Текст книги "Память Света (Память огня)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 68 страниц)

Галад развернулся, положив руку на эфес. Это был Алханра, один из его разведчиков.

– Что случилось, Чадо Алханра? – спросил Галад, как только худой человек подбежал. Без лошадей. Они были на склоне, и животные плохо отреагировали бы на молнии. Лучше доверять собственным ногам.

– Вы должны увидеть это сами, мой Лорд, – тяжело дыша прошептал Алханра. – Это… Это ваш брат.

– Гавин? – Невозможно. Нет. Хотя… Он должен быть с Эгвейн, на этих позициях. Галад побежал за Алханром, Голевером и другими, входящими в состав его окружения.

Тело Гавина с пепельным лицом покоилось в расщелине, в близи от пика Высоты. Неподалеку лощадь щипала траву, по ее боку струилась кровь. Но изучающий взгляд отметил, что это не ее кровь. Галад опустился на колени рядом с телом молодого человека. Гавину сильно досталось, его смерть не была легкой. Как там Эгвейн?

– Мир, брат, – сказал Галад, опуская руку на тело. – Пусть Свет…

– Галад… – прошептал Гавин, веки его трепетали.

– Гавин? – спросил потрясенный Галад. У Гавина была тяжелая рана живота. Он носил какие-то странные кольца. Всюду была кровь. На руке, груди… на всем его теле…

Как мог он еще быть жив?

Узы Стража, он понял.

– Мы должны доставить тебя к Айз Седай, тем кто сможет тебя исцелить! – Он опустил руку в яму, подхватывая Гавина.

– Галад… Я не смог. – Гавин смотрел на небо, его глаза были пусты.

– Ты все сделал правильно – прошептал Галад.

– Нет. Я не смог. Я должен был… Я должен был остаться с ней. Я убил Хаммара. Ты знал это? Я убил его. Свет. Я должен был выбрать сторону…

Галад подхватил своего брата и побежал по склону к Айз Седай. Он пытался укрыть Гавина от нападений направляющих. Уже через несколько мгновений взрыв разорвал землю под ногами Детей, разбрасывая их в стороны, опрокидывая Галада на землю. Он уронил Гавина, который рухнул на землю рядом с ним.

Гавин дрожал, его глаза смотрели вдаль.

Галад пополз и попытался поднять его снова, но Гавин схватил его за руку, смотря ему в глаза.

– Я люблю ее, Галад. Скажи ей.

– Если вы действительно связаны, то она знает.

– Это сделает ей больно, – выговорил Гавин сквозь бледные губы. – И, в конце концов, я провалился. Я не убил его.

– Его?

– Демандред, – прошептал Гавин. – Я пытался убить его, но был недостаточно хорош для этого. Я никогда… не был… достаточно хорош…

Галад очутился в очень холодном месте. Он видел, как люди умирают, он потерял друзей. Это ранило ещё сильнее. Свет, но это произошло. Он любил своего брата, любил его глубоко и Гавин, в отличие от Илэйн, возвращал эти чувства.

– Я отведу тебя в безопасное место, Гавин, – сказал Галад, поднимая его, потрясенный слезами в его глазах. – Я не останусь без брата.

– Ты не прав. У тебя есть еще и другой брат, Галад. Ты не знаешь. Сын… Тигрейн… пришедший с востока… сын Девы. Рожденный на Горе Дракона, – закашлявшись прошептал Гавин.

О, Свет…

– Оставь его Галад, – шептал Гавин, – Отпусти свою ненависть к нему, я смог… я простил…

Глаза Гавина остекленели.

Галад прощупал пульс, потом откинулся назад, изучающи глядя на своего умершего брата. Гавин перевязал себя, но кровь продолжала просачиваться сквозь ткань и падать на сухую землю, которая жадно впитывала ее в себя.

Голевер подошёл к нему, помогая Алхарна, почерневшее лицо которого и проженая одежда пахла дымом от ударов молний.

– Возьмите раненых В безопасное место, Голевер, – сказал Галад, вставая. Он протянул руку и нащупал медальон на груди, – Собери всех солдат и уходите.

– А вы, Лорд Капитан-Командор? – спросил Голевер.

– Я сделаю то, что должно быть сделано, – сказал Галад, его голос был холоден. Холоден как сталь зимой. – Я пролью Свет на Тень. Я свершу правосудие над Отрекшимся.

* * *

Жизненная нить Гавина оборвалась.

Эгвейн покачнувшись резко осела, прямо посреди битвы. Что-то разорвалось внутри нее. Это было странное ощущение, как если бы ее часть связанную с Гавином, вырвали, оставив лишь пустоту.

Она закричала, падая на колени. Нет. Нет, этого не может быть. Она же могла чувствовать его прямо впереди. Она так спешила спасти его. Она могла… Могла…

Он исчез…

Эгвейн взвыла, обращаясь к бурлящему потоку Единой Силы, это был ее предел, плетение уже было готово вырваться. Она выпустила его, и стена огня тут же обрушалась на Шарцев, которые были вокруг. Их войска заняли однажды Высоты, Айз Седай были у подножья, но сейчас это не имело значения.

Она атаковала их используя всю мощь са' ангриала Воры. Нужно уничтожить их! Свет! Это больно. Это так больно.

– Мать! – закричала Сильвиана, схватив ее за руку. – Ты потеряла контроль над собой! Ты убьешь наших же людей! Пожалуйста!

Эгвейн судорожно дышала. Неподалеку застыла группа Белоплащников, несших раненых с холма.

Так близко. О, Свет! Его больше не было!

– Мать? – сказала Сильвиана. Эгвейн едва слышала ее. Она коснулась своего лица и поняла, что слезы текут по нему.

Она была так уверена в себе. Говорила, что сможет продолжать драться, невзирая на потерю. Как наивна она была! Она позволила огню саидар внутри себя погаснуть. После этого жизнь оставила ее. Она повалилась набок, и почувствовала, как ее несут прочь. Через врата, с поля боя.

* * *

Тэм использовал свою последнюю стрелу, чтобы спасти Белоплащника. Это было то, что он никогда не мог вообразить себя делающим, но так оно и было. Волкоголовый Троллок оступился назад со стрелой, торчащей из его глаза, отказываясь упасть до тех пор, пока юный Белоплащник не дернулся из грязи и не ударил его под колени.

Его люди были теперь расположены на боковых мостках частокола, стреляя залпами стрел по Троллокам, которые хлынули здесь через русло реки. Их порядки были истощены, но их было еще очень много.

До этого момента битва шла неплохо. Соединенные силы Тэма растянулись вдоль реки на шайнарской стороне. Ниже по течению Легион Дракона, знамена арбалетчиков и тяжелая конница, сдерживали наступление троллоков. То же происходило здесь, дальше вверх по реке, где лучники, пехота и кавалерия остановили продвижение троллоков по руслу реки. До тех пор, пока не начали заканчиваться боеприпасы, и Тэм вынужден был отвести своих людей в относительную безопасность за палисады.

Тэм посмотрел в сторону. Абелл поднял вверх свой лук, пожимая плечами. Он тоже остался без стрел. Везде выше и ниже по мостику, мужчины Двуречья подняли вверх свои луки. Нет стрел.

– Больше не придет, – тихо сказал Абелл. – Парень сказал та партия была последней.

Белоплащники, перемешавшиеся с Волчьей Гвардией Перрина, бились отчаянно, но были оттеснены от реки. На них напирали с трех сторон, и еще одно троллочье войско только что развернулась на поле, чтобы полностью окружить их. Знамя Гэалдана развевалось на ветру ближе к руинам. Арганда с Нуррелем и остатками Крылатой Гвардии удерживали эти позиции.

Если бы это была любая другая битва, Тэм бы сказал своим людям поберечь стрелы, чтобы прикрыть отступление. Но не будет отступления сегодня, и приказ стрелять свободно был правильным; парни брали свое с каждым выстрелом. Они, вероятно, убили тысячи Троллоков во время битвы.

Но кем был лучник без своего лука? Все еще двуреченцем, подумал Тэм. И все еще не желающим проиграть эту битву.

– Отойти с мостков и выстроиться с оружием, – призвал Тэм парней. – Оставьте луки здесь. Мы снова возьмем их, когда прибудет больше стрел.

Стрелы больше не подвезут, но двуреченцы почувствуют себя лучше, если останется надежда, что они снова смогут взяться за луки. Они построились в шеренги, как Тэм обучил их, вооруженные копьями, топорами, мечами, и даже косами. Все, что они смогли найти, было в обороте, в том числе щиты, как для мечников, так и для дровосеков, и отличные кожаные доспехи для них всех. Без пик, к сожалению. После того, как вооружили тяжелую пехоту, ни одной пики не осталось.

– Держитесь плотно, – сказал им Тэм. – Сформируйте два клина. Мы будем продвигаться вглубь Троллоков окруживших Белоплащников.

Лучшая вещь, которую можно сделать – по крайней мере, лучшая из всех, что мог придумать Тэм – была ударить Тролокоов, которые только пришли с тыла Белоплащников, разделить их и помочь Белоплащникам освободиться.

Мужчины кивнули, хотя они, вероятно, мало понимали в тактике. Это не имело значения. Пока они держали дисциплинированные ряды, как Тэм научил их.

Они побежали вперед, и Тэму вспомнилось другое поле боя. Снег, летящий в лицо, раздуваемый жутким ветром. В каком-то смысле, то поле боя стало началом всего этого. Сейчас все закончится тут.

Тэм занял место во главе клина, с ним рядом встал Деан, человек из Дивен Райд, что служил в Андорской армии, по мнению других. Тэм быстро повел своих людей вперед, не давая ни им, ни себе, уклониться от того, что должно было произойти.

Когда они приблизились к массивным Троллокам, с их мечами, пиками, и боевыми топорами, Тэм обрел пламя и пустоту. Нервозность исчезла. Все чувства испарились. Он достал из ножен меч Ранда, с выгравированными драконами. Это было такое замечательное оружие, какое Тэм никогда не видел. Эти узоры на металле шептали о древности происхождения. Это казалось слишком хорошим оружием для Тэма. Он чувствовал каждый меч, которым он когда-либо пользовался.

– Помните, держите строй! – крикнул Тэм обернувшись своим людям. – Не позволяйте им разделить нас. Если кто-то падает, другой встает на его место, а павшего надо затянуть в центр клина.

Они кивнули ему в ответ, а затем ударили в тыл Троллокам, туда, где на реке были окружены Дети Света.

Его строй ударил, прорываясь вперед. Огромные Троллоки развернулись к бою.

* * *

Фортуона движением руки отправила прочь соджин, которые пытались вновь облачить ее в королевские одежды. Из-за огня, от нее пахло дымом, и ее руки были обожжены и ободраны в нескольких местах. Она не позволила дамани Исцелить себя. Фортуона считала Исцеление полезным даром, что убедило некоторые из ее подданных пересмотреть свое мнение, но все же она не была уверена, что самой Императрице следует поступать так же. К тому же, ее раны не были опасны.

Стражи Последнего Часа перед ней пали на колени. Их требовалось как-то наказать. Уже вторично они допустили к ней убийцу, и хотя она не могла винить их за это, оставив их без наказания, она лишила бы их чести. Это болью отозвалось в ее сердце, но она знала, что должна сделать.

Она отдала приказ лично. Селусия, ее Глашатай, должна была сделать это, но как раз сейчас обрабатывали ее раны. И Карид заслужил такое право – получить приказ о собственной казни лично от самой Фортуоны.

– Вы отправитесь сражаться с вражескими маратдамани, – приказала она Кариду. – Все, кто стояли на посту. Сражайтесь за Империю достойно и постарайтесь убить как можно больше маратдамани.

Она заметила облегчение во вгляде Карида. Такой приказ, позволял ему продолжить служение. Это было милосердно с ее стороны. Если бы она дала ему самому выбрать наказание, то он вероятно выбрал бы броситься на собственный меч.

Она отвернулась от человека, который защищал ее в детстве, от человека, который отверг то, что от него ожидали. Все для нее. Позднее, она должна найти путь к искуплению за то, что сделала. По крайней мере, она воздаст ему столько чести, сколько можно.

– Дарбинда, – сказала она, повернувшись к женщине, которая все еще настаивала, чтобы ее звали «Мин», несмотря на то, что новое имя, которое даровала ей Фортуона, несло в себе много чести. Оно означала «Девушка Знамений» на древнем наречии. – Ты спасла меня и, возможно, Принца Воронов. Я нарекаю тебя Высокородной, Видящая Судьбу. Да будет имя твое почитаемо грядущими поколениями.

Даринда сложила руки на груди. Как же она похожа на Нотая. Здешние обитатели – ужасные упрямцы. И гордятся – гордятся! – собственным низким происхождением. Уму непостижимо.

Сам Нотай сидел рядом на пне, выслушивал рапорты с поля боя и раздавал приказы. Бой, который Айз Седай вели на западном склоне Высот, обернулся хаосом. Их взгляды встретились, и он один раз коротко кивнул.

Если здесь был шпион – а Фортуона удивилась бы, будь это не так – то сейчас лучшее время разыграть для него представление. Все, кто пережил атаку, собрались здесь. Фортуона велела им оставаться рядом, заявив, что намерена наградить тех, кто служил ей хорошо, и покарать тех, кто служил плохо. Каждый воин, слуга и дворянин мог слышать ее слова.

– Нотай, – сказала она, – мы еще не говорили о том, как мне следует поступить с тобой. Стражи Последнего Часа должны охранять меня, но твоя задача – обеспечить безопасность всего лагеря. Если ты допускал, что наш штаб небезопасен, почему же не сказал раньше.

– Проклятье, ты что, думаешь, что это моя вина? – Нотай вскочил на ноги и жестом велел замолчать рапортовавшего разведчика.

– Я поручила тебе командование, – сказала Фортуона. – Тогда и главная ответственность за все ложится на тебя, не так ли?

Генерал Галган, стоявший рядом, нахмурился. Он был не согласен с ней. Другие, напротив, одарили Нотая гневными взглядами. Дворянчики-подхалимы; они готовы были винить его просто за то, что он не был урожденным Шончан. Впечатляет, как быстро Нотай склонил на свою сторону Галгана. Или же Галган изображает подобающие случаю чувства? Не он ли шпион? Он мог служить Сюрот, или просто быть ее заменой, на случай ее падения.

– Я не собираюсь принимать на себя ответственность за это, Туон, – сказал Нотай. – Проклятье, ты сама настояла на том, чтобы остаться в лагере, хотя могла быть где угодно, в безопасности!

– Возможно, мне так и следовало поступить, – холодно ответила она. – Вся эта битва обернулась катастрофой. Ты сдаешь позиции каждую секунду. Ты позволяешь себе шутки и легкомысленные речи, ты отвергаешь поведение, подобающее твоему титулу; я не думаю, что ты воспринимаешь свое нынешнее положение с должной серьезностью.

Нотай рассмеялся. Смех был громкий, искренний. Это он умел. Фортуона подумала, что она единственная видит две линии дыма, поднимающиеся с Высот точно за его спиной. Хорошее знамение для Нотая: рискованная игра принесет великий выигрыш. Или проигрыш.

– Я скажу тебе как есть! – сказал Нотай, махнул рукой в ее сторону. – Ты и твои проклятые шончанские правила только мешают мне.

– Тогда и я скажу тебе как есть, – ответила она, вскинув голову. – Нам вообще не следовало вступать в этот бой. Лучше бы мы остались на юго-западе и готовились оборонять наши земли. Я не позволю тебе разбрасываться жизнями моих солдат.

– Тогда уходите, – прорычал Нотай. – Мне-то какое дело?

Она резко развернулась и направилась прочь.

– Идемте, – сказала она прочим. – Собираем наших дамани. Все, кроме этих Стражей Последнего Часа переместятся к лагерю нашей армии у Эринин, и затем мы вернемся в Эбу Дар. Мы сразимся в истинной последней битве после того, как эти глупцы обескровят Отродий Тени.

Ее люди последовали за ней. Была ли игра убедительной? Шпион видел, как она послала на смерть человека, который ее любил; убедит ли это его в том, что она безрассудна? Настолько безрассудна и самоуверена, что готова забрать у Нотая свои войска? Это было достаточно правдоподобно. В некотором смысле, ей хотелось бы сделать то, о чем она говорила, и вступить в бой на юге.

Конечно, чтобы поступить так, ей пришлось бы проигнорировать расколотое небо, дрожащую землю и бой, который вел Возрожденный Дракон. Это были знамения, которыми она не могла пренебречь.

Но шпион этого не знает. Он не знает ее. Шпион увидит просто молодую женщину, которая глупа настолько, что захотела драться сама по себе. Она на это надеялась.

* * *

Темный оплетал Ранда сетями вероятностей.

Ранд знал, что это битва между ними – битва за то, что может быть, – имеет жизненно важное значение для Последней Битвы. Ранд не мог соткать будущее. Он не Колесо, ни что-либо подобное. Несмотря на все что с ним произошло, он по-прежнему был просто человек.

И все же, именно в нем была надежда человечества. Судьба человечества зависела от его выбора будущего. Выбор пути… это сражение должно определить его, его воля, против воли Темного. Пока еще все, что может быть, может стать тем, что будет. Сломайся он теперь и Темный будет выбирать будущее.

СМОТРИ, сказал Темный, поскольку линии света объединились, и Рэнд вошел в другой мир. Мир, который еще не произошел, но мир, который весьма вероятно мог бы скоро состояться.

Ранд нахмурился, глядя на небо. В этом видении оно не было красным, земля не была разрушена. Он стоял в Кэймлине, он знал это. Да, различия были заметны. Паровые фургоны громыхали на улицах, смешиваясь с конными экипажами и толпой людей.

Стоя на вершине центрального холма, он видел как расширился город за пределы новой стены. Он мог даже разглядеть место, где Талманес взорвал стену. Разлом не был отремонтирован. Вместо этого, город выплеснулся через него. Здания покрывали то, что когда-то было полями снаружи.

Ранд хмурился, поворачиваясь и идя по улице. В какую игру играл Темный? Конечно, этот нормальный, даже преуспевающий, город не был частью его планов относительно мира. Люди были чисты и не выглядели угнетаемыми. Он не видел признака развращенности, которая отметила предыдущий мир, созданный Темным для него.

Заинтересованный, он подошел к ларьку, где женщины продавали фрукты. Стройная женщина улыбкой приглашала его, указывая на свой товар. – Добро пожаловать, добрый сэр. Я Ринель, и мой магазин – второй по выбору самых прекрасных фруктов со всего мира. У меня есть свежие персики из Тира!

– Персики! – сказал в ужасе Ранд. Все знали, что они ядовитые.

– Ха! Не бойтесь, сударь! Из них были удалены токсины. Они столь же безопасны, как и я честна. – Женщина улыбнулась, укусив один из персиков, чтобы доказать свои слова. Как только она это сделала, неряшливые руки появились из-под ларька с фруктами, они принадлежали мальчику, спрятавшемуся там, которого Ранд раньше не заметил.

Маленький мальчик схватил красный фрукт, которого Ранд не знал, и умчался. Он был настолько худым, что Ранд мог видеть, как его ребра давят на кожу его слишком маленькой фигуры, а его ноги были такими слабыми, что было удивительно, как мальчик мог хотя бы ходить.

Женщина, продолжая улыбаться Ранду, потянулась рукой к боку и достала небольшой жезл с рычажком со стороны ее пальцев. Когда она надавила на рычажок, жезл издал резкий треск.

Брызнула кровь, и мальчишка упал, распластавшись на земле. Люди, шедшие по улице, обходили его, хотя кто-то – мужчина в сопровождении многочисленных охранников – остановился, чтобы подобрать фрукт. Он стер кровь и укусил фрукт, продолжив свой путь. Через несколько секунд паровая повозка прокатилась по телу, вдавив его в дорожную грязь.

Ранд, ужаснувшись, посмотрел назад на женщину. Она спрятала свое оружие с улыбкой на лице.

– Вы искали какие то особенные фрукты? – спросила она.

– Ты только что убила этого ребенка!

Женщина нахмурилась в замешательстве.

– Да. Разве он принадлежал вам, сударь?

– Нет, но. – Свет! Женщина не показывала ни намека на раскаяние или беспокойство. Ранд повернулся, но никто, казалось, ничуть не заботился о том, что случилось.

– Сэр? – Спросила женщина. – Я чувствую, как будто я знаю вас. Это прекрасная одежда, даже если немного не того стиля. К какой фракции вы принадлежите?

– Фракции? – спросил Ранд, оглядываясь назад.

– А где ваши охранники? – Спросила женщина.

– Человек богатый, как вы имеет их, конечно.

Ранд встретился с ней глазами, а затем отбежал в сторону, так как женщина снова потянулась за оружием. Он нырнул за угол. Выражение в ее глазах… полное отсутствие любого рода человеческого сочувствия или беспокойства. Она бы убила его в один момент без задней мысли. Он это знал.

Другие на улице смотрели на него. Они подталкивали товарищей, указывая на него. Один человек проходя мимо крикнул:

– Назови свою фракцию! – Другие бросились в погоню.

Ранд нырнул за другой угол. Единая Сила. Осмелится ли он использовать ее? Он не знал, что происходит в этом мире. Как и прежде, он с трудом отделял себя от видения. Он знал, что это было не совсем реально, но он не мог не считать себя его частью.

Он не рискнул с Единой Силой, и доверился пока своим ногам. Он не знал Кэймлин очень хорошо, но он помнил этот район. Если он дойдет до конца этой улицы и повернет… да, есть! Впереди он увидел знакомое здание, с табличкой на передней части, изображающей мужчину стоящего на коленях перед женщиной с красно-золотыми волосами. Благословение Королевы.

Ранд достиг передней двери, когда преследовавшие его сгрудились, огибая угол позади него. Они остановились, когда Ранд вскарабкался к двери, минуя здоровенного парня, стоящего в стороне. Новый охранник двери? Ранд не знал его. Бэзил Гилл все еще владеет гостиницей, или она сменила владельца?

Ранд ворвался в большую общую залу, сердце колотилось. Несколько человек, нянчивших кувшины с полуденным пивом, ​​посмотрели на него. Ранду повезло, Бэзил Гилл сам стоял за прилавком, протирая чашку тряпкой.

– Мастер Гилл! – сказал Ранд.

Толстяк повернулся, нахмурившись.

– Я тебя знаю? – Он посмотрел на Ранда сверху вниз. – Мой Лорд?

– Это я, Ранд!

Гилл склонил голову, потом улыбнулся.

– Ах, вы! Я забыл вас. Ваш друг не с вами, да? Тот, с тьмой, глядящей в его глаза?

То есть люди не распознали Ранда как Возрожденного Дракона в этом месте. Что Темный сделал с ними?

– Мне нужно поговорить с вами, мастер Гилл, – сказал Ранд, шагая к частным обеденным апартаментам.

– В чем дело, парень? – спросил Гилл, следуя за ним. – У тебя какие-то проблемы? Опять?

Ранд закрыл дверь за Мастером Гиллом. – В какой мы эпохе?

– В Четвертой Эпохе, конечно.

– А Последняя битва случилась?

– Да, и мы победили! – сказал Гилл. Он пристально посмотрел на Ранда, сужая глаза. – Ты в порядке, сынок? Как можешь ты не знать…

– Я провел последние несколько лет в лесах, – сказал Ранд. Напуганный тем, что происходило.

– Ах, так. Ты ничего не знаешь о фракциях?

– Нет.

– Свет, сын мой! У тебя проблема с душком. Постой здесь, я принесу тебе символ фракции. Нужно, спешить! – Гилл открыл дверь и вышел наружу.

Ранд, сложив руки, с неудовольствием заметил, что камин в комнате, содержит пустоту за его пределами. – Что ты сделал с ними? – потребовал Ранд.

– Я ПОЗВОЛИЛ ИМ ДУМАТЬ, ЧТО ОНИ ПОБЕДИЛИ.

– Зачем?

МНОГИЕ, КТО СЛЕДУЮТ ЗА МНОЙ, НЕ ПОНИМАЮТ ТИРАНИЮ.

– Что это придется делать с… – Ранд обернулся, когда Гилл вернулся. Он не имел никакого «символа фракции», что бы это ни было. Вместо этого, он привел трех громил с бычьими шеями и указал на Ранда.

– Гилл, сказал Ранд, попятившись и ухватившись за источник. – Что ты делаешь?

– Что ж, я думаю я смогу продать это пальто за что-то, – сказал Гилл. Его голос даже в малейшей степени не звучал оправдывающимся.

– И поэтому ты меня ограбишь?

– Ну, да. – Гилл казался смущенным. – Почему бы и нет?

Громилы вошли в комнату, глядя на Ранда внимательным взглядом. Они несли дубинки.

– А как же закон? – сказал Ранд.

– Почему должны быть какие-то законы, запрещающие грабеж? – спросил Гилл, качая головой. – Что ты за человек, что думаешь о таких вещах? Если человек не может защитить то, что он имеет, почему он должен это иметь? Если человек не может защитить свою жизнь, зачем она ему?

Гилл махнул троим мужчинам идти вперед. Ранд связал их плетениями Воздуха.

– Ты взял их совесть, не так ли? – спросил он мягко.

Гилл выпучил глаза узрев использование единой Силы. Он попытался бежать, но Ранд захватил и его плетениями Воздуха.

ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ДУМАЮТ, ЧТО ОНИ УГНЕТЕНЫ, КОГДА-НИБУДЬ БУДУТ БОРОТЬСЯ. Я ОТБЕРУ У НИХ НЕ ТОЛЬКО ИХ ВОЛЮ К СОПРОТИВЛЕНИЮ, НО И СОМНЕНИЕ, ЧТО ЧТО-ТО НЕ ТАК.

– Значит, ТЫ оставишь их без сострадания? – потребовал Ранд, глядя в глаза Гилла. Этот человек, казалось, в ужасе, от того, что Ранд убьет его, и трех бандитов. Никаких угрызений совести. Ни намека на это.

МИЛОСЕРДИЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НЕОБХОДИМЫМ.

Ранд почувствовал смертельный холод.

– Этот мир отличается от того, что ты показывал мне раньше.

ТО, ЧТО Я ПОКАЗАЛ ТЕБЕ РАНЬШЕ – ЭТО ТО, ЧЕГО ОЖИДАЮТ ЛЮДИ. ЭТО ТО ЗЛО, С КОТОРЫМ, КАК ОНИ ДУМАЮТ, ОНИ СРАЖАЮТСЯ. НО Я СДЕЛАЮ МИР, ГДЕ НЕ БУДЕТ ДОБРА ИЛИ ЗЛА.

БУДУ ТОЛЬКО Я.

– А ТВОИ слуги знают? – прошептал Ранд. – Те, кого ты называл Избранными? Они думают, что борются, чтобы стать господами и правителями за мир собственных решений. Вместо этого ТЫ дашь им это. Тот же самый мир. кроме одного, без СВЕТА.

БУДУ ТОЛЬКО Я.

Нет Света. Нет человеческой любви. Ужас глубоко проник в Ранда, сотрясая его. Это был один из тех возможных миров, который может выбрать Темный, если победит. Это не означает, что он будет, или может быть, но… о, Свет, это было ужасно. Гораздо страшнее, чем мир рабов, гораздо страшнее, чем темный мир запустения.

Это был истинный ужас. Это было полное искажение мира, он забрал все прекрасное от него, оставив после себя лишь шелуху. Миловидную шелуху, но все же шелуху.

Ранд бы лучше прожил тысячу лет пыток, сохранив часть себя, что давала ему способность чувствовать добро, чем прожить хоть момент в этом мире без Света.

Он крутнулся, разъяренный на темноту. Он сконцентрировался на дальней стене, увеличивая ее.

– ТЫ ошибся, Шай'тан! – кричал Ранд в небытие. ТЫ думаешь поверг меня в отчаяние? ТЫ думаешь сломил мою волю? Это не так, клянусь ТЕБЕ. Это заставляет меня бороться!

Что-то грохотало внутри Тьмы. Ранд кричал, силой воли пробиваясь наружу, разрушая темный мир лжи и людей, которые убивали бы без сочувствия. Мир взорвался, и Ранд снова оказался в месте, вне времени. Узор зарябил вокруг него.

– Ты показал мне своё истинное сердце? – потребовал Ранд у небытия, пока он схватил эти потоки. – Я покажу тебе своё, Шай'тан. В противовес Беспросветному миру, который бы ты сотворил.

– Мир без Тени.

* * *

Мэт зашагал прочь, унимая свой гнев. Туон казалась очень озлобленной на него! Свет. Она вернется, когда он будет нуждаться в ней, но так ли это?

– Мэт? – торопливо бросила Мин.

– Иди с ней – лишь обронил Мэт. – Проследи за ней для меня, Мин.

– Но…

– Она не нуждается в защите – проронил Мэт. – Она сильная. Треклятый пепел, она именно такая. И все же за ней нужно присматривать. Она беспокоит меня. Сейчас я отдаю все свои силы этой проклятой кровавой мясорубке, ради нашей победы. Поэтому я не могу за ней приглядывать. Так что прошу тебя? Пожалуйста?

Мин остановилась, а затем неожиданно обняла его.

– Удачи, Мэтрим Коутон.

– Удачи, Мин Фаршав – медленно произнес Мэт. Он выпустил ее из обьятий, а затем забросил ашандрей на плечо. Войска Шончан начали покидать поле боя, они пройдут мимо Эринин, прежде чем оканчательно отступить с поля Мериллор. Дэмандред выпустил их, но он же не дурак. Кровь и треклятый пепел во что Мэт себя втянул? Он только что позволил уйти четверти своих сил.

Они должны вернуться, подумал он. Если бы его авантюра сработала. Если кости выпадут так, как ему нужно..

Но эта битва, была не простой игрой в кости. Здесь было так много тонкостей. Если поразмыслить, то все это выглядит как карточная игра. А Мэт обычно выигрывает в карты. Как правило.

Справа от него, группа мужчин в темной Шончанской броне шла к полю боя.

– Эй, Карид! – прокричал Мэт.

Этот громадный человек мрачно посмотрел на Мэта. Неожиданно, к Мэту пришло осознание, каково это металлу, когда Перрин сурово смотрит на него, занося свой молот. Карид наблюдал за ним, и, хотя он, очевидно, делал над собой усилие, чтобы сохранить на лице спокойствие, Мэт смог почувствовать на себе его гнев.

– Спасибо – вырвался жесткий голос Карида, – За помощь в защите императрицы, да живет она вечно.

– Ты думаешь, что ее следовало держать где-нибудь в безопасном месте – проронил Мэт. – Не на командном посту.

– Это не мое дело – задавать вопросы Высокородным, Величайший, – сказал Карид.

– Ты ничего и не выказываешь, – ответил Мэт. – Ты думаешь о том, чтобы пырнуть меня чем-нибудь острым. Это совершенно разные вещи.

Карид выдохнул, затем сделал длинный глубокий вдох.

– Извините меня, Высочайший – произнес он, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я возьму своих людей и умру с честью.

– Я так не думаю, – сказал Мэт. – Ты пойдешь со мной.

Карид повернулся к нему.

– Императрица, да живет она вечно, приказала…

– Тебе отправляться на поле боя. – произнес Мэт, прикрывая глаз, чтобы осмотреть русло реки, кишащее Троллоками… – Великолепно. А, куда, по-твоему, направляюсь я?

– Ты будешь биться? – спросил Карид.

– Я думаю о небольшой прогулке, – сказал Мэт. Он покачал головой. – Мне нужно почувствовать, что делает Демандред… Я иду туда Карид, и вы, ребята, будете между мной и Троллоками, звучит замечательно. Так вы идете?

Карид не ответил, но и не ушел.

– Послушайте, какой у вас выбор? – спросил Мэт. – Броситься в бой и умереть без особой пользы? Или попробовать сохранить меня в живых для вашей Императрицы? Я почти уверен, что она меня любит. Может быть. Трудно понять, что у нее на душе, у Туон.

– Ты должен перестать произносить это имя, – гневно заметил Карид.

– Я буду звать её так, как я треклято хочу.

– Нет, если мы собираемся отправиться с тобой, – сказал Карид. – Если я должен идти с Принцем Воронов, мои люди не должны слышать такое из Ваших уст. Это будет плохим предзнаменованием.

– Ну, нам ведь не нужно это, – сказал Мэт. – Ладно, хорошо Карид. Давайте нырнем обратно в эту заварушку и посмотрим, что можно сделать. Во имя Фортуоны.

* * *

– Мэтрим Коутон, ты проклятый дурак! Ты все еще жив?

Мэт вглянул на Даврама Башира, который ехал рядом с ним, в рано наступивших сумерках. Мэт вместе со Стражей Последнего Часа, переместился в арьергард Андорцев, сражающихся на реке.

Башир ехал вместе со своей женой, в сопровождении охранников Салдейцев. Судя по крови на ее одежде, ей тоже довелось поучаствовать в сражении.

– Да, я жив, – ответил Мэт. – Я вообще, живучий парень. Насколько я помню, мне только один раз не повезло в деле выживания, но это мелочи. Кстати, а что ты здесь делаешь? Разве, ты не…

– Враги окопались в моем трёклятом мозгу, – Башир осклабился, – Представляешь, парень? По здравому размышлению, мы с Дэйрой решили, что будет лучше, если я не буду тут командовать, но убить пару-тройку Троллоков я еще в состоянии.

Мэт кивнул. С гибелью Тенобии этот человек становился королем Салдэйи, но пока он отвергал корону. Порча в его разуме потрясла его. Все, что он сказал – то, что салдэйцы будут сражаться с малкирцами и велел своим войскам следовать за Ланом. Думать о троне можно будет, если они переживут Последнюю Битву.

– Что с тобой случилось? – поинтересовался Башир. – Я слышал, командный пункт разрушен.

Мэт кивнул.

– Шончан отказались от нас.

– Кровь и пепел! – закричал Башир. – Как будто без этого было не достаточно плохо. Проклятые шончанские псы.