Текст книги "Империя Греха"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23

Нокс

Что-то изменилось.

Я не могу точно определить, но это чувствуется в скованных движениях и молчании Анастасии.

Прошлой ночью, когда я трахал ее у кухонной стойки, она была странно тихой, потом свернулась калачиком на диване и заснула.

Обычно мы ужинаем вместе и говорим о деле, или о чем угодно, вообще-то. Она рассказывает мне о каких-то новых программах или кодировании, и чем больше я слушаю, тем ярче становятся ее глаза. Я не очень-то интересуюсь всем этим, но то, что она говорит со мной с таким повышенным тоном, уже достижение. Это единственный раз, когда она оставляет чопорную и правильную сторону себя на заднем плане.

В ответ я рассказываю ей о друзьях и семье, которых я оставил в Лондоне, или о своих выходках с отцом, Ронаном и всеми остальными.

С ней так легко общаться, так легко проводить часы в ее обществе, ничего не делая.

Еще лучше, когда она сама рассказывает о себе. Иногда она проскальзывает и упоминает свою кузину, отца и семью. Но это происходит вскользь, и всякий раз, когда она упоминает о них, ее плечи ссутуливаются, и она меняет тему.

Она больше говорит о Гвен, Крисе и Сандре, чем о своем прошлом, и иногда кажется, что она застряла посередине.

Не полностью Джейн, но и не полностью Анастасия.

Я движусь вместе с ней, наслаждаясь каждым кусочком ее противоречий и позволяя им проникать под мою кожу.

Но не вчера ночью и не сегодня утром.

Как будто между нами возник барьер. Тот факт, что я понятия не имею, откуда он взялся, сводит меня с ума.

Она также была занята сегодня и не смогла пойти в комнату снабжения. Я считаю это чушью, потому что она самый эффективный сотрудник ИТ-отдела и часто заканчивает свои дела в первой половине рабочего дня.

Выходя из машины, я смотрю на текстовое сообщение, которое она отправила мне несколько часов назад, когда я спросил ее, что она хочет на ужин.

Анастасия: Я иду гулять с Гвен и Крисом, так что к ужину меня не будет дома.

Если я что-то и узнал о ней, так это то, что она не любит находиться на людях, поэтому выходы в свет для нее не норма.

Либо Гвен портит ее – и я не удивлюсь, если это так, – либо, что более логично, она избегает меня.

Чего я не потерплю.

Поэтому я позвонил Крису и заставил его сказать мне, где они находятся.

– Мы в клубе! – крикнул он сквозь музыку, а потом прислал мне адрес.

Вот где я сейчас нахожусь. В чертовом клубе.

Громкая музыка почти пробивает мои барабанные перепонки, пока я пробираюсь сквозь толпу извивающихся тел. Синий свет мигает синхронно с модной музыкой, и люди сходят с ума, когда ритм стихает.

Обычно это моя сцена.

Я живу ради прилива адреналина, алкоголя и секса. Это то, что отвлекает меня от мыслей и держит в узде мои тени.

Но это перестало быть нормой с тех пор, как я встретил ее. С тех пор, как я стал ее владельцем и вошел в ее жизнь так же глубоко, как она вошла в мою.

Прошло несколько недель с тех пор, как я в последний раз находился в подобном месте, несмотря на постоянное ворчание Дэна и вечные дразнилки в групповом чате.

Сейчас клуб кажется немного чужим.

Может, потому что мое представление о веселье странным образом сменилось с шумного ночного клуба на маленькую, тихую квартиру.

Сначала я замечаю Гвен и Криса, потому что они громкие, как черти. Они оба потягивают напитки, при этом танцуя урывками. Еще один парень, примерно их возраста, двигается вместе с ними, и все трое смеются в унисон.

Гвен едва держится на ногах, но не мне об этом беспокоиться.

Я осматриваю их окрестности, зная, что Анастасия не может быть далеко, если она пришла с ними. Конечно, я нахожу ее сидящей в одиночестве в уединенной кабинке.

В голове у меня проносится мысль, что я иду вперед и хватаю ее за горло, но мои ноги не двигаются. Я ошеломлен и застыл на месте от ее вида.

Анастасия носит три типа одежды – мешковатые брюки, безразмерные рубашки и толстовки. Ох, и сексуальные, как черт, кружевные трусики.

Это единственные вещи в ее шкафу.

Так откуда, блядь, она взяла это платье?

Обтягивающее черное, открывающее ее изгибы в виде силуэта. Его бретельки могли бы и не существовать: мало того, что они тонкие и почти ничего не прикрывают, так еще одна из них постоянно спадает на плечо. Хотя платье не слишком короткое, оно обнажает ее бледные ноги и греховные каблуки.

Она также распустила свои черные волосы, позволив им волнами спадать до плеч. Кажется, она накрасилась, хотя на ней все еще толстые очки.

Мой член мгновенно дергается к жизни, и я вынужден поправить жалкую подростковую фантазию.

А может, и не подростковую, в конце концов, потому что единственная мысль, проносящаяся в моей голове, сорвать с нее это платье и трахнуть ее на его лоскутках. В этих каблуках.

Мне совершенно все равно, как она выглядит, но этот вид до жути похож на тот, когда я впервые увидел ее в том баре.

Хотя она не блондинка и у нее нет тех чарующих голубых глаз, аура идентична.

И по какой-то причине эта Анастасия кажется более реальной, чем та Джейн, за которой она скрывается.

Соломинка болтается у нее во рту, пока она пьет из сверкающего голубого бокала и судорожно осматривает окружение.

Она выглядит немного потерянной, расфокусированной, будто все внешние раздражители вот-вот раздавят ее в своих тисках. Я чувствую ее тревогу в воздухе с каждым шагом, который делаю по направлению к ней.

Она не только крепко сжимает свой напиток, но и ежесекундно поправляет очки и опускает голову всякий раз, когда случайно встречается с кем-то взглядом.

Необъяснимо, но это вызывает у меня желание дотянуться до глазных яблок людей и ослепить их за то, что они причиняют ей такое страдание.

За то, что они являются причиной ее дискомфорта.

И это неправильно, не так ли?

Я не должен находиться на грани срыва только потому, что она смотрит на людей и ненавидит это. Я не должен так переживать из-за девушки, которая настолько скрытна в отношении того, кто она такая, что иногда это сводит меня с ума.

Увидев мое приближение, ее поза напрягается, и она собирается встать, но прежде, чем она это делает, я сажусь рядом с ней и хватаю ее за бедро.

– Куда это ты собралась, красавица?

– Чтобы найти Гвен и остальных.

– Для чего? Для того, чтобы продефилировать в этом твоем новом образе? Думал, Джейн не любит наряжаться.

– Я... не люблю. Гвен заставила меня.

– Хм. Но ты все равно согласилась. Может, тебе это нравится.

Мой голос слишком спокоен, несмотря на безумные эмоции, происходящие внутри меня в то же самое время.

Она поднимает подбородок.

– Может, и нравится.

– Что ты только что сказала?

– Я сказала, что, возможно, мне это нравится.

– Что именно? Наряжаться в платье с низким вырезом или приходить в клубы, демонстрируя его? Или, может, это танцы с парнями, чтобы они смотрели на то, что скрывает это платье. Может, ты хочешь, чтобы они представляли, что под ним. – мои пальцы цепляются за упавшую бретельку, и я поднимаю ее на плечо, наслаждаясь тем, как она вздрагивает. – Может, тебе нравится быть маленькой дразнилкой.

– Может быть... нравится.

– Правда?

Я надеваю бретельку на место, мой голос борется за сохранение спокойствия, но мое прикосновение уверенное и твердое, когда я пробираюсь другой рукой, которая лежит на ее бедре, под платье.

– Ты хочешь, чтобы они почувствовали, каково это оказаться между твоих бедер, красавица?

Она ставит свой напиток на стол, руки дрожат, когда мои пальцы встречаются с краем ее нижнего белья.

– Нет...

– Нет... что? Ты не хочешь, чтобы они почувствовали, какая ты мокрая, моя маленькая обманщица?

Я скольжу пальцами по ее складочкам, затем кручу ее клитор, и она подается вперед, ее плечо ударяется о мою руку.

– О, Боже...

– Ты так и не ответила на мой вопрос, Анастасия. Тебе нравится, когда они видят тебя такой, накрашенной и красивой?

– Мне... нравится.

Я щипаю ее за клитор, и она хнычет, звук настолько эротичный, что мой член немедленно реагирует, напрягаясь в брюках.

– Ты фантазируешь о том, как они касаются тебя здесь? Играют с твоим клитором и вводят пальцы в твою маленькую мокрую киску?

Она смотрит на меня, и, хотя клуб тускло освещен, я вижу смесь эмоций в ее глазах. Обида и решимость. Боль и обещание возмездия.

Это что-то в ней. Даже когда она подавлена и ошеломлена, она никогда не ведет себя как слабачка или потакательница.

Она определенно все больше и больше чувствует себя принцессой, поскольку ее достоинство всегда на первом месте.

– Может, и так, – шепчет она.

– Что?

– Быть может, тебе нравится представлять, как они трогают меня, вводят в меня свои пальцы и члены, пока ты наблюдаешь.

Я резко хватаю ее за киску, и она с шипением вдыхает.

– Мне?

– Да, тебе.

Я оттягиваю ее трусики в сторону и одним движением погружаю в нее два пальца. Она стонет, прижимаясь ко мне и хватаясь рукой за платье.

Но это бессмысленно, потому что я вгоняю в нее третий палец, пока она не застонет. Пока она не прижимается ко мне и не смотрит на меня безумными глазами, пока я дико ласкаю ее.

Я касаюсь ее с намерением заставить ее кончить как можно сильнее.

Я хочу, чтобы она взорвалась здесь и сейчас, чтобы весь мир увидел, кому, блядь, она принадлежит.

Мои пальцы проникают глубоко в ее киску, желая очистить ее от этих чертовых мыслей, желая, чтобы она видела и думала только обо мне.

Чтобы она была только со мной.

Ее короткие ногти впиваются в мою руку, когда она сильно дрожит, а затем она прячет свое лицо в моей шее, прикусывая плоть моего пульса, с силой дрожа.

Сокрушительная сила ее оргазма поглощает мои пальцы, но я не отпускаю ее, держа их глубоко внутри.

Она резко дышит мне в затылок, задыхаясь, когда отпускает мою плоть.

– Думаешь, я хочу, чтобы кто-нибудь почувствовал тебя такой? Или что я позволю им прикасаться к тебе?

– Я не знаю, – шепчет она. – Дэниел сказал, что ты делишься с ним.

– Ты говорила с Дэниелом?

– Да.

Я убью его нахуй.

– Он лгал? – спрашивает она медленно, даже болезненно.

– Нет. Мы делились, но к тебе это не относится. Я не стану делить тебя ни с Дэниелом, ни с кем-либо еще.

Она отстраняется, влага блестит в ее глазах.

– Почему?

– Потому что ты, блядь, моя, красавица. Никто не имеет права смотреть на тебя или прикасаться к тебе. И если они совершат эту ошибку, я покончу с их жалкими жизнями.

– Даже с Дэниелом?

– Особенно с Дэниелом. Его имя на вершине моего списка дерьма.

Она слегка улыбается, и улыбка эта яркая и чертовски невинная.

– Я все равно сказала ему «нет».

– Правда?

– Да. Он не совсем в моем вкусе.

Моя грудь наполняется странным теплом, которого я не чувствовал уже... целую вечность. Это первый раз, когда кто-то сказал, что Дэниел не в их вкусе – он в вкусе каждого – и тот факт, что она, из всех людей, говорит это, делает со мной дерьмо.

Мне требуется весь контроль, чтобы спросить:

– А я?

– Возможно.

– Хм. Я должен добиться «конечно».

Я выхожу из нее, и она издает небольшой эротический звук, от которого я становлюсь твердым как камень.

Поднимаясь, я тяну ее за руку. Она спотыкается и прижимается ко мне.

– Куда мы?

Ее голос с таким придыханием, что я хочу трахнуть ее прямо здесь и сейчас.

Но это означает присутствие публики, а я этого не люблю.

– Домой.

– Но... я приехала с Гвен, Крисом и их другом... я должна им сказать.

– Забудь о них.

– Я не могу оставить Гвен одну. Она пьяна.

Я ворчу, продолжая тащить ее за собой. Я должен был догадаться, что пьяное состояние Гвен создаст проблему.

К счастью, я знаю правильного человека для этой ситуации.

Крепче прижав к себе Анастасию, я набираю номер Нейта.

Пусть он позаботится о пьяной дочери своего лучшего друга, чтобы я мог сосредоточиться на Анастасии.

На моей Анастасии.

Глава 24

Анастасия

– Ты замужем? – я ошарашенно смотрю на Гвен, а она делает длинный глоток своего молочного коктейля.

Я была готова к тому, что меня отчитают за то, как я исчезла от них вчера. В знак извинения я пригласила их в отдел информационных технологий на кофе-брейк и купила ей ее любимый ванильный молочный коктейль, а Крису кофе со льдом.

Но он отодвинул свой напиток в сторону и сказал чрезмерно гиперактивным голосом:

– Где, черт возьми, ты была вчера вечером, Джейн? Ты пропустила эпический момент, когда Нейт объявил, что Гвен его жена.

Моя подруга застонала, затем опустила глаза, прежде чем встретиться с нашими ожидающими взглядами.

– Позвольте мне объяснить.

– Да, черт возьми, ты объяснишь. – Крис подталкивает ее. – Я был в напряжении всю ночь, ждал утра несмотря на то, что был пьян в стельку.

– Ты не мог быть таким же пьяным, как я. У меня сегодня худшее похмелье в истории человечества. – Гвен массирует виски.

– Это не дает тебе права уходить от ответа на вопрос, что, черт возьми, происходит. – Крис понижает голос. – Ты действительно замужем за управляющим партнером У&Ш, который оказался ближайшим другом твоего отца, пока твой отец находится в коме?

Она гримасничает.

– Вроде того.

– Что значит «вроде того»? Нет?

– Мы женаты, но это не то, что ты думаешь. Я просто... это просто для удобства.

– Но разве он не вдвое старше тебя?

– Он не вдвое старше меня, он всего на восемнадцать лет старше.

– Что на два года больше, чем в два раза старше тебя, Гвен.

Она смещается, ее взгляд становится мрачным, и цвета в ее глазах смешиваются в неразборчивую смесь.

– Ты счастлива? – спрашиваю я.

– Не об этом ты должна спрашивать ее, Джейн. Ты должна заставить ее объясниться.

– Почему она должна? Они оба взрослые люди, и Натаниэль не похож на человека, который принимает импульсивные решения, так что это должно быть по веской причине.

– Так и было. – голос Гвен дрожит. – Как вы думаете, это нормально? Я замужем за Нейтом, я имею в виду. Вчера заходила его мать, и заставила меня почувствовать себя дерьмово, рассказывая о внешнем мире. Почему не может быть только я и он? И да, я знаю, что он лучший друг отца и почти вдвое старше меня, и когда мне было восемнадцать и я поцеловала его, он был вдвое старше меня, но...

– Подожди, – прерывает Крис. – Ты поцеловала его, когда тебе было восемнадцать?

– Да, и не жалею об этом, понятно? – она снова сосредотачивается на мне, будто я ее убежище. – Ты считаешь мои чувства к нему странными?

– Я не имею права судить, и Крис тоже. – я смотрю на него, затем улыбаюсь ей. – Это твоя жизнь, так что живи так, как хочешь.

– Спасибо. – она оставляет свой молочный коктейль и берет мою руку в свою. – Я так рада, что ты хотя бы понимаешь.

– Но вот я не понимаю. – Крис закатывает глаза. – Ты должна признать, что все не так. Я не могу представить тебя замужем за Нейтом.

– Почему? – она поджимает губы.

– Потому что он такой строгий и вздорный, а ты... ну... разговорчивая, активная и многое другое, чего нет у него.

– Я также думаю, что это очень маловероятная пара.

– Джейн. – она отпускает мою руку и ударяет меня по плечу. – Я думала, ты на моей стороне.

– Даже Джейн не может игнорировать факты, – поддразнивает Крис. – Ты сводишь его с ума своими разговорами?

– Да пошел ты, ясно? Он никогда не жаловался на это.

– Наверное, скоро начнет.

Я смеюсь, пока они переругиваются и препираются. Это кажется легким, приятным, нормальным.

И я понятия не имею, почему это заставляет мой желудок опускаться с каждой секундой.

Задним умом я понимаю, что таким людям, как я, не дано иметь такую обычную жизнь, или счастье, или что-то, что не включает в себя конфликт.

Да, я убежала, но это не значит, что они не станут меня преследовать. Не причинят мне боль – или Бабушке.

Или людям, о которых я начала заботиться несмотря на то, что поклялась остаться одна. Несмотря на мои усилия и стены, которые я воздвигла вокруг себя.

И поскольку с утра у меня произошли небольшие всплески тревоги, я маниакально проверяла Бабушку и убеждалась, что с ней все в порядке.

Возможно, это игра моего воображения, уловка мозга, который отвергает то, насколько живой я была в последнее время.

Такой абсолютно живой.

Мой телефон вибрирует, и я прячу его от Гвен и Криса, проверяя сообщение.

Нокс: Мой кабинет. Сейчас же.

Я незаметно набираю ответ, хотя они оба все еще препираются.

Я: Не в комнате снабжения ?

Нокс: Я знаю, что твоя киска скучает по мне, но речь идет о работе.

Несмотря на нотку разочарования, я встаю, прочищая горло.

– Я нужна на этаже для партнеров.

Гвен хмурит брови.

– Сейчас?

– Да, я догоню вас позже.

Я хватаю сумку с ноутбуком и ухожу, прежде чем они успевают что-то сказать. Я знаю, что речь идет о работе, но если я смогу увидеть его лицо, это будет прекрасно.

Не знаю, когда встреча с Ноксом стала такой жизненно важной, и думаю, что у меня нездоровая фиксация, но она присутствует, и от нее невозможно избавиться.

И может, просто может, я не хочу.

Когда вчера он пришел за мной в клуб, моя грудь сжалась так сильно, как никогда раньше, и все, что за этим последовало, сделало ее еще теснее, пока я не смогла дышать.

Или, возможно, я дышала с превышением своих возможностей, пока у меня не осталось воздуха, кроме того, которым меня кормил его рот, когда он бесчувственно целовал меня в машине.

Я практически бегу трусцой к его кабинету, а когда добегаю, останавливаюсь, переводя дыхание и поправляя волосы. Раньше я никогда не чувствовала необходимости быть красивой для кого-либо, но теперь постоянно думаю о том, чтобы быть в своей лучшей форме, только чтобы я могла углубить этот блеск в его глазах.

Но это значит снова стать Анастасией. Это значит стать дурочкой, жизнь которой диктуют за нее, а я отказываюсь это делать.

Глубоко вдыхая, я стучу в дверь кабинета Нокса, и его грубое «Войдите» заставляет меня сжать бедра.

Возьми себя в руки, Ана.

Я проскальзываю внутрь и вижу, что он величественно сидит за своим столом, читая из папки. Он, так красив, что это немного больно, особенно когда он сосредоточен на своей задаче, его густые брови сведены вместе, а сильные руки перелистывают страницы.

Почему я не эти жалкие листки бумаги?

Словно прочитав мои мысли, он поднимает голову, и лукавая ухмылка искажает его губы.

– Ты здесь.

– Ты сказал, что я тебе нужна.

– Нужна?

– Для работы.

– Если ты будешь продолжать смотреть на меня такими глазами, как «возьми и трахни меня», план изменится.

Я сглатываю, глядя в пол.

– Нет, Анастасия. Ты никогда не разрываешь зрительный контакт со мной, ни по какой причине.

Я медленно поднимаю голову и делаю несколько спокойных вдохов.

– Над чем ты хочешь, чтобы я поработала?

– Я разрабатываю наступательную стратегию по делу Сандры. Отправил тебе по электронной почте список зацепок, которые ты должна просмотреть.

– Значит, речь идет о сборе информации?

– Не совсем законным способом. Ты согласна?

– Буду рада помочь.

– Если Нейт или кто-то еще узнает об этом, они тебя уволят.

– И, вероятно, созовут дисциплинарное собрание для тебя.

Он улыбается.

– Беспокоишься обо мне, красавица?

– Нет, я... нет.

– И не должна. Они не могут навредить мне за это.

– Но что, если адвокаты противоположной стороны узнают? Ты можешь лишиться лицензии, верно?

– Это только, между нами, так что если ты не предашь меня, никто не узнает.

– Только... мы вдвоем знаем?

– Да.

– Почему?

– Из-за всех осложнений, которые могут возникнуть из-за этого.

Мои ногти впиваются в ремешок сумки для ноутбука, и я стараюсь не расстраиваться, что он не сказал тех слов, которые я не знала, что хотела услышать, но теперь хочу.

Я хотела, чтобы он сказал, что доверяет мне.

Но это глупо. Зачем ему доверять мне, если мое происхождение – тайна, и он прекрасно знает, что я приняла личность, отличную от моей собственной?

Именно по этой причине я не показывала ему свои глаза; мне нужно скрыть часть себя.

И, возможно, он тоже хочет спрятать часть себя, потому что он никогда не трахал меня, глядя на меня.

Как и у меня, у него высокие стены, и он предпочитает держать их такими.

Меня это должно устраивать. В конце концов, такой расклад устраивает меня больше всего, но нет.

Поэтому вместо того, чтобы сосредоточиться на этих мрачных мыслях, я сажусь на диван и погружаюсь в работу, печатая на ноутбуке. Я занимаюсь этим некоторое время, не знаю точно, сколько, поскольку я как бы забываю о своем окружении, когда создаю системы или взламываю брандмауэры.

– Ты чертовски сексуальна, когда находишься в своей ботанической зоне, красавица.

Я смотрю на него, мое дыхание перехватывает в горле, а щеки ярко горят.

– Прекрати это.

– Прекратить что? – его голос понижается, когда он скользит пальцем по краю бумаги. – Говорить тебе, какая ты сексуальная?

– Отвлекать меня.

– Ты тоже меня отвлекаешь, так что будет справедливо, если ты будешь страдать вместе со мной.

– Но я ничего не делаю.

– Все равно отвлекаешь, как черт.

– Может, мне стоит поработать в IT-отделе?

– Нет, блядь. Я наконец-то нашел предлог, чтобы затащить тебя сюда.

– Думала, это для дела.

– И это тоже. – он наклоняет голову в мою сторону. – Но почему ты думаешь, что я опустил жалюзи?

– Я... не знаю.

– Чтобы ты могла в любой момент показать мне эти великолепные сиськи.

– Я не стану этого делать.

– Но ты можешь. В любое время, красавица.

– Извращенец.

– Я не буду отрицать обвинение.

– Обвинение в домогательствах, ты имеешь в виду?

– Не согласен.

– Ну, разве не так происходит домогательство на рабочем месте? Вышестоящий начальник запугивает сотрудницу, чтобы та выполняла его сексуальные приказы.

– Но разве эта сотрудница ждет своего босса в темной комнате, когда на ней только кружевные трусики и она истекает влагой в них от предвкушения?

Мои щеки пылают при рассказе об одном из случаев, когда я ждала его в одних трусиках. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Я просто хотела увидеть этот похотливый взгляд в его глазах и почувствовать, как он не в состоянии насытиться мной.

В итоге я оказалась согнутой на полу и оттраханной так тщательно, что не могла пошевелиться.

– Наверное, нет, – пробормотала я.

– Значит ли это, что теперь ты покажешь мне свои сиськи? Или свою киску? Быть может, и то, и другое?

Мои пальцы чешутся и горят, и я действительно хочу этого. Я хочу раздеться перед ним и посмотреть, как потемнеют его золотистые глаза.

Но прежде, чем я успеваю согласиться с этой безумной идеей, дверь в его кабинет распахивается, и входит Дэниел.

– Прекрати присылать мне блондинок, ты, чертов онанист. Вчера вечером их было две.

Я замираю, но Нокс просто ухмыляется.

– Сегодня будет три.

– Какого хрена?

– Завтра четыре. К выходным будет целая армия.

– Ты что, блядь, смерти желаешь?

– Очевидно, да. Поэтому я буду убивать тебя медленно с помощью блондинок.

Я пытаюсь подавить смех, и это предупреждает Дэниела о моем присутствии, потому что его голова поворачивается в мою сторону. Его глаза сужаются на меня, затем снова на Нокса.

– Подожди минутку. Это из-за нее?

Нокс поджимает губы, но ничего не говорит.

Дэниел бросает свой вес на кресло перед Ноксом, кажется, немного успокоившись.

– Ясно. Если тебе не нравится, что я делаю шаги к твоей девушке, все, что тебе нужно сделать, это сказать об этом. Не нужно быть мудаком.

Мои щеки пылают от этого. Или, точнее, та часть, где он назвал меня девушкой Нокса.

Я ведь не девушка, верно?

– Я говорил тебе, но ты не послушал, так что проститутки твое наказание до дальнейших распоряжений.

– О, да пошел ты. – он наклоняет голову на бок в мою сторону. – Уверена, что не передумаешь? Я трахаюсь гораздо лучше, чем он.

Нокс резко встает, так резко, что я в испуге отталкиваюсь от дивана.

– Повторишь это еще раз, и я изобью тебя на хрен, а потом заплачу дюжине шлюх-блондинок, чтобы они дрочили тебе во сне. Не испытывай мое чертово терпение.

Вместо того чтобы разозлиться, губы Дэниела растягиваются в широкой ухмылке.

– Боже, Боже, Ван Дорен. Разве это не чертовски интересно?

– Проваливай.

– Не тогда, когда это становится таким аппетитным. Мне заказать костюм шафера?

Я сглатываю, мое сердце колотится от того, на что он намекает. Я встаю так быстро, что кабинет начинает кружиться, но я твердо ставлю ноги на пол.

– Я... я возвращаюсь в отдел информационных технологий.

Нокс собирается что-то сказать, но я не могу слушать его в моем растрепанном состоянии или с тем, как сердце грозит выпрыгнуть из грудной клетки.

И это чувство не проходит до конца дня, ни когда я работаю или обедаю с Гвен и Крисом, и уж точно не когда я иду домой одна.

Нокс присылает мне сообщение, что у него поздняя рабочая встреча, и он поедет к себе домой вечером, прежде чем приехать ко мне.

Так что у меня есть много времени, чтобы побыть одной. Точнее, несколько часов. Наверное, я должна проспать их до его прихода.

Боже.

С каких это пор он стал главным событием моего дня? Вставляя ключ в дверь своей квартиры, я чувствую, как мрачнею от одиночества в этом месте.

Это вообще уже здоровая вещь?

Мама говорила мне, что любовь – это игра, которую всегда можно проиграть, и я начинаю понимать, что именно означают эти слова.

Хотя, это не любовь.

Нет, нет. Мы просто друзья по сексу.

Да, продолжай говорить себе это.

Как только я открываю дверь и вхожу внутрь, волосы на затылке встают дыбом. И не потому, что Нокса здесь нет.

Это что-то более темное, острое и гнусное.

Моя кровь бурлит от желания убежать, исчезнуть и никогда не возвращаться.

Мои ноги переставляются на месте, и я поворачиваюсь, чтобы сделать именно это, но тут из темноты высовывается рука и захлопывает дверь.

От слабого голоса с акцентом у меня сводит живот.

– Давно не виделись, Анастасия.