Текст книги "Огненные острова (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

– Тогда сделаем так, как вы предложили, – промолвил я, даже не пытаясь скрыть раздражение. – Мы причалим к берегу, вы сойдёте, а мы продолжим наш путь. Тогда увидимся завтра утром.

Он кивнул и взял свой топор. К моему изумлению он передал его мне.

– Присмотри за ним до утра? – попросил он.

Дерал уже кричал указания рулевому, и «Копьё» медленно покинуло середину реки, чтобы приблизиться к берегу.

– Берегите себя… – начал я, но Ангус уже запрыгнул на перила, а оттуда спрыгнул на берег. Удивительно длинный прыжок, который, однако, дался ему без труда. Он оглянулся, коротко помахал и убежал.

Дерал посмотрел ему вслед, покачал головой и приказал рулевому вернуться не прежний курс.

Я взглянул на топор Ангуса. Почему он оставил его здесь?

С другой стороны, топоры не особо годились для охоты. Я отнёс его в каюту и положил на пол рядом со входом.

– Твой дружок – странный тип, – заметила Лиандра, которая хмурясь, наблюдала за мной.

– Мы все немного странные, – ответил я, указывая на Зокору, которая села с другой стороны корабля напротив нашей молчаливой пассажирки и теперь пристально на неё смотрела. Я взглянул на незнакомку. – Она за это время хотя бы сдвинулась с места?

Лиандра покачала головой.

– Если бы она не дышала, я подумала бы, что она мертва, – она подошла и прислонилась ко мне. – Я надеялась, что путешествие будет спокойным. Что мы сможем уделить друг другу время, – тихо промолвила она. – Не знаю почему, но Ангус выводит меня из себя, даже когда я просто на него смотрю.

– К нему надо немного привыкнуть, – согласился я, притягивая её к себе. – И он не мой друг. Я знаю его столько же, сколько и ты. Но он помог мне и предупредил вас, когда меня схватили. Я это оценил, – я указал взглядом на нашу молчаливую гостью. – Ты спросила Дерала, почему он пустил её на борт?

– Да, – ответила она. – У неё с собой золотая печать. Дерал говорит, что ещё никогда ни одной не видел, но слышал о них. Отказывать кому-то с такой печатью считается плохой приметой. Он говорит, что это традиция, брать на борт таких людей и не задавать вопросов. Кроме того, она хорошо платит.

– И кто же она?

– Воин мистического ордена из далёкого королевства. Дочь дракона. Что бы это ни означало, – она посмотрела в сторону нашего капитана. – По крайней мере, он был впечатлён.

– Из мистического ордена? Она маэстра или что-то в этом роде?

– Я так не думаю, – ответила Линадра. – По крайней мере, не в том смысле, как понимаем это мы.

Мой желудок заурчал, словно медведь.

– Раз так, пусть остаётся, – вздохнул я. – Пока сидит и никому не мешает. Я проголодался.

– Мы кинули кости, чтобы выбрать того, кто готовит, – объяснила она с широкой улыбкой. – Ты проиграл.

– Но меня же там даже не было, – пожаловался я.

– Вот именно, – тихо рассмеялась она и чмокнула меня в губы. – Поэтому-то ты и проиграл!

С очагом на корабле всегда стоит обращаться осторожно. Его редко можно было найти на речных парусниках, и в настоящее время наш использовали только мы, но не экипаж. Здесь, на борту «Копья», он находился в небольшом, открытом месте, окружённом низкими стенами, которое было щедро выложено обожжёнными кирпичами и жестью. Не более, чем обычный очаг с таганом, к которому с помощью крючка прикреплялся котелок. Под ним висела чаша для угля. Вот и вся конструкция.

Когда я туда пришёл, угли по большей части уже потухли, видимо, Лиандра меня одурачила. На самом деле, это Серафина пожалела нас и проявив заботу, приготовила нам рагу. Теперь она наполнила им миску и протянула мне вместе с кусом белого хлеба.

– Другие уже поели, – объяснила она. – Как раз осталось для тебя.

В последнее время меня избаловали; в нашем доме, в Газалабаде, сначала готовила Зиглинда, позже Афала.

Последняя всегда любила класть много приправ, Серафина, похоже, тоже. Я взял миску и деревянную ложку с благодарным кивком и прислонился к стене. Я был достаточно высоким, чтобы положить руки на низкие стены. С кормы непрерывно дул тёплый ветер, и теперь, когда солнце зашло, дневная жара начала отступать.

Возможно, верхом мы смогли бы добраться до Аскира за четыре недели, но путешествие было бы гораздо менее приятным.

И, как заверил нас Армин, гораздо более опасным.

– Мне нравится плыть на корабле, – сообщил я Серафине, которая засыпала тлеющие угли песком, а потом схватила тяжёлый котелок двумя тряпками, чтобы снять его с очага. Я немного съел и втянул в себя воздух, не потому, что рагу было горячим, а из-за острой приправы. Я быстро заел куском хлеба.

– Мне тоже, – сказала она. – Я достаточно долго была солдатом, чтобы наслаждаться тем, что не нужно идти пешком.

– Вам нужна помощь? – спросил я, когда она начала мыть котелок и чистить его песком. После первого кусочка хлеба было уже на так остро. К тому же я знал, что лучше не жаловаться.

Она, смеясь, покачала головой.

– Вряд ли. Если воспоминания Хелис меня не подводят, вы и правда не подходите для такой работы. Вы совсем не умеете её делать. В конце ещё сломаете котелок.

– Он из железа, – заметил я, и она рассмеялась.

– Может он от вас в безопасности, а может и нет. Но я почти закончила.

– Ну ладно. В одном вы правы. Чистка горшков не является одним из моих талантов, – признался я.

Вдалеке завыл волк. Серафина удивлённо подняла голову.

– Что такое? – спросил я и продолжил есть.

– Здесь не водятся волки, – объяснила она. – Гиены и прочие, но не волки.

Снова до нас донёсся вой.

– Похоже, теперь один завёлся, – промолвил я, и мы вместе прислушались к ночи. Но воя больше не было слышно.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она немного позже.

– А как я должен себя чувствовать? – отозвался я. – Я сожалею от том, чего не сделал. Когда я был слепым, она меня вела. Это… это сблизило нас. Я так и не отблагодарил её, – я опустил ложку, наблюдая через её плечо за заходом солнца. Здесь мне казалось, будто солнце заходит быстрее, чем на нашей родине.

Позади небо было уже тёмное, впереди освещено вечерней зарёй. На далёком холме я увидел силуэт каравана.

Красивый пейзаж. К тому же мирный. У меня редко возникала возможность насладиться заходом солнца. Я вытер миску хлебом и вернул ей.

Как я должен себя чувствовать? Я снова и снова повторял себе, что не смог бы её остановить, когда она набросилась на меч. Но это не особо помогало. У меня была практика в том, чтобы забывать такие вещи и стараться не думать о тех, кто умер. Это случалось достаточно часто. Но на этот раз… на это раз мне было трудно забыть. Вчера в это же время она была ещё жива. Я постоянно ловил себя на мысли, что ищу её глазами, как будто она должна была находиться здесь. Но её не было, и мне было трудно это принять.

– Некоторые вещи необязательно произносить вслух, – тихо сказала Серафина, обтирая миску песком, прежде чем осторожно положить её на деревянную стойку. Она огляделась и кивнула, когда увидела, что всё лежит на своих местах, потом открыла низкую дверь. – Достаточно того, что знаешь о них, – она одарила меня быстрой улыбкой и ушла в сторону юта, где Лиандра как раз разговаривала с Варошем. Я закрыл за собой дверь на крючок, прежде чем последовать за ней. Может у кого-то будет настроение сыграть со мной в шахматы.

7. Суд Борона

– Вы коварны, – заметила Серафина, когда я походил герольдом.

Лиандра в замешательстве подняла голову.

– Разве для зрителей не существует правила держать свои советы при себе? – сердито спросила она. На её гладком лбу образовалась небольшая морщинка, когда она более внимательно присмотрелась к фигурам на шахматной доске. Я прислонился к большому, обитому железом сундуку, который был прикручен к палубе, и принялся набивать табаком трубку. Мы расположились на палубе перед каютой, напротив пассажирки, которая, видимо, могла обойтись без сна. Я уже начал задаваться вопросом, останется ли она в такой позе до тех пор, пока мы не доберёмся до Аскира.

Лиандра сидела напротив меня, шахматная доска между нами. Серафина устроилась с боку. Зокора заняла место немного в стороне, где Варош самоотверженно массировал ей шею.

Они все наблюдали, но особенно Серафина следила за игрой на удивление внимательно. Я неоднократно замечал, как она переводит взгляд с доски на меня и обратно. Похоже, ей что-то не нравилось.

Однако я находился в странном настроение. Корабль плыл вниз по реке с почти полностью собранным парусом, развивая ровно столько скорости, чтобы можно было держать руль под контролем.

Дерал находился в носовой части и изредка кричал что-то тихим голосом в конец; было что-то успокаивающее в этих регулярных криках. Вода Газара булькала подо мной и рядом со мной, а над головой развернулось полотно Сольтара в звёздную ночь. Мы были так далеко от нашей родины, что изображения на небе располагались иначе, чем я привык видеть. Только Вуаль Астарты как обычно тянулась мерцающей полосой по небосводу.

Мне нравилось наблюдать, как Лиандра размышляет; чаще всего её лицо выдавало всё, о чём она думает. Время от времени она слега прикусывала губу или издавала тихие звуки.

Без сомнения, она была прирождённым бойцом и не сдавалась, пака последняя фигура не будет убрана с доски. Кроме того, стиль её игры изменился, она больше не попадалась на каждый трюк и тщательно проверяла каждый ход.

Однажды я позволил ей победить. За это она меня отчитала. Теперь она подняла руку и почти коснулась своей башни, прежде чем всё-таки убрать её и проверить поле битвы ещё раз.

Затем она вздохнула и посмотрела на Серафину.

– Что я пропускаю? – спросила она. Я потягивал свою трубку и ждал.

– Он заманивает тебя. Заставляет думать, будто не заметил, что его левая башня через два хода откроется. Если ты последуешь его приглашению, создастся впечатление, будто он прикрывает своего герольда и при этом забывает башню. Но там уже поджидает священник, он нанесёт удар, заберёт твою башню и при этом откроет короля. Ещё якобы одна ошибка. Потом он хочет, чтобы ты угрожала королю и для этого пожертвует правым герольдом. Затем будет угрожать тебе королевой, ты спасёшь короля за башней… а его левый герольд тебя убьёт.

Лиандра, сузив глаза, смотрела на доску.

– Можно? – спросила она.

Я кивнул в знак согласия. Она переставила свою башню и сделала другие ходы, которые назвала Серафина, и каждый раз тщательно изучала фигуры на шахматной доске.

– Теперь я вижу. Башня рухнет, ход к королю откроется, его герольд будет мне угрожать, я отступлю, а его королева по диагонали захватит моего короля, – она выгнула бровь. – Это действительно вероломно, – она заметила мой взгляд. – Коварно. Низко. Если я пойду башней, то ты навяжешь мне все последующие ходы.

На заднем плане Варош тихо засмеялся.

– При этом он сам недавно жаловался на такую тактику.

– Это не одно и то же, – возразил я, но он только ухмыльнулся.

Лиандра поставила фигуры на место и вопросительно посмотрела на меня.

– Это всё ещё твой ход, – сказал я, продолжая чувствовать давящий взгляд Серафины, поэтому вопросительно посмотрел на неё.

– Джербил… Джербил был великолепен во многих вещах, – промолвила она. – Но у него не было понимания стратегии, и он не особо хорошо играл в шахматы, – мне показалось, что это ещё не всё, что было у неё на сердце, поэтому я ждал, когда она продолжит, в то время как Лиандра приглядывалась к своему герольду. Ход, который, возможно, обещал успех.

– Где ты научился так играть? – спросила Серафина.

– В храме Сольтара. Там был священник, который никогда не упускал шанса унизить меня в шахматах. Мы играли почти каждый вечер.

– Как долго?

– Пару лет.

– Сколько времени потребовалось, прежде чем ты первый раз выиграл? – задумчиво спросила она. – Я разбираюсь в этой игре, и ты не просто отличный игрок.

– Я никогда не выигрывал, – сообщил я, и Лиандра удивлённо подняла голову, а потом засмеялась.

– И это ты обвиняешь меня в упрямстве?

– Что ж, только потому, что я сам упрямый, не значит, что ты нет, – ответил я, и другие засмеялись.

Даже Зокора, которая молча наблюдала за всем, казалось позабавилась. Потом и я улыбнулся, после чего Лиандра посмотрела на меня так возмущённо, что я и сам не смог сдержать смех, который помог мне почувствовать себя лучше. Я надеялся, что это больше, чем сон, и что Наталия прямо сейчас тоже где-то улыбается.

Со смотровой площадки на мачте раздался крик. Я посмотрел наверх, был виден лишь силуэт мужчины, но он указывал на запад, примерно туда, куда мы двигались. С носа корабля Дерал пролаял команду, и «Копьё Славы» пробудилось. Моряк, который только что лениво дремал на свёрнутой в рулон веревке, вскочил и побежал в зад корабля, снизу донёсся звук стучащих ног, когда остальная часть экипажа устремилась на палубу.

Мы тоже вскочили, я поспешно собирал фигуры и доску, пока первый помощник «Копья» возился с тяжёлым замком сундука, к которому я только что ещё прислонялся.

Крышка была откинута, представив нашему взору тяжёлые абордажные сабли, крюки, кинжалы, а также полдюжины арбалетов.

Не нужно было много объяснять, чтобы мы тоже проверили своё оружие. Я потушил трубку, убрал её и схватил Искоренителя Душ, пытаясь понять, к какой битве готовится Дерал.

И в следующий момент я уже увидел мерцающий оранжево-красный свет, освещающий небо за холмом. Где-то там впереди что-то горело, и даже с такого расстояния были слышны крики.

Ночью многое выглядит иначе, чем днём, но внезапно мне показалось, что я вижу что-то знакомое. Однако Варош был быстрее меня.

– Лагерь работорговцев!

Он был прав. Это было то место, где мы чуть больше недели назад спасли из рабства Марину, старшую сестру Файлид.

Вскоре после этого с работорговцами произошло несчастье. Кто-то или что-то напало на них. Когда мы проверили, мы обнаружили только следы неравной борьбы. С рабами в клетках ничего не случилось, только работорговцы исчезли без следа. Теперь они либо вернулись, либо другие из их компании захватили лагерь. Грубая ошибка, как теперь выяснилось.

Перед нами появился тёмный корабль, пришвартованный к берегу возле лагеря. Тени двигались, тут и там отражался свет огня в блестящих шлемах и доспехах.

Дерал вздохнул с облегчением и опустил арбалет.

– Это солдаты. Они напали на работорговцев, – сообщил он без надобности. За лагерем, на небольшом холме, на лошадях сидели три солдата, видимо офицеры, которые наблюдали за атакой. Один из них нёс штандарт, но было слишком темно, чтобы понять, какой именно.

– Это тот капитан Кемаль, – спокойно объявила Зокора. – Один из капитанов дворцовой стражи. На двоих других одежды священников Борона, один из них даже в доспехах и вооружён.

Я всё время забывал, как хорошо Зокора могла видеть в темноте.

– Похоже, Марина против того, чтобы этот лагерь продолжал своё существование, – заметил Варош, который наблюдал за происходящим с сияющими глазами. Он был приверженцем Борона, бога, который стоял за справедливость. Вид солдат из Золотого города, останавливающих работорговлю в соответствии с инструкциями священства Борона, доставило ему глубокое удовлетворение.

Работорговля ещё была разрешена в Газалабаде, хотя и с большими ограничениями, чем в других эмиратах страны. Видимо, теперь всё изменилось, после того, как принцесса Марина на собственном опыте узнала, что такое рабство. Ещё недавно принцесса выдвинула обвинения в храме Борона и под божественной присягой рассказала о своих испытаниях. В основном её обвинение было направлено против племён заговорщиков, но, видимо, ей также было что сказать о работорговцах.

– Эссэри, – сказал Дерал с лёгким поклоном. – Простите за ложную тревогу, но в этих краях нужно быть бдительным.

– Тут нечего прощать, – ответила Лиандра. – Хотелось бы мне, чтобы каждая тревога оказывалась такой безобидной.

«Копьё» продолжило медленно плыть. Вскоре мы были достаточно близко, чтобы увидеть ряд одетых в тёмную одежду работорговцев. Они стояли на коленях перед своими горящими шатрами. В этот момент за каждым беднягой встал солдат с поднятым мечом, в то время как священник Борона вышел вперёд.

Мы не увидела, что произошло потом, между нами и лагерем вырос холм, но я мог себе это представить.

– Рабство отвратительно, – с горечью произнесла Лиандра. Она тоже находилась в плену у этих людей. – Мне непонятно, почему только теперь против них принимаются меры.

– Это я могу объяснить вам, эссэра, – сказал Дерал с глубоким поклоном. – Работорговля – чрезвычайно прибыльное дело, и в ней участвовало более одного племени. Действия против работорговцев могли бы серьёзно навредить интересам этих племён и вызвать политическую напряжённость.

– А сейчас?

Дерал позволил себе слегка улыбнуться.

– От торговли рабами больше всего выигрывали племя Башни и племя Змеи, – объяснил он. – Однако на данный момент они не в том положении, чтобы протестовать.

– Да пожалует Барон бедным душам правосудие, а невинным – милость, – тихо произнёс на распев Варош.

– Да будет так, – подхватили Лиандра и Серафина вместе с Дералом. Я ничего не сказал. В настоящее время я не был особо убеждён в милости богов.

Позади нас зарево постепенно исчезало. Я стоял на корме и размышлял. Мы нашли больше одного доказательства того, что работорговцы были тесно связаны с махинациями служителей безымянного бога, а также, что в дело были вовлечены высокопоставленные лица Газалабада.

Ещё до сегодняшней ночи солдаты Золотого города принимали меры против работорговцев, которые не соответствовали всем строгим требованиям. Редко такие действия венчались успехом, поскольку довольно часто кто-то уже предупреждал противников заранее.

Теперь мне стало интересно, сколько этих высокопоставленных личностей утонуло вчера ночью в храме Безымянного… видимо достаточно, раз работорговцы на этот раз не получили предупреждения.

Когда рассвело, я был, наверняка, не единственным, кто удивился, увидев Ангуса Волчьего Брата, стоящим на берегу. Уже издалека было видно, что у него была насыщенная ночка. Остатки его кожаных штанов свисали клочьями, он был весь в грязи, измазан кровью и поцарапан. Дерал бросил взгляд на Лиандру, которая как раз завтракала на юте вместе с нами. Она посмотрела вперёд, где на берегу стоял северянин, и почти неслышно вздохнув, кивнула нашему капитану. Как и прежде, северянин не стал ждать, он бросился в коричневые воды Газара и с удивительной скоростью поплыл к нам, чтобы потом проворно вскарабкаться по корпусу корабля на борт. Там он остался стоять, глядя в коричневую воду и громко смеясь, вода стекала с него ручьями. Один из речных драконов как раз разворачивался, разочарованный тем, что упустил вкусную добычу.

– Ты сошёл с ума, ты знаешь об этом? – заговорил я с ним, когда он подошёл и встряхнулся, как мокрая собака.

– Лишь немного, – широко улыбнуться он. – Как же хорошо жить! – закричал он, громко смеясь. Похоже, он был в отличном настроении, даже веселый. Мне было хорошо знакомо это состояние, появлявшееся после некоторых сражений, но по моему опыту, долго оно не длилось.

И его внешний вид тоже говорил о том, что он вернулся с битвы. Вблизи его кожаные штаны выглядели ещё более разодранными, чем казались издалека. Как будто он боролся с речным драконом в тернистом кустарнике.

Однако его купание в Газаре принесло одно преимущество: теперь он и близко не вонял так, как раньше.

– Ангус, – начал я. – Если хочешь остаться на борту, ты должен соблюдать наши правила.

– Какие правила? – спросил он, отжимая свою бороду.

– Если ты ещё раз капнешь в мой чай, – сухо промолвила Зокора, – я отрежу тебе бороду. Прими это за первое правило.

Северянин удивлённо посмотрел на неё.

– Ха! – крикнул он. – Ты мне нравишься, – он подмигнул мне. – Она тоже твоя или ещё свободна? Ах… – он замолчал и посмотрел вниз.

Мы расположились на одеяле, а наш завтрак лежал на низком столике, стоящем межу нами. Я был единственным, кто встал, остальные, в том числе Зокора, остались сидеть, когда он подошёл к одеялу. Ангус стоял рядом с Зокорой, которая одной рукой держала чашку, а другой – длинный кинжал, остриё которого теперь покоилось между ног северянина. Она даже не посчитала необходимым посмотреть в его сторону. У Вароша, однако, как бы случайно, оказался под рукой арбалет, без сомнения, он умышленно направил заряжённый болт в тоже место, куда метился нож Зокоры.

– Должно быть, это мой ответ, верно? – осторожно спросил Ангус.

– Думаю, да, – ухмыльнулся я, когда северянин осторожно сделал шаг назад, а кинжал Зокроы исчез так быстро, как будто она использовала магию.

Лиандра величественно посмотрела на него.

– Правила, северянин, таковы: вы будете принимать ванну один раз в день, воздержитесь от жира, которым смазываете себя и будете одеваться надлежащим образом и в чистую одежду. В противном случае, можете отправляться в Аскир пешком, – она с сомнением посмотрела на голые ноги Ангуса и поморщилась. – Уже только чтобы не оскорблять мои глаза, было бы также уместно использовать обувь.

Он посмотрел на неё, затем на ухмыляющуюся Серафину, а после на Вароша и Зокору, которые больше не обращали на него внимания и спокойно пили свой чай. Под конец он взглянул на меня. Особенно на мои ноги, которые были в новых, ухоженных сапогах.

Затем он оглядел мою чистую одежду, волосы, которые я недавно вымыл и вопросительно выгнул бровь.

– Иногда полезно проявить благоразумнее, – посоветовал я. – Есть битвы, которые нельзя выиграть.

– Как скажите, – сказал он, слегка поклонившись женщинам. – Если Хавальд может жить под вашим каблуком, тогда я тоже. Только одно вам не следует трогать. Мою бороду. Бриться я не собираюсь!

– Пока она будет ухоженной, и вы откажитесь от жира, можете оставить эти заросли, – подчёркнуто холодно сообщила ему Лиандра. – Обратитесь к Дералу, пусть он найдёт для вас одежду.

Но коренастый капитан, который следил за разговором, покачал головой.

– У меня нет ничего его размера!

Я вздохнул.

– Пойдём Ангус, – позвал я. – Армин сложил для меня сундук, может в нём найдётся что-нибудь, что тебе подойдёт.

Однако это оказалось не так-то просто, поскольку этот сундук тоже находился в трюме, и сначала нужно было расчистить к нему путь. Видимо, у Армина было своё собственное представление о том, что аристократу потребуется в поездке.

Сундук был достаточно большим, чтобы послужить мне кроватью, и набит до последнего уголка. Уже только сапог в нём оказалось три новых пары, которых я раньше даже в глаза не видел.

А под ними был спрятан ящик из чёрного дерева, длинной в добрый локоть, а высотой и шириной в две ладони. А в ящике я нашёл аккуратно сложенные мешочки с золотыми монетами, на которых были отпечатаны герб Газалабада и лик Файлид… Должно быть, они были совсем новенькими, прямо из монетного двора эмирата, поскольку, определённо, ещё не находились в обращении. Поверх мешочков с монетами лежала папка с доброй дюжиной документов, на создание которых писарю, наверняка, пришлось потратить целый день, так как каждая отдельная буква была аккуратно обведена золотом.

Пока Ангус одевался, я молча показал документы остальным. Один был составлен на имя Лиандры и Серафины, а целых три относились к некому Хавальду бею. И Лиандра и Серафина были награждены землями, которыми они могли распоряжаться до конца жизни. Я, однако, стал не только правителем небольшого городка на востоке Газалабада, но и занимал должность купца и советника эмиры. На последнем документе стояло несколько печатей: печать Газалабада, печать покойного эмира, отца Файлид, печать эссэры Фалы, бабушки Файлид, печать самой Файлид, печать её сестры Марины и даже Армина. Последняя была от составителя документа, Хахмеда, Хранителя Протокола. В нём также содержалось указание для стражи дворца: носителя этого документа, в случае, если тот соответствует содержащемуся в нём описанию, немедленно впустить во дворец, и тут же проинформировать Хранителя Протокола.

– Что ж, – тихо произнесла Лиандра, возвращая мне документ, – это щедрое выражение благодарности эмиры, – она подняла на меня свои фиолетовые глаза. – Хавальд бей из дома Розы. Думаю, что это соответствует титулу графа…

– Это для вас что-то значит? – спросила Серафина, когда я взял документ и осторожно положил в кожаную папку.

– Да, – ответил я. – Как жест, – я держал папку в руке и не знал, куда её деть. Наконец, я вернул её Лиандре, которая, пожалуй, лучше меня знала, где она будет в безопасности. – Бессарин не моя родина.

И никогда ей не станет.

Хотя Наталия и думала, будто я принадлежу этому месту.

Дары Файлид и Армина были щедрыми, уже только благодаря золотым монетам мы были не только состоятельны, но по-настоящему богаты. Но в нашем распоряжении было не только это золото. В безопасной комнате в нашем доме в Газалабаде лежала ещё добрая часть жалования Второго легиона.

– Я никогда не стремился к богатству, – заметил я.

Серафина улыбнулась и слегка склонила голову.

– Но вы должны признать, что оно несёт с собой преимущества.

Если учесть, что я стоял на палубе своего собственного корабля, это вряд ли можно было оспорить.

Новая одежда, сапоги и ванна удивительно преобразили Ангуса. Он был ненамного выше меня, а одежды Бессарина шились скорее широкими, чем узкими, поэтому ему подошло то, что Армин приготовил для князя. Теперь он и выглядел как князь. По какой-то причине я предположил, что он, как и я, предпочитает скорее простую одежду, но ничего подобного.

Рядом с его новым блеском я поблек, а ему явно понравился свой собственный внешний вид.

– Это нечестно, – чуть позже пожаловался Дерал тоном, который напомнил мне Армина. – Он выглядит как князь, а вы, как его слуга!

Я посмотрел вперёд в носовую часть корабля, где Ангус, в своей новой одежде, занял возвышенное положение. Шаль покрывала его татуированную голову, свою бороду он завёл назад. Поскольку мужчины здесь тоже могли носить вуаль, больше почти ничто не указывало на то, что он северянин, за исключением его роста и… топора, на который он опирался.

Этот второй день был охарактеризован не только чудесным превращением Агнуса, но и тем, что наша пассажирка внезапно зашевелилась. Как будто бы она не сидела весь день в одной и той же позе, она внезапно поднялась. Запрыгнув на узкие перила, она встала там на одну ногу, другую согнула под углом, а руку подняла вверх в необычном положении. Медленно выполняя странный и грациозный танец, она проводила пальцами по воздуху, шагала вперёд или выгибалась, как циркачка назад, так что у меня только от её вида уже начинала болеть спина. Всё это она делала так медленно, что нужно было приглядеться, чтобы увидеть, что она действительно двигается.

Конечно, мы все уставились на неё, за исключением Зокоры, которая по-прежнему не обращала на неё внимание. Но поскольку движения нашего гостя обладали скоростью улитки, мы вскоре утратили интерес. Просто было немного странно видеть, как она стоит там на перилах.

Внушительно было только то, что как бы не раскачивался корабль, она никогда не теряла равновесия. В какой-то момент я посмотрел на неё, и увидел, что она снова сидит там, как и раньше.

Мы обменялись между собой взглядами. Не было нужды говорить об этом вслух, мы все были согласны с тем, что этот земной диск служит родиной для многих странных людей.

– Когда-то я был знаком со священником, которой считал, что полезно ходить медленным шагом, – поведал мне Варош, пока чистил свой арбалет и натягивал новую тетиву. – Он сказал, что когда идёшь так осознанно, что осваиваешь весь процесс – это может освежить разум. Как ставится на землю пятка, как распределяется давление при опоре на всю ступню… Он всегда ходил босиком, никогда не одевал обувь, потому что хотел насладиться прикосновением к земле всеми органами чувств.

Я подумал о том, какая гадость может лежать на улицах города и задался вопросом, как можно наслаждаться ощущением подобного под своими ногами. Но, возможно, он шёл так медленно, что мог избежать такие места. Тогда это, по крайней мере, имело смысл.

– И? – спросил я, хотя не проявлял особого интереса.

Варош поднял свой арбалет, посмотрел поверх него, чтобы убедиться, что там, где он перекрещивается, всё надёжно закреплено.

– Тогда я был ещё молод, но это меня почему-то впечатлило. Однако я задался вопросом, действительно ли это настолько полезно. Понадобилось некоторое время, прежде чем я понял. Я имею в виду ползу.

– И что же это? – поневоле спросил я с любопытством.

– Его никогда не посылали на рынок по поручениям, а также не беспокоили срочной работой.

Я ухмыльнулся, затем услышал за спиной фырканье.

Там стояла Зокора, её лицо не выражало никаких эмоций, но за вуалью казалось, будто я увидел, как искрятся её глаза.

– Вы только что засмеялись? – удивлённо спросил я.

Она выгнула тонкую бровь.

– А для этого была причина?

В этот день мы снова тянули жребий, кто будет готовить. Я и в самом деле вытащил самую короткую палочку и сразу же приступил к работе. Я не особо любил готовить, но вполне привык обслуживать себя сам. Мясо, которое мы взяли с собой, пока ещё не испортилось, однако на такой жаре долго оно свежим не будет, поэтому я первым делом нарезал его в котелок в большом количестве. Заглянув в него, я увидел, что котелок ещё довольно пуст, поэтому добавил ещё, прежде чем взять картошку.

Серафина молча наблюдала. Когда я собрался добавить воду и подвесить котелок на крючок, она схватила меня за руку и выставила прочь из небольшой кухонной зоны.

– Больше я вас не подпущу даже близко к котелку! – решительно сказала она. – Уходите и больше не мешайте!

Я ушёл, чтобы больше не мешать.

В итоге поездка оказалась не такой уж спокойной. Время от времени нам встречались корабли, которые плыли под флагом племени Башни или Змеи. На одном из последних на борту была труппа солдат. Кроме того, на флагштоке был ещё один вымпел. По словам Серафины это означало, что корабль плывёт по дипломатическому поручению. Если кто-то на борту корабля племени Змеи и знал, кто к ним приближается, то не показал виду. Мы лишь мельком увидели скучающие лица экипажа и солдат и высокого мужчину, который снизошёл до того, чтобы милостиво кивнуть Агнусу, а на остальных не особо обратил внимание. Только на Лиандре его глаза задержались на одно мгновение дольше.

Затем корабль проехал мимо.

– Мы можем быть уверены в том, что любой, кто убьёт нас, будет щедро вознаграждён племенем Башни или Змеи, или даже теми и другими, – задумчиво промолвила Лиандра, когда мы смотрели вслед кораблю.

Она обратилась к Дералу.

– Насколько трудно будет проплыть мимо Янаса незамеченными?

Он почесал затылок.

– В Янасе есть морской форт в устье Газара. Он служит для защиты порта, но охватывает не всю ширину реки… Газар там ещё шире, – добавил он в качестве объяснения. – Это будет возможно. Всё также зависит от того, сколько человек знает, кто мы такие, и кому принадлежит «Копьё Славы». Янас также имеет на содержании охотничьи лодки – это лёгкие, быстрые гребные лодки для двадцати гребцов, с небольшой осадкой, маневренные и вооружённые небольшой баллистой. Если им было дано задание захватить нас, то нам придётся очень туго. Нельзя предсказать, когда и где они будут нас поджидать. Я слышал, что их курс разыгрывается в кости каждый день.