Текст книги "Укус (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

9

Вскоре Кэт перевязала меня и теплой губкой стерла кровь со спины и боков. Я почти в открытую ловил кайф.

– Садись, – велела она, – посмотрим, не натекло ли спереди.

Я начал приподниматься. По спине пробежал огонь. Вскрикнув, я, тем не менее, твердо про себя решил, что не позволю боли остановить себя. Очутившись на коленках, я почувствовал себя чуть лучше.

Кэт выглядела обеспокоенной.

– Видок у меня, догадываюсь, не очень, – высказался я.

Сидя напротив меня на коленях, Кэт принялась протирать мою грудь губкой. Крови почти не было, но я не протестовал. Кожа зудела после ковра, и губка была отличным избавлением. Да и потом, Кэт печется обо мне – когда еще такое на мою голову перепадет.

– Ну как? Поправишься? – осведомилась Кэт.

– Когда-нибудь – определенно.

– Может, отвезти тебя в больницу скорой помощи?

– Да ну. Все у меня будет в ажуре.

– Может, не будешь таким легкомысленным и позаботишься о себе?

– Позабочусь. Как только сбудем Эллиота – так сразу.

– Если мы все же планируем, как ты говоришь, сбыть его этой ночью, придется сыскать тебе новую футболку.

– Что, с моей совсем все плохо?

– Явно видала лучшие времена.

– Черт. Я любил этого хитрого грифа.

– Ладно, я вымочу ее специально для тебя. Пока мы будем в отъезде – высохнет.

– Буду признателен.

– Все равно, придется тебе надеть что-то другое в дорогу. – Встав, она, с губкой в одной руке и комом моей футболки в другой направилась в ванную. Выйдя оттуда, сразу взяла курс на свой шкаф-стену. Откатила в сторону дверь в дальнем левом углу.

– У меня осталось кое-что от Билла, – сказала она, не поворачиваясь.

– Я уж лучше что-нибудь твое надену.

Она смерила меня удивленно-невеселым взглядом из-за плеча.

– Ну, – развел я руками, – у тебя ж наверняка найдется этакая бесформенная и безразмерная рубаха, вроде…

– Нет, такого у меня нет, – известила она, вновь уделив все внимание недрам шкафа.

– У меня кое-что есть в той сумке, что в машине, – сдался я.

– Как тебе это? – она вынула из шкафа рубашку и тряхнула, расправляя. Походила та на одетую на ней самой – короткие рукава, яркие цвета.

Я состроил мину.

– Что в ней плохого? – стрельнула она глазами.

– Ничего, в общем-то.

– И я так думаю. Прекрасная рубашка.

Спору нет.

– Что ж, ладно, – сказал я, поднимаясь на ноги.

Кэт поднесла ее мне, зашла за спину, набросила на плечи, помогла продеть руки в рукава. Обойдя, принялась застегивать пуговицы.

– С ней все в полном порядке, – заверила она меня.

– Да я не отрицаю…

– Он не умер в ней, не волнуйся.

– Э-э-э…

– Билл. Мой муж. На нем вообще ничего не было, когда он умер.

Мне это знать явно было не обязательно.

– Я просто не люблю таскать чужие вещички, – пояснил я.

Особенно – с плеча мужа Кэт, мертвого ли, живого.

Продев последнюю пуговицу в причитающуюся дырку, она произнесла:

– Я ее ему купила. Чувствуешь разницу?

Еще какую.

– Наверное, – протянул я.

Положив руки мне на плечи, она подалась навстречу мне и поцеловала. Мгновенья неги были коротки, но я почувствовал себя, как кактус в пустыне, на который наконец пролился благодатный дождь.

– Готов? – прошептала Кэт.

– К чему?..

– К вот этому.

Мы оба повернулись и уставились на Эллиота.

Мой взгляд царапнуло багровое деревянное острие, торчащее из него.

– Может, нам все же лучше просто выволочь его? – предложил я.

Кэт кивнула:

– Лучше – это точно.

Шагнув к замотанному телу, я ухватил Эллиота за лодыжки и, стараясь не обращать внимания на боль в спине, оторвал их от пола и поволок мертвый вес к двери из спальни.

– Не туда, – окликнула меня Кэт. – Тащи ко мне.

Она стояла у дальнего края кровати, и поначалу я решил, будто она хочет, чтобы мы возвратили труп на ложе, что смысла явно не имело. Но она, поняв мое замешательство, отошла чуть подальше – к окну.

Ее огромных размеров кровать и тумбочки-близнецы расположились как раз между двумя окнами. Она прошла к правому, развела шторы в стороны, открыла его настежь и, повернувшись ко мне, улыбнулась.

– Догадайся, что внизу?

– Земля, – выдал я.

– Подъездная дорожка.

Бросив ноги Эллиота, я подбежал к окну и, коль скоро защитного экрана снаружи не было, выглянул наружу.

Узкая бетонная полоса – с машиной Кэт в стороне справа – предстала моим глазам.

Отступив от окна, я кивнул.

– Если хоть кто-нибудь увидит нас из дома напротив…

– Они на три недели укатили в Англию.

– У них там совсем никого? Смотрителей и дворецких нет? Знаешь же этих англоманов.

– Я – их смотритель, – терпеливо пояснила Кэт, – у меня – их ключи. Этим утром я поливала цветы Бетти. Там никого.

– В таком случае окно – хороший выход.

– Было бы здорово, если б я додумалась до этого раньше, чем ты схлопотал немножко кола в спину.

– Я и сам не догнал, – улыбаясь, успокоил ее я.

– Не важно. Если нам удастся выпихнуть его отсюда, не придется мучиться с лестницей. И волочь его через весь дом – тоже. И лишний раз бередить твою рану. Словом, по всем пунктам наша задача упрощается. Нам даже не придется возиться со снятием экрана. Я его сама высадила где-то год назад, когда пыталась от него убежать.

Я вытаращил на нее глаза.

Кэт пожала плечами.

– Ты что, выпрыгнуть хотела? – уточнил я.

– Высоковато, по-твоему, для прыжков?

– Не то слово!

– Дело было той ночью, когда он убил Билла.

– Эллиот убил Билла?

Прикусив губу и глядя мне прямо в глаза, она, набравшись духу, рассказала мне:

– Да, он это сделал. И да, я хотела прыгнуть из окна, пытаясь от него спастись. Оно было нараспашку, но экран опущен – я врезалась в него на полном ходу. Разбила. Но это меня порядком замедлило – а Эллиоту хватило времени схватить меня и втащить обратно.

– О Боже. Оно ведь, может, и к лучшему, Кэт. Ты ведь могла не пережить падение.

– Не самый плохой исход, – заявила она, отведя взгляд в сторону.

– Боже! – прошептал я.

Мы снова были лицом к лицу.

– Я не из потенциальных самоубийц, просто хотела тогда, чтоб все это побыстрее закончилось – не важно, как. – Она предприняла слабую попытку улыбнуться. – Зато нам сейчас не возиться с этим дурацким экраном. И теперь в окно полечу не я, а Эллиот. Поможем ему?

Слова никак не желали выходить из пересохшей глотки, потому я просто кивнул и, вернувшись к Эллиоту, занялся им. Спина протестовала. Ей вторила прокушенная рука, хотя раны от Эллиотовых клыков были и вполовину не такие болезненные, как та, что красовалась в том месте, куда меня тюкнул кол. Зато боль иногда – хороший способ остаться в здравом уме, что лично мной ценилось высоко, особенно после потока сюрреальных событий, излившегося на мою голову за одну лишь ночь.

Подтащив сверток как можно ближе к окну, я отпустил ноги Эллиота.

– Сбегаю за веревкой.

Кэт сжала мое плечо.

– Не стоит.

– Это займет всего пару…

– Нам не понадобится веревка.

Я посмотрел ей в глаза.

– Ты шутишь.

– Не думаю.

– Боже, – снова вырвалось у меня.

В глазах Кэт плясали лукавые огоньки. Совсем как тогда, когда она еще была подростком, и мы с ней были не разлей вода. Только те огоньки, былые, так часто подмечаемые мной тогда, сулили лишь веселье, невинные забавы. От этих же явно добра ждать не приходилось – взгляд выросшей Кэт был тяжелый, едва ли не режущий.

– Что, просто вышвырнем его? – спросил я.

– Быстро и просто, – кивнула она.

– Не скажу, что ему будет просто.

Дьявольский огонь покинул ее глаза и затеплился в ее улыбке.

– Он мертв, Сэмми.

– Но мы не можем просто так взять и выбросить его.

– Боишься, что он поранится?

– Ну да. Мне кажется, он совсем в негодность придёт.

Качая головой, она тихо рассмеялась.

– Мы собираемся похоронить его, а не продать с молотка. Ему и не надлежит быть в отличном состоянии.

Лот номер такой-то, труп вампира; орудие убийства прилагается, подумал я, но вслух сказал:

– Просто… так не поступают обычно. С телами.

– Но в случае Эллиота, это замечательный план действий. – Озорное выражение пропало с ее лица. – Я с ним справлюсь. Спускайся вниз, если хочешь.

И она без шуток взялась за завернутый труп – с мрачной решимостью рестлера. Не проронив ни слова, я присоединился к ней. Кэт не стала меня благодарить, но глянула с благодарностью. Вместе мы поставили Эллиота стоймя.

– Придержи его на секундочку, – сказала Кэт. – Я проверю, чист ли наш фронт.

Пока я сражался за сохранение стоячей позиции Эллиота, она высунулась из окна и окинула взглядом улицу. Зад ее некогда-джинсов был вытерт, но почти не заляпан краской. Пара старых следов укусов виднелась на нижней части ее правой ягодицы – той, что была видна через прореху. Глядя на выцветшие красные точки, осознавая, что там был рот Эллиота, его клыки, я вдруг вспомнил и о других местах, где приложился этот безумный кровосос. Выбросить его из окна больше не казалось плохой идеей.

Кэт обернулась.

– Вроде бы все спокойно.

– Может, нам следует выключить в спальне свет, прежде чем приступим, – сказал я.

– Хорошая идея.

Я остался стоять в обнимку с Эллиотом, а Кэт поспешила выключить все светильники и задуть свечи. Она потушила все – кроме двух свечек. Они были в высоком подсвечнике в изножье кровати.

– Я оставлю их, – сказала она мне. – Нам понадобится хоть какой-то свет.

– Пойдут, – махнул я рукой.

В комнате было довольно темно, и мне нравилось, как выглядит Кэт в мерцающем свечении.

Она подошла ко мне.

– Если выйдет, пододвинь его поближе к окну. Я приму его на себя и вытолкаю.

– Идет. – Я обнял труп еще крепче. – Будь осторожна, хорошо?

Процесс нашего продвижения больше всего напоминал какой-то странный танец. Толчок ко мне – провисание – толчок от меня. Этаким маятником мы подобрались почти вплотную… и тут Кэт, принимая сверток к себе, накренилась к разверстому окну явно сильнее, чем следовало.

– Кэт!

Вскрикнув, она отшатнулась с пути, и всем весом – головой вперед – Эллиот полетел в провал окна. Тело ударилось поясницей о подоконник, торс канул в ночь, увлекая за собой ноги. Пластик мелькнул белым пятном в темноте и исчез.

Я остался на месте, Кэт же осторожно выглянула. Мне этого не требовалось – я слышал, как он рухнул оземь. Звук был мягкий, до омерзения влажный. И что мне не понравилось – следом раздался еще какой-то щелкающий хруст, будто раскололся кокос.

Кэт столкнулась со мной взглядом и усмехнулась.

– Сработало, – провозгласила она.

10

Пока я караулил Эллиота у дорожки, Кэт передислоцировала машину с учетом нового положения свертка с телом. Сделала она это тихо, без включенных фар. Увы, с габаритными огнями ничего поделать было нельзя.

Я следил за улицей. Выжидал, что в любой момент из-за поворота появится патрульная машина, или какой-нибудь собаколюб из местных вывел прогуляться своего старого облезлого Ворчуна. А большой и неопрятный кокон у моих ног вызвал бы подозрения у кого угодно, появись он сейчас неподалеку. Как минимум из-за того, что кокон имел отчетливые очертания человека, а пластиковый покров был весь в крови. В спальне Кэт я приложил много усилий к тому, чтобы все выглядело прилично, но удар о бетон отправил все мои усилия коту под хвост. Кое-где – пускай несильно, – пластик потрескался. И из трещин текло.

И, в те несколько мгновений, что ушли на подъезд к нам Кэт, кокон был очень хорошо освещен. В дополнение к габаритным огням вспыхнули стоп-сигнальные, бросив красные блики. Я представил себе, как буду объяснять полиции, случись той застать нас, наличие старательно увязанного трупа в двух шагах от себя: нет, офицер, вы все не так поняли; парня мы, конечно же, убили, но он же был вампир, а вампирам ведь вроде как не предоставляются гражданские права?

Автомобиль погрузился в темноту.

Пока Кэт выбиралась из салона, я продолжал внимательно следить за улицей.

Распахнулась пасть багажника.

– Давай его сюда, – прошептала она.

Мы уже не пытались тягать его за два конца – этот метод, уже опробованный в доме, действенным себя не зарекомендовал. Вместо этого мы оба разом ухватил его за плечи и усадили.

– Чего это он такой скользкий? – все так же шепотом спросила Кэт.

– Он слегка повредился, когда о землю шмякнулся.

– Хочешь сказать, это кровь?

– Возможно.

– Здорово, – пробормотала она. – Клади его обратно.

Мы отпустили Эллиота.

– Может, мне попробовать его заново упаковать? – спросил я.

Кэт издала горлом звук, похожий на рычание.

– Да это кучу времени у нас отнимет… и вся эта упаковка явно не так уж хороша.

Может, просто не стоило бросать с высоты второго этажа.

– Жди здесь, – заявила она. – Я пойду, добуду брезент. И смотри не запачкай кровью одежду. – Видимо, демонстрируя мне, что значит – быть по-настоящему осторожным, она, вытянув руки перед собой и аккуратно вышагивая, скрылась где-то за машиной.

Дальше она продвигалась вдоль стороны дома, и я понял, что цель ее – гараж.

Мы с Эллиотом остались наедине.

Ненадолго – так что вряд ли что-то стрясется в ее отсутствие.

Зря я так подумал: где-то в отдалении возник шум двигателя. Доносясь поначалу слабо, он становился все громче и громче.

– Вот дерьмо, – пробормотал я.

Свет медленно пополз вверх по улице.

Стоя этаким тополем на лужайке Кэт, я сам по себе был куда подозрительнее свертка.

Я принялся лихорадочно оглядываться в поисках укрытия. С одной стороны – стена дома, с другой – забор. Машина Кэт выглядела единственным достойным кандидатом на убежище.

Только вот у меня явно нет времени забратся под нее.

Явно нет времени распахнуть дверь и укрыться в салоне.

Запрыгнуть в багажник?

Глянув на лучи от фар приближающейся машины, я понял, что даже на это я уже не сподоблюсь.

Чертыхнувшись, я простерся на асфальт подъездной дорожки и попытался убедить себя в том, что стал плоским-плоским.

Не поднимая головы, вслушивался я в шум двигателя. К нему примешивались какие-то шипящие прерывистые помехи и голоса.

Женские голоса.

Говорили в основном какими-то наборами цифр, но иные разбираемые мной слова вроде как имели смысл.

– …видели мужчину на…

– Два-одиннадцать, в работе.

– Эвклид…

Я задержал дыхание.

Звуки удалялись. Потом пропали вовсе.

Оторвав голову от земли, я поглядел на дорогу. Пустует. Поднявшись и морщась от боли – слабой в прокушенной руке и куда более ощутимой в спине, куда ткнулся кол, – я втиснулся в узкое пространство между автомобилем Кэт и стеной ее дома.

Там я и простоял, незримый с улицы, до тех пор, пока она не принесла брезент.

– В чем дело? – оценив мое положение, спросила она.

– Проезжали копы.

– Что?

– Все в порядке, они не остановились. Я притворился дорожным покрытием, меня и не увидели.

– Хорошо, если так. Нам лучше ускориться.

Мы прошли – Кэт впереди, я за ней, – к багажнику. Там я помог ей выпростать брезент из упаковки и застелить им багажное нутро. Кусок был явно великоват – с краев осталось много, в середине образовалась замятие.

Поставив Эллиота на ноги, мы втолкнули его в багажник. Он ушел туда головой вперед и шлепнулся торсом на брезент. Подняв его ноги, мы кое-как пристроили их следом. Выдохнули.

Наш убитый вампир все же уместился.

Свисающие края подстилки мы подоткнули под него.

И захлопнули крышку.

– Та-да-а-а-а! – провозгласила Кэт.

– Миссия выполнена, – прошептал я.

– Никогда не думала, что все будет так трудно. В кино, когда кому-нибудь надо сбагрить тело, все гораздо проще.

– Ну, в этом-то и вся суть кино. Никогда не доверяй Голливуду.

– Это – однозначно последний раз, когда я убиваю кого-то в своём доме, – сказала она.

Взглянув на Кэт, я различил на ее лице тень улыбки. – Надеюсь, – отозвался я.

– Теперь вернемся и уберем за собой.

– Снова?..

– Снова.

Мы вошли через черный ход на кухню и включили свет. Наши руки были буквально по локоть в крови Эллиота. Кэт каким-то образом посадила себе кляксу на правую щеку. Я нашел ее странно привлекательной в таком виде, но все равно сказал, что она испачкалась. Ее рубашка была, на первый взгляд, незапятнанной, а если что-то и попало на некогда-джинсы, то радужные потеки добротно скрывали сей факт.

Она вымыла руки в кухонной раковине и вытерлась бумажным полотенцем. Следом за ней привел себя в порядок и я.

– Чистый? – спросил я, едва привел себя в порядок.

– Как новый медяк, – заверила меня Кэт.

– Ты вроде как тоже.

– Тогда пошли.

– Возьмем с собой зонтики, или ограничимся перчатками? – попытался неуклюже пошутить я.

– Зонтиков нет. Как насчет перчаток и фартуков?

– Я фартук не надену.

– А перчатки – неплохая идея, – она открыла шкафчик над мойкой и, после непродолжительных поисков, извлекла две пары желтых резиновых рукавиц. Такие люди надевают иногда для мытья полов, а особо чувствительные к чистящим средствам – и для посуды. Одна пара была даже нераспакована. – То, что нужно, – вынесла вердикт Кэт. – У нас ведь может и не быть возможности вымыть руки там, где мы бросим этого ублюдка.

Прихватив со стола свежий рулон бумажных полотенец, она засунула его под мышку. э

– У меня еще есть влажные салфетки там, в машине. Так что насчет фартуков?

– Пойдем без них, молю. К тому времени, как мы его доставим, он уже, скорее всего, высохнет.

– Ладно, последний раз спрашиваю: что еще мы можем взять?

– А вдруг нам в дороге захочется пить?

– И есть, – добавила она. Протянув рулон полотенец и перчатки мне, она открыла холодильник и глянула внутрь. – «Пепси» пойдет?

– Вполне.

– Есть еще простая вода в бутылке.

– Тоже берем.

– Пиво?

– Не издевайся. Не хватало еще выгружать труп под хмельком.

– Может, залить кофе в термос?

Я покачал головой.

– Нет времени. Нам пора.

– Выходит, ты не станешь просить меня сготовить завтрак?

– Я хотел бы, но, боюсь, не выйдет.

– Ладно, погоди, я прихвачу кое-что.

За несколько минут Кэт уложила в сумку шесть банок «Пепси», шесть пластиковых бутылочек с негазированной водой, пачку печенья «Орео», салями, немного сыра и коробку крекеров.

– Этого хватит? – спросила она, по кругу оглядывая кухню.

– Скатерть? – выдвинул я предположение. – Тарелочки?

– Прошу, не умничай.

– Ножи, вилки, ложки?

– Нож! Нож понадобится для салями! – она помчалась к кухонному столу, протянувшему ей навстречу выдвинутый ящик, и выудила нож для стейка – с деревянной ручкой и длинным зазубренным лезвием. Она сунула его острием вперед в сумку.

– Помни, что он здесь, – предупредила она меня. – Не хочу, чтоб ты снова поранился.

– Я буду осторожен.

– Ну что ж, тогда – всё?

– Да, теперь уж точно.

– Славненько. Я забегу кое-куда ненадолго, прежде чем мы отправимся в путь.

Она поспешила в ванную первого этажа – отделенную от кухни только коротким коридором. Когда Кэт вернулась, пришел мой черед. В этой ванне не было зеркал в забавных местах, и запах здесь был приятный и свежий. Облегчившись, я умылся горячей водой с душистым мылом.

В зеркале над раковиной, тем не менее, даже после умывания отражался кто-то со спутанными грязными волосами, мешками под глазами и всклокоченными бакенбардами. Я походил на чокнутого грабителя могил, одевшегося в цивильную рубаху.

Довольствуйся тем, что есть, идиот. Ты грохнул какого-то парня, забив ему в сердце деревянный кол. Скажи спасибо, что на тебе не оранжевая тюремная роба.

Но его, как ни крути, нужно было грохнуть, напомнил я себе – чтобы Кэт могла жить дальше. Тот ублюдок больше не будет донимать ее. Не будет заявляться к ней по ночам, чтобы тыкать своими клыками где попало. Не будет сосать ее кровь, как какой-то москит-переросток.

Поделом, думал я, выходя навстречу Кэт в кухню. Дуракам везёт.

– Я прихватила спички, – сказала она мне и похлопала по левому карману своей рубашки, что заставило ее грудь подпрыгнуть под яркой, пестрой тканью.

– И зачем нам они?

– Черт его знает. Можно разжечь походный костер, можно спалить родную школу дотла.

– Бесконечное число возможностей, – хмыкнул я.

– Будь готов – это мой девиз! А мы, как думаешь, готовы?

– Наверное.

– Тогда – в путь.

Отправив в продовольственный мешок рулон полотенец и перчатки, я подхватил его. Кэт погасила все света и заперла дом. Когда мы дошли до автомобиля, Кэт открыла заднюю дверь, и я бросил поклажу на пол за передним сиденьем.

Кэт пошла к водительской дверце.

– У тебя есть шланг? – спросил я.

– Шланг?

– Садовый шланг. Такой, чтоб дотянул до дорожки.

– О! Отличная идея. Где-то здесь лежит.

– Я тут только на минуту, можешь уже выезжать.

На деле потребовалось, конечно же, чуть больше времени, чтобы найти шланг, включить его, протянуть к подъездной дорожке и окатить бетон крепкой струей воды. Но оно того явно стоило: когда я закончил, никаких видимых следов крови Эллиота не осталось.

Наконец, я забрался в автомобиль, сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверь. Кэт сжала мою коленку.

– Молодчина, – сказала она.

– Рад быть полезным, миледи.

– Я ведь даже не додумалась, что на дорожке останется…

– Две головы всегда лучше, – заверил ее я. – Мы ничего не забудем.

– Пока мы справляемся хорошо.

– Если не брать в расчет все наши раны.

– Но они все заживут, – сказала Кэт. Помолчав, добавила: – Мои всегда заживают.

Убрав руку с моего колена, она повернула ключ зажигания и завела двигатель. Оставив фары выключенными, она неспешно вывела автомобиль задним ходом на основную дорогу.

Никаких других машин поблизости не наблюдалось.

Добравшись до конца квартала, мы включили фары.

– Поехали! – возвестила Кэт.