Текст книги "Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи"

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Ну не могла же ты совсем ничего о ней не слышать, ведь наверняка многие об этом шепчутся, ходят какие-то слухи, – не отставала Лора.

– Слухи, – эхом откликнулась Узфа, – слухи-то ходят, да цена им – засохший лепесток, – она тут же пожалела о том, что сказала.

– Это для вас – засохший лепесток, а для нас – целое цветочное поле, – мгновенно просунула ногу в образовавшуюся щель живущая.

Узфа поникла, вздохнула и проговорила как бы через силу:

– Говорят, раньше это была самая обыкновенная Башня. Вроде бы были там какие-то мастерские. А потом будто бы заключили туда по повелению королевы троих… троих жиззеа. Там они и умерли. У одного из них будто бы был шарф, который так там и остался и с тех пор показывается из окна Башни. Души их не успокоятся никак, не найдут дороги в Вечный Сад – вот и вся история.

– За что же их заключили в Башню? И почему именно туда, а не в тюрьму, как всех преступников?

– Чего не знаю – того не знаю, – отрезала Узфа.

– А когда это было?

– Так ведь… в правление королевы Азафы…

– Какой же это Азафы, тётушка? – наклонилась вперёд принцесса.

– Азафы, Зарёй Сияющей, – ответила Узфа, раньше чем успела сама себя остановить.

Ззия откинулась назад и замерла, усики её напряжённо подрагивали. Остальные гости обменялись только одним быстрым взглядом и промолчали.

========== Глава 44. Предание о Первой Королеве ==========

– Послушайте лучше Предание о Первой Королеве Азафе, о Ззие-целительнице и о Небесном Цветке, – сказала Узфа, надеясь, что от столь заманчивого предложения гости не откажутся.

Они, конечно, не отказались. И Узфа, весьма довольная тем, как ловко ей удалось отвлечь их от неприятной темы, с удовольствием начала рассказывать:

– Это было в те отдалённые времена, когда не было ещё нашего королевства и не было одной королевы у всех, кто жил на этой земле – от бездонного моря на востоке, до непроходимого леса на западе.

В те времена цветам и животным ещё случалось говорить, а дорога в Небесный Сад, откуда однажды принесли посланцы Повелительницы Цветок Зари, была короче, чем теперь.

Тогда народом нашим управляли Матери, дававшие жизнь новым поколениям, а остальные служили им. Но вот – жизнь изменилась, ведь она подобна растению, которое меняется день ото дня – растёт, расцветает и засыхает, чтобы погибнуть, но в семенах своих готовит новую, ещё более изобильную жизнь.

Итак, многие уже стали производить на свет детей, и слишком мало стало тех, кто должен заботиться о Рождающих, во всём подчиняясь их воле, так что сами Матери должны были работать, и не стало между ними согласия – кого слушать и кто будет управлять бесчисленным народом?

В то время жили ещё на нашей земле, как раз на том месте, где стоит теперь наша столица, настоящие Матери, давшие жизнь не двум, не трём, не пяти потомкам, а множеству детей – такому, что и сосчитать трудно.

Они доживали свои дни, окружённые всеобщим почитанием, но среди новых поколений уже не было подобных им.

Тогда собрались они на совет и решили избрать для нашего народа одну королеву, и пусть потомство её не будет многочисленно, но она должна управлять всем и обо всём проявлять заботу. Тогда одна из Матерей сказала:

– О мои сёстры! Вам известно, что я недавно вернулась в свой дом из последнего в своей жизни путешествия по нашим обширным цветущим землям. (Надо сказать, что путешествием Матери считали даже такой путь, который занимает не более часа, и передвигались они, разумеется, на носилках.)

Много достойных женщин встретила я на пути, – продолжала она, – многие из них оказали мне гостеприимство, но кажется мне, что никто из них не может сравниться с тремя сёстрами, что живут в одном дневном переходе отсюда. Они молоды, прекрасны и добры. Повелительница наградила их потомством, и при том своими руками выращивают они изобильный урожай и ни от кого не получают в том помощи, а напротив, сами помогают своим соседкам. Думаю я, что не найти нам лучшей королевы, чем одна из них.

– Но как же выбрать нам одну из трёх? – заволновались Матери.

– А вот как: пусть каждая из них посадит семена, которые мы им дадим. Когда придёт время, мы посмотрим – у кого из них лучше будут цветы, та и станет королевой.

Это предложение всем очень понравилось. Смертному существу легко ошибиться – пусть же Сама Повелительница Цветов решит, кому стать королевой.

Так и поступили Матери, объявив через посланцев трём сёстрам и всему народу о своей воле; и все жиззеа обрадовались и прославляли Матерей за их мудрость.

Три сестры посадили полученные семена – каждая на специально отведённом маленьком участке – и ухаживали за ними, ожидая всходов.

Старшую из сестёр звали Азафа, что означает – рождающая. А надо вам знать, – обратилась Узфа к гостям, неосведомлённым в таких вопросах, – что “рождающая” – это почти то же самое, что и “королева”.

Итак, старшая сестра, Азафа, очень хотела стать королевой, гораздо больше своих младших сестёр. Она считала, что это будет справедливо, а иначе – и быть не может. Ведь она всегда выращивала лучшие цветы, ей Повелительница подарила уже трёх дочерей, в то время как её сёстры сумели произвести на свет только мальчиков, она – старшая, да к тому же, само её имя – королевское.

Однако поднялись ростки, выросли, и вот уже бутоны набухли жизнью – смотрит Азафа, а самые крупные бутоны и самое изобильное цветение – на участке её средней сестры; немного похуже – на участке младшей; а хуже всего – на её собственном. Велико было горе Азафы, велика её обида.

“Я ухаживала за этими ростками лучше, чем за своими любимыми дочерьми, я ночей не спала в заботах о них, в то время как сёстры мои отдыхали, нимало не беспокоясь! Разве это справедливо?!”

Но сколько Азафа ни сетовала и ни возмущалась, а ничего не могла поделать. Между тем приближался день, когда должны были раскрыться первые бутоны и Матери должны были прибыть, чтобы осмотреть участки и объявить о своём решении.

Без сна проводила Азафа ночи, думая только о том, как превзойти своих сестёр и стать королевой. Злоба и зависть завладели ею, и любовь, которую она имела прежде к своим сёстрам, высохла, как роса в полдень.

Когда же думала она о том, что придётся ей поклониться одной из своих младших сестёр как королеве, служить и подчиняться ей во всём, то помрачился её рассудок и решила она пойти к колдунье.

И вот пошла она к одной из тех злодеек, что служат Губительнице, и рассказала ей всё и просила её помощи в этом деле.

– Хорошо же, – сказала ей колдунья, – я помогу тебе.

– Что хочешь ты получить за это? – спросила Азафа.

– Ничего, – ответила колдунья, злорадно ухмыляясь.

– То, что ты уже потеряла, да ещё то, что тебе не принадлежит, – вот и вся плата. Но не спрашивай меня, что это такое – или соглашайся, или уходи прочь и знай, что никогда тебе не быть королевой.

Подумала Азафа, подумала и решила согласиться: ведь одно, что бы ни было, она уже потеряла, а другое – всё равно ей не принадлежит.

– Хорошо, – сказала Азафа, – я согласна.

– Ещё об одном должна я тебя предупредить, – довольно потирая свои корявые усы, сказала злобная колдунья, – если снова понадобится тебе моя помощь, плата будет куда больше.

– Зачем королеве твоя помощь? – самоуверенно произнесла Азафа.

Рассмеялась колдунья и ушла в тайную заднюю комнату своего тёмного и мрачного жилища. Скоро она вернулась и принесла в маленьком, плотно закрытом пузырьке какой-то мелкий чёрный порошок. Он был такой чёрный, что такого вы и не видели никогда – чернее самой чёрной безлунной ночи.

– Это пыльца моего Чёрного Цветка, – сказала колдунья, – того Цветка, что погубил уже жизни многих юных прекрасных девушек и многих ещё погубит. Возьми её и сегодня же ночью, в самый глухой и тёмный час, брось по щепотке этого порошка на цветы, что вырастили твои сёстры. Увидишь, что будет…

========== Глава 45. Самозванка ==========

Взяла Азафа чёрную пыльцу, принесла её в дом свой, а ночью пришла к цветникам. Одну щепотку рассыпала на участке средней сестры, другую – на участке младшей, а больше в пузырьке ничего не осталось, и она закопала его в землю. А потом вернулась домой и заснула спокойным сном.

На следующий же день прибыли Матери, стали осматривать цветы, и вот: у средней и младшей сестёр бутоны как-то уменьшились и немного сморщились, будто усохли, а на листьях обнаружилась какая-то болезнь.

У Азафы же цветы остались такими же, как прежде, но теперь ни у кого не могло быть сомнений, что они лучше.

Удивились младшие сёстры: что за неведомая болезнь за одну ночь поразила их цветы. Однако они решили, что такова Воля Повелительницы Цветов. Должно быть, до сих пор Она испытывала терпение Азафы, но наконец вознаградила её за все труды.

Они считали, что их старшая сестра более всех заслуживает королевского титула, да и не хотелось им править народом, поэтому они очень обрадовались такому исходу состязания, от души поздравляли Азафу и радовались за неё.

Но для того, чтобы взойти на трон, многое ещё нужно было сделать. Рабочие начали строить новый дом для будущей королевы, резчики по камню занялись изготовлением первого трона, а посланцы отправились, чтобы оповестить всех – от края до края наших земель, и всех позвать на великое торжество в честь Первой Королевы.

Дом её был больше и красивее любого другого дома из тех, что строили в те времена, хотя и гораздо скромнее нынешнего прекрасного дворца. Так вот, дом тот заложили, как говорят, примерно на том месте, где теперь центр нашей столицы, и построили его быстро, хотя и не за день и не за шесть дней, как вы понимаете.

Сама Азафа пожелала, чтобы дом её был подальше от старого. Все удивились, не зная, что ей хочется жить подальше от тех цветников, но, конечно, поступили по её желанию.

Пока же всё это происходило, цветы, что вырастили её младшие сёстры, высохли, так и не дав ни капли нектара. Однажды пришла младшая сестра к своим цветам и, глядя на них горестно, спросила:

– Что же случилось с вами?

И вдруг!.. – закачались цветы, зашуршали их сухие стебли и листья, и в шорохе этом услышала младшая сестра:

– Азафа погубила нас… Сестра твоя, Азафа – она погубила нас!

Когда младшая сестра немного пришла в себя, то позвала среднюю. Та пришла, и уже обе они услышали:

– Сестра ваша погубила нас. Сестра ваша – Азафа…

Стали сёстры горевать по Азафе. Долго сидели они, горько сетуя, а потом собрались, взяли своих детей и ушли, никому не сказав ни слова. Шли они шли и очень устали, потому что дети их были ещё малы и крылья их не окрепли, так что приходилось нести малышей на руках.

Вдруг навстречу им – два фуффа. Сначала сёстры немного испугались, потому что в те времена животные эти ещё не служили нашему народу, да и редко попадались на глаза, так что известно о них было очень мало, к тому же эти двое, что встретились сёстрам, были очень велики.

– Фуфф, – сказал один из них, – садитесь на нас, фуфф, и мы понесём вас, куда вы хотите, фуфф.

– Мы и сами не знаем, куда нам теперь идти, – сказала младшая сестра.

– Но хотелось бы нам уйти туда, где кончаются владения королевы Азафы, – прибавила средняя.

– Если так, фуфф, то мы отнесём вас к далёким Западным Лесам, фуфф. Вам и вашим детям будет там хорошо и привольно, фуфф, фуфф.

Хотя сёстры немного опасались глухих и непроходимых Западных Лесов, они согласились отправиться туда, во всём положившись на волю Повелительницы Цветов. И фуффы унесли их в дальние края – туда, где опускается Цветок Заката. Там места покоя и древней таинственной жизни, ибо за Лесом находится место покоя Солнца – самого большого из Небесных Цветов.

Между тем, Азафа увидела, что сёстры её пропали, не сказав никому ни слова, и пошла осмотреть их дома – может быть, там найдётся весточка от них. Однако она ничего не нашла и, проходя мимо тех трёх цветников, не удержалась и подошла поближе.

И видит она: цветы младших её сестёр совсем высохли и почернели, точно обугленные, однако же – стоят. Тронула она один стебель – думала, он тут же рассыплется в прах, но нет – только закачались цветы, зашуршали сухими листьями, и с ужасом услышала она, как они переговариваются и шепчут, и стонут:

– Ты погубила нас… Азафа нас погубила…

Со страхом и злостью накинулась она на цветы, хотела поломать, затоптать их, но как ни старалась, ничего у неё не вышло – ни одного стебля не смогла она сломать, ни одного листа оторвать.

Тут ей совсем стало страшно. Убежала она с того места и снова всю ночь не спала, всё думала, что ей теперь делать.

“Видно, сёстры мои услышали, что цветы говорят, вот и скрылись, – подумала Азафа. – Хорошо, что они ушли. Хоть бы убрались подальше”.

Думала она пойти снова к колдунье, но вспомнила её предупреждение и решила не ходить. “Обманула она меня, ведь всё должно было быть скрыто, а цветы-то стоят и всем выдают мою тайну. Да разве с колдуньями сочтёшься – справедливости у них не найдёшь, так и норовят обмануть, где только могут. Теперь она ждёт, что я прибегу к ней, а она уж заломит цену – не то что в прошлый раз. Ну и пусть ждёт. Разве я не королева? Что мне шёпот каких-то цветов? Сделаю так, что никто их не услышит!”

Придумала Азафа оградить те цветники толстой каменной стеной. Много каменщиков-мужчин собрала она для этого – чтобы закончили они побыстрее, а чтобы сами они не услышали, что шепчут цветы, заставила их работать в самый разгар праздника, который устроила неподалёку от того места.

Праздник был весёлый и шумный, однако же один из рабочих всё же услышал, что цветы – говорят, и, прислушавшись, разобрал их слова, но никому ничего не сказал.

Когда стена была возведена, королева дала рабочим скудную плату (вернее, плата была самая обычная, но ведь они тяжело трудились, когда все веселились, и надеялись на большее). Да к тому же она приказала им убираться к самым границам её владений и никогда не показываться – на всякий случай…

Все рабочие были очень расстроены, не ожидали они от новой королевы такой неблагодарности, но больше всех обиделся на неё тот каменщик, который знал теперь, что Азафа обманом заняла трон, а их заставила расплачиваться за своё преступление.

Однако он и тут промолчал и безропотно ушёл, собрав свои пожитки.

Прошли дни, пробежали месяцы, пролетели годы… Азафа старалась быть хорошей правительницей, и многое ей удавалось, но словно чёрная тень лежала на её жизни. И только одно по-настоящему радовало королеву, только к одному существу на свете была она привязана всем сердцем – к младшей своей дочери, Ззие.

Ззия, значит – милосердная или светлая. Такой и была младшая принцесса. Все её любили, со всеми была она ласкова, и даже цветы льнули к ней и под её руками расцветали так прекрасно, как ни у одного самого лучшего садовника.

Приблизился день совершеннолетия младшей принцессы, и к этому празднику многие пришли в столицу. Смешавшись с многочисленными путниками, вернулся и тот каменщик, которого, как и прочих, прогнала когда-то Азафа.

Решил он, что никто его не узнает, а тем более – сама королева. А ослушаться её приказа ему было нетрудно, ведь он знал, что она не настоящая королева, а обманом захватила трон.

Вот вернулся он в столицу, да и пошёл прямо туда, где жила королева вместе со своими дочерями, слугами, служанками и приближёнными. Жилище её окружал огромный сад, и нанялся тот мужчина помощником садовника.

Когда устраивается такой большой праздник, рабочих рук всегда не хватает, его и взяли. Хотел он увидеть королеву – посмотреть, какой она стала. Недолго пришлось ждать такой возможности.

Перед праздником пошла Азафа осмотреть свой сад: всё ли в нём хорошо и красиво, все ли её приказы в точности исполнены.

Садовники и садовницы – лучшие в королевстве и всеми уважаемые – низко перед ней склоняются, а она так и не сказала им ни одного доброго слова. Во всём-то она находила какой-то изъян, и самые прекрасные цветы ей были не хороши, а если уж пройдёт молча и ни слова не скажет, то это уже считалось самой большой похвалой.

Посмотрел на неё бывший каменщик, какая она стала гордая да спесивая. “Погоди же… – думает, – заставлю я тебя горевать, забудешь про свою гордость, самозванка-обманщица!”

Вот наступила ночь, и пошёл он к тем цветникам, которые когда-то сам огораживал каменной стеной. Посмотрел: стоит стена по-прежнему, а вокруг ни полей цветочных, ни жилья – пустое место, заброшенное…

“Видно, Азафа постаралась”, – подумал он и с немалым трудом выломал из прочной кладки несколько камней, заглянул внутрь… и сам испугался!

Стоят в лунном свете те чёрные цветы – точно такие же, как много лет назад, и всё так же тихонько перешёптываются. Убежал он прочь, но от мыслей своих не отступил.

Стало ему известно, что больше всех на свете любит Азафа младшую свою дочь – Ззию. Подкараулил он её как-то раз, когда она вышла одна в сад прогуляться, подошёл к ней и, низко склонившись в поклоне, вежливо приветствовал юную принцессу.

Она же заговорила с ним очень ласково, так что он едва не передумал. Однако не мог он уже остановиться, хотя и чувствовал, что не раз придётся ему пожалеть о своём поступке, как это и произошло впоследствии.

========== Глава 46. Расплата ==========

Обратился этот помощник садовника к принцессе и спросил её, видела ли она когда-нибудь говорящие цветы.

Ззия удивилась и сказала, что таких цветов никогда не встречала, но очень хотела бы на них посмотреть. И отвёл он её к тем заброшенным цветникам.

Увидела принцесса Ззия чёрные мёртвые цветы, и сердце у неё сжалось и заныло.

– Что же с вами случилось? – вырвалось у неё само собой.

Она уже и забыла от огорчения, зачем пришла сюда, и не думала, что цветы ей ответят.

А они между тем закачались, зашуршали чёрными стеблями и листьями, застонали и начали говорить громче прежнего, громче, чем когда-либо раньше:

– Королева Азафа погубила нас! Твоя мать – королева Азафа – она погубила нас!

Окаменела от ужаса юная принцесса и долго стояла там, не в силах сдвинуться с места, а потом закричала:

– Нет! Не могла моя мать и королева сделать этого! Вы лжёте!

– Мы – цветы, – отвечали они ей, – а цветы не умеют лгать.

Это правда, – подумала Ззия, ноги её подогнулись, и она едва не упала.

Тогда бывший каменщик подошёл к ней, поддержал и помог дойти до королевского сада, а там уж увидели её слуги и отвели в королевские покои, а мужчина тот – скрылся.

Снова ушёл он подальше от этих мест, горько раскаиваясь, что заставил страдать невинную душу.

Говорят, что после этого он совершил много добрых дел, помогая слабым и больным, и заслужил прощение Повелительницы. Говорят даже, что он достиг особой мудрости и стал первым мужчиной-врачевателем, а все нынешние врачеватели – его потомки и ученики его учеников.

Между тем принцессу Ззию так поразило то, что она узнала, что ноги её не держали и не могла она ни есть, ни пить, а слегла в постель и была как бы не в себе, дрожа, как в лихорадке.

Доложили об этом королеве, и она, конечно, поспешила к своей любимой дочери и стала её расспрашивать и уговаривать рассказать всё, что с ней случилось. И рассказала ей принцесса Ззия всё как было.

Стала королева уверять её, что всё это – козни злой колдуньи, которая сама погубила те цветы и заставила их лгать своими тёмными чарами.

Принцесса воспряла духом и сказала, что нужно окропить те чёрные цветы нектаром белых священных цветов жаффа, что растут в алтарях Повелительницы, и вознести Ей при том молитвы и исполнить ритуальные танцы в Её честь – тогда падут злые чары.

Для виду согласилась с ней Азафа. Сказала, что завтра же на рассвете соберёт жриц, дала дочери успокоительного и снотворного отвара, посидела рядом с ней, пока та не заснула крепким сном, а потом, дождавшись наступления ночи, тайно выскользнула из королевских покоев и кинулась к тем цветникам.

В ярости была Азафа, и решила она сжечь те цветы.

В один миг вспыхнули они и горели в ночи красным зловещим огнём, пока не сгорели дотла, остался только мелкий чёрный пепел…

Очень рада была Азафа, торжествовала она, думая, что одержала победу и освободилась наконец от обвиняющих её цветов. Вернулась королева в свои покои и спокойно легла спать, не подозревая, как пляшет в злобной радости старая колдунья, которая уже давно ждала этого часа.

На следующее утро, не успела Азафа подняться с мягкой постели, как прибежали к ней испуганные служанки и стали рассказывать, что ветер носит какую-то страшную чёрную пыль, и где та пыль коснётся цветов – засыхают цветы; где коснётся земли – становится та земля подобна камню и всё, что растёт на ней, погибает; где воды коснётся – становится горькой та вода.

Выбежала Азафа в сад, а там кругом высохшие цветы стоят, и каждый цветок, каждая травинка шепчет:

– Королева Азафа погубила нас!

Подкосились у неё ноги, и подумала она, что пришёл её последний час.

Вышла тут и принцесса Ззия. Уже не могла Азафа больше обманывать её и во всём призналась.

Не успели они опомниться, как стали отовсюду сбегаться окрестные жители. Стали они ругать Азафу, говоря, что не королева она больше, что из-за неё погибли их цветники и цветочные поля – всё их пропитание, и требуя, чтобы она остановила страшное бедствие, иначе всем грозит голодная смерть.

Сняла Азафа королевские одежды, попросила у своей служанки самое простое из её платьев и отправилась снова к колдунье. Дорогой видела она, что кругом – горе и стоны, колышутся, куда ни глянь, сухие цветы, а ветер всё дальше разносит чёрный смертоносный пепел.

Прибежала Азафа, никем не узнанная, к колдунье, а та уж ждёт её. Поклонилась ей низко бывшая королева, позабыв всю свою гордость.

– Чего же ты теперь от меня хочешь, королева Азафа? – насмехаясь, спросила колдунья. – Ведь королеве помощь ни к чему, она сильна и могущественна!

– Не королева я больше, – отвечала Азафа. – Да никогда и не была ею… Об одном молю тебя: останови бедствие! Многое отдала бы я тебе в уплату, но ничего у меня не осталось, кроме собственной жизни – возьми же её, если хочешь…

– Не нужна мне твоя жизнь, – заявила старуха. – Да и ничего мне не нужно, кроме того, что пообещала ты мне в прошлый раз. Ты ведь так и не расплатилась, потому и бедствие это обрушилось на твоё королевство.

– Что же это, что я обещала тебе? – удивилась Азафа, с трудом припоминая тот давний разговор. – Ты ведь не велела спрашивать…

– Ну да, пока договор не заключён, не велела, а потом – ты могла бы и поинтересоваться. Я долго ждала, когда ты наконец придёшь, чтобы отдать долг, да видно, у королев плохая память на долги.

– Что же это? Что тебе нужно, скажи!

– Цена моя была такая: первое – то, что ты уже потеряла. Это твоя чистая совесть. Эту часть платы я давно получила. А второе – то, что тебе не принадлежит. Это – дочь твоя любимая – Ззия.

– Нет! – закричала Азафа. – Только не это! Умоляю тебя, возьми всё, что хочешь! Возьми мою жизнь!

– Я же сказала тебе, – холодно произнесла колдунья, отворачиваясь от неё, – твоя жизнь мне не нужна. Хочешь – живи, хочешь – умри. Мне всё равно.

Мне нужна твоя дочь, чтобы ухаживать за моим Чёрным Цветком. Помнишь, ведь я говорила тебе, что он погубил не одну юную девушку, он нуждается в их жизнях. Ты ведь получила его пыльцу, так что всё – по справедливости, всё честно.

Хочешь – плати, хочешь – нет. В конце концов, если ты не уплатишь своего долга – мне же лучше. Больше половины твоего народа умрёт от страшного голода – Губительница будет очень мной довольна! Пока ты тут без толку причитаешь, чёрный пепел разносится всё дальше и дальше, но это не моя забота: я лишь обязана предупредить тебя, и я это сделала! – С этими словами преспокойно уселась колдунья в своё кресло и замолчала.

Вдруг в чёрный её дом вбежала принцесса Ззия, одетая, как и Азафа, в самую простую одежду, и сказала она:

– Я стояла тут – за дверью, и всё слышала. Я останусь у тебя ухаживать за твоим Чёрным Цветком, если ты остановишь бедствие.

В тот же миг чёрный пепел исчез, как будто и не было его никогда, но весь вред, что успел он причинить – остался.

– Бедствие уже прекратилось, – объявила колдунья, – так как я получила обещанную плату. У меня всё честно!

Бросилась Азафа к дочери, стала умолять её уйти отсюда, но Ззия твёрдо решила спасти невинных от голодной смерти. Рассмеялась колдунья.

– Она не принадлежит тебе, как я и сказала, однако же ты сумела её продать! Теперь – она моя, а ты убирайся отсюда! И не смей возвращаться, а то как бы тебе не потерять и других дочерей…

Вытолкнула колдунья Азафу за порог и захлопнула дверь, а та – упала, как срезанный стебель.

Тут Узфа остановилась, чтобы немного передохнуть и выпить цветочного настоя. Как только она вышла, чтобы принести гостям ещё этого своеобразного чая, Мррум заворочался на низеньком диванчике – он, как всегда, сумел подобрать себе местечко поудобнее, но на этот раз вздремнуть не удалось.

– Ну вот, – пробормотал он недовольно, – думал, хоть здесь посплю…

– Так спи, кто тебе мешает? – шепнула ему Лора.

– Как это – кто?! – зашипел киф. – Должен же я теперь узнать, что будет дальше! Надеялся сладко выспаться под это жужжание, а тут – на тебе!

– Ты что, плохо спал ночью? – удивился Гэри.

– Мррум – плохо спал? – развеселилась Виллена.

Впервые с тех пор, как Вон познакомился с намиянками, одна из них была близка к тому, чтобы расхохотаться, однако она и теперь не сделала этого.

– Конечно плохо! – возмутился Мррум. – Потому что у меня очень чуткий сон. Это вас… – но тут вернулась Узфа с полным кувшином, и киф замолчал, враждебно поглядывая то на Виллену, то на Гэри.

– История эта такая длинная, – извиняющимся тоном произнесла Узфа, садясь на прежнее место и поглядывая на своих гостей не без лукавства. – Может быть, она вам уже надоела?

– Что ты, тётушка Узфа, нам очень интересно! – заверила её Лора.

– Если так, – отозвалась Узфа, устраиваясь поудобнее, – тогда я продолжу.

========== Глава 47. Совет жрицы ==========

– Неизвестно, как долго пролежала на земле бывшая королева, без чувств упавшая перед дверью колдуньи. Если кто-то и видел её, то не решился приблизиться, ведь все старались обходить мрачное жилище подальше, да и другого жилья поблизости не было.

Наконец Азафа пришла в себя, с трудом поднялась и побрела, сама не зная куда. Ноги принесли её к храму Повелительницы.

Не решилась Азафа войти внутрь, но послала за жрицей, и та вскоре вышла к ней. Низко склонилась перед ней Азафа, а потом рассказала обо всём, что с ней случилось, и просила совета.

– Скажи мне, служительница жизни, что делать? Как исправить зло, которое я причинила? Как спасти мою дочь?

– Если бы ты пришла раньше, возможно, я и смогла бы помочь тебе. Но теперь… не знаю, что и сказать.

– Сжалься, служительница! Я одна заслуживаю кары, но дочь моя, Ззия, ни в чём не повинна, как и те, чьи посевы погибли, а земля – отравлена!

– Зло разливается, как вода, которая может намочить не только того, кто её пролил, и разлетается оно, как всепроникающая пыль, как разлетелся пепел от погубленных тобою цветов. Сетования твои не помогут тебе получить от меня помощь – я и так готова помочь, чем могу. Мне жаль не только дочь твою и всех, кто обречён теперь на голод, но и тебя саму. И всё же я не знаю, чем помочь.

Дай мне подумать, вознести молитву Повелительнице и исполнить Танец Вопрошания.

Удалилась жрица, а Азафа осталась у стен храма, не смея переступить границы святилища, и молиться она не смела. За все прошедшие годы ни разу не решилась она обратиться к Повелительнице Цветов, ведь трудно нанести Ей большее оскорбление, чем уничтожить здоровые цветочные кусты перед самым цветением.

Однако теперь, когда горе заставило её отбросить самоуверенность и гордыню, душа Азафы сама летела к Престолу Повелительницы с мольбой о прощении и помощи.

Долго не возвращалась жрица, а когда наконец вернулась, то опустилась на скамью в изнеможении.

– Может быть, и не всё ещё потеряно для твоей дочери, может быть, и земля наша возродится вновь… но здесь многое зависит от тебя.

– Скажи только, что я могу сделать?

– Мне это неизвестно, но, возможно, ты узнаешь об этом, если разыщешь своих сестёр.

– Где же мне искать их?! – с отчаянием воскликнула Азафа. – Все эти годы я ничего о них не слышала и не знаю даже, живы ли они.

– Я слышала от одной из сестёр моих – жриц, что видела она, как огромные фуффы уносили двоих женщин с маленькими детьми к Великим Западным Лесам. Жрица та служит в самом западном храме, что воздвигнут на нашей земле, но… возможно, что есть святилище и ещё дальше – на запад…

– Но дальше – только лес, – удивилась Азафа. – Как быть там святилищу?

– Не спрашивай меня. Есть тайны, которые нам не следует знать.

– Но ведь не могут же в диком лесу расти священные цветы жаффа? – продолжала недоумевать Азафа.

– А скажи мне, знаешь ли ты, откуда жрицы в давние времена принесли семена священных цветов?

– Неужели из леса?! – поразилась Азафа.

– Не отвечу я тебе ни “да”, ни “нет”. Ты хотела получить мой совет, слушай же: иди на запад, к Великим Лесам, ищи своих сестёр, пока не найдёшь. Они скажут тебе, что делать дальше.

– Я на всё готова, буду искать их хотя бы до конца своей жизни, но скажи мне, что же будет с дочерью моей?

– Известно мне, что ещё ни одна девица, служившая колдунье, не ушла от неё живой. Ты ничего не можешь сделать для неё, кроме как исполнить свой долг перед теми, кого обездолила. Может быть, этим ты и ей поможешь. Не отчаивайся. Повелительница открыла мне, что дочь твоя очень добра и чиста душой. Она сама позаботится о ней. Но обещать тебе я ничего не могу.

Горячо поблагодарила Азафа жрицу и вернулась в дом свой. А там дочери её старшие – в горе и страхе. Все служанки и слуги разбежались, а они не знают и куда им деваться от позора.

Однако от матери своей они не отказались и предложили ей уйти вместе, куда-нибудь подальше, укрыться в глуши.

Но Азафа рассказала им всё, что случилось с младшей их сестрой и что сказала жрица, успокоила их, как могла, и велела пойти жить в старый свой домик и дожидаться её возвращения, а если совсем нечего будет есть, идти на солнечный восход – искать пропитания.

Быстро собралась Азафа в дорогу, почти ничего не взяла она с собой, только немного пищи.

Шла она – от утра и до вечера. Ноги отказывались ей служить, но она принуждала их. День и другой, и третий шла она, а кругом всё горе и несчастье: куда ни посмотри – засохшие цветы и земля, как камень бесплодный.

Почти никто не узнавал её, но когда всё же признавали в ней бывшую королеву, то ругали её и говорили все горькие слова, какие только могли припомнить.

Всё принимала она как заслуженное, так что в конце концов умолкали растерянно ругавшие её, а иногда случалось и так, что делились с ней скудной пищей своей, видя, что она едва стоит на ногах. Однако силы её на исходе, а конца пути не видно.