Текст книги "Жестокая жара"

Автор книги: Ричард Касл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Каньеро подошел к Хит, чтобы поблагодарить ее за то, что она не отправила его заниматься инцидентом в судебно-медицинской лаборатории.

– Но я хочу, чтобы ты знала: несмотря на наши с Лорен отношения, я бы справился, если бы ты поручила это мне. Однако она очень гордится своей работой и сейчас жутко расстроена, просто в ярости. Так что я рад, что туда поехали Феллер и Опи. Теперь она может опереться на мое плечо, понимаешь?

– Я все понимаю, Мигель. Посмотри на меня – я веду дело об убийстве собственной матери. Мы оба прекрасно умеем забывать о личных привязанностях, когда это необходимо.

Он нахмурился.

– Я не говорил, что я это умею. Тебе можно позавидовать, – и, прежде чем уйти, он добавил: – Наверное.

Никки собрала свою команду, чтобы раздать новые поручения. Здесь были не все детективы: Гинсбург уехала в Ларчмонт, детективы Феллер и Раймер – в офис судмедэкспертизы. Но Хит стремилась в свой первый день на работе наверстать упущенное и решила не дожидаться полного состава.

Детектив Таррелл встал из-за стола, поднял руку и заявил:

– Я только что получил одну новость, которая тебе, возможно, будет интересна.

Сердце у Никки забилось неровно – она испугалась, что он забудется и при всех расскажет о банковском счете, который следовало держать в секрете; но Шон Таррелл никогда бы не позволил себе такого.

– В последние несколько дней я занимался просмотром записей с уличных камер, установленных вдоль Восточной двадцать третей, и наконец наткнулся на то, что искал. – Он протянул Хит цветной снимок. – Это снято на перекрестке с Третьей авеню, сразу после того, как водитель коричневого фургона попытался раздавить вас с Руком.

– Вот этот фургон, – она заметила, что Рук вытягивает шею, и подняла фотографию, чтобы все смогли рассмотреть ее.

Рук воскликнул:

– Конечно, тот самый! Очень жаль, что водитель не попал в кадр.

– Знаю, – отозвался Король видеонаблюдения. – А номерные знаки краденые. Но посмотрите на бок фургона. «„Полный порядок“, чистка ковров». Радоваться рано, название фальшивое. Как и телефонный номер. – Он заглянул в блокнот. – Этот номер принадлежит некоему заведению под названием «Совершенная любовь».

Рук подхватил:

– Ах да, точно, есть такая горячая линия. Ты звонишь, и богини секса удовлетворяют по телефону все твои самые невероятные фантазии. Если у тебя, конечно, имеется действующая кредитная карта. – Поймав взгляд Никки, он добавил: – Я что-то такое читал.

Таррелл постучал ручкой по снимку:

– Спорю, это тот самый фургон, который стоял у дома Николь Бернарден, когда преступники проводили там обыск.

– Давайте это выясним, – заговорила Хит. – Когда вернутся Феллер и Раймер, отправь их с этой фотографией в Инвуд, пусть покажут ее свидетельнице. Если она подтвердит, объяви машину в розыск. Отличная работа, Шон. – Она улыбнулась и добавила: – Хорошо быть королем.

Прикрепляя снимок фургона на Доску Убийств, она сказала:

– Малькольм и Рейнольдс.

– Ага, я уже вижу наши инициалы около слова «кремация», – отозвался Рейнольдс.

– Я хочу, чтобы вы выяснили, где кремировали тело. Мне не нужно говорить вам, что это очень серьезно. Не только потому, что в наше расследование кто-то вмешивается, но и потому, что этот инцидент можно расценивать как надругательство, которое причинило большое горе семье покойной.

Напарники видели, что для Никки это превратилось в личное оскорбление, и умудрились обойтись без обычного черного юмора. Однако серьезное настроение продлилось недолго. В дверях появились Феллер и Раймер, вернувшиеся из офиса судмедэкспертизы, и Малькольм воскликнул:

– Эй, посмотрите, кто к нам пришел. Газовщики!

– Как вы быстро, – подпевал Рейнольдс. – Что, хорошая реактивная тяга?

Шуточки насчет газов продолжались. Никки знала, что бесполезно затыкать рты группе мужчин, веселящихся, как подростки в школьной раздевалке, и просто ждала, глядя на часы. Когда прошла минута, она заговорила:

– Ну все, хватит, теперь я хочу послушать отчет.

Каньеро крикнул:

– Эй, ребята! По-моему, она хочет работать дальше. То есть если вы, culos,[128]128
  Задницы(исп.).


[Закрыть]закончили с проблемой газов.

Когда утихли возмущенные восклицания, Феллер и Рейнольдс сообщили, что загрязненный газ попал к патологоанатому отнюдь не по ошибке. Они объяснили, что лаборатория, где проводится токсикологическая экспертиза, регулярно получает баллоны с газами от определенного поставщика. Но утром того дня, когда должны были делать анализ тканей Николь, кто-то угнал фургон с баллонами и привез в лабораторию непригодные газы.

– А почему никто не сообщил об угоне грузовика? – удивился Рук.

– Потому что час спустя он оказался на прежнем месте, на стоянке, с обыкновенными баллонами, – объяснил Раймер. – И все подумали, что какие-то подростки просто решили покататься.

Феллер добавил:

– А когда водитель из фирмы приехал в офис, там на складе уже дежурили другие люди, и они просто выгрузили баллоны и оставили их в качестве запасных. Никто ничего никому не сказал. – Он пожал плечами. – Несовершенство системы.

– Которое некто использовал для того, чтобы испортить анализы Николь, – закончила Хит.

– Но зачем преступникам понадобилось прилагать столько усилий? – удивился Раймер.

– По той же самой причине, по которой они подстроили кремацию тела, – ответил Рук. – Чтобы скрыть нечто такое, что могло проявиться в результате экспертизы. – Он увидел, что на него смотрят без обычной насмешки, и продолжил: – Но что именно?

– И кто это сделал? – спросила Хит. – Мне нужно знать, кто стоит за этим.

– Этим я займусь лично. – Детективы, обернувшись, увидели в дверях капитана Айронса. – Хит, у вашей команды и без того дел по горло. Я сам выясню, кто организовал саботаж в лаборатории. – И он ушел, чтобы пресечь дальнейшее обсуждение.

Феллер заметил:

– Думаю, после провала с Хэнком Спунером Большой Уолли пытается доказать, что на что-то годен.

– Или наконец-то решил снизойти до нас и оторвать задницу от стула, – подхватил Каньеро. – Удачи ему в этом.

Несмотря на то что Хит была невысокого мнения об Айронсе, публичных уничижительных высказываний в адрес начальника участка она не одобряла.

– Немного уважения, договорились? – Этого было достаточно, чтобы прекратить разговор.

– Как ты думаешь, что здесь происходит? – обратился к ней детектив Раймер. – Сначала пропала перчатка, затем подсунули испорченный газ, потом тело неожиданно кремировали.

– Это не совпадение, и мы все это понимаем.

Они с Руком переглянулись и оба подумали об одном и том же: что в этих событиях, скорее всего, замешаны ЦРУ, Департамент внутренней безопасности или даже какая-то иностранная спецслужба. Никки все еще гадала, стоит ли делиться с детективами информацией, полученной в Париже. Затем заговорил Таррелл, и решение было принято.

– А никому, кроме меня, не пришло в голову, что это очень странно – мы так и не смогли найти в базе отпечатки Николь Бернарден. Интересно: иностранная гражданка, и нигде не хранятся ее отпечатки пальцев.

– Действительно, странно, – согласился Малькольм. – Особенно потому, что с две тысячи четвертого года федералы изменили иммиграционные правила и даже у людей, которые законно приезжают на постоянное место жительства, снимают отпечатки. Так как же Николь удалось избежать этого?

– И еще у нее не было грин-карты, – продолжал Таррелл. – Необычный случай; она столько лет провела в стране без вида на жительство? Уверен, вы знаете, что все это означает, детектив Хит.

Она попыталась решить, что делать дальше: закрыть тему или рассказать все? Эти люди хорошо соображали и стремились ей помочь, и, если она поделится с ними, у них, возможно, появятся какие-то новые идеи. Но это был рискованный шаг, даже учитывая, что ни Гинсбург, ни Айронса поблизости не было. Безопаснее всего было закрыть дискуссию, однако этот путь вел в никуда. Никки попыталась выиграть время:

– У меня есть кое-какие мысли, но я не уверена, что стоит их озвучивать.

– А почему нет? – удивился Рейнольдс.

Рук вмешался:

– Это только для сотрудников, имеющих специальный доступ. После прочтения сжечь.

– Так Николь Бернарден была шпионкой, – произнес Таррелл утвердительным тоном.

Хит взглянула на Рука и покачала головой. Он спросил:

– А что я такого сказал?

– «После прочтения сжечь»? Неплохо… Макс.

– Очень извиняюсь, Шеф.[129]129
  Максвелл Смарт и Шеф– герои пародийного сериала «Напряги извилины».


[Закрыть]

Хит, повернувшись к остальным, изобразила двумя пальцами расстояние в несколько сантиметров.

– Я все равно уже была близка к тому, чтобы все рассказать, – вот настолько. Но учитывая, что в последнее время у нас произошло много утечек, вы должны пообещать мне, что дальше нашей группы эта информация не пойдет.

Все тут же подняли правые руки.

И Никки решилась.

Иногда риск оправдывает себя. Если бы Хит не открылась своим детективам, она не оказалась бы час спустя в компании Рука перед лифтом в вестибюле престижного «Соул-билдинг», в Мидтауне. Детектив сгорала от нетерпения. У них появилась первая многообещающая ниточка с того момента, как они увидели Николь Бернарден на записи концерта ее матери.

Никки изложила детективам краткую версию событий, умолчав о русских головорезах, встрече с федеральными агентами и некоторых других слишком личных вещах. Хит не была готова делиться семейными тайнами – особенно неприятными слухами насчет того, что ее мать в конце жизни стала предательницей. Она подумала, что, изучив банковский счет, Тараканы смогут кое о чем догадаться, но решила, что разберется с этим позже. А пока новостей о сети «Няньки», Тайлере Уинне и ЦРУ было для них более чем достаточно. Никки закончила очередным предупреждением о том, что обо всем услышанном следует молчать и немедленно сообщить ей в случае, если кто-нибудь начнет расспросы о ходе расследования.

– Кто именно – ЦРУ? ФБР? Штаб-квартира? – уточнил Феллер.

– Кто угодно.

Никки не стала вдаваться в объяснения. Она почувствовала себя так же, как в тот момент, когда фотографировалась на парижском «нулевом километре», повторяя позу матери. Она стала такой же – скрытной и предусмотрительной.

Положительным результатом ее решения явилось то, что теперь она могла рассчитывать на помощь детективов; например, велела Раймеру проверить алиби Юджина Саммерса, дворецкого из реалити-шоу. Но, кроме того, Никки располагала головами всех своих подчиненных; даже если их идеи повторяли ее собственные, это лишь подтверждало их ценность. Рейнольдс сказал:

– Я бы на твоем месте прежде всего поговорил с людьми, у которых работала твоя мать.

Конечно, Хит уже подумала об этом.

– Вопрос заключается в том, с чего нам начать, – ответила она.

Рук вытащил свою записную книжку и раскрыл на нужной странице.

– Я разузнал кое-что о семье из Северного Вьетнама – твоя мама учила музыке их сына перед Парижскими мирными переговорами. Отец оказался довольно известным человеком, в «Википедии» даже есть страница о нем. Родители умерли в восьмидесятые, и с тех пор сын живет в монастыре.

– Конечно, «Википедия» – лучший друг журналиста, занимающегося громкими расследованиями, – ехидно произнес Рэндалл Феллер. – Но внутренний голос подсказывает мне, что лучше будет сосредоточиться на людях, у которых ее мать работала непосредственно перед убийством.

– Согласен. – Детектив Малькольм закинул ноги в тяжелых ботинках на спинку стула. – Я думаю так: к черту старые контакты, начнем с ее работы в США. Людей из Европы будет нелегко выследить, и, перебирая всех знакомых за сорок лет, можно застрять надолго.

Напарник поддержал его:

– В точку. Насчет старых неприятностей труднее выяснять, да и вряд ли у знакомых тридцатилетней давности остались мотивы для убийства, разве что какая-то смертельная вражда. Я бы начал с тех, у кого она работала в последний год.

У Хит уже поднялось настроение, и она воскликнула:

– Да, но как же это сделать, если мы не знаем, кто были ее клиенты?

Рук вскочил на ноги, сияя, как медный грош:

– Я знаю, что делать.

И он действительно знал.

Они вышли из лифта на сорок шестом этаже, где находился офис частного детективного агентства «Рывок». Девушка-администратор уже ждала Хит и Рука, сразу же проводила их в угловой офис директора и жестом пригласила внутрь. У них еще были заложены уши после скоростного лифта.

– Джо Флинн, – представился владелец агентства; к уверенному рукопожатию прилагалась широкая улыбка.

После того как Хит и Рук отказались от минеральной воды, Флинн пригласил их расположиться на диване для переговоров, стоявшем в стороне от письменного стола.

Прежде чем сесть, Рук полюбовался видом на Рокфеллеровский центр. Каток давно разморозили, и теперь на его месте располагались летние кафе; столики как раз накрывали к обеду.

– Симпатичный у вас кабинет. Наверное, бизнес идет хорошо?

– Самым мудрым решением за всю мою жизнь было бросить слежку за неверными мужьями в паршивых мотелях и переключиться на обслуживание страховых компаний. Это был мой, так сказать, качественный рывок.

Он помолчал, давая гостям время осмыслить намек на название фирмы. Флинн был загорелым, подтянутым, от него прямо пахло деньгами; он походил на врача из популярного медицинского сериала. Руку не понравился взгляд, которым сексуальный детектив-страховщик ощупывал Никки, и он придвинулся к ней ближе.

– Моим первым делом был поиск украденной картины, который занял неделю и принес столько денег, сколько я прежде зарабатывал за три года, когда еще подглядывал за заблудшими супругами… А также за теми, кто и не думал изменять, – закончил он, многозначительно посмотрев на Хит.

Он сверкнул зубами в улыбке, и Рук подумал, что, наверное, их отбеливали в «Брайт Смайл», неподалеку от 5-й авеню.

– Значит, вы помните, как однажды вас нанимал мой отец, – сказала Никки.

– Это было десять лет назад, но Хит – необычная фамилия. К тому же вы поразительно похожи на мать. А это большой комплимент, по моему скромному мнению.

Рук, который вовсе не ожидал подобного, предлагая связаться с Джо Флинном, решил пресечь наглые попытки флирта и перешел прямо к делу:

– Убийство Синтии Хит до сих пор не раскрыто.

– Я читал о нем в «Ledger», – ответил Флинн. – А вчера вечером об этом деле только и говорили по телевизору. Я думал, что вы поймали убийцу.

– Это еще окончательно не известно, – сказала Хит. – Нам нужно копнуть поглубже.

– Поглубже – это мне нравится, – улыбнулся Флинн, и Рук буквально прижался к Никки. Однако частного детектива это отнюдь не смутило. – Надеюсь, я смогу сделать это для вас, Никки?

– Я тоже на это надеюсь. У вас не осталось записей о результатах наблюдения, проверки людей, с которыми тогда встречалась моя мать.

– Сейчас посмотрим. – Флинн взял со стола айпад и начал постукивать пальцем по экрану. Поймав взгляд Рука, он сказал: – Вам стоит купить себе такой же, дружище, просто замечательная штука. Мне подарили бета-версию после того, как я нашел украденный прототип. Какой-то идиот оставил его в баре, можете себе представить?

Он в очередной раз стукнул по экрану и воскликнул:

– Вот, пожалуйста! Лето-осень девяносто девятого. Преподавательница музыки, верно?

– Верно, – ответила Хит.

– Есть. – Он поднял на нее взгляд. – В обычной ситуации я бы попросил у вас ордер, но поскольку дело, так сказать, семейное, обойдемся без формальностей. Вы точно хотите это увидеть, детектив?

– Разумеется.

Он снова стукнул по экрану.

– Сейчас я распечатаю для вас копию. Оставьте мне электронный адрес, и я пришлю вам файл.

Она протянула ему визитную карточку.

– Здесь также указан мой телефонный номер.

– Но вам ведь нужен только адрес, да? – вмешался Рук. – Для того чтобы прислать файл.

– Да, – подтвердил Флинн. – Итак, вы предполагаете, что ее убил один из этих людей?

– Пока трудно сказать. Позвольте задать вам один вопрос. Вас наняли, чтобы проверить факт измены. А больше вы ничего не замечали? Каких-нибудь ссор? Никто не угрожал моей матери? Может, она делала что-то странное, ездила куда-то, но вы не включали это в отчет потому, что это не входило в ваши задачи?

Флинн в задумчивости потянул себя за ухо.

– Не могу ничего такого припомнить. Все-таки много лет прошло; но я подумаю. И если что-нибудь вспомню, я вам позвоню.

– Замечательно.

– Что-нибудь еще? – спросил он. – Все, что угодно.

– Да, – вмешался Рук, шагнув между ними. – Хоть кому-нибудь из ваших клиентов приходилось выплачивать страховое возмещение?

Когда они вернулись в участок, Рук все никак не мог остыть после намеков, которые Джо Флинн делал Никки.

– Этот парень слишком много времени провел, подглядывая за всякими развратниками и дегенератами. Если ты болтаешься по второсортным мотелям, рано или поздно у тебя заведутся клопы.

Хит проигнорировала его ворчание и составила краткий список имен, упомянутых в отчете Флинна, – это были люди, у которых в тот период работала ее мать. Она велела своим детективам провести проверку, но не стала вешать список имен на Доску Убийств: это была информация не для всех.

А тем временем начали поступать первые результаты. У Юджина Саммерса имелось алиби. На таможне подтвердили, что в ноябре девяносто девятого он действительно еще не вернулся из Европы. А в ночь убийства Николь Бернарден самый знаменитый телевизионный дворецкий находился на съемках в Лос-Анджелесе, в «Особняке плейбоя».[130]130
  «Особняк плейбоя»– дом основателя журнала «Плейбой» Хью Хефнера.


[Закрыть]Малькольму и Рейнольдсу удалось установить, где был Хэнк Спунер в момент убийства. В то время, когда он якобы ударил Николь ножом в Ларчмонте, штат Нью-Йорк, он, судя по кредитной карте, играл в автоматы в заведении «Дейв энд Бастерс» в Провиденсе, штат Род-Айленд. Детективы отправили полицейское фото Спунера менеджеру, и тот подтвердил, что подозреваемый сидел в баре до закрытия и приставал к официанткам.

Взяв список Флинна и результаты проверки, которые Никки хотела прочесть вечером, чтобы завтра с утра начать беседовать с бывшими клиентами матери, Хит и Рук выключили свет в отделе убийств и отправились домой к журналисту.

В такое время, за полчаса до окончания бродвейских шоу, найти такси на юг было невозможно, и они сдались и спустились в метро. Когда поезд остановился на станции «66-я улица», оба обернулись к окну, чтобы взглянуть, как продвигается ремонт осыпавшихся панно. Рабочий день закончился, и когда поезд тронулся, они заметили, что мозаика с акробатами и оперными дивами, окруженная лесами и заграждениями, почти восстановлена. Никки обернулась и в этот момент заметила следившего за ней человека. Она поняла это по его глазам: встретившись с Никки взглядом, мужчина тут же стал смотреть в другую сторону.

Она ничего не сказала Руку. Через две остановки, краем глаза наблюдая за человеком в дальнем конце вагона, Хит небрежным жестом достала телефон, набрала несколько слов и положила его так, чтобы Рук мог видеть экран. «Не смотри. В конце вагона. Серый костюм, белая рубашка, черная борода. Следит за нами». Рук, который отнюдь не всегда следовал инструкциям, на этот раз удивил ее и не стал смотреть. Вместо этого он плотнее прижался к ней и пробормотал: «Мм».

Человек проехал с ними еще несколько остановок. На «Кристофер-стрит» Никки, воспользовавшись тем, что из поезда выходило много людей, осмелилась взглянуть в его сторону. И заметила, как оттопыривался на бедре его пиджак. Она набрала на телефоне: «Вооружен». Это заставило Рука быстро оглянуться, и незнакомец тут же поднялся.

Хит наблюдала за ним, не поворачивая головы, но положила руку на колени, приготовившись выхватить оружие.

На станции «Хьюстон» человек, не взглянув в их сторону, вышел из вагона.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил Рук.

– Может быть, это ничего не значит. Может быть, это транспортный коп в штатском наблюдал за мной, потому что у меня тоже пиджак оттопыривается.

– Тогда почему он сошел с поезда?

– Думаю, мы этого никогда не узнаем, – сказала Никки, поднимаясь – поезд подходил к станции «Канал-стрит». – Наша, верно?

Они вышли на улицу, инстинктивно озираясь по сторонам. На перекрестке, где сходились Западный Бродвей и 6-я авеню, как обычно, царило оживление, но тротуар был пуст. И тут Рук произнес:

– Хит. Синяя «импала».

Никки проследила за его взглядом и заметила на противоположной стороне 6-й авеню синий «шевроле», который как раз останавливался; на пассажирском сиденье виднелся человек из метро.

– Сюда, – велела она.

Оба резко развернулись и быстро зашагали в противоположном направлении. Они хотели укрыться за вереницей фургонов, припаркованных у здания почты. Когда они миновали третий фургон, из-за него вышел какой-то человек и преградил им путь. Никки потянулась за пистолетом.

– Я бы на вашем месте не стал этого делать, – сказал незнакомец. Он поднял руки, показывая, что безоружен, однако Хит и Рук заметили, что он не один.

Их окружили еще двое мужчин, оба были готовы выхватить пистолеты. Позади раздались шаги. Окружены. Место для засады было превосходное: темный переулок, глухие стены – Хит мысленно дала себе пинка за то, что позволила заманить себя сюда. Она тоже держала руку на рукояти пистолета, но не вытаскивала его из кобуры.

– Вы заинтересовались моим прошлым, детектив. Я хочу знать, зачем вам это. – Человек в сшитом на заказ костюме сунул руки в карманы и медленно приблизился. Внешностью – бритый череп, небольшая бородка – он напоминал Бена Кингсли.[131]131
  Бен Кингсли(настоящее имя Кришна Пандит Бханджи, р. 1943) – британский актер. Снялся в роли Махатмы Ганди в фильме «Ганди» (1982) и в роли грабителя в фильме «Сексуальная тварь» (2000).


[Закрыть]Но не в роли Ганди. Вид у него был угрожающий, как у того же актера в фильме «Сексуальная тварь». В этот момент Хит узнала Фарика Кузбари, атташе по вопросам безопасности сирийской делегации в ООН.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, мистер Кузбари. Почему бы нам не встретиться у меня в участке завтра в рабочее время, вместо того чтобы разговаривать ночью на улице? Думаю, у вас есть мой адрес.

Он хмыкнул.

– Это приведет к многочисленным осложнениям. Понимаете ли, я обладаю дипломатической неприкосновенностью, и встреча на улице избавит вас от бюрократических проволочек.

– Неприкосновенностью? А как ваш посол собирается объяснять властям, почему начальник его охраны с отрядом вооруженных людей напал на сотрудника полиции Нью-Йорка на территории Соединенных Штатов?

– Как вы вспыльчивы.

– Вы даже не представляете насколько, – заметил Рук.

Кузбари произнес несколько слов по-арабски, обращаясь к спутникам, и те опустили руки.

– Так лучше?

Хит поразмыслила и тоже убрала руку с рукояти пистолета. Кузбари нахмурился.

– Итак, что у вас за вопросы?

Она решила было настоять на встрече в участке, но затем подумала, что в словах сирийца есть смысл. Задержка или, что еще хуже, невозможность официального допроса только ухудшит положение.

– Они касаются дела, которое я сейчас веду.

– Какое это имеет отношение ко мне?

– В тысяча девятьсот девяносто девятом году была убита одна женщина. Она занималась музыкой с вашими детьми. И еще она была моей матерью.

Если Кузбари и заметил какое-то внешнее сходство между Синтией и Никки, то ничем не показал этого.

– Примите мои соболезнования. Однако я по-прежнему не совсем понимаю, при чем здесь я.

– Она бывала в вашем доме дважды в неделю летом того года, когда ее убили. И пять дней провела с вами в загородном доме в Беркширах,[132]132
  Беркширы– горный хребет в Аппалачах, находится в северо-западном Коннектикуте и западном Массачусетсе.


[Закрыть]мистер Кузбари.

– Все это верно, насколько я помню. Но если вы пытаетесь найти мотив для убийства и намекаете на то, что у меня были какие-то взаимоотношения с вашей матерью, кроме рабочих, то вы зря тратите время, как мое, так и ваше. – Никки ничего подобного не предполагала, поскольку Джо Флинн исключил возможность романа на стороне, но опыт подсказывал ей не перебивать собеседника и посмотреть, куда повернет разговор. – А что касается недели в Беркширах – в городке Ленокс, насколько я помню, – это едва ли можно было назвать романтическими каникулами. Я находился там по работе, обеспечивал безопасность нашего посла на симпозиуме и ночевал в его апартаментах. Ваша мать жила в отдельном бунгало с моей женой и детьми и семьей еще одного участника конференции.

– Могу я узнать, как звали этого участника?

– Зачем, чтобы тоже преследовать его безо всякой причины? Детектив Хит, я понимаю ваше стремление отомстить убийце, но совершенно уверен в том, что не могу вам в этом помочь. Посему, если у вас больше нет ко мне никаких вопросов, давайте разойдемся мирно.

И прежде чем она успела ответить, он развернулся и скрылся за почтовым фургоном. Они услышали, как хлопнула дверца машины, затем охранники исчезли, и Хит с Руком остались вдвоем на пустынной улице.

– На этот раз хотя бы мешки на голову не надевали, – подытожил Рук.

На следующее утро Хит и Рук шагали по Фултон-стрит по направлению к Морскому порту на Саутс-стрит, чтобы встретиться с другим работодателем ее матери. На этот раз, стремясь исключить всякие неприятные неожиданности, они договорились о визите заранее. Когда Рук остановился, чтобы прочитать надпись на мемориале «Титаника», Никки сказала:

– Я все думаю о нашем разговоре с Фариком Кузбари. Если после него я чувствую себя так, как будто заплыла на огромную глубину и дна уже не видно, представь себе положение Картера Деймона.

Они двинулись дальше, и Рук ответил:

– Неужели ты пытаешься найти оправдания этому неудачнику?

– Ни в коем случае. Просто теперь я понимаю, что он, будучи вообще посредственным следователем, в данном случае растерялся и решил все бросить.

– А что насчет Кузбари? После отпора, который мы получили вчера, ты хочешь просто вычеркнуть его из списка?

– Нет. И не забывай, что встреча произошла по его инициативе. Но внутренний голос подсказывает мне, что на Кузбари не стоит тратить время, поэтому пока я собираюсь заняться остальными людьми из списка Флинна. Если понадобится, я всегда смогу добраться до сирийца.

– Я не ослышался – ты только что упомянула, что у тебя есть внутренний голос? Детектив Хит, по-моему, вы начинаете перенимать у кого-то дурные привычки. Вы уже думаете как журналист?

– Боже мой, ну возьми мой пистолет и пристрели меня за это на месте. Нет, забудем о внутреннем голосе. Хочешь услышать рациональные доводы? Прекрасно. Даже если бы Кузбари был связан с этим делом, вряд ли он собственноручно совершил убийство. Для этого у него имеется отряд головорезов, так что я уверена: он всегда обеспечит себе алиби. К тому же подкопаться под него будет нелегко из-за дипломатической неприкосновенности. Это возможно, но потребует много времени и сил. А между тем у нас есть еще три человека, и мы оба знаем: время идет, и скоро капитан Айронс снова устроит мне какую-нибудь подставу. Нет, Рук, нужно расставить приоритеты. Так что не будем о внутреннем голосе. Скажем так, я… прислушиваюсь к инстинкту, отточенному годами работы.

– Точь-в-точь фраза писателя.

Дворник в резиновых сапогах поливал вымощенный булыжниками тротуар из шланга и, когда они подошли к главному входу в «Брюери Боз», выключил воду. Старинное кирпичное коммерческое здание не только было отреставрировано и служило американской штаб-квартирой британской пивоваренной компании, для привлечения туристов здесь открыли паб в духе Диккенса. Владелец и главный пивовар, Кэри Мэггс, встретил их в вестибюле, и, когда увидел Никки, пресловутая английская невозмутимость моментально испарилась.

– Черт подери! – воскликнул он с мейфэрским акцентом. – Вы вылитая мать!

У Мэггса были причины пристально разглядывать Никки. В семьдесят шестом году в Лондоне, когда Кэри было восемь лет, его отец, преуспевающий пивовар, нанял мать Никки обучать ребенка игре на пианино. Эмигрировав в Америку в девяносто девятом году, Кэри Мэггс продолжил семейную традицию и пригласил свою прежнюю учительницу к собственному сыну.

– Круг замкнулся, – произнес Рук. – Такой своеобразный жизненный цикл.

– Я и сам вижу, что история повторяется. Например, я варю пиво, точно так же, как мой отец тогда в Великобритании, – говорил Мэггс, показывая им свою пивоварню.

Влажный воздух огромного завода был буквально насыщен запахом дрожжей и солода, казалось, его можно попробовать на вкус. Аромат был очень аппетитным и в то же время отталкивающим. Они проходили мимо гигантских чанов и контейнеров, ощетинившихся змеевиками и трубками, и Кэри Мэггс кратко описывал процесс; все стадии проводили прямо здесь, на месте: соложение, приготовление сусла, ферментацию, фильтрование, пастеризацию.

– Не знаю почему, но мне казалось, что котлы должны быть медные, – заметил Рук.

– Нержавеющая сталь. Не оставляет привкуса, их легко чистить и стерилизовать, что самое главное. Вон те котлы покрыты снаружи слоем меди, но это исключительно для красоты, потому что их видно сквозь витрину паба.

– Впечатляет. Ваш отец, должно быть, гордится тем, что вы продолжили его дело, – произнесла Никки.

– Не так уж и сильно он гордится. Мы расходимся по вопросам ведения бизнеса. Папа назвал свой самый знаменитый сорт в честь одного пьяницы из романа Диккенса «Тайна Эдвина Друда».

– «Дердлс», – сказала Хит, вспоминая, как ее отцу хотелось снова отведать этого пива.

– Точно. Так вот, мой дорогой отец, видимо, забыл о том, что Чарльз Диккенс резко критиковал социальную несправедливость и жадность дельцов. И поэтому, возглавив компанию, я не только распространил наш диккенсовский бренд по пабам, но и жертвую половину прибыли фонду «Сторожевая башня». Эта организация борется с эксплуатацией детей. Я их называю «Гридпис».[133]133
  Игра слов: «greed» (в названии «Greed Peace») означает «жадность»; намек на название природоохранной организации «Гринпис».


[Закрыть]Не слышали о ней?

– Нет, – ответил Рук, которому очень понравилось название. – Но теперь у меня возникла мысль насчет новой статьи, которую можно будет продать в «Rolling Stone».[134]134
  «Rolling Stone»– американский музыкальный журнал.


[Закрыть]

– Я смотрю на это дело так: как можно продолжать накапливать миллионы, когда половина населения планеты умирает от голода и нехватки питьевой воды? Конечно, для моего старика это все слишком радикально и попахивает социализмом, но он у меня просто воплощенный Скрудж Макдак.[135]135
  Скрудж Макдак– главный герой диснеевского мультсериала «Утиные истории», очень богатый и очень скупой селезень.


[Закрыть]Какая ирония, правда? – Кэри рассмеялся и пригладил ладонью упавшие на лоб темные волосы. – Извините, я отклонился от темы. Вы приехали сюда явно не затем, чтобы слушать мою болтовню.

Все трое уселись у бара в пустом пабе на высокие табуреты, крытые красной кожей, и Никки начала:

– Мне действительно нужно поговорить с вами об одном важном деле. Я расследую убийство матери, и, поскольку вы знали ее с детства, я надеюсь получить от вас кое-какую информацию.

– Разумеется. Еще раз прошу прощения за то, что отвлек вас. Я помогу, чем смогу. – Затем Кэри вытаращил глаза. – Но вы же не подозреваете меня, правда? Потому что это было бы просто ужасно, если вспомнить, как я к ней относился. Я хочу сказать, что Синтия была чудесным человеком.

Хит не ответила, потому что сама еще не решила, подозревать его или нет. Вместо этого она приступила к вопросам. Никки подготовилась к беседе заранее, понимая, что разговор будет непростым – собеседник не должен был даже заподозрить о связи ее матери с ЦРУ. И поэтому Хит решила действовать так, как будто разговаривала с обычным свидетелем, и посмотреть, что получится: нервозность, несоответствия в показаниях, ложь или даже новые нити.