. Он глубоко напился, хотя состояние его горла и рта говорило ему, что его уже не мучит обжигающая жажда, как во время его блужданий по пустыне. Наверно, какой-то караван нашел его и отнес к этим палаткам для лечения и оказания помощи. Посмотрев вниз, Конан увидел, что его руки, ноги и торс начисто отмыты от пустынной пыли и смазаны целебным бальзамом. Кем бы ни были его спасатели, они кормили и лелеяли его, пока он бредил или спал на пути к выздоровлению.

Он огляделся вокруг палатки. Его большой палаш лежал поперек сундука из черного дерева. Он бесшумно подкрался к нему, словно осторожная кошка джунглей, затем замер, услышав за собой звяканье воинской сбруи.

Однако музыкальный звук исходил не от воина, а от стройной девушки с глазами молодого оленя, которая только что вошла в палатку и стояла, глядя на него. Темные яркие волосы свободно спадали до ее талии и на этих косах были нанизаны крошечные серебряные колокольчики. От них и исходило это слабое позвякивание.

Конан быстро осмотрел девушку: молодая, почти ребенок, стройная и милая, с бледным телом, которое соблазнительно просвечивалось из под прозрачного покрывала. Драгоценные камни искрились на ее тонких белых руках. По золотым браслетам и по взгляду ее больших, темных глаз Конан предположил, что она принадлежит близкому к шемитам народу.

– О! – вскрикнула она. – Ты еще слишком слаб, чтобы стоять! Тебе нужно больше отдыхать, чтобы восстановить свои силы! – Ее язык был диалектом шемитского, полный архаичных форм, но все же достаточно близкий к шемитскому, чтобы Конан мог его понимать.

– Глупости, девочка, я вполне нормально себя чувствую, – ответил он на том же языке. – Это ты позаботилась обо мне здесь? Сколько времени прошло с того времени, как вы нашли меня?

– Нет, чужеземный господин, это был мой отец. Я Зиллах, дочь Еноша, лорда из Ахлата Проклятого. Мы нашли твое тело среди бескрайних песков Пустыни три дня тому назад, – ответила она, закрывая свои глаза шелковыми ресницами.

«О боги!» – подумал он, но это была порядочная девушка. Конан не видел ни одной женщины уже много недель и сейчас откровенно изучал выпуклые контуры ее гибкого тела, соблазнительно спрятанные под прозрачным покрывалом, яркий румянец на ее щеках.

– Так это твои приятные руки заботились обо мне, да, Зиллах? – сказал он. – Я благодарен тебе и твоему отцу за ваше сострадание. Я был очень близок к смерти, честное слово. Как вам повезло наткнуться на меня? – он безуспешно попытался вспомнить про город, называемый Ахлат Проклятый, хотя ему казалось, что он знает все города в южных пустынях, если и не посетив некоторые из них, то по крайней мере услышав о них.

– Это было не случайно; мы искали тебя, – сказала Зиллах.

Глаза у Конана сузились, когда его нервы напряглись, предчувствуя опасность. Что-то в неожиданном отвердении его сурового, бесстрастного лица говорило девушке, что он был человеком с быстрой, животной вспыльчивостью, опасным человеком, не похожий на мягких, кротких горожан, которых она знала.

– Мы не причиним тебе вреда! – возразила она, поднимая одну тонкую руку защищаясь. – Лучше следуй за мной и мой господин все тебе объяснит.

Какое-то время Конан стоял, напряженно размышляя, не Варданес ли послал этих людей по его следу. Серебра, которое тот получил от туранцев, хватило бы на то, чтобы купить души с пол сотни шемитов.

Затем он расслабился, сознательно успокаивая кровь, которая забурлила в нем. Он взял свой меч и перебросил перевязь через плечо.

– Тогда веди меня к этому Еношу, девочка, – сказал он спокойно. – Я послушаю его рассказ.

Она вывела его из комнаты. Конан расправил свои обнаженные плечи и пошел за ней.


6. Существо из потустороннего мира

Енош сосредоточенно изучал морщинистый, выцветший от времени свиток сидя в кресле из черного дерева с высокой спинкой, когда Зиллах привела к нему Конана. Эта часть палатки была завешена темной пурпурной материей, толстые ковры заглушали их шаги. На подставке, сделанной в виде переплетенных змей из мерцающей латуни, было установлено черное зеркало удивительной работы. Сверхъестественный свет струился из его черных глубин.

Енош поднялся и приветствовал Конана вежливой фразой. Это был высокий пожилой мужчина, стройный и прямой. Его голову покрывал белоснежный льняной головной убор. Его лицо носило печать возраста и размышлений, а в темных глазах можно было прочесть усталость от долгой печали.

Он предложил своему гостю сесть и приказал Зиллах принести вина. Когда формальности были выполнены, Конан резко спросил:

– Почему вы стали искать меня, о Шейх?

Енош бросил взгляд на черное зеркало.

– Хотя я и не чародей, сын мой, я могу использовать некоторые средства не совсем естественные.

– Как получилось, что вы искали меня?

Енош поднял тонкую, с голубыми прожилками вен руку, чтобы успокоить подозрительность воина.

– Будь терпелив, мой друг, и я все объясню, – сказал он спокойным, глубоким голосом. Подойдя к низкому столику, он положил рядом свиток и принял серебряную чашу вина.

Когда они выпили, старик начал свою историю:

– Давным-давно коварный колдун из этой ахлатской земли затеял интригу против древней династии, которая правила этой землей со времен падения атлантов, – сказал он медленно. – Коварными словами он внушил народу мысль, что их монарх – слабый, потакающий своим слабостям человек – их враг, и люди поднялись и бросили глуповатого короля в трясину. Объявив себя жрецом и пророком Неизвестных Богов, колдун притворился, будто на него снизошло вдохновение. Он утверждал, что один из богов скоро спуститься на землю, чтобы править Ахлатом Праведным – как только его позовут – в образе человека.

Конан фыркнул.

– Вы, ахлатцы, кажется, не менее легковерны, чем все остальные нации, с которыми я встречался.

Старик слабо улыбнулся.

– Всегда легко поверить в то, чего сам желаешь. Но план этого черного колдуна был более ужасным, чем кто-либо мог вообразить. Мерзкими, загадочными ритуалами он вызвал к бытию дьявольскую тварь Оттуда, чтобы она была богиней нашему народу. Сохраняя свою колдовскую власть над ней, он представлял себя как выразителя ее божественной воли. Сраженный благоговейным трепетом, народ Ахлата скоро застонал под тиранией намного худшей, чем та, которую они терпели от старой династии.

Конан по-волчьи ухмыльнулся.

– Я вижу, что мятежи часто возводят правительства, которые хуже тех, что были смещены.

– Возможно. При любых оценках этот был одним из них. И со временем дела пошли еще хуже; так как колдун потерял власть над демонической Тварью, которую вызвал из Потустороннего Мира, и она уничтожила его и стала править на его месте. И правит до сегодняшнего дня, – мягко закончил он.

Конан содрогнулся.

– Это создание что, бессмертное? Когда все это произошло?

– Лет прошло больше, чем песчинок в этих пустынях, – сказал Енош. – И все еще богиня является верховной властью в печальном Ахлате. Секрет ее могущества в том, что она высасывает жизненные силы из живых созданий. Вся эта земля вокруг нас была когда-то зеленой и плодородной, укрытая фиговыми пальмами, ручейками и травянистыми холмами, на которых паслись тучные стада. Ее вампирная жажда жизни иссушила всю землю, осталась только долина, где находится город Ахлат. Его она приберегла, так как без жизни, из которой можно тянуть соки, она не сможет поддерживать свое собственное существование.

– Кром! – прошептал Конан, осушая свою чашу вина.

– В течении веков, – продолжал Енош, – эта земля превращалась в мертвую и стерильную пустыню. Наша молодежь уходила утолять темную жажду богини, как и животные из наших стад. Она питалась ежедневно. Каждый день она выбирала жертву, и каждый день запас их жизненных сил все сильнее истощался. Когда она атаковала одну жертву непрерывно, день за днем, ее хватало на несколько дней или даже на пол месяца. Самые сильные и могучие могли выдержать около тридцати дней, пока она не истощала их запас жизненных сил и не должна была приступать к следующему.

Конан нежно погладил рукоятку своего меча.

– Кром и Митра! Старик, почему вы не убили эту тварь?

Старик слабо покачал головой.

– Она неуязвима, неубиваема – сказал он мягко. – Ее плоть состоит из субстанции, высосанной ею из своих жертв, и удерживается вместе непобедимой волей богини. Стрела или меч могут ранить эту плоть: но заживить рану для нее пустячная вещь. А жизненные силы, которые она пьет из других, оставляя от них сухие оболочки, дают ей ужасный запас внутренней силы, из которой она заново создает свою плоть.

– Сожгите ее, – прорычал Конан. – Зажгите дворец над ее головой или разрежьте ее на маленькие кусочки, чтобы пламя или костер могли их уничтожить!

– Нет. Она защищает себя темной силой адской магии. Ее оружие парализует всех, на кого она смотрит. Не меньше сотни воинов пробирались в Черную Часовню, чтобы положить конец ее ужасной тирании. От них ничего не осталось кроме живого леса неподвижных людей, из которых был устроен банкет для ненасытного монстра.

Конан тревожно пошевелился.

– Странно, что кто-то еще живет в этой проклятой земле, – громко сказал он. – Как эта мерзкая кровопийца до сих пор не высушила всех людей в этой долине до последнего человека? И почему вы не соберете свои пожитки и не покинете этого облюбованного демонами места?

– На самом деле мало кому из нас удалось уйти. Она потребляет нас и наших животных быстрее, чем природный прирост может восстановить потери. Многие годы эта ведьма насыщала свою жажду небольшой жизненной силой растущих зеленых растений, щадя людей. Когда земля превратилась в пустыню, она стала пожирать наши стада, потом наших рабов и наконец принялась за самих ахлатцев. Скоро мы все исчезнем, а Ахлат превратится в большой город смерти. Но мы не можем покинуть эту землю, потому что энергия богини удерживает нас в узких границах, за которые мы не можем выйти.

Конан потряс своей головой, его нестриженная грива слегка касалась обнаженных бронзовых плеч.

– Ты рассказал грустную историю, старик. Но для чего ты повторяешь ее мне?

– Из-за старого пророчества, – вежливо сказал Енош, поднимая поношенный и морщинистый свиток с табурета.

– Какого пророчества? Енош частично развернул свиток и указал на строки письма такой древней формы, что Конан не смог их прочитать, хотя и овладел шемитской письменностью в свое время.

– В положенный час, – сказал Енош – когда наш конец был близок, Неизвестные Боги, от которых отвернулись наши предки ради поклонения демонам, смягчили свой гнев и послали освободителя, который победил богиню и разрушил ее дьявольскую мощь. Ты, Конан из Киммерии, – этот спаситель…


7. Зал живых мертвецов

Дни и ночи Варданес лежал в сырой тюремной камере под Черной Часовней Ахлата. Он и кричал, и умолял, и рыдал, и проклинал, и молился, но часовые в бронзовых шлемах, с тусклыми глазами и холодными лицами не обращали на это никакого внимания, заботясь лишь о его физических потребностях. Они не отвечали на его вопросы. И не хотели брать взяток, что очень удивляло его. Варданесу, типичному заморийцу, было трудно понять людей, которые не жаждали богатства. Кроме того, эти странные люди с их архаичной речью и старомодным вооружением так мало интересовались серебром, которое он получил от туранцев в плату за свое предательство, что они даже позволили его набитому монетами седельному мешку спокойно лежать в углу его камеры.

Однако о нем они заботились хорошо, мыли его изможденное тело и натирали его волдыри целебной мазью. И они кормили его роскошно прекрасной жареной дичью, сочными фруктами и сладостями. Они даже дали ему вина. Познакомившись с другими тюрьмами в свое время, Варданес сейчас осознавал, как это все необычно. Могут ли они, размышлял он беспокойно, откармливать его, чтобы потом зарезать?

И вот однажды стражники пришли в его камеру и вывели его наружу. Он предположил, что наконец предстанет перед каким-нибудь магистратом, чтобы ответить на какие бы то ни было абсурдные обвинения, которые могут предъявить ему обвинители. В нем возросла уверенность. Он не знал ни одного магистрата, чью благосклонность нельзя было бы приобрести с помощью серебра из его седельного мешка!

Но вместо суда или дознания его привели по темным и извилистым переходам к крепким дверям из позеленевшей бронзы, которые стояли перед ним словно ворота самого ада. Эти ворота были закрыты на три замка и на засов, и были достаточно прочны, чтобы противостоять армии. С напряженными руками и каменными лицами, воины открыли большую дверь и втолкнули Варданеса вовнутрь.

Когда дверь захлопнулась за ним, замориец обнаружил, что находится в удивительном зале из полированного мрамора. Этот зал тонул в глубоком мраке и толстом слое пыли. Везде были видны следы разрушений, которые никто не пытался починить. Он с любопытством двинулся вперед.

Был ли это большой тронный зал или трансепт какой-то колоссальной часовни? Трудно сказать. Наиболее заметной особенностью в этом обширном, сумрачном холле, если не считать его заброшенность, были статуи, установленные в нем группами. В голове обеспокоенного Варданеса появилось множество вопросов.

Первой загадкой был материал, из которого сделаны статуи. Несмотря на то, что сам зал был сделан из гладкого мрамора, статуи были сделаны из какого-то тусклого, безжизненного, серого, пористого камня. В нем было что-то отталкивающее. Он выглядел как мертвый древесный пепел, хотя и был на ощупь твердым как сухой камень.

Второй загадкой было удивительное мастерство неизвестного скульптора, чьи одаренные руки сотворили эти чудеса искусства. Они были словно живые в каждой детали до непередаваемой степени: каждая складка предметов туалета или ткани была копией настоящей одежды; была видна каждая прядь волос. Эта удивительная точность была даже в позах. Никакой героической расцветки, никакого монументального величия не было видно в этих могильных образах из тускло-серого, как штукатурка, материала. Они стояли в живых позах в группах и по два десятка и по сотне. Они были разбросаны здесь и там без всякого видимого порядка. Здесь были изваяны воины и дворяне, юноши и девушки, трясущиеся от слабости старики и дряхлые старухи, цветущие дети и ручные младенцы.

Но у всех была одна тревожная общая характерная особенность: у каждой фигуры в ее каменных чертах было выражение невыносимого ужаса.

Издалека, из глубины этого темного места Варданес услышал слабый звук. Это было, словно звук многих голосов, но такой слабый, что нельзя было разобрать ни одного слова. Причудливый диапазон шепотов проносился через лес статуй. Когда Варданес подошел поближе, он смог различить составляющие звука, которые сливались вместе: медленные, раздирающие сердце рыдания, слабые, агонизирующие стоны, смутный лепет молитвы, квакающий смех; монотонные проклятия. Эти звуки выходили, казалось, из полусотен глоток, но замориец не видел ни одного их источника. Хотя он всматривался по сторонам, он не видел ничего, кроме себя и тысяч статуй.

Пот струился по его лбу и тонким щекам. Внутри рос безотчетный страх. В глубине своего вероломного сердца ему хотелось оказаться за тысячи лиг от этой проклятой часовни, где чьи-то голоса ужасно стонут, плачут, лопочут и смеются. Вдруг он увидел золотой трон. Он стоял посреди зала, возвышаясь над головами статуй. Глаза Варданеса жадно пожирали блеск золота. Он двинулся сквозь каменный лес к нему.

Что-то восседало на этом богатом троне – сморщившаяся мумия давно умершего короля? Худые руки были сложены на впалой груди. От горла до пяток тонкое тело было завернуто в пыльный саван. Тонкая маска из кованого золота, сделанная в виде женщины неземной красоты, лежала поверх лица.

Приступ жадности участил тяжелое дыхание Варданеса. Он забыл про свои страхи, так как между бровей этой золотой маски сверкал, словно третий глаз, огромный черный сапфир. Это был поразительный драгоценный камень, достойный выкупа любым принцем.

У подножия трона Варданес алчно смотрел на золотую маску. Глаза были выгравированы так, словно они закрыты во сне. Сладкий и прекрасный спал вялый полногубый рот на этом милом золотом лице. Огромный темный сапфир вспыхнул страстным огнем, когда Варданес коснулся его.

Дрожащими пальцами замориец снял маску. Под ней было коричневое, сухое лицо. Щеки впали, плоть была твердой, сухой и жесткой. Он поежился от этого недоброжелательного выражения на лице мертвеца.

Вдруг тот открыл свои глаза и посмотрел на него. С криком Варданес отпрянул назад, маска выпала из его безжизненных пальцев, звякнув о мраморный пол. Мертвые глаза в лице черепа встретились с его собственными. Затем Создание открыло свой третий глаз.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю