Текст книги "Грехи ассасина"

Автор книги: Роберт Ферриньо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Большинство людей отличаются крайней глу… не хочу тебя обидеть. – Толстяк снова попытался настроить приемник. – Я просто подумал, что лучше использовать правильную монету. На всякий случай. Чтобы по-настоящему обмануть кого-нибудь, нужно сначала обмануть самого себя. Именно так все и происходит.

Ракким кивнул.

– Именно так все и происходит. – Он усмехнулся. – Спасибо.

Лео стал подпевать ожившему приемнику неожиданно сильным и приятным голосом. Снова он заговорил, лишь когда закончилась мелодия.

– Рейнджеры, которых ты убил, у них были пистолеты, а у тебя – только нож. Поэтому я думаю, что ты поступил честно.

– Честность не имеет к этому никакого отношения.

– Только нож. – Лео шмыгнул носом. – А ты можешь научить меня?

– Нет. – Ракким помедлил. – Мне казалось, что все это вызывает у тебя отвращение.

– Вызывало, но когда я подумал… – Толстяк надкусил ноготь. – Они были скверными людьми?

– Когда я загонял их машину в реку, то видел на дне по крайней мере еще две. Да, они были очень скверными людьми.

– Я быстро учусь. Может, просто покажешь пару фидаинских приемов?

Ракким громко расхохотался.

– Ты боишься, что я превзойду тебя по мастерству, поэтому и не хочешь учить. – Лео зевнул. – «Закусочная „Пиггли-Виггли“», – прочитал он вывеску на обочине. – Может, остановимся и проверим, насколько хорошо они готовят. Я что-то проголодался.

17

– Мистер Мозби. – Закари Смит в запыленной после дальней поездки форме решительным шагом вошел в штабную палатку. – Рад с вами познакомиться. – Он протянул руку. – Приношу извинения за то, что заставил ждать, но мне пришлось разбираться с кое-какими подонками. – Полковник кивнул Грейвенхольцу. – Кроме того, я был уверен, что Лестер не даст вам соскучиться.

Охранники у входа хихикнули, но мгновенно заткнулись, увидев выражение лица рыжего громилы.

Полковник, прихрамывая, повел Мозби через полевой командный центр. Его высокие черные сапоги выглядели потертыми, но сияли, начищенные до зеркального блеска, а сшитая на заказ серая форма идеально сидела на худощавом теле. Два пистолета с рукоятками из слоновой кости на бедрах и длинные волосы, окрашенные в излишне темный цвет, придавали ему вид галантного и немного тщеславного человека. Он относился к числу тех провинциальных высокомерных южан, чьему образу поклонялись вот уже две сотни лет.

– Пока я был занят здесь, эти бандиты нападали на города, которые находятся под моей защитой. Грабили, насиловали, убивали. – Полковник вручил искателю видеопланшет. – Я добрый христианин, мистер Мозби, но так оскорблять себя не позволю.

На экране появились унылые сосны. На каждой их ветви покачивались от дуновений ветра люди со связанными за спиной руками. Высокое разрешение позволяло разглядеть каждую морщину на их грязных, небритых, вытянутых лицах. Крупным планом: бедняки, одетые в джинсы и драные куртки, с выпученными глазами и запекшейся вокруг ноздрей кровью. Трупная муха устроилась на почерневшем языке одного из них. Ее полупрозрачные крылья мерцали в лучах восходящего солнца.

– Общение с таким сбродом очень утомляет, – бросил Полковник. – Начинает казаться, что людей, которые заслуживают смерти, всегда будет в избытке.

– Я же просил вас предоставить мне разобраться с ними, – произнес Грейвенхольц высокомерным тоном. – У вас нет необходимости самому заниматься всякой грязной работой.

– Это моя обязанность. Народ должен видеть власть. Должен понимать, что власть способна обеспечить быстрое и справедливое правосудие. Кроме того, ты бы слишком рьяно взялся за дело. И с удовольствием. Наша цель сделать так, чтобы кошмары снились нашим врагам, а не сторонникам. – Полковник подмигнул Мозби. – Что касается Лестера, он не только лает, но и кусается.

В задней части палатки светились экраны еще нескольких мониторов. Голоса склонившихся над ними техников еле слышно разносились в ночном воздухе. Джон неоднократно пытался проникнуть сюда во время своих вылазок, но штаб слишком хорошо охранялся. Грейвенхольц привел его в командный центр лишь полчаса назад, и Мозби все это время старательно запоминал расположение предметов и оборудования, отмечал про себя слабые места в защите периметра. Он не мог разглядеть происходящее на экранах, однако доклад, звучавший в наушниках одного из техников, явственно сквозил неподдельным отчаянием.

– Лестер хорошо о вас заботился? – поинтересовался Полковник.

– Конечно. Я не знал, что мистер Грейвенхольц по традиции лично обтирает губкой тело каждого вновь прибывшего, и очень смутился, но он настоял.

Полковник прищурился, потом громко расхохотался. Хлопнул Мозби по спине.

Искатель заметил, как громила потирает костяшки пальцев, и мгновенно вспомнил избитого до полусмерти фидаина.

– Успокойся, Лестер, – махнул рукой диктатор. – Тебе давно пора научиться смеяться над самим собой. – Он посмотрел на Мозби. – Губкой, значит. И много у вас подобных сюрпризов?

– Да он настоящий рождественский подарок с большим красным бантом, – проворчал Грейвенхольц.

Полковник сел, закинув ноги на стол.

– Говорят, вы искатель, мистер Мозби. Вы действительно лучший, как мне говорили?

Джон незаметно скосился на экраны, но слишком острый угол по-прежнему не позволял ничего увидеть.

– Мне везло, вот и все.

– Так же говорили и обо мне в Мемфисе, когда мы гнали тюрбанников до самого Канзаса. – Полковник снова подмигнул. – Всегда предпочитал иметь дело с везучими людьми.

В его непринужденной болтовне Мозби уловил тревожные нотки. Закари Смит почти не встречался глазами с гостем, однако принимался внимательно изучать его, стоило тому переключить внимание на что-нибудь еще. Верная тактика. Менее искушенный собеседник вряд ли заподозрил бы неладное и непременно принялся бы совершать ошибки, поддавшись обаянию Полковника.

– Мистер Мозби, вы далеко не первый искатель, которого я вызвал сюда. – Нет, его определенно терзали сомнения. – Другие тоже имели блестящие рекомендации, но для них задача… миссия оказалась невыполнимой.

– Никчемные придурки, – пробормотал Грейвенхольц.

– Некоторые работали лучше остальных, но никому не удалось добиться успеха. – Замечание рыжего громилы Полковник пропустил мимо ушей. – Мы вскрыли около дюжины тоннелей. Из тех, что могут нас интересовать, осталось еще три. Я нетерпеливый человек, мистер Мозби, это мое проклятие, но я никогда не падаю духом. Я плачу большие деньги за успех, но не терплю поражений. Никаких.

– На вашем месте я бы не стал возлагать на него особых надежд, – произнес Грейвенхольц. – Лично мне он не кажется подходящим человеком.

– Перестань, Лестер, зачем обижать нашего гостя? – Теперь Полковник пристально глядел на искателя. – Я по-прежнему надеюсь, что меня не ввели в заблуждение относительно ваших способностей. – Он провел большим пальцем по длинному бакенбарду. – Как я слышал, в прошлом году одна католическая община в Саванне наняла вас, чтобы найти какую-то религиозную безделушку, затянутую водой в известняковую пещеру во время наводнения. Пещера представляла собой огромный лабиринт, забитый всяким мусором, начиная с унесенных паводком автомобилей и до утонувших коров, похожих на серые аэростаты. Вы работали три недели, но, говорят, все-таки нашли статую Мадонны. Это правда?

– Полковник, если вы хотите, чтобы я нашел то, что интересует вас, мне нужна информация. Пока я знаю только то, что вы вскрыли много старых угольных шахт.

Закари Смит взглянул на Грейвенхольца.

– Ты не ознакомил его с обстановкой?

– Я ему не доверяю, – буркнул громила. – Решил подождать вашего возвращения.

– Проклятье, Лестер! Ты… – Полковник провел рукой по волосам. – Отлично, я тоже хотел бы узнать последние новости. Скажите, Джон, вы верите в Бога?

Мозби едва не рассмеялся, однако Закари Смит говорил вполне серьезно. Он наклонился ближе к искателю в ожидании ответа. Достаточно привлекательный мужчина с длинными напомаженными волосами и бирюзовыми глазами. Несмотря на бесчисленные подвиги, совершенные как во время войны, так и после нее, его грудь украшала шелковая лента с единственной наградой – Почетным орденом Конгресса, врученным Закари Смиту еще старым правительством Соединенных Штатов.

– Считаете себя добрым христианином? – не отставал Полковник.

– Пытаюсь. Полагаю, не будь мы грешниками, нам бы не требовалось спасать души.

– Прекрасный ответ. В какую церковь ходите?

– Распятия. Баптистскую церковь Распятия.

– Баптистскую глубоководную? – уточнил Полковник.

Мозби кивнул и усмехнулся, вспомнив, как пастор помазал ему голову маслом, а затем столкнул спиной вперед в реку Сасквеханна.

– Хорошо. – Полковник больше не отводил жесткого взгляда бирюзовых глаз. – Глубоководный баптист – это как раз то, что мне нужно. – Он жестом подозвал Мозби ближе. – То, что ты будешь искать, находится на глубине ста футов на дне угольного пласта, и вода в этом черном озере настолько холодная, что член съеживается до размера острицы.

Грейвенхольц хихикнул.

– Посмотри на него, Лестер. – Закари Смит обернулся к нему. – Посмотри на него. Он даже не поморщился. Кажется, Господь услышал наши молитвы.

– Говорите за себя, Полковник.

– Что я буду искать, Полковник?

– Это неважно. По крайней мере, для тебя, – отмахнулся диктатор. – То, что там находится, смогут поднять два или три человека. Самое трудное – найти нужное озеро. Эта часть горы состоит в основном из известняка и сланца, поэтому тоннелей и озер достаточно много; впрочем, нам удалось сузить диапазон поисков. Мы уже близко.

– У меня больше шансов добиться успеха, если я буду знать, что ищу.

– Полковник уже ответил на твой вопрос, – произнес Грейвенхольц.

– Лестер сказал, что вы привезли собственное снаряжение, – продолжал Закари Смит. – Если понадобится еще что-нибудь, только скажите.

– Каково текущее состояние раскопок? – Мозби указал на мониторы. – Судя по голосам, там возникла проблема.

Закари Смит вопросительно взглянул на Грейвенхольца.

– Номер три работает строго по графику, – доложил громила, – номер семь оказался очередной неудачей.

– А как дела с номером четыре? Люди уже вернулись?

Грейвенхольц весь сгорбился и провел по передним зубам грязным большим пальцем.

– Номер одиннадцать провалился в преисподнюю. Пару дней назад случился обвал. Там словно половина горы сдвинулась с места.

Полковник вскочил и направился к мониторам.

– Лестер, ты должен был немедленно сообщить мне об этом!

Мозби увязался следом.

– Не счел нужным, – пожал плечами Грейвенхольц. – Все равно им уже не поможешь.

Посмотрев на экран, Полковник смерил здоровяка испепеляющим взглядом и снова повернулся к монитору.

– Как дела, парень? – растягивая слова, спросил он.

Человек сидел на валуне, подперев голову руками. Высокочувствительная камера окрашивала изображение в зеленоватый цвет.

– Тревис? – позвал Закари Смит громче.

Техник переключил звук на внешние динамики.

Лицо на экране покрывал слой пыли, придававший волосам и бровям серебристый оттенок. Молодой мужчина, постаревший от каменной пыли и усталости, огляделся.

– Полковник?

Он с трудом поднялся на ноги и отдал честь. С комбинезона посыпалась пыль.

– Вольно, – поспешно скомандовал Полковник. – Береги силы.

Тревис, тяжело дыша, облизнул губы. На почерневшем лице отчетливо выделялись белки глаз.

– Сэр… вы идете за нами?

– Делаем все возможное.

Стоявший рядом Грейвенхольц закатил глаза и посмотрел на Мозби.

– Воздух становится совсем плохим, сэр.

– Держись, мой мальчик, я вернусь через секунду. Хочу узнать, как дела у спасательного отряда. – Нажав на кнопку, Полковник выключил звук и повернулся к сидевшему в углу командного центра технику. – Ну?

Тот, закрыв ладонью микрофон, покачал головой.

– Весь тоннель нестабилен, сэр.

– Не хочу напоминать, но я об этом уже говорил, – заметил Грейвенхольц. – Впрочем, обвал произошел, когда они возвращались, так что ничего страшного. Обнаруженное ими озеро оказалось просто лужей. Ничего интересного, кроме ползучих тварей.

Мозби рассмотрел изображение на экране. Тревис, тяжело дыша, опустился на валун. Искатель нажал кнопку связи.

– Тревис? Меня зовут Джон. Ты в силах поднять камеру? Я хочу увидеть плоскость забоя в том месте, где случился обвал.

– Конечно, – раздалось в ответ. – Конечно. – Замурованный с трудом поднялся, и его рука на мгновение заслонила объектив. Изображение на экране дрожало, пока он брел по тоннелю. Луч подсветки от камеры плясал по неровным стенам, а из динамиков доносилось тяжелое дыхание. – Это произошло здесь.

– Эй! – крикнул Грейвенхольц. – Тебя это не касается!

– Угомонись, Лестер, – осадил его Полковник.

Мозби наклонился ближе к экрану.

– Тревис, прошу тебя, постарайся держать камеру неподвижно.

– О’кей, – просипели динамики. – Очень трудно. Не могу понять, замерзаю я или поджариваюсь.

– Постарайся.

Изображение наконец замерло, и у искателя похолодело внутри.

– Я очень устал, сэр, – раздался голос Тревиса. – Можно, я лягу?

– Конечно, – сказал Мозби. – Ты должен отдохнуть.

Человек в запыленном комбинезоне сел и тут же упал лицом вниз.

– Ты должен был позвать меня, когда произошел первый обвал. – Искатель посмотрел в глаза Грейвенхольцу. – У вас был шанс пробить наклонный штрек. А теперь слишком поздно.

– Кто-то умер и назначил тебя боссом? – огрызнулся здоровяк.

– Папочка!

Все обернулись, а влетевшая в палатку молодая женщина промчалась мимо охранников и бросилась в объятия Полковника.

– Папочка, почему ты не сказал, что вернулся?

Закари Смит обнимал ее, целуя волосы.

– Я прибыл всего несколько минут назад, Бэби.

– Все равно должен был сообщить. – Красавица возмущенно затопала каблуками, взметнув белое кружевное платье. – А тобой, Лестер Грейвенхольц, я очень недовольна. Ты тоже должен был мне сказать, что он возвращается. А теперь ты находишься в самом верху моего списка кандидатов на порку.

У громилы покраснели кончики ушей.

Полковник рассмеялся, поднял девушку и закружил. Она взвизгнула, едва ее ноги оторвались от земли, откинулась назад, и светлые, как мед, и блестящие, как шелк, волосы, пронизанные светом походных фонарей, окружили голову красавицы сияющим ореолом.

Они кружились и кружились. Полковник смеялся вместе с девушкой. На вид ей было немногим более двадцати. Достаточно высокая, загорелая до цвета пекана, с крепкой грудью. А лицо… Мозби просто представить не мог, какой красивой может быть жена Полковника. Закари Смит наконец опустил ее на землю, и они, запыхавшись, покачиваясь от головокружения, сжали друг друга в объятиях.

– Простите, забыл о приличиях, – произнес диктатор, отдуваясь. Он отвесил едва заметный поклон. – Малыш, позволь представить тебе Джона Мозби. Мистер Мозби, позвольте представить мою жену Бэби.

Красавица с улыбкой протянула искателю руку. Во взгляде ее сочетались удивление и кокетство.

– Мистер Мозби, – произнесла она, – закройте рот, пока вам на язык не сел огромный слепень.

18

Черт побери. Ракким заметил полицейскую машину, лишь въехав на площадку позади «Пиггли-Виггли». Она стояла за складским навесом, в темном месте, и не была видна с дороги. Слишком поздно. Он не мог просто развернуться и уехать, даже не заглянув в закусочную. Полицейские, вероятно, сидели внутри, наблюдая за парковкой. Они бы сразу обратили внимание на столь подозрительное поведение.

– В чем дело? – Лео уже научился быстро распознавать малейшие изменения в поведении Раккима.

Бывший фидаин проехал мимо беспорядочно расставленных грузовиков и фургонов и не без труда втиснулся на свободное место возле полноприводного дизеля с бронированной решеткой и лебедкой в кузове. По другую его сторону стояла жаровня, полная тлеющих углей, распространявшая вокруг себя аппетитный запах жареного мяса. Под ней находился огромный аварийный генератор. Фасад здания покрывала давно выгоревшая на солнце и облупившаяся желтая краска. Кроме нее в свете флюоресцентных фонарей парковки на стенах и окнах ясно различались уже засохшие потеки, оставленные пикирующими воронами.

– В чем…

Ракким наотмашь ударил толстяка ладонью.

Лео вскрикнул, схватился за щеку. На глаза его навернулись слезы.

– Ты чего?

– Что ты сейчас чувствуешь? Злость? Бессилие? – Бывший фидаин непринужденно пресек попытку толстяка дать сдачи. – Беспомощность? – Он продолжал наблюдать за площадкой. – Да, именно это чувство пожирает тебя изнутри. Так и должен чувствовать себя человек в ошейнике. – Поймав юношу за подбородок, Ракким повернул его голову. Отпечаток ладони приобрел огненно-красный оттенок. – Чернорабочими в таких кафе обычно служат люди, подобные тебе. Если кто-то из них увидел, как ты получил по морде, для него не будет секретом, что ты чувствуешь. Возможно, их сострадание окажется нам полезным. – Он выбрался из машины, захрустев гравием. – Внутри сидят местные полицейские. Не забудь, как ты должен себя вести.

Лео сжался.

– Полицейские?

Ракким щелкнул пальцами.

– Шевелись.

Пока толстяк вылезал из автомобиля, бывший фидаин успел заметить судомойку, взглянувшую на них через приподнятые жалюзи. Он по-крабьи заковылял к закусочной, сильно подволакивая ногу. Лео тащился следом, отставая на один шаг.

У входа посетителям улыбалась стоявшая на задних ногах терракотовая свинья в красных штанишках. Ракким на удачу похлопал ее по пятачку. Слой глазури на месте прикосновения вытерся от тысячи таких же похлопываний. Он усмехнулся. Все люди молятся в церкви и мечети, пытаясь подлизаться к Богу, так почему бы и ему потрогать за нос глиняную хрюшку? Вдруг в небесном вместилище удачи найдется пара капель для жаждущих вроде него.

Музыкальная система ревела «Sweet Home Alabama». [20]20
  Популярная песня группы «Линард Скинард».


[Закрыть]Ее постоянно крутили едва ли не в половине всех притонов и кабаков пояса. Как рассказывала Сара, в начале Гражданской войны песня служила боевым маршем армии южан. После заключения перемирия ходили разговоры, будто ее хотят сделать национальным гимном, однако представители других штатов пояса заартачились, и в итоге победила «Вперед, солдаты Христа». [21]21
  Известный протестантский гимн.


[Закрыть]Сам Ракким проголосовал бы за «Милый дом».

За первой дверью раздался тонкий писк. Клерк в оружейной комнате, слишком увлеченный игрой на карманном компьютере, даже не поднял головы. От посетителей его отделяло толстое стекло, а в стеллажах за спиной виднелись снабженные бирками дробовики, штурмовые винтовки и пистолеты. Ракким ждал. Прижатый к предплечью фидаинский нож не содержал ни единой молекулы металла. Его не брали никакие сканеры, в том числе и предназначенные для поиска оружия из графитных композитов. Наконец и вторая дверь с писком распахнулась.

Ракким походя кивнул висевшему над стойкой флагу, приложил руку к сердцу. Не слишком демонстративно. Воины-тени, впервые попав на территорию пояса, иногда вели себя чересчур патриотично. Опасная ошибка. Южане любили страну и Господа, любили так сильно, что эта любовь становилась их второй натурой, естественной, как дыхание, а излишне подчеркнутая демонстрация подобных чувств немедленно привлекала взгляды. В закусочную набились охотники, студенты и водители грузовиков. Полицейских Ракким пока нигде не увидел. Практически все, вытянув шеи, пялились на стенные экраны, где передавали репортаж с «Мадбоул XXXVI». Мониторы здесь отличались великолепным качеством. Ни один из телевизоров, официально продающихся в Исламской республике, не мог выдать такого же четкого и контрастного изображения. Стоило ли удивляться, почему заведение не испытывало недостатка в посетителях даже в поздние часы. На экранах месили грязь шипованными колесами около десятка багги. Коричневая жижа, взметнувшись пятидесятифутовым фонтаном, толстым слоем покрывала тела едва одетых участниц состязания.

Женщина за стойкой, разливавшая кофе, кивнула Раккиму и указала на пару свободных мест. Едва они сели, перед ними тотчас материализовались дымящиеся кружки. Отодвинув свою в сторону, бывший фидаин заказал земляничный коктейль с двойной порцией солодового молока. Губы, произносившие просьбу, словно принадлежали другому человеку.

На экране возникло увеличенное изображение перемазанной блондинки, пославшей багги в прыжок. Ноги ее оторвались от подножек, а сама она с развевающимися волосами летела в горизонтальном положении в течение целых пяти секунд.

– Вот ее бы я ел по три раза в день, начиная с воскресенья, – указал на монитор большим пальцем сидевший поблизости охотник, высокий парень в грязной камуфляжной куртке.

– Аминь, – кивнул его приятель.

Остальные посетители восторженно заорали. Пока Россия и Китай решали спорные вопросы касательно ионосферы, республика глушила все спутниковые телепередачи. Религиозных деятелей трудно было в чем-либо упрекнуть. Ну разве могут полуголые красотки, летающие на бешеной скорости с таким видом, словно им принадлежит весь мир, сподвигнуть верующих на правильные мысли? Ракким подался вперед. В грязной блондинке он узнал Таню Тайсон – трехкратную чемпионку по мотокроссу из Батон-Руж. Каждое подпольное заведение Сиэтла имело спутниковые дешифраторы, способные принимать запрещенные программы, но глобальная сеть перестала работать из-за космического мусора, и никто не мог сказать, сколько времени пройдет, прежде чем ситуация снова нормализуется. Интересно, каким образом «Полнолуние» и другие клубы теперь удовлетворяют прихоти клиентов?

Иглтон, пожалуй, сумел бы очистить сигналы от помех. Во всей Зоне вряд ли бы встретилась более зловонная личность. Исходивший от него аромат заставлял скручиваться волосы в ноздрях, однако парень, несомненно, обладал талантом. В дыре, гордо названной его магазином, продавалась лучшая аппаратура, доставленная контрабандой из Швейцарии и Малайзии, антигравитационная техника, усовершенствованная самим хозяином. А потом аль-Файзал убил его. Ракким так и не вычислил, какую услугу оказал модерн «черному халату». Несомненно, он создал нечто крайне сложное. И не менее важное, иначе с какой бы стати Тарику избавляться от специалиста его уровня. Служба государственной безопасности считала, будто аль-Файзал погиб. Расстался с жизнью, лишь бы не попасть им в руки. Взорвал себя и прибор, взятый у Иглтона. До какой же степени Раккиму хотелось поверить именно в такой вариант… именно поэтому он и продолжал сомневаться.

На экране появился президент Библейского пояса. Кто-то мгновенно выключил звук. Со всех сторон донесся хохот, когда сравнительно молодой лоснящийся политик с тщательно взбитыми волосами и слишком большим количеством зубов беззвучно зашевелил губами.

– Этот клоун только и делал, что предавал нас, с тех пор как его выбрали, – проворчал какой-то толстяк в надвинутой на глаза соломенной шляпе.

– Никто его не выбирал, – возразил его сосед. – Не знаю ни одного человека, который проголосовал за него.

– Бразильцы купили его с потрохами, – сказал толстяк. – Иначе как бы они получили права на вырубку государственного леса в Каролине?

Кто-то переключил канал под всеобщее одобрительное гудение.

Официантка с сигаретой во рту поставила перед Раккимом земляничный коктейль в запотевшем от холода прозрачном стакане.

– Могу предложить пять видов жаркого. Завтрак подаем с двадцати четырех до семи. – Она кивнула на жидкокристаллическое меню, вмонтированное в стойку. Сигарета подпрыгивала при каждом произнесенном слове. На левом нагрудном кармане расплетающейся красной нитью было вышито «Мелисса Маккью». Она заметила ошейник Лео. Обратила внимание и на отпечаток ладони, украсивший щеку толстяка, но ничего не сказала.

– Для меня яичницу с беконом и овсянку, – произнес Ракким. – Ему – то же самое, только без бекона. Этого жиденка тошнит от свинины. Типа, она ему отвратительна.

– Он еврей? – Мелисса снова посмотрела на Лео. Сигарета задралась вверх. – Когда-то у меня были знакомые евреи. Не знаешь такого Германа Вайнштейна? Высокого, худого. С копной черных волос на голове и очень чистыми руками.

Юноша покачал головой.

Мелисса застучала по клавиатуре, вводя их заказ.

– Еврей с ошейником. Чего только не придумают.

Ракким попробовал земляничный коктейль. Ему понравилось. Бывший фидаин не помнил, пил ли когда-нибудь нечто подобное. И вообще, где он был раньше?

Мелисса облокотилась на стойку. Женщина обладала круглым мягким лицом, а волосы с искусственной проседью завивались мелкими, точно у пупсика, кудряшками.

– У меня тоже был такой ошейник, правда давно. – Она машинально коснулась пальцами горла. – Семь лет провела в пригороде Джеймсборо. Вполне прилично. Человек, заключивший контракт, был добрым христианином. У него было семь детей, а бедняжка жена умерла, рожая восьмого. Я научилась работать на кухне. Только на кухне, уверяю тебя. Он был добрым христианином, не позволял себе лишнего. – Женщина вытерла руки о передник. – До сих пор получаю рождественские открытки от Дарлин – его младшей дочери. Она была страшненькая, только ступни красивой формы. Красивые ступни начинаешь замечать, когда снимаешь туфли, отстояв за стойкой двенадцать часов.

Ракким кивнул, обводя глазами закусочную. Появление копов оставалось лишь вопросом времени.

– У меня нет детей, – продолжала Мелисса. – А те годы действительно были хорошими. Как сказал Иисус, за семью тощими годами следуют семь тучных лет. Да, сэр, многие чудесные люди были вынуждены носить ошейники, поэтому тебе нечего стыдиться. – Она похлопала Лео по руке. – Какую профессию будешь изучать, милый?

Струйка слюны побежала по подбородку толстяка.

– Я везу его на завод по выплавке свинца в Фейетвилле. – Ракким тянул через соломинку густой сладкий солод. Поразительно вкусно. – Контракт на пять лет.

Охотники засмеялись.

– Как вам не стыдно, мистер, – всплеснула руками Мелисса. – Это место – настоящий ад на земле. – Она попыталась привлечь внимание Лео. – Милый, не нужно ехать в Фейетвилл. Ты и года там не проживешь. Там работают только настоящие преступники, которые предпочли плавильные печи электрическому стулу.

– Успокойтесь, леди, он не чувствует боли, как все нормальные люди, – сказал Ракким.

– У них нет средств защиты, мистер, совсем нет. – Мелисса потрясла кудрями. – У печи, где он будет работать, температура сто тридцать градусов, а от паров ржавчина с труб слезает. Бедняге дадут только платок, чтобы защитить лицо, и закроют за ним дверь.

– Мальчишка куплен, деньги получены, так что хватит болтать. – Ракким кивнул в сторону кухни. – Неси яичницу, а со своими делами я сам разберусь.

– Правильно, а то болтает слишком много, – поддакнул высокий охотник, провожая взглядом официантку. – Если хочешь знать мое мнение, хозяин не трахнул ее потому, что она страшна как смертный грех, а не потому, что он был добрым христианином.

В зеркале над стойкой Ракким увидел выходящих из бара полицейских.

– Как охота? – поинтересовался он.

– Подстрелили несколько уток, – ответил высокий парень. – Странные птицы. Клювы какие-то тонкие и расщепленные, и сами какие-то тощие.

– Мясо есть, – резонно заметил второй охотник. – На остальное наплевать.

– А я говорю, странные. – Высокий наклонился к Раккиму. – Они выросли в болотах вокруг Хьюстона. Одному господу известно, чем напичкана вода в этих болотах.

– Надоело слушать, как ты постоянно твердишь, токсичное то, токсичное это, – бросил второй, загорелый деревенский парень с покрытым угрями лицом. – Не нравится – не ешь, мне больше достанется.

Полицейские задавали вопросы сидящим за столиками. По мере их приближения все начинали заметно нервничать.

– Я слышал, в Хьюстоне тиф.

Второй охотник ковырялся ногтем в зубах.

– Тебя обманули, приятель.

– Не обманули, – возразил первый. – Там не только тиф, а кое-чего похуже.

Его приятель почесал прыщавую щеку.

– Я уже сказал, мне больше достанется.

Мелисса поставила перед Лео тарелку с куском персикового пирога.

– За счет заведения, – сказала она и бросила взгляд на Раккима. – Повар сжег вашу яичницу, так что вам придется подождать еще.

Двое полицейских, опустив руки на парализующие дубинки, остановились радом с Раккимом и охотниками. Опрятные, гладко выбритые блюстители закона в идеально отглаженной форме. Третий занял позицию у выхода, положив ладонь на рукоять автоматического пистолета со снятым предохранителем.

– Добрый вечер, джентльмены, – поздоровался старший по возрасту. Лысый южанин явно проводил все свободное время в спортивном зале.

Охотники что-то пробурчали, уткнувшись в тарелки.

Ракким развернулся на стуле.

– Офицеры, вас угостить кофе?

Вопрос, очевидно, рассердил невысокого молодого полицейского с подстриженными усиками.

– Это ты подъехал на «кади» десять минут назад? – спросил лысый.

Провокационный вопрос. Они прекрасно знали, на чем он приехал.

– Да, я. Кстати, машина продается. Правда, должен вас предупредить, она жрет масло.

Лео уплетал персиковый пирог, жуя его с открытым ртом.

– Твой идиот? – кивнул на него старший.

Еще одна провокация. Раккима успокаивало ощущение прижатого к предплечью клинка. Он мог прикончить стоявших рядом полицейских одним движением, а вот добраться до третьего, пока тот не успел разрядить в него магазин, представлялось задачей посложнее. Все зависело от реакции стража порядка на вид крови.

– Да, сэр, мой, но он не продается, прошу меня извинить.

Лысый протянул руку, и Ракким с понимающим видом передал ему чип от ошейника и поддельные документы. Полицейский вставил чип в считывающее устройство, проверил данные, кивнул и вернул хозяину.

– Кажется, эти в порядке.

Официантка поставила на их столик поднос с овсянкой и яичницей. В тарелке Лео еды оказалось в два раза больше.

– Уильям-Ли. – Ракким прочитал фамилию на груди старшего. – Вы уверены, что не хотите, чтобы я вас чем-нибудь угостил?

Лысый покачал головой и положил ему руку на плечо.

– Вы приехали сюда из «Маунт кармел»?

– Ага. Поразительное зрелище. У меня чуть сердце не разорвалось. – Бывший фидаин переводил взгляд с одного полицейского на другого. – Что-нибудь случилось?

Старший внимательно рассматривал водителя «кади».

– Нам сообщили, что двое рейнджеров не вернулись на базу вовремя. Это на них не похоже. В последнее время участились неприятности с мексиканцами, поэтому управление объявило тревогу на всей территории. – Наверное, с точно такой же ласковой улыбкой он под Рождество пил гоголь-моголь с ромом и смотрел на внуков. Малыши открывали подарки и подходили поблагодарить дедушку, а тот поправлял их, если они выражали благодарность недостаточно правильно. – Судя по всему, половина людей, остановившихся здесь, возвращалась домой из «Маунт кармел». Вы не заметили ничего необычного?

– Сэр, я ехал по автостраде, хотя меня и отговаривали, – ответил Ракким. – Мне сказали, что там снуют вербовщики. Но меня это мало волнует. – Он похлопал себя по правому бедру. – Из-за больной ноги я мало на что…