Текст книги "Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи"

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Есть, – признала она крайне неохотно. – В прежние времена были и теперь, злодейки, не перевелись.

– Значит, по-прежнему находятся желающие прибегнуть к их услугам?

– Глупости и злобе переводу нет; никто их не сажает – они сами плети распускают, – процитировала Узфа народную мудрость.

– Очень даже сажают, – не согласилась Лора.

– Пожалуй, что и так. Вам, конечно, всё интересно, но ходить к ним я вам не советую.

Лора задала ещё несколько вопросов об Островном королевстве, о Западных Лесах и о том, что думает народ Аззы о своём будущем ввиду падающих урожаев и приближающейся войны.

– Да все по-разному, – ответила Узфа на последний вопрос. – Кто думает, что королева всё устроит, кто в страхе запасы делает, а есть и такие… – Узфа покосилась на свою воспитанницу.

– Говори, тётушка, говори всё, – подбодрила её Ззия.

– Есть и такие, кто не может понять, какой сухой ветер пролетел между нами и Жжуа. Почему не жить нам с ними в мире, как прежде? Не верят они, что Жжуа хочет покорить Аззу… – совсем тихо закончила она, виновато взглядывая на Ззию.

– Не верят королеве, – произнесла та бесцветным тоном.

Тётушка Узфа сжалась в своём кресле.

– Ах, тётушка! – вдруг воскликнула Ззия, горестно сплетая усики. – Даже я в это не верю!

Вскоре гости простились с радушной хозяйкой и вернулись в покои, отведённые им во дворце.

========== Глава 52. Рейтинг странностей ==========

– Ну как, – обратился Рэй к Лоре, – удалось тебе из всего этого что-нибудь извлечь?

– Пока ничего определённого, только лишнее подтверждение тому, как осторожно следует подбирать имена для своих детей, – улыбнулась она.

– Это почему же? – встрял Гэри.

– Назвали эту первую королеву Азафой, то есть практически – королевой; но это же не просто так делается – амбиции, видно, у её матери были не маленькие, а – королевские. Вот бедная Азафа и расплачивалась потом за такое воспитание под девизом – будь первой любой ценой.

– Это же легенда, – махнул рукой Гэри, – хотя насчёт воспитания я согласен на все сто.

– Хотела бы я знать, так ли уж много в этой легенде легендарного.

– Ты полагаешь, что этот Цветок Зари действительно существовал или существует? – спросил Рэй.

– Возможно. Всё, что с ним связано, очень странно.

– Например? – поинтересовался Гэри.

– Первенство по-прежнему держит то волнение, вернее, тревога, которую испытала королева, когда случайно упомянула о нём.

– Может, её взволновало воспоминание о пустеющих закромах? – предположил Михал.

– Нет. О них она и не забывала.

– А что на втором месте в рейтинге странностей? – включилась в разговор Виллена.

– Бесследное исчезновение столь значимой для жиззеа реликвии.

– Это если предположить, что он вообще существовал, – вставил Гэри.

– Она права, – поддержал подругу Рэй. – Всякое, конечно, бывает, но теоретически, если этот Цветок существовал только в легендах, то легенды же должны объяснять, куда он подевался. Даже я, приложив некоторые усилия, минут за пять-десять мог бы соорудить какое-нибудь объяснение. Может он… вознёсся на время в Небесный Сад, но, конечно, обещал вернуться.

– Хромает твоё объяснение на все четыре ноги, – фыркнул Гэри.

– Но ведь пять минут ещё не прошли, – вступилась за Дилано Лора. – Он и пяти секунд не думал, а у них для этого были века. Если они его придумали, то уж не затруднились бы объяснить его временное отсутствие. Для них это было очень серьёзно: в каждом городе по специальной Башне – это не шутки. Есть ещё и третья странность, правда, не столь существенная. Говорят, что Цветок Зари спустился с небес, а Первая Королева почему-то выкопала его из земли.

– С небес-то падать не близко, вот он под землю и ушёл, – ухмыльнулся Гэри.

Все заулыбались.

– Вообще это предание не кажется мне выдумкой. В нём слишком много такого, что самим жиззеа представляется, мягко говоря, странным, если не сказать – невероятным.

– Ну да, взять хотя бы рассказ о лесном храме, – согласился Михал. – Сейчас жиззеа воспринимают лес как нечто чуждое и едва ли не враждебное, но из предания следует, что цветы, составляющие основу их жизни, ведут своё происхождение именно оттуда – от диких лесных предков. Легенда, как это часто бывает, сохраняет историческую память народа.

– Совершенно с тобой согласна, – отозвалась Лора. – А теперь – вопрос на засыпку: какая деталь этого предания напоминает о Башне Трёх Призраков?

Рэй шевельнулся, но Гэри замахал на него руками.

– Подожди, мы и так знаем, какой ты умный и наблюдательный, дай мне секундочку подумать… Что-то мне напомнило об этой Башне… Ну конечно! Башня опутана чёрными плетями, которые давно должны были рассыпаться в прах, но всё ещё держатся, прямо как цветы из легенды, погубленные колдовством. С другой стороны… может, эти – на Башне, засохли не так уж давно или это вообще бутафория, чтобы пугать простаков.

– Я бы тоже так подумала, – задумчиво произнесла Лора, – но это, во-первых, не бутафория, а во-вторых, засохли они очень давно.

– Должно же быть какое-то объяснение!

– Конечно. И ваше дело – искать те объяснения, которые принято называть рациональными, а моё – опровергать их, хотя мне очень хотелось бы с ними согласиться. У того, что творится в этой Башне, нет “рационального” объяснения, хотя это, конечно, как посмотреть. Иррациональное имеет свою логику и существует по определённым законам, которые нам неизвестны – это его главное отличие от рационального. Надо попросить принцессу: пусть попытается узнать, какие именно мастерские находились в той Башне. Возможно, сохранились какие-то архивы…

– Надо поесть и отдохнуть, – напомнил Рэй. – Сегодня нам ещё предстоит знакомство с Главным Ботаником и осмотр его владений.

– Той их части, которую он решит предоставить для осмотра, – буркнул Командир.

– Само собой. В любом случае, это знакомство вряд ли будет приятным.

– Неприятно, зато несложно, – заметила Лора. – Я думаю, не стоит даже пытаться что-то узнать. Мррум, соня, тебя это тоже касается.

– Чтоу? – встрепенулся мирно дремлющий киф.

– Нужно убедить этого Азура, что мы наивные доверчивые простаки. Никаких неудобных вопросов, никаких сомнений – одно только лопоухое восхищение и им самим, и всеми его выдающимися достижениями.

– Кое-кому совсем нетрудно казаться лопоухим… – заметил киф, взглянув на Гэри и вновь вернувшись к любовному расчёсыванию и оглаживанию толстого хвоста.

– Очень приятно, что ты находишь меня хоть на что-то способным, – добродушно отозвался Вон.

Виллена едва заметно усмехнулась. На этот раз, пожалуй, ничья, или даже пол-очка в пользу Вона, особенно, если учесть, что Гэри улыбается, а киф недоволен.

Они едва успели поесть, как за ними снова зашла принцесса.

– Главный Ботаник готов принять гостей, если такова воля королевы, – сообщила она неприязненным тоном. – Он делает вид, что очень занят – от него зависят судьбы королевства! А между тем…

– Что – между тем? – заинтересовался Мррум.

– Я слышала от служанок, что Азур не слишком себя утруждает. Питается лучшими нектарами, ухаживает за собой, предаётся удовольствиям, любит дорогие напитки, кружащие голову…

– Выпить, значит, не дурак? Понятно… – протянул Командир.

– И много он высасывает за раз? – поинтересовался Гэри.

– Н-не знаю, – растерялась Ззия. – А какое это имеет значение?

– Огромное! Если он может насосаться до положения крыльев и потери ориентации, то… в этом состоянии он может… что-нибудь интересное сообщить.

– У него нет крыльев, ведь он мужчина, – неуверенно улыбнулась принцесса. – А если бы он… “насосался до потери ориентации”, то в этом состоянии уже ничего не мог бы сообщить.

– Ну, это ещё неизвестно, – усомнился Гэри. – Может, я, конечно, и ошибаюсь, может, на вас действует по-другому, но в употреблении “кружащих голову” напитков у человечества огромный опыт, так же как в использовании их с разведывательными целями.

В глазах принцессы застыло удивление, смешанное с сомнением, – она пыталась понять, все ли его слова шутка или только часть.

– Разве не бывает так, что, употребив эти самые напитки, кто-то становится чрезвычайно общительным? – обратился Гэри к принцессе с терпением хорошего воспитателя, говорящего с трёхлетним малышом.

– Бывает, – порадовал его “малыш”, начинающий смутно догадываться, к чему клонит наставник.

– И если в этот момент… рядом… окажется… кто-то… – с расстановкой продолжал Вон.

В глазах принцессы забрезжило понимание, тут же сменившееся брезгливостью.

– Неужели у вас никто и никогда не прибегает к подобным методам? По-моему, не все жиззеа – ангелы. Я понимаю, что принцесса никогда не использовала подобных методов…

– И никогда о таком не слышала, – взмахнула усиками Ззия. – Впрочем… мне доводилось слышать, что во время праздников кто-то проговорился о том или другом или высказал о ком-то нелестное мнение, употребив чрезмерно…

– Везде одно и то же… – Гэри воздел очи к потолку, словно призывая в свидетели Высшие Силы. – Об этом-то я и говорю. Один – подливает и слушает, а другой – пьёт и жужжит без перерыва.

– Просто мне никогда не приходило в голову, что это можно подстроить…

– Принцесса чиста душой, как Ззия из легенды, – констатировал Гэри. – Жаль, что не все на неё похожи.

========== Глава 53. Зиф и Азур ==========

– Вряд ли удастся проделать такое с Азуром. Не думаю, что он напивается до такого состояния, что перестаёт себя контролировать… Да и кто мог бы это сделать? – сказала Ззия.

– Я, – лаконично ответил на риторический вопрос принцессы сдержанный Зиф, стоящий позади неё, словно молчаливая тень. – Рассчитывать на большие успехи не приходится, – продолжил он после паузы, – но попробовать можно. Я бы давно испробовал это средство, если бы догадался о нём.

– Очень важно не вызвать у него подозрений, – встревожилась Лора.

– Я буду осторожен, – заверил Зиф. – Я скажу ему, что принцесса рассердилась на меня и прогнала. Я буду печален, расстроен до последней степени, раздавлен… Азуру нравится смотреть на чужое горе. Он не откажется угостить меня напитками из своих запасов. Он начнёт поучать меня и, конечно, будет пить вместе со мной…

– Идея хорошая, – одобрил Гэри, глядя на Зифа с сомнением, – но… для этого нужна определённая… гм… сноровка, а то как бы не получилось наоборот…

– Сноровки у меня нет, – с достоинством согласился Зиф, – но я приму отвар из колючих листьев, – хоботок Зифа едва заметно вздрогнул – упомянутый им отвар обладал на редкость мерзким вкусом, зато позволял сохранить ясность ума.

Принцесса вздохнула.

– Пора идти, – сказала она, с содроганием думая о предстоящем Зифу испытании – не о приёме противного отвара, а о компании ещё более противного Азура.

– Интересно, имя Азур тоже что-то означает? – спросила Лора по дороге к владениям Главного Ботаника.

– Выше всех поднявшийся – примерно так можно его перевести, – машинально ответила Ззия, думая о другом.

– Ну вот, – улыбнулась Лора, взглянув на Гэри, – что и требовалось доказать.

– Да уж, – усмехнулся он в ответ, – лучше бы назвали его ниже всех опустившимся – может быть, он тогда бы метро построил или клад нашёл.

– Насколько я понимаю, – снова обратилась к принцессе Лора, – Азур занимает весьма высокое положение, несмотря на то что он – мужчина. – Она быстро взглянула на Зифа, но он не чувствовал себя задетым.

Принадлежность к мужскому полу мешает продвижению по карьерной лестнице, а нередко просто закрывает путь наверх – это всего лишь обыденная реальность, которая может не нравиться, но отрицать её – нелепо.

Самому Зифу не нужна была карьера. Он мечтал о спокойной семейной жизни, но этим мечтам не суждено было осуществиться в полной мере, и всё потому, что он – мужчина, а она – принцесса, хорошо ещё, что младшая. Если бы Ззия была наследницей, традиции не позволили бы им даже то подобие семьи, которое было у них теперь.

Впрочем, не важно, что он должен оставаться безмолвной тенью, что для всех он – не больше чем задержавшийся на своём месте фаворит. Ззия любит его – только это имеет значение, только это делает семью семьёй, той семьёй, ради которой он оставил занятия горячо любимой ботаникой.

Зиф происходил из весьма знатной и состоятельной семьи, являвшейся одним из ответвлений королевского рода. Мать, высокородная Зузза, прочила ему карьеру придворного.

Конечно, придворный кавалер всегда уступает придворной даме, но если уж родился мужчиной, приходится мириться со вторыми ролями. Однако сам Зиф мечтал совсем не о том, чтобы расталкивать конкурентов в натужных попытках приблизиться к трону ещё на один шаг.

Он был влюблён в цветы, ботаника была его стихией. Мать возражала. Конечно, достигшие вершин в этой области занимают более высокое, а главное – более надёжное положение, чем любой придворный, но тут одним происхождением ничего не добьёшься – тут нужны настоящие способности, талант и, разумеется, труд.

Само слово “труд” неприятно резало слух его высокородной матери, а кроме того, она была твёрдо уверена, что никаких таких способностей и талантов у него нет.

Да и откуда бы им взяться? Отец его был, конечно, неплохим садовником… но знатной даме даже вспоминать об этом было неприятно.

Достаточно и того, что он, к несчастью, передал ребёнку свой пол; в то, что он мог передать что-нибудь ценное, она не верила. Самое ценное, что было у её сына – принадлежность знатной семье, которую передала ему она. Это качество нельзя приобрести никакими стараниями, его можно получить только по праву рождения.

Знатные дамы не выходят замуж, а если бы какая-нибудь из них осмелилась на это, то тем только уронила бы себя, но не возвысила мужчину. В общем, она не верила, что её сын способен добиться больших успехов на поприще цветоводства, а то, что он станет садовником или рядовым ботаником, снилось ей в кошмарных снах.

Однако Зиф, даром что мужчина, обладал изрядным упорством и терпением. В конце концов мать уступила, надеясь, что его утомит напряжённая учёба и отпугнёт не менее напряжённая работа. Когда и эти надежды не сбылись, появились новые: кто знает, может быть Зиф всё же добьётся успеха и станет, например, помощником Главного Ботаника, а это, без сомнения, куда лучше, чем зависеть от капризов придворных дам.

– Кто знает… кто знает… – многозначительно повторяли вслед за ней сёстры и тётки. – В конце концов, в нём течёт твоя кровь…

Едва несчастная мать начала успокаиваться, как непутёвый сын преподнёс ей очередной сюрприз: оставил ботанику и стал приближённым младшей принцессы. Он, не желавший зависеть от прихотей женщин, влюбился без памяти.

Ззия была непохожа на его мать, на её любимых четвероюродных сестёр и троюродных тётушек. Младшая принцесса поразила его своей искренностью, чистотой и нежностью души, любовью к знаниям и весёлым нравом.

Конечно, она была красива, но это неудивительно, а полное отсутствие тщеславной напыщенности и самолюбования – напротив – изумляло. Принцессе было интересно решительно всё, и они разговаривали часами, благо это не вступало в противоречие с традициями, тем более что Зиф принадлежал к знатному роду, а не был простым ботаником, так сказать, из народа.

Даже в этом случае Ззие вряд ли бы стали препятствовать – она достигла совершеннолетия и могла выбрать мужчину, который, возможно, станет отцом её ребёнка.

Когда же это произошло, мать Зифа в очередной раз успокоилась. Она рассчитывала, что теперь её сын вновь вернётся к ботанике, если, конечно, какая-нибудь другая высокородная дама не решит приблизить его к себе. Зузза не могла даже предположить, что, оказавшись в столь выгодном положении, её сын и тут сумеет всё испортить.

Подумать только! Он остался в свите младшей принцессы! А когда у Ззии появился второй ребёнок, отцом которого снова стал Зиф, Зузза пришла в отчаяние.

Ей даже не приходило в голову задаться вопросом: как мог бы Зиф покинуть принцессу, если она этого не хотела?

Впрочем, в чём-то мать была права: было бы желание, а способ нашёлся бы. У Ззии, без сомнения, хватило бы ума и достоинства, чтобы отпустить возлюбленного, будь на то его воля.

Зузза чувствовала себя несчастной. Её сын падает на самое дно, а она бессильна помешать этому. Конечно, сейчас он высоко, придворные дамы самого высокого полёта почтительны с ним, но только потому, что вынуждены считаться с выбором принцессы.

Зузза не сомневалась, что подобное положение вещей долго сохраняться не может, а как только её сын лишится своего места рядом с Ззией, его растопчут!

Ни мужчины, ни женщины, ни знатные, ни те, чьё происхождение сомнительно, – никто не простит ему этого затянувшегося возвышения, нарушавшего все мыслимые обычаи и традиции.

После рождения первого ребёнка Ззия должна была расстаться с ним навсегда – даме из королевского дома не пристало привязываться к мужчине.

Высшее мастерство опытных придворных-мужчин заключалось в том, чтобы оставаться рядом с высокородной дамой как можно дольше, не доводя дело до Брачного Танца, ну а если отступать уже некуда, то, исполнив свой долг, царедворец убирался прочь и старался впредь лишний раз не попадаться на глаза своей бывшей покровительнице – по крайней мере, в течение ближайшего года.

Такого искусства Зузза от сына и не ждала, но проявленное им безрассудство переходило все границы! Теперь никто не возьмёт его даже простым садовником! Учитывая, что состояние Зуззы по традиции целиком переходило дочери, дальнейшая судьба Зифа тонула во мраке…

Тётушки и сёстры посоветовали Зуззе вычеркнуть непутёвого сына из своей жизни и памяти. Она согласилась с ними. По крайней мере, это согласие избавляло её от необходимости вновь и вновь обсуждать с ними эту тему.

– Занять должность Главного Ботаника – это самое большее, чего может добиться мужчина, – продолжала между тем принцесса.

– Азур не имел ни денег, ни происхождения, которым мог бы гордиться, у него было только одно – жгучее желание взобраться на самый верх, и он пошёл единственным путём, который открыт перед каждым.

Впрочем, бедняку пройти этим путём куда труднее. Если у матери есть деньги, её сын без труда может попасть в ученики к лучшим цветоводам, а если нет – надо начинать с самого низа, добиваясь всего упорным трудом. Азур поднимался сам.

Не хочется повторять сплетни, но… говорят, он использовал любую возможность и часто находил эти возможности там, где другие гнушались искать. Азур невероятно тщеславен, больше всего на свете он любит власть и полагает, что все, кто его окружает, обязаны возместить ему те труды и унижения, которые он перенёс, стремясь к вершине.

В последнее время власть Главного Ботаника усилилась, положение его прочно, как никогда, думаю, вы понимаете почему. Он дал королеве надежду. Убедил её, что нашёл выход из тупика. Ах, если бы это было действительно так, всё можно было бы простить ему… Я первая склонилась бы перед ним, если он действительно вывел эти новые сорта, которые спасут Аззу от голода!

– Вряд ли, – усомнилась Лора. – Тот, кто так преуспел в непростом искусстве прокладывания пути наверх любой ценой, обычно не имеет других талантов.

– Я слышал, что он использует труд других, ворует идеи, – вставил Зиф. – Правда, это было довольно давно. Когда я учился, то застал лишь смутные слухи о тех временах, а вскоре никто уже не решался говорить об этом.

– Поднявшись, такие, как он, обычно стараются избавиться от тех, кто способнее их, – подхватила Лора, – хотя я могу и ошибаться. Хорошо, если он даёт возможность настоящим специалистам работать. Как бы там ни было, под руководством карьеристов дело обычно хиреет, а о новом подходе, о каких-то серьёзных открытиях и мечтать не приходится.

После этих слов воцарилось тяжёлое молчание.

И разговаривая с Азуром, и осматривая его лаборатории, нежно-зелёные ростки, показавшиеся из жирной земли, и пышные цветы в длинных лотках с разными видами почвы, Ззия продолжала повторять их про себя снова и снова: …о новом подходе, о каких-то серьёзных открытиях и мечтать не приходится… и мечтать не приходится…

========== Глава 54. Тревожный вечер ==========

Тяжёлый вечер, проведённый в крайне неприятном обществе Главного Ботаника, сменился тяжёлой ночью.

Лора долго не могла заснуть, не в силах избавиться от неприятного осадка, оставшегося после встречи с Азуром. Вспоминались его жесты, его манера держаться, в которой фальшивая скромность и ложное смирение производили в конечном итоге совершенно противоположное впечатление, его тусклые глаза цвета ржавчины.

И каждое его слово было ложью. Вообще, лжи в нём было так много, что если даже иногда и проскальзывали в его речах отдельные правдивые слова и утверждения, они просто тонули в мутном лживом потоке, из которого их не представлялось возможным выловить. Да и не было в том нужды, ведь во всём, что было важно, во всём, что имело хоть какое-то значение, он лгал.

Но хуже всего было то, что Азур оказался не просто тщеславным интриганом. Он был умнее, чем надеялась живущая до встречи с ним. И за сверкающей пеленой его вранья была не просто пустота, за ней скрывалось нечто, встревожившее Лору чрезвычайно.

– Он не может не понимать, что скоро от него потребуется нечто большее, чем обещания и успокаивающие речи, но его это не беспокоит, – делилась она с Рэем.

– Он готов к этому и уверен в своём будущем – вот что меня пугает. Он не из тех, кто живёт в воздушных замках.

– У них, конечно, свои методы, – протянул Дилано, – и всё же мне кажется, что для таких серьёзных работ, которые якобы проводятся под его началом, землицы явно маловато.

– Зиф упомянул об опытных участках. И ещё он сказал, что при Азуре их стало больше: он попросил королеву о выделении новых земель, и она, разумеется, не отказала. Вот только земли эти расположены неизвестно где.

– А вот это уже интересно, хотя может оказаться, что всё это только для отвода глаз, а на самом деле он занят чем-то совсем другим.

– Интересно, как он может контролировать работы на этих участках, если находятся они, как уверен Зиф, по меньшей мере в нескольких днях пути? Или там действительно ничего не происходит – бурьян один растёт?

– Может, и так… Однако он действительно не производит впечатления этакого легкомысленного мотылька, надеющегося на авось. Как бы далеко ни находились те участки, королева может пожелать осмотреть их в любой момент или же отправить кого-то вместо себя – это слишком важно для неё.

– Значит, либо ему есть что предъявить, либо он уверен, что она туда не доберётся – по тем или иным причинам.

– Сегодня мы больше ничего не придумаем и не узнаем, так что давай спать, – посоветовал Рэй.

Лора с ним согласилась, но решить и выполнить – не одно и то же. Она ещё долго ворочалась, воспринимая тревогу, которая расплескалась по покоям и коридорам замка – многим его обитателям не спалось этой ночью.

========== Глава 55. Спящий замок ==========

Мимо спящих служанок, мимо дремлющих стражей неслышно скользила младшая принцесса, не более заметная, чем лёгкая тень, плывущая в ночном сумраке.

Наконец её покои остались позади. В тёмном пустом коридоре, где гуляли лишь ночные сквозняки, шевеля лёгкие драпировки, Ззия перевела дух, плотнее закутываясь в длинный тёмный плащ.

Она накинула на голову капюшон, окончательно сливаясь с темнотой, и осторожно двинулась вперёд, выбирая самые тёмные коридоры и тайные переходы, известные далеко не всем обитателям дворца.

В некоторых из них не было ни одного цветка, а стены сходились так близко, что становилось страшно – казалось, что они готовы раздавить любого, кто осмелится сделать ещё несколько шагов.

Пыль, покрывавшая пол толстым белёсым ковром, говорила о том, что об этих коридорах не знают не только придворные, но даже слуги, многие из которых проводили здесь, в замке, всю жизнь – от рождения и до смерти – на протяжении нескольких поколений.

Ззия освещала свой извилистый путь маленьким масляным фонариком, приглушая свет всякий раз, прежде чем вступить в широкие и ухоженные обжитые коридоры, хотя вероятность встретить в них хоть кого-нибудь в такой час была ничтожно мала.

Даже стражи не попадались ей на пути. Поздней ночью они несли вахту лишь там, где было что охранять, и Ззия с трепетом думала о том, что в их силах сделать её вылазку бесполезной, ведь там, куда она направлялась, ей не избежать встречи с этими верными слугами королевы, похожими на немые изваяния и столь же непреклонными, как статуи.

Принцесса отыскала очередную потайную дверь. Резная деревянная панель едва слышно заскрипела, медленно, натужно отходя в сторону под напором тонких, изящных, но вместе с тем довольно сильных для женщины рук.

Проскользнув внутрь, Ззия на миг замерла, с опаской глядя в темноту тайного коридора, но потом ей показалось, что она слышит какой-то звук, будто кто-то, идущий за ней следом, неосторожно поставил ногу.

Возможно, ей это только показалось, но Ззия не стала испытывать судьбу и поспешно задвинула за собой дверную панель, которая на этот раз даже не заскрипела. Быстро повернувшись спиной к закрывшейся двери, Ззия напряжённо всматривалась в темноту.

Это было одно из самых таинственных мест замка – любопытная принцесса разыскала его в пору своего беззаботного детства. Иногда она думала, что, может статься, никто не знает замок лучше неё.

В сущности, он был очень стар, хотя по его виду это и было незаметно, но лишь потому, что за ним тщательно следили, да и построено было на совесть.

За многие века резиденцию королевского дома Аззы неоднократно перестраивали и достраивали. В старые планы вносились изменения, которые могли скорее запутать, чем что-то прояснить; появлялись новые планы, с которых постепенно исчезали забытые, давно заброшенные уголки и переходы внушительного строения.

Наконец старые планы просто терялись или же приходили в негодность, так как их судьба никого особенно не заботила.

Таким образом коридоры, лестницы и переходы, имевшие когда-то чисто практическое назначение, превратились в некую тайную и таинственную сеть, пронизывавшую замок и жившую, как часто казалось Ззие, своей тайной и таинственной жизнью.

Большинство обитателей дворца почти ничего не знало о них лишь потому, что никогда ими не интересовалось, а для маленькой любопытной принцессы исследование всех этих загадочных мест и забытых закоулков было увлекательнее любых игр.

Ззия хорошо помнила, как впервые очутилась именно в этом коридоре, по чистой случайности отыскав открывающуюся панель. Она была тогда подростком, переживавшим одно из первых разочарований, одну из первых утрат, которая тяжело даётся каждому подростку-жиззеа: крылья отказались служить ей.

Счастье полёта, которое знают дети – все, без исключения, без различия пола, знатные и безродные, богатые и бедные – все они были равны, когда поднимались в небо…

Это потом, когда они становились слишком тяжёлыми и крылья больше не могли поднять их над землёй, подарить прекрасное и незабываемое чувство полёта, свободы и счастья, они учились помнить о своём положении, учились повелевать, подчиняться, оценивать себя и других по тем критериям, которые кажутся такими смешными и жалкими, если у тебя есть крылья.

Пока у тебя есть крылья…

Ззие, однако, часто казалось, что она не лишилась их окончательно, но это не имело никакого отношения к двум тонким серебристым частям тела, покрывавшим её спину мерцающим плащом, которые давно стали совершенно бесполезными и вызывали у неё не гордость, а лишь приглушённую тоску по невозможному.

Она предпочла бы лишиться их совсем, как большинство её соплеменников: постепенно ткани крыла истончались и высыхали, становясь хрупкими, а потом просто обламывались, легко и безболезненно.

Чтобы предотвратить естественный исход, приходилось идти на множество ухищрений: принимать горькие порошки из семи трав и проходить длительные процедуры, смягчающие и укрепляющие эти изящные подтверждения знатности рода.

Крылья инкрустировали, украшая их россыпями драгоценных камней, в результате чего приходилось ухаживать за ними вдвое, а то и втрое больше.

Ззия была очень рада, что хотя бы это не вменялось ей в обязанность. Правда, принцессу без единой драгоценности на крыльях можно было назвать явлением небывалым, а её придворные дамы были недовольны, так как им приходилось сдерживать свои эстетические (как им казалось) порывы, но в конечном итоге все смирились с её скромным видом.

Ззия всегда была со странностями – уже в пору её детства это было заметно.

Тогда одним из её странных увлечений было исследование забытых уголков замка, тогда она и нашла этот коридор, который казался ей самым невероятным, самым удивительным из всего, что доводилось видеть юной принцессе. Вернее, не сам коридор, а населяющие его статуи – именно так ей думалось, когда она о них вспоминала – населяющие.

Впрочем, даже тогда, на пороге приближающейся юности, контроль разума был достаточно силён, чтобы считать большую часть чувств и мыслей, что посещали её здесь, фантазиями.

Одно нельзя было отрицать – эти статуи действительно были очень необычными, а ещё, вероятно, очень старыми и ценными. Со временем Ззия пришла к выводу, что именно их необычность стала причиной этой своеобразной ссылки.

Коридор был длинным и широким, в отличие от большинства забытых проходов. Вдоль одной из его стен Ззия обнаружила следы высоких окон – это был один из самых древних участков замка.

Многие века тому назад здесь было что-то вроде крытой галереи, проходившей по периметру небольшого тогда дворца. Потом замок разросся, и галерея оказалась глубоко внутри.

Изыскания принцессы доказывали, что она до сих пор охватывает центральные покои, но по неясной причине часть кольцевого коридора оказалась изолирована. В этой-то части, против давно заложенных камнем окон, и стояли странные статуи.

========== Глава 56. Таинственная галерея ==========

Ззия не смогла бы описать их, вряд ли это вообще было возможно.

Долгие часы проводила она в этом таинственном месте, пытаясь понять, что изображают вырезанные из камня или минералов изваяния.

Иногда ей казалось, что она близка к разгадке; иногда, всматриваясь в одно из изваяний, она была уверена, что поняла, но стоило – не то что уйти, а просто на миг отвернуться, как уверенность таяла. “Нет… нет – не то… это… это же…”

Они были подобны облакам, чьи изменчивые очертания могут напомнить обо всём, что когда-то видел, и даже о том, чего не видел никогда. Если бы Ззие понадобилось рассказать о них, она не стала бы и пытаться описать их, она могла рассказать только о своих чувствах.

Не сразу, но Ззия поняла, что могло стать причиной, по которой столь вдохновенные, невероятно прекрасные творения оказались в заточении.

Это не декоративные статуи, не просто украшения, которые можно расставить по местам и забыть – они были требовательны, они взывали к чувствам, будили мысли.