Текст книги "Плоть (СИ)"
Автор книги: Ричард Карл Лаймон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Элисон заинтересовалась, есть ли еще однa такaя же. Если бы Эван увидел ее в чем-то подобном... забудь о нем.
– Я бы не стала это брать, – сказала Хелен.
– Ну конечно, не стала бы.
Приподняв одну сторону своей губы, Хелен щелкнула прозрачной марлей.
– Ты же этого не хочешь. И я не говорю о скромности. Я понимаю, что ты далека от этого.
– Тогда о чем ты говоришь?
– Этот цвет. Это заставит твои сиськи выглядеть стремно. Ты хочешь выглядеть так, как будто у тебя синие сиськи и фиолетовые соски?
Селия удивленно подняла брови. Она посмотрела на Элисон.
– Об этом я не подумала, – призналась Элисон.
– Посмотри, есть ли у них такой же самый черный, – предложила Хелен.
– Хорошая идея, – улыбнулась Селия. – Благодарю.
– Хотя, если ты спросишь меня, лучше вложить свои деньги в картофельные чипсы.
Элисон держала голубую ночнушку в руках, пока Селия, обыскав вешалку, не нашла черную в том же стиле.
– Великолепно, – сказала Селия. – Идеально.
Элисон повесила вешалку на штангу, затем отцепила ее и снова посмотрела на ночнушку. Голубой цвет был глубоким, ярким и сияющим. Она погладила ткань. Та была скользкой и прижималась к ее руке. Ей было интересно, как это будет выглядеть на ней. У нее никогда не было ничего подобного. Она подняла глаза. Селия и Хелен пристально смотрели на нее. Элисон усмехнулась.
– Голубые сиськи, – предупредила Хелен.
– С этим я могу жить, – сказала она.
Селия усмехнулась:
– Немного чего-нибудь на тот случай, если объявится Эван?
– А что случилось с твоим обетом целомудрия? – cпросила Хелен.
– Это не имеет никакого отношения к делу, – сказала Элисон.
– О, нет?
Когда они вышли из магазина со своими покупками, Элисон предложила понести сумку Селии.
– Да, – сказала Хелен. – Сними с нее это бремя. Что-то вроде этого, должно быть, весит тонну.
– Может быть, тебе стоило его купить, – сказала Селия.
– Готовы идти? – cпросила Хелен, проигнорировав это замечание.
– Мы ведь только что пришли.
Она скривила верхнюю губу. Над ней блестели капельки пота. Она, должно быть, страдает, – подумала Элисон, – оказавшись в ловушке внутри этого тяжелого плаща.
– Может лучше пойдем, – сказала Элисон.
– Я просто хочу быть честной с вами, ребята, – объяснила Селия. – Бедняжке Хелен нужно поглазеть на щенков и сходить в магазин пончиков, а ты ведь хочешь проверить книжный магазин, не так ли?
– Это не имеет значения, – сказала ей Элисон. – Я думаю, что одна из нас тает.
– Я в порядке, – сказала Хелен, хотя было ясно, что это не так.
Селия усмехнулась:
– Это тебя взбодрит – пончики, батончики с кленовым сиропом, "медвежьи когти"[12], шоколадные эклеры...
– Я бы с удовольствием выпила содовой, – призналась Хелен.
С Хелен во главе они направились через вестибюль к крылу торгового центра, где располагались продуктовые лавки.
– Салют, – сказал кто-то позади них.
Они обернулись.
Это был тот странный малый. Хотя Элисон не знала его имени и никогда не разговаривала с ним, она замечала его в кампусе. Его невозможно было не заметить – странная одежда, которую он носил, и то, как он расчесывал волосы на прямой пробор. В данный момент он был одет в кричащую спортивную куртку и футболку, спереди которой был отпринтован глубокий порез, из которого выходили кровь и внутренности. Он держал в руках сумку из «Spartan Sporting Goods».
– Ты ведь Селия Джеймерсон, верно? – спросил он. – Я видел тебя в «Стеклянном зверинце»[13]. Ты была великолепна.
– Спасибо, – сказала Селия.
– Вероятно, ты меня не помнишь.
– Ты ведь приятель Джейсона, не так ли?
Он усмехнулся, его тонкие губы растянулись, обнажив большие кривые зубы.
– Я его сосед по комнате, Роланд. В любом случае, я просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке. Что случилось, ты попала в аварию?
– Небольшое происшествие на велосипеде.
– Черт возьми, мне очень жаль, – eго взгляд переместился к Элисон, скользнул вниз по ее телу и вернулся к Селии. – Надеюсь, ничего серьезного, – сказал он.
– Ну что ж, спасибо. Со мной все будет в порядке. Как там Джейсон?
– О, с ним все хорошо. Он будет пробоваться на весеннюю пьесу. Я знаю, он надеется, что ты будешь в ней участвовать.
– Даже не знаю. Прослушивания состоятся на следующей неделе. Я довольно сильно пострадала.
– Это ужасно, – oн снова посмотрел на Элисон. Она почувствовала непреодолимое желание поплотнее запахнуть куртку. – В любом случае мне пора идти. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше.
– Спасибо, – сказала Селия. – Увидимся.
Он повернулся и пошел прочь.
Элисон вдруг поняла, что затаила дыхание, словно боялась вдохнуть какую-то гадость.
– Какой очаровашка, – сказала Хелен.
– Очаровательный упырь, – пробормотала Элисон. – Я чувствую, что мне нужно принять ванну.
– Он точно оглядел нас с головы до ног.
Элисон не заметила, чтобы он оглядывал Хелен, но промолчала.
Селия пожала плечами.
– С его стороны было очень мило побеспокоиться обо мне.
– Разыграй свои карты правильно, – сказала ей Хелен, – и, может быть, он пригласит тебя на свидание. Как ты смотришь на то, чтобы показать ему свою новую ночнушку?
– Отвали.
С Хелен во главе они направились к зоне питания. Элисон все еще чувствовала себя немного неуютно. Хотя между ними не было большого сходства, Роланд почему-то напомнил ей "прекрасного принца" – безумного, грязного мужчину, которого она видела вчера днем в "У Гэбби".
Они остановились у одного из киосков с прохладительными напитками. Хелен заказала попить и хот-дог. Элисон и Селия заказали по стакану содовой. Они нашли свободный столик в центре зала и сели.
Просунув соломинку сквозь пластиковую крышку стакана, Элисон почти видела, как Роланд смотрит на нее.
– Мерзкий тип, – пробормотала она.
– Он придает новое значение выражению "мерзкая слизистая гадость", – сказала Хелен.
Селия усмехнулась:
– Да, но его сосед по комнате не так уж и плох.
– Это тот самый парень, который играл воздыхателя? – cпросила Элисон.
– Тот самый.
– Если он такой замечательный, – спросила Хелен, выжимая себе на хот-дог толстую полоску горчицы, – почему ты не добавила его в свой список?
– Бога ради, он же первокурсник.
– Такой пустяк не должен тебя останавливать.
– Ты что, шутишь? Я не переживу, если пройдут слухи, что я развлекаюсь с первокурсником. Кроме того, он уже встречается с какой-то девчонкой.
– Ага, – сказала Хелен, – значит, дело не в том, что он первокурсник. А только в том, что кто-то уже запустил в него свои коготки.
– Да ладно. Он бы бросил ее, как горячую картошку, если бы я одарила его старым добрым взглядом.
Хелен откусила большой кусок от своего хот-дога. По ее подбородку потекла горчица. Вытирая горчицу тыльной стороной ладони, она сказала Элисон приглушенным голосом:
– Разве ты не обожаешь скромность в личности?
– Черт возьми, – сказала Элисон, – она, наверное, права.
– Не то чтобы я собиралась одарить Джейсона взглядом, – заметила Селия. – Как я уже сказала, он первокурсник.
Хелен слизнула пятно горчицы с тыльной стороны ладони.
– Может быть, ты могла бы встречаться с ним инкогнито. В очках Граучо[14].
– Должно быть, у него какой-то дефект личности, – сказала Элисон, – если он дружит с этим чудаком.
Селия усмехнулась:
– Нельзя судить о человеке по его соседям по комнате. Черт, посмотри на моих.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Роланд ждал в одиночестве. Он хотел бы, чтобы Джейсон был здесь, а не в Уэстоне на свадьбе своей сестры. Они могли бы поговорить о пари, посмеяться над ним. Тогда все было бы совсем не так плохо.
Если бы Джейсон был здесь, этого бы вообще не случилось. Дана не стала бы наезжать на него.
Сука.
Она всегда презирала его, он это знал. Но никогда еще не показывала этого так открыто, как сегодня.
Наверное, она была в бешенстве из-за того, что Джейсон уехал без нее. В пятничные вечера они всегда ходили в кино, а потом где-нибудь припарковывались, чтобы потрахаться.
Но только не сегодня.
Никаких развлечений и игр с Джейсоном сегодня вечером, так что вымещай все на Роланде.
Он подошел к окну.
Снаружи дождь лил как из ведра.
Со Спринг-стрит въехала машина, ее фары вырисовывали блестящие полосы на асфальте автостоянки. У Роланда скрутило живот. Однако, когда автомобиль приблизился к заднему входу в общежитие, он обнаружил, что это не "Фольксваген".
Часы на его столе показывали без четверти девять. Если Дана придет вовремя, ее не будет здесь еще минут пятнадцать.
Четырнадцать.
Его желудок оставался напряженным.
Почему эта сука так поступает со мной?
Это как-то связано с полароидными снимками? Тогда-то она и взбесилась, когда поняла, что он, должно быть, их видел.
Присев на корточки у стола Джейсона, Роланд выдвинул нижний ящик, вытащил стопку журналов «Пентхаус» и «Хастлер», вытащил конверт и отнес его к своему столу. Усевшись, он включил настольную лампу. Вынул десять фотографий из конверта и разложил их на столешнице.
Две из них были мутными.
Еще один снимок, на этот раз очень крупный, по-видимому, сделанный между ее коленями, имел неправильное фокусное расстояние. Джейсон, должно быть, был так взволнован, что забыл настроить фокус. Но он попробовал еще раз и все сделал правильно.
Да, Дана, наверное, действительно была не в восторге от того, что мне удалось увидеть фотографии.
Роланд расстегнул чехол на поясе и вытащил нож. Открыл лезвие. Коснулся его острием глянцевой поверхности между ее бедрами.
– Как тебе такое? – прошептал он дрожащим голосом.
Он почувствовал непреодолимое желание вонзить в нее нож, но не осмелился. Джейсон поймет, что это сделал именно он.
Прижав лезвие плоской стороной к подбородку, Роланд уставился на фотографии.
А что, если я отдам их ей? Может быть, она позволит мне соскочить с крючка.
Если я попробую это сделать, она поймет, что я боюсь.
Я проведу ночь в этом гребаном ресторане и заработаю сотню баксов. Раз плюнуть. Может оказаться даже забавно.
Забавно. Аж до чертиков.
Но у него не было выбора. Если он откажется, Дана всем расскажет, что он трус и фальшивка.
Может быть, я смогу найти способ отомстить ей.
Он сунул фотографии в конверт.
Слабый гудок автомобиля заставил его вздрогнуть. Он встал, увидел свое отражение в окне и выключил лампу. Посмотрев вниз сквозь темноту, он увидел на обочине "Фольксваген-Жук". Несомненно, это была Дана. Флажок на ее антенне дал тому подтверждение.
Роланд толкнул стеклянную дверь и побежал к машине, сгорбившись, как будто дождь был тяжелым грузом. Его ботинки шлепали по воде на асфальте. На нем была темная вязаная шапочка и ветровка. К его груди был прижат спальный мешок.
Дана перегнулась через сиденье, чтобы открыть ему дверь.
Забравшись внутрь, он бросил спальный мешок на пол между ног, закрыл дверцу и с трудом освободил плечи от маленького рюкзака.
– Прекрасная ночь для твоего приключения, – сказала Дана.
– Да. Жаль, что нет грома и молнии, – oн усмехнулся, явно нервничая.
Дана отъехала от бордюра и направилась через парковку.
– Тебе придется указать мне направление движения.
– Поверни направо на Спринг. Я дам тебе знать, когда нужно повернуть.
Она остановилась у выезда со стоянки, подождала, пока мимо пронесутся несколько машин, и свернула на Спринг-стрит. Дождь лил как из ведра. Она наклонилась вперед, пытаясь лучше видеть.
Роланд молчал.
Обычно он говорил без умолку.
– Страшно? – cпросила Дана.
– Да, мне страшно. Твои щетки стеклоочистителя и дерьма не стоят.
– И не говори, – пробормотала Дана.
Вместо того, чтобы сметать воду в сторону, они, казалось, размазывали ее и оставляли разводы на ветровом стекле.
– Я сегодня не для того выбрался, чтобы погибнуть в автокатастрофе.
– Я знаю. Ты вышел, чтобы погибнуть в одержимом ресторане.
– Одержимом. Надо же.
– Ты не согласен? Разве не ты говорил мне и Джейсону, что призраки появляются, когда люди слишком быстро крякнули?
– Возможно, – сказал он.
– Наверняка. Мы возвращались с того полуночного показа «Незваных»[15], и ты сказал, что призрак начинает действовать, когда кто-то еще не знает, что он мертв. Его дух, или что там еще, думает, что он все еще жив. Разве ты не так это объяснил?
– Ну, в любом случае это теория.
– Этих двоих пришили вчера ночью. Не может быть ничего более внезапного, чем это. Значит, их призраки должны быть где-то поблизости, как думаешь?
Роланд не ответил.
– Моя камера на заднем сиденье. Может быть, ты сможешь сделать несколько их снимков.
– На светофоре налево, – пробормотал он.
Кармана поворота не было. Дана посмотрела в зеркало заднего вида. Дорога позади нее была темной, поэтому она поехала медленнее. Впереди показался пикап. Она прищурилась от яркого света его фар. Грузовик пронесся мимо, брызги от его шин забрызгали ее дверь и окно. Дана свернула и глубоко вздохнула. Дорога впереди была темной, если не считать нескольких уличных фонарей. По обе стороны улицы стояли дома. Она знала, что дорога ведет из города, но не могла припомнить ни одного ресторана на этом участке.
– Ты же не веришь в привидения, – сказал Роланд.
– Ах, но ты же веришь. Или это просто часть твоей игры?
– Они меня не пугают.
– Когда-нибудь видел такое?
– Нет.
– Еще нет, а?
– Если призраки и существуют, то они безвредны. Они ничего не могут тебе сделать.
– Например, перерезать тебе горло или что-то в этом роде? – cпросила Дана, глядя на него и ухмыляясь.
– Они даже не смогли бы удержать в руках нож. Или что-либо еще, если уж на то пошло. Они не материальны. Все, что они могут сделать, это появиться.
– И превратить тебя в буйно помешанного.
– Только если ты их боишься.
– А ты, конечно, их боишься.
– Для этого нет никаких причин.
– Кого ты пытаешься убедить?
Роланд ничего не произнес.
– Девчонке снесло башку, верно? – cказала Дана. – Значит ли это, что у ее призрака не будет головы?
– Я точно не знаю.
– Я думала, ты специалист в данной области.
Впереди Дана больше не видела домов. По обеим сторонам дороги лежали голые поля, если не считать редких деревьев.
– Кстати, где находится это место?
– Мы уже почти приехали.
– Кажется, это странное место для ресторана, так далеко отсюда.
– Въезд за следующим поворотом. Тебе нужно будет повернуть направо.
– Я мало что понимаю в таких вещах, – сказала Дана, – но держу пари, что у призрака малышки нет головы. Просто предположение, ну, понимаешь.
– Тебе лучше сбавить обороты.
Далеко впереди на гребне холма виднелись огни фар. Ее зеркало заднего вида было темным. Она нажала на тормоз, но не смогла обнаружить поворот.
– И где же?
Роланд указал.
Это была всего лишь узкая полоска, которая больше походила на направление, чем на дорогу.
Дана снизила скорость почти до остановки. Когда она повернула, фары "Фольксвагена" осветили большую темную деревянную вывеску. Она попыталась прочесть резные слова вывески, но они, казалось, расплывались из-за воды, размазанной по ветровому стеклу. Дворники, двигающиеся взад-вперед, не помогали, только отвлекая внимание. Фары оставили знак позади. Прищурившись, Дана увидела падающий дождь, скользкие следы, оставляемые ее передними фарами на дороге, и землю, поднимающуюся по обе стороны дороги.
– Ты прихватила деньги? – Спросил Роланд.
– В бумажнике, – усмехнулась она ему. – Несмотря на то, что ты никогда их не получишь.
– Я получу их.
– Я удивлюсь, если ты продержишься хотя бы десять минут.
– Ты ведь войдешь на рассвете, верно?
– Неверно. Мы оба вернемся в город, уютно устроившись в своих постелях еще до полуночи.
– Я просто подразумеваю, что если я не лажанусь. А я не лажанусь, и ты войдешь на рассвете?
– Просто выйдешь.
– Ты ведь хочешь заглянуть внутрь, правда?
– Нет.
– Ну, все равно войдешь.
– Забудь.
Обочины дороги исчезли, и Дана поняла, что въехала в зону парковки. Она продолжала ехать прямо. Сначала она не могла разглядеть ресторан. Затем передние фары обнаружили лестницу, крыльцо и дверь. Бледная полоска полицейской ленты была натянута на столбах крыльца на верхней площадке лестницы. Дверь была перекрещена досками.
Дана остановилась прямо перед лестницей и выключила фары.
– Упс, – сказала она. – А куда делся ресторан?
– И как же мне туда попасть?
Дана наклонилась, положив голову на руль, и опустила руку между колен. Кончиками пальцев прочесала шершавый коврик на полу, пока не нашла монтировку. Она подняла ее и вручила Роланду.
– Ты все продумала, – пробормотал он.
Развернувшись, Дана встала на колени и достала сзади камеру.
– Сделай несколько хороших снимков, – сказала она. – Особенно той девчонки. Без головы. Будет очень эффектно.
Роланд сунул камеру в рюкзак. Наклонившись вперед, он закинул рюкзак за спину и с трудом натянул его лямки на плечи. Он сунул спальный мешок подмышку и ухватился за монтировку.
– Как насчет того, чтобы включить фары, пока я не окажусь внутри? – спросил он.
– Почему бы и нет, – лучи фар пронзили темноту. – Повеселись.
– Ты войдешь за мной на рассвете, – сказал он.
Это не было просьбой.
– Ноги моей там не будет.
– Я думаю, что все-таки ты войдешь, – oн открыл дверцу и выбрался наружу. Стоя под дождем, он заглянул внутрь салона. – Эти фотографии у меня с собой.
– Дай их сюда, – резко сказала Дана.
– Ты сможешь забрать их завтра утром. Если ты не войдешь ко мне, то никогда больше их не увидишь. Но, а все остальные смогут ими насладиться.
– Ах ты говнюк!
Он захлопнул за собой дверь.
Когда он оказался перед машиной, Дана нажала на клаксон, и он подскочил. Он обернулся. Бросил на нее сердитый взгляд, потом скривил губу над кривыми зубами и отвернулся. На верхней площадке лестницы он разорвал полицейскую ленту и шагнул к двери. Начал отрывать доски.
Дана, пребывая в ярости, наблюдала за ним. Ее сердце бешено колотилось, дыхание с шипением вырывалось из ноздрей. Она представила себе, как подбегает к Роланду сзади и бьет его головой о дверь, пока он не потеряет сознание. Обыскивает его и находит фотографии.
Но она не двинулась с места.
К счастью, этот подонок, скорее всего, услышит ее приближение.
Мысленно она увидела, как Роланд резко разворачивается и пробивает ей голову монтировкой.
Она не могла оставить это без внимания.
Он гребаный слабак, – подумала она, – но он слегка не в себе.
Она представила, как он затаскивает ее тело в ресторан.
Эти мысли начали тревожить ее.
Роланд распахнул дверь. Он поднял с крыльца свой спальный мешок, оглянулся на Дану и вошел внутрь. Дверь захлопнулась.
Дана выключила фары.
Перегнувшись через сиденье, она заперла пассажирскую дверь.
Она потянулась к ключу зажигания, намереваясь выключить двигатель. Но передумала, переключилась на задний ход и медленно повела машину назад. Она подумала, не уехать ли ей. Это послужило бы говнюку хорошим уроком, задержав его здесь. Однако если он поймет, что она уехала, то, возможно, решит расстелить свой спальный мешок на крыльце. Он должен провести ночь внутри. Такова была ставка. Это было наказание, цена, которую он должен был заплатить за то, что был таким мудаком.
И за просмотр фоток.
Они у него с собой.
Дана, внезапно осознав, что находится в опасной близости от задней части парковки, нажала на тормоза. Машина резко остановилась. Она поставила машину на ручной тормоз и заглушила двигатель.
Когда ее глаза привыкли к темноте, она обнаружила, что может видеть ресторан. Он появился примерно лет за пятьдесят до нее, низкое темное очертание в ширину автостоянки, с черным, под своим закрытым навесом, крыльцом.
Смотрелся он угрожающе.
И Роланд был там внутри.
Дана улыбнулась.
– Ты реально отлично проведешь время, – пробормотала она.
* * *
Закрыв за собой входную дверь, Роланд стоял неподвижно, пытаясь сориентироваться в темноте. Он ничего не мог разглядеть. Он слышал только собственное сердцебиение, учащенное дыхание и шум дождя.
Здесь нечего бояться, – заверил он себя.
Его тело, казалось, верило в обратное.
Он знал, что хочет сделать. Ему захотелось сбросить спальный мешок, снять рюкзак и взять в руки фонарик. Но он не мог пошевелиться.
Делай, что должен сделать.
Он был уверен, что все будет в порядке, но какая-то часть его с абсолютной уверенностью знала, что что-то молча притаилось в темноте неподалеку. Осознавая его присутствие. Выжидая. Если он сделает хоть малейшее движение, оно придет за ним.
Тихое урчание автомобильного двигателя Даны пробилось сквозь его страх. Он повернулся и открыл дверь ресторана. "Фольксваген" пятился назад.
Она уезжает?
Эта мысль сначала встревожила его, но потом наполнила облегчением. Если она действительно уедет, ему не нужно будет оставаться внутри. Можно будет провести ночь на крыльце. Быть начеку и позаботиться о том, чтобы к ее возвращению оказаться внутри.
Если ее возвращение состоится.
А если она не вернется утром, то путь до города займет всего несколько миль, и он все равно выиграет пари.
Но машина не повернула. В дальнем конце стоянки на мгновение вспыхнули красные тормозные огни.
Машина остановилась
Двигатель затих.
Надежда Роланда умерла. В конце концов, Дана никуда не собиралась уезжать, просто старалась держать дистанцию между собой и рестораном. Должно быть, она нервничала, находясь рядом с ним.
Он еще немного понаблюдал, но машина больше не двигалась.
Оставив дверь открытой для быстрого бегства, Роланд бросил свой спальный мешок на пол. Он снял рюкзак и вынул фонарик. Повернувшись спиной к двери, он нажал на выключатель фонарика. Сильный луч вырвался наружу. Он взмахнул им справа налево. Тени подпрыгивали и извивались, но ни одна неприятная фигура не приближалась к нему.
Роланд позволил себе перевести дух. Ему хотелось, чтобы его сердце успокоилось. Ощущение походило на удары кулака по внутренней стороне его груди.
Он закрыл дверь и слегка привалился к ней. Крепко сжал колени, чтобы они не подогнулись под ним. Его коленные чашечки начали судорожно подрагивать, как будто хотели спрыгнуть с его ног.
Роланд старался не обращать на это внимания. Направив фонарик вперед, он сделал несколько шагов, пока не смог заглянуть за угол стены. Стена тянулась вдоль правой стены главной столовой. Что-то сразу за углом привлекло его внимание. Он затаил дыхание, пока не распознал в этих предметах стремянку, лампу и пылесос. На полу рядом с ними лежал ящик с инструментами, несколько банок, бутылок и тряпок. Он отвел луч в сторону.
Яркий диск в дальнем конце комнаты ошарашил Роланда, но это был всего лишь его собственный свет, отражающийся от окна. Он не был встревожен, когда свет его фонаря ударил в другие окна.
Если не считать беспорядка у стены, столовая была пуста. Он снова направил луч на стену перед собой и направо. В нескольких ярдах от него находился угол Г-образной барной стойки. Полки за ней были пусты. Перед стойкой не было никаких табуретов. По всей ее длине тянулась латунная подставка для ног.
Слегка повернувшись, Роланд осветил лучом пространство между стойкой бара и передней стеной ресторана. У стены стоял карточный стол. Бутылки и несколько стаканов поблескивали на свету. У стола стояли два складных стула.
Присев на корточки, он посветил фонариком под карточный стол.
Он встал. За столом, в дальнем конце комнаты, была ниша. Вывеска над входом гласила: "Туалеты".
Роланд слегка продвинулся вперед, пока не смог направить луч фонаря в пространство за прилавком.
Вернувшись к своему рюкзаку, он взял только две свечи из тех, что купил днем. Подошел к столу и зажег их. Он позволил воску капнуть на стол, затем поставил свечи вертикально в крошечные лужицы. Он отступил назад. Два огонька испускали поразительное количество света, их сияние освещало большую часть коктейльной зоны.
Несколько успокоенный светом, Роланд прошел мимо стола. Он заметил за барной стойкой две створчатые двери "крылья летучей мыши", вероятно, чтобы обеспечить бармену доступ на кухню.
Кухня.
Там, где произошли убийства.
Над дверями и под ними было темно. Он не посветил фонариком внутрь. Вместо этого он вошел в короткий коридор, ведущий в туалеты. Медная табличка на двери прямо перед ним гласила: "Леди". Дверь с надписью "Джентльмены" была справа.
Ему нужно было проверить изнутри каждый из них, но перспектива этого заставила его ноги вновь задрожать, а сердце – снова забиться быстрее. Он не хотел открывать эти двери, не хотел встречаться лицом к лицу с тем, что могло затаиться внутри.
Будет еще хуже, – сказал он себе, – если я не посмотрю. Тогда я не буду знать. Возможно, позже меня ожидает большой сюрприз.
Он взял фонарик в левую руку, вытер пот правой и взялся за ручку двери дамской комнаты. Ручка не поворачивалась. Он попробовал открыть другую дверь. Та тоже была заперта.
На мгновение он даже обрадовался. Он не будет их открывать. Это было большим облегчением.
Затем он понял, что запертые двери не гарантировали, что туалеты были безопасны. Очевидно, что двери также можно было открыть изнутри.
Он посветил фонариком на ручку двери мужского туалета. В ней была замочная скважина. Несколько раз в прошлом он забирался в туалеты, просто вставляя заостренный предмет в отверстие замка и поворачивая его. Он потянул за кожаный клапан своего чехла с ножом.
Щелкнула открывающаяся кнопка.
Господи, как же это было громко!
Кто бы там ни был за дверью...
Успокойся.
...услышал это.
В этом чертовом сортире никого нет.
Роланд уставился на дверь.
Он представил себе внезапный резкий стук с другой стороны.
По спине у него поползли мурашки.
Оставив нож в чехле, он попятился назад.
Свет свечи действовал успокаивающе.
Он по очереди поднял складные стулья и перенес их ко входу под вывеской "Туалеты". Спинка к спинке, они образовали барьер, который нужно было бы перелезть или оттолкнуть. Он поставил по коктейльному бокалу на сиденье каждого, поближе к краю. Если стулья сдвинутся, стаканы должны упасть.
Довольный своей инновацией, Роланд вернулся к карточному столу. Он взял одну из бутылок. Та была почти полной. При свете свечи позади него он увидел, что спиртной напиток был прозрачным. Он повертел бутылку, пока не смог прочесть этикетку в трепещущем свете. Водка "Gilbey".
Великолепно.
Он открутил пластиковую крышку, поднял бутылку и наполнил рот. Сглотнул немного за один раз. Водка обожгла ему горло и зажгла огонь в животе. Когда его рот опустел, он сделал глубокий вдох и вздохнул.
Если бы он выпил достаточно, то смог бы отрешиться от всей этой ситуации.
Но это сделало бы его еще более уязвимым.
Еще один глоток, и он снова закрыл бутылку.
Склонившись над своим рюкзаком, Роланд извлек камеру Даны и раскрыл ее. К верхней части уже была прикреплена вспышка. Он встал и снова глубоко вздохнул. Ему было приятно вдыхать, наполняя легкие воздухом. Они уже не казались такими тугими, как раньше. На самом деле, он понял, что больше не дрожит. В голове у него было какое-то смутное ощущение. Неужели это сделала водка?
Вернувшись к столу, он положил камеру и сделал еще один глоток.
Потом еще один.
Взяв фотоаппарат, он направился в конец бара. Он приподнял откидную панель, откинул ее назад, чтобы она оставалась в вертикальном положении, и шагнул в проем за стойку бара. Он остановился перед дверью "крылья летучей мыши". Позади них была тьма.
Кухня.
– Кто-нибудь... – он чуть не сказал "здесь есть?" но эти слова так и не прозвучали.
Он пожалел, что не промолчал. Страх вернулся вместе со звуком его голоса, тугой лентой сдавливая грудь.
Он поднял фонарь над дверьми. Его луч скользил по кухонному полу, сотрясаясь при каждом движении.
Он почувствовал запах крови прежде, чем смог ее увидеть. Он хорошо знал этот запах, собрав немного своей в банку из-под майонеза и размазав ее по лицу на Хэллоуин, чтобы вызвать отвращение у парней в общежитии. Его кровь пахла именно так – металлом, немного похожим на железнодорожные рельсы.
Луч фонарика обнаружил пятна крови. Их было в изобилии, они были разбросаны по всему полу примерно в середине кухни. Выглядели коричневыми.
Там были бледные контуры ленты, воспроизводившей положение тел.
Это становится реальностью, – подумал он.
Дерьмо.
Это становится слишком реальным.
Он совершил большую ошибку. Ему здесь нечего было делать. Он был тупоголовым пацаном, вторгшимся туда, где ему не место.
Он опустил фонарик. Попятился прочь. Почувствовав, что кто-то подкрадывается к нему, он резко обернулся. Там никого не оказалось. Он поспешил к другой стороне бара.
Мне не нужно это все. Мне не нужно никому ничего доказывать. Мне не нужны деньги Даны.
Перед дверью он опустился на колени и запихнул камеру в рюкзак.
Сделать снимки. Конечно.
Он встал, поднял рюкзак за одну лямку и просунул палец той же руки за петлю спального мешка
Дерьмо, свечи.
Покачивая свертками на боку, он бросился к карточному столу. Когда он задул одну свечу, то заметил стулья, которые поставил, чтобы перекрыть коридор к туалетам.
Брось их. Какая разница.
Он задул другую свечу. Проследовал за лучом своего фонарика до двери. Открыл дверь.
Ночной ветерок, пахнущий дождем, обдувал его лицо.
Он смотрел сквозь ливень на машину Даны – маленький темный объект, ожидающий на дальнем конце стоянки. Пластиковый флажок на антенне колыхался на ветру.
Я удивлюсь, если ты продержишься десять минут.
Эта сука, она никогда не позволит мне забыть об этом. Она всем расскажет. Я буду просто посмешищем.
Роланд пинком захлопнул дверь.
– Я остаюсь! – завопил он. – Да пошло все!
Он подошел вплотную к бару. Развернул спальный мешок, снял кепку и куртку и сел на мягкий, набитый пухом мешок.
Я должен был так сделать с самого начала.
Не надо было совать нос в чужие дела.
Надо было сделать все так, как я планировал.
Глубоко засунув руку в рюкзак, отодвинув в сторону свечи и фотоаппарат, он коснулся стали.
Наручники загремели, когда он их вытащил.
Он защелкнул один браслет на левом запястье, другой – на латунном подножии барной стойки.
Зажав фонарик под левой рукой, он направил его на карточный стол и подбросил ключ от наручника. Он звякнул об одну из бутылок и упал на стол.
Вне досягаемости.
Посмотрим, кто струсит, – подумал он.
Посмотрим, кто продержится всю ночь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Время почти закончилось, а дождь за окном "У Гэбби" не собирался прекращаться. Элисон отошла от окна. Она была рада, что позаимствовала дождевик у Хелен; она бы промокла насквозь, если бы надела уходя на работу свою ветровку.
Нет, если бы меня забрал Эван, – подумала она.
Призрачный шанс.
Кто знает, может, он тебя удивит. В конце концов, он появился вчера вечером, когда ты и не думала, что он придет.
Элисон подошла к столику, который только что освободили. Сунула чаевые в карман фартука и принялась убирать грязные тарелки и стаканы.
Если Эван хоть немного заботится обо мне, – подумала она, – он меня заберет. Он знает, что на улице льет как из ведра, а мне придется идти домой пешком, если он меня не подвезет. Если он сейчас придет мне на помощь, то это хороший шаг вперед, чтобы снова попасть под мою благосклонность. Он должен это знать.
