Текст книги "Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12) (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Мы с Кейном недолго пробудем в ловушке.

И как только мы с Кейном будем свободны, он вернётся со своим отцом, и я навсегда освобожусь от него и его таинственного образа.

ЭПИЗОД 11: ГЛАВА 01

706 дней после начала заражения

РИГАН

Впервые с тех пор, как первоначальная вакцинация превратила этого ничего не подозревающего человека в любящего плоть людоеда, обладающего способностью заражать и уничтожать всё, что он грызёт, я скучала по тишине.

На самом деле, в настоящее время я жаждала этого, я была почти в отчаянии от этого.

В течение последних двух лет я была разочарована отсутствием фонового шума: за моим окном не сигналили машины, самолёты не пролетали над моей головой, не было соседских детей, смеющихся или кричащих, когда они бегают по двору, даже животные не издавали звуков в эти дни. Они, казалось, так же хорошо, как и люди, осознавали постоянную угрозу, нависшую над ними.

Постоянная, вынужденная тишина приводила меня в замешательство, голова кружилась, а в ушах звенело от её абсолютной интенсивности.

Я ненавидела её.

Презирала её.

Верила, что она будет официальным концом моего здравомыслия.

Пока она не исчезла, сменившись непрерывным стоном голодных Пожирателей, стучащих в дверь всего в нескольких футах от того места, где я притворялась спящей.

Они были повсюду – или казалось, что были. Я не могла выглянуть наружу с тех самых первых мгновений, как мы с Кейном заперлись в безопасности этого бункера. Но удары их кулаков по тяжёлой металлической двери и нечестивый скрип, когда их длинные когти царапали в отчаянной попытке добраться до нас, эхом отдавались в небольшом пространстве, которое несколько часов назад превратилось из безопасного убежища в клаустрофобную тюрьму.

Я склонила голову набок и прищурилась в темноте, просто чтобы посмотреть, смогу ли я разглядеть фигуру Кейна, распростёртого на диване. Мы пытались «беречь» все батареи и ресурсы, которые у нас были, поэтому решили выключить всё, когда ложились спать.

Мы надеялись, что помощь скоро придёт, но отталкивались от того, что её не будет.

Теперь я почувствовала, как тяжёлая тьма окутала меня, словно гроб, и только стук кулаков занимал мои лихорадочные мысли и растущую паранойю. Я сосредоточилась на дыхании, изо всех сил стараясь выровнять его, отчаянно пытаясь успокоить свою истерику.

– Риган, – позвал Кейн издалека.

Он казался за много миль отсюда, он ощущался на расстоянии многих световых лет. В этот момент он олицетворял безопасность и защиту. Я ненавидела то, что начала видеть в нём нечто иное, чем монстра, но я была бессильна остановить свои эмоции и прекратить хвататься за то, что могло меня успокоить. Кейн был всем, что у меня сейчас было. И он спас мне жизнь. Это означало, что мы были связаны каким-то нерушимым образом. Мысли о том, что я должна чувствовать и что не должна, прокручивались в моём мозгу и переплетались в невероятном беспорядке. Я разберусь с ними позже. Когда окончательно выберусь из этого дерьмового шторма.

– Я думала, ты спишь.

Честно говоря, я не знала, было слишком темно, чтобы я могла видеть, и слишком громко, чтобы я могла судить по его дыханию. Но то, как он произнёс моё имя, было похоже на приглашение к каким-то глубоким размышлениям с его стороны, поэтому я отвлеклась.

Моя жалкая попытка контролировать разговор была сорвана, когда он сказал:

– У нас всё будет хорошо.

Я услышала, как всхлипнула в ответ, и запретные слёзы скатились из уголков моих глаз и горячо потекли по вискам, только чтобы скатиться по подбородку и собраться в лужицу на изгибе шеи. Я не потрудилась их вытереть. Я даже не хотела признавать, что они были там или что это невозможное затруднительное положение так взволновало меня.

Я привыкла игнорировать звонки и жить в нескольких секундах от смерти. Я привыкла к постоянной угрозе зомби и мгновенному переходу от относительной безопасности к борьбе за свою жизнь. Я справилась с этим благодаря безумному таланту к выживанию и адреналину – двум самым важным навыкам для любого эмоционально неуравновешенного двадцатилетнего человека, пытающегося пережить конец света.

К чему я не привыкла, так это к тому, что мне не грозила непосредственная опасность, пока она сердито маячила за моей дверью. Моя нынешняя ситуация была почти опасной – недостаточно риска, чтобы поднять адреналин, но достаточно, чтобы напомнить мне, что я никоим образом не была в безопасности.

Пожиратели отделены от нас лишь дверью. Бункер, предназначавшийся на короткий срок. И Кейн.

Я имею в виду, что, чёрт возьми, я вообще должна была делать с Кейном?

Всё это вместе выводило меня из себя, создавало напряжённую тревогу, которая перекрыла приток крови к моей голове и душила мои лёгкие до тех пор, пока я не поверила, что потеряю сознание.

Мне почти хотелось упасть в обморок. Тогда, по крайней мере, я перестану думать.

– Риган, – повторил Кейн хриплым голосом, хриплым от сна или бессонницы, одно из двух. – Мы в порядке. Мы в безопасности. Тебе нужно успокоиться.

– Я знаю, – выдохнула я. – Я пытаюсь.

– Они не могут попасть сюда.

– Я знаю, – но я согласилась больше для того, чтобы услышать это от себя, чем потому, что действительно в это верила. – Я знаю, что они не могут сюда попасть.

Я услышала, как зашуршала его постель и поняла, что он сел.

– Расскажи. Скажи о своих страхах вслух.

Я слегка поперхнулась. Я не была готова к психоанализу Кейна.

– Что?

– Скажи о своих страхах вслух. Выбрось их из головы. Позволь себе услышать, насколько они необоснованны. Тебе нужно их произнести. Тебе станет лучше, я обещаю, – он говорил так уверенно, что мне действительно хотелось ему поверить.

И в этом был смысл. Я сделала глубокий вдох, готовая выплеснуть тревоги, которые казались мне цементными блоками, привязанными к ногам, в то время как океан сомнений и неуверенности затягивал меня, пока я не могла дышать, пока я не могла жить.

Я заколебалась в последний момент, зная, что это же упражнение сблизит нас с Кейном. Я не была настолько погружена в свой собственный страх, чтобы не понимать, какое доверие это породит между нами.

– Я собираюсь включить свет, – предупредил он с расстояния в несколько дюймов.

Я ахнула и повернула голову в ту сторону кровати, у которой он стоял, напрягшись от страха более неизлечимого, чем я могла справиться. Мои руки крепко сжали затхлое одеяло, и я сомкнула губы в попытке собраться с мыслями, как раз когда Кейн включил фонарь на батарейках.

Несмотря на то, что свет был тусклым и едва ли навязчивым, мне всё равно пришлось щуриться, пока мои глаза не привыкли. Кейн казался особенно внушительным, нависая надо мной, его лицо всё ещё оставалось в тени, а обнажённая грудь поблескивала в слабом свете.

Я с трудом села, просто чтобы поставить нас в более равную позицию.

Он сделал шаг вперёд и поставил фонарь на маленький прикроватный столик, затем отступил назад. Он скрестил руки на груди, заставляя свои бицепсы выпирать. Да, у него была шикарная грудь для сумасшедшего. Но, честно говоря, прямо сейчас он выглядел как обнажённая версия Всадника без головы, так как всё, что было выше его ключиц, исчезало в черноте.

Почему-то он казался более безопасным в роли Всадника без головы.

Это делало меня Икабодом Крейном или Катриной Ван Тассел?

Вероятно, Катриной, так как Кейн охотился за мной.

Итак… это означало, что, в конце концов, я заполучила Джонни Деппа, верно?

О, боже, что случилось с Джонни Деппом?

Был ли он мёртв? Стал Пожирателем? Управлял собственным поселением? Мог ли Капитан Джек Воробей просто смешаться с Пожирателями и прожить свою жизнь мирно и спокойно?

– Риган, – Кейн немного повысил голос, чтобы привлечь моё внимание.

– А?

Я оторвалась от своих ошеломлённых размышлений и покачала головой. Мне нужно было немного поспать, однозначно. У меня не было времени беспокоиться о Джонни Деппе и его способности выглядеть сексуально с подводкой для глаз. У меня были более серьёзные проблемы, с которыми нужно было разобраться прямо сейчас, например, возможно, моё исчезающее здравомыслие.

– Я думаю, что у меня лихорадка. Серьёзно. Это место действует мне на нервы.

Кейн фыркнул от смеха.

– Мы здесь всего несколько часов. Ты бывала в гораздо худших ситуациях, чем эта.

– Откуда ты знаешь? – спросила я слегка неистово.

– Эм, когда я впервые встретил тебя, я держал тебя под прицелом пистолета, а затем заставил тебя прийти в мой дом, пока держал твоего парня в тюрьме. Это кажется довольно страшным сценарием.

– Он не был моим парнем.

Кейн сделал паузу на мгновение, прежде чем сказать:

– Хендрикс. Я посадил Хендрикса в тюрьму.

– Я знаю, кого ты имел в виду, – я закатила глаза. – Я имею в виду, что в то время он не был моим парнем. Он всё ещё не мой… Я имею в виду, это звучит немного по-детски, верно? Он просто… мы…

Кейн переваривал это с такой явной интенсивностью, что я пожалела о каждом слове, которое произнесла за последние две минуты. Чёрт возьми, как он это сделал со мной? Так сильно меня расстроил?

– Ну, кем бы вы двое ни были… – он замолчал, казалось, немного взволнованный.

Я сдержала улыбку, подумав, что это довольно мило, что идеально контролирующий себя Кейн становился раздражённым всякий раз, когда я говорила о Хендриксе. Он откашлялся.

– Я не это имел в виду. Я видел, как ты выпрыгнула из движущегося фургона и бросилась в орду Пожирателей. Сегодня утром ты спасла мне жизнь, пролетев по воздуху, как Последний из могикан. Даже я боюсь тебя.

Я больше не могла сдерживать улыбку.

– Да?

– Совершенно в ужасе, – он сел рядом со мной с расслабленным выражением лица и кривой усмешкой. – Ты – сила природы, Риган. Нежить дрожит от страха перед тобой.

– Это то, что они сейчас делают? Дрожат? В страхе? – сухо спросила я.

Он кивнул в ответ, и его ухмылка превратилась в огромную, искреннюю улыбку.

– Определённо, – он протянул руку, сжал мои трицепсы средним и большим пальцами и игриво потряс мою руку. – Чего ты боишься? Произнеси это вслух. Заставь их уйти.

Я немного поразмыслила над этим и проглотила ещё больший страх открыться Кейну. Я могла бы это сделать. И я могла бы сделать это, не вовлекаясь эмоционально. Речь шла о выживании – о том, чтобы пережить ночь и пережить Кейна. Наконец, я глубоко вздохнула и призналась:

– В этом маленьком пространстве я чувствую, как стены смыкаются вокруг меня. И я не страдаю клаустрофобией, но потолок низкий, темнота давит, и всё пахнет плесенью и мокрой грязью. Я стараюсь не быть нытиком, потому что, очевидно, без этого места мы стали бы Пожирателями, и я определённо останавливалась в местах и похуже, чем это, но я не знаю, мне кажется, что всего сразу слишком много, понимаешь?

– Я знаю, – он сжал мою тупо очерчённую мышцу и призвал меня продолжать. – Что ещё?

– Этот звук. Я ненавижу то, что могу их слышать. Это… сбивает с толку. Моё воображение разыгрывается от возможностей того, что там есть. Сейчас их могут быть сотни. И я просто представляю, как они ползают друг по другу в попытке добраться до нас, поедая друг друга… поедая мёртвых, которых мы оставили позади. В моей голове постоянно царит ночь, и Пожиратели заполняют всё пространство леса между нами и складским комплексом. Я представляю, что Хендрикс никогда не сможет добраться до нас, что какого бы прогресса он ни добился, он будет стёрт бесконечным потоком зомби, карабкающихся за нами и за ними. Я вижу, как его поглощают массы, его тело исчезает в сотнях гротескных рук, разрывающих его на части, пирующих на нём, пока от него ничего не останется.

Кейн откашлялся, явно удивлённый живостью моих страхов или, может быть, даже подумал, что я схожу с ума. Это был нехороший знак.

Его голос слегка дрогнул, когда он спросил:

– Что-нибудь ещё?

– Да! – теперь я была в ударе, признавшись в своём списке страхов, у меня начался словесный понос. – Я боюсь, что мы привели в движение то, что невозможно остановить. Мы привлекли к себе всё это внимание, и теперь Пожиратели кишат повсюду. Скоро они нападут на комплекс, и мы окажемся здесь в ловушке, в полной безопасности, в то время как наши друзья, семья и люди, которые были достаточно добры, чтобы принять нас, накормить и одеть, будут убиты. Я боюсь, что люди, которых я люблю больше всего на свете, умрут, а я ничего не сделаю, чтобы спасти их. Я боюсь, что я причина того, что они в опасности. Я боюсь, что даже если они смогут защитить себя, они никогда не смогут добраться до нас, что мы будем заперты здесь до тех пор, пока у нас не кончатся еда и вода, а затем мы сделаем что-нибудь глупое, пытаясь выжить, и я стану Пожирателем. Почти ничего я так не боюсь, как стать Пожирателем, – я сделала паузу, делая столь необходимый вдох после всего этого. – И в основном, больше всего… Я боюсь, что из-за всего этого я буду доверять тебе. Я не могу доверять тебе, Кейн. Я не буду доверять тебе.

– Я спас тебе жизнь, – быстро заметил он. Он отодвинулся от меня, но только для того, чтобы повернуться и посмотреть мне прямо в лицо.

– Доверять тебе свою жизнь – это совсем другое, чем доверять тебе свои эмоции, – выпалила я в ответ.

Его глаза сузились в тусклом свете, и спокойное выражение на его лице превратилось в разочарованный вызов.

– И ты боишься доверить мне свои эмоции? – я кивнула. – Но не твою жизнь? – я снова кивнула. – Мне это кажется обратным.

– Я всё время отдаю свою жизнь в руки других людей. Даже Тайлер, – я подождала, пока это дойдёт до меня, прежде чем высказаться более решительно. – Не говоря уже о различных предметах, которым я доверяю, чтобы сохранить себе жизнь. Однажды, когда у нас с Хейли кончились патроны, мы нашли гвоздемёт на батарейках в «Волмарте» за пределами Дес Мойна. Я честно чувствовала себя серийным убийцей-психопатом с этой штукой. Это было пугающе. Ты когда-нибудь пользовался им раньше?

– Чтобы убить зомби? Нет, – Кейн покачал головой, глядя на меня. Он всё ещё казался смущённым, но в его глазах плясало веселье, а губы подёргивались. – Продолжай.

– О, точно. Что ж, в конце концов, нам пришлось его выбросить. Батарейки сели, и оказалось, что гвозди найти труднее, чем боеприпасы. К тому же он был тяжёлым…

– Нет, не гвоздемёт. Я имею в виду, продолжай свою точку зрения. Если ты в чём-то права.

Теперь я избегала встречаться с ним взглядом, так как было совершенно очевидно, что он нашёл меня занимательной и сфокусировал мои мысли.

– Я хочу сказать, что в своей жизни я доверяю многим вещам, которые незнакомы и ненадежны. Я привыкла отдавать свою жизнь чему угодно, у чего есть хоть капля способности защитить меня, и просто надеюсь, что для меня всё обернётся хорошо. Но мои эмоции заблокированы. Они не видели истинного света дня в течение двух лет, если только ты не Хейли. И есть очень небольшая группа людей, которые только начинают получать к ним предварительный допуск. Мы живём в изменчивом мире, Кейн, и я решила, что мне нужно быть разборчивой в том, к кому я позволяю себе испытывать чувства, и кто получает их в дар. Но я не единственная такая. Мы все просто пытаемся выжить изо дня в день, и это означает, что мы не отдаём свои сердца каждому доступному человеку только для того, чтобы посмотреть, как они умрут от атаки Пожирателя через три секунды. Ты можешь не умереть от укуса зомби, Кейн. Но ты так же опасен, ведь тебя можно потерять из-за инфекции. Я знаю это.

Он слегка усмехнулся моему намёку и перевёл взгляд на свои руки.

– И всё же Хендрикс заслужил все эти вожделенные чувства Риган?

– Вся его семья заслужила, – честно призналась я.

– Но ты не испытываешь к Хендриксу тех же чувств, что к его младшей сестре, Риган. Давай, – он подталкивал меня, и я купилась на это.

Я не могла остановиться, в основном потому, что не хотела, чтобы он видел, как я отступаю, а также потому что это была правда – честные, подлинные, реальные факты, которые ему нужно было научиться принимать и иметь с ними дело.

– Очевидно, ты прав, – я сделала глубокий вдох и задержала его на мгновение, прежде чем медленно выдохнуть. – Ты также понимаешь, что я отношусь к Хендриксу совершенно иначе, чем к тебе, да?

– Риган, ты серьёзно думаешь, что я похож на этого сумасшедшего преследователя. А я – нет. Я знаю, ты только начинаешь узнавать меня, но я не тот, за кого ты меня принимаешь.

Его глаза умоляли меня поверить ему, и по какой-то причине я поверила. Я знала, что он не тот, за кого я его принимала, но мой желудок начало сводить судорогой, а волосы на шее встали дыбом, когда я поняла, к чему это может привести. Может быть, он был лучшим человеком, чем я его себе представляла.

Но также, возможно, он был и хуже.

– И я знаю, что тебе нравится Хендрикс, – продолжил Кейн, прежде чем я успела придумать, что ответить.

– Я люблю Хендрикса, – впервые призналась я вслух. – Я люблю Хендрикса.

– Ох, – Кейн отодвинулся ещё дальше от меня, и его лицо снова оказалось в тени. Я больше не могла видеть выражение его лица, но всё его тело напряглось. – И он любит тебя?

– Да, – быстро кивнула я. – Я думаю, что он любит. Я имею в виду, я знаю, что это так.

Всё тело Кейна обмякло при этих словах, и он снова расслабился.

– А, понятно. Вы любите друг друга, просто вы ещё не сказали этого друг другу. В этом есть смысл.

– Эй! – я защищалась непреклонно. – Мы не торопимся! Мы не хотим торопиться только потому, что между нами есть взаимное притяжение, и мы оказались одними из последних мужчин и женщин, оставшихся в живых. Мы позволяем себе влюбиться друг в друга, чтобы это происходило естественно и ничего не было навязано!

– В этом есть смысл, – передразнил меня Кейн. – Ты только что сказала мне, что носила с собой пистолет для гвоздей, чтобы стрелять Пожирателям в голову, пока не смогла найти для него больше наполнителя! Вся твоя жизнь такая! Один чудесный пневматический молоток за другим. И всё же в этой обстановке, той самой, о которой ты мне только что сказала, изменчивой, ты просишь мужчину, испытывающего к тебе чувства, не торопиться. Ты просишь его не торопиться и позволить этому произойти естественным образом? – он невесело рассмеялся. – Естественно, подразумевается, что всё по-прежнему должно происходить так, как должно, но эти законы физики умерли два года назад, Риган. Теперь единственное, что происходит естественным образом – это всё больше людей становятся плотоядными зомби, и человечество в целом регрессирует в идентичных зомби. Для тебя нет ни завтра, ни позже, ни лучшего времени, чтобы ждать.

– Это цинично, даже для тебя, – заметила я.

И отодвигалась до тех пор, пока наши лица не скрылись в темноте. Я не хотела, чтобы у него было преимущество в виде способности читать мои эмоции, но также я ненавидела, что он говорил вещи, которые звучали умно… Или, что ещё хуже, они звучали правильно.

– В самом деле? Потому что с моей точки зрения, Хендрикс пошел у тебя на поводу и не сказал, что любит тебя, ты пыталась оказать всем услугу, заботясь обо мне, а потом на тебя напало безумное количество зомби, и теперь ты заперта в бункере со мной. Насколько он знает, ты умерла, и ты так легко могла это сделать. Позволь мне сказать тебе кое-что.

Он наклонился вперёд, так что его лицо снова было видно на свету. Его серые глаза за очками в толстой оправе казались чёрными, а черты лица резкими и неумолимыми.

– Хендрикс вернулся в комплекс или бродит по лесу, изображая героя, или делает что угодно, только не добивается прогресса в попытках добраться до нас, и он постоянно думает об одном: я никогда не говорил Риган, что люблю её. И теперь у меня никогда не будет такого шанса.

– Я тебя услышала, – и мне было ненавистно, что я поняла его точку зрения.

Он провёл рукой по своим взъерошенным волосам и прикусил нижнюю губу, прежде чем продолжить:

– Я понимаю, что ты хочешь чувствовать контроль над чем-то, поэтому ты срываешься на Хендриксе и пытаешься контролировать его. Но позволь мне сказать тебе кое-что, Хендрикс не из тех парней, которыми легко управлять. Никто из этих Паркеров таковым не является. И ты скоро поймёшь, что я тоже не такой. Тебе нужно найти лучшую стратегию, нежели говорить нам, что тебе нужно время. У нас нет времени. Выясни, чего ты хочешь, и иди к этому.

Ах.

И всё встало на свои места для меня. Кейн не преследовал меня, ну, не в его маленькой извращённой голове. Он понял, чего хочет, и теперь шёл к этому.

Он шёл за мной, на случай, если кто-то решит отстать.

Я потянулась вперёд и взяла холодные пальцы Кейна в свою руку. Я прижала подушечки его пальцев к подушечкам своих и позволила ощущению жизни, цельной и нефильтрованной, биться между нами.

– Кейн, я знаю, чего хочу. Мне нужен Хендрикс.

– Пока, – небрежно пожал он плечами.

Его кончики пальцев скользнули вниз по моей руке, пока не прижались к центру моей ладони, и вместо лёгкого прикосновения мы теперь крепко держались за руки.

Я ждала, что он скажет больше, что он пустится в какую-нибудь речь о том, как он собирается завоевать меня, или о том, что Хендрикс мне не подходит. Или что он скажет что-то ещё. Но он этого не сделал. Вот и всё. Его последняя мысль. И я осталась с ощущением его руки на моей и его глазах, обещающих мне всё, чего не было в его словах.

Я немедленно отстранилась. Я не могла этого делать. Не могла играть в его игру. Во-первых, и это самое главное, я не понимала его правил или цели того, ради чего мы играли. А во-вторых, и это самое главное, он, казалось, думал, что уже победил.

– Мне нужно… подвигаться.

Я встала и взяла с собой походный фонарь, не заботясь о том, была ли я груба или нет. Я ускорилась, проходя через маленькую гостиную, и вздохнула с облегчением, когда смогла увидеть больше нашего временного жилья.

Я чувствовала присутствие Кейна позади себя, плотное и гнетущее, как будто он мог всасывать пространство и кислород прямо в себя. Он не встал с кровати, но у меня возникло ощущение, что он предпочитал находиться там, предпочитал быть там, где он мог наблюдать за мной, следить за мной.

Зомби продолжали колотить в дверь, но он был прав. Мои страхи и тревоги, выставленные на всеобщее обозрение, потеряли силу, и я чувствовала себя определённо более непринуждённо, хотя и соответственно на грани. Но это чувство было скорее общей готовностью, которую я чувствовала везде и во все времена с тех пор, как мы с Хейли впервые пустились в бега и заставили себя научиться выживать.

Я никогда больше полностью не расслаблюсь, по крайней мере, до тех пор, пока мы не уничтожим всех Пожирателей на земле.

Даже тогда…

Я изменилась. Я превратилась из простой девушки со средними целями и комфортной жизнью в хладнокровного убийцу с навыками, из-за которых ЦРУ либо завербовало бы меня, либо заперло бы в одной из этих неприступных тюрем. Моя жизнь никогда больше не вернется к прежней безмятежности из эпохи до Пожирателей. Я больше не была настроена на нормальность.

Я подошла к нашему единственному выходу и осторожно положила руку на прохладный металл. Сталь завибрировала под моими пальцами, заставляя моё сердце биться быстрее, и мой адреналин снова пополз вверх.

Они были просто по другую сторону этой двери, потенциально их были сотни. И они отчаянно хотели добраться до нас.

Эта дверь была невероятно прочной.

Но были ли они достаточно сильными?

И должно ли это так быть?

Хендрикс, несомненно, шёл за мной. Я знала, что Вон не сможет усидеть на месте. В этот момент я даже доверила бы Гейджу выслать кавалерию.

Дверь под моими руками заскрипела сильнее, и я подумала, не потому ли это, что я стояла так близко к ним. Могли ли они учуять меня? Чувствовать меня?

– Риган, давай что-нибудь съедим, – уговаривал Кейн, и даже он казался взволнованным.

Я сильнее прижала кончики пальцев к двери, безмолвно призывая Пожирателей за ней ответить. Резкий вопль раздался даже сквозь толстую баррикаду между нами и был встречен эхом нечеловеческих криков отчаяния.

В этот момент я чувствовала себя зачарованной, загипнотизированной смертельной угрозой всего в нескольких дюймах от меня. Мне никогда не приходилось терпеть их так долго. Всегда раньше я отчаянно спасалась бегством, спасая свою жизнь, и, по крайней мере, избавлялась от страха, когда кровопролитие и кровь монополизировали моё время и мысли.

Это ожидание и безделье были чистой пыткой – чистилищем зомби-апокалипсиса.

Рука Кейна скользнула по моей талии, притягивая меня обратно к твёрдой безопасности его тёплой, обнажённой груди.

– Давай что-нибудь съедим, – снова предложил он, только на этот раз это прозвучало скорее как приказ, чем вопрос.

– Я не голодна, – я покачала головой, но не попыталась отодвинуться от его тёплого тела и собственнических прикосновений.

– Пожалуйста, перестань враждовать с ними, – взмолился он глубоким голосом, в то время как его грудь вибрировала от этих слов.

– Ты боишься? – спросила я искренним шёпотом.

– Не за себя.

Я позволила его словам овладеть мной, чувствуя глубину его честности, его эмоций. Он не мог заботиться обо мне. Честно говоря, эти чувства, которые, как он думал, он испытывал ко мне, просто не могли быть искренними. Он знал меня недостаточно долго.

Мы недостаточно хорошо знали друг друга.

Но в его благоговейном тоне было что-то настолько близкое к истине, что я подавила желание пообещать ему, что со мной всё будет в порядке.

Мы стояли там мгновение, целую вечность, бесконечное количество времени, пока не осталось только наше дыхание и маленький мир, созданный суматохой сбивающих с толку эмоций внутри бункера.

А затем выстрелы из пистолета прорвались сквозь мою растерянную дымку и присоединились к какофонии звуков голодных Пожирателей.

Выстрел за выстрелом, пока они не зазвенели громче, чем мог бы быть любой вопль или рычание. Я глубоко вдохнула и, спотыкаясь, сделала шаг вперёд, протягивая руку к двери. Она больше не вибрировала от ударов, она оставалась неподвижной, в то время как мир за её пределами взорвался беспорядком.

Благодарные слёзы брызнули из моих глаз, в то же время мои губы шептали тревожные, отчаянные молитвы о безопасности всех, кто пришёл нам на помощь.

Борьба продолжалась целую вечность. Пистолеты, казалось, никогда не разряжались, в то время как приглушённые крики Пожирателей, казалось, никогда не стихали.

Я ненавидела невозможность видеть, что происходит, больше всего на свете, – что о чём-то говорило, так как мой список всего отвратительного и мерзкого сегодня вырос в геометрической прогрессии. Но было ужасно быть запертой за этой дверью, неспособной помочь, неспособной внести свой вклад.

У нас не было ни оружия, ни даже ножа, чтобы защититься. Гейдж говорил, что бункер был вооружён, но мы всё обшарили в поисках оружия и не смогли найти ничего, что можно было бы считать смертельным.

Мне нужно было остаться здесь, пока Пожиратели не уйдут, иначе я могла стать ненужным отвлечением. Но эти мгновения борьбы с моими инстинктами были поистине мучительными.

Мне нужно было помочь.

Но даже больше, чем удовлетворить потребность быть героем, мне нужно было убедиться, что все в порядке.

Что с Хейли всё в порядке.

Что Пейдж там не было.

И что Хендрикс пришёл за мной.

Грубое проклятие Кейна за моей спиной подтолкнуло меня к действию. Я вырвалась из его объятий и почувствовала, как моя сила воли, мой здравый смысл и каждый проницательный инстинкт снова наполняют мою кровь. Я была умной девочкой – это то, что поддерживало во мне жизнь в течение двух лет.

Возможно, у меня и не было таких гениальных способностей, как у Хейли, но я обладала тем интеллектом, который помогал мне дышать, что-то эквивалентное уличному уму.

Мои тревожные колокольчики прочно встали на место. Я бы позволила случиться тому, чего не хотела… Доверию между мной и Кейном. Неразрывной связи, которая была создана между нами, когда он спас мою жизнь, а я спасла его, когда мы пережили эти неопределённые часы нашего тёмного ада, и я столкнулась с некоторыми из моих самых глубоких, самых острых страхов.

Тошнотворное ощущение страха и предупреждения поселилось у меня в животе, и я закрыла глаза от свирепости чувств. Мой разум предупредительно вопил о безопасности Хендрикса, о моей собственной безопасности, за пределами угрозы того, что Пожиратели могли сделать с нами, и Кейн выглядел как зловещая угроза нашей жизни. Теперь моя кровь бурлила по другим причинам.

Кейн стоял неподвижно, когда я рванулась вперёд и ударилась спиной о твёрдую стену. Я не могла ясно разглядеть выражение его лица теперь, когда фонарь выскользнул из моих пальцев и лежал на боку на полу, но я чувствовала напряжённость его взгляда, и это только усилило во мне эту новую тревогу.

– Они пришли за тобой, – заявил он, как ни в чём не бывало.

– Я знала, что они это сделают.

Он сделал шаг вперёд и кивнул.

– Скоро приедет мой отец. Возможно, он уже здесь, моё чувство времени отключено, – я покачала головой в знак согласия и сжала губы. – Насколько сильно ты заботишься о моей сестре?

Сбитая с толку его вопросом, я честно призналась:

– Как будто она часть моей собственной семьи.

– А Миллер?

– Тоже.

– Если мой отец найдёт их, он может быть достаточно зол, чтобы убить их. По крайней мере, он их заберёт домой. И всё это хорошо не закончится. Ты понимаешь? Он не может их найти.

– Ты защищаешь их? – скептически спросила я.

– Гейдж, вероятно, будет достаточно умён, чтобы спрятать их. Он мудак, но он умный мудак.

Я надеялась, что Кейн был прав насчёт этого.

– Но как насчёт Паркеров? Как ты собираешься обеспечить их безопасность, Риган?

У меня сразу пересохло в горле, и я изо всех сил пыталась найти слова, чтобы заговорить сквозь смыкающуюся тесноту.

– Тебе следует подумать об этом. Тебе следует подумать о том, как ты собираешься их защитить.

Он был так осторожно сдержан и спокоен, что я знала – монстр скрывается прямо под его поверхностью. Это был тот самый Кейн, которого я боялась. Кейн, который был моей самой большой угрозой.

Были вещи, которые я должна была сказать, предупреждения, которые я должна была сделать, оружие, которое я должна была найти и использовать против этого холодного, пугающего психопата, который угрожал мне.

И он был так же осторожен, как всегда. Не было сказано ни точных слов, ни признаний в своих планах, но я чувствовала непосредственную опасность так же сильно, как тишину и шум. Паркеры были в опасности, и всё из-за этого человека.

– Риган! – крикнул Хендрикс с другой стороны двери.

Звук его голоса ослабил хватку тисков на моей груди, и слёзы снова потекли, быстрые и влажные, по моим щекам.

– Риган! Открой дверь! – его голос сорвался от охвативших его эмоций. – Пожалуйста, открой дверь!

И я это сделала.

Он провалился сквозь неё, окровавленный и грязный после битвы. Он выпрямился, и мы стояли там, пока всё остальное исчезло. Звуки выстрелов всё ещё доносились сквозь ранний утренний свет, проникающий в тёмный бункер. Его лицо было порезано, одежда разорвана и залита кровью. Его кожа была чёрной от грязи, или смерти, или чего похуже.