Текст книги "Огненные острова (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Добравшись до разрушенной башни, я, тяжело дыша, прислонился к стене, пытаясь перевести дух, в то время как Ангус снимал с моей спины тяжёлый фонарь.

Здесь летающие змеи не смогут нас обнаружить, пока это было моей единственной мыслью.

Серафина порылась в рюкзаке и вытащила бурдюк, из которого жадно принялась пить, прежде чем передать его дальше. Я тоже выпил и отдал бурдюк Зокоре, которая стояла рядом с брешью в баше и через неё смотрела на гавань Огненных островов. Она не отреагировала на мой жест.

– Зокора? – спросил я.

Она оглянулась и взяла бурдюк, в тоже время указав кивком головы на брешь, чтобы я взглянул туда. Она была удивлена крутизной и высотой склона или у неё появились сомнения, что мы сможем спуститься по нему вниз?

Но она хотела показать совсем другое.

Передо мной находилось три четверти гавани Огненных островов, с её извилистым входным каналом, доминирующими бастионами для баллист, длинными причалами и старыми имперскими магазинами.

За ними теснились такие же старые, частично кривые здания, которые я видел уже в прошлый раз. Но это было единственное, что осталось неизменным.

Большинство красочных пиратских кораблей исчезло без следа, лишь в небольшом уголке гавани, дальше к северу, я увидел ещё два из них, а рядом стояли «Самара» и меченосец, возможно, пропавший «Ормул».

Всё остальное свободное место гавани было занято кораблями. К двум великанам присоединилось ещё три, так что теперь пять этих титанов доминировали в гавани, но они были не одни. Уже только взглянув один раз, я насчитал, по меньше мере, тридцать фрегат и ещё сорок или больше пузатых торговых судов, больших, громоздких и медленных, но оснащённых тремя мачтами.

В самом порту царил упорядоченный хаос, солдаты в знакомых чёрных кожаных доспехах выгружали один корабль за другим. И с кораблей снова и снова быстро спускались солдаты, выстраивались в ряды и квадраты, чтобы потом, объединившись в пять групп по десять человек – то есть по пять тенитов в каждой – маршем подняться в крепость.

От красочного пиратского рынка ничего не осталось, площадь перед крепостью была расчищена, поскольку там теперь собирались вражеские войска для переклички.

Сама крепость, которую отсюда было плохо видно, так как угол был неподходящим, тоже кипела деятельностью. Перед стенами были возведены леса, целая армия рабочих и каменщиков была занята ремонтом старых валов и трещин в стенах, вызванных землетрясением.

Должно быть, во времена Старой империи здесь царило такое же волнение, только теперь над зубчатыми стенами крепости развевался флаг Талака.

– Боги, – выдохнул Ангус. – Их здесь тысячи!

– Ты всё ещё хочешь сразиться с ними в открытом бою? – спросила Серафина. Она подошла и наблюдала за тем, что происходило внизу.

– Где пираты, о которых ты говорил? – спросил Ангус, рассеянно почёсывая свою татуированную голову. Зокора молча подняла руку и на что-то указала.

Я снял с пояса подзорную трубу и раздвинул её. Там внизу, вдоль гавани, были в ряд установлены виселицы. Наверняка, около трёхсот бывших «Страшилок Моря» висели на них, обеспечивая ворон и чаек обильной трапезой.

– Что ж, – тихо промолвил Ангус. – Не думаю, что в ближайшее время у нас снова возникнут проблемы с пиратами.

Он, несомненно, был прав. Никогда бы не подумал, что однажды мне захочется, чтобы всё было иначе. С пиратами здесь как-то уживались на протяжении веков, но я сомневался в том, что Янас получит охранное свидетельство от империи, которой правит император-некромант.

Зокора теперь тоже раздвинула подзорную трубу и осмотрела находящуюся внизу гавань. Это была труба Вароша, он отдал её ей.

– Там, предпоследний корабль на втором мысе. Видишь, кто с него сходит?

Я повернул подзорную трубу.

– Да?

– Это раненные.

Добрых пять десятков солдат, покинувших пузатый транспортный корабль, частично были серьёзно ранены. Некоторые из них покачивались, другие поддерживали друг друга, их доспехи были повреждены и даже с этого расстояние было видно, как они устали. Их встретили не особо дружелюбно. Несмотря на их состояние, офицер заставил их выстроиться перед кораблём, а потом повёл группу к крепости. Один из раненых споткнулся и упал, вся группа остановилась. Офицер отдал приказ, и все стояли и наблюдали, как раненный снова пытается встать на ноги.

Он не успел вовремя. Офицер вытащил кинжал и подошёл к солдату. Тот с трудом опустился на колени перед начальником и склонил голову, после чего офицер воткнул кинжал ему в шею. Солдат безжизненно осел, офицер вытер кинжал об убитого, отдал новый приказ, и группа продолжила маршировать по направлению к крепости.

Мгновение мёртвый солдат лежал на камнях, затем подошли двое других и забрали у него снаряжение. Подняв обнажённый труп за руки и ноги, они отнесли его к повозке, на которой уже лежало пять других мёртвых людей. Мужчину бросили туда, затем оба солдата вернулись к своей работе.

Я молча опустил подзорную трубу и передал её Серафине.

– Я знаю людей, – сказала Зокора со странным оттенком в голосе. – Я изучаю их много лет. Меня часто поражает их слепота или то, насколько близорукими они кажутся. Но я ещё никогда не видела, чтобы они делали ничто подобное.

– Вы видели это где-то ещё? – спросила Серафина, должно быть, правильно интерпретировав подтекст в голосе Зокоры, потому что жрица Соланте кивнула.

– Я видела это в старых снах, когда изучала войну, которая когда-то разделила наш народ. Наблюдала в тех старых видениях о легионах Тьмы, что служили Омагору. Это – дире'аргент'е – золотой выбор.

– Что это значит? – спросил я, всё ещё сердясь из-за увиденного. Мне приходилось видеть, как раненным на поле брани наносили смертельный удар, чтобы избавить от мучительной смерти, но фельдшер, без сомнения, смог бы спасти того мужчину внизу.

– Всё сводится к одному: уход за раненными – нагрузка для любой армии. Поэтому заботятся только о тех, кто ещё может сражаться. Кто слишком слаб, умирает, чтобы не задерживать других. – Зокора безрадостно улыбнулась. – Эта одна из причин, почему эльфов осталось так мало. Те, кто сражался на стороне света, использовали это, раня своих противников, где могли, но по большей части не смертельно. Ровно столько, чтобы те стали обузой. Было очень популярно перерезать врагу сухожилия. – Она покачала головой. – Можно было бы подумать, что враг поймёт, что мы делаем это специально, но он продолжал придерживаться золотого выбора.

– Мы? – с любопытством спросил Ангус.

– Да. Мы. Моё племя сражалось за Соланте на стороне света. – Она посмотрела на него. – Это война помогла людям, потому что когда пришла ваша эпоха, вы обнаружили мир, в котором от нашего народа осталась лишь малая часть того, что было раньше. Только благодаря этому началось ваше время, человек, потому что вы бездумно силились на костях тех, кто существовал задолго до вас.

– Сколько времени прошло с тех пор, Зокора? – спросил я.

– Последняя битва произошла 7872 ваших года, четыре луны и три дня назад. В то время ваши предки поклонялись нам как богам. Это мы показали вам, что мясо лучше готовить на огне или что есть растения, которые можно есть, не гоняясь за ними. – Она покачала головой. – Вы были так сильно похожи на нас, и всё же не более, чем животные. Это было оскорблением божьего творения, видеть, как вы прозябаете. Но если бы мы знали, что из этого выйдет, мы бы сдались и прогнали вас палками.

– Вы нас ненавидите, Зокора? – спросила Серафина.

– Нет, – ответила тёмная эльфийка. – Это не вы обрекли нас на погибель. Вы всего лишь унаследовали то, что мы оставили вам. – Она горящим взглядом посмотрела на гавань. – Там я вижу то, что ненавижу. И понимание, к которому ты привёл меня, Хавальд. – Теперь её глаза были обращены на меня.

– Понимание чего, Зокора? – спросил я.

– Это не только войска проклятого некроманта, – сказала она, указывая рукой на гавань. – Это возрождение чёрного легиона. – Казалось, что её глаза хотят меня пронзить. – Боги не умирают. Они лишь теряют силу, и это похоже на то, будто они отдыхают и спят, пока снова не появится достаточно тех, кто в них верит. Тогда они просыпаются от своего сна. И это то, чего я боюсь. – Она глубоко вздохнула, а после сказала совершенно спокойно: – Хавальд, ты хотел знать, что задумал враг. Частично я теперь это знаю. Этот Коларон Малорбиан… Он называет себя богом и заставляет других поклоняться ему?

– Так нам рассказывала Наталия, да.

– Вы видели, что солдат добровольно опустился на колени и обнажил шею? Дире’аргент’е – это не просто холодный выбор, это ещё и жертва. Теперь мы узнали, кто хочет накинуть на себя плащ Омагора. И если не остановить его, то он, возможно, преуспеет. Поскольку с каждой смертью во имя его, этот император-некромант становится на крошечный шаг ближе к божественности. – Она серьёзно посмотрела на меня. – Так рождаются боги, Хавальд, из пепла старого бога, под новым именем и из веры в то, что это так. Если его не остановить, Коларон достигнет своей цели и станет тем, кем сейчас лишь утверждает быть – богом.

– Как вы можете быть в этом так уверены? – недоверчиво спросил я. – Мы лишь наблюдали, как убили человека. Разве это не слишком смело…

– Возьми свою подзорную трубу и найди корабль, с которого сошли люди, – прервала она меня. – Там, где сходни ведут на корабль, стоит человек в чёрной ризе.

Я легко его нашёл. Он стоял рядом с офицером корабля и давал ему указания. Я увидел, как матрос покорно кивает головой. Мужчина в чёрной мантии, украшенной серебряной парчой, был маленького роста и скорее жилистым, чем сильным. Сначала он стоял ко мне спиной, но потом взялся за свой посох обеими руками и резко повернулся, как будто его укусил овод, чтобы горящим взором посмотреть прямо в мою сторону. Он не в коем случае не мог меня видеть, даже если его зрение было таким же хорошим, как у Зокоры, всё же я быстро отступил глубже в тень башни.

– Что случилось, Хавальд? – обеспокоенно спросила Серафина. – Ты выглядишь так, будто только что увидел привидение.

– Нет, – ответил я. – Всего лишь кошмар. Человек, на которого указала Зокора – из её народа. Тёмный эльф.

– Ты видел, какой у него посох? – спросила Зокора.

– Да.

– Опеши его.

– Около пяти футов в длину из тёмного эбенового дерева. На самом верху – череп, вырезанный из чёрного камня.

Она кивнула.

– Знак слуги тьмы. Священник Омагора, который не хочет принять то, что его бог был побеждён.

– Ты хочешь сказать, что… Невозможно, чтобы этот человек был настолько старым! – выпалил Ангус. – Даже эльфы не достигают такого возраста!

– Он и не старый, – холодно объяснила Зокора. – Он ещё совсем юнец, нет даже сотни лет, почти ребёнок. Похоже, что остались ещё и другие из моего народа, но ни те, кого мы можем терпеть. – Она посмотрела на меня горящими глазами. – Теперь твоя война стала и моей, Хавальд. Поскольку Солонте не хочет, чтобы кто-то, кто служит тьме, остался в живых.

– Хороший настрой, – сухо промолвил Ангус. Он с сомнением посмотрел через брешь на гавань. – Их там тысячи. Как ты собираешься это сделать?

– Начнём со священника. Для всех остальных найдётся способ.

На мгновение я почти был склонен поверить, что это возможно, учитывая то, как спокойно и решительно она это сказала. Но потом мне хватило здравого смысла признаться себе: эта война была уже потеряна.

– Что нам теперь делать, Хавальд? – нерешительно спросила Серафина. – Враг намного сильнее, чем мы думали и не похоже, что будет легко проникнуть в крепость. – Она поднесла к глазу подзорную трубу и нахмурилась, глядя на крепость. – Если будем долго искать, возможно, сможем найти лазейку, но прямо сейчас выглядит так, что она хорошо охраняется. Во всяком случае, нам следует отказаться от надежды попасть внутрь через одну из брешей в кладке.

– Мы найдём способ, – уверенно ответил я, хотя в данный момент я не мог ничего придумать. По её взгляду я понял, что она это знает.

– День нам не союзник, – заметила Зокора. – Ночь, когда люди становятся слепыми, всё изменится. Но похоже, боги дали нам ключ.

– Какой? – с сомнение спросил Ангус.

Зокора убрала подзорную трубу и жестом указала на гавань.

– Этот священник. Он – ключ. Однако нужно действовать сейчас. Мы должны его схватить, прежде чем он уйдёт в недоступное для нас место.

Она с громким щелчком задвинула подзорную трубу и схватила одну из длинных верёвок, которые мы взяли с собой.

– Сейчас день! – запротестовал я.

– Да, – сказала она. – Я тоже это вижу. – Она огляделась, удовлетворённо кивнула, когда обнаружила, что один из металлических крючков торчит из скалы, и привязала к нему верёвку. – Он скоро покинет корабль, тогда я его и схвачу.

– Ладно, тогда поймаем его и допросим, – согласился я. – Но я не уверен, стоит ли рисковать ради того, что он знает.

– Мне нужны не его знания, – возразила Зокора, обматывая и перевязывая верёвку вокруг ног и талии сложным узлом. – А то, что у него есть. – Она подошла к бреши и посмотрела вниз, а затем снова на нас. – Подождите меня, – сказала она и побежала вниз по отвесному склону, ещё прежде, чем я успел что-то возразить, как будто это была ровная поверхность.

Одно долгое мгновение я боялся, что, добравшись до низа, она ударится, но потом увидел, как она отвязала верёвку и дважды потянув за неё, без дальнейших колебаний быстро направилась к старым домам, которые стояли вдоль гавани. Мгновение спустя она скрылась из виду.

– Терпеть этого не могу, – заметил я, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Могла бы и объяснить, что задумала, – пожаловался Ангус. – Почему она никогда ничего не объясняет?

– Потому что думает, что уже объяснила, – ответила Серафина, в то время как я молча поднимал верёвку.

– Но она этого не сделала! – возразил Ангус.

– Ей нужно то, что есть у священника, – объяснила Серафина. – Значит мантия и посох.

– Я тоже так понял, – немного раздражённо ответил Ангус. – Я имею в виду, почему она не сказала, что собирается делать? Сейчас день, и там внизу сотни врагов.

– Потому что не посчитала это необходимым, – вступил я в разговор. – Она приняла решение. Так что мы тоже должны внести свой вклад. Мы разобьём лагерь и будем отдыхать до её возвращения после наступления ночи.

– Но что, если она не сможет вернуться? – спросил Ангус.

Если раньше мне действовала на нервы его неуместная уверенность, то сейчас меня раздражало его сомнение.

– Она вернётся! – резко ответил я и взял фонарь. – А теперь помоги мне отнести этот фонарь наверх! – Я указал на частично разрушенные этажи над нашими головами. – Нужно поднять его на третий этаж. Там его никто не найдёт, даже если сюда придёт патруль. А мы, напротив, расположимся в подвале. Там прохладнее, и спать будет легче, чем здесь, на жаре.

– Если сюда придёт патруль, разве они не обыщут подвал?

– Я так не думаю, – сказал я. – Подвал не трогали веками. Но даже если и обыщут, нас они не найдут. Потому что мы разобьём лагерь в цистерне.

– Ты ожидаешь вражеский патруль? – спросил он, образовав руками для меня ступеньку, чтобы мне легче было забраться на следующий этаж.

– Нет, – отозвался я, подтягиваясь вверх. – Но это не значит, что его не будет.

Зокора вернулась раньше, чем мы ожидали, однако я не думал, что она выберет тот же маршрут. Учитывая то, каким крутым был склон, я мог бы поклясться, что даже она не сможет забраться по этой стене без верёвки.

Она протиснулась в цистерну через брешь и даже не запыхалась. Скалы оставили на ней следы серой каменной пыли, в остальном она выглядела в точности, как раньше. Во всяком случае, не как тот, кто был вовлечён в драку.

– Что случилось? – спросил я прежде, чем она забралась внутрь.

Она проигнорировала мою протянутую руку, элегантно проскользнула в брешь и отряхнула руки.

– Не представилось случая, – сообщила она и с благодарностью приняла бурдюк, который подала ей Серафина. – Но я знаю, где он будет сегодня вечером. Они построили святыню своему императору и богу. – Она жадно отпила и вернула бурдюк. – Я подслушала, как он обсуждал с капитаном что-то о приношении у святыни.

Она отстегнула меч-пояс и ремни, удерживающие доспехи и наклонилась вперёд, чтобы кольчуга соскользнула с её плеч. Все её движения выглядели так элегантно. Она отложила доспехи в сторону, подтянула к себе свой рюкзак, положила меч рядом и завернулась в одеяло.

Мы с нетерпением смотрели на неё.

Она закрыла глаза и лежала неподвижно.

– И что дальше? – спросил я, когда она продолжила молчать.

Она открыла один глаз и удивлённо посмотрела на меня.

– Раз он хочет принести кого-то в жертву, то будет там, верно?

Серафина разбудила меня примерно три отрезка свечи позже, легонько прикоснувшись к плечу. Она приложила палец к губам, а затем указала на потолок, где находилось отверстие колодца. Оттуда я услышал слабые голоса и топот сапог.

– Если спросишь меня, то она просто зря тратит наше время, – сказал хриплый голос над нами. Мужчина говорил на имперском языке, но он так корявил слова, что их было трудно понять.

– Она княгиня, – сказал кто-то другой. – И знает, почему считает, что этот парень вернётся сюда. Итак, ребята, вы знаете, что нужно делать. Вы двое, прикроете Ликориса, пока он проверяет, спрятался ли чувак в подвале.

– Мы проверяем уже в третий раз, – промолвил первый. – Нужно быть дураком, чтобы вернуться сюда на остров. Ну так что там, Ликорис?

Ответ другого человека мы услышали из подвала.

– Думаю, здесь кто-то был. Я вижу следы в пыли.

– Да, – сказал первый, у которого был хриплый голос. – Это наши. Мы уже вчера всё там перевернули!

– Что ж, во всяком случае сейчас здесь никого нет, – услышали мы ответ этого Ликориса прямо через стену цистерны.

Должно быть, он стоял в подвале прямо рядом с нами.

– Ты уверен? – донеслось сверху.

– Полностью уверен. Если он здесь, то стал невидимкой.

– Если верить княгине, то для этого парня нет ничего невозможного.

– Здесь его нет.

– Хорошо, тогда поднимайся. Не забудь положить плиту на место, мы не хотим предупредить его.

– Это уже в третий раз, я знаю, что делать, – проворчал Ликорис, затем мы услышали, как каменная плита, которая закрывала вход в подвал, была сдвинута на место.

Мы ещё ждали довольно долго, прежде чем вздохнули с облегчением.

– Что думаешь? – спросил Ангус. – Это ты тот парень, которого они ищут? – Он невольно посмотрел на ложе Зокоры, но жрица, казалось, крепко спит.

– Не понимаю, как им могла взбрести в голову такая идея, – ответил я так же тихо.

– Но ты тоже думаешь, что всё именно так, верно? – спросила Серафина.

– В этом нет смысла. Так что нет, – ответил я и снова лёг. Я закрыл глаза, но сон никак не шёл. Серафина была права. Хотя в этом не было смысла, я боялся, что они вполне могли искать именно меня. И кто, по милости Сольтара, была эта княгиня, о которой они говорили?

В какой-то момент я, должно быть, заснул, потому что когда пришла моя очередь нести караул, и Серафина разбудила меня, я чувствовал себя так, будто только что закрыл глаза.

Из-за твёрдого дна цистерны у меня затекло всё тело, поэтому я потянулся и сделал несколько упражнений, в то время как Серафина шёпотом сообщила, что больше не было никаких посетителей. Я кивнул, наблюдая, как она устало заворачивается в одеяло, и сел с моей подзорной трубой рядом с брешью, чтобы продолжить шпионить за гаванью.

Я не выяснил почти ничего нового. Только то, что противник явно готовился остаться здесь надолго, поскольку ремонтные работы выходили далеко за рамки лёгкого ремонта. Я также обнаружил нескольких живых пиратов. Связанные друг с другом цепями за левую лодыжку, группа примерно из двадцати пиратов направлялась к входу в порт, где они под присмотром четырёх солдат ремонтировали укрытия с баллистами.

Я подумал о новом после Летазана, бороне фон Рибурк. Похоже, что император-некромант не терял времени даром в присоединении недавно завоёванных стран. Как там сейчас дела на родине? Была ли предпринята попытка восстановить нормальную жизнь или в стране было введено военное положение и, как и здесь, на островах, жителей жестоко наказывали, чтобы не было восстаний.

Комендант Кералос обещал мне, что второй легион будет сформирован и экипирован в течение года. Моему генерал-сержанту Касале я поручил сократить это время вдвое.

Она была не особо уверена в том, что добьётся успеха. В любом случае, пройдёт много времени, прежде чем легион сможет направиться в Иллиан. Что, если к тому времени Иллиан тоже падёт, а люди смирятся с тем, что служат новому господину?

Обычные люди не желают войны, они достаточно разумны и предпочитают снова возделывать поля, отстраивать фермы и кормить семьи. Для них часто не имеет большого значения, кто их господин.

В Иллиане всё было иначе. Элеонора была одарённой королевой, приведшей свой народ к миру и процветанию. Хороший пример того, что один человек мог изменить судьбы народов.

И всё же: что, если легион вернётся в Три королевства только чтобы узнать, что Иллиан пал, и войска не приветствуются жителями нашей родины, потому что они смирились с новым правительством? Кто бы тогда не возглавлял легион, может быть уверен, что ему придётся принимать трудные решения.

Или столица действительно сможет продержаться так долго, пока легион не разрушит блокаду?

Келар держался годами, пока не пал однажды ночью, когда враг использовал самую тёмную магию и оживил мёртвых на улицах города, чтобы они служили ему. Можно было бы подумать, что Сольтар сам накажет преступников, послав с неба молнию, но Лиандра ничего об этом не сообщала.

Зокора считала, что цель императора-некроманта заключалась в том, чтобы самому стать богом. Он уже так близко подошёл к этой цели, что боги не осмеливались противостоять ему? Действительно ли император-некромант был самим Безымянным или просто его предвестником или даже конкурировал с ним?

Омогор, бог глубочайшей тьмы, был уничтожен или лишён своей силы до того, как появились люди. Легенды эльфов были однозначны. Так что Безымянный не мог быть Омогором. Но даже если этот бог не раскрывал своего имени, я не сомневался в его существовании, поскольку его влияние было слишком очевидным.

Как бы мне сейчас хотелось поговорить об этом с Варошем, он знал о таких вещах больше и обладал острым умом, поскольку предположение Зокоры казалось мне не настолько убедительным.

Я сидел у бреши цистерны и смотрел на старую имперскую гавань. Пока темнело небо и наступала ночь, я не особо приблизился к решению загадки. На самом деле, появлялось всё больше вопросов, чем ближе мы подбирались к врагу.

Я то и дело смотрел в подзорную трубу, возможно, в надежде, хоть и совсем маленькой, увидеть где-нибудь Лиандру. Как она поживала, пока мы тут, бездействуя, ждали ночи?

Часто я обращал взор на крепость, следовало ожидать, что её будут держать там, но как нам её освободить?

– Это как в шахматах, – сказал я, когда мы ели наш скудный ужин. – Есть ходы, которые мы можем сделать, и другие, которые для нас закрыты. Остальное следует из обстоятельств. – Я откусил кусок тяжёлого галета и указал краем на Зокору. – Она убежже… – Я быстро сглотнул. – Она убеждена, что никто не подвергнет сомнению слова священника Омогора. Если она наденет мантию и возьмёт посох тёмного бога, то ей откроются все двери.

Она кивнула.

– Сомневаться в слове священника считается богохульством.

– Хорошо, – промолвила Серафина, задумчиво глядя на Зокору. – А что насчёт вас? Разве эти предметы, посвящённые тьме, не представляют для вас опасности?

– Представляют, – ответила Зокора. – Согласно древним легендам, любому, кто покусится на священные предметы бога, грозит невообразимая мука и ещё более ужасный конец. Но я не особо этого боюсь. – Она оскалила острые зубы. – Я жрица Соланте, и она не даст мне пасть жертвой Тёмного. Она жива и охраняет мой народ, а значит и меня. Омогор, напротив, спит, хоть и постепенно начинает пробуждаться от своих оков. – Казалось, она была в этом уверена, поэтому я не хотел допускать сомнений.

– Тем не менее, если мы последуем за ней в такой одежде, то будем встречать любопытные взгляды. Так что нам нужна маскировка. Выбирать особо нечего. Если оденемся пиратами, то окажемся на виселице, так что нам нужно обзавестись доспехами врага, – объяснил я.

– Это бесчестно, – заметил Ангус, потрясённый моими словами. – Это противоречит всем правилам чести! Если нас поймают в доспехах врага, то нас ждёт ужасная и не слишком почётная смерть, которую никто даже не осмелится воспеть!

– Как думаешь, Ангус, если они поймают нас в этой одежде, то усыпят наши постели розами? – язвительно спросила Серафина.

– Возможно, если их шипы будут из стали, – промолвила Зокора.

– Нет, без обмана ничего не получится. Даже так уже будет достаточно сложно найти солдат, доспехи которых будут вам в пору. – Она покачала головой. – И для чего только люди вырастают такими высокими? Подумайте, сколько еды потребляют ваши огромные тела.

Я почти растерянно посмотрел на свой скудный паёк.

У Зокоры и Серафины в миске не было и половины того, что лежало у меня.

– Не так уж здесь и много, – возразил Ангус. – Только воробей сможет насытиться тем, что у меня в миске!

Зокора окинула меня взглядом.

– У меня было время подумать, пока ты храпел, Хавальд. Есть ещё один способ, в котором есть свои опасности, но он, скорее всего, приведёт нас прямо к Лиандре.

– И что за способ? – спросил Ангус. – Мы попросим их отвезти нас к Лиандре?

– Что-то вроде того, да, – ответила Зокора. – Что, если священник найдёт Хавальда, поймает его и передаст этому князю Целану? Разве это не приведёт к тому, что священнику покажут, где Лиандра?

– Но… – начал я, однако Ангус меня опередил.

– Скорее всего, его убьют на месте, – промолвил он. – Вы называете меня сумасшедшим, а сами предлагаете такую глупость?

– Капитану «Крови Шипов» было дано указание с Хавальдом тоже обращаться бережно, – напомнила Серафина. – Возможно, они действительно не причинят ему вреда.

– Я не уверен, действительно ли это хорошая идея, – обронил я. – Помните, я уже больше не бессмертен.

– Никто не бессмертен, – отмахнулась Зокора. – Даже я. Кроме того, ты будешь не один.

– Нет? – удивился я.

– Я буду рядом. Я привяжу священника к себе, как сделала с Наталией. Он станет моими глазами, ушами и руками. К тому же, он будет сообщать мне обо всём необходимом, чтобы план сработал.

– А что было с Наталией? – спросила Серафина, ещё раз напомнив мне о том, что в начале нашего путешествия она была рядом не по-настоящему. Привязанная к Ледяному Защитнику, она воспринимала мир за пределами бледной стали, как сон, без формы и чувств.

– Зокора наложила на неё свои чары, – объяснил я, вспомнив, каким ужасом меня это наполнило в то время. Никогда бы не подумала, что Зокора всё-таки потом проявит милосердие. – Вы и глазами Наталии могли видеть? – спросил я Зокору.

– Нет, – ответила та. – Поскольку я оставила её разум существовать дальше. Она должна была знать, чувствовать и понимать, что с ней происходит. Для того, чтобы я могла напрямую контролировать священника, мне нужно будет уничтожить его разум, и это принесёт мне удовлетворение.

– Вы на это способны? – ошеломлённо спросила Серафина.

– Да.

– Разве это не похоже на то, что делал Властелин Кукол? – встревоженно спросила она.

– Нет, – возразила Зокора. – Я не могу контролировать его разум, а лишь на короткое время подчинить его тело, прежде чем он умрёт.

– Я против, – решительно сказала Серафина. – Это слишком близко к тому, что произошло со мной, а точнее с Хелис. Она… она… Мы тоже были всего лишь бездушной оболочкой. Можете называть это как хотите, но это остаётся некромантией!

– Это не одно и тоже, – спокойно промолвила Зокора. – Некромант крадёт душу, чтобы использовать талант человека, и ты ушла к Сольтару лишь после того, как Хавальд освободил тебя от власти того некроманта. Однако я убью человека, не обогащаясь его душой. Он в услужении Омогора, и просто окажется у него раньше, чем пологал.

– Это остаётся некромантией и грехом! – яростно запротестовала Серафина и вскочив на ноги, укоризненно указала пальцем на Зокору. – Как вы, жрица Соланте, вообще можете рассматривать это, как вариант?

– Потому что почти нет разницы в том, прикончу я его так или убью по-другому. Мёртвый есть мёртвый! Однако таким образом его тело ещё какое-то время нам послужит. Недолго, всего два или три отрезка свечи. – На сердитый взгляд Серафины её глаза вспыхнули. – Запрещено порабощать и объезжать душу. Но убить священника Омогора не является грехом в моей вере, а священным долгом! Если он после своей смерти будет нам полезен, тем лучше! Это не некромантия. – Она глубоко вздохнула. Я редко видел её такой взволнованной. – Ты сама являешься доказательством, поскольку Хелис была живой после того, как у неё отняли душу. Но священник живым не будет. Он умрёт в тот момент, когда я его уничтожу. Единственное, что в моих силах, это помешать, чтобы его тело сразу последовало вслед за ним.

– Для меня это имеет смысл, – тихо промолвил я.

– Для меня нет, – настаивала Серафина, но, кажется, она немного успокоилась. – Просто это слишком похоже.

– Некоторые вещи похожи, но не одинаковые. Сейчас именно такой случай, – промолвила Зокора. – Я не лгу, это правда.

Серафина долго смотрела на неё и в конце концов неохотно кивнула.

– Я вам верю, – просто сказала она. – Но даже если вы так сделаете, почему бы просто не исследовать крепость со священником?

– Потому что он не проживёт достаточно долго, чтобы исследовать крепость, а потом вернуться и провести нас внутрь. Кроме того, я беззащитна, пока веду его, поскольку мой разум будет находится не в моём теле. Для меня это представляет немалую опасность. – Она открыто посмотрела на Серафину. – Кому-то придётся меня охранять, и я хотела попросить сделать это тебя.

– Но какие гарантию вы можете дать, что вам удастся снова освободить Хавальда, когда он уже будет схвачен? – спросил Ангус.

– Гарантию? – удивлённо спросила Зокора. – Как я могу дать гарантию? Это не более чем надежда, которую я могу ему предложить. Я же сказала, что опасность велика.

Эта идея мне совсем не нравилась.

Было бы полным безумием добровольно отдать себя в руки врагу, тем более что мы знали, на что он способен. Кроме того, я был не прочь сохранить свою душу подольше.

– Хорошо, – услышал я свой голос. – Так мы и сделаем. По-моему, это самый быстрый и лучший способ найти Лиандру.

– Теперь и ты сошёл с ума, – заметила Серафина.

– На этот раз я должен с ней согласиться, – занял её сторону Ангус. – В таком случае было бы куда лучше штурмовать крепость открыто!