Текст книги "Империя Греха"

Почему он спрашивает обо мне, если последние три дня он обращался со мной так, словно я невидимка? Он даже отказался со мной обедать, и я сделала вид, что это меня не раскололо.

Рай сказала мне, что в конце концов он одумается, но я не думала, что так быстро.

Охранник открывает дверь в папин кабинет и отходит в сторону, пропуская меня.

Кабинет просторный, с высокими книжными полками, которые тянутся от пола до потолка. Я постоянно с опаской относилась к этому месту. Оно всегда было предназначено только для бизнеса и для разрушения человеческих жизней.

Мои движения осторожны, когда я вхожу, руки вспотели еще больше, чем раньше. Но прежде, чем я успеваю вытереть их о платье, меня застает врасплох мужчина, сидящий напротив отца.

Его темные волосы взъерошены, будто он не позаботился о том, чтобы расчесать их, когда вставал с постели утром. Мало того, несколько первых пуговиц его белой рубашки расстегнуты. Не помню, когда он в последний раз надевал костюм или пиджак.

Он такой грубый, абсолютный бунтарь и крайне непостоянный.

Дэмиен Орлов.

Один из четырех королей, правящих Братвой, самый молодой из них и самый жестокий.

Без шуток. Я слышала ужасные истории о том, как он голыми руками снес голову человека с плеч. Я также была свидетелем того, как на свадьбе Рай он устроил кровавую бойню, будто участвовал в соревновании «кто больше убьет».

Те, у кого имеется склонность к насилию и сильная жажда крови, как у него, являются дикой картой. Именно поэтому Владимир и Рай следят за ним, чтобы он не вышел из-под контроля.

Папа всегда с опаской относился к его потенциалу несмотря на то, что он делает для Братвы. Все в организации и за ее пределами называют его темной лошадкой, и это не пустые слова.

То, что он оказался наедине с отцом, мягко говоря, удивляет. Обычно он либо препирается с Кириллом, либо флиртует с Рай – во всяком случае, пытается, потому что она смотрит только на своего мужа.

Остановившись у входа, я говорю:

– Ты звал меня, папа?

На мои слова Дэмиен смотрит на меня, нахмурившись.

– Почему никто не сказал мне, что ты вернулась? Я думал, ты предпочитаешь Россию и долбаный холод Нью-Йорку. Это уже не так, Настюша?

Я сглатываю, прочищая горло. Только близкие называют меня русским ласкательным вариантом моего имени. А именно Бабушка, Рай и папа – когда он на меня не сердится. Даже Владимир никогда не использовал его.

Но однажды Дэмиен сообщил мне, что будет называть меня так же, как Рай, и мне придется с этим смириться.

– Она вернулась туда, где ей самое место.

Мой отец отвечает ему, прежде чем наклоняет голову к креслу, стоящему напротив Дэмиена.

Я осторожно подхожу к ним, затем сажусь, удивляясь, почему он держит нас обоих здесь, ведь раньше такого никогда не случалось.

– Это хорошо и все такое, но почему ты позвал меня утром, Пахан? Я вроде как нуждаюсь в сне после убийства пяти ублюдков прошлой ночью... или их было десять? Я сбился со счета со всеми этими криками и мольбами.

– Сейчас почти полдень, а не утро, – говорит отец.

– Ну и что? Ты давно не был на поле боя, но позволь мне сказать тебе, что нужно время для перезарядки перед следующим убийством, Пахан. Так что окажи мне маленькую услугу и сделай это побыстрее.

Я смотрю на папу, но он не выглядит сердитым. Дэмиен, наверное, единственный, кому сходит с рук наглость по отношению ко всем, включая его собственного Пахана.

Ладно, всем, кроме Кирилла. Они всегда наседают друг на друга.

– Мне просто нужно, чтобы ты кое на что согласился, а потом можешь спать дальше, Орлов.

– Считай, что это сделано, – с законченностью говорит Дэмиен.

– Хорошо. Тогда через месяц ты женишься на моей дочери.

Меня пробирает дрожь, и сердце сжимается в груди.

Я всегда знала, что папа хотел выдать меня замуж в Братве. Однажды Рай приняла на себя вину за меня и вышла замуж за своего бывшего заклятого врага, но она не могла делать это каждый раз. Рано или поздно папа выдал бы меня замуж за того, кого счел бы наиболее подходящим, что отчасти и стало причиной моего бегства.

Я просто не хотела вечно оставаться в этой жизни, в центре насилия, перестрелок и предательств. Но когда я смотрю на отца, то понимаю, что моя судьба предрешена, потому что он уже принял решение об этом браке, и у меня нет права голоса.

Однако, в отличие от меня, Дэмиен не взволнован. Если уж на то пошло, он выглядит скучающим.

– Почему все сватают меня? Насколько я знаю, я не подхожу на роль мужа... Или подхожу?

– Просто сделай это.

– Я не могу.

– Почему? – спрашивает папа.

– Потому что Рай сватала меня к какой-то принцессе Якудза, и я мог дать слово ее отцу согласиться на это. Я тогда выпил слишком много водки, поэтому не помню подробностей, но Эйб уже ведет себя так, будто я его зять.

– Я никогда не давал согласия на этот брак, так что считай соглашение недействительным. Ты женишься на Русской.

– Хорошо, но ты избавишь меня от Эйба. Он немного приставучий, так что удачи тебе.

– Предоставь это мне. Я позабочусь об этом.

– Подожди минутку. – Дэмиен поворачивается ко мне лицом, его выражение лица становится серьезным. – Сначала я должен задать очень важный вопрос. Ты пьешь водку?

– Немного.

– Лучше, чем ничего. Теперь, если я тебе не нужен, я ухожу. И, Пахан, сделай нам обоим одолжение и впредь зови меня только по вечерам – он начинает уходить, потом наклоняется и шепчет так, что слышу только я: – Я дам тебе шанс разрушить этот брак, прежде чем разрушу тебя, Настюша.

Затем он встает во весь рост и одаривает меня садистской улыбкой, после чего вышагивает за дверь так же лениво, как огромный черный кот.

– Начинай подготовку к свадьбе, – говорит папа, как только за Дэмиеном закрывается дверь.

– Папа, пожалуйста. Я знаю, что ты злишься на меня и что я совершила что-то непростительное, но ты не должен этого делать.

– Напротив, я должен был сделать это давным-давно. Если бы я это сделал, у тебя не было бы возможности стать воровкой и предательницей.

– Я не нападала исподтишка, отец. Я только позаботилась о женщине, которая заботилась обо мне, когда тебя не было рядом, когда ты даже не знал о моем существовании, и мне приходилось прятаться от отчима, чтобы он не бил меня ремнем.

– Так ты теперь обвиняешь меня? Я виноват в том, что забрал тебя из той жизни? За то, что предложил тебе лучшую?

– Она не лучше, пап. Я не могу... я не могу постоянно жить среди опасности. Я не могу быть начеку и избегать внешнего мира, потому что на меня могут напасть в любую секунду. Я смогу выжить в первый раз или во второй, но что будет с остальной частью моей жизни? Как быть, когда тебя не станет, и я превращусь в еще большую мишень?

– Ты не станешь мишенью, если выйдешь замуж за Дэмиена. Все слишком боятся его, чтобы даже подумать о нападении на него.

– Я не хочу, отец. Пожалуйста.

– Тогда чего ты хочешь? Некого адвоката, который сейчас выступает против нас в суде?

Мои губы размыкаются.

– Откуда... откуда ты знаешь о нем?

– Адриан мне все рассказал.

Конечно, Адриан будет играть на обеих сторонах. Я была глупа, полагая, что он этого не сделает.

– Я также слышал, что ты хочешь, чтобы он победил. – его выражение лица становится замкнутым. – Против нас.

– Он защищает жертву физического и сексуального насилия, папа, как и моя мать. Если она что-то значила для тебя, если я что-то значу для тебя, пожалуйста, перестань вмешиваться. Однажды ты убил насильника. Не дай этому выйти на свободу.

– Значит, ты хочешь, чтобы я думал, что ты делаешь это ради девушки, а не ради какого-то... – он прервался, уставившись на папку перед собой. – Нокс Ван Дорен.

Что-то режет мои внутренности при мысли, что у папы уже есть досье на него. Это снова был Адриан? Или, может, Кирилл?

– Он не имеет к этому никакого отношения, – бормочу я.

– Лучше бы ему не иметь к этому отношения, иначе он станет сопутствующим ущербом.

– Отец, не надо... пожалуйста.

– Он не такой, как ты думаешь, Настюша.

– Что ты имеешь в виду?

– Это дело слишком личное для него.

– Как оно может быть личным? Он не знает ни Сандру, ни Мэтта.

– Нет, но он хорошо знаком с обстоятельствами Сандры, так как сам прошел через нечто подобное. Мои люди приложили немало усилий, чтобы достать мне эту информацию, поскольку его приемный отец практически похоронил это, но он не смог скрыть от меня.

– О чем ты говоришь? – я понимаю, что дрожу, мои пальцы сцеплены вместе, а пот собирается между моими бровями. – О какой информации ты говоришь?

– Его мать была проституткой и наркоманкой.

– Он уже говорил мне об этом.

– Он также говорил тебе, что, когда ее тело перестало представлять ценность, она продавала двух своих детей педофилам?

Я задыхаюсь, мои руки пытаются прикрыть рот. Информация, которую папа только что так непринужденно раскрыл, врезается в мою грудную клетку и раскалывает ее.

Несмотря на мои попытки отвергнуть ее, сказать ему, что это неправда, многие кусочки головоломки встают на свои места. Например, как Нокс не любит заниматься сексом спереди, чрезмерная забота Тил, и особенно его жесткость с тех пор, как он встретил Сандру.

Я думала, что это он был придурком, но, должно быть, это произошло потому, что она как-то спровоцировала его. Потому что ее история вызвала ужасные воспоминания из его собственного прошлого.

О, Боже.

Я была невежественна.

Так чертовски невежественна.

– Он не для тебя, Анастасия.

Мой рот открывается, когда я смотрю отцу прямо в глаза.

– А человек, убивший деревню ради ужина да? Что за логика, папа?

– Дэмиен защитит тебя.

– Он не будет заботиться обо мне настолько, чтобы защищать. В конце концов, он может стать ничем не лучше моего отчима. А вот человек, чье досье лежит перед тобой, да. Даже когда я лгала ему и скрывала свою личность, он только и делал, что заботился обо мне.

– О постороннем человеке не может быть и речи.

– Рай вышла замуж за Кайла, а он британец.

– Кайл, возможно, вырос в Англии, но он не посторонний. Его отец один из наших лидеров.

– Но...

– Мое решение окончательное. Не заставляй меня избавляться от него.

– Отец!

– Делай, что тебе говорят, Анастасия. Выходи замуж за Дэмиена и порви все отношения с этим адвокатом, и я пощажу его. Я даже перестану поддерживать Мэтта.

Слеза скатилась по моей щеке, потому что решение, которое мне придется принять, сожжет меня заживо.

Глава 36

Нокс

Аплодисменты встречают меня, как только я вхожу в кабинет. Даже Лорен и Крис отходят в сторону и присоединяются к остальным в праздничном приветствии.

Здесь присутствуют все старшие и младшие партнеры, а также все помощники юристов и даже стажеры.

Нейт и Аспен стоят впереди всех, на их лицах, кажется, выражение гордости. Управляющий партнер У&Ш подходит ко мне и берет меня за плечо, слегка сжав его.

– Отличная работа.

– Ты так говоришь, будто у меня был шанс проиграть.

– Был. – Аспен говорит, слегка приподняв брови. – На самом деле, в конце тебе, возможно, повезло.

– Настроить свидетеля защиты против – это не удача, Аспен. А тяжелая работа.

Хотя удача, возможно, сыграла свою роль.

Наши доказательства не были отвергнуты, как мы думали. Мало того, Карен, мачеха Сандры, навестила меня поздно вечером, чтобы сказать, что хочет исправить свою ошибку.

Выражение лица Мэтта было бесценным, когда она выступила в качестве свидетеля в пользу Сандры за все то дерьмо, свидетелем которого она была на протяжении многих лет.

Пирс даже не пытался сохранить лицо в конце и как бы позволил Мэтту упасть самому. Я потребовал все его состояние в качестве компенсации, но получил только шестьдесят процентов, а Сандра только что объявила прессе, что пожертвует большую часть этого состояния женским и детским организациям в надежде помочь таким, как она.

Теперь прокурор настойчиво продвигает уголовное дело. Он предложил Мэтту сделку о признании вины: двадцать пять лет тюрьмы или он не только предъявит ему обвинение в тяжком преступлении класса В, но и возбудит каждое дело о физическом нападении отдельно.

Я потребовал этого от прокурора после встречи с ним, иначе я бы протащил его перед СМИ. Они фанаты меня, Сандры и Лорен и начали движение под названием #SaveSandra, поэтому если бы я созвал пресс-конференцию и обвинил его в безделье, он бы получил огромную обратную реакцию.

Поэтому он решил поступить правильно. Хоть раз в своей проклятой гнилой жизни.

Я по-прежнему считаю, что двадцать пять лет тюрьмы – это слишком мало за все, что пережила Сандра, но это лучше, чем альтернатива.

Хотя ей еще предстоит долгий путь, это хорошее начало.

Несмотря на мое облегчение по поводу результата, чувство радости, которое, как я думал, я буду испытывать, отсутствует. Оно затуманено мрачной тенью, которая все время нависает над моей головой.

Тень настолько большая и густая, что я не могу ее разглядеть.

Тем не менее, я ничего не показываю на своем лице. Я улыбаюсь и принимаю поздравления других со своим обычным высокомерием, в то время как все, чего я хочу, это раствориться в воздухе.

Когда я наконец добираюсь до своего кабинета, то бросаюсь на диван и закрываю глаза. Моя рука сжимается в кулак, затем сгибается на бедре в такт громким ударам сердца.

Может, я и выиграл сегодня, но что-то не так. Или, скорее, несколько вещей.

Во-первых, апатия Пирса. Во-вторых, общая атмосфера в зале суда. И последнее, но не менее важное, то, как все встало на свои места без всякого вмешательства.

Такое впечатление, что Мэтта подбросила мафия, что объясняет его бледное лицо еще до проигрыша. Словно он предчувствовал, что произойдет, и только ждал, когда упадет другой ботинок.

В дверь моего кабинета стучатся, и я открываю глаза, когда входит Дэниел.

Прошла неделя с того дня, когда я чуть не избил его до смерти, но вместо того, чтобы дать нам пространство, в котором мы оба нуждаемся, он был рядом, как шип в моем боку, который я испытываю искушение ударить каждый раз, когда вижу его.

– Вижу, тебя можно поздравить.

Он улыбается, садясь на кресло напротив меня.

– Отвали.

– Уверен? Я подумал, что ты захочешь услышать, что Анастасия сказала мне в тот день.

Я сажусь прямее, каждая косточка в моем теле приходит в движение при упоминании ее имени. Это всего лишь ее имя, но оно обрело присутствие, причем резкое, и оно пронзает мою грудь и разрушает органы.

Целую неделю я не мог нормально жить. Каждый вдох наполнен удушающим отсутствием ее присутствия. И каждый выдох задыхается от пустоты, которую она оставила после себя.

Когда бы я ни посмотрел, нет и следа ее мягкой улыбки и спокойного присутствия. Как будто ее никогда и не было.

Но она была.

Каждая частичка меня помнит ее сладкий запах, ее нежную кожу и то, как хорошо она ощущалась в моих руках. Каждый сантиметр меня помнит ее, будь то Анастасия или Джейн, не имеет значения. Она была для меня одним человеком.

И я привык к ней больше, чем хотел бы признать. Я настолько привык к ней, что с тех пор, как ее не стало, моя жизнь стала дисфункциональной.

Все стало настолько плохо, что я нюхал шампунь с запахом апельсина, который она оставила после себя, в бесплодной попытке воссоздать ее присутствие.

Излишне говорить, что это было бесполезно, и после этого я чуть не сошел с ума, пытаясь найти ее.

Я искал ее повсюду. Преследовал ее квартиру и даже нанял частного детектива для ее поисков.

Мало того, я занимался Крисом и Гвен, поскольку они были близки с ней, но даже они понятия не имели, куда она уехала. Однако она оставила им записки, в которых извинялась и желала им всего хорошего.

Я не получил такой записки.

И, возможно, в тот день я был очень строг к Крису без видимой причины.

Так что после ее полного дезертирства у меня впервые появилась зацепка, даже если она исходит от маленького ублюдка Дэниела.

– Выкладывай, – говорю я.

– Повтори еще раз и добавь «пожалуйста».

– Пошел ты, Дэн. Теперь говори.

– Ты чертов идиот и жалкая дрянь. Я просто хочу это сказать.

– В любой день.

Он поднимает бровь.

– Ты также понимаешь, что с твоей победой было что-то не так, не так ли?

– Откуда ты это знаешь?

– Любой, кто внимательно следил за этим делом, знает, что Мэтт больше не любимый человек Братвы, и если ты думаешь, что это произошло по совпадению, то ты не прав. На самом деле, тебе помог последний человек, от которого ты этого ожидал.

– Кого ты имеешь в виду?

– Анастасию.

– А при чем здесь она?

– Она попросила меня не говорить тебе, так как ты в опасности, но я не вижу причин, почему я должен скрывать это от тебя сейчас.

– Что скрывать? И прекрати эту ерунду с подозрениями.

– Она принцесса мафии. Дочь лидера Русской мафии в Нью-Йорке, если быть более точным.

Эта информация должна выбить меня из колеи, но этого не происходит. Кусочки головоломки постепенно собираются воедино.

Будь то, как она убегала от своего прошлого и избегала его, или то, как она не хотела говорить о своей семье. А еще макияж и то, как она казалась невинной и одновременно опасной в тот первый день.

Все это.

С самого начала она была девушкой с багажом, и я знал это. Думаю, в какой-то момент я действительно влюбился в нее.

Поэтому выяснение того, что она связана с мафией, вполне логично. Охранник, который следил за ней, тоже имеет смысл. Тот факт, что Дэниел ничего не смог найти на нее, когда проводил проверку биографии, тоже правдоподобен. Должно быть, он сделал поверхностную бумажную работу, но даже если бы он копнул глубже, у нее имелись навыки, чтобы скрыть свои скелеты.

Эта девушка вела двойную жизнь, в конце концов.

– Что значит, что я был в опасности? – спрашиваю я Дэниела.

– Ты полез в дела Братвы и навредил их соратнику, поэтому высшие чины пригрозили ей твоей жизнью. Они даже говорили ей предать тебя, но она выбрала третий вариант.

– Вернуться к ним.

Я не формулирую это как вопрос, потому что знаю, что именно так она и поступила.

Она специально причинила мне боль всей этой историей с Дэниелом, чтобы я забыл ее и не искал.

Что ж, это гребаная шутка над ней, потому что я никогда не отпущу ее. Даже если мне придется ворваться с головой в ее мир.

Дэниел поднимает плечо.

– Она мне этого не говорила, но я предполагаю.

– Что еще она тебе сказала? Не упускай ничего.

– Что я должен присматривать за тобой, что я не должен злиться, когда ты становишься мудаком, и что у тебя хорошие намерения. – он фыркает. – Она верила в тебя больше, чем ты сам в себя, и, похоже, ее не волновало собственное благополучие, лишь бы ты был в порядке. Должен сказать, тебе повезло, сукин сын, что ты нашел такую, как она.

Да.

Мне, черт возьми, повезло.

И теперь я должен вернуть ее туда, где ей самое место.

Рядом со мной, блядь.