Текст книги "Жестокая жара"

Автор книги: Ричард Касл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Нельзя ли поподробнее об этом, – попросил Рук. – Может быть, у нее были завистники, соперники, которые помнили ее все эти годы?

– Об этом я ничего не могу сказать. К тому же Синди была поглощена музыкой, ей некогда было наживать себе врагов или участвовать в глупых ссорах. Эта девушка работала. Она изучала записи всех великих пианистов – Горовица,[48]48
  Владимир Самойлович Горовиц(1903–1989) – русский пианист, эмигрировавший в США, один из величайших пианистов XX в.


[Закрыть]Гульда[49]49
  Гленн Херберт Гульд(1932–1982) – знаменитый канадский пианист.


[Закрыть]и других. Она первой появлялась по утрам в зале для репетиций и вечером уходила последней. – Он хмыкнул. – Как-то раз в воскресенье я заметил ее в пиццерии «Кэппи», только хотел подойти к ее столику и пошутить, спросить, неужели ее не гложет совесть за то, что она не репетирует. На следующий день у нее был сольный концерт, предстояло исполнять Шопена. А потом я увидел, как ее пальцы порхали над салфеткой, словно над клавишами!

– Мистер Фрик, – начала Никки, – вы можете вспомнить кого-нибудь из ее знакомых тех лет, у кого могли быть причины убить их? Мою мать, или Николь, или обеих? – Однако ответ был по-прежнему отрицательным. – К вам никто не обращался с вопросами о них, никто их не искал? – И снова «нет».

Руку досталась задача подвести разговор к «непарному носку».

– Вы не первый говорите о воле и энергии Синтии.

– И таланте, – добавил Леонард.

– Так что же произошло?

– Понятия не имею. Внезапно все закончилось – раз, и все, – он щелкнул пальцами. – Это случилось, когда Николь пригласила Синди погостить пару недель у своих родителей в Париже после получения диплома. – Он обернулся к Никки и объяснил: – Семья Бернарден была очень богатой. Родители Николь предложили взять на себя все расходы. Предполагалось, что ваша мама вернется вовремя и начнет прослушивания в симфонических оркестрах, в которых ее уже давно заметили. Она должна была отсутствовать две-три недели и вернуться в июне семьдесят первого года. Но она приехала в Америку только в семьдесят девятом году.

– Может быть, ее приглашали в европейские оркестры? – предположила Никки.

Он покачал головой.

– Нет. Синди не ходила на прослушивания. Не подписывала контрактов на записи. Она просто распрощалась с музыкальной карьерой.

– Как вы считаете, что могло повлиять на ее решение? – спросил Рук. – Может быть, Николь?

– Возможно. Но между ними не было… таких отношений. Им обеим нравились мужчины. – Он помолчал. – Кроме одного – и он сейчас сидит перед вами. – Он улыбнулся, затем ямочки исчезли. – В то лето там, в Париже, что-то произошло. Синди уехала, полная огня, но внезапно огонь погас.

Появились музыканты, пришедшие на репетицию. Леонард поднялся и снял со спинки стула пиджак с эмблемой.

– Я бы многое отдал за то, чтобы получить хоть крупицу таланта вашей мамы.

Рук позвонил водителю, которого нанял на утро, и дал знать, что они закончили все дела. Черная машина подъехала к воротам кампуса одновременно с Никки и Руком, подошедшими со стороны Школы Копланда.

– Я тебе вот что скажу, – начал Рук, когда они выехали на Лонг-Айлендское шоссе, направляясь в участок. – Он описывал твою маму… энергия, целеустремленность и в то же время желание помочь тем, кто не настолько одарен? Профессор Шимидзу ошиблась. Яблоко все-таки упало недалеко от яблони.

– Рук, давай не будем сейчас об этом. – Никки опустила стекло и закрыла глаза, задумавшись и подставив лицо весеннему ветру.

Они некоторое время ехали молча, затем водитель заговорил:

– Мистер Рук? Вы были так любезны, что принесли мне кофе, и я решил купить для вас газету – может быть, вам захочется почитать.

– Спасибо.

Шофер протянул ему «Ledger». Рук надеялся на «New York Times», но решил, что немного желтой прессы не повредит. Однако, увидев заголовок на первой полосе таблоида, он передумал.

– Чтоб тебя…

Хит отвернулась от окна.

– Что там?

Она сразу же заметила название статьи, вырвала у него газету и начала читать, побелев от ярости.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЛЕДЯНАЯ ЖЕНЩИНА – ГОРЯЧИЙ СЛЕД В ДАВНЕМ РАССЛЕДОВАНИИ

ЭКСКЛЮЗИВНАЯ ИНСАЙДЕРСКАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Там Швайда, ведущий обозреватель

отдела городских новостей

На прошлой неделе известие о мрачной находке в Верхнем Вест-Сайде – чемодане с замерзшим трупом женщины в продуктовом фургоне – заставило жителей Нью-Йорка стучать зубами от страха, но теперь дело об убийстве приняло еще более жуткий оборот. Эксклюзивные источники «Ledger», хорошо осведомленные о ходе расследования, подтверждают, что женщина, погибшая от удара ножом в спину, – Николь Эме Бернарден, гражданка Франции, проживавшая в Инвуде. Чемодан, в котором полиция обнаружила труп, принадлежал жертве, убитой аналогичным образом в 1999 году; оказывается, преступник до сих пор не найден. Два дела кажутся еще более загадочными потому, что вчера следователи выяснили: мадемуазель Бернарден была знакома с первой убитой, Синтией Троуп Хит, погибшей в своем доме неподалеку от Грамерси Парка в канун Дня благодарения. Руководителем расследования назначена дочь миссис Хит, сотрудница Департамента полиции Нью-Йорка детектив Никки Хит – безупречный коп с обложки, героиня недавно опубликованной статьи. Оказалось, что командир участка Уоллес «Уолли» Айронс сделал правильный выбор, и он практически сразу же принес результаты. Являются ли эти два преступления необыкновенным совпадением или делом рук серийного убийцы? Нам не удалось побеседовать с капитаном Айронсом, но мы можем уверенно утверждать одно. Когда дело касается остывшего следа, супер-Хит – это именно то, что нужно.

Хит сложила желтую газетенку пополам и ударила свертком по сиденью. Рук редко слышал от нее бранные слова, но сейчас настало самое время для крепких выражений.

– Дерьмо собачье, – процедила она. Затем заскрежетала зубами и сжала губы так, что они побелели.

Рук не смог удержаться:

– Ну, по крайней мере, здесь все правда.

– Ничего подобного, – отрезала она.

Затем в голову Никки пришла новая мысль, и она пристально взглянула ему в глаза. Рук знал, о чем она думает. Такая ситуация возникала уже не в первый раз, и причиной ее служила та же самая журналистка.

– Нет, я ничего не рассказывал Там Швайда. – Однако Никки не отводила взгляда, и он почувствовал, как по коже бегут мурашки, – точно так же матерые преступники терялись во время допроса, сидя напротив Никки. – Во-первых, у меня не было на это времени.

– А как же твой ночной выход в Интернет?

– Ха! – Он взял у нее газету и взглянул на дату на первой странице. – Для этого выпуска было уже поздновато. – Он протянул ей «Ledger». – К тому же зачем мне это?

Он заставил Никки призадуматься, но не убедил.

– В свое время вы с этой Там Швайда, чешской девушкой, обожающей преувеличения…

– Знаю, знаю, мы встречались. Но если я переспал с ней пару раз, это не делает меня источником информации для всех ее статей.

– Ты говорил мне, что это было только один раз.

– Верно, – Рук улыбнулся. – В один день. Однажды, в далекой-далекой галактике. – Почувствовав, что она немного успокоилась, он продолжал: – Хочешь, я ей позвоню?

– Нет, – затем, подумав, Никки сказала: – Да.

Но на лице ее было ясно написано, что разговор Рука с Там ее совсем не радует.

Последствия землетрясения все еще давали о себе знать. В тоннеле Мидтаун недавно произошла авария, и Управление мостами и тоннелями закрыло его, так что водитель вынужден был сделать крюк через мост Куинсборо, чтобы попасть на другой берег Ист-Ривер. Он включил радио «WINS»; сообщали, что тоннель закрыли из-за течи, источник которой пока не удалось обнаружить.

– Утечки – сегодня актуальная тема, – заметил Рук.

Никки не улыбнулась.

Высадив Рука в Мидтауне, перед редакцией «New York Ledger», Хит поехала в Двадцатый участок. В отделе убийств не стихал гул телефонных разговоров – это ее детективы занимались своими поручениями. Никки заметила, что Шерон Гинсбург при появлении начальства быстро закрыла окно интернет-магазина «Uggs», и на экране появилась база данных отпечатков пальцев.

– Мы по вам вчера скучали, детектив Гинсбург.

– Я уже слышала. Очень жаль, но в субботу вечером я забыла поставить телефон заряжаться.

– Вот именно – очень жаль, что я не смогла дозвониться до одного из своих детективов, а этого не должно происходить. Никогда. Понятно?

Гинсбург вместо ответа демонстративно отдала честь, и это – как почти все, что она делала, – дико раздражало Никки. Но она спустила это Гинсбург, надеясь, что до той дошло. Хит велела подчиненной заняться телефонными переговорами Николь Бернарден и направилась к своему рабочему столу.

К ее разочарованию, активность в участке не принесла никаких результатов. Все новости – отпечатки в инвудском особняке, бизнес убитой и ее номер налогоплательщика, результаты поисков в спорт-клубах, отслеживание кредитных карт – все это оказалось либо напрасным, либо задерживалось, либо не давало никакой полезной информации. При расследовании любого другого дела Хит призвала бы на помощь накопленные за десять лет мудрость и опыт и напомнила бы себе, что нужный след никогда не появляется сразу. Она вспомнила бы преступления, которые раскрыла лишь благодаря упорству и терпению. Но это было не обычное расследование. Никки уже удалось установить личность жертвы и найти связь между нею и своей матерью, но ей хотелось двигаться дальше, извлечь выгоду из этого успеха, причем немедленно. Она достаточно долго была терпеливой – целых десять лет.

Рук вошел со стаканчиком латте, к которому прилагалась лукавая улыбка до ушей.

– Узнал, кто выдал информацию Там? – шепотом спросила она, отведя его в закуток, где разогревали обед.

– Узнал. Для этого мне даже не пришлось ложиться с ней в постель. Я ее просто перехитрил – сделал вид, что уже знаю это. Не знаю, заметила ли ты, но Там Швайда не самая смышленая девчонка в комнате даже тогда, когда в комнате, кроме нее, больше никого нет.

– Очень остроумно, Рук. Прибереги эту шуточку для своей следующей статьи. Все, что я хочу знать, – это имя. – Никки огляделась, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит. – Айронс, да? Это же очевидно.

– Ага, теперь и ты ударилась в теорию заговоров!

– Ну все, хватит. Поразвлекся, теперь выкладывай.

Он неторопливо погладил себя по подбородку, наслаждаясь возможностью ответить знаменитому детективу ее же собственной фразой.

– Я предпочитаю иметь дело с голыми фактами и не могу позволить себе полагаться на такую чушь, как интуиция.

– Ты давно не обливался горячим кофе?

– Это была Шерон Гинсбург.

Хит еще решала, что ей делать с этой информацией, когда капитан Айронс вызывал ее в свой кабинет, чтобы выяснить, как продвигается дело. Хит, зная, что капитан страдает рассеянным вниманием, упростила свой отчет и обрисовала последние достижения очень кратко, чтобы избежать отклонений от темы.

– Со вчерашнего дня, после того как я позвонила вам из Бостона и сообщила, что мы с Руком установили личность убитой и выяснили, что она была знакома с моей матерью, мы сосредоточились на прошлом Николь Бернарден.

– Вам там удалось попробовать морепродуктов?

– Прошу прощения, капитан?

Айронс откинулся на спинку кожаного кресла, и пружины застонали под его весом.

– Бог мой, я просто обожаю, как в Бостоне готовят суп из моллюсков. Когда приезжаешь в город, нужно обязательно зайти в тамошний «Лигэл Си Фудс».[50]50
  «Лигэл Си Фудс»– сеть ресторанов на Восточном побережье США, в которых подают блюда из рыбы и морепродуктов.


[Закрыть]

– Да, известное место, – отозвалась Никки, стараясь не выдавать своего раздражения от подобной реплики во время делового разговора, посвященного расследованию двойного убийства. – Итак, теперь, когда нам известно, что убитая – Николь Бернарден, перед нами открываются новые возможности. Криминалистам не удалось обнаружить в ее особняке ничего существенного, но мы можем изучить различные стороны ее жизни – финансовые, деловые и личные. Пока наши попытки не дали результатов, но…

– А Рук что-нибудь написал во время вашего романтического путешествия?

– Сэр?

– Новые статьи будут? – Айронс выпрямился в кресле под протестующий скрип механизма. – Просто на днях он обмолвился, что собирается написать продолжение, и я хотел узнать, это на самом деле правда или нет. – Возможно, внимание капитана было вовсе не таким уж рассеянным. Возможно, оно просто было сосредоточено на определенных вещах. – Вы читали статью в той газетенке, где упоминается мое имя?

– Да, читала. На самом деле, сэр…

– Вы должны показать ее Руку. Пусть увидит, что другие репортеры тоже напали на эту жилу.

От Никки не ускользнул тот факт, что главным в статье для Айронса было упоминание его имени.

– Рук не только читал эту статью, он знает, что утечка информации произошла в нашем участке. Источник работает в отделе убийств.

– Кто-то из наших разболтал все журналистам? – Айронс наклонил голову и взглянул через плечо Хит в большое окно, через которое был виден отдел. – Знаете, кто это?

Ради кого-то другого Никки промолчала бы.

– Это детектив Гинсбург, – сказала она.

– Шерон? Вы уверены?

– Да, сэр.

– Гм. Ну что ж, им же нужно было откуда-то взять это. – Он отпил кофе из кружки; сам факт утечки, видимо, мало волновал его. Никки убедилась в этом, когда он с громким бульканьем проглотил кофе и сказал: – Возможно, это и к лучшему.

– Я не могу с вами согласиться, капитан. – Хит не понравилось насмешливое выражение его лица, но она продолжала: – На данной стадии расследования нежелательно, чтобы результаты печатались в газетах; нам некогда разбираться с последствиями огласки. Газеты – это неплохо, но только после того, как мы сможем распутать все основные нити.

– Да? И какие у вас успехи на этом фронте, детектив? – Из-за этой улыбочки острота показалась Никки еще более глупой. Она была не просто неуместной, она демонстрировала ограниченность капитана.

– Как я вам только что говорила, пока расследование продвигается медленно. Но нужно смотреть на вещи здраво… – начала Никки, затем сделала паузу, вспомнив, что начальник участка был администратором. Его полицейская карьера разворачивалась не на улицах города, а в тихих офисах высотных зданий. Поэтому она слегка изменила фразу, приготовленную несколько минут назад. – …Для того чтобы добиться успеха, нужно запастись терпением и настойчивостью и помнить, что расследование еще только началось.

– Ха. Это дело буксует на месте уже десять лет, – он щелкнул по свернутому экземпляру «Ledger», так что газета скользнула по пустому письменному столу по направлению к Хит. – Эта журналистка права. След не просто остыл, он уже промерз. – Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. – Выставим его на всеобщее обозрение и посмотрим, что нам даст небольшая огласка.

«А как же, – подумала Никки. – Например, тебе она даст пятнадцать минут славы».

Когда Никки проходила мимо Шерон Гинсбург, у той зазвонил мобильный телефон. Детектив ответила, что сейчас придет, поспешила в кабинет капитана и закрыла за собой дверь. Никки уселась за стол и взяла папку, но не смогла устоять перед искушением: развернулась в кресле и взглянула в сторону кабинета начальника. К ней подошли Тараканы.

– Просто хотим дать тебе знать, – начал Каньеро. – Николь Бернарден никогда не заявляла в полицию о преследованиях. То же самое и с судебными запретами. Ничего. У ее парикмахера сегодня выходной, но он готов встретиться, так что я сейчас поеду к нему в Ист-Виллидж, вдруг у него найдутся полезные сведения.

– Отлично, держи меня в курсе, – ответила Никки.

Но напарники не уходили, и она ждала, что будет дальше.

Таррелл откашлялся.

– Я знаю, что ты не любишь сплетен.

– Правильно.

– Но это тебе нужно знать, – продолжал Каньеро. – Скажи ей, напарник.

– Она с ним спит, – едва слышно прошептал Таррелл.

Он не обернулся, но взглядом указал на Айронса и Гинсбург. Хит посмотрела в сторону кабинета и увидела, как Айронс грозит пальцем детективу Гинсбург, однако оба при этом улыбаются.

– Сегодня утром, когда я шел в участок, увидел, как Уолли высадил ее на углу с Амстердам-авеню, чтобы их не заметили вместе.

Хит вспомнила, как они с Руком прибегали к подобным хитростям, прежде чем их роман стал достоянием общественности, но возразила:

– Это еще ничего не значит.

– Прежде чем она вышла из машины, они поцеловались. Да не просто чмокнули друг друга, а как следует, взасос.

Теперь Хит стало ясно, куда пропала Шерон Гинсбург в воскресенье и почему «эксклюзивный источник» изобразил Айронса героем, и это разозлило ее. Она была зла потому, что Гинсбург обошла ее. Потому, что Айронс нарушил неписаное правило и завел роман в участке. Потому, что в результате в ее отделе создалась ситуация, которая поставила под угрозу успех ее расследования. Но сильнее всего она злилась на саму себя за то, что не предугадала подобного развития событий. Но Никки лишь помолчала несколько секунд и ответила:

– Вы двое знаете, что я думаю о сплетнях. Так что дальше меня это не пойдет, – и она добавила: – Но держите меня в курсе.

Тараканы отправились по своим делам, и к столу Хит подошел Рук.

– Ты сказала ему, что это была Гинсбург?

Она кивнула, и он ухмыльнулся:

– Как ты думаешь, теперь она получит от него по заднице?

– Это наверняка.

– Послушай, Никки, еще один момент насчет этой статьи, – и он высказал вслух мысль, которая грызла Хит с того момента, как она взяла в руки газету. – Думаю, твой отец читает газеты и смотрит телевизор, да?

Она мрачно кивнула, вытащила из кармана сотовый и огляделась по сторонам.

– Я выйду ненадолго, – сказала Никки. – Нужно позвонить по личному делу.

Десять минут спустя она снова появилась в отделе, принеся с собой дуновение свежего ветра, и спросила Рука, не желает ли он прокатиться в Скарсдейл. Он откликнулся кратким «Конечно», опасаясь, что она передумает брать его на встречу с отцом. Но к тому моменту, когда их золотистая «краун виктория» без опознавательных знаков пересекла Бродвей и направилась к Вест-Сайд-хайвэй, он почувствовал, что положение его достаточно надежно, и заговорил:

– Должен отметить, что твое приглашение меня весьма удивило.

– Только не воображай бог знает чего. Ты мне нужен. – Никки произнесла это, не поворачиваясь к нему и демонстративно глядя на дорогу. – Ты будешь у меня вместо «клоуна» на родео[51]51
  Во время родео с быками так называемый клоун отвлекает быка в случае падения ковбоя.


[Закрыть]– отвлечешь его, если разговор уйдет не в ту сторону.

– Действительно, почетная роль. Спасибо. А куда может уйти разговор?

– Если нам повезет, ты этого не узнаешь.

– У вас все так плохо?

Никки молча пожала плечами. Но Рука такой ответ не удовлетворил, и он продолжал допытываться:

– Когда ты его в последний раз видела?

– На Рождество. Мы встречаемся на дни рождения и по праздникам.

Рук для разнообразия промолчал. Он рассчитал правильно: напряженное молчание требовалось заполнить, и она заговорила.

– На самом деле мы общаемся посредством открыток и телефонных звонков. Ну, знаешь, виртуальные подарки вместо настоящих. Мне кажется, для нас двоих этого вполне достаточно. – Никки облизнула пересохшие губы и снова уставилась на дорогу. – То есть раньше казалось.

– По-моему, ты хотела въехать на развязку? – сказал Рук.

Хит раздраженно выдохнула, развернулась и направилась обратно к пандусу на 79-й улице, который пропустила из-за того, что отвлеклась на тяжелые мысли. Рук подождал, пока она не въехала на нужную полосу. Выглянув в окно, он заметил на западе грозовой фронт; облака, напоминавшие гигантский кочан цветной капусты, сбились в стадо над Гудзоном.

– У вас всегда были такие прохладные отношения?

– Не всегда. Но после того, как родители развелись – это произошло в середине семестра, и я тогда была в колледже, – все стало намного хуже. Они мне ничего не говорили, и, когда я приехала на каникулы, оказалось, что отец уже забрал свои вещи и ушел.

– Это было в то лето, перед тем?.. – Он смолк.

– Ага. Он получил квартиру от фирмы. На Парк-авеню, дом назывался «Дубы». Потом, когда мамы не стало, папа не смог там больше жить. Бросил работу, переехал в пригород, занялся собственным бизнесом – агентство недвижимости.

– Очень хочется наконец с ним познакомиться. Для меня это важно.

– Почему это?

– Ну, не знаю… Перспективы, так сказать…

На этот раз Никки обернулась к Руку.

– Спокойнее, приятель. Мы едем туда только для того, чтобы я смогла лично рассказать ему о ходе расследования. Это не… даже не знаю, что ты там себе вообразил.

– Не «Отец невесты»?[52]52
  «Отец невесты»– американская комедия, роли родителей невесты исполняют Стив Мартин и Дайан Китон.


[Закрыть]

– Все, замолчи.

– Часть четвертая. Дайан Китон заставляет Стива Мартина перед свадьбой пройти процедуру гидроколонотерапии. Всякое может случиться – и случается.

– Я могу высадить тебя прямо здесь, назад пойдешь пешком.

– Эй! – воскликнул он. – Тебе же нужен был «клоун», вот ты и получила «клоуна».

Двадцать минут спустя они подъехали к воротам кондоминиума, расположенного примерно в полумиле от Хатчинсон-парквэй. Никки набрала код на панели и подождала, проведя руками по волосам. Крошечный динамик оглушительно зажужжал, и створка ворот отъехала в сторону; в этот момент вдалеке загрохотал гром. Рук воскликнул:

– «Вой, вихрь, вовсю! Жги, молния! Лей, ливень!»[53]53
  У. Шекспир. Король Лир. Акт 3, сцена 2. Пер. Б. Пастернака.


[Закрыть]

– Ты серьезно, Рук? Готовишься встретиться с моим отцом и цитируешь «Короля Лира»?[54]54
  По сюжету король Лир оставляет свое королевство двум корыстным и злым дочерям, в результате чего в стране начинается война, король сходит с ума и погибает.


[Закрыть]

– Знаешь, – усмехнулся он, – начитанный коп – это настоящая заноза в заднице.

Когда Рук увидел Джеффри Хита, стоявшего в дверях своей квартиры, он едва узнал человека со страниц семейного альбома. Конечно, немало лет прошло с того времени, когда Хит был молод и полон сил, сам управлял своей жизнью и она открывала перед ним радостные перспективы. Однако сейчас, когда Джеффу Хиту исполнился шестьдесят один год, видно было, что его состарило не время, а сама жизнь. Удары судьбы изгнали с лица веселость, глаза теперь смотрели настороженно, недоверчиво, как у человека, постоянно готового к очередной неприятности. Протянув руку журналисту, он изо всех сил постарался изобразить улыбку; она была не фальшивой, просто этот человек не мог заставить себя искренне радоваться чему-либо. Точно так же он обнял дочь – старательно, но вяло.

Квартира выглядела совершенно безлико. Она была не просто чистой: все было расставлено аккуратно, по порядку, словом, жилище старого холостяка. Мебельный гарнитур был изготовлен примерно в 2000 году, такого же возраста казался и телевизор с огромным экраном, похожий на выброшенного на берег кита, – вполне предсказуемое приобретение только что разведенного мужчины. Хозяин спросил, не желают ли они выпить, и Рука поразило то, что Никки тоже чувствовала себя здесь чужой, гостьей. Они отказались, и ее отец сел в кожаное кресло – очевидно, свое любимое. Вокруг на столиках были разложены телефон, пульт от телевизора, карманный фонарик, портативный сканер, газеты и стопка книг Томаса Л. Фридмана[55]55
  Томас Фридман(р. 1952) – американский журналист, трехкратный лауреат Пулицеровской премии.


[Закрыть]и Уэйна Дайера[56]56
  Уэйн Дайер– американский писатель, автор популярных книг, посвященных мотивации, личностному и профессиональному росту.


[Закрыть]в мягких обложках.

– Ты зашел домой на ланч, папа?

– Да нет, я еще не был сегодня в офисе. Ты слышала насчет положения на рынке недвижимости? Все хуже и хуже. Пришлось вчера уволить одного из агентов. – Он наклонился, чтобы подтянуть носки. Один был черный, другой – темно-синий.

Если отец Никки и почувствовал себя оскорбленным, прочитав в таблоиде о развитии, которое получило дело его жены, он ничем этого не показал. Напротив, спокойно слушал Никки, которая передавала ему подробности, и выразил свои чувства единственный раз – после рассказа о ланче с бывшим детективом Картером Деймоном.

– Осел, – фыркнул он. – Неумеха. Этот клоун не смог бы снега зимой найти.

– Объясни мне одну вещь, папа. Все говорят, что мама с этой Николь Бернарден были такими близкими подругами. Но я никогда о ней не слышала. – Выражение его лица не изменилось, и Никки продолжала: – По-моему, странно, тебе не кажется?

– На самом деле в этом нет ничего странного. Она мне никогда не нравилась, и твоя мама об этом знала. Скажем так, дурное влияние. Примерно за год до твоего рождения мы вернулись в Штаты, и Николь Бернарден исчезла из нашей жизни. И скатертью дорожка.

Никки рассказала ему о посещении Консерватории Новой Англии и описала видео с концертом матери.

– Я знала, что мама хорошо играет на пианино, но, боже мой, папа, я никогда не слышала ничего подобного.

– Она похоронила свой талант. Все годы, что мы провели в Европе, я пытался внушить ей это.

– Значит, вы познакомились задолго до возвращения в Америку? – заговорил Рук. – А когда именно?

– В семьдесят четвертом году. На Каннском кинофестивале.

– Вы работали в киноиндустрии? Никки никогда об этом не говорила.

– Нет. После окончания университета я поступил на работу в крупную инвестиционную компанию и стал их европейским агентом. Моей задачей было покупать маленькие гостиницы и переделывать их в элитные «бутик-отели», в общем – копировать сеть «Relais et Chateaux». Я вам скажу, это была работа моей мечты. Мне исполнилось двадцать два, я был предоставлен сам себе, разъезжал по Италии, Франции, Швейцарии, Западной Германии – тогда ее так называли – и все за счет фирмы. Вы точно не хотите содовой? Может, пива? – с надеждой спросил он.

– Нет, спасибо, – отказался Рук.

Он заметил влажный отпечаток на картонной подставке для пива рядом с креслом Джеффа и с грустью понял, что старику не терпится налить себе второй бокал.

– Один из наших инвесторов вкладывал деньги в кино, и как-то раз он повел меня на замечательную вечеринку из тех, что устраивал знаменитый режиссер Феллини. Так что я побывал в компании звезд – Роберта Редфорда, Софи Лорен. Думаю, что и Фэй Данауэй[57]57
  Фэй Данауэй(р. 1941) – американская актриса, лауреат премии «Оскар» (1977).


[Закрыть]тоже там была, но я смотрел только на симпатичную американскую девчонку, которая играла Гершвина у бара. Гости не обращали на музыку никакого внимания и напивались бесплатным шампанским. Мы полюбили друг друга, однако нам мешало то, что мы оба много путешествовали. Затем наши отношения стали более серьезными, и я начал согласовывать свои маршруты с ее поездками.

– А чем она занималась? Играла на вечеринках? – спросил Рук.

– Иногда. В основном она проводила неделю-другую или месяц в качестве учительницы музыки в богатых семьях, которые отдыхали в своих загородных особняках. Как я и сказал, талант пропадал даром. Все могло бы быть совсем иначе…

Воцарилась печальная тишина; вдали пророкотал гром, капли дождя забарабанили по стеклам.

Никки заговорила:

– Нам пора.

Она начала подниматься, но у Рука были другие мысли на этот счет.

– Может быть, у нее появился страх перед сценой?

– Ничего подобного. Я считаю, что все это произошло из-за Николь. Проклятая тусовщица. Каждый раз, когда мне почти удавалось уговорить Синди серьезно заняться музыкой, появлялась Николь, как черт из табакерки, а назавтра Синтия уже катила в Сен-Тропе, или Монако, или Шамони и оплачивала свое пребывание в отелях тем, что продавала талант по дешевке. – Он повернулся к дочери. – Когда ты родилась, положение улучшилось. Мы купили квартиру около Грамерси Парка, мама занялась тобой. Ей очень нравилось. Она так сильно любила тебя, – в этот момент Руку показалось, что он увидел прежнего Джеффри Хита, и заметил, что тот улыбается точь-в-точь как Никки.

– Это было очень счастливое время, – согласилась Хит. – Для всех нас, – и она протянула руку к ключам от машины.

– Но счастье быстро проходит, правда? Когда тебе исполнилось пять лет, Синтия вернулась к прежним привычкам. Учила музыке детей нью-йоркских богачей, иногда уезжала с их семьями на уик-энды, приходила домой поздно вечером или даже под утро. И отказывалась говорить со мной об этом. Говорила, что ей нужна независимость, и продолжала делать по-своему. Как будто не слышала и не видела меня. – Он помолчал, словно собираясь с духом, затем пробормотал: – Я никогда не говорил тебе об этом, но я даже испугался, что твоя мать завела любовника.

Никки переложила ключи в правую руку.

– Ну хорошо… Наверное, сейчас не самое подходящее время для этого разговора.

Рук вмешался:

– Вы не рассказывали полиции о своих подозрениях? – Никки слегка подтолкнула его локтем, но он не обратил на нее внимания. – По-моему, им нужно было об этом знать.

– Нет, я не упоминал об этом.

– Потому что к тому времени вы уже были в разводе? – На этот раз толчок был немного сильнее.

– Потому что к тому времени я уже знал, что это не так. – Он закрыл рот, сжал губы. Затем продолжил, с трясущейся нижней губой: – Мне так тяжело об этом говорить, особенно после того, что произошло.

Никки наклонилась вперед и положила руку ему на колено.

– Сейчас мне так стыдно… так вот, я нанял частного детектива для того, чтобы… гм… следить за ней, – он помолчал, взял себя в руки и добавил: – Но, слава богу, детектив ничего подозрительного не обнаружил.

Над лесом за домом сверкнула молния, практически одновременно ударил гром, так что Рук и Хит бегом понеслись к машине. Забравшись внутрь, Никки вытащила телефон и обнаружила эсэмэску от Дона, своего инструктора по рукопашному бою: «Отшлепать тебя сегодня? Д/Н».

– Какие-то новости из участка? – спросил Рук.

Она покачала головой, набрала «Н» и включила зажигание. Должно быть, он угадал ее настроение, потому что, против обыкновения, молчал всю дорогу до Манхэттена.

Детективы работали как одержимые, но расследование все равно не двигалось с места. Французские консульства в Нью-Йорке и Бостоне не имели дел с Николь Бернарден, городского телефона у нее в доме не было, звонки с сотового казались вполне обычными: заказы в кафе с доставкой на дом, запись в салоны красоты. Каньеро обнаружил два довольно странных телефонных звонка – в последнюю минуту она отказалась от стрижки и окраски волос. Стилист, расстроенный потерей одной из лучших клиенток, сказал, что она была очень приятной дамой, хотя и не любила распространяться о себе, а в последнее время казалась рассеянной. От всех этих сведений было мало пользы в охоте за убийцей. Рук отправился на такси к себе домой, оставив Хит у Доски Убийств. К сожалению, вместо новой информации ей оставалось только пометить галочками выполненные задания.

Когда вечером Никки вошла в вестибюль дома Рука и вызвала лифт, двери открылись, и навстречу ей выехал стол для массажа, а за ним последовала Салина, красавица-медсестра.

– Приве-ет! – воскликнула она, тряхнув свободной рукой, чтобы расслабить мышцы. – Он ваш.

– Ха, спасибо. Весьма благодарна.

Прежде чем двери лифта закрылись, Хит успела заметить два ряда ослепительно белых зубов и, поднимаясь, размышляла о Чеширском коте и о том, что ей приходилось видеть улыбки без дурочек, но дурочку без улыбки – никогда.

Когда Рук вышел из душа, она уже разложила по тарелкам ингредиенты для антипасто,[58]58
  Антипасто– традиционная горячая или холодная закуска в итальянской кухне, приготовленная из мяса, морепродуктов и овощей и подаваемая на большой тарелке перед основным блюдом – пастой.


[Закрыть]купленные по дороге в гастрономе «Читарелла», поставила тут же на стойку бокалы и налила вина.

– Я подумала, что, может быть, сегодня вечером мы никуда не пойдем и погрызем овощи дома, – сказала она.

– Меня устраивает. – Рук взглянул на этикетку и воскликнул: – О-о, пино-гри!

– Точно, превосходное дополнение к маслу чайного дерева и феромонам, – они чокнулись. – По дороге сюда встретила твою секси-медсестру. Как прошел «массаж»? Да-да, это были кавычки.