Текст книги "Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи"

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Через несколько минут всё затихло, только раскалённый, изъеденный рытвинами пол продолжал тускло светиться и потрескивать.

Колдунья невольно сделала шаг назад.

Подвластные ей духи явились на зов, но никто из них не мог приблизиться к сияющей сфере, а более сильные сущности проигнорировали её призыв – им она не могла приказывать, но подозревала, что они не откликнулись неспроста.

========== Глава 104. Самая сильная магия ==========

– Кто ты? – требовательно спросила чёрная жрица, обращаясь к Лоре. – И что это за сущность, которая служит тебе? – Она указывала на Камень, невольно отводя взгляд в сторону – ей было больно смотреть на него, испускаемое им свечение резало глаза и словно расплавляло что-то глубоко внутри.

Ей хотелось опустить взгляд, но она не могла допустить такого унижения.

– Камень никому не служит, – ответила Лора. – Он свободен и помогает, когда захочет и кому захочет. В нём память и частица души разумного существа, которое добровольно отдало свою жизнь, чтобы жили другие.

– Магия Жизни и Смерти, – с лёгкой усмешкой, но вместе с тем и с нескрываемым уважением изрекла колдунья. – Самая сильная магия из всех, – она больше не чувствовала себя такой униженной, но вместе с пониманием пришёл страх: она не знала, зачем они явились сюда, чего хотят, и не могла им противостоять.

– Ты ошибаешься, – сказала Лора. – Это другая – ещё более сильная и древняя магия. Ты должна знать: Любовь предшествовала Жизни, которая нам известна.

Чёрная жрица отступила ещё на шаг, но тут же, спохватившись, вернулась на прежнее место.

– Где-то я уже слышала эти сказки, – произнесла она небрежно и поспешно добавила: – Но не будем спорить. Я вижу и знаю больше, чем ты думаешь. Это не просто “разумное существо”. Оно владело Силой и оно – твой предок. Чего ты хочешь? Зачем ты явилась сюда, жрица?

– Ты ошибаешься, я не жрица.

– Зачем отрицать очевидное? – удивилась жиззеа.

– Я вижу – ты жрица. Так же, как и я. Только служишь другому Алтарю. И тот, что рядом с тобой, тоже служит. Вы избраны с самого рождения. Избраны и уже прошли посвящение… – её усики вдруг резко дёрнулись с каким-то даже торжеством, не слишком уместным в её положении. – Так вы и не знали… – тихо проговорила она. – Хорошо же обращаются с вами ваши Хозяева… Никакого договора, платы… А он… – колдунья вновь взглянула на Рэя, – мог бы распорядиться иначе тем, что дала ему мать…

– Замолчи! – оборвала её Лора. – Мы не просили читать наши судьбы, тем более – тебя. Мы видим, как платят твои Хозяева, – девушка кивнула в сторону тёмных силуэтов.

Они всё ещё стояли на прежнем месте, время от времени конвульсивно подёргиваясь – приказ никто не отменял, и стражи должны были идти вперёд, но не могли приблизиться к золотому, мучительному для них свету.

Колдунья взмахнула нижней левой рукой, и её слуги заковыляли в спасительную тень у дальней стены зала. Они не могли помочь ей на этот раз.

– Они не заслужили большего, а вы… могли бы…

– Хватит.

– Я вижу, что это бесполезно. Так и должно быть. Каждый верен своему служению, – спокойно и с достоинством произнесла чёрная жрица.

Она хотела снова спросить, зачем они сюда явились, но передумала. Уж явно не затем, чтобы сделать ей подарок.

Лучше потянуть время. Она вспомнила, что у неё ещё есть важное дело, которое нужно завершить до захода Одинокой Луны, но тут же прогнала эту мысль, – сфера золотого света затрепетала, словно что-то почуяла.

Лора слегка склонила голосу набок, прислушиваясь к чему-то. Она уже знала об этом “деле” и была твёрдо намерена не допустить его исполнения, но пока лучше было об этом не упоминать.

– Расскажи нам о Трёх Призраках, – потребовала живущая.

– Это вас не касается, – упрямо наклонила голову колдунья. – Они мои. Как и вся эта Башня.

– Вот как? А мне казалось, что они намного старше тебя.

– Они достались мне по наследству. Это мои владения. Убирайтесь! У вас нет права находиться здесь, тем более – этой ночью!

– Не знаю, о каких правах ты говоришь. Кажется, вы признаёте только одно право – Право Силы. – Лора сделала шаг вперёд.

Колдунья вздрогнула, но осталась на месте, прикидывая, как бы половчее ускользнуть.

– Ты не убежишь от меня, – сказала Лора. – Мне нужна правда, и я буду преследовать тебя, пока не получу ответ. Ты сказала – право. У меня есть право. Я пришла, чтобы освободить душу, которая тебе не принадлежит.

– Не знаю, о чём ты говоришь.

– О том, чьё тело лежит наверху, в комнате с шарфом и белым бумажным цветком.

Колдунья фыркнула.

– Никчёмные безделушки.

– Чью силу ни ты, ни твои предшественницы так и не смогли преодолеть, – продолжала Лора. – Вы не сумели завладеть его душой, но и не отпускаете её.

– Она наша. Моя! Иначе мы не могли бы удерживать её!

– Она не ваша, иначе давно служила бы вам, – Лора снова шагнула вперёд, и на этот раз её противница всё же отступила – к открытому люку. – Я не дам тебе сбежать, – спокойно и уверенно сказала девушка.

– Ты не сможешь меня заставить! – огрызнулась жиззеа. – Ты можешь только защищаться, а я не нападаю, я всего лишь хочу, чтобы ты убралась из моей Башни!

– Камень – не оружие, тут ты права, но и он может сделать немало. Например, вернуть твоих так называемых слуг за ту черту, за которой им и положено находиться. Камень не убивает живого, но они давно мертвы.

– Ты не посмеешь! – взвизгнула колдунья. – Они принадлежат мне! Они принадлежат Чёрному Алтарю! Губительница покарает тебя!

– Даже если так, их это не вернёт. А кроме того, у нас есть и оружие, – краткий обмен понимающими взглядами, и Рэй извлёк вторую и последнюю реликвию.

Серебряный Кинжал с живым золотым леопардом на рукоятке сам скользнул в ладонь, сам развернулся острием к врагу.

Рэю казалось, что он чувствует, как леопард под его ладонью яростно поводит упругими боками, выпуская когти. Лезвие переливалось, жило, вспыхивало искрами. Кинжал знал, что враг рядом. Не совсем тот враг, для борьбы с которым его создали, но в чём-то очень похожий.

– Вы не посмеете… – уже без прежней уверенности повторила колдунья.

– Посмеем, – заверила её Лора. – Там, на стене, написано, что когда “придёт время” – “все узнают правду”. Так вот, время пришло.

– Нет, ещё нет… – проскрипела жиззеа. – Рано… Как ты смогла прочесть? – словно спохватилась она. – Заклятие…

– Заклятие пало, потому что мы пришли вовремя, – отрезала живущая. – Говори! Говори правду, иначе ты потеряешь всё.

– Надо обсудить условия…

– Хватит тянуть. Мы оставим тебе то, что твоё, – вот единственное условие. Больше ты ничего не выторгуешь, да и куда уж больше.

Лора не спеша пошла вперёд; колдунья, с сожалением взглянув на провал люка, вынуждена была отступить.

– Хорошо. Я расскажу и не буду больше тянуть. Остановись!

Лора остановилась, ни на миг не переставая следить за каждым движением противницы.

– Хотя, если эта душа не принадлежит Губительнице, почему бы тебе не узнать всё прямо у неё? Ты можешь говорить с душами – я же вижу. Со светлыми душами… – жиззеа изогнула усики в усмешке. – Возможно, тебе стоит попробовать, – предложила она. – Или ты не надеешься на свои силы?

– Ты обещала не тянуть, – спокойно заметила Лора.

– Вы связали эту душу, она не может говорить со мной. А теперь – сдержи своё слово, или я сдержу своё и лишу тебя твоих слуг – для начала. – Это было сказано уже не просто спокойно, а слишком спокойно.

Чёрная жрица поняла, что на этот раз предупреждение действительно последнее.

– При королеве Азафе, Зарёй Сияющей, для важной работы были наняты три лучших мастера Аззы. Они пришли сюда, как обычно, но больше не покинули Башню.

– Почему?

– Таков был приказ королевы. Башня стала для них местом пожизненного заключения. Никто не мог навещать их или разговаривать с ними. Им приносили еду и одежду, говорят, что они ни в чём не нуждались, но страже, охранявшей Башню, запрещалось говорить с ними под страхом смерти. А пленникам лишь на бумаге дозволялось изливать свои мысли и просьбы. Эти записки в запечатанном виде передавались самой королеве.

– Для какой работы их наняли?

– Откуда мне знать? – колдунья безразлично взмахнула руками, словно отбрасывая этот совершенно незначительный вопрос.

– Ну хорошо, – Лора как бы согласилась с его незначительностью, и в мутных жёлтых глазах воровато проскользнула тень облегчения. – А что было дальше?

– Сама подумай, – огрызнулась колдунья. – Они долго не могли поверить, что живыми им отсюда не выйти. Надеялись, писали королеве. Сначала, конечно, почтительно – просили, умоляли, что-то, наверное, обещали… Потом отчаялись. Вы, должно быть, видели…

– Я не об этом, – не выдержала Лора.

Конечно, она видела, а кроме того и чувствовала: надежда и отчаяние, отчаяние и надежда, от которой заключение казалось ещё более мучительным.

Но когда надежда умерла, оказалось, что без неё – хуже, без неё невозможно жить, нечем дышать и кажется, что тяжёлые стены, неумолимые, как королева Азафа, Зарёй Сияющая, каменные, как её сердце, надвигаются и душат, душат день за днём.

Они бросались на стены, измученные безысходностью и невероятно жгучей жаждой – оказаться на просторе, увидеть бездонное небо над головой.

Они крушили всё вокруг в приступах подкравшегося безумия, пока ещё приходящего, как приливная волна, и забивались в тёмные углы, впадая в тоскливое многочасовое оцепенение.

Не было нужды говорить об этом. Особенно так, как об этом говорила эта женщина с тяжёлым, равнодушно-властным взглядом: как о результатах наблюдений за подопытными животными, с удовлетворением – результаты не обманули ожиданий экспериментаторов.

– Что было дальше? Меня интересуют факты.

– Физз – один из мастеров, был из нашего рода. Кое-что он перенял не то от своей матери, не то от бабки, точно не знаю. Он проклял королеву и всех её наследниц, которые будут править Аззой после неё. С тех пор каждая королева становится жертвой проклятия, едва взойдёт на верхнюю чашечку Цветочного Трона, – чёрная жрица помедлила, с торжеством глядя на слушателей.

Сила проклятия мастера из её рода, который был всего лишь мужчиной и не учился как следует колдовству, должна была произвести впечатление. И навести на размышление…

– Всех он проклясть не мог, – заметила Лора. – Когда-то это должно кончиться. А кроме того… я думаю, что они страдают не столько от того что их проклял Физз из твоего рода, сколько из-за того, что сделала тогда королева. Продолжай, ведь это далеко не всё.

– Физз призвал Губительницу. Он поклялся служить ей в обмен на освобождение и уговорил второго мастера сделать то же самое, но третий – Ффо – самый молодой из них, отказался… – чёрная жрица продолжала говорить, нехотя цедя слова, а перед Лорой и её спутниками вставали сцены трагедии, разыгравшейся здесь уже очень давно, но всё ещё живущей в этих стенах.

Между скупых слов и недомолвок живущая прочла и то, о чём не хотела говорить колдунья.

========== Глава 105. Ффо – борьба до конца ==========

Младший из мастеров был самым талантливым из них и самым счастливым – до того как в последний раз переступил порог Башни, которую позже назовут Башней Трёх Призраков, и одним из них будет его неуспокоенная душа, а тогда её называли Башней Мастеров, и ничто не предвещало беды.

Ффо был счастлив, потому что его любила самая замечательная девушка на свете, и не просто любила, а вышла за него замуж и вскоре на свет должен был появиться их первый ребёнок, и вообще – всё было прекрасно…

Вот только жена почему-то очень не хотела его отпускать на этот раз и спешила закончить вышивку на шарфе, чтобы он обязательно взял его с собой, и тосковала, и не находила себе места…

“В этот шарф я вложила всю мою любовь, – сказала она, провожая его. – Пусть хранит тебя Повелительница, а моя любовь всегда будет с тобой…”

Потом он понял, что она предчувствовала беду, разлуку. До самой смерти будут они разлучены и даже после неё…

Он отказался участвовать в тёмных делах Физза.

Тот, другой мастер, поначалу тоже отказывался, но потом не выдержал, и Ффо остался в меньшинстве. На какое-то время его оставили в покое, но затем Физз заявил, что у них ничего не получается, потому что Ффо не с ними. Все должны участвовать, а иначе ничего не выйдет.

Они угрожали, уговаривали, запугивали, умоляли, то и дело напоминая ему о жене. Как будто он мог забыть. Хорошо ещё, что они не знали о ребёнке, который к тому времени давно родился и уже входил в подростковый возраст. Или входила… Ффо не сдавался.

Жена? Ребёнок? Лучше умереть в заточении, чем вернуться рабом Губительницы и, возможно, привлечь к ним злые силы.

Затем снова последовало затишье, которое закончилось тем, что Физз и второй мастер, полностью ему подчинившийся, попытались убить Ффо. Но не просто убить, а принести его в жертву Губительнице – таковы были условия сделки, если верить “прозрению” Физза.

Однако, хотя Ффо подобного и не ожидал, им не удалось застать его врасплох.

После первой попытки были и другие, также не увенчавшиеся успехом. Это была долгая и изнурительная борьба, в которой периоды тревожного затишья, выслеживания и подкрадывания перемежались со схватками – иногда короткими, как бы пробными, иногда – отчаянными.

Ффо был так измучен, что, в сущности, смерть казалась ему вполне приемлемым, даже желанным, выходом из кошмара, но быть жертвой на чёрном алтаре… Одна мысль об этом вызывала содрогание почти животного ужаса и омерзения.

Однажды ночью в Башне объявилась чёрная жрица из рода Физза, но последний рано обрадовался желанной свободе – всё оказалось не так просто, как ему хотелось бы. Мать Физза к тому времени умерла, а прочие родственницы, в том числе и явившаяся в Башню жрица, не питали к нему особых чувств.

Колдунья объявила, что выведет их из Башни, как только они пройдут обряд посвящения Губительнице, и непременно – все трое. Тогда Ффо снова отказался.

Колдунья усыпила всех троих и бесследно исчезла, но ненадолго. Вскоре пленники поняли, что на первом этаже, в парадном зале Башни, есть люк, по-видимому, ведущий к подземному ходу.

Это знание принесло им лишь новые муки. Они не могли открыть люк, как ни старались. Он открывался только со стороны подземелья. Близость свободы буквально сводила с ума.

О том, чтобы прорваться к люку, минуя колдунью, не могло быть и речи – она не позволяла им приблизиться, и даже Ффо не мог противостоять её чарам.

Он сломался, когда колдунья сказала, что его дочь скоро произведёт на свет первого ребёнка, а жена до сих пор ждёт его возвращения…

Ффо согласился на всё.

Вместе с двумя товарищами по несчастью он спустился в подземелье и вслед за колдуньей вошёл в огромный зал, освещённый несколькими факелами.

В их мечущемся красном свете он увидел чёрный алтарь и двоих мёртвых детей, привязанных к нему.

Его практически парализовало от ужаса. Подталкиваемый Физзом и его приятелем, для которых эта картина не была такой уж неожиданностью, Ффо механически переставлял негнущиеся ноги.

До его сознания почти не доходили слова колдуньи, которая говорила, что сделала всё сама, так что им не на что жаловаться – на их долю остались сущие пустяки.

Под тусклым властным огнём её глаз Ффо приблизился к алтарю. Он думал о том, что детям всё равно уже не помочь, а дальше этого его мысли не шли, они испуганно замирали и вновь бежали по кругу, потому что думать о жене и дочери здесь – в этом месте, над этими жертвами, было страшно, словно это могло навлечь на них разлитое вокруг зло.

Ффо остался, он не вернулся назад, хотя путь был свободен и он ещё мог передумать, отказаться.

Он стоял у страшного чёрного алтаря и повторял вслед за остальными страшные чёрные слова. Их смысл почти не доходил до него, и всё же он чувствовал, что каждое слово врезается в сознание, в душу, как клеймо.

Он прошёл обряд почти до конца, почти…

Когда колдунья протянула руку, чтобы вымазать Ффо кровью убитых детей, ужас, бившийся внутри него, вдруг взорвался, вспыхнул ослепительно, и ничего на всём свете не было страшнее, чем эта рука с растопыренными пальцами, с которых капала густая кровь.

В сущности, Ффо уже не мог бежать.

Произнесёнными прежде словами он сам приковал себя к месту и лишил способности сопротивляться.

Теперь его ужас был совершенно безразличен чёрной жрице и никак не мог ей помешать, равно как и запоздалое раскаяние – в любых дозах. Но что-то у неё пошло не так, чего-то она не рассчитала.

Чёрная жрица, стоявшая сейчас перед Лорой, знала или, по крайней мере догадывалась – что именно, но не хотела об этом говорить, старалась обойти.

Она сказала лишь, что Ффо убежал – назад, в Башню, где и скрывался до самой смерти.

Он прервал обряд, не дал довести его до конца – это прозвучало так, будто было чуть ли не обычным делом, но живущая поняла, что это было делом небывалым.

Она, хоть и смутно, но видела, как это было. Сцены вспыхивали и гасли, рассказ колдуньи стал ниточкой, позволившей заглянуть в прошлое.

Да, Ффо умер в Башне, до последней секунды раскаиваясь в отступничестве, скрываясь под самой крышей Башни, которую уже тогда можно было бы назвать Башней Двух Призраков.

Физз и его товарищ недолго радовались освобождению. Чёрная жрица забрала их жизни, превратив в стражей алтаря – главных стражей, но вряд ли это могло их утешить.

Их пожизненное заключение превратилось в бесконечное рабство, и они не только по приказу колдуньи, но и по собственному желанию принялись изводить Ффо. Теперь они ненавидели его за то, что у него ещё оставалась возможность избежать их участи.

Ффо умер в Башне, но колдунья солгала, когда сказала, что от чёрного алтаря он побежал к люку, ведущему наверх – в Башню.

Лора видела это – ясно, как при вспышке молнии: он бросился к одному из боковых коридоров, он бежал, не чувствуя ног, словно летел, но не потому, что надеялся скрыться и найти другой путь к свободе, на это он не рассчитывал.

Ффо хотел что-то спрятать в переплетениях подземного лабиринта, что-то очень ценное. И, возможно, это ему удалось.

Лора пыталась увидеть это, понять, что помогло Ффо и что хотел он спрятать, а колдунья желала заполучить.

– Какое задание дала мастерам королева? Что она хотела скрыть? – спросила живущая.

Чёрная жрица упрямо нагнула голову, скрестив руки и сплетя усики.

– Спроси об этом королеву, жрица, – проговорила она с издёвкой. – Я и так сказала тебе слишком много. Ты узнала всё, что имеет отношение к этой душе, которую ты так жаждешь освободить, хотя она не заслуживает этого. Ты не заставишь меня…

Взгляд живущей приобрёл отстранённо-встревоженное выражение. Колдунья замолчала и тоже прислушалась, в её тусклых глазах вспыхнул огонёк удовлетворения. Кажется, теперь непрошеным гостям будет не до неё.

Кинжал в руке Дилано вспыхнул ярче, острие словно потянуло вниз.

– Он снова охотится, – прошептала Лора.

– Ззия… – девушка бросилась к открытому люку, остальные устремились за ней. – Быстрее! Быстрее!

Они горохом ссыпались по довольно крутой лестнице.

– Закройте люк! – Лора лишь мельком взглянула на двоих детей-жиззеа, лежащих прямо на земляном полу неподалёку от зловещего возвышения – чёрного алтаря.

– Живы, одурманены, – бросила она и всунула Камень в руку оказавшегося рядом Вона. – Позаботься о них, Гэри. Пусть кто-нибудь останется с вами, – она не могла больше задерживаться.

Где-то рядом была раненая, насмерть перепуганная принцесса, которую твёрдо вознамерился прикончить стремительно приближающийся враг.

Лора прыгнула в сторону одного из проходов, разбегающихся в разные стороны от обширного подземного зала. Она оттолкнулась от земли двумя ногами, а опустилась уже на четыре лапы – бесшумно и пружинисто.

Страх и отчаяние Ззии, нетерпение и алчное предвкушение её преследователя захлестнули живущую двумя удушливыми волнами, и одна из этих волн вот-вот должна была накатить на другую и поглотить её.

– Что у вас происходит? Что происходит? – тревожно бился в передатчиках голос Виллены.

========== Глава 106. Ззия. Мужество ==========

Ззие казалось, что она идёт уже очень давно, и теперь она почти не сомневалась, что выбрала не тот туннель, не то направление.

Повернуть назад? Нет, на это ей не хватит ни сил, ни решимости. Мысли путались, страх ширился, заполняя всё внутри, превращаясь в слепой ужас.

Она чувствовала приближение того кошмара, который уже едва не убил её, но на этот раз некому ей помочь.

Это ожидание было таким мучительным, что ей вдруг захотелось, чтобы всё оказалось позади, пусть даже вместе с жизнью, но только – позади. Принцесса замедлила шаг, остановилась, вся дрожа и с трудом переводя дыхание.

Её гибель приближается оттуда, из тех коридоров, которые она недавно миновала, следует за ней по пятам с такой скоростью, словно катится с высокой горы.

Ей всё равно не убежать, и нет надежды затеряться в хитросплетениях подземных ходов, – убийца идёт по следу, ясному и отчётливому.

На какой-то миг ею овладело безумное желание самой броситься ему навстречу, чтобы разом со всем покончить и избавиться наконец от этого непереносимого ужаса.

Её остановило только воспоминание о детях – ради них она должна и будет бороться до конца. Принцесса снова двинулась вперёд, сначала шагом, а затем из последних сил побежала, каждой клеточкой ощущая, как сокращается расстояние между нею и её преследователем.

Она свернула куда-то, затем, едва добравшись до следующей развилки, повернула вновь. На несколько минут ей показалось, что преследующий её ужас отступил и даже промелькнула мысль, что все её страхи – не более чем последствия раны и блужданий в темноте мрачных подземелий.

Она поддалась приступу безумия и безнадёжно заблудилась – вот в чём заключается истинная, а не мнимая опасность. Но уже в следующую секунду страх, безумие, предчувствие – что бы это ни было, оно вернулось вновь, захлестнув её с головой.

Собрав остатки сил, подстёгнутых ужасом и отвращением, резкими, как удары бича, принцесса перешла на бег.

Сворачивая снова и снова, она в последней отчаянной надежде пыталась путать следы, смутно понимая, что окончательно утратила какое бы то ни было представление о направлении и расстоянии, но сейчас это её не беспокоило.

У неё внутри просто не осталось места для любых беспокойств – всё заполнил неумолимый холод приближающегося конца.

Ещё один поворот, и Ззия оказалась в небольшом ответвлении, закончившемся тупиком, здесь туннель немного расширялся, образуя маленький округлый зал. Ззия лихорадочно искала проход, который позволил бы ей двигаться дальше, но свет факела в судорожно сжатых руках натыкался только на глухие стены. Назад идти нельзя, она не успеет…

Когда она повернулась к единственному выходу из тупика, в который ненароком попала, свет её факела отразился в горящих глазах настигшего её чудовища. Это был конец, бежать было некуда.

Ззия видела, как убийца слегка припал к земле перед последним прыжком – неторопливо, ведь ему некуда было спешить.

Принцесса хотела бы закрыть глаза, чтобы не видеть ледяного алчного взгляда, мерзкой, кровожадно оскаленной морды, но вместо этого она швырнула в неё горящий факел – без всякой надежды на то, что это может ей помочь, только потому, что хрупкая и ранимая принцесса оказалась настоящим бойцом, не желающим сдаваться до самого конца.

Убийца прыгнул, но факел помешал ему, огонь – подходящее оружие против неживущих, но только за неимением лучшего.

Всего лишь один факел, конечно, не мог причинить ему не только вреда, но даже беспокойства. Он изменил направление прыжка, и огненный снаряд – единственное оружие принцессы – пролетел мимо, с глухим стуком шлёпнувшись на земляной пол, он ещё продолжал гореть, слабо освещая тёмный силуэт убийцы – массивный и невыразимо, непереносимо отталкивающий.

Метнув факел, Ззия не удержалась на ногах и упала, волна боли, поднявшаяся от грубо потревоженной раны, захлестнула её и в очередной – теперь уже последний раз – придала ей сил.

Она не пыталась подняться, так как слишком хорошо знала, что не успеет. Все её четыре руки шарили по неровному полу в поисках – она не знала – чего, хоть чего-нибудь.

Какой-то продолговатый камень попался ей, и она ухватила его с такой стремительностью и решимостью, какую трудно было бы ожидать от кого бы то ни было в её положении.

Убийца не слишком торопился. Он знал, что она безоружна и абсолютно беспомощна, кажется, ему даже было жаль заканчивать эту приятную игру.

Он был совсем близко, Ззия видела гнусный оскал, в котором ей мерещилась последняя издёвка над всеми её жалкими попытками, над ней самой.

Она чувствовала запах – тошнотворно-сладковатый, омерзительный запах, напомнивший ей о Грязи, о Мёртвых Посёлках.

Она сжала камень и швырнула его прямо в эти глаза, горящие жестоким пожирающим мёртвым огнём, почти уверенная, что камень не только не причинит вреда этому порождению тьмы, но и не коснётся его – просто пролетит насквозь, как через пустоту.

В этот миг она внезапно поняла, что её убийца непереносимо, чудовищно реален и, одновременно, – нереален. Он как бы не принадлежит этому миру и оружие этого мира бессильно против него.

Он явился оттуда, где единственной реальностью является смерть и уничтожение, но смерть – это уничтожение реальности.

Это открытие, вспыхнувшее, как яркий свет, в какую-то долю секунды, пока она сжимала в кулаке неровную поверхность найденного булыжника, как ни странно, в какой-то мере успокоила Ззию.

Она знала, что сейчас умрёт, но также она твёрдо знала, что никогда, что бы с ней ни случилось, никогда не будет настолько мёртвой.

Камень ударился о мерзкую морду, как о стену, такой жёсткой была шкура чудовища, что Ззие показалось: она слышит звон от этого удара.

Монстр даже не попытался увернуться, как в прошлый раз – от факела, камень ничем не мог ему повредить, и, возможно, он хотел увидеть реакцию Ззии, когда её “снаряд”, как она и предполагала, пройдёт насквозь.

Но случилось иное.

Камень ударился и отскочил. И чудовище – тоже отскочило. С каким-то изумлённо-отчаянным воем оно отпрыгнуло прочь – так далеко, что разом оказалось за пределами маленького зала – у входа в короткое ответвление, заведшее Ззию в тупик.

Только там убийца развернулся, и его глаза, горящие кровавой жаждой, взглянули на принцессу совсем иначе. Он пытался понять, что произошло, – и не мог. Его словно сунули в огонь.

Ззия тоже ничего не понимала, но инстинкт или что-то другое подсказало ей, что нужно вернуть своё утраченное оружие.

Она попыталась снова нашарить упавший камень, но под руки попадались только какие-то мелкие осколки и камешки. Она успела с недоумением подумать: неужели это тот камень рассыпался на мелкие кусочки?

Её обдала волна ледяного озноба и обжигающего удушья – чудовище не собиралось дожидаться, когда она разыщет своё оружие. Оно опомнилось, хотя и не без труда, и вновь готово к прыжку.

А в следующий миг ледяные огни его глаз погасли – его смела какая-то золотистая волна…

Она отбросила его прочь от устья короткого прохода, и Ззия, так и не обнаружив куда-то запропастившийся камень, поднялась и поспешила к выходу. Страх внезапно оставил её, она вдруг совершенно ясно поняла, что спасена.

Когда принцесса выбралась в относительно широкий коридор, то увидела двоих – и один и другой на четырёх ногах-лапах, но менее схожих существ трудно, а может и невозможно себе представить.

Одно было порождением непроглядного мрака, другое – слабо светилось золотистым светом, и Ззия, хотя и не видела сейчас, но совершенно ясно вспомнила, как почти по ту сторону жизни её звали его сияющие золотые глаза – они не отпустили её тогда и сейчас тоже не дадут умереть.

Принцесса покачнулась, оперлась о стену и медленно сползла вниз. Её повязка набухла от крови, но Ззия этого не видела – было слишком темно – только где-то за поворотом догорал брошенный факел, так же как догорали и последние искры её жизни.

Ззия закрыла глаза. Она уже чувствовала тёплое дыхание той, которая одна способна раздуть эти искры и возродить пламя её угасающей жизни.

Враг был где-то далеко, он убежал, и кто-то ещё пробежал мимо, и снова, и снова… Ззия отстранённо удивилась и ощутила тревогу своей спасительницы, а затем – скольжение в темноту.

Она была слишком близка к смерти, по сути – она уже давно принадлежала ей, и чтобы вырвать у небытия его законную добычу, Лоре были необходимы все силы, всё внимание.

Она должна вытащить Ззию и поэтому не может позволить себе даже думать о том, что происходит сейчас в тёмных коридорах, тем более она не может вмешаться. Ах, если бы она только могла! Неужели они не понимают, что делают?!

========== Глава 107. Кенур и Мррум. Верность ==========

Кенур взял след, и уже ничто не могло его остановить.

Можно даже сказать, что это след взял Кенура – в плен. Этот запах… это невыразимое никакими словами чувство – его может передать только песня кенуров – самая тоскливая, отчаянная и яростная их песня.

Он был тогда совсем маленьким, но помнил этот запах, смешанный с запахом крови его сородичей, его семьи-стаи, его братьев и сестёр, его матери…

Новая семья спасла и приняла его, и своей прежней жизни в той – первой семье он почти не помнил, но конец её, конец безмятежного детства – запомнил навсегда.

Рэй звал его, приказывал остановиться, но он не мог. Даже Лора не остановила бы его сейчас. Ей удалось это после первого нападения – в начале этой ночи: она приказала – и он остался рядом с ней, остался, чтобы охранять свою новую семью. Но это, второе столкновение, он уже не мог перенести, не мог подчиниться приказам, не мог остановиться.

Голос крови гнал его вперёд – стремительного и отважного.

Но для того, чтобы победить в этой схватке, мало стремительности и отваги, недостаточно бритвенной остроты его когтей и зубов, недостаточно сил в его мощных лапах и даже отчаяния и боли, которые он узнал той ночью, когда зарево закрыло полнеба, а маленький щенок тихо умирал рядом с телом своей матери, – недостаточно, и готовности умереть – мало.

Понимал ли он это? Вероятно, понимал. Он просто не мог иначе.

Зелёные глаза кифа горели в темноте, уши слегка подрагивали, прижимаясь к голове. Он едва слышно фыркнул – разве может человек догнать Кенура? Куда ему…

Все они, ходящие на двух ногах, вместо данных природой четырёх, сильны только своей техникой, а стоит остаться без неё, и они уже ни на что не способны…

Кифы тоже передвигались на двух конечностях, но лишь до тех пор, пока не испытывали потребности использовать все четыре, вот как сейчас. После этого нередко приходилось лечить мягкие подушечки ладоней и пальцев, если не было времени или возможности надеть специальные рукавички, но тут уж ничего не поделаешь. Да и земляной пол представлял собой наименьшее испытание для передних конечностей кифа.