Текст книги "Плоть (СИ)"
Автор книги: Ричард Карл Лаймон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Он начал задыхаться...
И проснулся, хватая ртом воздух. Какое-то мгновение он продолжал думать, что находится во сне.
Но лампочка все еще горела под потолком подвала. Он лежал не на теле Селии, а на бетонном полу возле нее. Он поспешно поднял руки. Хотя они обе сильно дрожали, ни одна из них не была закована в наручники, и все пальцы были на месте.
Он бросил взгляд в сторону подвальной лестницы. Там никого не было. Конечно же, нет.
Просто кошмар.
Когда Роланд сел, его голая спина отлипла от пола.
Он огляделся и поднял нож, но наручников не увидел. Потом он вспомнил, что оставил их наверху вместе с одеждой.
Он застонал, с трудом поднимаясь на ноги. Его тело было напряженным и холодным. Мышцы болели. Это было безумием – позволить себе уснуть здесь, внизу. Что, если он проспал всю ночь?
Однако он был уверен, что проспал всего час или два. У него еще будет достаточно времени, чтобы улизнуть под покровом темноты.
Он поднялся по лестнице в подвал так быстро, как только позволяли его затекшие мышцы, и открыл дверь. От яркого дневного света у него защипало глаза. Он съежился, закрыв лицо руками. Испытывая тошноту, он "увидел", как съеживается и рассыпается в прах, словно вампир. Ему хотелось отвернуться от света, броситься вниз, в уютную темноту подвала.
Но тепло было приятным. Он стоял, сгорбившись, в дверном проеме, и холод, казалось, покидал его тело. По мере того как холод отступал, уходила и паника.
Большой пиздец, – сказал он себе. – Но это еще не конец света.
Надо воспринимать это как вызов.
Именно так.
Он посмотрел на себя сверху вниз. Его обнаженное тело было багровым и покрытым запекшейся кровью.
Вызов.
Ему больше не было холодно, но внутри у него все дрожало, как будто он вот-вот зарыдает.
Если кто-нибудь увидит меня в таком виде...
Я что-нибудь придумаю.
О боже, как я мог заснуть? Как я мог проспать до утра?
Он потер липкое лицо, испустил дрожащий вздох и шагнул к дверям кухни. Прежде чем открыть их, он оглядел столовую. Прислушался. Убедившись, что он в ресторане один, он толкнул двери.
Рядом со стремянкой, пылесосом, ящиком с инструментами и банками с чистящими средствами он нашел несколько тряпок и старых полотенец. Несколько тряпок были грязными, но два полотенца казались достаточно чистыми. Он взял их с собой.
Он подошел к окну и выглянул наружу. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел машину на стоянке.
Машина Джейсона.
Он отвернулся от окна. Его рубашка, брюки и наручники валялись на полу рядом со смятым одеялом. Аккуратно сложенное платье Селии лежало на барной стойке.
Роланд взял свою футболку. Это была одна из его любимых, оранжевая с напечатанным под красочной, чудовищной физиономией, слоганом "Доверься мне". Она была жесткой от засохшей крови. Он уже собирался бросить ее, когда ему в голову пришла идея.
Почему бы не надеть свою окровавленную одежду? В ней он, наверное, мог бы дойти до своей комнаты в общежитии. При его репутации любой, увидевший его, просто решит, что это его очередной прикол.
Но его могут увидеть по пути в кампус. Горожане не знали о его репутации человека с чудаковатым поведением.
Пробормотав "дерьмо", он бросил футболку на пол.
Он знал, что сможет смыть кровь со своих волос и тела. Никаких проблем. Но ему нужна была одежда. Он знал, что одежда Джейсона находится в еще худшем состоянии, чем его собственная. Только на платье Селии не было крови. Ни за что, – подумал он. – Будет слишком сильно бросаться в глаза.
Будь у него хоть капля мозгов, он бы разделся, прежде чем "вскрывать" Джейсона.
Он чувствовал себя загнанным в угол.
Должен же быть какой-то выход. Соображай!
Там, где есть проблема, есть и решение. Должно быть.
Проблема. Я не могу уйти отсюда в окровавленной одежде. Я не могу уйти отсюда голышом. Я не могу надеть платье Селии.
Почему это проблема? Потому что если меня увидят не те люди, меня могут арестовать.
Решение?
Очевидное. Не попадаться никому на глаза. Оставаться здесь. Ну, скажем, часов до трех ночи.
Кто-нибудь может прийти. Как тот парень вчера.
Роланд содрогнулся.
Тот парень вчера.
Этот парень знал.
Роланд пробыл в ресторане не более десяти минут, когда услышал шум машины и бросился к окну. Из машины вышел мужик в сапогах и кожаной одежде, с пистолетом на поясе и мачете в руках. При виде его по спине Роланда пробежался ледяной холодок. Его разум заполнился воспоминаниями о других мужчинах, одетых в защитную одежду и вооруженных острым оружием: топорами, алебардами, саблями, ножами с длинными клинками. Другие мужчины, которые обладали знанием так же, как и этот.
В замешательстве и ужасе Роланд вылетел через заднюю дверь и спрятался в поле за рестораном. Лежа в траве, он ждал, пока утихнет паника. Затем он прокрался через поле, пригнувшись, обходя ресторан, пока не увидел парковку.
Кем был этот мужик?
Одним из «кортесов».
Что еще, черт возьми, за «кортес»? Роланд задумался, и в его голове внезапно всплыли картинки кровавой бойни: бородатые солдаты с мечами и боевыми топорами убивают индейцев под кроваво-красным небом. На заднем плане возвышалась диковинная пирамида. Образы появились и исчезли с той же мимолетной внезапностью
Этот Кортес, – подумал Роланд. – Боже мой. Он вспомнил, что читал статью в журнале «National Geographic» несколько лет назад. У его родителей была подписка, и он всегда просматривал журналы в поисках обнаженных туземок. Но эта статья привлекла его внимание, и он прочел ее. Все об ацтеках, о том, как они не только приносили в жертву богу Солнца сердца своих жертв, но и поедали пленных воинов. Величайшим деликатесом был мозг, и он всегда доставался верховным жрецам.
Автор статьи выдвинул теорию, что примитивные культуры, такие как ацтеки, обращались к каннибализму, потому что нуждались в белке, но они не имели скота. Он ошибался, понял Роланд и усмехнулся. Боже, как же он ошибался! У ацтеков были покровители.
А Кортес со своими конкистадорами превратил их в фарш.
Так вот почему этот парень, который вошел в ресторан с мачете, был «кортесом». Один из тех, кто знает, и поэтому представляет опасность для существования моего друга – и для меня.
Лежа в поле, Роланд понял, почему он так боится этого мужчину. Этого мужика следовало прикончить, но он не испытывал ни малейшего желания сделать это. Лучше оставаться скрытым.
Когда этот мужик, наконец, ушел, Роланд вошел в ресторан. Он спустился по ступенькам в подвал. Обнаружив липкое пятно на бетоне за лестницей, он задрожал от ярости и горя из-за того, что натворил "кортес".
Я доберусь до него, – подумал он.
Нет, он слишком опасен. Лучше держаться подальше от тех, кто знает. Нужно покинуть город.
Но только не сегодня. Останусь на ночь ради Селии.
А как насчет ее подружки? Я хочу и ее тоже.
Поживем увидим.
Она стоит небольшого риска, – подумал он. Он вспомнил, как она выглядела, когда он увидел ее в торговом центре – это прекрасное, невинное лицо, этот комбинезон с молнией спереди, то, как ткань облегала холмики ее грудей.
Его друг подарил ему быстрый прилив удовольствия.
Роланд вышел из задумчивости и обнаружил, что стоит над одеялом и окровавленной одеждой. Его пенис был напряжен, но быстро уменьшился, когда он снова столкнулся со своим положением.
Если он останется здесь и будет ждать темноты, то есть риск возвращения "кортеса".
Я что-нибудь придумаю, – сказал он себе.
Он расправил одеяло, бросил в него футболку, джинсы и платье Селии, свернул его и отнес в туалет. Воздух там был тяжелым от запаха крови и фекалий. Он встряхнул одеяло, из которого выпала одежда, и распределил его на трупе Джейсона.
Над умывальником висело зеркало. За исключением бледной кожи вокруг глаз, как будто он надевал очки прошлой ночью, лицо Роланда было обагрено кровью, которая высохла и приобрела красно-бурый оттенок. Пряди волос прилипли ко лбу. Что-то прилипло к одной из бровей. Он снял это, но оно прилипло к его пальцу. Он щелкнул по нему ногтем большого пальца и увидел, как оно прилипло к стене под зеркалом.
Он открыл кран, наклонился над раковиной и начал умываться, используя одно из полотенец в качестве мочалки. Шум льющейся воды беспокоил его. Он заслонял собой другие звуки. На стоянку могла въехать машина, кто-то мог подкрасться сзади... Он выключил воду. Прислушавшись, он выпрямился настолько, чтобы видеть себя в зеркале. Его лицо и шея были чистыми.
Он снова открыл кран и продолжил мыться, на этот раз, отступив на шаг от умывальника, залил полотенце теплой водой и плеснул на себя. Вода стекала по его телу, смывая кровь. Он энергично потер кожу, выжал розовый осадок из полотенца, снова намочил полотенце и повторил процедуру. Вскоре он стоял в неглубокой луже воды и крови, но передняя часть его тела была почти безупречна.
Он закрыл кран, прислушался, поборол желание заглянуть в бар, чтобы выглянуть в окно, и снова включил воду. Он приступил к мытью спины. Это было значительно труднее.
В ресторанах должны быть душевые, – подумал он, – для таких случаев, как этот. Он усмехнулся.
Когда он предположил, что, должно быть, удалил большую часть крови, он пересек пол, пока не оказался почти у двери туалета. Там он повернулся и посмотрел через плечо. Он был достаточно далеко от зеркала, так чтобы оно отражало его спину до самого зада. Желто-зеленый синяк тянулся вдоль позвоночника и пересекал правую ягодицу, но крови он не видел.
Он вытерся другим полотенцем. Теперь, когда он был чистым и сухим, он был очень осторожен, чтобы не поскользнуться на грязном кафеле. Он осторожно скользнул вперед, выполняя свою оставшуюся работу.
Перекинув полотенце через плечо, он провел несколько минут у раковины, отмывая нож и наручники. Он вытащил свои ботинки и носки из пространства за унитазом и отнес их вместе с ножом и наручниками к двери туалета. Открыл дверь и бросил их на деревянный пол снаружи.
Присев рядом с накрытым телом Джейсона, он отбросил одеяло в сторону и достал из кармана брюк Джейсона ключи от машины. Его рука снова запачкалась кровью, и он вздохнул. Он нашел бумажник Джейсона в заднем кармане, вытащил студенческий билет и водительские права с указанием даты рождения. Убедившись, что в бумажнике ничего не осталось, чтобы опознать его владельца, он спустил карточки в унитаз.
Он поднял свои джинсы. Вчера в общежитии он вынул из карманов все, что можно было использовать для его идентификации. (Он знал, что Убийца-из-Трущоб[25] был пойман, потому что этот идиот потерял бумажник, водительские права и все прочее на склоне холма, убегая с места очередного преступления). Он достал из правого переднего кармана ключ от наручников и уже собирался снова сбросить джинсы, когда ему пришло в голову, что они выглядят не так уж и плохо.
Они были мокрыми от того, что лежали на полу. Были перепачканы кровью. Но это были синие джинсы.
Некоторое время он провел у раковины, оттирая их горячей водой и отжимая. Когда он встряхнул их, то обнаружил, что пятна не особенно заметны.
Он вышел из туалета вместе с ними. Прислонившись к стене у двери, вытер ноги. Шагнул в мокрые, липкие джинсы и натянул их.
Ты в деле, приятель.
В такой теплый солнечный день, как сегодня, никто не обратит внимания, увидев парня без рубашки. И никто, кроме "кортеса", не отреагирует на синяк на его спине.
Роланд надел ботинки и носки. Сложил нож и сунул его в чехол на поясе, а ключи от машины Джейсона, наручники и ключи от них – в карман джинсов.
Все готово.
Он уже собирался уходить, когда вспомнил, что оставил баллончик с маслом для смазки в туалете за унитазом. На нем были его отпечатки пальцев.
К черту все, – подумал он. – Я уже надел обувь. Я не собираюсь туда возвращаться.
Его отпечатки, вероятно, были повсюду в ресторане. Подумаешь, большое дело.
Пространство перед баром выглядело вполне прилично. На полу виднелись какие-то пятна, но крови было немного. Он снял полотенце с плеча, провел несколько минут, оттирая это место, затем бросил полотенце за стойку бара. Взял пустую бутылку из-под шампанского и поставил ее на карточный стол.
Неужели он что-то забыл?
Возможно.
Какая разница? Даже если кто-то найдет тела сегодня, потребуется время, чтобы их опознать. Они не будут знать, кто это сделал, пока не выяснят, кто такие Джейсон и Селия. К тому времени я уже буду в пути.
Роланд закрыл за собой дверь, увидел машину Джейсона и вернулся в ресторан. Он быстро прошел за угол в столовую, присел на корточки и открыл ящик с инструментами. Внутри было несколько отверток. Взял самую большую из них и снова вышел на улицу.
Потребовалось всего несколько минут, чтобы снять оба номерных знака с машины Джейсона. Он отнес их к краю парковки и швырнул в заросли сорняков.
Затем вернулся к машине Джейсона. Открыл багажник, заглянул внутрь и закрыл его. Открыл заднюю дверцу и осмотрел сиденье и пол. Все путем.
Он сел за руль. Тепло в машине оказалось приятным. На полу перед пассажирским сиденьем лежала сумочка Селии. Он открыл ее и нашел ее бумажник. Вместо того, чтобы все просмотреть, он засунул весь бумажник в задний карман джинсов. Нашел брелок с ключами и положил его в карман. Затем проверил остальную часть сумочки и убедился, что в ней ничего не осталось, чтобы опознать ее владельца.
Он обыскал бардачок машины. На какой-то квитанции значилось имя Джейсона, поэтому он сунул ее в карман.
Это было, пожалуй, все.
Если только он ничего не упустил, машина Джейсона теперь была лишена всего, что позволяло быстро определить владельца или пассажира прошлой ночи.
Роланд отъехал от "Дубравы".
Вчера днем он припарковал "Фольксваген-Жук" Даны на жилой улице и прошел пешком последнюю милю или даже больше до ресторана. Теперь он ехал обратно к тому месту, где оставил машину. Она все еще стояла там, вдоль длинного участка тротуара между двумя дорогими на вид домами в стиле ранчо. На другой стороне улицы мужчина восточной наружности в пробковом шлеме спускал газонокосилку с хвоста кузова его потрепанного пикапа при помощи двух досок. В остальном окрестности выглядели безлюдными.
Роланд свернул на боковую дорогу и припарковался у дальнего угла. Он засунул сумочку Селии под переднее сиденье. Затем нажал на кнопки всех замков и выбрался наружу.
Он вернулся к машине Даны. Та была не заперта, как он ее и оставил. Пошарив под водительским сиденьем, он нашел ключи Даны. Двигатель завелся без каких-либо проблем, и он поехал прочь.
Ты сделал это, – подумал он. – Ты справился.
Он глубоко вздохнул, опустил стекло и оперся локтем о подоконник. Теплый воздух проникал внутрь, лаская его.
Ему нравился этот район. Не торопясь возвращаться в кампус, он ехал по мирным улицам. Дома здесь, должно быть, стоят кучу денег, – подумал он. – Внутри они, вероятно, лучше, чем все, что я когда-либо видел.
Не сейчас, но когда-нибудь я позабочусь о семье и проведу несколько дней в действительно шикарном доме, подобном одному из этих. Проделаю это во время выходных, когда папочку не ждут на работе, а детишкам не надо в школу. Вот это называется наслаждаться жизнью.
Перед ним на углу стояла девочка. Подлинное великолепие, не старше четырех-пяти лет. Ее светлые, развевающиеся на ветру волосы, казались почти белесыми. На ней были розовая блузка и юбка цвета зеленого лайма, доходившая ей до колен. Сумка в форме "Минни-Маус" висела у нее через плечо.
Несмотря на то, что перед Роландом горел запрещающий сигнал, девочка оставалась в ожидании, не пытаясь пересекать перед ним дорогу.
Она была одна.
Горячее биение пробежало по телу Роланда.
Сбавляя скорость автомобиля, по мере приближения к светофору, он осмотрел все вокруг. Он никого не видел, только девочку.
Нет, – подумал он. – Это безумие.
Тащиться с ней обратно в «Дубраву».
Это слишком рискованно.
Но у него перехватило дыхание, все засвербило от жажды, и внезапно его перестал заботить риск.
Он подъехал ближе к тротуару, остановился и опустил стекло.
Глаза девочки расширились. Они были невероятно синими.
– Привет, – окликнул ее Роланд. – Прости, что беспокою тебя. Держу пари, твои родители говорили тебе никогда не разговаривать с незнакомцами, но я заблудился. Ты не знаешь, где находится Лэтэм-Роуд?
Девочка нахмурилась, словно очень напряженно размышляла. Затем она подняла правую руку. В руке она держала маленькую грязную куклу. Похоже, это был котенок. Она тряхнула котенком в сторону востока.
– Этим путем, я почти уверена, – сказала она.
– Как зовут твоего котенка? – спросил он.
– Клю.
– Он милый.
– Клю – это она.
– У меня была кошечка по имени Селия. У Селии были красивые зеленые глазки. Какого цвета глаза у Клю?
– Голубые.
– Ты позволишь мне ее погладить?
– Ну...
– Мне ужасно грустно, потому что вчера моя кошечка Селия попала под машину.
Лицо девочки омрачилось.
– Ее что, раздавили?
– Боюсь, что так.
– Она что, была совсем в лепешку?
– Да. Это было ужасно.
– Мне очень жаль.
– Я бы почувствовал себя намного лучше, если бы ты позволила мне погладить Клю. Только на секундочку, ладно?
– Ну...
– Пожалуйста? Большое-пребольшое, пожалуйста?
Она пожала своими маленькими плечиками.
О, красивая, юная и нежная.
Роланд пульсировал от желания.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Джейк чувствовал себя беспомощным, пока прочесывал улицы Клинтона на своей патрульной машине. Это было бессмысленно.
Ранее он доставил бутылку из-под водки в управление, осмотрел ее на предмет отпечатков пальцев, даже снял несколько довольно четких целлофановой лентой и сохранил их на дактилоскопической карточке. Затем он провел некоторое время, сравнивая их с отпечатками подростков и нескольких студентов колледжа, которые имелись в файлах департамента. Он не рассчитывал что-то найти и не нашел.
Тогда ему ничего не оставалось делать, кроме как крутить колеса и ждать. Либо существо и его носитель-человек ушли искать более зеленые пастбища в другой юрисдикции, либо они все еще были в этом районе и нанесут новый удар. Так что, все сводилось к тому, чтобы дождаться сообщения о пропаже человека или обнаружения тела.
К тому времени для кого-то будет уже слишком поздно.
Но нам может повезти.
Джейк терпеть не мог ждать. Он хотел предпринимать что-то. Но что конкретно?
С чего начать, когда ничего не имеешь для продвижения вперед?
«Дубравa».
Несмотря на тепло в патрульной машине, Джейк ощутил холодок на затылке.
Нет смысла возвращаться туда, – снова сказал он себе. – Вчера ты тщательно обыскал это место.
Эта тварь оставила там свои яйца.
Да, но...
Да, но... да, но... Посмотри правде в глаза, Кори, ты знаешь, что должен находиться там, наверное, должен был пробыть там всю прошлую ночь, наблюдая за этим местом, ты просто позволил Барни отговорить себя от этого, потому что чертовски боишься туда возвращаться.
Там нечего искать.
Конечно, продолжай повторять себе это. Ты ничего не делаешь сейчас, а зря тратишь время. Тварь оставила там свои яйца. Возможно, она вернется к ним.
Я не хочу. Кроме того, я не одет для этого, и у меня нет мачете.
Это не оправдание, – сказал он себе. – Эта штука не ползает, она внутри кого-то. Наверное.
В этом нет никакого смысла. Ее там не будет.
Если ее там не будет, чего же ты боишься?
Пока Джейк спорил сам с собой, то уже объехал квартал. Он вернулся на Сентрал-Авеню, свернул налево и направился к Лэтэм-Роуд.
Ладно, – подумал он, – я проверю это место. Ничего не добьюсь, но, по крайней мере, я сделаю это и перестану себя осуждать.
Он начал проезжать мимо кампуса. Многие студенты были на улице: некоторые прогуливались по дорожкам, другие сидели на скамейках под деревьями, читая или разговаривая; пара ребят бросала фрисби; довольно много студенток валялось на одеялах или полотенцах, загорая в бикини и других откровенных нарядах.
Джейк подъехал к тротуару и остановился.
Едва ли спины среди всей этой компании, как у мужского пола, так и у женского, не были голыми.
Через широкое пространство между Беннетт-Холлом и Лэнгли-Холлом он мог видеть территорию кампуса. Там собралось еще больше студентов – большинство мужчин без рубашек, почти все женщины в купальниках или узких топах.
Джейк подумал, не выйти ли из машины и не побродить ли среди студентов. Конечно, – подумал он. – В униформе.
Отправляйся домой и переоденься в плавки. Тогда ты смог бы смешаться с толпой, осмотреть их, задать несколько вопросов.
Это не казалось плохой идеей.
Все, что угодно, лишь бы избежать поездки в «Дубраву»?
Тот, у кого есть явная выпуклость на его (или ее) спине, не будет ее демонстрировать. Может быть, и нет, но это ограничит круг поиска. Искомый будет одним из немногих, кто носит рубашку.
Если он вообще здесь.
Ты ничего не потеряешь, проведя небольшое полевое расследование.
Ты все откладываешь. Шевелись.
Джейк вздохнул, посмотрел в боковое зеркало и отъехал от тротуара.
Я вернусь в своих плавках, – решил он, – как только проверю этот чертов ресторан. Ничего лучше не придумаешь, и кто знает? Может, что-нибудь разузнаю.
Когда он свернул на Лэтэм-Роуд, его охватила дрожь. Его сердцебиение участилось. Руль стал скользким в его потных руках.
Ему хотелось, чтобы Чак был рядом. Какая-нибудь компания была бы очень кстати, а шутки его напарника всегда помогали ему сохранять хорошее расположение духа. Барни не должен был исключать из миссии Чака. Да и какая разница, если бы еще один человек узнал, что происходит?
Почему, черт возьми, Барни не может поехать со мной? За кого он меня принимает, за Одинокого гребаного Рейнджера?
Успокойся.
Постарайся подумать о чем-нибудь приятном. О чем например? О Кимми. И то, как вчера тебя ухитрились лишить возможности побыть с ней? Отлично. Приятные мысли. В любом случае, вчера тебе надо было работать.
После сегодняшнего дня нужно подождать всего четыре дня, а потом будет пятница, и она будет с тобой. Четыре дня. Представляется целой вечностью. А что, если вся эта хрень затянется?
Мы рассекретим все это во вторник. После, это уже не будет лежать на моих плечах. Если к пятнице что-то случится, справится кто-нибудь другой.
Проезжая мимо Кардифф-Лейн, Джейк бросил взгляд направо. На обратном пути, возможно, он сделает объезд мимо дома. Хотя шансов увидеть ее не так уж и много. Если она и будет снаружи, то на заднем дворе за забором из красного дерева.
Может быть, я смогу заглянуть. Барбара терпеть не может неожиданных визитов, но на этот раз она не сможет меня не впустить. В конце концов, вчера я отказался от своего законного времени, чтобы Кимми могла быть с ней на ее дне рождения.
Может, покатать Кимми? Здесь не так уж много машин. Пусть включит сирену и мигалки. Ей бы это понравилось. Скажу ей: «Не включай сирену». У нее появится озорное выражение, и она потянется к выключателю.
Улыбка и добрые чувства Джейка померкли, когда он увидел вывеску "Дубравы". Он свернул на узкую дорогу. Кимми, – подумал он, – понравилась бы эта дорога с ее подъемами и спусками. Если он будет ехать достаточно быстро, то машина будет подпрыгивать после каждого гребня, и она испытает «бабочки в животе». Но из всех дорог мира, это была единственная, по которой он с ней никогда не поедет. Ни в коем случае.
На вершине холма Джейк увидел ресторан и почувствовал что-то похожее на "бабочек" у себя – когда сжался его желудок. Но в этом не было ничего забавного. Это вызвало озноб, который все не проходил. Чем ближе он подъезжал к ресторану, тем хуже ему становилось.
Парковка была пустой.
А чего ты ожидал, – подумал он, – студенческую вечеринку?
Что-то вроде этого. Он понял, что надеялся найти хотя бы одну машину на стоянке; машину, принадлежащую парню (или, может быть, девушке), у которого была эта штука на спине. Войди и, может быть, обнаружишь его в подвале стоящим на коленях над месивом растоптанных яиц.
Это была лишь призрачная надежда. Собственно он и не рассчитывал на такую удачу.
Он остановил машину у самой лестницы на крыльцо. Вытер вспотевшие руки о штанины. Уставился на дверь.
Здесь никого нет, – подумал он. – Какой смысл туда входить?
Посмотреть, не изменилось ли что-нибудь со вчерашнего дня. Может быть, кто-то побывал внутри, после того как ты ушел.
Джейк провел рукавом по губам.
Ты добрался до этого места, – сказал он себе. – Не отступай сейчас.
Просто быстро осмотрись и сваливай.
Он попытался сглотнуть. Казалось, у него перехватило горло.
По крайней мере, зайди и попей. Ты можешь воспользоваться кухонным краном.
Он увидел Пегги Смельтцер, распростертую без головы на кухонном полу, и Рональда, отрывающего плоть от ее живота. Увидел, как оттянулась кожа, когда Рональд поднял голову.
Просто сделай это, – подумал он.
Он распахнул дверцу со стороны водителя и выставил вперед левую ногу. Когда он начал подниматься с сиденья, в машине зашипело и затрещало радио.
Шэрон, диспетчер, ровным голосом проговорила:
– Второй экипаж, второй экипаж.
Он взял микрофон и нажал кнопку вызова.
– Второй слушает.
– Позвони в участок.
– Принято, – Джейк установил микрофон на держатель.
В «Дубравe» есть телефон, – вспомнил он. Но он пытался воспользоваться им в четверг вечером, и обнаружил, что телефон не был подключен. И сейчас он не будет работать.
– Очень плохо, – пробормотал он.
Он включил задний ход и отъехал от ресторана.
Примерно в двух милях от Лэтэма он проезжал мимо заправочной станции. Там был телефон-автомат.
Он развернул машину и выехал со стоянки, чувствуя себя так, словно был помилован, но теперь напрягся от нового беспокойства. Сообщение из центрального управления могло означать лишь одно: новое развитие событий в данном деле. Любое другое должен был разрешать Дэнни из первого экипажа.
Он вдавил педаль газа в пол. Машина рванула через дорогу, слетая с подъемов (несколько настоящих «бабочек» для тебя, дорогуша) и сильно ударяясь о дорогу на спусках.
Ты летишь, – подумал он. – Улетаешь из этого проклятого места. Но к чему летишь? Может быть, к чему-то еще более плохому.
Он затормозил, почти остановился на перекрестке с Лэтэм-Роуд, убедился, что машины не приближаются, и рванул прочь.
Впереди машина. Он быстро догнал ее и, обогнав, промчался мимо.
Через несколько секунд Джейк заметил заправочную станцию. Он похлопал себя по переднему карману форменных брюк, чтобы убедиться, что у него есть мелочь. Забренчали монеты. Конечно, у него была мелочь. Он убедился в этом, прежде чем покинуть дом, зная, что ему нужно будет позвонить Барни, когда получит сообщение "позвонить". Джейк счел это излишним, но Барни настоял на том, что ради сохранения секретности этого дела не следовало вести переговоров по рации.
По какой-то причине Джейк рассчитывал прожить этот день без потребности использовать мелочь.
Я ошибся, – подумал он.
Ну, по крайней мере, вызов пришел в подходящий момент.
Дерьмо. Кто-то, вероятно, мертв, а все, что тебя волнует, это то, что это уберегло тебя от посещения «Дубравы».
Он пересек дорогу, резко свернул на возвышенную площадку бензоколонки и вдавил педаль тормоза в пол. Машина резко остановилась рядом с двумя телефонами-автоматами. Он выключил сирену, перевел рычаг переключения передач в положение парковки, оставил двигатель включенным и распахнул дверь. Он выудил из кармана четвертак и побежал к телефонам.
К телефону справа была приклеена табличка с надписью "Не работает".
– Дерьмо, – пробормотал Джейк.
Он схватил трубку другого аппарата и прислушался. Гудок показал, что аппарат исправен. По тому, как дрожали его руки, он понял, что ему будет трудно засунуть четвертак в прорезь. Поэтому он прижал монету к металлической пластине, как можно ближе к слоту, чтобы попасть с первой попытки, и продвинул ее сильно прижимая ее край к плоской поверхности, пока та не упала. Он услышал в трубке щелчок.
Он набирал номер так быстро, как только мог.
Первый гудок еще не был закончен, когда Барни уже ответил.
– Джейк, возможно, это ничего не значит. Я не хочу, чтобы ты делал поспешных выводов.
Что-то в голосе Барни было не так. Его голос казался напряженным и чрезмерно контролируемым, и говорил он совсем в необычной для него манере.
Это плохо, – подумал Джейк. – Очень плохо.
Я не хочу этого слышать!
– Звонила Барбара. Она беспокоится о Кимми. Судя по всему, Кимми пропала около тринадцати ноль-ноль.
Джейк посмотрел на свои наручные часы. На мгновение он даже не понял, зачем на них смотрит. Потом он понял, что хочет знать, который час. Два тридцать пять. Кимми отсутствовала уже много времени...
– Джейк?
Он не ответил. Кимми отсутствовала с... тринадцати ноль-ноль – это час дня, верно?
– Наверное, она просто заблудилась, – предположил Барни. – Ты же знаешь детей. Нет никаких оснований думать, что это имеет какое-то отношение к... другому делу. Джейк?
– Да, я уже еду.
– Держи меня в курсе.
Джейк повесил трубку. Словно в тумане, он вернулся к патрульной машине. Он сел за руль.
Кимми.
С ней все в порядке, – подумал он. – С ней все должно быть в порядке. Ушла гулять куда-то, вот и все. Может быть, заблудилась.
Он увидел Рональда Смельтцера на кухне, стоящего на коленях, зубами вырывающего плоть из живота, но это была не жена Смельтцера, а Кимми. С криком «Нет!» он застрелил этого человека.
С ней все в порядке. Никто ее не сцапал. Она просто гуляла или что-то в этом роде.
Прошло больше полутора часа.
Он увидел, как Гарольд Стэндиш открыл дверь, игриво поднял руки и сказал: «Не стреляйте». Джейк приставил свою пушку ко лбу Гарольда и вышиб ему мозги. Прибежала Барбара. На ней было голубое шелковое кимоно. Она закричала: «Это не наша вина!» Три пули пронзили ей грудь. Затем Джейк сунул ствол себе в рот и нажал на спусковой крючок.
Вот так все и будет, ублюдки, – подумал он. – Именно это и произойдет, если с Кимми что-то случилось.
Лучше успокойся.
К черту это.
Сволочи, все потому, что вы не присматривали за ней!
Он свернул на подъездную дорожку позади ИГРУШКИ БиБи", борясь с желанием врезаться в нее. Затем он вышел из машины и направился к входной двери.
Его правая рука крепко вцепилась в ореховую рукоятку "Смит-Вессона .38". Он отстегнул предохранительный клапан кобуры.
Что я делаю?
Он отдернул руку и сжал ее в кулак.
Дверь дома открылась прежде, чем он успел позвонить. Барбара, бледная, с красными глазами, бросилась к нему и обняла его. Он ее оттолкнул. Она выглядела удивленной, обиженной, обвиняющей.
– Ладно, – сказал он, – как это случилось?
Барбара покачала головой.
– Даже не знаю, – голос у нее был плаксивый. – Она сидела на крыльце. Мы вернулись с позднего завтрака в "Лачуге Лобстера". И она дулась всю дорогу домой, потому что я не разрешила ей взять мороженое. Она уже съела шоколадный торт, и я не хотела, чтобы она заболела. Не смотри на меня так!
– Извини, – пробормотал Джейк, продолжая обвиняюще смотреть на нее.
