Текст книги "Похитители тьмы"

Автор книги: Ричард Дейч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Глава 27

КК мчалась по крышам дворца Топкапы; кожаный чехол надежно пристегнут сзади, в правой руке сумка. Она пробежала над гаремом в направлении третьего двора, стараясь оставаться в тени и время от времени бросая взгляд на толпу. Все они выпивали, поздравляли друг друга с достижениями, к которым не имели отношения, но празднующие были не прочь приписать заслуги себе и в эйфории не ведали о беззаконных делах, происходящих наверху и внизу.

Кэтрин выключила рацию, опасаясь, что звук может привлечь к ней внимание. Она держалась поближе к дымоходам и подальше от края, оглядывала крыши – нет ли здесь охранников, растяжек, чего-либо необычного. КК вела себя осторожно, но при этом не снижала скорость; подол ее синего платья был завязан на талии, чтобы не мешать бегу.

Она остановилась на крыше здания, где размещалась выставка миниатюр и рукописей, посмотрела на стоящий внизу экскаватор. На темной земле выделялось черное огороженное пятно вырытой ямы. К счастью, во дворе было пусто, лишь два охранника стояли вдали у Ворот блаженства. Их внимание было целиком сосредоточено на гостях, на их поведении, и они не ведали, что творится у них за спиной.

Кэтрин перекрестилась, ухватилась за кромку крыши, свесила ноги, разжала пальцы и приземлилась в низком кустарнике среди садовых шлангов, ощутив всем телом боль от столь быстрого спуска с десятифутовой высоты.

Она пробралась к яме, присела в тени экскаватора среди лопат, граблей и мотыг, вытащила рацию из сумочки, перевела громкость на минимум и щелкнула выключателем. «Майкл! – прошептала она. – Майкл, ты меня слышишь?»

Ответа ждать не стала; ее страхи уже нашли подтверждение: она увидела на земле веревку – один ее конец был привязан к оси экскаватора, а другой даже не доходил до ямы.

КК мгновенно ухватила один из длинных садовых шлангов, свесилась над шахтой, посветила вниз фонариком. Сняла платье; ее голая кожа матово засияла в лучах восходящей луны. Засунула платье вместе с фонариком в сумочку, надела длинную черную рубашку и завязала сзади в пучок волосы. Дважды обмотала шланг вокруг оси экскаватора, наспех завязала его. Потом посмотрела на чехол с посохом и решила положиться на слова Майкла, который говорил о его водонепроницаемости. Впрочем, влага не могла повредить дереву и драгоценным камням, но Кэтрин не хотела подвергать посох опасности, пока не вернется ее сестра. Хотела спрятать его вместе с сумочкой, но решила не рисковать – знала, что закон всегда за углом и готов наложить свою карающую длань на глупых и непредусмотрительных. Она закинула чехол на спину и крестом связала ремни на груди. То же самое сделала со своей сумкой. Две пары ремней на ней выглядели как модный патронташ.

КК обвязалась шлангом и начала спуск – решимость поборола ее страх перед темнотой. На глубине сорок футов она коснулась холодной воды, дрожь прошла по всему ее телу.

И вдруг она почувствовала, что вода больше не была такой спокойной, как в первый раз; теперь КК словно попала на стремнину. Вода пенилась вокруг нее, словно она оказалась в бушующей реке – вовсе не так, как двадцать четыре часа назад. А шум! Если раньше здесь был мир тишины и покоя, то теперь в водосборнике стоял страшный рокот.

Кэтрин, крепко держась за шланг, стабилизировала свое положение, вытащила фонарик из сумки. Пошарила лучом по водосборнику. Вода вела себя словно в горной реке во время весеннего паводка, но теплее не стала. Она обтекала КК, устремляясь к южной стене, ударялась о стену и откатывалась назад, и уровень ее повышался.

Наконец глаза Кэтрин остановились на источнике бурления. Буруны шли от дальней стены, посылая волны во все направления. Центральная часть стены была похожа на кипящий котел, в котором возникали все новые завихрения.

Вдруг что-то прикоснулось к ней, напугало – оно вилось, плясало в воде. Это была веревка Майкла, крутящаяся на поверхности. Хотя она растрепалась и промокла, сомнений не оставалось: ее перерезали ножом.

Кэтрин, решая, куда ей направиться, посмотрела на дальнюю стену, в ту сторону, куда вытекала вода. Сила потока там ослабевала до почти безопасного уровня. КК знала, что решения никогда не даются легко, а потому повернулась и направилась к бурлящему котлу.

Она шла против потока, ноги скользили по дну. Наконец, приблизилась к каменно-кирпичной стене и оперлась на нее, молясь о том, чтобы с Майклом ничего не случилось, чтобы он был еще жив. Прогнала страх, заставила себя успокоиться, вспомнив слова Майкла: нужно сосредоточиться на непосредственной задаче, не позволять эмоциям затуманивать мысли.

Опираясь на стену, Кэтрин понемногу двинулась к стремнине, где пенилась и пузырилась вода. Поток был силен. Насколько она помнила, труба широка и коротка – не более пяти футов в длину. КК вытащила две светящиеся палочки из сумки, сломала и встряхнула их, глядя, как зеленоватое сияние освещает стену и окружающее пространство. Она положила их на карниз на стене, выключила фонарик и засунула его в сумочку. Долго не раздумывая, нырнула в трубу, ухватилась за кромку, противясь водному потоку. Уперлась ногами в дно, вложила все силы в движение против этого мощного потока. Дюйм за дюймом двигалась она в трубе, преодолевая сопротивление разбушевавшейся воды, но вдруг ее подхватило и выкинуло из трубы, словно тряпичную куклу. Кэтрин всплыла, горя яростью, и тут же вернулась назад, словно бросая вызов трубе. Проверила крепление сумки и чехла, набрала в легкие воздуха и нырнула еще раз, но ее опять вышвырнуло назад – сила потока слишком велика. КК вынырнула на поверхность, выплюнула воду изо рта, продула нос. Без опоры, без поверхности, на которой она могла бы закрепиться, у нее не было шансов преодолеть это препятствие. Она подавила отчаяние – оно ничем не могло помочь ей, только задержало бы на пути к Майклу.

Кэтрин вытащила фонарик, включила его и осмотрела стену – не найдется ли какого другого пути в соседнюю камеру, – но ничего не нашла. Подумала, что если бы ей удалось закрепить на другой стороне веревку, то она смогла бы протащить себя. Но возможности просунуть веревку на ту сторону и закрепить ее не было.

И тут ее осенило. КК поспешила к болтающемуся шлангу. Она быстро проделала этот путь – попутный поток воды помогал при каждом шаге.

Она снова засунула фонарик в сумку, ухватилась за шланг и начала подниматься. К счастью, у шланга была неровная, пористая поверхность, и руки у нее не скользили. КК добралась до поверхности, снова оказалась во дворе Топкапы, осторожно оглянулась и выбралась наружу. У грузовика лежала целая гора садовых инструментов. Она схватила грабли и тяпку и снова соскользнула в водосборник.

Кэтрин быстро опустилась на дно. Два длинных инструмента помогли ей быстро преодолеть путь до трубы, их толстые деревянные ручки имели длину по пять футов каждая. Грабли имели Т-образную форму, а тяпка представляла собой прекрасный крючок. И то и другое – идеальные инструменты, чтобы просунуть в трубу и зацепиться с другой стороны.

КК нырнула и сунула оба инструмента в трубу; поток противился ее попытке, но она все дальше заводила грабли и тяпку. Потом развернула их и почувствовала, как ухватилась обоими за кромку трубы с той стороны. Тогда она, даже не вынырнув, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха, стала подтягиваться в трубу. Поток сотрясал ее тело, разметал волосы, гудел в ушах. Она чувствовала, как трепыхаются на спине, чуть не срываясь, сумка и чехол.

Несколько секунд – и Кэтрин уже была на другой стороне. Она вынырнула, не выпуская инструменты из рук. С жадностью наполнила легкие воздухом, а уши ее наполнились раскатистым ревом водопада. Камера освещалась тускловатым оранжевым светом, исходящим от догорающих светящихся палочек, оставленных Майклом.

В этой камере водосборника царил хаос. Вода устремлялась вверх, прорываясь на поверхность, взмывала на десять футов к потолку, словно гейзер. Давление достигало такой силы, что наводило на мысль о водной войне.

Кэтрин оглядела камеру, вода здесь уже доходила ей до подбородка. Сомнений не было: если этот поток не прекратится, то к утру вся камера заполнится водой. И тут она увидела дыру в боковой стене. Борясь с потоком, продвинулась туда, забралась на карниз. Кромки трехфутовой дыры почернели после взрыва. Она вытащила фонарик, посветила внутрь, увидела алтарь, ощутила покой, царивший в этом помещении, исходящий от религиозных символов мира и надежды. Потом ее взгляд упал на разбитую стену, под которой лежала груда мозаичных осколков. Выше КК увидела три пробоины разной высоты. Если там и было что-то спрятано, то теперь оно исчезло. Ей хотелось думать, что этого успеха добился Майкл, а не Иблис.

– Майкл! – крикнула она в дыру.

Но ответа не последовало.

– Майкл! – повторила она громче.

Но опять не получила ответа. Его не было в часовне, в большой наполненной водой камере и в главной части водосборника. Кэтрин посмотрела на водяной гейзер, вырывающийся из трубы под поверхностью – она знала, что ей через эту трубу не пробраться. Даже если удастся подойти ближе, сила потока собьет ее с ног.

КК снова оглядела часовню – и чувство страха наполнило ее душу. Она повернулась к камере, посмотрела на бушующую воду – у нее не осталось сомнения относительно того, где находится Майкл.

Все чувства разом охватили ее: страх, ненависть и злость. Злость на Иблиса за то, что он делает с ней это, на мать, которая убила себя, на отца, который бросил детей, на мир за его жестокость. Если не будет карты, то Симон и ее сестра наверняка погибнут; по ее вине, из-за того, что она воровка, в смертельной опасности находился и Майкл. Он пошел сюда ради нее, самоотверженно рискуя жизнью, которая теперь…

Перекрикивая рев воды, Кэтрин закричала так, как не кричала никогда в жизни – по камере разнесся ее вопль, исполненный отчаяния, утраченной любви и невыносимой боли:

– Майкл!

Иблис вышел из Топкапы, прижимая к уху сотовый телефон – сообщал в местную полицию о подозрительной активности во дворце. Затем направился прямо в свою машину и, отъехав, посмотрел в зеркало заднего вида. Высокий светловолосый американец, который следил за ним раньше вечером, по-прежнему сидел в лимузине, не замечая того, что проскользнуло между его пальцев. Иблис проехал по улице и свернул к тыльной стороне собора, где и остановил машину.

Он открыл тубус и, вытащив карту, разложил ее на сиденье. Сидел, смотрел на дубленую газелью шкуру, дивясь ее сложности, проработанности деталей. Изображения животных на земле, кораблей на воде. Острова и атоллы, коралловые рифы, скалистые берега – все изображено с поразительной точностью и сделано в те времена, когда еще не было теодолитов, навигаторов, спутников и камер, за две сотни лет до того, как Джон Гаррисон предложил способ точного измерения долготы.

Как и другая часть карты Пири Рейса, эта изображала антарктической континент под толстенным слоем льда – континент, который нанесли на карту только в конце 1950-х. Но эта карта таила в себе гораздо большие тайны.

Примечания явно делал образованный человек, владевший словом и стилем. Читая турецкие слова, написанные пятьсот лет назад, Иблис постепенно проникался их смыслом. Он понял, на что указывает карта и почему великий визирь Соколлу Мехмет решил спрятать ее от мира. Это была не просто морская карта – она изображала миры, срисованные с многих источников, указывала на объекты и места, которые в те времена вызывали немалые споры, обозначала кратчайшие маршруты туда, куда не должна попасть чернь, рассказывала о тайнах, предназначенных только для султанов, королей и богов. Иблис понял, почему Филипп Веню пожелал завладеть этой картой и тем, на что она указывала. Дело не в каком-то сокровище, не в богатом кладе. Речь шла о легендарном месте, о тайне, ключ к которой на протяжении тысячелетия искали правители, короли и всевозможные деспоты.

Карта, которую Иблис держал в руках, указывала на мир, утерянный в тумане забытого мифа.

Майкл опустился на дно; решетка, пристегнутая наручником к запястью, тянула за собой, тащила на глубину. Как только он коснулся дна, поток подхватил его, бешеное течение потащило ногами вперед к трубе в основании стены. Однако его притормозило перед зевом трубы – руку, словно настоящий якорь, держала тяжелая решетка. Тело мотало, сотрясало вместе с потоком воды, буйно обтекавшим его. Капроновая сумка с инструментом ударяла по бедру, словно мешок с камнями. Майкл попытался было посмотреть, где находится, но не увидел ничего, кроме пены и пузырей, догоняющих его из колодца.

Прошло всего секунд пять, но его легкие уже начинали гореть. Майкл знал, что на всю борьбу после схватки наверху у него есть менее тридцати секунд, после чего он непроизвольно заглотнет воду и наполнит легкие смертью.

Сент-Пьер потянулся к ремню и нащупал отвертку. Крепко ухватив ее правой рукой, вытащил из чехла и потянулся к наручнику. Закрыл бесполезные здесь глаза и попытался представить себе то ловкое движение, которое он много раз делал, но не в объятиях воды и давления, не вслепую, не сотрясаемый потоком. Грудь горела, из онемевшего запястья шла кровь; отчаяние охватывало его, когда он пытался смирить дрожь в руке.

Наконец он направил тонкое жало к запястью и попытался ввести отвертку в щель рычажка на наручнике, но промахнулся – острие вонзилось в ладонь. Майкл сосредоточился, невзирая на ярость потока и боль в руке. Всего себя – все мысли, всю волю – он сосредоточил на замке. Попробовал еще раз – медленно, словно продевая нитку в иголку, – и на сей раз попал в цель. Нажал на защелку, выкинул ее из паза, освободил запястье.

Теперь, когда тяжелый якорь больше не держал его, Майкла с бешеной скоростью засосало в трубу вместе с нескончаемым буйным потоком воды.

Его молотило о стенки сорокафутовой трубы – голова и тело отлетали от внутренней поверхности – и в конечном счете выкинуло в малую камеру водосборника. Майкл вынырнул на поверхность и, широко распахнув рот, втянул в себя туманистый воздух. Он тяжело дышал, адреналиновые судороги сотрясали его тело, вызывали дрожь в руках, понижали температуру. Но кровь медленно возвращалась к коже.

Сент-Пьер лежал на спине с закрытыми глазами, приходя в себя. Мысли прояснялись, хотя боль во всем теле и отвлекала. Иблис перехитрил его. Майкл презирал себя за самоуверенность, за то, что вступил в соревнование с этим человеком, тогда как тот все время только и ждал, чтобы дружок Кэтрин выполнил за него грязную работу, а потом просто вырвал добычу из его рук.

Он не знал, что сказать КК, но у него было время. Теперь, когда доступ в гарем затоплен, а веревка обрезана, придется искать другой выход. Он надеялся, что ей, по крайней мере, не грозит опасность, рассчитывал, что она закончила дело и теперь находится под защитой Буша.

Наконец Майкл открыл глаза, оглянулся и с удивлением отметил, что его палочки все еще освещают помещение. Хотя Сент-Пьер и хотел побыстрее вырваться отсюда, он был рад увидеть эту камеру; это означало, что он еще жив.

Потом Майкл услышал звук, который эхом отдался от стен и вывел его из полузабытья. Он встал на ноги в воде, которая доходила ему до подбородка, и оказался лицом к лицу с КК.

Оба они были мокрые, уставшие до изнеможения.

– Господи, ты жив? – прошептала девушка едва слышным голосом.

– Жив, – кивнул Майкл.

Они разглядывали друг друга, и в глазах их бушевал сонм эмоций. Оба избитые, изможденные. Они не прикасались друг к другу, и отсутствие физического контакта увеличивало неловкость. Момент молчания затянулся, но наконец Майкл вернулся к реальности.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Он пытался скрыть замешательство. – Ты ведь должна быть с Бушем.

– Я пришла тебе на помощь.

– Мне не нужна помощь. – В его словах был не столько вызов, сколько протест.

– Неужели? – недоуменно проговорила КК, глядя на Майкла, измочаленного и изможденного.

– Пока ты не пришла сюда, я был в полном порядке.

– Вот как, – радостно сказала она.

– Ну, ты добыла посох?

КК сняла со спины чехол, подняла его, как трофей.

– А ты нашел карту? – спросила в ответ КК.

– Да… – начал было говорить Майкл, но остановился.

– Там? – Она показала на проломленную стену, за которой находилась часовня.

Он кивнул.

– И… – она оглядела Сент-Пьера, – где же ты спрятал карту?

– Понимаешь… – с вызовом проговорил Майкл, бессознательно ощупывая капроновую сумку на бедре.

Глаза КК посуровели.

– Иблис?

– Не волнуйся.

– Не волнуйся? – Девушка повернулась спиной и оглядела разрушенный мир вокруг них, посмотрела на струи воды, бегущие из трубы. В ней закипало бешенство. – Как, черт побери, мы теперь вернем мою сестру, когда он знает, что мы пытались выкрасть карту?

– Успокойся.

– Не смей говорить мне «успокойся», – сказала КК, не поворачиваясь к Майклу.

– Пусть карта у Иблиса, но на самом деле ему нужно… – Майкл показал на кожаный чехол и, понизив голос, сказал успокаивающим тоном: – То, что в руках у тебя. Он не станет рисковать – ему нужно заполучить посох. С Симоном и Синди ничего не случится, пока посох у тебя.

КК стояла, словно не замечая Майкла, глядя на кожаный чехол в руках, от которого зависела судьба ее сестры и Симона.

– Давай по порядку, – продолжил Майкл, пытаясь вернуть их к главному. – Сначала нам нужно выбраться отсюда.

Кэтрин повернулась.

– Я об этом позаботилась.

– Правда? – Он пытался прикрыть свой скептицизм улыбкой.

– Правда, – ответила она, словно это очевидно. – Я об этом позаботилась – мы выберемся отсюда за считаные минуты.

Майкл усмехнулся, и они снова безмолвно уставились друг на друга, как в первые минуты встречи.

– Конечно, – сказал, наконец, он, отворачиваясь и направляясь к дальней стене с выпускной трубой. Не сказав больше ни слова и словно не замечая КК, лег на спину, и его понесло потоком к пятифутовой трубе, действовавшей теперь в качестве стока.

КК снова закрепила кожаный чехол за спиной и последовала за ним, пытаясь сдержать злость.

Приблизившись к трубе, Майкл набрал полные легкие воздуха и ушел под воду. Его быстро засосало в трубу ногами вперед. Он выставил в стороны руки, чтобы не молотило об стены. Секунда – и его выкинуло в главную камеру водосборника. Здесь было темным-темно – никто не оставил тут светящихся палочек.

Майкл вытащил из сумки фонарик, луч которого вырвал из темноты стену, повернулся и направил свет в сторону стены, из которой должна появиться КК. Она выскочила оттуда, как пробка из бутылки. Майкл не смог сдержать улыбки, подумав о ее любви к экстремальным видам спорта и спрашивая себя, устроило ли ее это приключение.

Она вытащила фонарик, включила его и увидела его улыбку.

– Что? – резко спросила она. Сомнений не было: улыбка вывела ее из себя.

– Ничего, – весело ответил Майкл.

Они с КК, дрожа, пошли по горло в воде от трубы.

– Знаешь, ведь прежде чем мы выйдем из ворот, – сказал Сент-Пьер, не останавливаясь и даже не поворачивая головы, – нам нужно выбраться отсюда.

Девушка ничего не ответила, продолжая идти вместе с Майклом.

Наконец он остановился и повернулся к ней.

– Что? – сказала КК, уставшая от препирательств.

Не говоря больше ни слова, она зажгла фонарик и пробежала лучом по шлангу, конец которого лежал в воде, а другой терялся где-то в вышине.

– Ну, тогда считай, мы наполовину дома. – Майкл кивнул и снова улыбнулся.

Буш сидел в лимузине, полный недобрых предчувствий. Последние приглашенные давно уже прошли внутрь, папарацци исчезли, чтобы перехватить рюмку-другую, набраться энергии и терпения, а потом залечь в засаде в ожидании: и в таком изысканном обществе непременно найдутся любители выпить, которые порадуют их какой-нибудь пьяной выходкой.

Мир, казалось, немного успокоился, на древнюю часть города опустилась тишина, а шум и гам вечеринки переместились за стены Топкапы. И вдруг, откуда ни возьмись, с воем сирен примчались полицейские машины и, резко затормозив, остановились перед входом. Из восьми машин вышли тридцать полицейских и с пистолетами в руках двинулись в разные стороны, но объединенные общей целью. Группы по четыре человека побежали на восток и запад по периметру, а четыре команды устремились внутрь дворца.

Сердце Буша колотилось в груди. Он понимал: появление здесь полиции может быть вызвано только одной причиной.

Майкл вылез, перебирая руками резиновый шланг, перевалил за край и перекатился через спину, переводя дыхание, потом пошарил глазами и увидел КК, которая пряталась в тени экскаватора.

– Только не говори мне, что выбился из сил, – полушутя прошептала девушка.

– Не начинай опять эту словесную перепалку. – Майкл вскочил на ноги и оглядел темный двор. Шум празднества (музыка – вроде бы «Ю-Ту» – пыталась заглушить разговоры и смех) проникал через Ворота блаженства, которые выполняли функцию перегородки между вторым и третьим дворами. Здесь во времена Османской империи находилось одно из истинных внутренних святилищ султана и его семьи, куда имели доступ лишь самые приближенные советники. Слева расположились Казначейство и Музей костюмов, а перед ними здание белого мрамора – Библиотека Ахмета III. В Воротах блаженства спинами к третьему двору по-прежнему стояли два охранника, не подозревавшие о ворах в семидесяти ярдах от них.

Майкл и КК осматривали двор, прислушивались, впитывали атмосферу – других охранников или полицейских здесь не было, но оба они знали, что долго это не продлится.

Они направились к мраморной стене с большой черной металлической дверью в конце дорожки. КК кинула взгляд на Сент-Пьера через плечо и прошептала:

– Время у нас на исходе.

– Ты куда собралась? – Майкл показал на стену у них за спиной. – Нам нужно перебраться через ту стену.

– Мы пойдем через гарем, – ответила Кэтрин.

– В гареме мы заблудимся.

– Нас поймают, если мы будем уходить через эту стену. Даже если мы доберемся до улицы – посмотри на нас. Если нас увидит какой-нибудь коп, нам конец.

Майкл посмотрел на себя и не нашел что возразить. Вода стекала с них ручьями.

– А в гареме может найтись смена одежды. – Кэтрин улыбнулась.

Согласившись, Сент-Пьер прошел по мощеной дорожке к металлической двери.

КК на ходу залезла в сумку, вытащила кожаный бумажник и раскрыла его.

– Очень мило, – сказал Майкл, бросив через плечо взгляд на ряд черных тонких изогнутых инструментов, каждый не длиннее карандаша. – Спецзаказ?

Кэтрин кивнула. Ее набору отмычек уже двенадцать лет, и, по иронии судьбы, это подарок Иблиса, хотя она не собиралась признаваться в этом.

Они подошли к большой черной двери.

– Я воспользуюсь своим инструментом, – сказал Майкл.

Кэтрин покачала головой, засовывая бумажник назад в сумку.

Сент-Пьер мгновенно расстегнул свою черную герметичную сумку, вытащил оттуда две прямоугольные пластинки размером с карманный нож и передал их КК. Они действовали молча, будто давно занимались этим на пару. Кэтрин приникла ухом к дверям и принялась водить двумя магнитами вдоль вершины косяка; когда раздался щелчок, она замерла и отпустила первый магнит – тот стукнул, прилипая к металлической двери. Потом продолжила обследовать дверь, водя вдоль косяка вторым магнитом, пока не услышала, как среагировал сенсор охранной сигнализации. Отпустила магнит, который, прилипнув к косяку, заблокировал второй контакт, приводящий в действие сигнализацию. Система простейшая: магнит ценой в полдоллара нейтрализовал контакты охранной сигнализации стоимостью в тысячи долларов.

Майкл снова занялся дверью и умелой рукой с помощью отмычки развел маленькие внутренние шпильки замка и открыл дверь.

Они проскользнули в темный коридор. Справа находились апартаменты фавориток двора, женщин, которые превыше всего ставили интересы султана; некоторые из них рожали сыновей и могли становиться женами.

Углубляясь в гарем, парочка оказалась в настоящем лабиринте бесконечных коридоров и сотен комнат. Ни один из холлов не казался им знакомым по экскурсии вчерашнего дня.

Они прошли по Султанскому залу, пространству, где преобладали вишневые, синие и золотые цвета, – здесь султан, сидя на троне, наблюдал декламаторов стихов, европейских актеров, магов с Дальнего Востока, восточных певцов, индийских заклинателей змей или африканских укротителей со львами, зебрами и другими экзотическими животными.

Майкл и КК пробежали по лестнице, по коридорам, выложенным голубыми изразцами, под арками белого и вишневого мрамора – ничто из этого не входило в программу экскурсии. Они увеличили скорость, пробегая мимо колоннады Двора черных евнухов, и, наконец, оказались в открытом коридоре, маленькие окна которого выходили на территорию дворца и место, где проходило вечернее празднество.

– Мы не можем появиться среди них в таком виде, – сказал Майкл.

Кэтрин забежала за угол и вытащила из сумки свое синее платье. К счастью, оно осталось сухим в водонепроницаемой сумке, хотя и сильно помялось. Она, как могла, разгладила складки и натянула платье на себя, расчесала свои длинные волосы, связала их сзади, надела туфли на «гвоздиках». За считаные секунды КК превратилась из замарашки в фотомодель. Она надеялась, что складки будут не очень заметны в искусственном свете ночи, к тому же толпа уже изрядно под градусом и утратила остроту зрения.

Сердце Сент-Пьера екнуло, когда он увидел ее.

КК передала ему сумку и кожаный чехол с посохом.

– Ты куда?

– Раздобыть тебе костюм.

Она выскользнула из дверей гарема и шагнула в т е ни Дивана; навес и большие колонны препятствовали проникновению сюда яркого света, и потому ее появление из двери музея никто не заметил. Кэтрин вышла из-под арки и, двигаясь уверенной походкой, смешалась с толпой.

На торжество было приглашено около семисот пятидесяти человек. Перед Воротами блаженства располагались возвышение и площадка для встречи гостей, как и пятьсот лет назад, когда султан, сидя на троне, приветствовал народ. Возвышение для оркестра разместилось у кухни, а под большим шатром стояли около сотни столов – на всех белые скатерти и свежие голубые ирисы. На каждом стояли большие сумки василькового цвета с сувенирами и подарками.

Кэтрин небрежно подошла к одному из столиков и взяла сумку. Она не знала, что находится в ней, но решила, что ее содержимое может оказаться полезным. Повернулась и посмотрела на толпу: силовая элита, бросающаяся в глаза своими почти детскими побрякушками, бизнесмены всех национальностей в костюмах от Армани, мельтешащие в поисках контрагентов и партнеров для заключения сделок, тогда как политики обменивались рукопожатиями и не снимали с лиц улыбки. У Кэтрин в буквальном смысле мурашки бежали по коже, когда она оглядывала толпу, спрашивая себя, понимает ли кто-нибудь, насколько важно это событие для исламской страны – присоединение к Европейскому союзу, организации, состоящей в основном из христианских стран. Это действительно был мостик между двумя мирами.

Она посмотрела в сторону основных ворот и увидела, что с охранниками разговаривают двое полицейских. Присмотревшись внимательнее, увидела других охранников и полицейских, парами обходивших территорию.

Потом Кэтрин почувствовала на себе чей-то взгляд. Он стоял в группе мужчин среднего возраста, с выражением на лице, как у пантеры в засаде, готовящейся к прыжку на жертву.

КК медленно повернулась в его сторону и встретилась взглядом. Он был идеально сложен, ростом пять и одиннадцать, широкоплеч, темный костюм от Зенья сидел безукоризненно. Шикарный французский галстук идеально подходил к синему нагрудном платку Европейского союза. Туфли, по ее прикидке, размера одиннадцатого. Она не была уверена, но надеялась, что они окажутся не слишком малы.

Кэтрин посмотрела на его лицо и улыбнулась, прежде чем скромно потупить взгляд. Любимая уловка, на которую легко покупались мужчины: продемонстрируй хоть малейший интерес, и у них возникнет впечатление, что ты хочешь их прямо здесь, на месте, и никакие другие мысли им уже в голову не приходят.

Человек отделился от толпы друзей и направился к ней, на ходу взяв у проходившего официанта два бокала с шампанским. Волосы у него были чернее ночи, карие глаза спрятаны под тяжелыми темными веками. Он, хотя и в изысканно дорогом одеянии, походил больше на террориста, чем на бизнесмена, но она лучше других знала: как бы ни был одет человек, долго скрывать свое черное сердце он не сможет.

Мужчина улыбнулся, подойдя к ней, и протянул бокал.

– Добрый вечер.

КК улыбнулась в ответ.

– Жан Франк Житерр, – представился он, чокнувшись с ней.

– Кэтрин, – сказала она, отводя глаза.

– Вы здесь одна?

Она кивнула.

– Какое совпадение.

Она не могла удержаться – скользнула взглядом по его обручальному кольцу.

– Вы уже ели? – спросил Жан Франк.

– Боюсь, я объелась. Придется завтра увеличить пробежку. – КК легко провела рукой по волосам – движения медленные, соблазнительные.

Очарованный мужчина улыбнулся. Он повернулся в сторону оркестра, который начинал новую мелодию. Люди начали подниматься со стульев, направляясь к танцевальной площадке.

– Позвольте пригласить вас на танец.

– Спасибо, – КК улыбнулась. – Но танцорка из меня, к сожалению, никакая. Не хочу, чтобы у вас сложилось обо мне плохое впечатление. Может, прогуляемся?

Жан Франк радостно улыбнулся, предлагая ей руку. Девушка взяла его под руку, и они направились к Дивану.

– Вы почему здесь сегодня? – спросила Кэтрин.

– Моя компания тесно сотрудничает со всеми странами-членами. Мы внесли немалый вклад в сегодняшние торжества.

– А чем вы занимаетесь? – с напускным интересом спросила КК. Они медленно двигались под руку в сторону навеса у Дивана, и в темноте не было видно, как он стреляет глазами в низкий вырез платья КК. Наконец они остановились прямо перед входом в гарем.

– Импортно-экспортные операции.

– Товары продаете или людей? – пошутила девушка. Она остановилась и повернулась. Встретилась с ним взглядом – ее глаза излучали приглашение.

– Вообще-то вино, – пробормотал он, потерявшись в ее глазах. – Только самые лучшие сорта.

– Я люблю вино, – вполголоса сказала КК, и ему пришлось податься к ней, чтобы услышать.

– А вы? – прошептал он. – Что вас сюда привело?

– Моя сестра, – со всей честностью сказала она.

У Жана Франка не было ни малейшего шанса спросить ее про сестру, потому что Майкл схватил его сзади рукой за шею, перекрывая поток воздуха и крови в мозг. Он втащил его через открытую дверь в гарем. Хотя Жан Франк и сопротивлялся – пытался лягаться, царапаться, – но все без пользы. Через десять секунд он уже потерял сознание.

Майкл посмотрел вокруг – убедился, что никто ничего не видел.

– Ты любишь вино? – спросил он, когда КК закрыла дверь.

– Отстань. Я ведь его заманила – что и требовалось доказать.