Текст книги "Память Света (Память огня)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 68 страниц)

В этот раз она не чувствовала ветра. Вместо этого, она услышала крики воинов. Айил, которые боролись, казалось, ведут ее вперед. Звук сам понес ее к Грендаль.

И прежде чем Авиенда смогла остановить его, мощное плетение Земли Отрекшейся полетело Авиенде под ноги.

Ей пришлось прыгнуть.

Земля взорвалась. Взрывом ее бросило вверх, вместе с камнями, которые содрали кожу с ее ног и теперь в воздухе за ней тянулись кровавые ленты. Ее стопы были разорваны, кости трещали, ноги горели.

В хаосе летящих камней, она сжала копье из огня и света двумя руками, ее изодранная юбка развевалась. Грендаль взглянула вверх – глаза ее расширились, губы приоткрылись. Она хотела переместиться с помощью Истинной Силы. Авиенда знала это. Женщина задержалась здесь, только потому что, ее метод Перемещения требовал, чтобы она коснулась всех, кого хотела взять с собой, а она не хотела ни кого оставлять.

Авиенда встретилась глазами с обращённым к тени в тот краткий миг, когда она находилась в воздухе, и она увидела там истинную тьму.

Воздух начал деформироваться.

Копье Авиенды, достигнув цели первым, погрузилось в тело Грендаль.

Через миг они обе исчезли.

Глава 43. Стеклянное поле

Логайн стоял посреди стеклянного поля, руки сцеплены за спиной. Битва кипела за холмами. Похоже, что Шаранцы отступали под натиском армий Коутона. И его разведчики только что доложили, что на поле Мэррилор по Тени был нанесен сильный удар по всей линии фронта.

– Думаю, мы им вряд ли понадобимся– сказала Габриель, как только разведчик ушел. – И так ты был прав.

Связь послала неудовлетворенность и даже разочарование. – Мне надо позаботиться о будущем Черной Башни-ответил Логайн.

– Не похоже, что тебя заботит будущее Черной Башни– сказала она вкрадчиво, почти угрожающе. – Ты ищешь, чтобы не оставить сомнений, – ты сильнейший в этих землях, Логайн. Ты не можешь скрыть свои эмоции от меня.

Логайн поборол свой гнев. Он не позволит, снова стать игрушкой в их руках. Ни за что. Сначала Белая Башня, затем М'Хаэль со товарищи.

Дни пыток. Недели.

Я стану сильнее всех, думал он. Это единственный путь, верно? Меня будут бояться.

Свет, он сопротивлялся их попыткам поработить его, обратить к Тени… но он не мог не беспокоиться, не сломали ли они что-то другое внутри него. Что-то в глубине. Он осматривался, шагая через поле кристаллов.

Еще один громовой раскат пришел снизу, и некоторые кристаллы раскололись. Скоро все это место разрушится, и скипетр вместе с ним.

Сила.

– Предупреждаю тебя, здешний, – прозвучал неподалеку ровный голос. – У меня сообщение для вашего лидера. Если, чтобы доставить его, нужно будет сломать тебе руку, я это сделаю.

«Этот шончанский акцент…» – подумал Логайн, повернувшись и нахмурившись. Женщина-шончанка в компании рослого иллианца, спорили к одним из его охранников. Женщина знала, как придать своему голосу внушительности без криков. Ее самообладание показалось Логайну забавным.

Он подошел и женщина Шончанка посмотрела на него. – У тебя властный вид, – обратилась она к нему. – Это тебя зовут Логайном?

Он кивнул.

– Амерлин передает тебе свои последние слова, – окликнула его Шончанка. – Ты должен доставить печати в Белую Башню, чтобы их можно было затем разбить. Знаком будет грядущий свет. Она сказала, что будет понятно, когда это случится.

Логайн поднял бровь. Он кивнул в сторону женщины, в основном для того, чтобы отделаться от ее, затем пошел в другую сторону.

– Ты не намерен этого делать, – сказала Габрелле. – Ты дурак. Эти печати принадлежат…

– Мне, – прервал ее Логайн.

– Логайн, – тихо сказала Габрелле. – Я знаю, что тебе причинили боль. Но сейчас не время для игр.

– Почему бы и нет? Можно ли назвать обращение Белой Башни со мной чем то иным, кроме как большой длинной игрой?

– Логайн. – Она тронула его за руку.

Чтоб сгореть этой связи! Он пожалел, что никогда не принуждал ее к этому. Связанный с ней, он мог ощутить ее искренность. Насколько легче была бы его жизнь, если он мог бы продолжать расценивать всех Айз Седай с подозрением.

Искренность. Это стало бы его падением?

– Лорд Логайн! – позвал неподалеку Десотель. Аша'ман в звании Посвященного был здоровенным как кузнец. – Лорд Логайн, я думаю, что нашел его!

Логайн отвел взгляд от Габрелле, смотрящей на Десотеля. Аша'ман стоял около большого кристалла. – Это здесь, – сказал Десотель, вытирая кристалл, пока Логайн приближался. – Видите?

Логайн опустился на колени, сплетя шарик света. Да… там, внутри кристалла. Это было похоже на руку, заключенную в несколько иной тип кристалла, искрящуюся в его свете. Та рука держала золотой скипетр, с вершиной чаши неопределенной формы.

Логайн собрал Единую Силу, широко улыбаясь. Он позволил саидин вытечь из него в кристалл, используя плетение, чтобы разрушить его, воздействуя как на камень.

Земля задрожала. Кристалл, чем бы он ни был, сопротивлялся. Чем дальше он продвигался, тем сильнее становилась дрожь.

– Логайн… – начала Габрелле.

– Отойди, – сказал Логайн. – Я думаю, что мне нужно попробовать погибельный огонь.

Паника захлестнула связь. К счастью, Габрелле не пыталась сказать ему, что было запрещено, а что нет. Аша'манам не нужно подчиняться законам Белой Башни.

– Логайн!

Другой голос. Они никогда не оставят его в покое? Он подготовил плетение. – Логайн! – Андрол прерывисто дышал, как будто долго бежал. Он упал на колени, лицо ободрано и обожжено. Он выглядел хуже, чем сама смерть. – Логайн… беженцы Кэймлина… Тень направила Троллоков в руины, чтобы убить там всех. Свет! Они там всех убьют.

Логайн сплел погибельный огонь, но оставил плетение на месте, почти закончив, смотря на кристалл и его золотой приз.

– Логайн-проговорил Андрол сокрушенно. – Все кто был со мной, остались сражаться, но они очень устали. Я не могу найти Коутона, и другие солдаты заняты в битве тоже. Я не думаю, что другие командиры знают что Троллоки пробрались туда. Свет!

Логайн держал свое плетение, чувствуя Единую Силу пульсирующую внутри него. Мощь. Страх.

– Пожалуйста, – очень тихо шептал Андрол. – Дети, Логайн. Они убивают детей…

Логайн закрыл глаза.

Мэт скакал бок о бок с героями Рога. Очевидно, то, что однажды он был Трубившим в Рог, дало ему особое место среди них. Они присоединились к нему, обращались к нему и говорили с ним так, словно знали его. Они… ну, выглядели так по-геройски, высокие и прямые в седлах, окруженные этим сияющим туманом.

В пылу битвы он наконец-то задал вопрос, который преследовал его уже долгое время.

– Но ведь я же не проклятый… не один из вас, правда? – спросил он Генда Рубаку. – Ну, ты понял – из героев, которые рождаются, потом умирают и… делают то, что вы.

Здоровяк верхом на гнедом коне, который не уступал ростом шончанским кабанолошадям, рассмеялся.

– Я знал, что ты об этом спросишь, Игрок!

– Ну, тогда, проклятье, у тебя уже должен быть готов ответ. – Мэт ждал ответа, чувствуя, как пылает его лицо.

– Нет, ты не один из нас, – сказал Генд. – Успокойся. Хотя ты сделал более чем достаточно, ты не избран. Не знаю, почему.

– Может, потому, что мне не по душе надобность прыгать всякий раз, когда кто-то протрубит в этот проклятый Рог?

– Быть может, – Генд хмыкнул и помчался на линии шарских копейщиков.

Мэт не управлял передвижением войск на поле боя. Свет, всё готово, он всё устроил достаточно хорошо, что прямой контроль был не нужен. Он ехал по плато, бой, крики, присоеденившись к героям.

Илэйн вернулась, и она сплотила свои войска. Мэт увидел знамя Илэйн сияющее над ней в небе, созданное Единой силой, и увидел кое кого, знакомого среди солдат, светящиеся волосы, как будто горят у нее за спиной. Она, казалось, проклятый герой Рога.

Мэт издал радостный возглас, когда увидел шончанскую армию, идущую на север, но подмогу войскам Илэйн, и продолжил свой путь к восточному склону Высот. Вскоре он замедлил Типуна, который растоптал троллока. Этот раскатистый звук… Мэт посмотрел вниз и увидел, как по руслу реки вновь мчится грязный поток. Он рассек армию троллоков пополам, унеся многих из них, и вернулся в русло.

Рогош с волосами белыми, как снег, смотрел на текущую воду и с уважением кивнул Мэту.

– Прекрасно, Игрок, – сказал он. – Река разделила силы Тени.

Мэт вернулся в битву. Проскакав через плато он заметил Шарцев, то что осталось от их армии, отступающих через врата. Он позволил им уйти.

Когда Троллоки, сражавшиеся на Высотах, увидели что Шарцы отступают, они запаниковали и прекратили сражаться. У них не было выбора, Троллоки начали отступать по юго-восточному склону, иначе, объединенные армии Мэта уничтожили бы их.

Битва за высоты превратилась в побоище. Армия Шончан соединилась с армией Илейн, и объединившись обрушились на Троллоков с удвоенной яростью. Они окружили силы тьмы, и быстро наступали не давая ни одному сбежать. Земля от крови тысяч Троллоков, превратилась в глубокое кровавое месиво.

Но успех на Шайнарской стороне Моры, был ничтожен, по сравнению с битвой на другой стороне реки. Коридор между болотами и Половскими Высотами был забит Троллоками ищущими спасения от Шончан, аттакующими их с дальней стороны коридора на западе.

Авангард посланный в первую очередь, против Троллоков в коридоре состоял не из Шончанских солдат. а из эскадронов смерти Лопар и морат'Лопар. В холке, лопар не выше Троллока, но он значительно массивнее. Лопар нападая на Троллоков, поднимается на задние лапы и режет их своими острыми, как бритва когтями. Как только сопротивление его жертвы ослабеет, он охватывает шею Троллока своими лапами и отрывает голову. Это доставляет лопару огромное удовольствие.

Лопаров отвели назад, когда горы трупов Троллоков забили дальний конец коридора до отказа. Тогда в эту мясорубку запустили стаи Корломов – больших, бескрылых, пернатых созданий с длинными изогнутыми клювами, созданными, чтобы кромсать плоть. Эти хищники, легко перебирались через завалы из трупов, к тем Троллокам, которые еще сражались, чтобы их разделать, отделив мясо от костей. Шончанские солдаты, практически не принимали участия в этой резне, они выставили свои пики, чтобы не дать ни одному Троллоку сбежать через коридор в западной части Высот. Создания, атакующие Троллоков, навели на них такой ужас, что мало кто из них хотел бежать в сторону Шончанских войск.

Со склона, подгоняемые страхом Троллоки, спасаясь от армии Мэта, преследующей их по пятам, свалились на Троллоков, которые заполнили коридор. Монстры карабкались друг на друга, сражались между собой, пытаясь оказаться среди тех немногих, кто выберется наверх кучи, и сможет дышать хоть чуть-чуть подольше.

Талманес и Алудра разместили своих драконов так, что бы простреливать коридор фланговым огнем и начали стрелять яйцами дракона в смятенные массы терроризированных Троллоков.

Все быстро закончилось. Количество живых Троллоков сократилось с многих тысяч до сотен. Те, что остались, видя смерть, схватившую их с трех сторон, бежали в сторону болота, где многих из них были утонули на мелководье. Их смерть была менее жестокой, но не менее ужасающей. Остальным достался более милосердный конец, от стрел, копий и арбалетных болтов, в то время, как они пробивались через болото к сладкому аромату свободы.

Мат опустил окровавленный ашандарей. Он посмотрел на небо. Где-то там вверху было скрыто Солнце и он не был уверен, как долго он мчался с героями.

Он должен поблагодарить Туон за возвращение. Однако он не собирается встречаться с ней лично. У него было такое чувство, что она ожидает, будто он займется обязанностями принца, в чем бы те ни заключались.

Только… он чувствовал странную тягу внутри. И она становилось все сильнее.

«Кровь и кровавый пепел, Ранд, – подумал Мэт. – Я же сделал свою часть работы! Ты делай свою!»

Слова Амаресу вернулись к нему. «Каждый твой вдох – его заслуга, Игрок».

Но Мэт был хорошим другом, когда Ранд нуждался в нем, разве нет? Чаще всего? Кровь и пепел, нельзя же ждать, что парень не будет волноваться… может быть, держаться немного в стороне… от безумца? Правда?

– Ястребиное Крыло! – окликнул Мэт, приблизившись к тому. – Бой. – он сделал глубокий вдох. – Бой уже выигран, верно?

– Ты крепко сшил этот узор, Игрок, – ответил Ястребиное Крыло, величественно восседая на коне. – Ах… что бы я дал за возможность сойтись с тобой на поле брани. Какая великолепная битва могла бы быть!

– Прекрасно. Чудесно. Я не имел в виду этот бой. Я имел в виду Последнюю Битву. Она закончилась, верно?

– Ты задаешь этот вопрос, стоя на дрожащей земле, под небом, заполненным тенями? Что говорит тебе твоя душа?

Эти кости все еще гремели в голове Мэта.

– Моя душа говорит, что я болван, – простонал Мэт. – Болван и проклятый манекен для тренировок, стоящий и ждущий, когда его будут бить. – Он повернулся на север. – Мне нужно к Ранду. Ястребиное Крыло, не мог бы ты оказать мне услугу?

– Говори, Трубивший в Рог.

– Ты знаешь Шончан?

– Я с ними… знаком.

Я думаю, их Императрица очень хотела бы с тобой познакомиться, – сказал Мэт, направляясь прочь. – Если бы ты мог поговорить с ней, я был бы признателен. И если ты это сделаешь, ненавязчиво намекни, что это я тебя прислал.

ТЫ ДУМАЕШЬ Я ОТСТУПЛЮ? – спросил Тёмный.

Нечто, что произнесло эти слова, Ранд никогда не мог полностью осознать. Даже, охватив взглядом все мироздание, он не мог понять сущность Зла.

Я НИКОГДА И НЕ НАДЕЯЛСЯ, ЧТО ТЫ ОТСТУПИШЬ. Я ВЕРЮ ТЫ ПРОСТО НЕ МОЖЕШЬ. Я ХОЧУ ЧТОБ Ты МОГ УВИДЕТЬ,МОГ УЗНАТЬ ПОЧЕМУ ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ ПРОИГРЫВАТЬ.

Внизу, под ними, Троллоки пали, разбитые юным игроком из Двуречья. Тень не должна была проиграть. Это было невозможно. Ведь у нее было несравненно больше сил.

Тем не менее, Троллоки боролись только потому, что Мурддраал заставил их, сами по себе, Троллоки не будут бороться с кемто более сильным, как лиса не будет пытаться убить льва.

Это было одно из самых основных правил среди хищников. Ешь того, кто слабее, чем ты. Беги от того кто сильнее.

Темный зашёлся кипящим гневом, что Ранд почувствовал его в этом месте, как физическую силу.

ТЫ НЕ ДОЛЖЕН УДИВЛЯТЬСЯ. сказал Ранд. ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ПРОБУЖДАЛ ЛУЧШЕЕ В ЧЕЛОВЕКЕ? НЕТ, – ТЫ НЕ МОЖЕШЬ. ЭТО ВНЕ ТВОИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ, ШАЙИТАН. ТВОИ СЛУГИ НИКОГДА НЕ БУДУТ СРАЖАТЬСЯ ЕСЛИ НАДЕЖДЫ НЕТ. ОНИ НИКОГДА НЕ БУДУТ БОРОТЬСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО, ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ЭТО ПРАВИЛЬНО. НЕ СИЛА ПОБЕЖДАЕТ ТЕБЯ, НО ДОБЛЕСТЬ!

Я УНИЧТОЖУ! Я РАСТЕРЗАЮ И СОЖГУ! Я НАВЕДУ ТЬМУ НА ВСЁ СУЩЕЕ, И СМЕРТЬ БУДЕТ ВОЗВЕЩАТЬ МОЙ ПРИХОД!

И ТЫ, ПРОТИВНИК… ДРУГИЕ МОГУТ УБЕЖАТЬ, НО ТЫ УМРЕШЬ. ТЫ ДОЛЖЕН ЭТО ЗНАТЬ.

О, ШАЙТАН, – тихо сказал Ранд, Я ПОНИМАЮ ЭТО, СМЕРТЬ ЕСТЬ, И ВСЕГДА БЫЛА ЛЕГЧЕ ПЕРЫШКА. СМЕРТЬ ПРИХОДИТ В МГНОВЕНИЕ ОКА, ОНА НЕ БОЛЕЕ ОСЯЗАЕМА, ЧЕМ МЕРЦАНИЕ СВЕТА. СМЕРТЬ НЕ ИМЕЕТ ВЕСА, ОНА НЕ МАТЕРИАЛЬНА…

Ранд шагнул вперед, возвысив голос. – СМЕРТЬ НЕ УСТРАШИТ МЕНЯ И НЕ СМОЖЕТ ПРАВИТЬ МНОЙ. ВСЕ СВОДИТСЯ К ЭТОМУ, ОТЕЦ ЛЖИ. КОГДА ТЫ ВДОХНОВИЛ ЧЕЛОВЕКА ОТДАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ РАДИ ТЕБЯ? НЕ ЗА ПОСУЛЫ, НЕ ЗА БОГАТСТВА, НЕ ЗА ВЛАСТЬ, А ЗА ТЕБЯ. СЛУЧИЛОСЬ ЭТО ХОТЬ ОДНАЖДЫ?

Тьма стала ещё плотнее.

– ПРИНЕСИ МНЕ СМЕРТЬ, ШАЙИТАН, – прокричал Ранд, бросаясь в черноту. – Как я принесу тебе твою!

Авиенда упала на скалистый выступ, высоко над долиной Такан'дара. Она попыталась встать, но ее изранненые ноги, не могли выдержать её вес. Копье света исчезло из её руки, когда она рухнула на уступ. И боль поднялась вверх по ногам, как если бы они были в огне.

Грендаль отшатнулась от нее, задыхаясь и делая большие вдохи, смотря в ее сторону. Авиенда немедленно начала плести атаки из струй огня, но Грендаль рубила их ее собственными плетениями.

– Ты! – сплюнула Грендаль, – ты насекомое, мерзкое отродье!

Женщина всё ещё была сильна, хоть и была ранена.

Авиенда нуждалась в помощи. Эмис, Кадсуане и других. Отчаявшись, цепляясь за Единую Силу, несмотря на ее агонию, она начала плести врата туда, где она была ранее. Это было достаточно близко, так что ей не нужно было знать область хорошо.

Грендаль не обратила внимания на создание врат. Кровь хлынула между пальцев женщины. В то время как Авиенда работала, Грендаль плела тонкую струйку воздуха и отбросила мысль о своих ранах. Затем она указала пальцем на окровавленую Авиенду. – Пытаешься спастись?

Женщина начала плести щит.

Ее силы убывали. Отчаянно, Авиенда закрепила плетение, оставив Врата открытыми. Пожалуйста, Амис, заметь их! думала она, в то время, как отразила щит Грендаль.

Она еле-еле смогла блокировать его, т. к. была очень слаба. Грендаль использовала во время битвы чужую силу, в то время, как Авиенда свою. Даже с ангриалом, в ее теперешнем состоянии, она не могла состязаться с Грендаль.

Грендаль тяжело выпрямилась, боль исказила ее лицо. Авиенда плюнула ей в ноги, затем поползла прочь, оставляя за собой кровавый след.

Никто не пришел через врата. Неужели она открыла их в неверное место?

Она достигла края выступа с видом на поле боя у Такандара внизу. Если она двинется дальше, она упадет. – Лучше, чем стать еще одной из ее игрушек.

Потоки воздуха обвились вокруг ног Авиенды и дернули ее назад. Она закричала сквозь стиснутые зубы, затем cмогла повернуться; ее ноги были больше похожи на кровавые ошметки. Ее окатила боль, в глазах потемнело. Она пыталась изо всех сил дотянуться до Единой Силы.

Грендапь еще держала ее, но вдруг закачалась и зарычала, затем рухнула, задыхаясь. Плетение, останавливающее кровотечение из ее раны, все еще было на месте, но лицо женщины посерело. Казалось, она сейчас потеряет сознание.

Открытые совсем рядом врата манили Авиенду, обещая спасение, но они могли бы быть и в миле отсюда. Разум помутнел, ноги горели от боли, Авиенда потащила нож из ножен.

Он выпал из ее дрожащих пальцев. Она была слишком слаба, чтобы удержать его.

Глава 44. Два мастера

Перрин проснулся из-за странного шуршания. Он осторожно открыл глаза и обнаружил, что находится в тёмной комнате.

Дворец Берелейн, вспомнил он. Тихий шум волн снаружи, зов звонких чаек. Далеко грохотал гром.

Который час? Пахло, как утром, но на улице было ещё темно. У него неприятности, тёмная фигура двигалась через комнату к нему. Он внюхивался, пока не узнал запах.

– Чиад? – спросил он, вставая.

Айилка не подпрыгнула, но он был уверен, от того, как она остановилась, он удивил ее.

– Я не должна быть здесь, – прошептала она. – Я подошла к самой границе того, что позволяет мне честь.

– Это Последняя Битва, Чиад, – сказал Перрин. – Ты можешь нарушить некоторые правила… даже, если мы ещё не победили.

– Битва на поле Меррилор выиграна, но важнейшее сражение – у Такан'дар – ещё продолжается.

– Мне нужно вернуться к работе, – сказал Перрин. На нем было только исподнее, но он не стал думать об этом. Айилки вроде Чиад от такого не покраснеют. От сдвинул одеяло.

К несчастью, эта пожирающая кости слабость внутри него лишь немного отступила.

– Не собираешься сказать, что я должен оставаться в постели? – спросил он устало, разыскивая штаны и рубаху. Они были сложены рядом с его молотом в ногах, возле кровати. Пришлось опереться о матрас, чтобы дотянуться.

– Не собираешься сказать, что я не должен драться, раз устал? Все женщины, которых я знаю, кажется, решили, что это их главная задача.

– Я считаю, – сухо сказала Чиад, – что если указывать мужчинам на глупость, они от этого только глупеют еще больше. К тому же, я гайшайн. Не мое это дело.

Он посмотрел на нее, и хотя не мог видеть в темноте румянец на ее лице, чувствовал запах ее смущения. Она вела себя не слишком-то похоже на гайшайн.

– Ранду следовало бы просто освободить всех вас от ваших обетов.

– У него нет такой власти, – горячо заявила она.

– Что толку в чести, если Темный выиграет Последнюю Битву? – огрызнулся Перрин, натягивая штаны.

– Честь – это все, – тихо сказала Чиад. – Она стоит смерти, она стоит даже того, чтобы рискнуть самим миром. Если у нас нет чести, лучше нам проиграть.

Ну, наверное, он сказал бы то же самое на ее месте. Дело, конечно, не в том, чтобы носить на себе дурацкие белые одежды – но он не стал бы делать кое-что из того, что делали Белоплащники, даже если речь шла обо всем мире. Он не стал дальше давить на нее.

– Зачем ты пришла? – спросил он, взяв рубашку.

– Гаул, – сказала Чиад. – Он?..

– О, Свет! – ответил Перрин. – Я должен был сказать тебе прежде. В последнее время у меня вместо мозгов железный лом в голове. Он был в порядке, когда я его оставил. Он все еще в Мире Снов, а там время идет медленнее. Вероятно, там прошел час или около того, но я должен к нему вернуться.

– В таком-то состоянии? – спросила она, забыв о том, что только что обещала не бранить его за это.

– Нет, – сказал Перрин, сидя на кровати. – В прошлый раз я едва не свернул шею. Мне нужна Айз Седай, чтобы избавить меня от усталости.

– Это опасно, – заметила Чиад.

– Опаснее, чем позволить Ранду умереть? – ответил на это Перрин. – Опаснее, чем бросить Гаула без союзника в Мире Снов, защищать каракарна в одиночку?

– Этот, скорее всего, напорется на собственное копье, если оставить его одного, – сказала Чиал.

– Я не хотел сказать…

– Тише, Перрин Айбара. Я попытаюсь, – она вышла, шелестя одеждой.

Перрин лег на спину на кровати, протирая глаза пятерней ладони. Он был гораздо более уверен в себе, когда он сражался с Губителем в последний раз, и все же он потерпел неудачу. Он стиснул зубы, надеясь, что Чиад скоро вернется.

Что-то двигалось за пределами комнаты. Он ожил, вновь переводя себя в сидячее положение.

Большая фигура затемнила дверной проем, а затем убрала заслонку с лампы. Мастер Лухан был сложен как наковальня, с небольшим – но еще сильным – торсом и выпирающими руками. В мыслях Перрина, у мужчины небыло столько седины в волосах. Мастер Лухан постарел, но не стал слабым. Перрин сомневался, что он вообще когда нибудь станет слабым.

– Лорд Злакоокий? – спросил он.

– Свет, пожалуйста, – сказал Перрин. – Мастер Лухан, Вы и все люди должны не стесняясь звать меня Перрином. Если не «негодным учеником моим».

– Здесь и сейчас, – сказал Мастер Лухан, входя в комнату. – Я не верю, что когда-то называл тебя так, кроме одного раза.

– Когда я сломал новое лезвие для косы Мастера ал'Мура, – сказал Перрин, улыбаясь. – Я был уверен что смогу сделать его правильно.

Мастер Лухан усмехнулся. Он остановился рядом с молотом Перрина, который все еще лежал на столе у подножия кровати, и положил пальцы на него. – Ты стал настоящим мастером. – Мастер Лухан уселся на стул рядом с кроватью. – Скажу, как один мастер другому, я впечатлен. Я не думаю, что когда-либо сделал что-то настолько же хорошо, как этот молот.

– Ты выковал топор.

– Полагаю, я это сделал, – сказал он. – Эта вещь была не для красоты. Она была для убийства.

– Иногда нужно убивать.

– Да, но в убийстве никогда нет красоты. Никогда.

Перрин кивнул.

– Спасибо. За то, что нашел меня и принес сюда. За то, что спас.

– Это было в моих же интересах, сынок! – сказал мастер Лухан. – Если мы выберемся из всего этого, то благодаря вам, парни, попомните мои слова, – он покачал головой, словно сам не мог в это поверить. Хоть один человек помнил их троих в юности – когда они, по крайней мере Мэт, чаще влипали в неприятности, чем избегали их.

«Собственно, – подумал Перрин. – Я совершенно уверен, что Мэт и сейчас чаще вляпывается в неприятности, чем избегает». По крайней мере, сейчас он не дрался, а говорил с какими-то Шончан; видение окружали вращающиеся цвета.

– Чиад сказала, что битва в Меррилоре закончена? – спросил Перрин.

– Да, – ответил Мастер Лухан. – Я пришел сюда, приведя некоторых наших раненых. Скоро я должен буду возвращаться к Тэму и Абеллу, но я хотел проверить, как ты.

Перрин кивнул. Что-то глубоко внутри тянуло его… во всяком случае, это было сильнее, чем когда-либо. Ранд нуждался в нем. Война еще не закончена. Не совсем.

– Мастер Лухан, – сказал Перрин со вздохом. – Я сделал ошибку.

– Ошибку?

– Я сам себя загнал, – сказал Перрин. – Я слишком на себя давил. – он сжал кулак и ударил кулаком в угол у кровати. – Я должен был понимать это лучше, мастер Лухан. Я всегда так делаю. Работаю слишком упорно и становлюсь бесполезен на другой день.

– Перрин, парень? – ответил мастер Лухан, подавшись вперед. – Сегодня я больше беспокоюсь, что завтра может не наступить.

Перрин посмотрел на него и нахмурился.

Если и есть время выжимать из себя все, то как раз сейчас, – сказал мастер Лухан. – Мы выиграли один бой, но Дракон Возрожденный свой еще не выиграл. Свет, я не думаю, что ты в чем-то ошибся. Это наш последний шанс в кузнице. Этим утром большая часть сделана. Сегодня просто продолжай работать, пока не сделаешь дело.

– Но если я потерплю неудачу?..

– Тогда ты отдал все, что мог.

– Я мог проиграть, потому что выжал из себя все силы.

– Тогда, по крайней мере, ты не проиграл, потому что сдержался. Я знаю, это звучит плохо, и, может быть, я ошибаюсь. Но…все, о чем ты говоришь было бы хорошим советом для обычного дня. Это не обычный день. Нет, клянусь Светом, он не обычный.

Мастер Лухан взял Перрина за руку. – Ты можешь видеть в себе человека, который позволил зайти себе слишком далеко, но это не тот человек, которого вижу я. В любом случае, Перрин, я видел в тебе того, кто всегда учился себя сдерживать. Я наблюдал, как ты держишь чайную кружку с необычайной деликатностью, как будто боишься сломать её своей силой. Я видел как ты пожимаешь человеку руку, держа его руку в своей с осторожностью, никогда не сжимая её слишком сильно. Я наблюдал, как ты движешься с преднамеренным запасом, чтобы не толкнуть кого-нибудь или что-нибудь не свалить.

– Это были отличные уроки для тебя, сынок. Тебе нужен контроль. Но в тебе я вижу парня, выросшего в мужчину, который не знает, как преодолеть эти барьеры. Я вижу мужчину, который напуган тем, что происходит, когда он немного теряет контроль. Я понимаю, что ты делаешь то, что делаешь, потому что боишься заставить людей страдать. Но Перрин… пора прекратить сдерживаться.

– Я не сдерживаю себя, Мастер Лухан, – запротестовал Перрин. – Правда, я обещаю.

– Разве это причина? Ну, может быть, ты прав. – От мастер Лухана пришел запах смущения. – Посмотри на меня. Я здесь, веду себя, как будто это моё дело. Я не твой отец, Перрин. Мне очень жаль.

– Нет, – сказал Перрин, когда Мастер Лухан встал, чтобы уйти. – У меня больше нет отца.

Мастер Лухан посмотрел на него с болью во взгляде.

– То, что сделали те Троллоки…

– Мою семью убили не Троллоки, – тихо сказал Перрин. – Это сделал Падан Фэйн.

– Что? Ты уверен?

– Один из Белоплащников рассказал мне об этом, – ответил Перрин. – Он не лгал.

– Что ж, тогда, – сказал Лухан. – Фэйн. Он все еще там, не так ли?

– Да, – сказал Перрин. – Он ненавидит Ранда. И там есть еще один человек. Лорд Люк. Вы помните его? Ему приказано убить Ранда. Я думаю… Я думаю, они оба попытаются убить его до того, как все это закончится.

– Тогда тебе надо проследить, чтобы у них ничего не вышло, не так ли?

Перрил улыбнулся, потом обернулся к шагам в коридоре. Чиад вошла в комнату мгновение спустя, и он почувствовал запах ее раздражения от того, что он почувствовал ее приближение. Байн последовала за ней, другая фигура в белом. И после них…

Масури. Не та Айз Седай, которую он сам выбрал бы. Перрин ощутил, как сжались в тонкую полоску его губы.

– Ты не любишь меня, – сказала Масури. – Я знаю это.

– Я никогда не говорил этого, – ответил Перрин. – Ты очень помогла мне во время наших путешествий.

– И все же ты мне не доверяешь, но в этом нет смысла. Ты хочешь вернуть силы, и, вероятно, только я согласна сделать это для тебя. Хранительницы Мудрости и Желтые скорее спеленают тебя, как младенца, если ты захочешь уйти.

– Я знаю, – сказал Перрин, усевшись на кровать. Он колебался. – Мне нужно знать, зачем ты встречалась с Масимой за моей спиной?

– Я пришла, чтобы выполнить твою просьбу, – сказала Масури. От нее пахло насмешкой. – А ты говоришь мне, что не позволить оказать тебе эту услугу, пока я не отвечу на твои вопросы?

– Почему ты это делала, Масури? – повторил Перрин. – Довольно с этим.

– Я планировала использовать его, – сказала стройная Айз Седай.

– Использовать его.

– Влиять на того, кто звал себя Пророком Дракона, могло бы быть полезным. – Она пахла смущением. – Это было другое время, Лорд Айбара. До того, как я узнала Вас. До того, как любой из нас узнал Вас. – Перрин хмыкнул.

– Я была глупа, – сказала Масури. – Это ты хотел от меня услышать? Я была глупа, и с тех пор я многому научилась.

Перрин посмотрел на нее, потом вздохнул, протягивая руку. Это было ответ Айз Седай, но один из самых откровенных, которые он слышал.

– Сделай это, – сказал он. – И спасибо тебе.

Она взяла его руку. Он чувствовал, что его усталость испарилась – чувствовал, что её оттолкнуло назад, как старое стеганое одеяло, засунутое в маленькую коробку. Перрин чувствовал себя подкрепленным, усиленным. Сильным снова. Он практически подпрыгнул, вставая на ноги.

Масури осунулась, садясь на его кровать. Перрин согнул свою руку, глядя вниз на кулак. Он чувствовал, что мог бросить вызов любому, даже самому Темному.

– Эти ощущения замечательны.

– Мне говорили, что я хороша в этом виде плетения, – сказала Масури. Но будь осторожен, оно…

– Да, – сказал Перрин. – Я знаю. Тело все еще уставшее. Я, просто этого не чувствую.

И, как он считал, эта последняя часть была не совсем верной. Он мог чувствовать свою усталость, как змею глубоко в норе, затаившуюся и ждущую. Она снова поглотит его.

Это означало, что он должен закончить свою работу первым. Он глубоко вздохнул, а затем призвал к себе свой молот. Тот не двигался.

Верно, подумал он. Это реальный мир, а не волчий сон. Он подошел и сунул молот в петли на его поясе, новые, которые он сделал, чтобы держать более крупный молот. Он повернулся к Чиад, которая стояла в дверном проеме; еще он чуял запах Байн вне комнаты, там, куда она отступила. – Я найду его, – сказал Перрин. – Если он будет ранен, то я принесу его сюда.

– Сделай это, – сказала Чиад, – но ты не найдешь наш здесь.

– Вы собираетесь в Меррилор? – удивленно спросил Перрин.

– Кто-то из нас, – ответила Чиад, – должен приносить сюда раненых для исцеления. Это не то занятие, которым могли бы заниматься гай'шайн раньше, но это то, что мы должны сделать сейчас.

Перрин кивнул, а затем закрыл свои глаза. Он представил себя близким ко сну, скользящим. Время, проведенное им в волчьем сне хорошо натренировало его разум. Он мог одурачить себя, концентрируясь. Это не меняло мир здесь, но меняло его восприятие.

Да…. скользить близко ко сну… и здесь был путь. Он выбрал ответвление в сторону волчьего сна во плоти, и поймал лишь намек на то, что у Масури перехватило дыхание, когда почувствовал себя переходящим между мирами.