Текст книги "Укус (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

28

– К чему бы это? – пробормотал я.

Кэт подалась вперед, потом – чуть вправо.

– Дорога не ветвится, – сообщила она.

Все еще мигая поворотником, фургон начал замедляться. Я сбавил скорость, чтобы ненароком в него не врезаться. Шли мы оба теперь где-то на двадцати милях в час. Как я мог судить по заднему виду, за нами никто не ехал.

– Возможно, у них неполадки, – сказала Кэт.

– Или неприятности, – предположил я, отпивая из банки. – Дай-ка мне печньица.

Кэт протянула мне открытую пачку, и я, аккуратно зажав пивную банку меж колен, взял себе две штуки. Каким бы синтетическим не был сыр, на вкус было очень даже ничего.

Фургон качнулся вправо, из-под его колес полетели гравий и пыль.

– Они выезжают на грунтовку! – воскликнула Кэт. – В пустыню!

– Мы тоже, – я вывернул руль и съехл с гладкого тротуара.

Тут же мы попали в облако пыли из-под фургонных колес, и видимость мгновенно упала до нуля. Впечатление было такое, будто мы едем сквозь желтый туман. Сухой запах пыли вторгся в наш автомобиль через решетки кондиционера.

Пришлось снова замедлять ход, и с грехом пополам я все же нашел участок дорог с более-менее ясным воздухом. Теперь мы шли на безопасном расстоянии от фургона и его стремительно увеличивавшегося пыльного шлейфа – чуть поодаль и сбоку.

Кстати, за нами хвост стелился не хуже.

С пивом пришлось обращаться еще аккуратнее – автомобиль подбрасывало и заносило на грубой дороге, но не так сильно, впрочем, как могло бы. Мы шли не очень быстро – между десятью и пятнадцатью милями в час. Ускорение грозило бы нам неприятностями – грунтовка вся состояла из неожиданных кочек, ухабов и выбоин.

– Этот придурок хоть знает, куда едет? – поинтересовалась Кэт, аккуратно отпивая из трясущейся в руке банки. – Или он впервые увидел эту паршивую имитацию дороги и решил ее опробовать?

– Похоже что он специально искал ее.

– Может, она идет к ущелью, куда он скинул Брока.

– Куда бы она не шла, часто по ней не проезжают.

– С чего ты взял? Нет, она, конечно, довольно ухабистая и все дела…

– …но даже самую ухабистую грунтовку рано или поздно укатывают так, что борозды от шин становятся, фактически, разделителями колей, – заметил я. – Здесь же такого и близко нет. По ней проходят от силы пяток раз в год. Куда бы она нас не привела, местечки там безлюдные.

Мы отпили еще немного пива.

– Не будь у нас столько проблем, – заметила Кэт, облизывая крошки печенья с пальцев, – это была бы поездочка в духе Монти Пайтона. Весело и безопасно.

– Этот тип, Снег Снегович… в нем что-то есть от персонажей Пайтона.

– Да ну. Он кошмарен. Если б только мы могли о нем забыть…

– Я – уже забывал, – заметил я. – Когда мы целовались.

– Отвлекаться хорошо тогда, – назидательно сообщила мне Кэт, – когда точно знаешь, что через пять секунд тебе не придется втаскивать себя волоком в отвратительнейшую рутину.

– Во всем есть свои плюсы, – пожал плечами я.

– Не знала, что ты такой философ.

– Платон – мое второе имя.

– Платон? Тот парень, что сам себя казнил, приняв яд?

– Да, то был либо Платон, либо Сократ, не помню точно.

– Выпить яду ты всегда успеешь, философ. Пей пиво.

– Если не возражаешь – выпью.

Я допил свой остаток, пока Кэт отщипывала от дюжинной упаковки на полу новые две банки и открывала их на прежний лихой манер – сразу две разом. Забрав у меня пустышку, она аккуратно сплющила ее и бросила под задние сиденья. Новая, приятно холодная банка легла мне в руку.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Еще печенье будешь?

– Несомненно. Почему бы и нет?

– Наслаждайся, – она помахала у меня над ухом пачкой. – Кто знает, что нас ждет дальше.

– Ущелье Брока, надо полагать.

– Да, и, боюсь, до него уже недолго.

– Вполне может быть, – уклончиво ответил я.

– Зачем ему вообще тащить нас в такую глухомань? Он ведь планирует возродить Эллиота, а не отправить в полет со скалы.

– Полет со скалы, – сказал я, чувствуя, как невольно холодеют внутренности, – запланирован для нас, Кэт.

– А, ну, может быть, и так. Ешь печенюхи, пиво глуши – скоро тебя псих спихнет со скалы.

Мы смеялись. Нервозненько так, но смеялись.

Наверное, всему виной пиво. А может, и не только пиво. Может, конечно, показаться странным с моей стороны заявлять такое, но, черт побери, мы взаправду хорошо проводили время. У нас был настоящий автопикник. Мы с комфортом ехали по краю (по крайней мере, близко к тем краям), куда тысячи людей приезжали каждый год забавы ради, отдохнуть и развеяться. И разве не так называется этот новый, популярный вид отдыха – бездорожничанье? Идеально подходит под наш случай. Мы бездорожничали. Углублялись в самое сердце пустыни.

Что касается меня – моим пассажиром сейчас была моя единственная в жизни возлюбленная, более красивая, чем когда-либо, более загадочная, чем когда-либо… чего еще я мог пожелать?

С небольшими допущениями, это был лучший день моей жизни.

Наверное, и для Кэт это был прекрасный день. Знаю, я – не подарок, но у нас с ней вроде как наладились доверительные (и даже чуть больше, чем просто доверительные!) отношения. Но что куда важней для нее самой – она наконец избавилась от Эллиота, который избавил ее от Билла. Впервые за долгие годы она была свободна от жестокости своих мужа и вампира.

И, по крайней мере – пока, она была свободна от безумных выходок Снега Снеговича. Он не мог навредить ей сейчас. Он был заперт в фургоне.

Фактически, если бы мы действительно хотели убежать, мы могли бы просто развернуться и поехать в обратную сторону.

Мы не были заложниками ситуации.

В некотором смысле, мы были здесь с чисто добровольческой миссией – спасти заложников Снеговича.

У нас не было четкого плана действий, но я был уверен, что мы его рано или поздно придумаем и найдем приемлемый способ вытащить всех – нас, Пегги, Донни – целыми и невредимыми из этой заварушки. Да, я только надеялся. Надеялся, что так все и будет.

А пока что мы догоняли комету-фургон по ее пыльному следу, совсем как старикан Галлей некогда. У нас были пиво и сырные крекеры, и мы отпускали шуточки о наших невзгодах. Чем плохо такое времяпрепровождение?

Хотел бы я, чтобы так мы ехали вечно.

Когда моя банка опустела, я с улыбкой передал ее Кэт. Та небрежно бросила ее через плечо.

– Еще одну?

– Нет, лучше не надо.

– И я не буду. Не хочу напиться до бессознанки. Хочу остаться в боевой готовности.

– И то верно, – хохотнул я.

Кэт, захихикав, хлопнула меня по ноге.

– В ближайшем ущелье намечается Снегопад. Бюро погоды Сэма и Кэт гарантирует. Хочешь печенья?

– Я бы рад, да на диете.

– Зачем? Ты и так хорош. Ты даже больше, чем просто хорош.

– О, спасибо. Ты, кстати, тоже.

Она бросила свою пустую банку назад, затем аккуратно завернула края вскрытой пачки печенья и нагнулась, чтобы спрятать ее в пакет.

Я уличил момент и положил ей руку на спину. Ее рубашка была влажная. Тепло тела легко пробивалось через ткань. Легонько проведя пальцами вдоль ее хребта, я поднялся выше, к шее, аккуратно сжал плечо. Она вроде бы не возражала. Может быть, хотелось бы мне верить, ей было даже приятно чувствовать мою руку на плече.

Вот только когда мой робкий массаж перешел чуть ниже, к ее шее, она вдруг вздрогнула, ахнула и прикусила губу.

Я отдернул руку.

Сев неестественно прямо, Кэт оттянула воротник рубашки вниз и прижала руку к левой стороне шеи.

Меж ее пальцев потекла кровь.

Из пары отверстий от клыков Эллиота. Тех самых, что она показывала мне на пороге дома вчерашним вечером. Тех самых, что она показывала Снеговичу – чтобы доказать, что наша история о вампире не выдумка.

Я, видимо, разбередил их.

– Черт, – я мысленно отвесил себе подзатыльник. – Прости, Кэт. Я криворукий.

Она повернулась ко мне. В самых краешках ее глаз выступили маленькие слезинки, но, видимо, первая боль уже прошла.

– Все в порядке, – сказала она.

– Я забыл о твоих ранах.

Она усмехнулась и вытерла глаза.

– Я и сама забыла. – Уголок ее рта скользнул вверх. – А ты взял и напомнил.

– Я… мне… так стыдно.

– Забудь. Поначалу все было здорово. Ты просто всегда держи в уме, что я – пользованный товар.

Пользованный товар.

От ее слов мне сделалось дурно. Пусть даже Кэт попробовала отшутиться, все равно – ужасно было слышать, как она говорит такое о себе.

– Никакой ты не «пользованный товар», – сказал я.

– Пользованный-пользованный. – Запустив руку в перчаточницу, она извлекла пару бумажных салфеток, припасенных там, и приложила к ранке. На белой поверхности тут же выступили две влажные красные точки. – Причем попользовать успели и душу, и тело.

– Но сломить не смогли ни то, ни другое, – добавил я.

Она улыбнулась немного печально и сказала:

– Да, верно, еще не сломанный. Но подожди, Снег Снегович еще успеет на мне отыграться этим вечером.

– Я ему не позволю.

– «Я не уйду покорно в сумрак смерти…» – произнесла она.

Я пристально посмотрел на нее, удивленный.

– Конечно же, не уйдешь. Откуда эти слова?

Она глянула на меня в ответ.

– Неужели ты забыл? Это же Дилан Томас! Тот поэт-валлиец, стихами которого ты забрасывал меня в то наше последнее лето. Помнишь, как мы декламировали «Папоротниковый холм» хором полупустой парковке?..

– Бог мой, – вырвалось у меня. Я не вспоминал о том лете долгое время. Вспоминая те прекрасные деньки, я всегда ввергал себя в чернейшую печаль, потому и избегал этих воспоминаний всячески – чтобы в один день они не свели меня с ума окончательно и не довели до ручки.

– Хотя, не только Томаса я помню с тех времен. Были другие потрясные стихи, – сказала тихо Кэт. – Как насчет вот этого? «В темноте, где-то рядом, тебя ощущаю, и в ветвистых туннелях несущих кровь вен…»

– Что-то знакомое.

– Еще бы не знакомое.

Тут меня осенило.

– Это что, я написал?

– А ты как думаешь?

– И ты… помнишь? Все это время?..

– Оно было у меня в альбоме. Да и не только оно. Много других.

– Ты их сохранила?

– Конечно. А это… Я всегда его любила. Знала наизусть – задолго до того, как в мою жизнь влез этот Эллиот. А потом… просто подумай, ты написал мне это чертовски эротичное стихотворение, когда мне было шестнадцать – со мной в роли вампира, – а потом, одним днем, на меня напал настоящий вампир. Странно все это. И как-то… жутковато, если хочешь знать мое мнение. Когда он присасывался ко мне… я не могла не вспоминать. «И укусы твои кровь вскипать заставляют, побежденный – отринуть готов даже боль ради той, что испить моей жизни желает, ради той, что, впиваясь, мне дарит любовь».

Покрасневший до кончиков ушей, я выдавил улыбку.

– На слух – довольно неплохо.

– Ты помнишь название?

Я пожал плечами и предположил:

– «Цапни Меня Посильней»?

Она посмотрела на меня так, что мне сразу стало стыдно за свой идиотский юмор.

– Прости, – пробормотал я.

– Оно называлось «Невеста-Смерть».

– О…

– Это стихотворение… оно меня преследовало все время, что приходилось сносить набеги Эллиота. Оно заставляло меня воображать, что, будь я вампиром, я бы возвратила подонку сторицей… и какая-то часть меня утешалась. Наверное, именно поэтому вчерашней ночью я пришла к тебе, а не к кому-то еще. Твое стихотворение стало частью меня. Будто бы через все невзгоды со мной проходил ты.

– Если бы… – только и смог сказать я.

– Если бы?..

– Если бы я смог пройти через все с тобой.

Она выглядела немного озадаченной.

– Я имею в виду, будь я рядом – я бы смог спасти тебя.

– Спасти меня от Эллиота?

– Да!

– Ты спас.

– Но мог бы спасти гораздо раньше.

– Хуже, чем мне причиталось, я не получила, – сказала Кэт. – Когда ты решаешься на подобное… убить кого-то в отместку, пусть даже очень плохого человека… все заканчивается тем, что ты расплачиваешься. И плата страшна. Таковы правила.

29

– Ты пережила бы все это снова? – спросил я.

– Ты, наверное, шутишь. Конечно же, нет.

– Что бы ты тогда сделала по-другому?

– Зная все то, что знаю сейчас? О, я бы все сделала по-другому. Для начала – не вышла бы замуж за Билла. Это – первопричина. Если бы я не вышла за него замуж, всего этого не случилось бы. Я возьму еще пива. Ты будешь?..

– Конечно, почему бы и нет?

Она наклонилась за двумя новыми банками.

– Как думаешь, ничего, если мы будем под легким хмельком? Время просохнуть до того, как Снегович перейдет к активным действиям у нас, в принципе, будет.

– Ну да. Он же ждет темноты, – сказал я.

– Если мы поняли его правильно. – Она открыла банки. – Мы ведь правильно его поняли, Сэм?

Она вручила одну банку мне. Я поблагодарил ее и сделал глоток. Пиво все еще хранило приятную прохладцу.

– А вот не поручусь, – сказал я. – Он такой странный тип. Просто никто же всерьез не верит в вампирское бессмертие и во все эти сказки…

– Но Снег Снегович верит.

– Да что взять с парня, которого зовут как персонажа какой-то детской сказки?

Кэт усмехнулась.

– Только при нем подобное не ляпни. Я уже попыталась подколоть его на тему Белоснежки и отравленного яблочка. Получила оплеуху ни за что ни про что. У него хороший, тренированный удар. – Она произнесла это таким голосом, будто озвучивала какой-то любопытный факт. – Бедные ребята. – Она покачала головой, поднесла банку ко рту и отпила. – Не нужно нам было убегать от него тогда. Что бы он с ними не сотворил, это все ляжет на наши плечи. На мои, чего уж там. Они сейчас платят за мою дурость.

Желая хоть чуть-чуть отвлечь ее от незавидной судьбы Пегги и Донни, я спросил:

– Так что же было ошибкой номер два?

– Ну, коль скоро ошибка номер один – свести судьбы с Биллом, – сказала она, отхлебывая еще пива, – ошибкой номер два будем считать договор с Эллиотом. Хотя, если судить с более морализаторской позиции, ошибка номер два – задумать начать подыскивать наемного убийцу для расправы с мужем. Я ведь могла просто развестись с ним, так ведь? Но он убил моего ребенка. Это был личный счет. – Ее голос стал странным. – Он просто оторвал часть меня и смыл в унитаз. – Она повернулась ко мне, и я увидел, что глаза ее полны слез от края до края. – Когда кто-то убивает твоего ребенка, нельзя просто так это оставить.

– Да, – сказал я. – И ты не оставила.

– Я не думаю… – Она всхлипнула, потом сделала глубокий вдох. Утерла глаза, сделала еще глоток. – Я не думаю, что совершила ошибку. Билл был подонком. У меня не было выбора. А когда нет выбора, нельзя сказать – ошиблась. Ошибку нужно признавать, когда было, из чего выбрать… и выбран был худший вариант. Так что настоящая ошибка номер два – это Эллиот. – Она пожала плечами и содрогнулась, будто от отвращения. – Кто бы мог подумать, что он – вампир? Я ведь даже не верила в вампиров… ну, тогда… раньше.

– Мало кто в них верит, – отметил я.

– Ну, вот Снег Снегович – верит.

– Таких, как он, немного. Нам просто повезло наткнуться именно на него.

– Повезло, говоришь? – спросила она с мрачным, отрывистым смешком. – Что-то не вижу я особой удачи.

– Да, думаю, это тоже часть Проклятия Мертвого Вампира.

– Похоже на то. Эллиот продолжает мстить нам за свою смерть. – Оглянувшись через плечо, она нахмурилась и крикнула: – Эй, Эллиот! Дай нам передышку, а? Больной урод!

Наши глаза встретились, и с ее губ слетел еще один сухой смешок.

– Прости. У меня уже немного крыша едет.

– Не бери в голову.

– На чем я там остановилась? Ах да. Вторая ошибка. Правильно. Знаешь, а я ведь даже не думала, что история с намемным убийцей будет иметь какое-то продолжение. Думала, это как в магазин сходить… платишь деньги за услугу, услуга оказывается, все. А продолжение вон какое оказалось. Лежит сейчас, мать его так, в нашем багажнике. Ни за что бы не наняла его, если б знала, что он вампир.

– Почему ты наняла именно его? – спросил я. – Неужто клыков не заметила?

– Кстати, о клыках. Их не было у него во рту, когда мы встретились. И вообще, он производил впечатление неплохого парня. Да, он выглядел жутковато… как какой-нибудь злодей немого кино. Ты сам его видел.

– Ага. Вылитый граф Орлок.

– Вот и верь потом словам про книгу, которую по обложке не судят.

– Тут просто иной случай.

– Ну да ладно. Он был вежлив со мной.

– Где ты нашла его?

– Он нашел меня. На побережье Санта-Моники, около двух часов ночи.

Мне потребовалось минутка, чтобы осознать ее слова. Сначала я подумал, что ослышался.

– Побережье Санта-Моники? Два часа? Ты рехнулась? Кто там только не ошивается по ночам! Тебя могли саму убить!

– Забавно, что ты сказал, – она одарила меня грустным взглядом. – Той ночью меня почти убили. Я набрела на какую-то подвыпившую компанию… их было трое.

– Какого черта ты забыла ночью у моря?

– А ты как думаешь? Я искала кого-нибудь, кто согласился бы убить Билла за деньги. А если тебе нужен кто-то, кто согласится, тебе дорога не в городской совет. А туда, где все эти странные люди обретаются.

– Но, Бог мой…

– Ты будешь слушать дальше? Ты уверен, что хочешь услышать?..

– Да. Прости. Продолжай.

– В общем, я столкнулась с троицей не вполне адекватных парней на берегу. Едва их заприметила – сразу поняла: жди беды. Попробовала убежать… почти удалось. Когда нужно, я – прекрасная бегунья. Но один из них был чертовски быстроног. В средней школе, наверное, был чемпионом по бегу. А один из них еще и запустил в меня чем-то. Смешно, но, по-моему, это был бумеранг – можешь поверить? Ну, в общем, я упала… они избили меня… потом изнасиловали.

Она выпила еще немного пива, затем вздохнула и уставилась отсутствующим взглядом куда-то вперед, за ветровое стекло. Молчала несколько минут, будто вспоминая.

– Потом они ушли. Унесли с собой мой кошелек и мою одежду. Все, что только у меня тогда с собой было. Я лежала на холодном песке и истекала кровью. Мне досталось так сильно, что я едва могла двигаться. Как доберусь до дому – вообще не представляла.

– Как далеко был твой автомобиль? – спросил я.

– Дома. Я шла пешком. До побережья от моего дома каких-то две-три мили. Я полагала, что у меня будет больше шансов встретить потенциального убийцу, если я буду идти пешком. Но после того, что произошло… я еле-еле могла шевелиться, и я была совсем голая. И не хотелось мне, чтобы кто-то видел меня в таком виде. Уж точно не полицейские, которые непременно подобрали бы меня. Я не знала, что делать. Я плакала навзрыд.

– Понятное дело, – тихо сказал я.

– Я вообще много плачу.

– У тебя на то много причин.

– Да нет, я просто размазня. – Она попробовала улыбнуться. – Так или иначе, я лила слезы в три ручья и ползла по песку, когда Эллиот нашел меня.

– А что он-то делал там в такой час?

– Не знаю, наверное, ждал у моря погоды. На меня он набрасываться не стал. Может, уже высосал кого-то досуха в ту ночь. Кто знает? Сначала я его испугалась. По нему сразу было видно – тип непростой. Я уже почти была готова к тому, что он начнет там же, где те три товарища бросили, а потом, скорее всего, убьет меня. Но нет, он показал себя с лучшей стороны. Первое, что он сделал – снял свой плащ и завернул меня в него.

– На нем уже тогда был плащ?

– На нем он был всегда.

– А под плащом-то хоть что-то было?

– Еще бы. Черный вечерний костюм. – Она улыбнулась. – Ночка была не из теплых.

– Я просто подумал – мало ли, вдруг он все время в плаще на голое тело щеголял.

– Нет, только в доме. И, может быть, в жару. Я не задавала ему много вопросов. Тогда я думала, что он просто этакий мрачный маргинал – полуночник, слишком уродливый для дневного света. В общем, за плащ я была ему благодарна. Стылый песок – не лучшее ложе, а если еще учесть, что на мне ничего не было… да, хочешь не хочешь, а научишься так ценить солнечные деньки.

– Может, выключим кондиционер? – спросил я. Только сейчас до меня дошло, что я дрожу и весь покрыт мурашками. Впрочем, вряд ли тому виной были волны прохлады, подпускаемой умной автоматикой в салон.

– Нет, не стоит, – ответила Кэт. – Если мы его выключим, мы зажаримся тут. – Она приложилась к банке еще раз. – Вот так я и повстречала Эллиота. Он стал моим спасителем. Было бы куда лучше, появись он раньше… но, по крайней мере, мне не пришлось топать домой голой, избитой и вымазанной в крови и песке. Он обернул меня в плащ и отнес к своей машине.

– У него была машина?

– Да, катафалк.

– Ох.

– Впечатляет, да?

– Не так уж чтобы. Я удивлен, что он не полетел с тобой до дома.

– На крыльях летучей мыши? Ну, тогда бы я точно что-то заподозрила.

– Катафалк недостаточно подозрителен?

– Он сказал, что работает в похоронной кампании. Этого мне хватило. Я просто хотела вернуться домой, и благодарила своего ангела-хранителя за то, что подослал мне Эллиота. Он вел себя по-джентльменски. Не откалывал шуточек. Подвез к дому и проводил до самой двери.

– Где был Билл все это время?

– В Сан-Франциско, на конвенте врачей. То была ночь субботы, и до понедельника он возвращаться домой не собирался. Так что…

– Как ты попала в дом? Он же был заперт?

– Да, но в гараже есть ключ-близнец. Я послала Эллиота за ним и уселась ждать на крыльце.

– Мне просто любопытно. Люблю подробности.

– В тебе живет писатель.

– Наверное. Так что случилось потом, когда ты вышла?

– Я заперлась в ванной где-то на час. – Странно посмотрев на меня, она добавила: – Мне, знаешь ли, по душе принимать долгие ванны после избиений и изнасилований. Просто потому что это не то, что нужно делать. Нужно звонить в полицию, они забирают тебя для сбора улик, кто-то скоблит тебя в поисках семени, прочесывает лобковые волосы, если они у тебя есть. Я прошла через такое однажды и не хотела повторять. В том-то и суть – я знаю, что не должна мыться, но все равно это делаю. Так же и той ночью… утром. Было уже около трех часов утра.

– Эллиот ушел?

– Нет, он ждал. – Поведя плечом и посмотрев на меня с полустесненной усмешкой, она сказала: – Он был в ванной со мной.

– Пока ты мылась?

– Да. Я была не против. Я уже была голой, когда он нашел меня. Он был хорошим, не пытался на меня наброситься. Я все еще была напугана всем произошедшим и не отошла от боли. Потому и решила – ничего плохого в том, что он составит мне компанию. К тому же он был настолько уродлив, что мне было его жаль. Вряд ли ему часто перепадал шанс… ну… сам понимаешь. И я была рада, что кто-то есть неподалеку.

– Сколь обходительно для него.

– Отнесись к этому попроще, Сэм.

– Что ж, знаешь ли…

– Может быть, тебе лучше обо всем этом не знать.

– Нет! Нет. Я послушаю. Но… просто… – я тряхнул головой.

– Надеюсь, ты ему не завидуешь? Для этого просто нет причин.

– Знаю, – сказал я.

И солгал.

Конечно же, я завидовал. Ведь это он нашел Кэт той ночью. Он завернул ее в свой плащ и отнес к машине. Он берег ее покой, пока она мылась.

И это было, черт побери, не все.

– Мы ничего такого не делали… Я принимала ванну, он сидел на крышке унитаза. Мы разговаривали. Он был… очень участлив со мной. Был обеспокоен. Мы очень долго с ним говорили. После ванны мы спустились в гостиную, я сделала нам коктейли и мы продолжили.

– Что…

– Я была в его плаще. Он дал мне его после ванной, и…

– Я хотел спросить, что вы пили. – Солгал я. Как раз то, что на ней было надето, волновало меня больше всего.

– А, – улыбнулась она. – Мартини с водкой.

Ее ответ меня удивил.

– Он пил спиртное?

– Три бокала на душу.

– Вампиры что, выпивают?

– Он – да. Я не подозревала в нем вампира.

– А кем он, по-твоему, был? Джеймсом Бондом?

– Ага. Очень уродливым Бондом. Галантный… обходительный… участливый. Мы продолжали говорить в основном обо мне. Про себя он рассказывал крайне уклончиво.

– Причины-то были, – хмыкнул я.

– Да, как выяснилось. Но под конец я рассказала ему все. Началось с того, почему я была на пляже поздней ночью. Я тоже старалась отвечать загадками… сам понимаешь, до него я никому не выбалтывала, что ищу киллера. Да и потом, могла ли я ему до конца доверять? Нет, не могла. Но, повторюсь, мы говорили долго… и я сама выпила бокал-другой… и все-таки сказала ему. Сказала, что ищу того, кто согласится убить моего мужа. Он посмотрел мне прямо в глаза, взял за руку и спросил: «Почему вы вдруг возжелали смерти благоверного?» Да, вот так цветисто он выражался… и я ему все-все выложила.

– Даже про аборт?

– Нет. Нет, о таком я рассказать не могла. Наверное, следовало бы, но… – Она покачала головой. – Слишком больно было об этом говорить. Я сказала ему, что Билл постоянно изменяет мне с кем попало, и я боюсь подхватить от него СПИД. И еще – что он меня жестоко избивает. В общем-то, неправды я не сказала. Эллиот поверил мне. Внимал каждому слову, и что-то в его взгляде менялось. Его мой рассказ буквально заворожил. Он, можно сказать, на крючок попался… ну, я и поднажала. Поведала пару… семейных историй. О том, что Билл со мной делал. В основном это все были извращения, издевательства… с кровавыми подробностями. Эллиот, слушая, почти не дышал и начал выглядеть страшновато. А я и думать не думала о вампирах… самое страшное, что я могла разглядеть в нем – пассивного садиста, которому нравятся подобные истории. Ну я и подумала – почему бы не предложить ему разделаться с Биллом.

– Значит, ты и во мне видишь пассивного садиста? Поэтому меня выбрала?..

– Нет, в тебе я вижу парня, который был мной одержим.

– Всяко лучше.

Ее банка опустела, и она бросила ее за спину. Я допивал свою.

– Мне даже не пришлось просить Эллиота. Мы сидели на диване, в моей гостиной. Он пил третий бокал мартини. Я только закончила рассказывать ему, как Билл вырезал мне на ягодице свои инициалы, когда…

– Билл… вырезал?..

– Ну да. Это еще не самое плохое, что он себе с рук спускал. Вырезал скальпелем… во время нашего медового месяца.

– Медового месяца?!.

– Наш брак, увы, сразу показал свои коготки.

– О Боже.

– В общем, у Эллиота буквально слюна закапала, когда я ему это рассказала. Стоило бы обратить на это внимание, да? Потом он выпалил: «Я убью его для вас! Я отрублю мерзавцу и распутнику его больную голову!» И… он это сделал. Именно это. Буквально.