Текст книги "Жестокая жара"

Автор книги: Ричард Касл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Понятно, – откликнулся детектив Малькольм.

– Попросите железнодорожную охрану просмотреть записи с камер. Возможно, жертва – не сотрудница, а пассажирка, которая пыталась убежать от убийцы по путям.

Распахнув дверь, в отдел ввалились Таррелл и Феллер, но, увидев, что совещание в полном разгаре, застыли на месте.

– Перерыв, – объявила Никки.

Когда она закрыла за собой дверь комнатушки, где Таррелл без устали смотрел видеозаписи, Феллер выпалил:

– Ты оказалась права, отправив нас проверять камеры около магазинов. – Он взял бумагу с маршрутом продуктового фургона и показал Никки магазины, отмеченные галочкой; название гастронома внизу страницы было обведено маркером. – Эта камера находится в нескольких десятках метров от последней остановки фургона – забегаловки в Куинсе. Потом водитель поехал на Манхэттен.

– Северный бульвар, недалеко от перекрестка с бульваром Фрэнсиса Льюиса, – добавил Таррелл, щелкая клавишами. – Тут нам повезло. Эта запись сделана камерой ювелирного магазина, который столько раз грабили, что они теперь снимают видео в формате HD. Тебе понравится. – Он оглянулся, проверяя, готова ли Хит, и нажал на кнопку.

В кадре появилась пустая витрина ювелирного магазина, отделанная синим бархатом: на ночь изделия убрали в сейфы. Было около половины шестого утра, машин на улице практически не видно, лишь иногда в темноте мелькали огни. Тротуар также был пуст; но внезапно со стороны стоянки за расположенным через дорогу супермаркетом электроники «П. К. Ричард» появился какой-то человек. Он шел, опустив голову. Лицо неизвестного закрывали волосы, но Хит смотрела только на серо-голубой чемодан «American Tourister», который он вез за собой к ювелирному магазину за выдвижную ручку в виде буквы «Т». Отвернувшись от камеры, мужчина двумя руками затащил чемодан на тротуар. Чемодан накренился и едва не опрокинулся, но незнакомец успел поймать его, и под рукавами футболки заиграли могучие мускулы. Поставив чемодан на два колеса, он покатил его дальше и прошел мимо ювелирного магазина. Должно быть, яркий свет, горевший внутри, привлек его внимание, потому что незнакомец повернул голову и взглянул на витрину. Таррелл остановил видео и скопировал четкое изображение лица мужчины. Глубоко посаженные глаза уставились прямо в камеру. При виде этого лица Никки на несколько секунд потеряла дар речи – она поняла, что, возможно, смотрит в глаза убийце своей матери.

– С тобой все в порядке? – спросил Феллер.

Она ответила только:

– Что нам дает этот снимок?

Таррелл взглянул на свои заметки.

– Думаю, ему сорок пять, плюс-минус несколько лет. Рост – метр восемьдесят или метр восемьдесят два, вес – девяносто килограммов, может, девяносто пять, с такими-то бицепсами. Из-за ворота футболки видна какая-то татуировка. Нос сломан, причем довольно давно, лицо бандитское.

– Уверен, он сидел, – добавил Феллер. – Я уголовника сразу узнаю.

– Интересно, не там ли он провел эти десять лет, – пробормотал детектив Таррелл.

– Давайте не будем забегать вперед, – прервала их Хит, говоря это не только детективам, но и самой себе. – Составьте описание внешности для ориентировки. Татуировку увеличьте, пробейте по базе. Хотя тут видна только часть, они и с меньшим проделывали чудеса. И еще, прежде чем раздавать патрульным этот снимок, сверьте его с фотографиями преступников, недавно вышедших из тюрьмы. А распространять его нужно начинать прямо сейчас.

– Я уже создал файл, – сказал Таррелл. – Что-нибудь еще?

– Да. Ты действительно Король видеонаблюдения.

Открыв дверь квартиры Рука, Хит почувствовала аромат каких-то трав. В холле и на кухне было темно, и она заметила на стенах и начищенных до блеска металлических кухонных принадлежностях пляшущие отсветы. Свечи горели в зале, с другой стороны от кухонной стойки, оттуда же доносилась и умиротворяющая музыка в стиле «нью-эйдж». Никки беззвучно повесила ключи на гвоздик, надеясь, что Рук не будет сильно ворчать, когда она попросит его отложить романтический вечер. После изматывающего дня она могла думать только о пицце, «Си-Эн-Эн», ванной и постели. Можно было даже обойтись без еды и новостей.

– Я здесь, – раздался голос Рука, слегка хриплый и расслабленный, как будто он уже открыл бутылку «Сансерр».

Никки вошла в кухню и, взглянув поверх стойки в зал, заметила в полумраке Рука, лежавшего лицом вниз на массажном столе. Место ниже пояса было прикрыто полотенцем, а поразительной красоты женщина в костюме медсестры массировала его подколенное сухожилие; ее длинные пальцы находились в опасной близости от упругой ягодицы Рука. Не поднимая головы с полукруглой поролоновой подушки, журналист представил их:

– Никки, это Салина. Салина, это Никки.

Салина на мгновение подняла голову и сверкнула безукоризненно белыми зубами. Прошептав «привет», она вернулась к той точке, где заканчивалось бедро и начиналось полотенце.

– М-м… – произнес Рук.

– Сильное напряжение, – произнесла Салина.

– Прошу прощения, – пробормотала Никки. Развернувшись, она направилась по коридору в спальню и закрыла за собой дверь.

Когда Рук в халате появился на пороге, Никки сидела на кровати, скрестив ноги и щелкая по клавишам ноутбука.

– Тебе совершенно не нужно было здесь прятаться.

– А что, я должна была стоять там и смотреть, как ты расслабляешься в компании массажистки?

– Это не массажистка, а дипломированный специалист по физиотерапии. Агентство прислало ее вместо Джо из Гитмо. Здорово, правда?

Она прикрыла крышку ноутбука.

– Он еще не выздоровел?

– Нет, он уволился. Так что теперь со мной до конца будет медсестра Салина. Осталось всего несколько сеансов, но что ж поделаешь, такова жизнь. – Он сделал несколько наклонов и поворотов. – Мне уже лучше.

– Просто взял и уволился?

– Думаю, понял, что он мне никогда не нравился. Садист. Наверное, его раздражали наши пререкания по поводу его методов.

– Да уж, у Салины не будет подобных проблем, я уже поняла.

– Ты ревнуешь? Правда? Это был сеанс физиотерапии с лицензированным профессионалом.

Она рассмеялась.

– И в придачу масло чайного дерева и Эния. Боже мой, Рук, у меня было такое чувство, как будто я угодила на съемки порнофильма.

– В порнофильмах не поет Эния.

В дверь позвонили.

– Я открою, – произнесла Никки. – Я заказала нам пиццу.

Он последовал за ней в коридор.

– О-о, доставка пиццы. Вот это уже напоминает порнофильм.

Они ели по-походному, прямо из коробки, и Никки делилась с Руком последними сведениями о видеозаписи из ювелирного магазина, следах растворителя на пальцах жертвы и железнодорожной пыли на ее туфлях. Когда они покончили с едой, он сказал, что вымоет посуду, и бросил коробку из-под пиццы в мусорное ведро.

– Ты угадала с пиццей, – сказал он. – Хотя даже не знаю, какая мне больше всех нравится. «Оригинальная пицца Рэйс», «Знаменитая оригинальная пицца Рэйс» или «Богом Клянусь, Народ, Это Действительно Она, Пицца Рэйс».

Они перешли к обеденному столу, где Рук разложил страницы, распечатанные из файла с делом об убийстве, и свои заметки, сделанные во время встречи с Картером Деймоном.

– Если вам интересно, детектив Хит, встреча с этим парнем оказалась для меня весьма полезной.

– Я рада, что хоть кто-то извлек из разговора с ним что-то полезное. Лично меня от него просто тошнило.

– Правда? Я не заметил.

Просмотрев заметки Рука, она сказала:

– Не вижу, что нового ты от него узнал. Деймон был прав, вся эта информация есть в деле.

– Узнал, что он работал спустя рукава. Может быть, с самого начала он и старался, но, когда начались трудности, сразу спасовал. Здесь требовалось упорство, которое сейчас уже вышло из моды. Для меня Картер Деймон – это Шерон Гинсбург без гелевых ногтей и поролонового лифчика. Я убедился в том, что нам придется самим вернуться назад и копнуть глубже.

– Не согласна. Мне не нравится отношение Деймона к работе, но…

– Да уж, он – коп не от слова «копать»…

– Но эти нити никуда не ведут. Капитан Монтроз всегда вдалбливал нам: нужно идти по горячим следам. То есть сосредоточиться на свежем следе, оставленном убийцей с чемоданом.

– Можно заниматься одновременно и тем и другим.

Никки сделала вид, что не слышит, и продолжила:

– А когда мы установим личность убитой, то подберемся к нему еще ближе.

– Ну почему ты так сопротивляешься?

– Пива? – спросила она и направилась к холодильнику.

Никки как раз налила им по бокалу нефильтрованного «Widmer Hefeweizen», когда зазвонил ее телефон. Послушав несколько секунд, Хит ответила:

– Ясно. Через пять минут у крыльца Рука. – Она повесила трубку и объяснила: – Это Тараканы. Если хочешь, можешь поехать с нами, но только не в халате.

– А куда мы едем?

– В Куинс. Они нашли нашего парня с чемоданом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Его выдала татуировка. Как и надеялась Хит, в Центральной базе данных нашлось соответствие, благодаря которому они вышли на подозреваемого. Неделю назад владелец небольшого магазинчика в Бэйсайде, районе Куинса, сообщил о краже. Вор засветился в объективе камеры. Хотя ущерб оказался небольшим, а преступник не попал ни в новости, ни в розыск, татуировку внесли в Центральную базу данных. Ее обнаружили через несколько минут после того, как Таррелл загрузил изображение на сервер. Патрульные показывали фото в Бэйсайде, и ночной сторож со стоянки подержанных машин узнал человека, который, по его словам, какое-то время назад околачивался неподалеку. Через несколько часов после разговора с патрульными отважный сторож снова заметил подозреваемого, проследил за ним до расположенного поблизости дома и позвонил в полицию.

Хит, Рук, Таррелл и Каньеро ехали в напряженной тишине, их лица освещала мигалка. Время от времени их швыряло друг на друга – это детектив Таррелл пытался обогнуть машины, застрявшие в вечерних пробках в тоннеле Мидтаун и на Лонг-Айлендском шоссе. Таррелл отвлекся от дороги лишь раз – когда они проезжали по прямому участку мимо гигантского стального макета Земли в парке Флашинг Мидоуз. Он покосился на сидевшего рядом Каньеро и наморщил нос. Напарник подавил улыбку, подумав о Руке, которого посадили на заднее сиденье из-за сильного запаха массажного масла. Хит заметила, как они переглянулись, но только бросила:

– Скоро? – и одним словом вернула детективов к делу, заставив сосредоточиться.

Шесть минут спустя «краун виктория» подъехала к месту сбора у парка Мари Кюри в Бэйсайде, и Таррелл остановился рядом с другими полицейскими машинами. Подразделение группы чрезвычайных ситуаций, включавшее отряд спецназа в черных шлемах и бронежилетах, ожидало неподалеку. Когда Никки вышла из машины, ее приветствовал командир отряда:

– Быстро вы добрались, детектив Хит.

– Спасибо, что подождали нас.

– Послушайте, я передаю вам командование. Это ваше шоу, – сказал он.

Его слова, прозвучавшее в них уважение к ее трагедии оказались для Хит неожиданностью, и к горлу подступили слезы; однако она овладела собой и бодро ответила:

– Спасибо, офицер, я вам очень благодарна.

– У нас уже все готово, – продолжил он. – Подозреваемый находится в двухэтажном доме на Океания-стрит, это в квартале отсюда. Судя по документам «Консолидейтед Эдисон»,[18]18
  Одна из крупнейших энергетических компаний США.


[Закрыть]дом принадлежит некоему Дж. С. Палмеру, но счета за электричество не оплачивались уже полгода, и свет отключили. – Он зажег фонарик с красным фильтром, чтобы не ослепить Хит, глаза которой привыкли к темноте, и разложил на капоте карту, испещренную тщательно выведенными отметками о расположении группы захвата. – Дом находится на углу, вот он. Мы оцепили периметр, все выходы, люди с собаками ждут здесь и здесь. После вашего звонка патрульные перекрыли движение на Северном бульваре, а мы – на Сорок седьмой, так что улицы наши. В соседнем доме моя команда, хозяев мы вывели через черный ход.

– Вижу, вы обо всем позаботились.

– Пока нет. – Он нажал на кнопку рации. – «Че Эс-девять» вызывает «Вертушку четыре-один-четыре».

– Мы здесь, «Че Эс-девять», – раздался спокойный голос, заглушаемый жужжанием лопастей.

– Будем готовы через пять минут.

– Вас понял, через пять минут, по вашему сигналу. Мы вам посветим.

Таррелл открыл багажник. Хит, обойдя машину, присоединилась к остальным. Пока все трое надевали жилеты, она бросила:

– Рук, ты остаешься здесь.

– Перестань, обещаю, под пули не попаду. Я же могу надеть бронежилет.

Каньеро указал на крупные желтые буквы на груди и спине жилета:

– Посмотри сюда. Здесь написано «ПОЛИЦИЯ».

Рук заглянул в багажник.

– А у вас нет жилета с надписью «ЖУРНАЛИСТ», желательно пожирнее? Вам понравится, как я в нем выгляжу. Гарантирую.

– Хватит, – отрезала Никки.

– Тогда зачем ты вообще взяла меня с собой?

Никки едва не сказала: «Для моральной поддержки», но вовремя прикусила язык.

– Потому что, если бы я тебя не взяла, ты ныл бы до конца жизни.

– Ах, вот как? – удивился Каньеро, когда трое детективов последовали за группой спецназа. – А я-то подумал, что Рук будет у нас живым освежителем воздуха. Пока он с нами ездит, в «тараканьей тачке» не нужна эта картонная елочка.

Несмотря на обманчиво безразличный и спокойный вид, отряд спецназа действовал четко и слаженно. Хит и Тараканы бегом следовали за спецназовцами, укрываясь за бронированной «Пандой», с ревом двигающейся по подъездной дорожке. Когда черная машина остановилась, сверху послышался стрекот вертолета «Белл», и пилот включил прожектор; белый луч наверняка ослепил всех зевак из соседних домов. Полицейские приближались быстро, уверенно, укрываясь за перилами крыльца, за мусорными баками и кустами. Когда Хит и люди с тараном добрались до двери, она постучала и крикнула, стараясь перекрыть рев вертолета:

– Полиция Нью-Йорка, откройте!

После секундной паузы Хит велела копам выломать дверь.

Ударил таран, и сердце Никки гулко забилось, когда она вошла в темный холл и началось сюрреалистическое представление – стремительный захват дома в пляшущих лучах фонариков. Она снова крикнула:

– Это полиция Нью-Йорка, есть здесь кто-нибудь?

Но по пустому дому разнеслось лишь эхо ее слов. Полицейские разделились, треть свернула направо вместе с Хит, треть – налево, в сторону столовой и кухни, а Тараканы с остальными поднялись на второй этаж. Луч вертолетного прожектора заглядывал в окна, полз по стенам, отчего казалось, что дом вращается. Фразы, звучавшие в наушнике Хит, одна за другой оглушали ее, лишали надежды. «Столовая – чисто». «Кухня – чисто». «Спальня – чисто». «Кладовка в холле – чисто». «Чердак – чисто». «Подвал – чисто». Две группы, обыскивавшие первый этаж, встретились на кухне, где сильно пахло отбросами и было навалено столько мусора, что здесь вполне можно было снимать шоу «В плену ненужных вещей».[19]19
  «В плену ненужных вещей»– американское реалити-шоу, в котором освещается жизнь людей, страдающих от патологического накопительства.


[Закрыть]

Но подозреваемого нигде не оказалось.

– Что в гараже? – произнесла Никки в микрофон.

– Чисто.

Командир группы захвата спустился по лестнице вместе с Тараканами, и они встретились с Хит в гостиной.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Здесь негде прятаться. Кладовые пусты. В спальне на полу только древний матрас.

– У вас тут тоже негусто с мебелью, – заметил детектив Каньеро. Он посветил фонариком на стены с торчащими гвоздиками, на которых когда-то висели картины и фотографии, и на темный прямоугольник на паркете – судя по форме и размеру, раньше на этом месте стоял диван. Теперь гостиную украшал лишь грязный ковер, купленный на барахолке, и два разномастных садовых стула.

– Потайных дверей не видели? – спросил появившийся в дверях Рук. – Я точно знаю, что в таких старых домах за книжными полками бывают потайные двери.

Хит произнесла свою коронную фразу:

– Рук, я же просила тебя ждать снаружи.

– Но я увидел яркий луч прожектора, и меня повлекло вперед против воли. Для меня это как свет в «Близких контактах».[20]20
  «Близкие контакты третьей степени»– американский научно-фантастический фильм Стивена Спилберга.


[Закрыть]Или церемония с розой в «Холостячке».[21]21
  «Холостячка»– реалити-шоу телеканала ABC. Главная героиня должна выбрать жениха из нескольких претендентов; в финале победитель вручает невесте розу.


[Закрыть]

– На улицу. Быстро.

– Отлично. – Он попятился к выходу, но неожиданно споткнулся и сел на пол.

Каньеро покачал головой. Таррелл помог журналисту подняться и сказал:

– Видишь? Вот почему мы не можем брать тебя с собой.

– Я не виноват. Я зацепился за какую-то штуку под ковром.

– Значит, поднимай ноги выше! – рявкнула Никки.

– Детектив! – воскликнул Каньеро. Он опустился на одно колено и провел ладонью по грязному зеленому ковру. Затем поднялся и прошептал ей на ухо: – Там ручка двери.

Они завернули ковер и увидели дверцу размером примерно метр на метр с кольцом и вмонтированными в пол петлями.

– Я иду вниз, – сказала Хит.

– Давайте сначала пустим туда газ, – предложил командир.

– Он уйдет. Вдруг там есть второй выход?

– Тогда пошлем собаку.

Но адреналин заглушил голос разума. Никки просунула палец в кольцо и открыла люк. Посветила во тьму фонарем, крикнула:

– Полиция Нью-Йорка, выходите!

Снизу донеслось испуганное восклицание.

– Видишь что-нибудь? – спросил Таррелл.

Хит покачала головой и спустила ногу в отверстие.

– Здесь лестница.

– Детектив… – начал командир группы.

Но было уже поздно. Хит, поддавшись стремлению схватить преступника, нарушила все инструкции и начала спускаться в подвал. Вместо того чтобы шагать по ступенькам, она соскользнула вниз, держась руками за перила, как пожарный по шесту. Приземлилась на согнутые ноги, сжимая в правой руке пистолет. Затем вытащила зажатый в зубах фонарик и посветила по сторонам.

Совершенно голый мужчина стоял посередине комнатки, отгороженной от остального подвала, и смотрел на Хит странным невидящим взглядом.

– Ни с места, полиция.

Он ничего не ответил. И, кроме того, уже просто не мог двигаться, так как совершенно замерз. Он стоял так, не пытаясь бежать и не делая никаких угрожающих движений, пока спецназовцы окружали его, целясь из автоматов с прикрепленными фонариками.

– Не стрелять, – приказала Хит.

Ей хотелось убить его на месте, но он нужен был ей живым.

Теперь стало видно, что чулан набит обувью. Здесь были сотни и сотни туфель и ботинок: мужские, женские, старые, новые, пары и непарные – все они составлены аккуратными концентрическими кругами, носками внутрь.

– Значит, вы пришли за моими туфлями, – сказал мужчина.

– Как вас называть, Уильям или Билл?

Никки снова ждала ответа; она собиралась ждать столько, сколько понадобится. Арестованный не произносил ни слова с того момента, как его ввели в комнату для допросов, то есть уже минут десять. Все это время он рассматривал свое отражение в зеркальном стекле. Иногда он отводил взгляд, затем снова смотрел, словно собственное лицо было ему незнакомо. Отвернулся, расправил мускулистые плечи, так что оранжевая ткань тюремного комбинезона натянулась на груди.

Наконец он спросил:

– А вы эту одежду у меня не заберете? – Вопрос прозвучал вполне искренне.

– Уильям, – начала Никки. – Я сейчас прочту вам то, что написано в вашем полицейском досье.

Задержанный отвел взгляд и уставился в зеркало. Детектив Хит взглянула в свои бумаги, хотя факты биографии преступника уже запечатлелись в ее памяти. Уильям Уэйд Скотт, мужчина, белый, возраст – сорок четыре года. Этот опустившийся, никчемный человек скитался по Северо-Востоку после того, как за наркотики его выгнали из армии с лишением всех пособий и привилегий. Это произошло в 1991 году, после операции «Буря в пустыне». Преступления были мелкие, в основном магазинные кражи и нарушения общественного порядка, плюс несколько арестов за более серьезные делишки. Самым крупным стало ограбление магазина электроники в Провиденсе в 1998 году, после которого Скотт пользовался гостеприимством правительства в течение трех лет. Никки велела Каньеро еще раз навести справки в Управлении исправительных заведений Род-Айленда и проверить дату выхода из тюрьмы, потому что, судя по досье, в момент убийства ее матери подозреваемый сидел за решеткой.

Детектив Каньеро, стоявший за зеркальным стеклом в комнате наблюдения, отправил ей сообщение: Уильям Уэйд Скотт действительно вышел только в 2001 году, то есть через полтора года после убийства ее матери. Хит прочитала сообщение с бесстрастным лицом, но Рук заметил, что, опуская телефон в карман, она сжала под столом кулаки.

После стольких неудач в попытках раскрыть то давнее убийство Никки была готова к новым провалам и думала, что уже не поддастся отчаянию, но удар оказался болезненным. Однако, как всегда, разочарование вызвало у Хит прилив сил. Она вынуждена была вернуться к реальности. Неужели она и правда поверила в то, что убийца попадется ей буквально в тот же день, когда был обнаружен труп? Нет, черт побери. Не все сразу.

Рук повернулся к стоявшим рядом Тарреллу и Каньеро.

– Однако нельзя исключать вероятность того, что он убил неизвестную женщину, верно?

– Вероятность? – повторил Таррелл. – Вероятность-то есть…

Он смолк, и по лицу его было понятно, что он в это не верит. После операции в Бэйсайде опрошенные соседи сообщили, что обнаженный человек, пойманный в подвале, не был владельцем дома на Океания-стрит; это оказался бездомный, самовольно захвативший пустое жилище. Немало таких бродяг появилось в милых зеленых пригородах по всему Лонг-Айленду после того, как владельцы оказались не в силах платить непомерные проценты по ипотеке. Раздраженные соседи неоднократно жаловались в полицию на этого оборванца, но, увы, безрезультатно. Однако Таррелл проверил отсутствовавшего владельца: оказалось, что он бросил жилище не потому, что не смог за него платить. Хозяин дома был задержан в Нью-Джерси в 1995 году за подпольное выращивание конопли гидропонным способом. Это объясняло потайной люк в бэйсайдском доме, куда он после этого переехал, а также исчезновение – бегство от Управления по борьбе с наркотиками.

– Ну, хорошо, – сказал Рук, всегда старавшийся мыслить позитивно. – Чемодан-то остается! Он нес чемодан, который связывает его с убийством матери Хит. Если он и не убийца, то он может знать убийцу.

– Она это выяснит, – ответил Каньеро. – Полюбуйся. В этом она мастер.

– Почему вы прятались от нас в подвале? – спросила Хит. Ответа не последовало. – Вы знали, что пришла полиция. Зачем вам понадобилось прятаться?

Мужчина оторвал взгляд от зеркала и улыбнулся.

– Мне не нужно прятаться. Я могу выйти отсюда хоть сейчас, если захочу, – Скотт вытянул перед собой руки, развел их в стороны так, что наручники врезались в кожу, затем снова положил на колени. – Этими железками меня не удержишь.

Перед Никки стояла трудная задача: вытянуть внятные ответы из психически ненормального человека, скорее всего, шизофреника. Но в данный момент Уильям Уэйд Скотт был ее единственной надеждой. Он не годился в подозреваемые, но мог оказаться нужным свидетелем. По-прежнему с бесстрастным видом она мысленно передвинула шахматную фигуру – пешку.

– Что скажете насчет сигарет, которые вы украли позавчера вечером?

– Все это чушь собачья, потому что меня уже забирают. Вы должны это знать.

– Видимо, я знаю меньше вас. «Забирают»?

– На мое судно, – объяснил он. – Я получил специальное сообщение.

– Разумеется. Поздравляю, Уильям.

Согласие удивило его, и он, прищурившись, пристально посмотрел на нее.

– Поэтому вам и понадобился чемодан? Для путешествия?

– Нет, для туфель! Я нашел его и подумал, что там внутри еще туфли. – Он наклонился вперед и подмигнул. – Они так обрадуются, когда я привезу им туфли.

Хит в свою очередь наклонилась вперед.

– Так в чемодане все-таки были туфли? Вы их видели?

– Я… видел. – Он заволновался, но пока не отключился от реальности. – Но они были… они были еще на ней.

– На ком?

– На ней! – воскликнул он, затем замолчал и потер ладонями глаза. – Я не смог снять их с нее. – Он заволновался еще сильнее. – И ее я тоже не мог себе оставить.

– Вы ее убили?

– Нет. Я ее нашел.

– Где?

– В чемодане, я же сказал, вы что, не слышали?

– Где вы нашли чемодан?

– На заднем дворе дома престарелых, что за углом. – Он успокоился и затем, театрально подмигнув, поведал Никки свой большой секрет: – Они выбрасывают много туфель.

Хит сделала жест в сторону зеркала, но Таррелл и Каньеро уже вышли в коридор – они собирались обратно в Бэйсайд, в дом престарелых.

– Итак, вы увидели ее в чемодане. Почему вы не отнесли ее туда, где нашли?

– В дом престарелых? Зачем? Она же была мертвая, – сказал он таким тоном, как будто констатировал совершенно очевидный факт. – Но я не знал, что с ней делать. Мертвое тело – это, знаете… оно осложняет мой план. – Никки решила не давить и дать ему выговориться. Он еще немного поерзал на месте и добавил: – Я возил ее с собой всю ночь. Потом увидел это. Фургон для перевозки продуктов. Лучше не придумаешь. Внутри было очень холодно. Там даже имелся пандус.

– Ты уверена, что не хочешь ложиться? – спросил Рук, когда они с Никки вернулись к нему в квартиру. – Почти два часа ночи. Нужно отложить дела до завтра, ничего страшного не случится.

– Я не могу спать, слишком много всего произошло… И потом, ты обещал мне «убийственную кайпиринью», так что ловлю тебя на слове, мистер Писатель.

– Сейчас ты ее получишь. Не зря международный торговец оружием держал меня на мушке – новый рецепт того стоит. – Он открыл холодильник в поисках свежих лаймов. Никки уселась на высокий табурет у кухонной стойки и приготовилась наблюдать за таинством.

Несмотря на долгий день, раздражение оказалось сильнее усталости. Тараканы позвонили ей из будки охранника в доме престарелых в Бэйсайде. Новости были как хорошие, так и плохие. Поскольку уже наступила ночь, им удалось поговорить с ночным дежурным – тем самым, что сидел в будке вчера, когда Уильям Уэйд Скотт якобы нашел чемодан. Однако, к несчастью, около мусорных баков не оказалось камер видеонаблюдения, то есть у них не было ни видео с нашедшим чемодан бездомным, ни – что еще хуже – изображения того, кто этот чемодан там оставил. Охранник узнал Скотта; он видел, как тот вывозил чемодан, и подтвердил, что это произошло примерно за два часа до того, как бездомный попал в объектив камеры у ювелирного магазина. Он сказал также, что видел, как Скотт подходил к зданию с пустыми руками; это подтверждало его историю. Всякая надежда угасла, когда охранник не узнал убитую женщину. Тараканы позвонили в группу сбора улик с просьбой осмотреть помойку – шансов на существенную находку было мало, но это следовало сделать. Затем они отправились по домам, пообещав, что вернутся на рассвете, чтобы расспросить сотрудников и пациентов о чемодане и неизвестной женщине; возможно, какой-нибудь старик, страдающий бессонницей, именно в ту ночь смотрел в окно.

– А что будет с нашей разборчивой Золушкой, которая так и не смогла найти свой башмачок? – спросил Рук, когда они чокнулись.

– Очень остроумно, Рук. – Она отпила глоток. – Но я тебя прощаю, потому что эта «кайпиринья» просто божественна. Отвечаю на твой вопрос: в соответствии со статьей девять закона штата Нью-Йорк о психическом здоровье, я отправила его на принудительный осмотр к психиатру. Это позволяет мне продержать его взаперти еще несколько дней, к тому же ему место в Бельвью.[22]22
  Бельвью– старейшая государственная больница в США; в одном из ее корпусов расположен приют для бездомных.


[Закрыть] Хотя я от него многого не жду. Боюсь, что это не очередное звено, а разрыв в нашей цепи.

– Послушай, никогда не угадаешь…

– Не надо мне указывать. Я знаю.

Сообразив, что спорить бесполезно, Рук сделал вид, что занят коктейлем. Через несколько минут он заговорил:

– Послушай, я вот что скажу. Возможно, мы и угодили в тупик, но только на одном фронте.

– Опять ты за свое. Хочешь вернуться в девяносто девятый?

– Нет. Еще дальше. Я хочу покопаться в жизни твоей матери.

– Забудь об этом, Рук.

– Картер Деймон сказал, что твоя мама была учительницей музыки?

– Преподавательницей. Она преподавала игру на пианино.

– И у нее были необходимые для этого навыки?

Никки рассмеялась.

– Навыки? Дружище, ты даже понятия не имеешь…

Но не успела она договорить, как без запинки произнес:

– Ты имеешь в виду, что она с отличием закончила Консерваторию Новой Англии и стала одной из лучших пианисток за всю историю этого учебного заведения? Это, очевидно, и есть необходимые навыки. – Взглянув на изумленное лицо Никки, Рук чокнулся с ней и хмыкнул: – Эй, думаешь, мне дали бы две Пулицеровские премии, если бы я не умел выяснять о нужном предмете все, что только можно?

– Ну хорошо, у тебя талант, очень умный ход. И что дальше?

– Отгадай загадку: каково Первое правило расследования детектива Хит? – Прежде чем она открыла рот, он продолжил: – Ищи «непарный носок».

Выражение «непарный носок» означало у них нечто странное, загадочную улику или факт, который не вписывается в общую картину.

– И?

– И какой «непарный носок» мы видим в жизни твоей матери? Очень просто. С ее любовью к музыке, талантом, классическим образованием она учила богатеньких деток бренчать «Heart and Soul»?[23]23
  «Heart and Soul»– популярная в США песня (1938), которую исполняли многие музыканты.


[Закрыть]– Он помолчал, как недавно молчала она в участке, сидя напротив бездомного.

– Я… э-э… – Никки опустила голову и принялась разглядывать стол. Ответить было нечего.

– Тогда нужно выяснить почему. Как выяснить? Идем по следу «непарного носка».

– Сейчас?

– Ну конечно нет. Завтра. Завтра суббота. Мы отправляемся в Бостон, посетить музыкальную школу, где училась твоя мать.

– Мое мнение учитывается?

– Конечно. Если ты «за».

Судя по всему, Джеймсона Рука хорошо знали в отеле «Леннокс». Выйдя из поезда на станции «Бэк Бэй», они пешком дошли до гостиницы, собираясь оставить у портье сумки и отправиться по делам, но сияющий старичок с табличкой «Кори» удержал знаменитого журналиста и предложил им лучший номер под названием «Рай на одиннадцатом этаже» и возможность вселиться немедленно. Глядя из окон верхнего этажа на Бэк Бэй, Рук обратился к Никки:

– Я в свое время часто бывал в этом отеле: он находится рядом с библиотекой, – и он кивнул на здание Бостонской публичной библиотеки. – Я проводил там много часов, работая над романтической историей.

– Что за книга?

– Это была не книга. Это была Сандра из отдела микрофильмов.

– Ты сам себе назначал свидания?

– Увы, да. На Сандру не подействовали мои чары.

Его телефон зажужжал. Это оказалась преподавательница Синтии Хит из Консерватории Новой Англии; она извинилась и сообщила, что сможет встретиться с ними только завтра утром. Рук договорился о времени, поблагодарил женщину и повесил трубку.

– Итак, объявляю сегодняшний день днем РПВРД.

– Как? РП… что это значит?

– Романтическое путешествие во время расследования дела. И ты еще называешь себя копом?

Они решили прогуляться по Ньюбери-стрит и пообедать в каком-нибудь летнем кафе, но на Бойлстон-стрит до них внезапно донесся запах тушеной свинины с вьетнамской лапшой и рисом, которой торговали в фургончике. Киш в кафе на Ньюбери-стрит не имел никаких шансов против свинины. Они развернули белый бумажный пакет в парке Копли-сквер и приступили к импровизированному пикнику.

– Отличный вид, – заметил Рук, указывая на бронзовую статую, возвышавшуюся перед ними. – Задница Джона Синглтона Копли[24]24
  Джон Синглтон Копли(1738–1815) – американский и английский художник XVIII в., мастер портретной и исторической живописи. Родился в Бостоне.


[Закрыть]и круглосуточный мини-маркет.