Текст книги "Ночь в тоскливом октябре (ЛП)"
Автор книги: Ричард Карл Лаймон
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Глава 29
Я встретил Айлин один раз в этот день. Это произошло как раз по пути на семинар по Шекспиру, когда я взбирался по лестнице на второй этаж в литературном корпусе, а она сбегала вниз по той же лестнице, прижимая к груди тетради и книги.
На ней действительно была моя толстовка и вельветовые брюки. Ни головного убора, ни темных очков. Она даже не пыталась скрыть свои травмы.
Под одним ее глазом образовался фингал. Над левой бровью был приклеен маленький пластырь, еще один на правой скуле, и еще один на челюсти. Ее губа раздулась и была рассечена. Синяк на подбородке и еще один на левой скуле.
Когда мы поравнялись друг с другом на лестнице, и сверху и снизу от нас были люди. Она встретилась со мной взглядом, сверкнула короткой улыбкой, и побежала дальше вниз. Я ощутил легкое дуновение ветерка, когда она миновала меня.
Захотелось оглянуться и поглядеть на нее чуть дольше, но я смог подавить это желание.
В дневном издании местной газеты ничего не говорилось об убийстве под мостом Дивижн-стрит, или где-либо еще в городе.
В пятичасовых новостях тоже ничего не сказали о каком бы то ни было убийстве в мирном и тихом Уилмингтоне.
«Как же так? – поразился я. – Ведь это же правда было, разве нет?»
Примерно в семь вечера, когда я сидел с учебником за кухонным столом, неожиданно зазвонил телефон. Я вскинулся. Сердце резко заколотилось. Испугавшись, я рванулся к телефону и взял трубку.
– Алло?
– Привет, милый, – голос Айлин.
Милый.
– Привет. Ну, как дела?
– Не знаю. Неплохо, в таких обстоятельствах. Но странно. Рада, что довелось хотя бы увидеть тебя сегодня.
– Тоже рад. На тебе мои шмотки были.
– Надеюсь, ты не против.
– Мне нравится.
– В них хорошо и удобно. Мои вещи были слишком грязными… ну, что от них осталось. Я их кинула в твою бельевую корзину, кстати.
– Ничего. Может, сегодня постираю.
– Ты знаешь, как отстирывать кровь?
– Не совсем.
– Тогда, наверное, мне лучше самой.
– Зайдешь? – спросил я.
– Не сегодня. Ты прочитал мою записку?
– Ага.
– Думаю, чем меньше нас будут видеть вместе, тем лучше. В смысле, мы с тобой слишком помяты. Наши лица. Это может показаться подозрительным.
– А что ты говорила людям?
– Что мой парень меня избил.
– Чего?
Она засмеялась. Слышать ее смех было приятно.
– А ты? – спросила она.
– Говорил, что Киркус меня пытался содомизировать.
Она засмеялась еще сильнее.
– Ой, это ужасно, Эдди. Тебе должно быть стыдно.
– О, мне стыдно, правда-правда. На самом деле я говорил, что наткнулся на дерево, пока ловил фрисби.
– А что, неплохо. У меня похожая история – я упала с дерева.
– А что ты делала на дереве?
– У ребенка воздушный змей там застрял. В парке, например? Ну и я полезла вытаскивать.
– Очень героический поступок с твоей стороны.
– Знаю. Я вообще замечательная девушка во всех отношениях.
– У нас с тобой общая древесная тематика, – указал я.
– Великие умы мыслят схоже.
Возникла пауза.
– Ну так что, – сказала она, – думаешь, кто-то нас прослушивает?
– Маловероятно.
– Да если и так, какая разница. В смысле, мы же не сделали ничего плохого, правда?
– Правда, – сказал я.
Если не считать, что я вероятно убил человека. Плюс небольшой сговор с целью уничтожения улик.
– А ты заметил, – спросила она, – что никто, похоже, ничего об этом не знает?
– Еще как заметил.
– «Престраннейшее обстоятельство».
– Более чем.
– Может, копы решили, что их разыгрывают, когда я позвонила.
– Может быть.
– Хочу сказать, я об этом думала очень много, – сказала она, – и тут совершенно нет логики. Мне кажется, они или так никого и не послали под мост, или копы приехали, но не нашли ничего подозрительного.
– Скорее всего, ты права: одно из двух.
– Вот именно, и… Блин! Это совсем не хорошо. Я хотела, чтобы их посадили в тюрьму, понимаешь?
– Я тоже.
– Этот мост… Я по нему хожу каждый день… два, четыре, шесть раз в день. В том числе и ночью. Они что, каждую ночь там сидят?
– Не знаю.
– Я сегодня делала большой крюк, чтобы попасть домой. В смысле, мне не хотелось даже ступать на этот мост сейчас. Но они могут быть под любым мостом, понимаешь? И где, интересно, они находятся днем?
– Полагаю, бродят по улицам и выпрашивают милостыню.
Айлин на несколько секунд замолчала. Потом сказала:
– И что будем делать?
– Ну, судя по всему, они вряд ли хватают людей на улицах. Иначе мы бы про это услышали.
– Мы не услышали и про вот это вот.
– Понимаю, но тот мужик ночью – это был один из них. Если бы кого-то из студентов утащили, тут бы шум начался, ты не представляешь какой.
– Наверное, да.
– Так что я не думаю, что нам стоит особенно беспокоиться. Насколько мы знаем, единственная причина, почему они… взялись за этого парня – то, что он уже был мертв.
– Если он был мертв.
– Ну да, – было приятно думать, что возможно, я его все-таки НЕ убил.
Никогда уже не узнаю точно.
– Так все же, что нам с ними делать? – спросила Айлин.
– Не лезть ни под какие мосты.
– Это само собой. Но тебе не кажется, что стоит попробовать еще раз позвонить в полицию?
– Если хочешь. Но я не вижу в этом особого смысла. Мы позвонили вчера ночью, когда это могло сыграть роль. Если они ничего не сделали тогда… может, нам стоит просто принять как данность, что они этой возможностью не воспользовались. На данный момент, нам скорее всего лучше будет, если копы никогда не узнают о вчерашнем.
– Думаешь, стоит просто ничего не делать?
– Практически. Одно дело, видишь ли, когда у них был шанс поймать троллей с поличным. Но теперь этому уже не бывать. Слишком много времени прошло.
– Они наверняка убежали сразу после того, как мы от них скрылись, – сказала Айлин.
– Точно. И к настоящему моменту у них было время вернуться туда и все подчистить.
Что если они специально оставили там части тела убитого, убрали все свои следы, но не стали трогать рубашку и трусики Айлин специально, чтобы их нашла полиция?
У них что, реально хватит ума на нечто подобное?
– Просто как-то мне паршиво, вот так все оставлять, – сказала Айлин. – Что, если кто-нибудь зайдет под мост, как мы, и они… ну ты понял, если на них нападут эти?
Одна мысль внезапно пришла мне в голову.
– А ведь знаешь что? «Эти» вероятно не сунутся туда минимум несколько месяцев. Они теперь знают, что их спалили.
– Это правда, – сказала она. – Наверняка ты прав.
– Может, хочешь сходить туда и проверить?
– Ой, ну конечно – сразу же, как только рак на горе свистнет.
Я подумал, не стоит ли мне одному сходить туда, просто чтобы проверить, не оставили ли тролли чего-то. Эта идея вызывала во мне животный ужас.
«Ни за что на свете!» – подумал я.
Но надо бы.
Не пойду!
– Не с целью менять тему, – сказал я, – но как долго ты хочешь держаться от меня подальше?
– Вообще нисколько не хочу. Просто думаю, что это будет разумно. А ты?
– Наверное.
Чуть более хриплым голосом, она сказала:
– Уже по тебе скучаю.
– Я по тебе тоже.
– Какое-то время придется быть лишь телефонными друзьями.
– Это все не то, – сказал я.
– Знаю. Прости.
– Ты ни в чем не виновата.
– Виновата, в каком-то смысле. Это же у меня возникла блестящая идея отправиться под мост вчера. Если б мы этого не сделали, ничего бы не случилось.
– Но оно того стоило.
Она тихо рассмеялась.
– Ты так считаешь?
– Конечно.
– Ты такой… – судя по ее голосу, я понял, что она начала плакать.
– Все хорошо, – сказал я ей. – Все здорово. Мы просто не будем видеться пару-тройку дней… пока раны не заживут, да?
– Правильно, – сказала она.
– Потом снова будем вместе, и все будет хорошо, и мы больше никогда в жизни не пойдем ни под какой мост.
– Угу.
– А пока, – сказал я, – у нас будет возможность наверстать упущенное в учебе.
Она шмыгнула носом:
– И отоспаться.
– Именно.
* * *
К моменту завершения разговора, мы успели договориться по двум важным пунктам: мы не будем больше звонить в полицию, и мы не будем видеться друг с другом в ближайшие несколько дней.
Я посмотрел на телефон и вздохнул.
Я очень сильно скучал по Айлин. Скучал по возможности услышать ее голос, и посмотреть на нее, и прикоснуться к ней. Я хотел, чтобы она была тут, в моей квартире. Сидела со мной на диване. Пила вино. Одетая, возможно, в мой халат, и ничего больше под ним.
Но поскольку этому не суждено сейчас быть…
С колотящимся от волнения сердцем, я пошел в спальню и поставил будильник на 23:00. Затем выключил свет, разделся и лег в постель. Простыня поначалу казалась холодной, потом нагрелась.
Какое-то время, я был слишком взволнован, чтобы спать. Слишком много мыслей – какие-то приятно волнующие, какие-то неприятно – кружились в моей голове.
«Успокойся! – сказал я себе. – Просто ложись и засыпай, и одиннадцать вечера наступит раньше, чем ты заметишь».
Глава 30
Я спал плохо. Когда в одиннадцать вечера зазвенел будильник, я его вырубил и поразмыслил, стоит ли вылезать из постели.
«Забудь! – подумал я, – тебе нужно целую ночь отоспаться. Да что там, тебе нужно несколько ночей подряд отсыпаться».
Да и вообще, там слишком опасно.
Я не знал, откуда взялись эти строки, но было похоже на Кольриджа.
Возможно, Айлин сумеет их опознать.
Ее здесь нет.
Вот и причина. Именно поэтому я и поставил будильник, чтобы проснуться и отправиться бродить по улицам, искать загадочную девушку.
Стоит ли мне это делать? Там ведь ничего хорошего, на улицах.
Действительно слишком много «страшных демонов» в человеческом обличье. Надо просто ложиться и спать спокойно дальше.
Пойду следующей ночью. А лучше, вообще никогда. Кому это нужно?
Если продолжу выходить на эти прогулки, они до меня доберутся, рано или поздно.
Но если не пойду, то никогда больше не увижу ее.
Вчера я ее не увидел. И сегодня тоже не увижу, если останусь в тепле и безопасности.
Внезапно, сон как рукой сняло. Чувствуя нервное возбуждение и страх вместо сонливости, я выбрался из постели. В комнате было прохладно. Я поежился, торопливо одеваясь.
Внизу, дверь Фишеров была открыта.
Ну замечательно!
Я им что, бесплатное развлечение?
«Надо съехать отсюда, – подумал я. – Найти себе жилье, где можно приходить и уходить, не тревожась о паре шпионов, которые отслеживают каждое мое движение».
Глядя прямо вперед, я приветственно поднял руку и быстро прошел мимо их двери. По пути, я услышал голос Энди Кауфмана в образе Латки. По телевизору шел повтор сериала «Такси».[40]40
«Такси» – американский комедийный телесериал 1978–1983 г.г. Энди Кауфман – исполнитель одной из главных ролей.
[Закрыть]
Когда их дверной проем оказался позади, я прибавил шагу. Не оглядывался ни разу. Обогнув угол фойе, однако, периферийным зрением я заметил что-то возле их комнаты. Кто-то из Фишеров – не могу сказать, кто именно – наблюдал за мной из дверей. Он или она не подавали голоса.
«Сфотографируйте меня на память, – подумал я. – Так надежнее».
Торопясь преодолеть фойе, я испугался, что Фишер может попросить меня вернуться.
«Незачем так бежать. Подойди, будь любезен, поболтай с нами, порадуй стариков».
Спасибо, но в другой раз.
Я вышел на улицу. Даже увеличивая расстояние между собой и подъездом, я все еще представлял, что меня сейчас окликнут.
«Скажи-ка, а куда это ты собрался в такой час? Ничего себе, а что это с твоим лицом стряслось?»
– Не ваше дело, друзья мои, – пробормотал я про себя.
«Тебе бы не стоило гулять одному так поздно ночью, – представил я предупреждение старика Фишера. – Не безопасно. Именно сейчас все страшные демоны выползают, знаешь ли, и они только и ждут, чтоб устроить тебе полную программу».
«Спасибо за предупреждение, – подумал я. – Только вы мне не сказали ничего, что бы я и так не знал».
На самом деле, кое-каких демонов я уже принял в расчет, выбрав маршрут, который не заставит меня подходить к улице Дивижн, пока я не окажусь намного севернее моста.
Я не только буду вдали от моста, но и вдали от знакомого мне женского общежития. Не хотелось, чтобы непрошенные воспоминания о Холли опять нахлынули. И чтобы Айлин вдруг увидела из окна, как я прохожу по улице.
Улица, по которой я пошел на север, называлась Фейрмонт. Как и Дивижн, она пересекала Старомельничный ручей. Мост выглядел почти так же, как и тот, только старее и куда дольше простоял без ремонта. Четыре фонаря были встроены в парапеты, по два в каждом конце моста, по обе стороны дороги. Лампы были закрыты старомодными плафонами сферической формы. Все плафоны выглядели целыми, но три из четырех ламп не горели.
Ни одной машины не приближалось. Людей в пределах видимости тоже не было.
Они все под мостом.
Пожалуй, мост улицы Дивижн был лучше этого.
Я подумал, не стоит ли повернуть назад, пойти другим маршрутом.
Не будь трусом!
Приблизившись к мосту, я ускорил шаг.
«Они наверняка реально сидят под этим мостом, – подумал я. – Или, может, скрючились в засаде по ту сторону парапета, и когда я буду проходить мимо, выскочат и схватят меня».
Почему бы мне просто не пробежать мост бегом?
Побегу только если что-то случится.
Ступив на мост, я сошел с тротуара и двинулся по диагонали на середину улицы. Затем пошел по разделительной полосе, чтобы между мной и обоими парапетами моста было максимальное расстояние. Дистанция, чтобы их заранее заметить.
Разумеется, так меня может сбить машина.
Хотя никаких машин ни спереди, ни сзади не было, но ситуация могла измениться за считанные секунды.
У меня будет куча времени, чтобы убраться с дороги.
Я шел по мосту длинными, быстрыми шагами, высоко взмахивая руками, поглядывая в обе стороны и вперед, каждые несколько секунд оглядываясь через плечо, чтобы убедиться в отсутствии опасности сзади.
Пока что, все хорошо.
Я находился как раз на середине моста, когда в паре кварталов дальше по улице перекресток внезапно осветили фары. У меня засосало под ложечкой.
Невидимая пока машина выезжала из переулка. Она может продолжить ехать прямо, повернуть налево или направо. Только левый поворот приведет ее ко мне.
Машина остановилась на углу. Я видел ее передний бампер, но не более того. Слишком много деревьев и кустов загораживали обзор.
Не мог узнать, была ли это полицейская машина.
Не мог узнать, был ли это белый пикап.
И в том, и в другом случае, мне не хотелось бы оказаться посреди проезжей части. Я метнулся влево.
Автомобиль поехал вперед, и свет его фар описал дугу в темноте при левом повороте на перекрестке.
Не патрульная машина и не пикап, слава богу.
Какой-то средне-размерный фургон темного цвета.
С огромным чувством облегчения, я запрыгнул на тротуар и пошел прогулочным шагом по асфальту, стараясь игнорировать неприятную близость парапета.
Почти прошел.
Фургон приближался, тарахтя мотором.
Я оглянулся через плечо. Сзади никто не подкрадывался.
Парапет закончился. Я достиг другой стороны моста, немного понервничав, но целый и невредимый.
Фургон, замедляясь, притормозил у бордюра передо мной и остановился. В свете ближайшего фонаря я смог увидеть, что он черный. Переднее пассажирское окно плавно опустилось.
О господи, теперь еще что?
Я остановился, не сходя с тротуара.
Пассажирское сиденье, похоже, было пусто. Смутно различимая фигура водителя склонилась над ним, и едва слышный за шумом мотора голос что-то сказал. Я помотал головой, не расслышав.
– …же сюда, – раздался голос, вроде женский.
Снова помотав головой, я сделал пару шагов ближе к фургону.
– … найти … улица … знаете … где?
Спрашивает дорогу? Это может быть и уловка.
«Не может весь город состоять из маньяков. – сказал я себе. – Что, если она правда заблудилась?»
Я подошел к бордюру и заглянул в кабину. Женщина за рулем имела худое, бледное лицо. Волосы, темные и блестящие как нефть, спадали ей на плечи. На ней, кажется, была какая-то блестящая темная блузка.
– Извините, – сказал я. – Не расслышал оттуда. Куда вы хотите попасть?
– Может, сядешь в машину?
Смутившись, я не знал, чувствовать ли себя польщенным или напуганным… или ни того, ни другого.
– Я думал, вам надо дорогу подсказать?
– Ну давай же, залезай. Я хочу кое-что у тебя спросить.
– Я и отсюда прекрасно слышу.
– Да ладно тебе, – сказала она. – Что с тобой такое? Я просто хочу поговорить.
– О чем?
Она расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
– Залезай, и узнаешь.
– Это вряд ли.
– Ну пожалуйста? – она расстегнула еще одну пуговицу. Затем еще одну. – Испугался?
– Нет.
И еще одну.
– Тебе наверняка одиноко и тоскливо, правда ведь?
– Нет.
– Гуляешь тут совсем один в такой час.
– Мне надо идти.
– Почему ты не хочешь составить мне компанию здесь? – она отвела вбок одну сторону блузки.
Тут все чокнутые!
Я уставился на ее бледную грудь с темным соском.
– А теперь ты сядешь ко мне, милый?
– Эмм, нет, спасибо.
Сквозь тихое урчание мотора я услышал приглушенный смех. Но он исходил не от женщины. Он раздавался откуда-то позади нее, из кузова фургона, и это был смех мужчины. Нескольких мужчин.
Кажется, я взвизгнул.
Точно помню, что побежал как ошпаренный.
Глава 31
Я ожидал, что фургон рванется за мной задним ходом, как Рэнди на пикапе всего пару ночей назад. Потом та баба врежет по тормозам, и распахнется боковая дверь, и ее скрытые дружки выскочат на улицу и погонятся за мной.
Ничего такого не произошло.
Когда я добежал до ближайшего угла и оглянулся, то увидел, как фургон трогается с места… и спокойно уезжает вперед, как ни в чем не бывало.
«Всего лишь какой-то розыгрыш? – подумал я. – Решили напугать пацана?»
Ага, надейся.
Опасаясь, что фургон еще может вернуться, я перебежал через дорогу и свернул за угол, спрятавшись там за деревом. Прошло несколько минут.
«Возможно, стоит двинуться домой, как только будет безопасно, – подумал я. – Одного такого приключения для одной ночи хватит».
И упустить девушку?
Я все равно могу ее не найти. Кроме того, она не стоит риска.
Что бы было, если б я сел в тот фургон?
Даже не думай об этом. Я не сел – только это имеет значение.
На другой стороне улицы прошел мужчина с большим датским догом на поводке.
«Вот что мне бы не помешало, – подумал я, – огромная опасная собака. Чтоб никаких ночных демонов не подпускала».
Собака с хозяином скрылись за поворотом, но я оставался в укрытии. Фургон не возвращался. Да и никаких других машин больше мимо не проехало. Я наконец оторвался от дерева и начал идти в ту сторону, откуда пришел.
Лучшая часть доблести – благоразумие… [41]41
«Discretion is the better part of valour» – старинная английская пословица, наиболее известная по пьесе Шекспира «Генрих IV», где ее произносит Фальстаф.
[Закрыть]
Да что же не так с этим городком, в конце концов?
Может, тут рядом есть какая-то психиатрическая больница, где открывают двери по ночам, выпуская всех психов резвиться на улицах. «Развлекайтесь вдоволь, мои дорогие. Можете побуянить на славу. Главное, до рассвета вернитесь».
Неплохо.
«Из этого может получиться неплохой рассказ». – подумал я. Несколько неправдоподобный, но такая ситуация вполне может объяснить все жуткие странности. А что-то в этом месте явно ненормально. Ведь невозможно, чтобы все города были такими после заката.
Как знать, может и все.
Очень скоро, я уже оказался на подходе к мосту улицы Фейрмонт. Он отделял меня от дома. Я поглядел на пустую, темную дорогу, на низкие каменные парапеты, на тьму по обе стороны от них.
Все равно придется его пересечь, рано или поздно. Или этот мост, или другой, и одному богу известно, что может под любым из них таиться.
«Ничего не случится» – заверил я себя.
Я ходил по этим и подобным мостам сотни раз за последние два года – в том числе, поздно ночью – и никогда никаких проблем не испытывал.
Это было до того, как я узнал.
Мы часто шутили про троллей, которые прячутся под мостами, но мы никогда не знали.
На приличном расстоянии от моста, я замер, внезапно расхотев его переходить.
Помимо этих страхов насчет моста (оправданы они были или нет) мне претила сама идея бросать дело, ничего не добившись. Я вышел из дома на поиски загадочной девушки. Я что, реально все брошу только потому, что какие-то уроды в фургоне меня до полусмерти напугали?
Если откажусь сегодня, то могу больше никогда ее не увидеть.
Я решил, что должен сегодня увидеть ее. И поговорить с ней. И узнать ее имя, и почему она бродит по ночным улицам, и не одиноко ли ей, и можно ли мне побыть вместе с ней какое-то время.
Покачав головой, я повернулся к мосту спиной и начал от него удаляться.
Я внимательно поглядывал по сторонам. Время от времени, приближение пешехода или автомобиля заставляло меня прятаться в укрытие. Однако, по мере того, как проходило все больше времени без новых неприятных инцидентов, моя смелость начинала расти. Я уже меньше времени проводил в укрытиях, и совершал все более длинные перебежки от квартала к кварталу.
Пройдя почти час в северном направлении по улице Фейрмонт, я повернул направо в переулок. Прошел по нему на восток и вышел на Дивижн, затем двинулся еще восточнее, пока не оказался на улице Франклина.
Очутившись вблизи от краев обитания загадочной девушки, я словно лишился всех своих страхов, которые растворились в волнительном предвкушении возможной встречи с ней. Вместо того, чтобы высматривать вокруг опасности, я искал повсюду ее.
Она где-то есть. Если не на этой улице, то на другой. Или она может быть в одном из домов. Или даже прячется где-то за кустами, скрываясь от возможной угрозы.
Может быть, даже от меня.
Возможно, я уже прошел мимо нее, и она лишь проводила меня взглядом из темноты.
Пожалуйста, не прячься от меня. Меня совершенно не стоит бояться. Я бы никогда тебе не сделал ничего плохого.
Наконец, я добрался до дома, в который она входила ночью в понедельник… того дома, где уже вечером вторника я подглядывал за незнакомкой с бутылкой текилы. Я поглядел на кухонное окно, но оно было темным.
Судя по тому, что было видно с улицы, во всем доме свет не горел.
В конце квартала я пересек улицу Франклина. Перейдя на другую сторону, спрятался в кустах прямо напротив того дома.
На моих часах было 00:40.
Наверное, там все спят.
Но кто?
Женщина с текилой почти точно жила здесь.
А загадочная девушка? Я видел, как она сюда заходила, но она снова появилась той же ночью на улице Дивижн. Интересно, она заходила только к той женщине, или к еще кому-то из обитателей дома?
«Вполне возможно, – подумал я. – А может быть, это все-таки ее дом. В понедельник ночью она могла вернуться домой за чем-то, что ей понадобилось. Прокралась тайком, взяла что-то, и пошла туда, куда собиралась».
Но в этой теории я видел одну проблему. Проследив, как она заходит в дом, я проторчал рядом какое-то время, потом дошел до пончиковой Данди и провел там время с Айлин…
Где за нами наблюдал Рэнди.
Не начинай думать о нем. Вернись к проблеме.
На чем я остановился? Девушка. Нестыковки во времени.
Между временем, когда она вошла в дом, и когда я снова увидел ее на Дивижн, прошло больше часа.
Два ее зафиксированных мною места нахождения отделяло друг от друга не больше пяти минут ходьбы.
Значит, час, а может и больше, куда-то пропал.
Если она провела это время внутри дома, значит не заскочила второпях, дабы что-то схватить… или переобуться, или сходить в туалет, или решить еще какую-то простую задачу. Нет, для подобного она была внутри слишком долго.
Для чего можно возвращаться домой посреди ночи, проводить там час, а потом снова уходить? Что она могла там делать? Спать? Принимать душ? Печь пироги?
Заниматься сексом?
Заняться с кем-то любовью в собственном доме, после чего уйти в течение часа – бред, как по мне.
Я не мог придумать вообще никакой хорошей причины, почему она могла бы тайком прокрасться в свой дом в такое время суток, остаться там час, а затем уйти.
Так это все же не ее дом?
Но это не значит, что ее там нет. Она может быть внутри и прямо сейчас. Или на пути сюда.
Я решил остаться на месте. Имелась неплохая вероятность, что она либо подойдет, либо выйдет из дома через относительно небольшое время. Все, что от меня требовалось – это ждать.
Я ждал. И ждал.
Разумеется, она могла сейчас спокойно спать в собственном доме на совершенно другой улице. Или перекусывать кленовым пирожным в пончиковой Данди. Или бродить по какому-нибудь кварталу на противоположном конце города. Она могла быть почти где угодно.
Что если Рэнди ее похитил, устроил ей полную программу?
«Она в порядке» – сказал я себе.
Или лежит мертвая под мостом…?
Она в порядке.
Или попала в лапы к обитателям фургона…?
Нет. Она в порядке. Но вряд ли надолго останется в порядке, если…
Я услышал где-то вдали гул мотора. Он медленно нарастал. Судя по грубому, басистому звуку, двигатель мощный. Типа грузовика. Или пикапа.
Рэнди вышел на охоту?
Может, это тот фургон.
Хотя я был хорошо скрыт за кустами, мое сердце тяжело колотилось, пока я наблюдал за проезжей частью впереди.
Фары осветили тротуар.
Очень медленно, на улицу выехала патрульная машина.
«Езжай дальше! – сказал я ей. – Езжай дальше! Езжай дальше!»
Она поехала дальше.
Когда машина скрылась, я мог лишь сидеть там, скрючившись, дрожа, обливаясь потом и задыхаясь.
«Надо радоваться, что это были копы, – подумал я. – Как раз они-то могут и спасти мою шкуру, если дело запахнет керосином».
Много от них было толку прошлой ночью!
Что они вообще сделали прошлой ночью? Они хоть заглянули под тот мост?
Может, они в сговоре с троллями.
Это казалось ужасно неправдоподобным, но иногда как раз самое неправдоподобное и оказывается правдой.
Может, задерживая подозрительных людей ночью, они их отвозят под какой-то из мостов, и там сдают троллям.
Абсурд. Но из этого может получиться неплохой сюжет для рассказа.
Зачем бы копам такое делать? За бутылку вина? За долю в чем-то? За кусок пирога? Пирога из человечины?
О, вот что! Копы убивают двух зайцев одним махом: ликвидируют нежелательных элементов и подозрительных чужаков, без всякого следа, плюс не дают троллям охотиться на мирных граждан города, обеспечивая им поставки свежего мяса.
Но что из этого получают они сами?
Чувство морального удовлетворения от эффективной работы, вот что.
Я тихо хихикнул.
Вот уже две идеи для рассказов. Неплохо для одной ночи.
Даже если я не найду девушку, эта прогулка уже себя окупи…
Через дорогу, темная фигура спустилась по ступеням крыльца и пересекла лужайку в сторону тротуара. Выйдя из тени, она продемонстрировала свою легкую, пружинистую походку. Позади нее, болтался и раскачивался хвост из светлых волос.
