Текст книги "Память Света (Память огня)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 68 страниц)

– Проверьте внутри кузницы тоже, – сказала Авиенда нескольким Стражам. Они двинулись внутрь, за ними последовали Айз Седай. Плетения Единой Силы встряхнули здание, когда они обнаружили еще кузнецов, и двое Аша'манов тут же юркнули внутрь.

Авиенда осмотрела долину. Битва принимала более опасный поворот; было много Отродий Тени в ущелье, ведущим из долины. У них было больше времени для подготовки и построения. Итуральде вел свои войска позади Айил, охраняя уже захваченные участки долины.

Терпение, думала Авиенда про себя. В ее задачу входила не битва впереди, а защита спины Ранда, как только он поднялся и вошел в Бездну Рока.

Только одно беспокоило ее. Могли ли Отрекшиеся переместится непосредственно в пещеру? Казалось, Ранд не волновался по этому поводу, но он был сильно отвлечен тем, что должен был сделать. Может она должна присоедениться к нему и…

Она нахмурилась, глядя вверх. Что это за тень?

Высоко в небе среди бурлящих облаков светило солнце. Некоторые грозовые тучи были словно в заплатах, абсолютно черных и ослепительно белых. Однако не тучи так внезапно скрыли солнце, а нечто осязаемое и черное, проникающее в это место.

Авиенду пробрал озноб и она почувствовала, что дрожит. Опустилась тьма, истинная тьма.

Солдаты на поле смотрели со страхом и даже ужасом. Свет ушел. Конец мира настал.

Внезапно на другом краю долины почувствовалось, что кто то направляет. Авиенда развернулась, стряхивая с себя страх. На земле поблизости валялись обрывки одежды, брошенное оружие и трупы. Все сражающиеся были теперь в устье долины, далеко от нее, где Айильцы пытались затолкать Отродий Тени назад в ущелье.

Хотя Авиенда не достаточно видела в темноте, она могла бы сказать, что солдаты уставились в небо. Даже Троллоки смотрели с благоговением. Но затем эта осязаемая тьма начала двигаться по небу, показав сначала краешек, а затем и все солнце. Свет! Это еще не конец.

Битва в долине возобновилась, но протекала уже более тяжело. Заставить Троллоков отступить в столь узкий проход все равно, что пытаться засунуть лошадь в маленькую трещину в скале. Невозможно, если вы не начали с разделки туши.

– Там! – сказала Авиенда, указывая в сторону долины за шеренгами Айил. – Я чувствую направляющую женщину.

– Свет, но она сильна, – выдохнула Несан.

– Круг! – выкрикнула Авиенда. – Сейчас же!

Остальные потянулись, предоставляя Авиенде контроль над кругом. Сила окутала её, невероятная сила. Это было, как если бы она не переставала вдыхать, просто продолжая будучи в состоянии взять по-больше воздуха, наполнялась, расширялась, вбираемой энергией. Она была бурей, огромным морем Единой Силы.

Она выбросила руки вперед, выпуская неоформленные плетения, только на половину сформированные. Это была слишком большая сила для нее, чтобы сформировать плетения. Воздух и Огонь хлынули из ее рук, столбами столь широкими как человек с вытянутыми в стороны руками. Вспыхнул густой, горячий, полу-жидкий огонь. Не погибельный огонь – она была более умной для этого – но опасный, тем не менее. Воздух содержал в себе огонь в интенсивной разрушительной массе.

Столб пронесся через поле битвы, плавя камень снизу и поджигая трупы. Огромный кусок тумана исчез с шипением, и земля дрогнула, когда столб пропахал склон долины, где был вражеский направляющий – Авиенда могла только предположить, что это был один из Отрекшихся из-за ее силы – который атаковал задние ряды Айил.

Авиенда выпустила плетение, ее кожа покрылась пленкой пота. Тлеющий черный столб дыма поднимался со стены долины. Расплавленная порода сочилась вниз по склону. Она стала неподвижной, ожидающей, внимательной. Единая Сила в ней фактически начала деформироваться, как будто пытаясь утечь из нее. Было ли это, потому что часть энергии, которую она использовала, пришла от мужчин? Никогда прежде не казалось что Единая Сила хочеть уничтожить ее.

У нее было только краткое предупреждение: ужасный миг в виде направляющейся силы с другой стороны долины, сопровождаемый огромным порывом ветра.

Авиенда разрезала этот ветер в центре невидимым плетением размером с большое лесное дерево. Далее она направила за ним следующий удар огня, на этот раз более управляемый. Нет, она не смела использовать погибельный огонь. Ранд предупредил ее. Это могло расширить Скважину, сломать структуру действительности в том месте, где она была уже тонкой.

У ее врага не было того же ограничения. Следующее нападение женщины пришло словно раскаленный добела стержень, едва не задевший Авиенду– просверливший воздух в пальце от ее головы – до того как поразить стену кузницы позади. Погибельный огонь разрезал широкий ряд камня и кирпича стены, и здание рухнуло.

Хорошее избавление, подумала Авиенда, бросаясь к земле. – Пригнитесь! – приказала она другим. – Не дайте ей хороших мишений! – Она направила плетение, закручивая воздух, чтобы создать бурю пыли и мусора перед ними. Затем она использовала плетение, чтобы замаскировать то, что она удерживает Единую Силу, и скрыть ее от врага. Она спряталась низко присев за ближайшим прикрытием: кучей шлака и сломанных кусков железа, ожидая нападения.

Погибельный огонь ударил снова, поражая каменистую землю, в месте где она была прежде. Он прошел через камень так легко, как копье проходит через дыню. Все спутники Авиенды спрятались, и они продолжали отдавать ей свою силу. Такая власть. Это отвлекало.

Она оценила источник атаки.

– Будьте готовы следовать за мной – сказала она другим, затем создала врата к месту, где началось плетение. – Следуйте за мной, но немедленно прячьтесь!

Она прыгнула через врата, просвистев юбкой, удерживая Единую Силу, похожую на гром, которая почему-то была обуздана. Она приземлилась на склон, выходящий на поле битвы. Ниже, Девы и мужчины сражались с троллоками; выглядело, как будто Айил сдерживали обширный черный поток.

Авиенда не имела больше свободного времени, чем быстрый взгляд. Она погрузилась в землю основным плетением Земли и вырвала кусок скалы размером с лошадь подняв его в воздух. Луч, нацеленный в нее, ударил в кусок скалы спустя секунду.

Управление погибельным огнем было словно владеть опасным копьем. Иногда он разрезал, но если он поражал отчетливый объект – например, человека – то заставлял весь объект вспыхнуть и исчезнуть. Погибельный огонь сжег кусок бытия рядом с Авиендой во вспышке, опуская пятнышки пылающей пыли, которая скоро исчезла. Позади нее, мужчины и женщины из ее круга, промчались через ее врата и, спрятались.

У Авиенды едва было время, чтобы заметить, что трещины появились в скале поблизости. Трещины, которые, казалось, излучали темноту. Полоса света позволила Авиенде увидеть источник, она выпустила горящую колонку огня. На сей раз она попала в плоть, сжигая стройную женщину с медно-красной кожей в красном платье. Две другие женщины рядом сыпали проклятия, карабкаясь прочь. Авиенда начала вторую атаку на остальных.

Одна из двух – самая сильная – создала плетение с таким умением и скоростью, что Авиенда едва заметила его. Плетение возникло перед ее колонкой огня, в результате произошел взрыв горячего пара. Огонь Авиенды был погашен, и она задохнулась, временно ослепленная.

Военные инстинкты сработали. Затененная облаком пара, она упала на колени, затем перекатилась в сторону, захватывая горсти скал и отшвыривая их от себя, для отвлечения.

Это сработало. Когда она убрала слезы из глаз, раскаленный добела стержень, поразил скалу откуда исходил звук. Распространяя далее те темные трещины.

Авиенда сдула пар, плетением Воздуха, ее глаза все еще слезились. Она видела достаточно хорошо, чтобы отличить два черных силуэта, присевших поблизости на скалах. Один повернулся к ней, задыхаясь – увидел как Авиенда создает атакующее плетение – затем исчез.

Не было никаких врат. Человек просто, казалось, свернулся, и Авиенда не ощутила что направляют. Она действительно чувствовала что-то еще, слабое… что-то. Дрожание в воздухе, который не был полностью материальным.

– Нет! – сказала вторая женщина. Словно пятно для Авиенды, слезы затуманивали ее взор. – Не делайте…

Взгляд Авиенды очистился как раз, чтобы разобрать черты лица женщины – вытянутое лицо и темные волосы – когда ее плетение ударило женщину. Конечности женщины отлетели от ее тела. Тлеющая рука вращалась в воздухе, создавая водоворот черного дыма прежде, чем удариться о землю.

Авиенда кашлянула, затем распустила круг.

– Исцеление! – сказала она, с усилием поднимаясь на ноги.

Бера Хакин достигла ее первой, и плетение Исцеления заставило Авиенду задрожать. Она задыхалась, и ее окровавленная кожа, ее подпаленные глаза – были восстановлены. Она кивнула в благодарность Бере, которую она могла теперь видеть ясно.

Перед нею была Сарин – Айз Седай с заплаканным лицом и многочисленными темными косичками – она подошла к трупам убитых Авиендой, ее Страж Виталин был рядом с ней. Она покачала головой.

– Духара и Фалион. Стали Повелителями Ужаса…

– Есть разница между Повелителями Ужаса и Черной Айя? – спросила Эмис.

– Конечно, – спокойным тоном сказала Сарен.

Поблизости, другие все еще держались за Единую Силу, ожидая следующую атаку.

Авиенда не думала, что она последует, так как услышала такой вздох потрясения, почувствовала такую панику в способе побега последней женщины – самой сильной из трех. Возможно, она не ожидала такого мощного сопротивления так скоро.

Сарин ткнула руку, которая принадлежала Фалион.

– Лучше было бы взять их живыми для допроса. Уверена, мы могли бы узнать личность той третьей женщины. Кто-нибудь опознал ее?

Члены группы покачали головами.

– Ее нет в списке Черной Айи, кто сбежал, – сказала Сарин, беря под руку своего Стража. – У нее было характерное лицо, напоминающее луковицу и лишенное какой-либо привлекательности. Уверена, я бы запомнила ее.

– Она была сильна, – сказала Авиенда. – Очень сильна. – Аийлка должна была предполагать, что это одна из Отрекшихся. Но это определенно была не Могидин, и описание не подходило под Грендаль.

– Мы разделимся на три круга, – сказала Авиенда. – Бера возглавит один из них, Эмис и я другие. Да, мы можем сделать сейчас круги больше, чем по тринадцать, но это выглядит напрасной тратой. Я не нуждаюсь в такой мощи, чтобы убивать. Одна из наших групп атакует Троллоков внизу. Другие две не будут направлять и спрячутся поблизости, наблюдая. Таким образом, мы можем вынудить вражескую направляющую предположить, что у нас все еще один большой круг, и два других ударят ее с обеих сторон, когда она пойдет в атаку.

– Эмис улыбнулась. Она узнала в этом основную тактику, применяемую Девами в рейдах. Казалось, она не особенно расстроена тем, что подчиняется приказам Авиенды, сейчас то раздражение на наглость Ранда утихло. На самом деле. она и другие четыре Хранительницы Мудрости выглядели гордыми.

Пока команда Авиенда выполняла приказ, она чувствовала больше плетений на поле боя. Кадсуане и тем, кто последовал за ней, нравилось считать себя вне приказов Ранда. Они сражались, в то время как другая группа Айз Седай и Аша'манов держала врата открытыми, чтобы провести через них Доманийскую и Тайренскую армии.

Слишком много людей направляли вокруг. Возрастала сложность в указании атаки одного из Отрекшихся.

– Нам нужно устроить площадки для Перемещений, – сказала Авиенда. – Сохранять строгий контроль за теми, кто и куда собирается Переместиться. Таким образом, мы сможем сразу же сказать, все ли правильно, когда почувствуем, что кто– то направляет. – Она подняла руку к голове. Организовать это выглядит очень не простым делом. Рядом у Эмис улыбка стала шире. Ты командуешь сейчас, Авиенда, казалось, говорила эта улыбка. И головная боль командования – это твое испытание.

Ранд ал'Тор, Дракон Возрождённый, отвернулся от Авиенды и оставил её и Итуралде с их битвой. У него были другие, к кому присоединиться.

Наконец, время пришло.

Он приблизился к основанию горы Шайол Гул. Выше, черная дыра пряталась в склоне горы, единственный способ достигнуть Бездны Рока. Морейн присоединилась к нему, ее шаль слегка колебалась, ее синяя бахрома трепетала на ветру.

– Помните. Это не Скважина, это не тюрьма Темного. Это – просто место, где его прикосновение к миру является самым сильным. Он контролирует это место.

– Сейчас он касается самого мира, в той или иной степени, – сказал Ранд.

– И поэтому его касание в этом месте будет сильнее.

Ранд кивнул, положив свою руку на кинжал, который он носил на своем поясе. Не направляйте, пока мы не нападаем на самого Темного. Если возможно, я бы избежал сражения как тогда, когда мы очищали Источник. То, что грядет, потребует всей моей силы.

Найнив кивнула. Она носила свои драгоценности ангриал и терангриал поверх желтого платья, намного более красивого, чем она могла бы когда-либо позволить себе в течение жизни в Двуречье. Она казалась ему странной без своей косы, ее волосы теперь доходили только до плеч. Она казалась старше. Этого не должно было быть. Коса была символом возраста и зрелости в Двуречье. Почему Найнив выглядит более старше без нее?

Том шел около Ранда, смотря искоса на отверстие в скале.

– Я подозреваю, что не вхожу с Вами.

Морейн посмотрела на него, поджав губы.

– Кто-то должен будет охранять вход в пещеру, моя жена – сказал Том. – У того выступа, там прямо около входа, есть превосходный вид на поле битвы. Я могу смотреть на сражение ниже, возможно составлю хорошую балладу или две.

Ранд улыбнулся искре юмора в глазах Тома. Они стояли на краю самого времени, и всё равно Том Меррилин нашёл место для улыбки.

Выше их вращались темные облака, пик Шайол Гул был их осью. Тьма снизошла на солнце, почти полностью его поглотив, скрыв целиком, до полного забвения.

Армия Ранда остановилась, смотря с ужасом на небо, и даже троллоки замерли, рыча и крича. Но поскольку солнце медленно появлялось из своего плена, жестокое сражение возобновилось ниже в долине. Это объявило о его намерениях, но кинжал оградит его от глаз Темного. По воле Света, лидеры Тени сосредоточились бы на сражении и предположили бы, что Ранд будет ждать его завершения перед нанесением удара.

– Сейчас? – спросила Найнив, глядя на узкий каменный проход к Скважине.

Ранд кивнул и пошел вперед. Ветер поднялся, бросаясь на четверку людей, когда они поднялись на тропу. Он выбрал свою одежду сознательно. Его красное пальто, вышитое длинными колючками шиповника на рукавах и золотыми цаплями на воротнике, было близнецом другого, которое по средством Морейн, он получил в Фал Дара. Белая рубашка, зашнурованная на груди была сделана в Двуречье. Калландор на его спине, меч Ламана у его бедра. Прошло много времени с тех пор, как он решил носить это, и это вызывало соответствующее чувство.

Ветры ударили его, угрожая сбросить его с высоты. Он все равно двигался вперед, поднимаясь на крутой холм, стиснув зубы от боли в его боку. Время, казалось, имело меньшее значение здесь, и он чувствовал себя, как будто он шел в течение многих дней, когда в конце он достиг плоского основания перед пещерой. Он повернулся, опираясь одной рукой на скалу перед открытой утробой пещеры, и посмотрел на долину.

Его силы в ущелье казались такими хрупкими, такими незначительными. Будут ли они в состоянии удерживать его достаточно долго?

– Ранд… – беря его за руку, сказала Найнив. – Возможно тебе следует отдохнуть.

Он посмотрел вниз на свой бок, проследив за ее взглядом. Его рана, старая рана, снова открылась. Он чувствовал кровь в своих сапогах. Она стекала вниз по боку, по ноге, и когда он переставлял ногу, он ставлял под ней кровавый след.

Кровь на скалах…

Найнив подняла руку ко рту.

– Это случилось, Найнив, – сказал Ранд. – Ты не можешь остановить это. Пророчества ничего не говорят о том, что я переживу это. Я всегда находил это странным, не правда ли? Почему они говорят о крови, но не о том, что придёт после? – Он покачал головой, потом вытащил Калландор из ножен. – Морейн, Найнив, предоставите ли вы мне свою силу и присоединитесь ли ко мне в круге?

– Желаешь ли ты чтобы одна из нас вела, – колебаясь спросила Морейн, – так ты сможешь использовать его безопасно?

– Я не планирую пребывать в безопасности, – сказал Ранд. – Круг, пожалуйста.

Две женщины обменялись взглядом. Пока он возглавлял круг, кто-то другой мог ударить и захватить контроль над ним. Очевидно, ни кому не понравился запрос. Он не был уверен, должен ли он радоваться, что двое из них начали действовать сообща – возможно, вместо этого, ему следует волноваться, чтобы они не объединились против него.

Это выглядело как мысли о простых временах. Прошедших временах. Он криво улыбнулся, но знал, что улыбка не коснулась его глаз. Морейн и Найнив отдали ему свою силу, и он принял ее. Том поцеловал Морейн, затем они повернулись, разглядывая отверстие перед ними. Оно вела вниз, прямо к основанию горы, и огненную яму, которая была самым ближайшим местом к узилищу Темного, которую знал этот мир.

Тени от вернувшегося солнечного света лежали вокруг входа в пещеру. Ветер набрасывался на него, ногам было тепло от его собственной крови. Я не выйду живым из этой ямы, подумал он.

Но ему уже давно было все равно, выживет он или нет.

Главная его мысль – все ли он сделал правильно? Пришло ли время действовать? Достаточно ли хорошо он все спланировал? Он обязан был сделать все правильно!

– ВРЕМЯ ПРИШЛО. ДАВАЙТЕ СДЕЛАЕМ ДЕЛО.

Голос говорил с неизбежностью землетрясения, слова вибрировали в нём. Больше чем звук в воздухе, намного больше, слова, как будто говорились от одной души другой. Морейн ахнула, широко распахивая глаза.

Ранд не был удивлен. Он слышал этот голос раньше, и осознавал, что ожидал его. Надеялся на него, как минимум.

– Спасибо, – прошептал Ранд, затем шагнул вперед, в реальность Тёмного, оставляя за собой кровавые следы.

Глава 24. Игнорируя знамения

Фортуона, Имератрица Империи Шончан, изучала своего мужа, пока он отдавал приказы её войскам. Они собрались снаружи дворца в Эбу Дар, и она самолично восседала на сложном мобильном престоле, оснащённом жердями в нижней части, таким образом, чтобы его могла нести дюжина солдат.

Трон представлял ее великолепие, но также и давал иллюзию неподвижности. Убийцы могли предположить, что она не смогла бы двигаться быстро, нося свои формальные шелка, ее платье, драпированное вниз спереди и ниспадающее к земле. Они были бы удивлены, тому, что она могла освободиться от внешних предметов одежды щелкнув у запястья.

– Он изменился, Ваше величество, – сказал ей Беслан. – И в то же время нет. Я уже не знаю, что и думать.

– Он то, что послало нам Колесо, – ответила Фортуона. – Вы уже решили, что будете делать?

Беслан смотрел вперед. Он был порывистым, часто управляемый своими эмоциями, но не больше, чем другие Алтарцы. Они были страстные люди, и были прекрасным дополнением к Империи, даже теперь, когда их должным образом приручили.

– Я сделаю так, как было предложено, – сказал Беслан краснея.

– Мудро, – сказала Фортуона.

– Да стоит Трон вечно-, сказал. Беслан. – И пусть ваше дыхание длиться вечно. – Он поклонился, чтобы сделать все, как надо. Фортуона могла идти на войну, но это были земли Беслана, и он должен был управлять страной. Он настолько хотел быть частью сражения, но теперь он понял, что он нужен здесь.

Селусия смотрела ему вслед, кивая в знак одобрения. «Он стал сильным активом, научившись надлежащей сдержанности,»-заметила она.

Фортуона ничего не сказала. Жесты Селусии несли скрытый смысл, который Фортуона пропустила бы, если бы не их долгое общение. Беслан был обучен. Но прочие люди, однако…

Мэт начал проклинать близкий шторм, собравшись с командирами Шончан. Она не могла услышать точно, что вывело его. Что она наделала, связав себя с ним?

«Я следовала знамениям», подумала она.

Она поймала его взгляд к ней, прежде чем он вернулся к своему бреду. Он должен учиться сдержанности, но учить его… было бы трудно. Гораздо труднее было, чем обучение Беслана. По крайней мере, Селусия не говорила с нею осуждая вслух. Женщина была теперь Говорящая Правду Фортуоны, хотя Фортуна чувствовала, что Селусия находила скользким свое место. Она предпочла бы остаться только Голосом Фортуоны. Возможно, приметы показали бы Фортуоне кого-то другого соответствующего, как Говорящего Правду.

– Мы и правда будем делать то, что он говорит? – вздохнула Селусия.

«Этот мир хаоса,» Фортуона отправила в ответ. Не прямой ответ. На данный момент, она не хотела давать прямые ответы, Селусия бы разгадала смысл.

Шончан обычно говорят: «да живет она вечно» по отношению к Императрице. Для некоторых это была банальность или простые слова преданности. Фортуона всегда видела большее в этом. Эта фраза заключала в себе силу Империи. Императрица должна была быть хитрой, сильной и искусной, если она хотела выжить. Только самая искушенная имела право сидеть на Хрустальном Троне. Если кому-нибудь из ее родных братьев и сестер, или Высокородных, как Галган, удалось бы убить ее, тогда ее смерть послужила бы Империи – для нее она была бы слишком слабой, как лидер.

Да живет она вечно. Да будет она достаточно сильна, чтобы жить вечно. Да будет она достаточно сильна, что привести нас к победе. Она должна принести порядок в этот мир. Это было ее целью.

Мэтрим прошествовал вместе с армией присоединенных земель, проходя в десяти шагах от трона Фортуоны. Он носил форму высшего имперского генерала, хоть и не очень хорошо. Непредусмотренные мелкие детали одежды все же присутствовали. Регалии верховного генерала предназначались для придания их носителю властности, и изящества, когда одежды колыхались в ответ на осторожные движения. На Мэтриме они выглядели шелковой оберткой на беговой лошади, ожидающей скачки. У него была своего рода изысканность, но никак не соответствующая дворянину.

Командиры меньших чинов следовали за ним. Мэт сбивал с толку Высокородных. Это хорошо, поскольку выбивало их из колеи. Но также вызывало расстройство из-за его непредсказуемых выходок и постоянных попыток утвердиться во власти. Фортуона представляла собой порядок, а вышла замуж за сам хоас. О чем она думала?

– Но что с Морским Народом, Ваше Высочество? – сказал генерал Юлан, останавливаясь возле Мэтрима напротив Фортуоны.

– Хватит беспокоиться о проклятом Морском Народе, – огрызнулся Мэтрим. – Если ты произнесёшь слова «Морской Народ» еще раз, я повешу тебя за ногти к ноге одного из тех ракенов, на которых вы летаете и отправлю его в Шару.

Юлан казалось недоумевал.

– Ваше Высочество, я…

Он замолк, когда Мэт проорал.

– Савара, мы ведем пикинеров, а не кавалерию, дурная обожательница козлов! Мне плевать, что кавалерия думает, будто может лучше выполнить эту работу. Кавалерия всегда так думает! Ты что, проклятая тайренская придворная дама? Я удостою тебя такого титула, если будешь продолжать в том же духе!

Бушуя, Мэтрим направился к Саваре, сидящей на своей лошади, со сложенными руками и неудовольствием на темном лице. Юлан, оставшись позади, выглядел совершенно сбитым с толку.

– Как можно повесить человека за ногти на ногах? – Спросил Юлан настолько тихо, что Фортуона едва расслышала. – Не думаю, что это возможно. Ногти бы не выдержали. – Он отошел, качая головой.

«В сторону», просигналила Селусия, «Осторожно. Приближается Галган».

Фортуона обратилась в сталь, когда подъехал капитан-генерал Галган. В отличие от Мэта он был одет в черную броню, а не униформу, и носил ее хорошо. Командуя, возвышаясь над всеми, он был ее главным соперником и ее сильнейшим ресурсом. Конечно, любой человек в его положении был бы соперником. Это было в порядке вещей – естественное положение дел.

Мэтрим никогда не будет конкурентом. Она все еще не знала, что думать об этом. Часть ее, малая, но не без основания, полагала, что она должна убрать его именно по этой причине. Разве не был Принц Воронов проверкой Императрицы, сохраняя ее сильной путем обеспечения постоянной угрозы? Сарабат шайкен най батэйн пяст. Женщина лучше всего проявляет находчивость с ножом у горла. Пословица, сказанная Варуотой, ее пра-пра-прабабушкой.

Ей не хотелось устранять Мэтрима. Во всяком случае, она не могла, пока не понесет от него ребенка; поступить иначе, значит отвергнуть предзнаменования.

Он был таким странным. Каждый раз когда она думала, что может предвидеть его, она убеждалась в обратном.

– Ваше Величество, – сказал Галган, – мы почти готовы.

– Принц Воронов неудовлетворен задержками, – сказала она. – Он боится, что мы присоединимся к битве слишком поздно.

– Если бы Принц Воронов имел хоть какое-то реальное представление об армиях и полях сражений, – сказал Галган, его голос показывал, что он не верит в то, что такое возможно, – он бы понимал, что перемещение сил такого размера требует немалых усилий.

До прибытия Мэтрима Галган был самым высокопоставленным среди Высокородных, кроме самой Фортуоны. Ему не понравилось бы быть внезапно потесненным. Пока еще Галган командовал войсками и Фортуона собиралась и дальше предоставлять ему эти полномочия. Ранее, сегодня, Галган спросил у Мэта, как тот будет собирать их силы, и Мэт воспринял вопрос как предложение заняться именно этим. Принц Воронов расхаживал вокруг, отдавая приказы, но не командовал. Не в полном объеме, Галаган мог остановить его одним словом.

Но он этого не делал. Очевидно, желал увидеть, как Мэт справляется с руководящей должностью. Галган наблюдал за Мэтом, прищурив глаза. Он не вполне понимал, как Принц Воронов вписывается в командную структуру. Фортуоне еще предстоит принять решение по этому поводу.

Неподалеку порыв ветра взвил в воздух облако пыли, обнажая небольшой череп грызуна, торчащий из земли. Еще примета. В последнее время ее жизнь была загромождена ими.

Конечно это был знак опасности. Как если бы она прогуливалась в высокой траве, лавируя между охотящимся лопаром и ямами ловушками для неосторожных. Возрожденный Дракон преклонил колено перед Хрустальным Троном и знамение, самое сильное, что она знала, в виде цветения персикового дерева, сопровождало его.

Войска шли мимо, время от времени офицеры выкрикивали приказы идти в ногу. Казалось, даже ракены кричат в такт марширующим. Это означало, что она отбывает на не известную войну в едва знакомые ей земли. Ее земли здесь будут практически беззащитными и командовать будет лишь недавно доказавший свою верность чужестранец.

Великие перемены. Её решение могло окончить её правление и, возможно, разрушить саму Империю. Мэтрим не понимал этого.

«Призови моего супруга», просигналила Фортуона, барабаня по подлокотнику трона.

Селусия огласила приказ посыльному. Спустя некоторое время, на своем коне подъехал Мэт. Он отказался от подарка в виде новой лошади по серьезной причине. Он лучше разбирался в лошадях, чем ее собственный императорский конюший. Все еще. Типун. Какое глупое имя.

Фортуона встала. Немедленно, все поблизости склонились. Галган спешился и опустился на колени. Все прочие простерлись ниц. Императрица, встающая для провозглашения, означала закон Хрустального Трона.

– Кровь и пепел, – сказал Мэтрим. – Больше поклонов? Вашему народу что, больше нечем заняться? Я могу думать о нескольких дюжинах вещей, если вы не можете.

В стороне она увидела улыбку Галгана. Он думал, что знает, что она собиралась делать. Он ошибался.

– Я именую тебя Нотай, так как ты принесешь разрушение врагам Империи. Пусть твое новое имя говорят отныне и во веки, Нотай. Я провозглашаю, что Нотай, Принц Воронов, возвышается в ранг Маршала наших армий. Пусть это будет оглашено как моя воля.

Маршал. Это значило, что если Галган падёт, Мэт примет командование. Галган больше не улыбался. Он должен был следить, оглядываясь через плечо, чтобы Мэт не одолел его и не взял контроль.

Фортуона села.

– Нотай? – сказал Нотай.

Она взглянула на него. «Придержи свой язык, хотя бы раз», мысленно просила она его. «Пожалуйста».

– Да будет так, – сказал Нотай, поворачивая лошадь и скача рысью прочь.

Галган вернулся в седло.

– Он должен научиться преклонять колени, – пробормотал генерал, затем пришпорил лошадь вперед.

Это было очень маленькое нарушение, преднамеренное и расчитаное. Галган не адресовал слова к Фортуоне непосредственно, вместо этого действуя, как будто они были просто комментарием для себя. Он обошел самый большой запрет.

Этого было достаточно чтобы заставить Селусию тихо зарычать и её пальцы заизвивались в вопросе.

«Нет», просигналила Фортуона, «он нам нужен».

И опять, Нотай похоже не понимал, что она сделала, и риск последствий этого. Галган должен будет консультироваться с ним в своих планах сражений; Маршал не мог пропускать совещаний, так как он должен был быть готовым взять контроль в любой момент. Галган вынужден будет прислушиваться к его советам и принимать их.

Она сделала ставку в этом вопросе на своего принца, надеясь, что он сможет снова проявить свою неожиданную гениальность в битве, которая настолько поразила Фурика Карида.

– Это смелый шаг, – сказала Селусия. – Но что если он провалится?

– Мы не провалимся, – ответила Фортуона, – это Последняя Битва.

Узор разместил Нотая перед ней, и толкнул её в его руки. Дракон Возрождённый видел и говорил правду о ней – не смотря на все иллюзии порядка, её правление было подобно тяжелой скале, удерживающей равновесие на своей наименьшей точке. Она растягивалась и истончалась, повелевая землями непривычными к дисциплине. Она должна предпринять величайший риск, чтобы принести порядок в хаос.

Она надеялась, что Селусия увидит это в ее действиях и публично не осудит ее. Фортуона действительно нуждалась в новом Голосе или назначении кого-то еще Говорящей правду. Иметь одного человека, выполняющего обе обязанности, вызывало упреки во дворе. Это…

Нотай внезапно прискакал назад, держа свою шляпу.

– Туон!

«Почему ему так тяжело понять имена?» спросила Селусия шевеля пальцами. Фортуона могла также прочитать вздох в этих движениях.

– Нотай? – спросила Фортуона. – Ты можешь приблизиться.

– Треклято хорошо, – сказал Нотай, – так как я уже здесь. Туон, мы должны выдвигаться немедленно. Разведчики только что вернулись. Армия Эгвейн в беде.

Юлан подъехал прямо позади Нотая, потом спешился и склонился до земли.

– Поднимись, – сказала Фортуона. – Это правда?

– Армия маратдамани потерпела серьёзное поражение, – сказал Юлан. – Возвращающиеся Кулаки Неба опишут это в подробностях. Армии этой Амерлин рассеяны, в суматохе, и быстро отступают.

Галган остановился неподалёку чтобы принять посыльного, не было сомнений, что он получил похожий отчет. Генерал посмотрел на неё.

– Мы должны выступить, чтобы поддержать отступление Эгвейн, – сказал Нотай. – Я не знаю, каковы полномочия Маршала, но судя по реакции окружающих, я думаю это означает, что я имею контроль над армиями.