Текст книги "Укус (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

46

Кэт нажала на педаль.

Фургон дернулся назад.

– А-ааааа!.. – завопил Снег Снегович.

Прислонившись к двери, я выглянул в окно и посмотрел назад.

Застигнутый врасплох, он даже не успел развернуться – и теперь бежал задом наперед, пока фургон надвигался на него.

– Стойте! Стойте! – кричал он.

– Что он делает? – спросила Кэт.

– Бежит спиной вперед.

– Прямо за нами?

– Ну практически.

– Жаль, мне не видно!

– Он упал! Стопори!

Кэт ударила по тормозам.

Фургон замер, не доехав пару метров.

Позади нас Снегович пытался встать. Со связанными руками получалось плохо, поэтому он перекатился на колени и локти и буквально подбросил себя вверх. Едва встав, он развернулся и закричал:

– Чертова сука! Я вас прикончу! Вас обоих!

Кэт слегка нажала на газ. Матерясь напропалую, Снегович еще отбежал назад.

Я следил за ним через боковое зеркало.

– А он оживился, – отметила Кэт.

– Видно, все же прикидывался. Надеялся, что мы потеряем бдительность.

– Трюкача не перетрюкачишь, – глубокомысленно изрекла Кэт.

Так мы и ехали задом наперед, пока не выбрались из ущелья. Кэт подала вперед и вправо. В зеркале я поймал краем глаза фигуру Снеговича, бодро гарцующего следом за нами.

Фургон заложил круг почета вокруг нашей скалы. Даже на малой скорости фургон поднимал кучу песка. Подобно волшебной ауре, пылевое облако следовало за Снеговичем. Он ругался и поминутно отплевывался.

Когда мы повернули налево, я перестал его видеть – зато смогла Кэт.

– Вот он где, – протянула она довольно, поглядывая в зеркало. – Долго же он будет отмываться, когда домой попадет.

А через несколько минут она сказала:

– Ой. Он исчез.

– Куда?

– С твоей стороны его не видно?

Я проверил зеркало.

– Нет.

– Наверное, попал в слепое пятно.

– Он мог попробовать запрыгнуть на лестницу.

– Мог, – кивнула Кэт.

Она утопила педаль газа. Когда нас бросило вперед, Снег вскрикнул. Кэт сразу притомозила.

Выскочив из фургона, мы обежали его – и нашли Снеговича растянувшимся на животе, с руками за головой. Он выглядел так, будто его еще раз столкнули с порядочной высоты. Может быть, его протащило по песку – но не далеко, вряд ли больше пары-тройки метров.

Когда мы приблизились к нему, он поднялся на колени, тяжело дыша и сплевывая. На грудь и живот ему легли длинные царапины. На потеки крови и пота налип песок.

– Ты в порядке? – спросила Кэт. – Хотела бы я сказать тебе – мол, ножка моя нетвердая, сорвалась сама на акселератор, но ведь лгать нехорошо, верно?

– Мразь! Тварь!

– Нельзя ли повежливее? – попросил я его. – Мы ведь все-таки не в…

Тихое бормотание двигателя, поставленного на холостой ход, сменилось оглушительным рычанием.

Челюсь Снеговича отвисла.

Мы с Кэт резко обернулись – посмотреть, что произошло.

Песок бил из-под задних колес фургона в два фонтана.

– Черт! – завопил я.

– Нет! – вскрикнула Кэт.

Снегович не нашелся со словами – лишь хрипло заревел, как раненый бык, когда фургон рванул вперед, натягивая веревку до предела и выворачивая ему руки.

Очень скоро его рев сменил тональность.

Помчавшийся вперед фургон поднял его в воздух, и какое-то время, могу поклясться, Снег Снегович летел в пыльном шлейфе за машиной, завывая уже не быком, а раненой гиеной. Длилось это метров пятьдесят-восемьдесят – потом его тело ударилось оземь, и вой захлебнулся.

Фургон продолжал гнать вперед, таща Снеговича следом.

Мы бежали за ними и на бегу кричали, прося Пегги остановиться.

То была, конечно, Пегги – больше некому.

Чертовски быстро оправилась.

Снеговича мотало, заносило и подбрасывало, как сумасшедшего любителя водных лыж, забывшего, что ни самих лыж, ни воды кругом нет. Пару раз он почти поймал волну.

Пегги протащила его всю дорогу вдоль склона, прежде чем остановилась.

Добрую четверть мили.

Мы бежали следом. Запыхавшиеся, обливающиеся потом.

Там, в отдалениии, бездвижный взлохмаченный ворох, привязанный к бамперу, лежал на песке за фургоном, и преобладали в том ворохе два цвета: бледно-серый, пыльный, и красный, кровавый.

Водительская дверь распахнулась.

Пегги вывалилась наружу. Вальсируя на нетвердых ногах, она двинулась к Снегу Снеговичу. Упав на локти и колени, она поползла. Достигнув конца борта фургона, кое-как поднялась снова.

Эти ее отчаянные рывки живо напомнили мне про то, как передвигались зомби в «Ночи живых мертвецов». И выглядела Пегги под стать тем неупокоенным разлагающимся ребятам из фильма – спутанные грязные волосы, лицо все в засохшей крови.

– Что она хочет?.. – Кэт запыхалась.

– Убить его?

– Там уже… боюсь… убивать нечего.

– Пегги! – крикнул я. Воздуха в легких почти не осталось, но, думаю, вышло достаточно громко, чтобы она услышала.

Не удостоив нас даже мимолетного взгляда, она продолжила ковылять к телу Снеговича.

– Я могу подбежать… и попробовать образумить ее, – сказал я.

Кэт покачала головой и сжала мою руку.

– Не стоит. Он и так уже мертвец. Пусть она делает с ним все, что хочет. После всего того, что он сделал с ней и с ее братом… пусть.

Я кивнул.

– Правильно. Пусть.

Там, впереди, Пегги замерла над недвижимым телом Снега. Сначала мне показалось, что он лежит на спине. Потом – что все же на животе. А потом я понял, что не смогу наверняка сказать, где у этой мешанины спина, а где грудь. Слишком уж сильно потрепало Снега.

Пегги смотрела на него сверху вниз.

Потом – опустилась на колени.

Потом впилась зубами ему в шею.

Он закричал.

47

Не уверен, зачем я и Кэт вдруг побежали. Слишком поздно было останавливать Пегги; слишком поздно было спасать Снега Снеговича. Может, нам просто хотелось посмотреть на это сумасшествие поближе.

Снегович все-таки лежал на спине.

Пегги, присев перед ним на корточки, уже разорвала правую сторону его шеи. Кровь забила вверх фонтаном – похоже, была задета яремная вена, или сонная артерия, а может, и все сразу. Лицо, шею и грудь Пегги щедро окатило красным.

Когда мы замерли у ног Снега, Пегги подняла голову от его тела. Ее жертва уже перестала кричать и биться в конвульсиях, но кровь все еще била ключом.

Пегги рванулась вниз и вцепилась в левую сторону шеи Снега.

Я услышал звуки рвущейся плоти.

Она рьяно, словно собака, затрясла головой. Поднялась. С ее рта свисал лоскут плоти.

Повернув голову, она уставилась на нас.

Моргнула несколько раз. Ее глаза, пронзительно-голубые, смотрелись чужеродно на лице, омытом таким большим количеством крови. Такому лицу теперь пошли бы скорее пустые, равнодушные глазницы.

Зубы ее так крепко стиснули кусок шеи Снега, что ей, казалось, стало трудно дышать.

Воздух с шипением выходил из ее ноздрей. Под одной надулся и лопнул кровавый пузырь.

Она выплюнула то, что было у нее во рту и жадно втянула воздух.

С обеих сторон шеи Снега Снеговича лились ручьи крови.

Он был мертв.

– Господи, Пегги, – тихо сказала Кэт.

Девушка не ответила. На коленях, с прямой спиной, она продолжала глубоко дышать и хлопать глазами.

– Сэмми, нужно привести ее в порядок и найти одежду получше. Посмотри, что есть в фургоне. Я покараулю ее.

После всего увиденного у меня было малость тяжело на душе, так что возможность ненадолго покинуть эту абсурдную сцену я счел за благо. Пройдя к пассажирской двери, я открыл ее и забрался внутрь. Внутри все вибрировало, и я понял, что Пегги оставила двигатель работающим. Дотянувшись до ключа зажигания, я заглушил его.

Подняв с пола жилого отсека пачку влажных салфеток и старое пляжное полотенце, надо полагать, принадлежащее Пегги и Донни, я прикинул – да, этого хватит, чтобы привести ее в относительный порядок… но лишь в относительный. Что бы она ни надела, будет мигом испорчено.

Я оглядел разбросанную одежду. Не хотелось мне почему-то, чтоб Пегги досталось что-нибудь из гардероба Кэт.

После непродолжительных поисков я запасся зеленой блузкой с короткими рукавами и короткой джинсовой юбкой, что, должно быть, принадлежали Пегги. Все нижнее белье, что попадалось мне под руку, было либо моим, либо Кэт – я ведь видел, как она складывала его в сумку. Пегги и Донни, похоже, ничем таким не располагали. И никакой обуви я тоже не нашел.

Выбравшись наружу, я поспешил к задам фургона. Кэт и Пегги там не было.

Зато был Снегович. Все еще привязанный к бамперу. Кровь из него больше не била.

Мухи жужжали над ним.

Я обогнул тело и застал Пегги с Кэт по другую сторону машины, в тени. Пегги, сложив руки на коленях и склонив голову, выгнула спину, Кэт стояла за ней, аккуратно вытирая ей спину.

– А вот и Сэм, – сказала она, как только я подошел. – Давай-ка переоденем тебя.

Пегги кивнула, но с места не двинулась.

– Сиди, – сказала ей Кэт. Подняв платье за задравшийся подол, она стянула его с Пегги через голову. Та, не глядя на меня – а я замер в полушаге, – подняла руки, помогая делу. Скомкав злосчастный сарафан-простыню, весь в кровавых пятнях, Кэт бросила его на землю.

– Что там у тебя? – спросила она.

– Влажные салфетки, полотенце и одежда, – отчитался я.

– Давай полотенце.

Я протянул его Кэт. Потом опустил упаковку с салфетками и сложенную одежду на землю у ног Пегги, я отошел со словами:

– Пойду, отвяжу Снеговича от машины.

Это сделать определенно стоило. И, как я подозревал, Пегги не очень нравилось, что я расхаживаю поблизости, когда она без одежды.

Отвязывать труп от бампера оказалось делом муторным, так что я просто обрезал веревку у самого узла. Нож Снега справился с задачей без труда.

Покончив с этим, я понял, что просто бросать веревку – тоже глупо. Во-первых, она может нам еще понадобиться. Во-вторых, рано или поздно кто-нибудь найдет тело. От него, скорее всего, мало что к тому времени останется, но скелет со связанными руками не менее подозрителен, чем полноценный мертвец. Связанные руки безошибочно укажут на насильственную смерть.

Я присел у тела. Руки Снега Снеговича лежали на земле, запрокинутые за голову – запястья плотно прижаты друг к другу, локти согнуты.

Прижав лезвие к стяжке, я принялся пилить ее. Работая, я старался не смотреть ему в лицо. И на шею. Никак, впрочем, нельзя было спастись от ленивого гудения мух, живо напомнившего мне долгие летние дни моего детства.

– Лучше б я на рыбалку поехал, – сказал я довольно громко и услышал, как Кэт рассмеялась.

– Ты же не любишь рыбалку! – донеслось в ответ.

– Не люблю, – согласился я, – но всяко ведь лучше, чем это.

– Было бы славно сейчас сидеть в лодке, – сказала она. – В маленькой гребной шлюпке. Или в каноэ. И плыть себе по речке…

– Славно – не то слово. – Разлохмаченная веревка наконец-то разошлась в одном месте, и остаток я просто стянул с запястий Снега.

– Можно было бы взять с собой Пегги, – заметила Кэт. – И столкнуть в воду. Так она хотя бы быстро вымылась.

– Никто не смеет меня сталкивать, – сказала Пегги. Ее голос звучал хрипло. – Сама бы спрыгнула.

– Эй, ты говоришь! – удивился я.

– Ну да, я это умею.

Ее голос звучал кисло. Как обычно.

– Как себя чувствуешь? – участливо спросила Кэт.

– Как гнилушка. Голова раскалывается.

– Неудивительно.

– Я вся чешусь, меня тошнит, и во рту – ужасный вкус.

– Добро пожаловать в клуб, – хмыкнул я.

– Очень смешно, – в тон мне ответила Пегги.

Покончив с веревкой, я смотал ее. Поднявшись с земли, сунул нож за пояс.

– Неплохо я этого Снега отделала, да? – спокойно заметила Пегги. – Он ведь хотел, чтоб ему в шею Эллиот впился. А в итоге я это сделала. Интересно, станет ли он после этого вампиром? – Она отрывисто рассмеялась. – Вот уж не знаю.

– Не думаю, что станет, – усомнилась Кэт.

– Чтоб он горел в аду, ублюдок.

– Он уж там. Твоими стараниями, – сказал я.

– Получил по заслугам. Где Донни? С ним все хорошо?

– Он в порядке, – сказала Кэт.

– О, никто из нас не в порядке, – мрачно заметила Пегги.

Я выглянул из-за угла фургона. Полотенце лежало на земле. Пегги стояла спиной ко мне, лицом к Кэт. Они обе возились с влажными салфетками. Кэт терла ей лицо, сама же Пегги прохаживалась влажным комочком по ногам.

– Донни хватило сил убежать, – сказала Кэт. – Снегович был с ним на крыше фургона. Я швырнула в Снега камень. Попала. И, пока он очухивался, Донни столкнул его вниз. Так мы его одолели. Но Донни потом дал стрекача. Куда-то в сторону этих старых шахтерских развалин. Мы как раз туда собирались поехать, но тут вмешалась ты, и… – Кэт закончила вытирать лицо Пегги. Отступив от девушки, она склонила голову сначала на один бок, потом – на другой. – Ну, более-менее чисто, – заключила она.

– Мы должны найти его, – сказала Пегги.

– Спешить пока незачем.

Пройдясь салфеткой вверх и вниз по руке, Пегги скомкала ее, бросила в сторону, посмотрела через плечо – и увидела меня.

– На что вылупился?

– Ни на что, – сказал я и отвернулся.

– Успокойся, Пег, – сказала ей Кэт.

– А пусть он не пялится.

– Вот уж большая беда. Он рисковал жизнью ради тебя и Донни.

– Это не дает ему права глазеть на меня.

– Но дает право на чуть более вежливое обращение.

Кэт заступалась за меня. Бальзам на душу.

– Думаю, не на тебя одну он, как ты сказала, глазел, – добавила Кэт.

Я засмеялся и крикнул:

– Вот уж точно!

– Ладно, лучше я тебя не вычищу, – сказала Кэт. – Не с тем, что у нас есть. Давай оденем тебя. Потом найдем Донни и уедем отсюда.

– Как быть со Снеговичем? – спросил я, стоя спиной к ним.

– Сам-то что думаешь?

– Не знаю. Есть у нас какая-нибудь причина не оставлять его там, где он сейчас валяется?

– Кто-нибудь обязательно найдет тело, – сказала Кэт. – Вопрос времени.

– Если они не найдут его быстро, от него мало что останется.

– Но ведь кости все равно никуда не денутся.

– Что верно, то верно, – вздохнул я.

– Он привез нас сюда, чтобы показать ущелье Брока. Может, стоит вернуть ему должок и показать его ему?

– Если только мы сможем это самое ущелье найти.

– Я бы постаралась. Все лучше, чем бросать его здесь, на виду.

– Что ж, тогда мы должны загрузить его в фургон, отвезти туда, выгрузить и сбросить вниз.

– Тебя послушать – так все так буднично.

Я, усмехнувшись, обернулся к ней.

Пегги, согнувшись, натягивала джинсовую юбку. Я скользнул равнодушным взглядом по ее тощим ягодицам и скорчил мину. Кэт, заметив, изогнула краешек губ в улыбке.

– Такое впечатление, что нам теперь на роду написано таскать туда-сюда мертвые тела, – проворчал я.

Ее улыбка стала шире.

– Неправда.

– Не правда, но и не ложь. С этой полночи на нас просто сыпятся тела, жаждущие буксировки. Нужно кого-то забрать, кого-то куда-то оттащить, засунуть в багажник, замотать, вытащить из потерпевшей аварию машины, занести в фургон… Все бы ничего, но для таких вещей тут слишком жарко. И мои мышцы всяко не железные. Не хочу нести Снеговича. Пусть Пегги несет. Она его убила.

– Хи-хи-хи. – Застегнув зеленую рубашку, которую подала ей Кэт, на все пуговицы, Пегги обернулась и сердито посмотрела на меня. Ее лицо выглядело чистым, но слипшиеся волосы на лбу на свету отчетливо отливали красным. На руках и ногах тоже виднелись потёки – Кэт проделала хорошую работу, но все же скорее косметическую, чем гигиеническую. Теперь по Пегги сразу нельзя было сказать, что на нее еще недавно вылился добрый галлон крови из разорванной шеи сумасшедшего – но не более. Внимательный близкий взгляд приметил бы оставшиеся следы. – Ты – смешной мужик, Сэм.

– Какой есть, – пожал я плечами.

В ее глазах читался вызов.

– Хочешь, чтоб я его несла? Дерьмо вопрос. Понесу.

– Я пошутил, Пег. Конечно, нести буду я. – Я миролюбиво поднял руки.

– Ты мне «спасибо» должен сказать, за то, что я его тебе убила.

– Ты его не мне убивала.

Кэт подняла с земли носки и передала ей.

Пегги приняла их без комментариев и жестов благодарности. Она чуть не упала, пытаясь натянуть их, и Кэт пришлось ухватить ее и придержать.

– Как долго ты уже в сознании? – спросила она.

– Что?

– После аварии ты отключилась?

– Ну да.

– А когда очнулась?

Пегги снисходительно улыбнулась. Улыбка была редким гостем на ее лице – и, наверное, то было к лучшему. Нехорошая у нее была улыбка. Едкая.

– Вы, значит, сами не поняли?

– Поняли – не спрашивали бы, – сказала Кэт.

– Я пришла в себя после ваших пощечин.

– И не подала виду?

– Угу.

– Получается, ты была в сознании, когда мы вытаскивали тебя и тащили в фургон.

– Ну конечно же.

– Очень мило с твоей стороны, – заметила Кэт и отпустила ее.

Пегги была одной ногой на земле. На другую, согнутую в коленке, она пыталась натянуть обеими руками носок. Как только Кэт отпустила ее локоть, она принялась подпрыгивать на одной ноге, пытаясь удержать равновесие – и удержала бы, если бы Кэт легонько не толкнула бы ее в спину.

– Ой. Прости, – сказала она, когда Пегги рухнула в пыль.

48

Пегги вскрикнула. Плюхнувшись на пятую точку, она свалилась на спину, дрыгнув ногами в воздухе. Перекатившись на бок, она оторвала голову от земли и зло уставилась на Кэт.

– Эй! Зачем ты это сделала?

– Это тебе за то, что заставила нас тебя таскать.

– Да пошла ты знаешь куда?!.

– Куда? Давай, девочка. Вставай, поговорим. Думаешь, загрызла полумертвого – и самая крутая здесь? – В глазах Кэт вспыхнул недобрый огонь. – Не связывайся с нами. Справились с Эллиотом – и с тобой сладим.

Оставив ее на земле, мы прошли за фургон и посмотрели на Снеговича.

Над ним собрался целый рой мух. По его невидящим глазам ползали муравьи.

– Ну и дела, – присвистнула Кэт.

– Возьму-ка я резиновые перчатки, – нашелся я. – Они где-то в сумке.

– Мне интересно, есть ли какой-нибудь способ попроще…

– Я знаю способ попроще – оставить его здесь.

– Мы должны, по крайней мере, оттащить его с глаз долой, – сказала Кэт. – Просто для моего душевного спокойствия. Кто угодно может сюда заявиться. Кто угодно и когда угодно. Я хотела бы быть подальше отсюда, когда тело найдут.

– Если кому-то придет в голову сюда заявиться, первым делом он наткнется на тело Эллиота.

Она, поморщившись, кивнула.

– Что будем делать с ним? – поинтересовался я.

– С Эллиотом? Думаю, не лишним будет вернуться в этот грот и забрать его. Сбросим его на пару со Снеговичем в ущелье.

– То есть, мне придется тащить уже два трупа.

– Похоже на то. Стоило оставить Эллиота в багажнике.

– История не терпит сослагательных наклонений.

– Увы, – согласилась Кэт. – Я точно не рассчитывала, что все обернется именно так. Недооценила наши силы…

– Не одна ты. Мы недооценили наши силы.

– Я-то думала, у нас нет никаких шансов против этого ублюдка.

– Я тоже так думал. Наши шансы на выживание были весьма хлипкими.

– Ну вот. Выбросить Эллиота было не самой удачной попыткой довести Снега до белого каления. Выбить из колеи.

Кивнув, я добавил:

– Он должен был бы держать нас в живых, чтобы мы могли привести его к телу.

– Да, так бы мы выиграли время. Повысили бы ставки.

– А ведь прекрасный план, – сказал я. – Возможно, он нам уже помог.

– Ты еще не слышал лучшую часть.

– Правда?

Она тихо засмеялась.

– Не то, чтобы я думала, что этим чего-то добьюсь… в смысле, я не зна…

Ее перебил шум двигателя.

Фургон.

– НЕТ! – завопил я.

– Пегги!!! – присоединилась ко мне Кэт.

Фургон даже с места не сдвинулся, пока мы не добежали до его угла – но все равно предпринимать что-то было явно поздно. Пегги больше не лежала на земле. Дверь с водительской стороны была распахнута.

Машина рванула вперед.

– Черт побери, Пегги! – крикнула Кэт. – Останови фургон!

Она, казалось, только ускорилась.

Но и Кэт поднажала. Она внезапно вырвалась вперед, высоко задирая длинные ноги и вытянув вперед руки. У нее определенно не было шанса достать до водительской двери – но меня восхитил сам факт попытки.

Пегги протянула руку, чтобы захлопнуть дверь, и тут произошло невероятное.

Кэт с рассерженным воплем прыгнула вперед и вцепилась в пальцы девушке. Тормозя подошвами, она рванула добычу на себя – и Пегги вывалилась из салона.

Они покатились по грязи. Оставшись без водителя, фургон продолжал ехать сам по себе.

Я мог лишь наблюдать. В кувыркающейся путанице рук и ног трудно было разобрать, где начинается Пегги и заканчивается Кэт. Некоторое время ушло на то, чтобы я понял, что пока что сверху Пегги, пальцами вцепившаяся Кэт в лицо.

Впрочем, победа ее была лишь кажущейся. В следующее мгновение Кэт съездила Пегги по уху.

У меня чесались руки наподдать.

Но, похоже, Кэт больше не нужна была помощь, так что я побежал вослед фургону.

Громоздкий автомобиль вихлял туда-сюда, медленно теряя скорость, будто высматривая какие-то несуществующие достопримечательности. Спад скорости, впрочем, не спас его от внезапно выросшей на пути скалы. Я не успел – и лишь скрипнул зубами и зажмурился, когда фургон на ходу протаранил каменную глыбу. Раздался скрежет сминаемого металла, что-то пронзительно звякнуло – с таким звуком обычно лопаются пружины.

И все.

Я осторожно открыл глаза. Поплелся к месту второй за сегодняшний день автомобильной аварии.

Дверь водителя висела на одной петле и жалобно поскрипывала.

Поначалу мне чуть не стало дурно, когда я увидел, как из-под фургона медленно расползается лужа темно-бордового цвета, от которой поднимался пар.

Слишком уж напоминало кровь.

Потом до меня дошло, что это всего лишь тек хладагент.

Упав на колени и локти, я глянул между колес. Все было еще хуже, чем я предполагал. Днище фургона прорезала извилистая трещина. Где-то там, вдали, у самого ее основания, красная, тяжело пахнувшая муть била едва ли не фонтаном. Что-то тихо, угрожающе шипело.

Весь перед фургона сплющила скала.

– Вот дерьмо, – пробормотал я, поднимаясь и отряхивая колени.

Стараясь не наступать в натекшее болото, я запрыгнул в салон и сел на место водителя. Провернул ключ зажигания несколько раз. Дохлый номер – мотор похрипел-похрипел, да и скончался окончательно. На каждый новый поворот ответом служило лишь безжизненное кликанье.

Спрыгнув из фургона на землю, я стянул рубашку и вытер от пота и песка лицо. Бросил взгляд в сторону Кэт и Пегги. Первая – отряхивалась от песка. Вторая – лежала на земле лицом вниз.

И идти до них было порядочно.

Преследуя фургон, я успел отбежать довольно далеко.

Но и в этом был свой плюс: я теперь был довольно близко к шахтерским развалинам. Если я сумею найти Донни, мы вернемся к ним вместе. Не придется дважды ходить туда-обратно.

– Донни! – крикнул я, отворачиваясь. – Донни! Все в порядке! Выходи! Все кончено, Снегович мертв! С Пегги все в порядке, она ждет тебя! Донни! Эй! Выходи! Нечего больше прятаться!

Никто не ответил.

– Все кончено! Выходи, все в порядке! Ну давай! Мы все хотим выбраться отсюда. Донни! – покричал я еще немного.

Ответа не последовало. Я окинул руины взглядом, надеясь увидеть, как он выходит из какой-нибудь двери или из-за угла лачуги. Ничего подобного.

Глянув в обратную сторону, я увидел, как Кэт машет мне рукой.

– Что у тебя там? – позвала она.

– Фургон накрылся!

Эта новость явно не пришлась ей по душе. Она покачала головой из стороны в сторону. Повернувшись к Пегги, все еще распростертой на земле, она что-то ей сказала. Слов я не расслышал, но Пегги приподнялась.

– Донни не видно? – крикнула Кэт, снова – мне.

– Нет!

Пегги кое-как встала на ноги. Смахнула песок с колен.

– Оставайся там, Сэм! Мы идем к тебе!

– Рад слышать. – Прислонившись к борту фургона, я стал ждать их.

Они шли бок о бок, медленно и неуклюже, обе – прихрамывая, обе – в белых носках и без обуви. Нагретый песок, наверное, жег им пятки. Но, конечно, не это было главной причиной их неуклюжей походки. Они ведь, фактически, прошли через две аварии. И уже не первый раз катались по песку, вцепившись друг в друга.

Их фигуры дрожали и преломлялись в горячем пустынном мареве.

Обрезанные некогда-джинсы Кэт низко съехали на бедра. Ветер растрепал рубашку – правая грудь почти целиком оголена, левая, наоборот, закрыта, полы съехали на бог, подол треплется за спиной.

Кэт выглядела, как вольный стрелок – пусть попавший в передрягу, но не сломленный. При ней не было ни тяжелого револьвера, ни лассо, ни ковбойской шляпы, но все равно что-то залихватское в ее облике было. Может, виной тому были некогда-джинсы. А может – то невыразимое ощущение внутренней силы, исходившее от нее.

Пегги, ковылявшая рядом с ней, впрочем, не походила на помощника шерифа. Она все еще напоминала мне зомби из «Ночи живых мертвецов».

И теперь, когда я видел, как она рвала зубами горло живого человека, образ уже было не сменить и не прогнать.

Мне вдруг стало боязно за Кэт. Она шла слишком близко к Пегги.

И потому я вышел из тени фургона и заспешил навстречу им. Жар солнца навалился мне на плечи.

– Оставайся там! – крикнула Кэт.

Глупо бояться Пегги, попытался урезонить меня глас разума. Может быть, она и чудовище, но – слабое чудовище. Снегович был порядочно потрепан, когда она напала на него. Кэт уже сладила с этой девчонкой дважды, так что нет никаких оснований сомневаться в том, что и в третий раз ей это не удастся.

Конечно, если Пегги не застанет ее врасплох…

– Все нормально, – откликнулся я. – Движение – жизнь.

Кэт улыбнулась. На ее загорелом лице зубы выглядели кипельно-белыми.

– Посмотрим, как ты запоешь, когда солнечный удар схлопочешь, – заявила она.

– Вот, значит, чего ты мне желаешь?

– Я желаю, чтоб ты сидел в тени.

– Я не доверяю ей, – прошептал я и указал взглядом на поотставшую Пегги.

Кэт внимательно посмотрела мне в глаза.

– Сэм, я тоже ей не доверяю.

– Я боялся, что она выкинет что-нибудь…

– Ты пошел спасать меня, выходит?

– Что-то вроде того.

– Очень мило с твоей стороны.

– Ну да, ты бы и сама со всем справилась…

– Меня не так-то легко подловить, Сэм. Я – крепкий орешек.

– И хитрый орешек, вдобавок.

Очутившись лицом к лицу с Кэт, я замер… я, но не она. Подступив вплотную ко мне, Кэт обняла меня и поцеловала. Ее губы были горячие и скользкие.

В объятиях Кэт я потерял Пегги из виду.

Хотел бы я забыть про эту юную людоедку – и сосредоточиться целиком и полностью на Кэт. На удивлении и восторге от ее объятий. На поцелуе, столь страстном – и столь неожиданным посреди этой выжженой солнцем пустоши. На том, каково это – чувствовать ее гладкую кожу своей. Каково это – ощуащть у самой своей груди ее грудь, ритм ее сердца.

Но я не мог позволить себе отвлечься от Пегги. Я должен был защищать Кэт, и, коли уж на то пошло, себя.

Поэтому я выглянул из-за плеча Кэт и нашел глазами девушку.

Она смотрела на нас.

Что-то в ее взгляде мне не понравилось.

От чего-то в ее взгляде мурашки поползли по моей коже.

Была ли то ненависть? Или же, наоборот, какое-то странное, тёмное восхищение на грани преданности? Желание?

Не мог я тогда сказать наверняка.

Да и вряд ли когда-нибудь смогу.