Текст книги "Грехи ассасина"

Автор книги: Роберт Ферриньо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Ракким, сложив руки, протянул их в сторону самолета.

– Салам алейкум.

– Шалом, – сказал Спайдер.

– Господин президент! – Сара прижала палец к коммуникатору в ухе. – Сэр!

Она входила в число немногих, кто имел прямой доступ к главе государства, и могла в любое время суток связаться с ним по аварийному каналу. На столе перед ней лежал голографический дисплей с увеличенным изображением золотого самолета.

– Сэр! – Из объятой пламенем кабины выглядывал испуганный пилот с лицом Кинсли. – Господин президент! – В ответ раздавался лишь треск помех, перешедший в гудение, с каждой секундой становившееся все выше и выше.

Внизу проплывали четкие линии улиц, небоскребы, пышные зеленые парки. Золотой купол Великой мечети. Бартоломью никогда не видел город таким красивым. Мощные двигатели лайнера издавали ровный гул. Бесконечную власть человека могла затмить лишь воля Аллаха.

Он снял с руки часы. Время утратило значение. Поймав на себе взгляд Петерсона, Бартоломью отвернулся к иллюминатору. Воздух еле слышно потрескивал. При взлете и посадке борт номер один для предотвращения ракетного удара генерировал помехи по всему диапазону частот, а потому ни один прибор связи в данный момент не работал.

Его родители жили рядом с Грин-лейк в маленьком домике с аккуратной лужайкой и ржавым баскетбольным кольцом на гараже. Он уже много лет как переселился от них, но отец все не убирал кольцо. Говорил, ему приятно смотреть на него по утрам, когда он идет на работу. Бартоломью был их единственным сыном, смыслом всей жизни. Хорошо бы они сейчас не смотрели в небо. Не наблюдали, как многие, за самолетом президента. Ему бы, наоборот, следовало гордиться выполненной работой, скромным вкладом в осуществление великого замысла, но и он имел свои слабости. Только бы родители занимались чем-нибудь другим.

– Господин президент!

– Сара? – Снова раздались помехи. – Это ты?

– Господин президент, слава Аллаху. – Слезы текли по ее щекам. Она обернулась и увидела мать, стоящую в дверях с Майклом на руках. Рядом замер Лео. – Господин президент, прикажите посадить самолет! Немедленно!

– Сара… – Треск помех. – Что случилось?

– Сэр, прикажите посадить самолет! Все равно где, просто пусть он сядет!

– Да… да… конечно.

Сара услышала, как президент спокойно отдал распоряжение идти на посадку. А потом воцарилась тишина. Все помехи разом исчезли. Остался лишь голос Кинсли, прозвучавший абсолютно четко:

– Странно.

– Господин президент? Что происходит?

– Кажется, – он откашлялся, – кажется, мы потеряли мощность.

В хвосте самолета раздавался многоголосый шепот. Люди молились.

Агент Службы государственной безопасности выдернул Бартоломью из кресла и подтолкнул к главному пульту.

– Исправляй!

Петерсон уже пытался подключить к пульту собственный ДБ9.

Семнадцать отдельных систем, тройное резервирование. Тем не менее ровно через восемнадцать минут после выполненной Бартоломью предполетной диагностики все они отключились. Разом и безвозвратно. Секрет заключался в молекулярном таймере, введенном посредством его анализатора. Все работало нормально восемнадцать минут, а потом система просто выгорела.

Самолет стал заваливаться на нос. Пилот, несомненно, делал все возможное, но он не мог воспользоваться ни стабилизаторами, ни двигателями, ни закрылками. Он не мог даже связаться с землей. В его распоряжении имелся лишь огромный кусок металла, находящийся во власти земного тяготения. Пол наклонялся все круче и круче.

Агент Службы безопасности ударил инспектора ногой.

– Сделай же что-нибудь!

Бартоломью упал на колени, прижался лбом к холодному коврику и вознес молитву Аллаху, а также верному его служителю Старейшему: «А преступившему дозволенное и отдавшему предпочтение этой жизни воистину прибежищем будет ад. Тому же, кто страшился предстать перед Господом своим, кто удерживал себя от пагубной страсти, воистину прибежище будет в раю».

– Там… Там, по телевизору… – Коларузо, задыхаясь, примчался с кухни. – Ты понимаешь, что происходит?

Спайдер покачал головой, не отрывая взгляда от маленького серебристого силуэта в небе. На их глазах он опрокинулся и, вращаясь, устремился земле.

Ракким бежал вниз по лестнице.

– Все в порядке, Сара. – Голос президента звучал совершенно спокойно.

– Пошлите сигнал бедствия.

– У нас нет связи. Совсем нет. – Кинсли хмыкнул. – Только с тобой, моя дорогая.

Сара услышала чей-то плач.

– Спасательная капсула…

– Выход из строя всех систем, по словам пилота, – ответил президент. – Возможно, есть разумное объяснение… или наши враги наконец добились успеха.

Кэтрин включила телевизор и следила за падением борта номер один с голубого безоблачного неба. Она всхлипнула и попыталась отвлечь внимание Майкла, сунув ему в руки плюшевого мишку.

– Сара, слушай внимательно, – произнес Кинсли. – После смерти меня и вице-президента… Сара, прошу тебя, не плачь…

Фоновый шум сделался громче, раздались крики людей, свист ветра, грохот.

– Сара… скажи Раккиму…

И воцарилась тишина.

Лео зажал рот ладонью. На экране полыхал пожар. Хвостовая часть лайнера виднелась на поле красных тюльпанов к северу от города. Затем появился ведущий новостей. Красивый мужчина с седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Он попытался говорить, но у него дрожали губы. Покачав головой, диктор вышел из студии.

– Салам алейкум. В стране объявлено чрезвычайное положение, – произнес чей-то низкий голос. Второй ведущий и метеоролог переглянулись. – До особого распоряжения все виды связи на территории столицы заблокированы в интересах национальной безопасности. Расходитесь по домам и ждите дальнейших сообщений администрации президента. – На экране появилось изображение развевающегося над президентским дворцом государственного флага.

В дверь громко замолотили. Вытерев слезы, Сара взглянула на мониторы системы внешнего наблюдения. И закричала, предупреждая мать и Лео об опасности.

48

Ракким увидел на окнах приподнятые защитные ставни, и у него перехватило дыхание.

– Останови.

– В чем… – Коларузо не успел договорить.

Бывший фидаин уже выскочил из несущейся на полной скорости машины и побежал к витрине заброшенного магазина под их квартирой, даже думать боясь, какой ужас может ждать его внутри.

Приподняв ставни, Сара подала сигнал тревоги. В столице не работали все системы связи, даже президентский канал, и он не мог связаться с ней, а она – с ним. Тем не менее жена смогла предупредить его. Значит, у нее хватило времени. Если так, то, возможно, Сара успела забрать сына и вместе с Кэтрин и Лео убежать через один из запасных выходов. А потом добралась до заранее оговоренного ими места встречи. Возможно.

«Продумай план на тот день, когда рухнут все планы, когда предадут те, кому доверяешь, когда уверенность лопнет, словно тухлое яйцо, и ты окажешься один в центре бури». Ситуация как нельзя лучше соответствовала наставлению Рыжебородого. Президент погиб, правительство в смятении, вертолеты летают над городом, а фидаины приведены в состояние повышенной готовности. Раккима, однако, данные обстоятельства волновали в последнюю очередь.

Он на бегу вышиб заколоченную досками дверь и помчался по шаткой деревянной лестнице, перепрыгивая через две, потом через три ступеньки, тяжело дыша и вздымая клубы пыли. Нога провалилась сквозь изъеденную термитами ступеньку, но бывший фидаин мгновенно освободил ее и запрыгал дальше, держа в руке нож. На площадке пятого этажа он замер на мгновение, затем устремился по пустому коридору, собирая на себя свисавшую с потолка паутину.

Потайная дверь в стенной шкаф их спальни совершенно не отличалась от других листов гипсокартона. Он нажал спрятанную под половицей кнопку и поднес глаз к дырке от сучка. Как только завершилось сканирование радужной оболочки, замаскированная створка бесшумно скользнула в сторону.

В комнате висел аромат духов Сары. Под ногами шуршала сброшенная с плечиков одежда. Ракким наклонился к приоткрытой дверце, выглядывая через щель наружу, и щека ощутила мягкое прикосновение бледно-голубого платья жены. Из других помещений доносился шум. Где-то звенело стекло. Грохотала опрокинутая мебель. Голоса звучали громко, словно людей не волновало, услышит их кто-нибудь или нет. Бывший фидаин осторожно вышел из шкафа. Кто-то искромсал матрас на их кровати. От антикварного туалетного столика Сары остались одни обломки, а все ее милые безделушки валялись, разбросанные по полу. Сердце билось ровно, и сам он, тихо приближаясь к незнакомцам, хозяйничающим в его доме, чувствовал себя абсолютно спокойным.

Комната Майкла пустовала. Игрушки лежали на полу. В углу стояла обезглавленная деревянная лошадка-качалка. Кабинет Сары также подвергся разгрому. Дверь в ванную со сломанным замком оказалась приоткрыта. За ней пытались спрятаться. Ракким подошел ближе, заглянул внутрь. О нет – Кэтрин! Он опустился рядом с ней на колени, покачал головой. Сердце защемило от нестерпимой боли. Белки ее выпученных глаз стали красными от лопнувших сосудов. Шея опухла и приобрела лиловый цвет. Почерневший язык торчал изо рта. Душитель убивал ее медленно и мучительно. Сорванное с груди распятие блестело в унитазе. Ракким достал его. Аккуратно повернул голову Кэтрин. На шее темнели два небольших углубления от узлов на шнуре душителя. Автограф. Такие же он видел на фотографиях с места убийства Иглтона. Аль-Файзал возвестил о своем возвращении из царства мертвых.

Бывший фидаин погладил Кэтрин по волосам. Закрыл ей глаза. Почему ты спряталась здесь, когда опасность была так близко? Разговаривала с убийцами, выигрывая время для остальных? Молила о пощаде, пока они колотили в дверь, и робко улыбалась им? «Пожалуйста, я здесь одна, забирайте все, что хотите, только не делайте мне ничего плохого». Примерно так ты им говорила? Да примет Господь тебя в свои объятия за твою ложь во спасение других, Кэтрин. Поцеловав ее в лоб, он поднялся на ноги и бесшумно направился в гостиную.

Помещение обыскивали двое мужчин в обычной одежде умеренных. Судя по их уверенным движениям, они проходили фидаинскую подготовку. Усиленная входная дверь болталась на одной петле, а раму усеивали следы топора. Фидаины тыкали ножами в стены, выискивая тайники, распускали на полосы обивку диванов. «Черный халат», рассматривая на полках книги Сары, поглаживал темную бородку. Лицо его кривилось от несказанного омерзения. Четвертый незнакомец, скрестив руки на груди, внимательно следил за мониторами камер внешнего наблюдения, выходивших на подъездную дорогу, в подземный гараж, два лифта и главный холл. Армейский спецназовец, судя по метке на правой ноздре. Фидаины и спецназовец под предводительством «черного халата» – классический ударный отряд. Команда убийц, дожидавшихся в гостиной возвращения Раккима.

Кроме этих четверых, Ракким никого не увидел. Ни Сары, ни Майкла Ни Лео. Аль-Файзал тоже отсутствовал. Очевидно, Тарик с остатками команды преследовал его семью. Или она уже находилась в его власти. Сердце заполнило ледяное спокойствие, не оставив места страху или прощению. Он медленно и совершенно бесшумно поплыл по гостиной. Не стоило раньше времени привлекать внимание фидаинов.

Превращение случилось мгновенно. Секунду назад Ракким еле двигался, а в следующий момент уже воткнул нож в ухо первого бойца и прикончил второго единственным ударом под нижнюю челюсть. Спецназовец, бросившись к нему от мониторов, нанес неудачный укол снизу. Так учили ассасинов перерезать бедренную артерию. Хороший прием, но недостаточно отработанный. Сразу после выпада ему следовало перекатиться в сторону, сгруппироваться и вскочить на ноги. Ракким без труда отбил удар, одним движением клинка рассек спецназовцу сонную артерию и, не дожидаясь, пока тот рухнет на пол, бросился вдогонку за «черным халатом». Блюститель нравственности в развевающихся одеждах почти выскользнул из квартиры, но у самой входной двери рука бывшего фидаина схватила его и швырнула назад.

На мочках пленника Ракким заметил красные точки в виде крошечных полумесяцев. Высокий костлявый мужчина с острым носом и полным ртом неровных зубов. Именно так описала Сара человека, избившего ее на уличной ярмарке в день святого Себастьяна.

«Черный халат» вскочил на ноги и попытался обнять бывшего фидаина, но тот ударил его головой о декоративную колонну, лишив чувств.

Сбегав на кухню, Ракким быстро вернулся с парой столовых ножей. Блюститель нравственности открыл глаза, взглянул на него и сделал попытку подняться. Бывший фидаин сел ему на ноги. «Черный халат» хотел ударить его в лицо, но Ракким, схватив пленника за запястье, ножом пригвоздил ему ладонь к полу.

Блюститель нравственности заорал, выгнув спину.

Та же участь постигла вторую ладонь.

Из горла пленника вырвался стон, но он крепко сжал тонкие губы. Кровь от его рук лужами растекалась по полу.

– Где моя семья?

«Черный халат» плюнул ему в лицо.

Ракким утерся рукавом.

– Моя семья у аль-Файзала?

При упоминании Тарика зрачки пленника слегка расширились.

Бывший фидаин щелкнул по рукоятке торчащего из его правой ладони ножа. Лезвие завибрировало в луже крови.

– У меня мало времени.

«Черный халат» заскрежетал зубами.

– Думаешь, я боюсь смерти, отступник? Делай, что хочешь, все равно уже сегодня я окажусь в раю.

Ракким разрезал у него на груди халат, потом нижнюю рубашку. Тело оказалось крепким и жилистым. Грудь покрывали нанесенные самому себе раны. Еще один мазохист, свято уверенный, будто Аллах получает удовольствие от умерщвления плоти его созданиями. Пытать такого человека в надежде получить нужные сведения совершенно не имело смысла. Блюститель нравственности считал страдание признаком доблести.

– Видишь знаки моей веры? – с гордым видом поинтересовался «черный халат». Он задергал руками, еще больше расширяя раны. – Я тебе покажу, как умирает истинный мусульманин!

Ракким краем капюшона вытер с его лба пот.

– Когда аль-Файзал со своими людьми ушел отсюда?

– Может быть, догонишь, если поспешишь. Он тебе обрадуется.

– На твоем месте я бы на это не рассчитывал. – Бывший фидаин провел по губам блюстителя нравственности кончиком ножа. – Ты сам видел, как легко я убил этих троих.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда их будет вдвое больше. – «Черный халат» поспешно захлопнул рог. Так глупо проговориться. Однако его самонадеянность быстро к нему вернулась. – Жаль, что ты не видел, на что способен аль-Файзал, когда у него есть время. Ну ничего, может, и сам почувствуешь, как удавка затягивается на шее. Ты начнешь мочиться в штаны, когда станет нечем дышать…

– Семья для меня – все. – Ракким провел острием по его носу, оставляя тонкий кровавый след, «Черный халат» задергался. – Долг, честь, страна – это всего лишь слова. Ради семьи я готов испепелить небеса. – Он разрезал ему ноздрю, и края раны затрепетали в такт дыханию. – Я пойду на все, чтобы защитить ее. И что угодно сделаю с тем, кто попытается причинить ей вред. Понимаешь меня?

– Ты слабак. – «Черный халат» наслаждался причиненной ему болью. – Сосунок, не способный оторваться от груди женщины, чтобы…

Ракким наклонился к нему.

– А ты? – осведомился он едва ли не равнодушно. Их лица разделяли всего несколько дюймов. – Ради кого ты готов пойти на все?

– Ради Аллаха, – «Черный халат» презрительно усмехнулся. – Ради Аллаха я готов пойти на все. Я люблю только Аллаха. Все остальное – прах. Давай бей меня, сдери с меня кожу, жги меня, неверный! Я боюсь только Всевышнего.

– Очень рад это слышать. – Ракким печально улыбнулся.

Блюститель нравственности тяжело задышал, когда лезвие оставило на его груди прямую линию длиной около пяти дюймов.

Ракким смотрел прямо ему в глаза.

– Моя семья у аль-Файзала?

«Черный халат» молчал. Он понимал, что любой фразой может выдать тайну.

Бывший фидаин провел еще одну линию под углом к первой.

– У него?

Веки пленника затрепетали в экстазе.

– Да… нет… да… – Он захихикал, поворачивая голову при каждом ответе. – Да-нет, да-нет.

Ракким обернулся, услышав шум за спиной.

– Командир! Ты где?

– Энтони! Сюда. Заходи через шкаф. – Ракким видел, как под ребрами «черного халата» пульсирует сердце. Кровь струилась из его пронзенных ладоней.

– Командир, нам пора. Я не понял, что… о господи, Рикки! Что ты делаешь?

Коларузо окинул взглядом трупы, валявшиеся на полу в темно-красных лужах.

– Где Сара и…

– Именно это я и пытаюсь спросить у приятеля.

– Ракким. – Коларузо встал у него за спиной, голос его сделался мягким. – Если хочешь, я арестую этого урода. Переживу, если он упадет с лестницы и сломает несколько костей, но прямо сейчас вся страна разваливается на глазах. Мы как никогда должны соблюдать закон. Я задержу его для допроса. Не сделаю никаких поблажек.

– Энтони, у меня нет времени на закон. – Бывший фидаин посмотрел на «черного халата». – Ни времени, ни желания. Занимайся своими делами, я сам справлюсь.

– Ты не должен пытать человека, что бы он ни натворил.

– Он все равно от боли испытывает только удовольствие. – Ракким плашмя похлопал блюстителя нравственности ножом по горлу. – Верно?

«Черный халат» заизвивался, разрывая собственную плоть.

– За каждую минуту боли я буду вознагражден тысячью лет наслаждений!

– Я должен ехать в финансовый район, – сказал Коларузо. – Христиане бьют стекла, поджигают машины. Они напуганы до смерти и не знают, кто заменит президента.

– Аль-Файзал жив, – произнес Ракким. – Он задушил Кэтрин. Возможно, за убийством президента стоят «черные халаты».

– Мы еще не знаем, было ли это убийством… Аль-Файзал жив? – Коларузо почесал живот. – Это важно. Тогда нам тем более необходимо допросить этого урода.

– Можешь вернуться за ним, когда я закончу. – Ракким провел еще одну линию на груди пленника, закончив треугольник.

– Ракким, так нельзя. – Коларузо услышал, как тяжело задышал «черный халат». – Ты не должен так поступать.

– Энтони, не говори, как я должен или не должен поступать.

– Ладно. – Детектив вздохнул. – Я помогу тебе найти Сару. Черт с ним, с финансовым районом. Я вызову знакомых полицейских, на которых могу положиться, крутых католиков.

– Крутых католиков? – «Черный халат» презрительно фыркнул. – Аль-Файзал приколотит их почерневшие языки к ближайшей церкви.

– Ступай, – сказал Ракким. – Спасибо за предложение, но эту проблему я решу сам.

– Рикки…

– Ступай, служи закону, Энтони. Этот человек должен мне кое-что рассказать, и я хочу поскорее это услышать. – Ракким дождался, пока Коларузо уйдет, и поднял с пола осколок зеркала. Снова сев на ноги «черному халату», он показал ему вырезанный на груди треугольник. – Понимаешь, что я хочу сделать?

Блюститель нравственности нахмурился, разглядывая отражение.

Ракким четвертой линией отсек вершину. Затем снова поднял зеркало.

– Еще не понял?

«Черный халат» вытянул шею.

От новой линии бывший фидаин провел пятую. Так, чтобы она пересекла сразу две стороны треугольника.

Пленник смотрел на зеркало. Его глаза открывались все шире и шире.

– Я вижу, до тебя наконец дошло.

«Черный халат» отчаянно заизвивался, пытаясь освободить руки.

– Ты готов пойти на все ради Аллаха? Боишься только Аллаха? – Ракким поднес нож к его ребрам. – Еще одно движение, и у тебя на груди появится звезда Давида. Представляешь? И как тогда насчет шансов быть допущенным в рай? Наверное, с таким же успехом можно предстать перед Всевышним с головой свиньи на плечах.

– Умоляю, только не это.

Кончик лезвия коснулся его бледной кожи.

– Будешь вечно гореть в аду. А когда попросишь каплю холодной воды, чтобы смочить обожженный язык, тебе предложат утолить жажду кипящим маслом. Вы ведь этому учите?

– Прошу тебя…

– Одно слово лжи, и я дорисую звезду. А ведь я догадаюсь, что ты лжешь. – Острие медленно ползло по груди «черного халата». – Моя семья у аль-Файзала?

– Нет! Мы… мы услышали голос старой женщины. Подумали, что все в ванной. – Блюститель нравственности поморщился. – Аль-Файзал пришел в ярость. Он требовал, чтобы она сказала, где спряталась твоя семья, а она только смеялась ему в лицо.

– Так аль-Файзал знает, где могла спрятаться моя семья?

«Черный халат» замотал головой, не спуская глаз с кончика лезвия.

– Тарик и его люди, они где-то рядом? Ждут, чтобы я привел их к Саре и Майклу?

Пленник уставился на него.

– Как ты…

– Я сам поступил бы так же. – Ракким сильнее прижал нож к его безволосой груди. – За убийством президента стоит великий мулла? Аль-Файзал не посмел бы сделать это без разрешения.

«Черный халат» вжался в пол, пытаясь отстраниться от лезвия.

– Аль-Файзал выполняет приказы… Как и я.

Он явно уходил от прямого ответа.

– Кто послал вас за Сарой и Майклом? – Острие снова пустилось в путь. – Почему за ними и почему именно сегодня?

– Майклом? – «Черный халат» выглядел искренне удивленным. Он даже раскрыл рот с пересохшими губами. – Мне сказали, что еврея зовут Лео.

– Лео? – Ракким схватил его за волосы. – Так вы охотились за ним?

– Считаешь себя умным. – Блюститель нравственности забился, точно в припадке, не в силах выдернуть из пола ножи. – Но правда… правда тебе не поможет!

Ракким наклонился ближе.

– Я задал вопрос.

«Черный халат» не нашел в себе сил отвести взгляд.

– Кто тебя послал?

– Твое лицо. – Зубы пленника застучали точно от холода. – Твое лицо… оно другое… но я узнал глаза. Я тебя знаю!

Ракким никогда не видел его прежде. Без всякого сомнения.

– Что за дурацкая игра? – Блюстителя нравственности сотрясала дрожь. – Ты проверяешь мою верность?

– Кто тебя послал? – Лезвие заскользило быстрее.

– Я служу Старейшему! – Освободив одну руку, «черный халат» схватил Раккима за запястье и загнал его нож себе в горло. Кровь хлынула фонтаном. – Как… и ты, – прохрипел он в последний момент, – Дарвин.