Текст книги "Память Света (Память огня)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 68 страниц)

– Ты все еще не уверен, – неудовлетворенно сказала Кадсуане. – Ты рискуешь собой, ты рискуешь нами всеми, делая шаг в ловушку.

– Я…

– Они свободны. – Кадсуане развернулась чтобы уйти. – Таим и его люди были изгнаны из Чёрной Башни.

– Что? – потребовал Ранд, беря её за руку.

– Твои люди сами освободили себя, – сказала Кадсуане. – Впрочем, как мне сказали, они пострадали делая это. Мало кто знает это. Королева Илейн не сможет использовать их в битве некоторое время. Я не знаю подробностей.

– Они освободились сами? – сказал Ранд.

– Да.

Они сделали это. Или Перрин сделал.

Ранд ликовал, но волна вины захлестнула его. Сколько было потеряно? Мог ли он спасти их если бы ушел? Он знал о их затруднительном положении на протяжении многих дней, и все же он оставил их, подчиняясь настойчивым доводам Морейн, что это была ловушка, он не мог позволить себе этого.

И теперь они избежали её.

– Я желала бы быть способной вытянуть ответ из тебя, – сказала Кадсуане, – о том, что ты собираешься сделать. – Она вздохнула и покачала головой. – У тебя есть недостатки, но тебе придется это сделать.

Она оставила его.

– Дип был отличным человеком, – сказал Антаил. – Он пережил падение Марадона. Он был на стене, когда она взорвалась, но он выжил и продолжил бороться. Повелители Ужаса добрались до него в конце концов, взрывая почву под ним, завершая свою задачу. Дип прожил последние моменты своей жизни бросая в них плетения. Он умер достойно.

Солдаты Малкири подняли кубки к Антаилу, воздавая почести падшим. Лан поднял свой кубок, хотя он стоял отдельно от расположившихся кольцом вокруг костра людей. Он желал бы, чтобы Дип подчинился приказу. Качая головой, он выпил свое вино. Несмотря на то, что была уже ночь, люди Лана были готовы к неожиданной атаке.

Лан повертел свой кубок меж двух пальцев, снова думая о Дипе. Он понял, что не может разозлиться на него. Дип хотел убить одного из самых опасных направляющих Тени. Лан не мог сказать, что он сам упустил бы такую возможность, если бы ему дали шанс.

Мужчины продолжили поднимать тосты за павших. Это уже стало ежевечерней традицией и распространилось по всем лагерям Порубежников. Лан нашел ободряющим то, что люди начали относиться к Антаилу и Наришме как к товарищам. Ашаманы до этого сторонились всех, но смерть Дипа объединила их и простых солдат. Теперь они все были в одной лодке. Мужчины увидели Антаила глубоко опечаленным и пригласили его сказать тост.

Лан отошел от огня и прошел по лагерю, остановившись у коновязей проверить Мандарба. Жеребец был в относительном порядке, несмотря на то, что у него была огромная рана на левом боку, где теперь уже никогда не вырастет шерсть; казалось, за ним хорошо ухаживали. Конюхи все еще разговаривали в приглушенных тонах о том, как раненная лошадь появилась на следующую ночь после сражения, в котором погиб Дип. Много всадников были убиты либо сброшены с седел в той схватке. И очень мало лошадей избежало троллоков и вернулось в лагерь.

Лан потрепал Мандарбу холку.

– Скоро мы отдохнем, мой друг, – сказал он ласково. – Обещаю.

Мандарб фыркнул в темноту, и рядом несколько других коней заржали в ответ.

– Мы обретем дом, – сказал Лан. – Тень будет уничтожена, Найнив и я возродим Малкир. Мы сделаем поля снова цветущими, очистим озера. Зеленые луга. Не будет больше троллоков, чтобы сражаться. Дети буду кататься на твоей спине, мой старый друг. Ты сможешь проводить свои дни в мире, жуя яблоки и выбирая кобыл.

Уже прошло много времени, с тех пор, как Лан думал о будущем хотя бы с каплей надежды. Странно было, обнаружить это сейчас, в этом месте, на этой войне. Иногда, он чувствовал, что имеет больше общего со скалами и песком, чем с людьми, которые смеялись вместе у костра.

Это было то, что он из себя сделал. Он был тем, кем должен был быть, тем, кто сможет однажды вернуться в Малкир и защитить честь своей семьи. Ранд ал'Тор начал ломать этот щит, а потом любовь Найнив окончательно разбила его вдребезги.

«Удивлюсь, если Ранд знал это» – подумал Лан, доставая скребок и прохаживаясь им по шкуре Мандарба. Лан знал, что значит быть обреченным с детства на смерть. Он знал, что значит быть направленным в Запустение и говорил, что принесет там в жертву свою жизнь. Свет, но он сделал это. Вероятно, Ранд ал'Тор никогда не узнает, насколько они вдвоем были похожи.

Лан чистил Мандарба некоторое время, несмотря на то, что устал. Возможно, ему стоило поспать. Найнив так бы ему и сказала. Он представил себе этот разговор и позволил себе улыбнуться. Она бы взяла верх, объяснив, что генералу нужно поспать, а конюхов и так достаточно, чтобы заботиться о лошадях.

Но Найнив не было здесь. Он продолжил чистку.

Кто-то подходил к коновязям. Конечно, Лан услышал шаги еще до того, как человек пришел. Лорд Балдер взял щетку, кивнув одному из стражей, и прошел к своей лошади. И только тогда он заметил Лана.

– Лорд Мандрагоран? – сказал он.

– Лорд Балдер, – ответил Лан, кивая Кандорцу. Меченосец королевы Этениелле был худощавым, с белыми жилками в черных волосах. Несмотря на то, что Балдер был не в числе великих генералов, он был хорошим командиром и хорошо защищал Кандор с тех пор, как умер король. Многие предполагали, что королева выйдет замуж за Балдера. Это, конечно, было глупостью; Этениелле относилась к нему, как к брату. Кроме того, каждому, кто хоть немного приглядывался, было известно, что Балдер предпочитал женщинам мужчин.

– Прошу простить меня, что потревожил вас, Дай Шан, – сказал Балдер. – Не представлял, что кто-нибудь еще будет здесь. – Он поспешил удалиться.

– Я уже почти закончил, – сказал Лан. – Не вынуждайте меня останавливать вас.

– Конюхи хорошо знают свое дело, – сказал Балдер. – Я был здесь не для того, чтобы проверить их работу. Просто я как-то обнаружил, что выполнение простой и знакомой работы помогает мне думать.

– Вы не единственный, кто заметил это, – ответил Лан, продолжая чистить Мандарба.

Балдер усмехнулся, а затем на мгновение умолк. Наконец, он заговорил:

– Дай-Шан, – сказал он, – вы беспокоитесь о лорде Альгемаре?

– В каком смысле?

– Меня беспокоит, что он толкает себя слишком сильно, – сказал Балдер. – Некоторые из решений, которые он делает… они смущают меня. Это не то, что его решения по сражениям плохи. Они просто кажутся мне слишком агрессивными.

– Это война. Я не знаю как можно быть слишком агрессивным в нанесении поражения врагу.

Балдер замолк на время.

– Конечно. Но вы обратили внимание на потерю Лордом Йокатой двух кавалерийских эскадронов?

– Это была неудача, но ошибки случаются.

– Это не то, что должен был сделать лорд Агельмар. Он прежде бывал в ситуациях, похожую на эту, Дай Шан. Он должен был предвидеть.

Это произошло во время недавнего рейда против троллоков. Аша'маны подожгли Фал Эйзен и окружающую местность. По приказу Агельмара, Юкатой повел свою конницу для перегруппировки вокруг большого холма, чтобы напасть на правый фланг армии троллоков, наступающей на Аша'манов. Используя классические клещи, Агельмар должен был послать больше конницы против левого фланга противника, и развернуть Аша'манов, чтобы встретить троллоков лоб в лоб.

Но лидеры Тени видели сквозь этот маневр. До того как Агельмар и Аша'маны смогли что-то сделать, большие силы троллоков пришли на холм, чтобы ударить в правый фланг Йоката, в то время как остальные ударили Йоката спереди, окружая его кавалерию.

Кавалерия была уничтожена до последнего человека. Сразу же после этого Троллоки развернулись на Аша'аманов, которые едва смогли спастись.

– Он устал, Дай Шан, – сказал Балдер. – Я знаю Агельмара. Он никогда не допускал подобных ошибок, если бодрствовал и был предупреждён.

– Балдер, любой может допустить ошибку подобную этой.

– Лорд Агельмар один из великих генералов. Он должен видеть битву по-другому, чем ее видят обычные люди.

– Ты уверен, что не ожидаешь от него слишком многого? – спросил Лан. – Агельмар всего лишь человек. Все мы устали.

– Я… Возможно вы правы, – Балдер потянул руку к своему мечу, как будто беспокоился. Он не носил оружия королевы, конечно нет, только когда она находилась на своем посту. – Полагаю, что это просто инстинкт, Лан. Агельмар выглядит слишком усталым, и боюсь, это влияет на его способности к планированию. Пожалуйста, просто понаблюдайте за ним.

– Я понаблюдаю, – сказал Лан.

– Спасибо, – сказал Балдер. Сейчас он казался менее обеспокоенным, чем когда приблизился.

Лан похлопал напоследок Мандарба и, оставив Балдера дальше ухаживать за своей лошадью, направился через лагерь к палатке командования. Он вошел внутрь; палатка была освещена и хорошо охранялась, хотя солдатам на страже не позволялось иметь четкое представление о картах сражения.

Лан отодвинул занавески, которые затеняли вход, и кивнул двум подчиненным Агельмара командующим Шайнарцам, находившимся внутри. Один из них изучал карты, разбросанные на полу. Самого Агельмара здесь не было. Лидер тоже должен когда-то спать.

Лан присел на корточки, глядя на карту. После завтрешнего отступления они должны будут оказаться в месте, именуемом Кровавые ключи, названное так из-за камней под водой, придававшим ей красный цвет. В Кровавых ключах у них было бы преимущество в высоте из-за прилегающих холмов, и Агельмар хотел организовать наступление против Троллоков, используя совместно лучников и отряды кавалерии. И, конечно, там было больше горящих земель.

Лан опустился на одно колено, глядя на пометки Альгемара о том, какая армия где будет воевать и как он разделил атаки. Это была амбициозно, но ничего не выглядело особенно хлопотно для Лана.

Пока он изучал карту, прошелестели створки палатки и вошел Агельмар, тихо переговариваясь с леди Элис, салдейкой. Он остановился, когда увидел Лана, спокойно извиняясь за прерванную беседу. Генерал приблизился к нему.

Альгемар не падал от истощения, но Лан научился читать признаки усталости глубже, чем поза человека. Покраснение глаз. Едва уловимый запах плоского зверобоя, травы, которую жевали, чтобы держаться в ясном сознании, когда кто-то был на ногах слишком долго. Альгемар устал, но как и любой другой в лагере.

– Одобряете ли вы то, что видите, Дай Шан? – преклоняя колени спросил Агельмар.

– Для бегства это слишком агрессивно.

– Можем ли мы предпринять какие-либо другие действия? – спросил Агельмар. – Мы оставили полосу выжженной земли за собой, уничтожая Шайнар, с такой же уверенностью, как если бы сама Тень захватила её. Я пролью кровь Троллоков, чтобы утолить этот пепел.

Лан кивнул.

– К тебе приходил Балдер? – спросил Агельмар.

Лан кинул пронзительный взгляд.

Агельмар слабо улыбнулся.

– Я предполагаю, что это относительно потерь Йокаты и его людей?

– Да.

– Говоря по-правде, это была ошибка, – сказал Агельмар. – Интересно, будет ли кто-то противостоять мне в этом; Балдер из тех, кто считает, что я никогда бы не сделал такую ​​ошибку.

– Он считает, что вы излишне переутруждаете себя.

– Он умен в тактике, – сказал Агельмар, – но он не знает настолько много, как думает. Его голова полна историй о великих генералах. Я не идеален, Дай Шан. Это не было исключительно моей ошибкой. Я увижу их, как я увидел эту, и я учусь на них.

– Тем не менее, возможно нам следует увидеть, что вы больше спите.

– Я абсолютно здоров, Лорд Мандрагоран. Я знаю свои ограничения; я провел всю свою жизнь, изучая их. Эта битва подтолкнёт меня к пределам моих возможностей, и я должен позволить это.

– Но…

– Отстраните меня или оставьте, – отрезал Агельмар. – Я буду прислушиваться к советам, я не глупец, но я не буду выслушивать сплетни о себе.

– Замечательно, – вставая сказал Лан, – Я доверяю вашей мудрости.

Агельмар кивнул, опуская глаза на карты. Он все еще работал над своими планами, когда Лан наконец ушел, он вернулся к ним.

Глава 19. Выбор повязки

Илейн нашла Башира, расхаживающим на восточном берегу реки.

Берега рек входили в число тех мест, которые все еще казались ей живыми. В эти времена, многое было безжизненным: деревья, которые уже никогда не покроются листвой, трава, которой не суждено вырасти, животные, навсегда забившиеся в свои норы.

Реки продолжали струиться. В них была искра жизни, хотя растения увядали.

Алгуэнья была одной из тех обманчиво мощных рек, которые выглядят безмятежно издалека, но могут утянуть женщину под воду, до тех пор, пока она не захлебнется. Она вспомнила Брина, поучающего Гавина, во время одной из охотничьих поездок вдоль реки. Он разговаривал с ней. Может быть, даже, в основном с ней, хотя он был очень осторожен, боясь перейти границы дозволенного с Дочерью-Наследницей.

Бойся течений, – сказал он. Речные течения – это самое опасное на всем белом свете, а все потому, что люди недооценивают их. Поверхность выглядит гладкой, потому что ничто не тревожит ее. Рыба плывет по течению, человек держится от него подальше. И только дураки бросаются в омут с головой, в надежде показать себя.

Илэйна шагнула на каменистый берег реки к Баширу. Ее охрана осталась позади – сейчас с ними не было Бергитте. Она сопровождала группу лучников в нескольких милях вниз по реке, где они занимались обстрелом Троллоков, строивших плоты, чтобы пересечь реку. Лучники Бергитте и драконы Талманеса там отменно выполняли работу по уменьшению числа Троллоков, но это был только вопрос времени, когда их многочисленная армия потоком хлынет через Алгуэнью.

Илэйн вывела свои силы из Андора неделю назад, и она и Башир были удовлетворены успехами. До тех пор пока не обнаружили ловушку.

– Поразительно, не так ли? – спросила она, шагнув к Баширу, который стоял на каменистом берегу реки.

Башир посмотрел на нее, затем кивнул.

– У нас нет ничего такого как Алгуэнья, на моей родине.

– Аринелле, какая она?

– Она не становится такой большой, пока не покинет пределы Салдейи, – сказал он рассеянно. – Эта же почти как океан, находящийся прямо здесь, разделяющий берега. Это заставляет меня улыбаться, мысль, как Айил должно быть разглядывали ее после пересечения Хребта Мира.

Оба помолчали какое-то время.

– Насколько все плохо? – прервала молчание Илэйн.

– Плохо, – сказал Башир – Я должен был понимать, чтоб мне сгореть. Я должен был предвидеть.

– Ты не можешь предугадать все, Башир.

Извини, – произнес он, – но это именно то, чем мне следует заниматься. Передвижение их войск на восток от Браемского Леса проходило согласно плану. Сжигая мосты через Эринин и Алгуэнью, они уничтожили огромное число Троллоков, пытающихся переправиться на другой берег. Илейн очутилась на дороге, ведущей вверх, по направлению к Кайриэну. Башир планировал устроить финальную конфронтацию с Троллоками на холмах вдоль дороги, расположенных в двадцати лигах южнее Кайриэна.

Тень перехитрила их. Разведчики обнаружили вторую армию Троллоков прямо к северу от их текущей позиции, двигающуюся на восток, направляясь к городу Кайриэну. Илэйн забрала защитников этого города для усиления своей армии. Сейчас он был наполнен только беженцами – и был также набит битком, как когда-то Кэймлин.

– Как они могли это сделать? – спросила она. – Те Троллоки не могли прийти из Тарвинова Ущелья.

– У них было недостаточно времени для этого, – согласился Брин.

– Еще одни Путевые Врата? – спросила она.

– Может быть, – сказал Брин. – А может и нет.

– Ну как тогда? – снова спросила она. – Откуда пришла эта армия Троллоков? – эти Троллоки были достаточно близки, чтобы постучаться в городские врата. Свет!

– Я сделал ошибку, думая как человек, – ответил Башир. – Я посчитал скорость марша Троллоков, но не как быстро Мурдраал может заставить их идти. Глупая ошибка. Армия в лесах должна разделиться на две, и половина идет северо-восточным путем через леса к Кайриэну. Это единственное, что я могу предположить.

– Мы двигались так быстро, как только могли, – Сказала Илэйн.

– Как они могли настигнуть нас?

Ее армия использовала путевые врата. Она не могла перебрасывать через них всех, так как у нее не было достаточного количества направляющих, для удержания врат длительное время. Вместе с тем, она могла перебрасывать через них фургоны снабжения, раненых и обеспечивающие части. Это позволяло ее армии передвигаться со скоростью тренированных солдат.

– Мы двигались так быстро, как могли без вреда для себя, – сказал Башир, – Человеческий командующий никогда не двинул бы свои силы в такой ужасный марш. Местность, которой они прошли, похоже была ужасна – реки, которые они должны были пересечь, леса, болота, Свет! Вероятно, что они потеряли тысячи Троллоков от усталости во время такого марша. Исчезающие пошли на риск, и теперь мы у них в клещах. Также, город может быть разрушен.

Илэйн затихла.

– Я не позволю этому произойти, – сказала она наконец. – Только не снова. Нет, раз мы можем это предотвратить.

– А у нас есть выбор?

– Да, – сказала Илэйн, – Башир, ты – один из самых великих военных гениев, которых знала эта земля. У тебя есть возможности, которых не имел прежде ни один человек. Драконы, Родня, Огир, готовые сражаться в битве… Ты справишься с этой задачей. Я знаю, что ты сможешь.

– Вы показываете удивительную веру в меня для того, кто знал меня недолгое время.

– Ранд доверяет тебе, – сказал Илэйн. – Даже в течение мрачных периодов в своей жизни, Башир – когда он смотрел на каждого второго человека вокруг с темнотой в своих глазах – он доверял тебе.

Казалось Башир заволновался.

– Есть один путь.

– Какой?

– Мы идем и наносим удар по Троллокам возле Кайриэна настолько быстро, насколько сможем. Они устали; должны были устать. Если мы быстро разобьем их, прежде, чем орда с юга достигнет нас, тогда может появиться шанс. Это будет трудно. По всей вероятности северная сила хочет захватить город, чтобы затем использовать его против нас, когда прибудут южные Троллоки.

– Мы можем открыть врата в город и удерживать его?

– Я сомневаюсь в этом, – сказал Башир. – Не с уставшими направляющими, как эти. Кроме того, мы должны уничтожить северных Троллоков, а не просто выстоять против них. Если мы дадим им время, чтобы отдохнуть, то они оправятся от своего марша и присоединятся к Троллокам с юга, тогда они используют Повелителей Ужаса, чтобы разорвать открытый Кайриэн как перезрелое яблоко. Нет, Илэйн. Мы должны напасть и сокрушить их северную армию пока они слабы; только тогда мы сможем выстоять против южной. Если мы потерпим неудачу, то обе раздавят нас между собой.

– Это – риск, который мы должны принять, – сказала Илэйн. – Осуществи свои планы, Башир. Мы заставим их работать.

Эгвейн вступила в Тел'аран'риод.

Мир Снов всегда был опасен и непредсказуем и еще больше в последнее время. Великий город Тир странно отражался во сне – здания выглядели, как будто пережили столетия штормов. Городские стены были теперь немногим выше десяти футов, их вершины – скругленными и гладкими, обдуваемые ветром. Здания внутри изношены так, что остались только фундаменты и груды источенных временем камней.

От этого вида Эгвейн пробрал озноб, она повернулась к Твердыне. Та, по крайней мере, выглядела как и прежде. Высокая, сильная, неизменная под напором ветров. Это ее успокоило.

Она переместилась в сердце Твердыни. Хранительницы Мудрости ждали ее. Даже в это время перемен и бурь они были также крепки, как и сама Твердыня. Она подслушала часть их беседы прежде, чем ее заметили.

– Я видела это, как будто была ею, – говорила Бэйр. – Словно мои собственные потомки предоставили мне свои глаза. Думаю, мы все теперь увидим это, если вернемся в третий раз. Это необходимо.

– Три посещения? – спросила Мелэйн. – Это действительно кое-что меняет. Мы все еще не знаем, второе ли посещение покажет это или предыдущее.

Чувствуя, что подслушивает, Эгвейн откашлялась. Они повернулись к ней, немедленно затихнув.

– Я не хотела прерывать вас, – Эгвейн прошла среди колонн, присоединяясь к ним.

– Да ничего, – ответила Бэйр. – Нам следует держать языки за зубами. В конце концов, это мы пригласили тебя на встречу.

– Приятно видеть тебя, Эгвейн ал'Вир, – сказала Мелэйн, тепло улыбаясь. Она была на последних сроках беременности и должна была скоро родить. – По отчетам ваша армия получает много джи.

– Мы преуспеваем, – Эгвейн устроилась рядом с ними на полу. – У вас будет свой собственный шанс, Мелэйн.

– Кар'а'карн медлит, – нахмурилась Эмис. – Копья беспокоятся. Мы должны выдвигаться против Затмевающего Зрение.

– Ему нравится готовиться и планировать, – ответила Эгвейн. Она поколебалась. – Я не могу оставаться с вами надолго. У меня с ним встреча позже, сегодня.

– По поводу? – спросила Бэйр, с любопытством наклоняясь вперед.

– Не знаю. Я нашла письмо от него на полу моей палатки. Он написал, что хочет встретиться со мной, но не как Дракон и Амерлин, а как старые друзья.

– Скажи ему, что не время развлекаться, – произнесла Бэйр. – Сейчас же есть кое-что, о чем мы должны поговорить с тобой.

– О чем? – полюбопытствовала Эгвейн.

– Ты видела когда нибудь что-то подобное? – Спросила, сконцентрировавшись, Мелэйн. Камень на полу между ними пошел трещинами. Она использовала свою волю в Мире Снов, создавая нечто определенное, чтобы показать Эгвейн.

Сначала она смутилась. Трещины в камне? Конечно, она и прежде такое видела. А после землетрясений, сотрясающих землю наиболее часто в последнее время, их, вероятно, стало еще больше.

Но этих что-то отличало. Эгвейн наклонилась вперед и обнаружила, что трещины, казалось, уходили в ничто. Глубокая чернота. Такая противоестественная.

– Что это? – Спросила Эгвейн.

– Наши люди сообщают о них, – спокойно сказала Эмис. – Те, что сражаются в Андоре и те, что в Проклятых землях с Рандом ал'Тором. Они проявляются подобно разрыву самого узора. Какое-то время остаются темными, как эти, затем исчезают, оставляя обычные трещины.

– Это очень опасный знак, – сказала Бэйр. – Мы послали своих людей в Порубежье, где сражается Лан Мандрагоран. Кажется, трещины наиболее распространены там.

– Они появляются наиболее часто там, где сражаются Повелители Ужаса, – сказала Эмис. – Когда они используют плетение, известное как погибельный огонь.

Эгвейн с дрожью уставилась во тьму.

– Погибельный огонь ослабляет Узор. Во время Войны Силы даже Отрекшиеся стали бояться использовать его, чтобы не уничтожить сам мир.

– Мы должны сообщить это всем своим союзникам, – сказала Эмис. – Мы не должны использовать это плетение.

– Это уже запрещено Айз Седай, – ответила Эгвейн. – Но я извещу всех, чтобы никто не нарушал это правило.

– Это мудро, – сказала Мелэйн. – Для людей с таким количеством ограничений для себя я нахожу, что Айз Седай очень опытны в игнорировании руководящих принципов, если позволяет ситуация.

– Мы доверяем нашим женщинам. Присяги держат их, но иногда их собственная мудрость должна вести их. Если бы Морейн не была готова нарушить это правило, то Перрин был бы мертв, как и Мэт, если бы Ранд не проигнорировал его. Но я еще поговорю с женщинами.

Погибельный огонь беспокоил ее. Не то, что он существовал или что он делал. Он был особенно опасен. И все же, что Перрин сказал ей в Мире Снов? Это всего лишь другое плетение…

Казалось несправедливым, что Тень имеет доступ к такому оружию как это, которое при использовании распускало Узор. Как бороться с ним, как противостоять?

– Это не единственная причина, по которой мы назначили эту встречу с тобой, Эгвейн ал'Вир, – сказала Мелэйн. – Ты заметила изменения в Мире Снов?

Эгвейн кивнула.

– Буря здесь хуже всего.

– В будущем мы будем посещать его нечасто, – сказала Эмис. – Мы приняли решение. И, не смотря на наши жалобы на Кар'а'карна, он готовит свои армии к перемещению. Осталось совсем недолго до того момента, когда мы двинемся во владения Тени.

Эгвейн медленно кивнула. – Да будет так.

– Я горжусь тобой, девочка, – сказала Эмис.

Эмис, камнеподобная Эмис, со слезами на глазах. Они поднялись и Эгвейн по очереди обняла их.

– Свет защищает вас, Эмис, Мелэйн, Бэйр. Передайте мои слова любви другим.

– Передам, Эгвейн ал'Вир, – ответила Бэйр. – Да найдешь ты воду и тень, сейчас и всегда.

Одна за другой они исчезли из Тира. Эгвейн глубоко вдохнула, взглянув вверх. Здание стонало, как корабль в шторм. Сам камень, казалось, перемещался вокруг нее.

Она любила это место – не Твердыню, а Тел'аран'риод. Он многому ее научил. Перед тем как уйти, она подумала, что он был подобен реке в наводнение. Он мог быть знакомым и любимым, но она не могла рисковать собой здесь. Не сейчас, пока Белая Башня нуждалась в ней.

– Прощай, старый друг, – произнесла Эгвейн в воздух. – Пока я не усну вновь.

И она позволила себе проснуться.

Гавин, как обычно, ждал около кровати. Они были в Башне, Егвейн полностью одета, в комнате недалеко от той, в которой она жила во время обучения. Еще был не вечер, но просьба Хранительниц Мудрости не то, что она хотела бы проигнорировать.

– Он здесь, – тихо сказал Гавин, глядя на дверь.

– Тогда давай встретим его, – сказала Эгвейн. Она подготовилась, подтянувшись и разгладив свои юбки. Она кивнула Гавину, они вышли и направились на встречу с Возрожденным Драконом.

Ранд улыбнулся, когда увидел ее. Он ждал внутри с двумя Девами, которых она не знала.

– Зачем ты хотел меня видеть? – устало спросила Эгвейн. – Убеждать сломать печати?

– Ты стала циничной, – заметил Ранд.

– Последние два раза, что мы встречались, ты точно пытался привести меня в бешенство. Мне ожидать этого снова?

– Я не пытаюсь тебя разозлить, – сказал Ранд. – Взгляни на это. – Он вытащил что-то из кармана. Прядь волос. Он протянул это ей. – Ты всегда ожидала того момента, когда сможешь заплести волосы.

– То есть ты подразумеваешь, что я ребенок? – раздраженно спросила Эгвейн. Гавин положил руку ей на плечо, успокаивая.

– Что? Нет! – Ранд вздохнул. – Свет, Эгвейн. Я хочу кое-что исправить. Ты мне как сестра. У меня никогда не было родных братьев. Ну по крайней мере, один есть, но он обо мне не знает. У меня есть только ты. Пожалуйста. Я не пытаюсь разозлить тебя.

На мгновение он показался таким, каким был давно. Невинным мальчиком, серьезным. Эгвейн позволила расстаять своему растройству.

– Ранд, я занята. Мы заняты. Нет времени для таких вещей. Твои армии не могут ждать.

– Их время скоро придет, – сказал Ранд, становясь более твердым. – Прежде, чем все закончится, они будут задаваться вопросом, почему были так нетерпеливы, и с тоской смотреть в те спокойные дни ожидания. – Он все еще держал локон в руке, сжатой в кулак. – Я просто… Я не хотел бы идти на свою битву, поссорившись с тобой на нашей последней встрече, даже если и по важному вопросу.

– Ох, Ранд, – сказала Эгвейн. Она подошла к нему, беря прядь. Затем обняла его. Свет, как же трудно иметь с ним дело в последнее время, но то же самое она подумала и о своих родителях. – Я поддерживаю тебя. Это не означает, что я собираюсь сделать с печатями то, что ты говоришь, но я действительно тебя поддерживаю. – Эгвейн отстранилась от Ранда. На ее глазах не будет слез. Даже если это их последняя встреча.

– Подожди, – сказал Гавин. – Родной брат? У тебя есть родной брат?

– Я сын Тигрэйн, – пожал плечами Ранд, – Родился после того, как она ушла в Пустыню и стала Девой.

Хотя Эгвейн поняла это уже давно, Гавин выглядел ошеломленным.

– Ты брат Галада? – спросил Гавин.

– Брат по крови, – сказал Ранд. – Не то, чтобы это много значило для Белоплащника. У нас с ним была одна мать. Его отец, как и твой, был Тарингэйл, но моим был Айилец.

– Я думаю ты удивил бы Галада, – сказал Гавин мягко. Но Илэйн…

– Не знаю, надо ли тебе рассказывать твою собственную семейную историю, но Илейн не связана со мной. – Ранд повернулся к Эгвейн. – Я могу увидеть их? Печати. Прежде, чем пойти в Шайол Гул, я хотел бы посмотреть на них в последний раз. Я обещаю ничего не делать с ними.

Нехотя она выудила их из мешочка на поясе, где часто держала их. Гавин все еще выглядя ошеломленным, подошел к окну и открыл его, освещая комнату. Белая Башня ощущалась все еще… молчаливой. Его войска ушли, хозяева его на войне.

Она развернула первую печать и вручила ее Ранду. Она не дала бы ему всех их сразу. На всякий случай. Она действительно доверяла его слову; это был Ранд в конце концов, но… на всякий случай.

Ранд подержал печать, уставившись на нее, как будто ища мудрость в той извилистой линии.

– Я создал их, – прошептал он. – Я сделал их такими, чтобы они никогда не сломались. Но я знал, поскольку сам сделал их, что они в конечном счете подведут. Все, в конце концов, терпит неудачу, когда касается он…

Эгвейн подняла другую печать, держа ее осторожно. Недопустимо было сломать ее случайно. Она держала их в сумке, завернутыми в ткань; она волновалась как бы не повредить их пока хранит, но Морейн дала понять, что Эгвейн суждено сломать их.

Она чувствовала, что это было глупо, но слова, которые она читала, то что сказала Морейн… Ну, если бы момент действительно наступил, чтобы сломать их, то у Эгвейн они должны были бы быть под рукой… И так она несла их, – несла с потенциалом смерти самого мира.

Внезапно Ранд стал белым, как простыня.

– Эгвейн, – сказал он. – Это не одурачит меня.

– Что не одурачит?

Он посмотрел на нее.

– Это подделка. Пожалуйста, все в порядке. Скажи мне правду. Ты сделала копии и дала их мне.

– Я не делала ничего подобного! – сказала она.

– О… О, Свет! – Ранд снова поднял печать. – Это – поддделка.

– Что? – Эгвейн вырвала ее из его рук. Она не почувствовала ничего плохого. – Как ты можешь быть уверен?

– Я сделал их, – ответил Ранд. – Я знаю свой стиль работы. Это не одна из печатей. Это… Свет, кто-то взял их.

– Я ношу их с собой с того самого момента, как ты дал их мне! – сказала Эгвейн.

– Значит это случилось раньше, – прошептал Рэнд. – Я не смотрел на них слишком тщательно после того, как принес. Он знал, так или иначе, где я их оставлю. – Принимая от нее вторую печать, он покачал головой. – Эта не настоящая. – Он взял третью. – Как и эта.

Он посмотрел на нее.

– Они у него, Эгвейн. Он украл их назад, так или иначе. Темный держит ключи от собственной тюрьмы.

Большую часть своей жизни Мэт избегал того, чтобы люди пялились на него. Они заставляли его хмурится из-за проблем, которые он, якобы, навлекал, хотя это была не его вина, и все эти неодобрительные взгляды, в то время как он был совершенно ни при чем, изо всех сил пытаясь быть любезным. Все мальчишки крали пироги, и сейчас и потом. В этом не было ничего страшного. Это было даже ожидаемым.

Обычная жизнь для Мэта была суровее, чем для других парней. Без уважительной причины, все смотрели на него чересчур придирчиво. Перрин мог красть пироги весь день, и люди бы просто улыбались ему и, возможно, потрепали бы за волосы. Мэта бы они отходили метлой.