Текст книги "Дорога Славы (сборник)"
Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 44 страниц)
Джим развернул домашнее хозяйство – или больничное хозяйство – в наименьшей комнате, которую Гекко смог подобрать для него. Сразу после прибытия был проведен сеанс “взросления вместе”. По окончании сеанса Джим, как и прежде, обнаружил, что его познания в доминирующем языке улучшились. Он дал понять Гекко, что Френк болен и нуждается в покое.
Гекко предложил взять заботы о Френке на себя, но Джим отказался. Марсианская терапия могла вылечить Френка – или убить его. Вместо этого он попросил принести запас питьевой воды – он был вправе сделать это, потому что был “друг по воде”, почти родной брат, – и красочный марсианский шелк, который мальчики в прошлый раз использовали вместо опорных конструкций. Из этого шелка Джим сделал мягкую постель для Френка и возле нее небольшое гнездышко для себя и Виллиса. Разбудив Френка, он вволю напоил его водой, уложил на приготовленную постель и сел рядом ждать, когда состояние его друга улучшится.
Комната была уютной и теплой. Джим снял наружный костюм, растянул его и вычистил. Подумав, он снял эластичный костюм с Френка и вытер его яркой красочной тканью. Затем он взял дорожную сумку Френка и осмотрел запасы пищи. До сих пор он был слишком занят и утомлен, чтобы беспокоиться о своем желудке, но теперь от вида этикеток у него потекли слюни. Джим вытащил банку синтетического витаминизированного апельсинового сока и банку с филе цыпленка, который начал и закончил свою праведную жизнь в дрожжевом баке Северной Колонии. Он и раньше употреблял дрожжевые протеины, поэтому знал, что на вкус каждый кусочек был так же соблазнителен, как белая грудка настоящего цыпленка. Присвистнув, он достал нож и приступил к работе.
Виллис куда-то сбежал, но он по нему не скучал. Подсознательно, пока они находились в городе аборигенов, Джим не был склонен к беспокойству о Виллисе; это место было заполнено атмосферой мира и безопасности. В самом деле, Джим даже не вспомнил о своем пациенте, пока не поел и не вытер рот.
Френк еще спал, но его дыхание было хриплым, а лицо красным. Воздух в комнате, хотя и теплый, с нормальным давлением, был все же сухим воздухом Марса. Джим достал из сумки носовой платок, намочил его и положил на лицо Френка. Время от времени он снова смачивал его. Позднее он достал еще один платок, опустил его в воду и завязал на своем лице,
Сопровождаемый Виллисом, вошел Гекко.
– Джим Мэрлоу, – сказал он и уселся на опорную конструкцию.
– Гекко, – ответил Джим и в очередной раз смочил платок на лице Френка.
Прошло некоторое время. Марсианин сидел тихо и неподвижно, и Джим решил, что он ушел в “другой мир”, но, взглянув на него, увидел, что глаза Гекко с живым и тревожным интересом следят за происходящим.
Наконец он спросил Джима, что тот делает и зачем. Джим попытался объяснить, что для нормального функционирования их организмов в воздухе должно содержаться некоторое количество воды, но вопреки тому, что они совсем недавно “взрослели вместе”, скудный запас марсианских слов не позволил сделать это. Он отказался от своей попытки, и вновь наступила тишина. В конце концов марсианин встал и ушел. Виллис последовал за ним.
Вскоре Джим заметил что ткань на их лицах, перестала сохнуть и оставалась влажной. Он снял свой платок, так как держать на лице влажный платок было не очень приятно, и, подумав, что для больного Френка это может быть неприятнее вдвойне, снял платок и с его лица. Влажность воздуха пришла в норму и платки можно было больше не использовать.
Вернулся Гекко. Посидел в тишине всего десять минут, что показывало почти фантастическую спешку для марсиан, он спросил, достаточно ли воды содержится в воздухе. Джим поспешил заверить его, что лучше и быть не может, и поблагодарил. Минут через двадцать после этого Гекко снова ушел. Джим решил отдохнуть. У него был долгий и тяжелый день, а предыдущую ночь едва ли можно было назвать ночью отдыха. Он осмотрелся вокруг в поисках выключателя освещения, но не нашел ничего подобного. Он лег, натянул к самому подбородку многокрасочную простыню и заснул.
– Эй, Джим… Проснись.
Джим открыл глаза и снова закрыл.
– Отстань.
– Встряхнись немного. Я уже два часа не сплю, а ты все храпишь. Я хочу кое-что узнать.
– Что ты хочешь узнать? Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
– Я? – переспросил Френк. – Я – хорошо. Почему я должен чувствовать себя плохо? Где мы?
Джим посмотрел на него. Цвет лица Френка был почти в норме, да и голос звучал без хрипоты.
– Вчера вечером ты был очень болен, – проинформировал его Джим. – Думаю, ты был без сознания.
Френк наморщил лоб.
– Возможно. В самом деле мне снились какие-то кошмары. Мы прятались в пустынной капусте…
– Это был не сон.
– Что?
– Я сказал, что это был не сон: ни пустынная капуста, ни все остальное. Ты знаешь, где мы?
– Именно это я и хотел у тебя узнать.
– Мы в Цинии, вот где. Мы…
– В ЦИНИИ?
Джим попытался последовательно рассказать Френку о двух предшествующих днях. Объясняя свое внезапное перемещение из далекого городка в Цинию, Джим попал в затруднение, потому что сам не совсем понимал это.
– Я представляю себе, это что-то наподобие подземки. Ты знаешь – мы читали о подземке.
– Марсиане не применяют технику.
– Марсиане построили каналы.
– Да, но это было давно, много времени назад.
– Может, они и подземку построили много времени назад. Что ты скажешь на это?
– Ничего не скажу. Ладно, я голоден. У нас осталось что-нибудь поесть?
– Конечно, – Джим поднялся и осмотрелся вокруг. Виллиса не было. – Я хочу найти Гекко и спросить, где Виллис, – с беспокойством сказал он.
– Болван, – сказал Френк. – Давай позавтракаем.
– Ладно… Все нормально.
После завтрака Френк вернулся к вопросу, волнующему их обоих.
– Ну хорошо, мы находимся в Цинии, но нам как можно быстрее надо добраться до дому. Вопрос: как нам это сделать? Я думаю так: если марсиане смогли быстро доставить нас сюда, то так же быстро смогут вернуть нас туда, где взяли, после чего мы по восточному рукаву Страймон-канала отправимся домой. Как ты на это смотришь?
– Думаю, звучит неплохо, – ответил Джим, – но…
– Значит, первое, что надо сделать, это найти Гекко и, не тратя время попусту, попробовать с ним договориться.
– Первое, что надо сделать, – возразил Джим, – это найти Виллиса.
– Зачем? Мало он тебе причинил неприятностей? Оставь его, он здесь будет счастлив.
– Френк, ты занял неправильную позицию по отношению к Виллису. Разве он не помог нам в трудном положении? Если бы не Виллис, ты бы выплюнул свои легкие в пустыне.
– Во-первых, если бы не Виллис, мы бы не оказались в таком трудном положении.
– Это нечестно. Правда в том…
– Хватит! Брось! Идем искать Виллиса.
Джим оставил Френка убирать остатки завтрака и вышел. Хотя впоследствии он никогда не был способен связно и точно рассказать, что с ним случилось во время этих блужданий, кое-что из его рассказов можно было понять. Чтобы найти Гекко, он решил первому встреченному в коридоре марсианину назвать имя Гекко и жестом показать общий символ вопроса.
Джим никогда не был и, вероятно, никогда не будет хорошим лингвистом, но его попытка сработала. Первый марсианин, которого он встретил, отвел его к другому, как земной человек мог бы отвести иностранца к полицейскому. Этот марсианин отвел его к Гекко.
Джим приложил максимум усилий, чтобы объяснить Гекко, что он хочет вернуть Виллиса. Гекко внимательно ею выслушал, а затем осторожно объяснил, что Джим хочет невозможного.
Джим, уверенный, что недоразумение вызвано его плохим владением языком, начал новую попытку. Гекко дал ему закончить, а потом ясно дал понять, что совершенно правильно понял, чего хочет Джим, но Джим не может забрать это – не может забрать Виллиса. Нет, Гекко очень опечален тем, что отказывает своему другу, с которым разделил чистую воду жизни, но это невозможно.
Под влиянием сильной личности Гекко Джим понял б льшую часть из того, что говорилось, а об остальном догадался. Отказ Гекко не вызывал никаких сомнений. Неважно, что у Джима не было под рукой его оружия; Гекко не внушал ему такой ненависти, как Хове. Теплая симпатия изливалась из Гекко, как вода в канале переливается через край в весеннее половодье. Все же негодующий Джим был как громом поражен и совсем не способен понять приговор. Некоторое время он бессмысленно смотрел на марсианина, затем внезапно развернулся и, не выбирая направления, пошел прочь, громко зовя Виллиса, как он обычно делал.
– Виллис! Эй, Виллис! Сюда, Виллис-мальчик… Иди к Джиму!
Марсианин двигался следом, делая один большой шаг на три шага Джима. Продолжая кричать, Джим побежал. Он свернул за угол и лицом к лицу столкнулся с тремя аборигенами. Он пригнулся и стрелой промчался между их ног. Гекко налетел на них, и, прежде чем следовать вперед, ему потребовалось некоторое время, чтобы выполнить ритуал марсианской вежливости. Джим оказался впереди на значительном расстоянии.
Он просовывал голову в каждый арочный проход, к которому подходил, и звал Виллиса. Один из них вел в комнату, занятую марсианами, замороженными в состоянии транса, которое они называли “уйти в другой мир”. В обычном состоянии Джим не стал бы тревожить марсиан, находящихся в трансе, как любой ребенок с западных границ Америки не стал бы дразнить гризли, – но он был не в себе и действовал по инерции; заглянув б эту комнату, он тоже крикнул, чем вызвал беспримерное и невообразимое волнение. Некоторые из марсиан просто вздрогнули, а одно бедное существо было так расстроено, что внезапно подняло все свои ноги и грохнулось на пол. Но Джим не заметил этого, так как уже ушел вперед, заглядывая в следующие комнаты и крича.
Гекко догнал его и преградил дорогу двумя огромными руками-заслонками.
– Джим Мэрлоу! – сказал он. – Джим Мэрлоу, мой друг…
Джим рыдал и обоими кулаками колотил по твердой грудной клетке марсианина. Гекко мгновение терпел это, затем третьей рукой-заслонксй обхватил руки Джима и ограничил его движения. Джим дико посмотрел на него.
– Виллис, – сказал он на своем собственном языке. – Я хочу Виллиса. Ты не можешь забрать его!
Гекко поднял Джима, покачал на руках и мягко сказал:
– Это не в моей власти. Это выше меня. Мы должны идти в другой мир. – Он двинулся прочь. Джим, утомленный собственной вспышкой, ничего не ответил. Гекко прошел по одному спуску еще по одному, и еще. Он шел все вниз и вниз, глубже и глубже под землю. Джим, а возможно и ни один землянин, не забирался так глубоко. На верхних уровнях им встречались другие марсиане; здесь, внизу, не было ни одного.
Наконец глубоко под землей Гекко остановился в маленькой комнатке. В ней вообще ничего не было, и это было необычно; казалось, эти ровные жемчужно-серые стены не имеют никакого отношения к Марсу. Гекко опустил Джима на пол и сказал:
– Это ворота в другой мир.
Джим осмотрелся.
– Что? – спросил он. – Что ты имеешь в виду? – а затем, спохватившись осторожно перевел вопрос на доминирующий язык. Он мог не беспокоиться: Гекко его не слышал.
Джим задрал голову и посмотрел вверх, на Гекко. Тот стоял неподвижно, твердо опираясь на все три ноги. Его глаза были открыты, но безжизненны. Гекко перешел в “другой мир”.
– Боже мой, – простонал Джим, – он выбрал прекрасное время, чтобы выкинуть подобный фокус.
Джим не знал, что ему делать: то ли попытаться выбраться на верхние уровни, то ли ждать Гекко. Считалось, что аборигены могут находиться в трансе неделями, но Док Мак-Рэй всегда высмеивал такие высказывания. Он решил дождаться конца транса, сел на пол и обхватил колени руками. Он успокоился и больше никуда не спешил, как если бы безграничное спокойствие Гекко перелилось в него, когда абориген нес его на себе.
Спустя некоторое время, довольно долгое время, в комнате, стало темно, но Джима это не волновало. Он чувствовал огромное удовлетворение от спокойного счастья, которое до этого испытывал два раза в жизни, когда с марсианами “взрослел вместе”.
На большом расстоянии в темноте появилось крошечное пятно света и стало увеличиваться. Но оно не освещало маленькую жемчужно-серую комнату, а как бы раздвинуло стены и развернуло перед ними новое место действия, словно использовался стереопроектор для показа лучшей работы Нового Голливуда. Крайняя реалистичность изображения говорила Джиму, что это не могло быть импортировано с Земли.
Он видел растения вдоль канала из точки, расположенной примерно в футе над поверхностью почвы. Эта точка постоянно и неравномерно двигалась, словно съемочная камера была установлена на очень низкой тележке, катившейся по стеблям растений. Вид постоянно изменялся, словно камера быстро подпрыгивала на несколько футов, останавливалась, резко меняла направление и двигалась снова, но никогда не поднималась высоко над почвой. Некоторое время описывались полные круги в триста шестьдесят градусов, показывая панораму местности. На одном из таких поворотов в поле зрения попал водоискатель.
Не было бы странным, если бы он не узнал это существо, так как изображение было сильно увеличено. Атакующий водоискатель заполнил весь экран. Было невозможно не узнать эти изогнутые ногти-ятаганы, широко открытое и вызывающее ужас сосательное отверстие и бомбардирующие ноги – все существо внушало отвращение, выворачивающее внутренности. Джим почти ощущал его запах.
Точка, с которой он видел происходящее, не изменялась; она замерла на одном месте, пока отвратительный ужас в смертельной атаке летел прямо на нее. В последний момент, когда омерзительное чудовище заполнило весь экран, что-то произошло. Морда, или то, что должно было быть мордой, исчезла, развалившись на куски, и все вселяющее ужас создание взорвалось в разрушительной гибели.
В этот момент изображение полностью стерлось, заменившись на вращающийся калейдоскоп всевозможных цветов, затем послышался легкомысленный голос:
– Ну, ты еще совсем глупый маленький парнишка!
Изображение снова восстановилось, словно подняли занавес, и Джим увидел лицо, такое же нелепое, как морда, заполнявшая экран несколько мгновений назад.
Хотя лицо на экране было сильно искажено, Джим без труда определил, что это респираторная маска, какими пользовались колонисты. Но что поразило его больше всего в показываемом призраке – он узнал маску. Она была украшена теми самыми тигриными полосами, которые Смит за четверть кредита закрасил несколько дней назад; это была его собственная маска. Он услышал свой собственный голос:
– К тому же ты слишком мал, чтобы гулять здесь одному; если появится еще один хищник, он может действительно получить тебя. Пожалуй, я заберу тебя домой.
Изображение закачалось, и точка, с которой велась съемка, поднялась вверх и стала монотонно раскачиваться в такт шагам мальчика. Теперь обзор увеличился и на экране появилась открытая местность, где в некотором отдалении виднелось звездообразное сооружение с куполами домов Южной Колонии.
Джим свыкся с мыслью, что может видеть себя, слышать себя. Он решил, что видит все так, как видит это Виллис. Запись не редактировалась; она воспроизводила полную линию воспоминаний всего, что Виллис видел и слышал, начиная с того момента, когда Джим впервые взял его под свою защиту. Зрительное восприятие Виллиса было не совсем правильным; казалось, что он видит все под влиянием собственного понимания.
Джим – зримый призрак Джима – сначала имел три ноги, но прошло некоторое время, прежде чем мнимый нарост исчез. Другие актеры – мать Джима, старый Док Мак-Рэй, Френк – сначала появились в виде бесформенных теней, и только потом сформировались в полное, хотя отчасти искаженное изображение.
С другой стороны, звуки слышались ясно и произносились с большой точностью. Наблюдая и слушая, Джим вдруг заметил, что все звуки, а особенно голоса, доставляют ему большое удовольствие.
Еще большее наслаждение он получил, видя себя так, как видел Виллис. Виллис показывал его с теплым юмором и уважением; в этом было даже больше любви, чем уважения. Джим видел себя бездельничающим слугой, полезным, но уделяющим прискорбно мало внимания, словно плохо дрессированная собака. Другие человеческие существа тоже были любопытными созданиями: пока безвредные, но непредсказуемые в порывах азарта. Эти люди, видимые глазами прыгуна, очень забавляли Джима.
День за днем, неделя за неделей развертывались события. Показывались даже периоды темноты и тишины, когда Виллис предпочитал спать или свернуться в шар. Действие перенеслось в Малые Зыбучие Пески, в плохое время, когда Джим потерялся. В изображении Виллиса Хове выглядел как две ноги с презрительным голосом; Бичер вообще изображался как безликое ничтожество. Действие продолжалось шаг за шагом, но это не утомляло Джима и не наскучило ему. Просто он был в сценарии, раскручиваемом Виллисом, и как бы ни старался, не смог бы избежать этого. Наконец действие перенеслось в марсианский город Циния и закончилось периодом темноты и тишины.
Джим вытянул сведенные судорогой ноги; медленно загорелся свет. Он осмотрелся вокруг. Гекко еще находился в глубоком трансе. В стене, раньше казавшейся совершенно пустой, открылась дверь. Он заглянул через нее и увидел комнату с обычной для марсиан обстановкой: стены и потолок воссоздавали имитацию марсианского пейзажа – буйная растительность больше напоминала морское дно к югу от Цинии, чем пустыню.
В комнате находился марсианин. Впоследствии Джим никогда не мог представить себе его, так как все внимание было приковано к глазам. Земляне обычно затруднялись определять возраст марсиан; Джим только понял, что он очень старый – старше, чем его отец, и даже старше доктора Мак-Рэя.
– Джим Мэрлоу, – очень ясно произнес абориген. – Добро пожаловать, Джим Мэрлоу, друг моих людей и мой друг. Я поделюсь с тобой водой, – он говорил на чистом английском языке, его произношение было безупречным.
Джим никогда прежде не слышал, чтобы марсиане говорили на языке землян, но он знал, что некоторые из них могут говорить на английском. Возможность отзечать на своем родном языке принесла ему облегчение.
– Я разделю с вами воду. Пусть у вас всегда вода будет чистой и в достатке.
– И у тебя тоже, Джим Мэрлоу. – Они не использовали настоящую воду, да и в этом не было нужды. Затем последовал период вежливой тишины, в течение которого Джим думал о произношении марсианина. Оно было необычайно хорошим; то, как говорил абориген, напоминало Джиму голос отца и одновременно манеру говорить доктора Мак-Рэя.
– Ты чем-то обеспокоен, Джим Мэрлоу. Твое несчастье – мое несчастье. Чем я могу помочь тебе?
– Я хочу только одного, – ответил Джим, – идти домой и забрать с собой Виллиса. Они отняли у меня Виллиса. Они не должны были так делать.
Молчание затянулось даже больше, чем предыдущее. Наконец марсианин ответил.
– Если кто-то стоит на земле, он не может заглянуть за горизонт – однако Фобос видит все горизонты, – перед тем как произнести слово “Фобос”, он немного замешкался, словно ждал подсказки. – Джим Мэрлоу, я совсем недавно выучил ваш язык. Прости меня, если я говорю что-нибудь не так.
– О, вы говорите прекрасно! – искренне сказал Джим.
– Слова я знаю, но не всегда понимаю их смысл. Скажи мне, Джим Мэрлоу, что такое Лондонский зоопарк?
Джим попросил повторить вопрос, прежде чем удостоверился, что марсианин действительно ведет речь о Лондонском зоопарке. Он попытался объяснить, но бросил это прежде, чем успел закончить. Марсианин излучал такой холод и непримиримый гнев, что Джим испугался.
Спустя некоторое время настроение марсианина снова изменилось. Джим опять, словно в солнечных лучах, купался в дружественном тепле, исходящем от его хозяина, и это тепло было так же реально для Джима, как настоящий солнечный свет.
– Джим Мэрлоу, ты дважды спас маленькое существо, которое называешь “Виллис” от… – он впервые использовал марсианский термин, незнакомый Джиму, но сразу же поправился. – …От водоискателя. Ты много из них убил?
– О, думаю, совсем немного, – ответил Джим, а затем добавил, – хотя убивал их всякий раз, как они встречались на моем пути. Их много вокруг колонии.
Казалось, марсианин обдумывает ответ, но он снова переменил тему.
– Джим Мэрлоу, дважды или трижды ты спас маленькое существо; один раз, а может, и два, маленькое существо спасло тебя. С каждым разом вы становились ближе друг другу. День за днем вы взрослели вместе и теперь не можете обойтись друг без друга. Не уходи отсюда, Джим Мэрлоу. Останься. Добро пожаловать в мой дом, сын и друг.
Джим покачал головой.
– Мне надо идти домой. Мне надо вернуться домой как можно быстрее. Я хочу поблагодарить вас за ваше предложение, но… – он постарался как можно яснее объяснить, какая угроза нависла над колонией и как важно передать это сообщение. – Если вы позволите, сэр, мы – я и мой друг – хотели бы попасть туда, где К’бумкх нашел нас. Только прежде чем мы уйдем, я хочу, чтобы Виллис присоединился к нам.
– Вы хотите вернуться в тот город, где вас нашли? Разве вы не хотите вернуться домой?
Джим объяснил, что они с Френком хотят идти домой из того города.
– А теперь, сэр, почему бы вам не спросить у Виллиса, что он хочет, остаться здесь или вернуться домой вместе со мной?
Старый марсианин вздохнул точно так же, как это делал отец Джима, когда дискуссия заходила в тупик.
– Существует закон жизни и закон смерти, но оба эти закона переменны. Даже самую твердую скалу может разрушить ветер. Ты понимаешь, мой сын и друг, что даже если сейчас Виллис уйдет с тобой, придет время, когда маленькое существо ДОЛЖНО БУДЕТ оставить тебя?
– О, думаю, что да. Вы хотите сказать, что Виллис может идти домой вместе со мной?
– Мы договорились только, что ты позовешь Виллиса.
Старый марсианин что-то сказал Гекко, который пошевелился и вышел из транса.
Затем они все трое покинули комнату и стали подниматься по спускам; Гекко нес Джима, а старый абориген, немного отстав, следовал за ними.
На половине пути к поверхности они зашли в какую-то комнату. Она была темной, но как только они вошли – включилось освещение Джим увидел, что все стены, от пола до потолка заполнены маленькими нишами. Во всех нишах находились прыгуны, похожие друг на друга, как близнецы.
Когда включился свет, маленькие парнишки выставили свои стебельки глаз и заинтересованно осматривались вокруг. Вдруг в комнате послышался крик:
– Привет, мальчик Джим!
Джим повернулся и попытался найти того, кто это крикнул, но прежде чем он смог это сделать, фраза многократно повторилась другими прыгунами.
– Привет, мальчик Джим! Привет, мальчик Джим! Привет, мальчик Джим! – со всех сторон послышался голос Джима, которым обычно пользовался Виллис.
Джим с изумлением повернулся к Гекко.
– Который из них Виллис? – спросил он на английском, так как доминирующий язык совершенно вылетел из его головы.
Хор повторил и эту фразу.
– Который из них Виллис? Который из них Виллис? Который… Который… Который из них Виллис?
Джим вышел на середину комнаты.
– Виллис, – скомандовал он, – иди к Джиму.
Справа от него из своей ниши вылетел прыгун, опустился на пол и, переваливаясь, подошел к нему.
– Подними Виллиса. – потребовал он, и Джим с благодарностью выполнил это требование. – Где был Джим-мальчик? – спросил Виллис.
Джим погладил прыгуна.
– Если я расскажу тебе, ты все равно ничего не поймешь. Слушай, Виллис, – Джим уходит домой. Виллис пойдет домой вместе с Джимом?
– Джим уходит? – с сомнением в голосе сказал Виллис и хор моментально подхватил вопрос, выказывая полное непонимание, зачем он хочет сделать это.
– Джим уходит домой. Прямо сейчас. Виллис уйдет с Джимом или останется здесь?
– Джим уходит; Виллис уходит, – констатировал прыгун, словно это был закон природы.
– Хорошо, только скажи об этом Гекко.
– Зачем? – подозрительно спросил Виллис.
– Скажи Гекко или тебя оставят здесь. Ну, скажи ему.
– Ладно.
Виллис выпустил в адрес Гекко серию кваканья и кудахтанья. Ни старый марсианин, ни Гекко ничего не ответили; Гекко поднял два маленьких живых существа, и процессия продолжила свой путь к поверхности. Гекко остановился перед комнатой, отведенной Джиму и Френку, и опустил их на пол. Джим, с Виллисом на руках, вошел в нее.
Френк, развалившийся на шелковой постели, внимательно посмотрел на вошедших. На полу возле него была расставлена еще не тронутая еда.
– Я вижу, ты все-таки нашел его, – заметил он. – Однако ты ходил довольно долго.
Внезапно Джима охватило раскаяние. Он ушел и бог знает сколько отсутствовал. Дни? Недели? Повествование Виллиса охватывало месяцы.
– Ну извини меня, Френк, – сказал Джим. – Ты беспокоился обо мне?
– Беспокоился? Почему? Просто я не знал, ждать тебя к ленчу или нет. Тебя не было, по крайней мере, три часа.
Три часа? Джим хотел было возразить и сказать, что, вернее всего, прошло три недели, но промолчал. Он вспомнил, что ничего не ел с тех пор, как ушел, но не чувствовал себя голодным больше обычного.
– Ух… Да, конечно. Конечно. Слушай, ты не можешь немного подождать с ленчем?
– Почему я должен ждать, если хочу есть?
– Потому что мы уходим, вот почему. Гекко и еще один абориген ждут нас, чтобы отправить к той башне, где К’бумкх нашел нас.
– Ну… прекрасно! – Френк набил полный рот и стал надевать наружный костюм.
Джим сделал то же самое; они оба жевали и одновременно одевались.
– Болван, мы можем поесть в подземке, – пробормотал Джим с полным ртом. – Не забудь наполнить водой свою маску.
– Не беспокойся. Я не такой дурак, чтобы повторить этот фокус. – Френк залил воду в свой резервуар и в резервуар Джима, немного попил и предложил остатки воды другу. Через мгновение они перекинули коньки через плечо и были готовы отправиться в путь. Группа гуськом, по спускам и коридорам, прошла к “станции подземки” и остановилась около одного арочного прохода.
Старый марсианин прошел в него, а Гекко, что очень удивило Джима, предложил им попрощаться. Они вежливо попрощались, ритуально предложив друг другу воды. Затем Френк и Джим с Виллисом на руках прошли в проход.
Как только дверь за ними закрылась, вагон тронулся с места.
– Черт! Что это? – спросил Френк, внезапно опустившись на пол. Старый марсианин, утвердивший свое тело на опорной конструкции, ничего не сказал. Джим засмеялся.
– Ты не помнишь, как мы добирались сюда?
– Смутно. Слушай, я чувствую тяжесть.
– Я тоже. В прошлый раз было так же. Теперь как ты смотришь на то, чтобы перекусить? Может пройти много времени, прежде чем мы сможем поесть в приличных условиях.
Френк достал то, что осталось от ленча. Когда они покончили с ним, Френк подумал и открыл новую банку. Прежде чем они смогли попробовать содержимое этой банки – холодные бобы с заменителем свинины – их желудки подкатились к самому горлу.
– Эй! – взвизгнул Френк. – Что случилось?
– Ничего особенного. То же самое было в прошлый раз.
– Я думал, мы наехали на что-то.
– Нет, я же говорю тебе, все нормально. Подвинь ко мне бобы. – Они съели бобы и стали ждать; через некоторое время тяжесть свалилась с их плеч, и Джим понял, что они прибыли.
Дверь открылась, и они вышли в крупный зал, ничем не отличавшийся от того, который они только что покинули. Френк разочарованно осмотрелся вокруг.
– Слушай, Джим… мы никуда не уехали. Здесь какая-то ошибка.
– Здесь нет никакой ошибки, – он повернулся, намереваясь попрощаться со старым марсианином, но дверь позади них уже закрылась. – Ох, это нехорошо, – сказал он.
– Что нехорошо? Они просто заговаривали нам зубы.
– Они не заговаривали нам зубы; просто эта комната как две капли похожа на ту, в Цинии. Ты поймешь это, когда мы поднимемся на поверхность. Плохо то, что я не успел попрощаться с… – Джим замялся, поняв, что теперь уже никогда не узнает имя старого марсианина, не попрощался со старым аборигеном, не Гекко, а тем, вторым.
– Которым?
– Вторым. Ты знаешь он ехал с нами.
– Не понимаю, какой второй? Я не видел никого, кроме Гекко. У никто не ехал с нами; мы были втроем.
– Что? Ты, наверное, слепой.
– А ты, наверное болван.
– Френк Саттон, ты стоишь здесь и говоришь мне, что не видел марсианина, который ехал с нами?
– Ты и в первый раз хорошо меня слышал.
Джим глубоко вздохнул.
– Ну вот что я хочу тебе сказать: если ты всю дорогу прятал лицо в коленках и время о времени не смотрел по сторонам, то, конечно, видел больше. Как в…
– Хватит, забудем это, – прервал его Френк, – во всем виноват моя болезнь. Если хочешь, пусть там было шесть марсиан. Давай поднимемся на поверхность и посмотрим, где мы находимся. Не будем терять время
– Ладно, все нормально
Они начали подниматься по спуску. Джим затих; инцидент обеспокоил его больше чем Френка.
На половине пути им пришлось надеть маски. Десять минут спустя они вошли в комнату, наводненную лучами света, торопливо пересекли ее и вышли на поверхность.
Через мгновение Френк остановился и с сомнением осмотрелся вокруг.
– Джим, я знаю, что был не в себе, но… но. по-моему, ты говорил, что здесь в городе должна быть только одна башня?
– Да.
– Но здесь не одна?
– Нет, не одна.
– Мы погибли.
– Ты прав.
