Текст книги "Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12) (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

О, боже, это был конец всего, что я построила с Хендриксом.

О сексе явно не могло быть и речи.

И не только потому, что на моей промежности может расти плесень… Нет, это был лишь маленький кусочек головоломки.

Тот, который я бы серьёзно исправила немедленно. В следующее купание у реки я собиралась сделать серьёзное заявление о женской гигиене. Я просто надеялась, что не травмирую никого на всю жизнь.

Я имею в виду, зомби – это одно. Просить почти совершенно незнакомых людей и одну невинную маленькую Пейдж стать свидетелями нападения на мою вагинозадницу – это совсем не то, о чём нужно просить человечество.

Нет, о сексе всё ещё не могло быть и речи, потому что всё, связанное с Хендриксом, по-прежнему было новым. Несмотря на то, что мы знали друг друга более трех месяцев и даже, несмотря на то, что мои чувства к нему были конкретными и потенциально вечными, почему я не могу удержать то единственное, что у меня осталось, чтобы отдать мужчине? Не то чтобы я не думала, что это неизбежно будет Хендрикс. Я действительно так думала. Я верила в это всем своим существом.

Но всё ещё оставались вещи, которые заслуживали того, чтобы быть особенными. Даже в зомби-апокалипсисе всё ещё оставались части моей жизни, которым можно было бы придать более высокий уровень.

Это был мой первый раз. И раз уж это случится лишь единожды, нужно чтобы это было не бессмысленно. У меня не было с этим никаких моральных проблем, ничего подобного. Просто моя девственность была, возможно, единственным, что у меня осталось, в чём никто не принимал никакого участия… эм, пока. И я хотела, чтобы это было что-то особенное. Я хотела, чтобы это осталось со мной, когда мир вокруг меня был мрачен и рушился. Я хотела, чтобы это наполнило меня надеждой, радостью и интимными моментами, которые я прижму к сердцу и даже не поделюсь с Хейли. Я хотела, чтобы это напомнило мне, что в жизни есть нечто большее, чем убийство и почти смерть. Я хотела, чтобы она олицетворяла ту любовь, которую я разделяла с Хендриксом, была жизнью в этом мире распада.

Было ли это омрачено большим ожиданием потери девственности, которая, вероятно, будет связана с болью и не самым приятным опытом, согласно легенде? Да, безусловно. Но это был мой выбор, моё решение провести это особенное мероприятие. И это была одна из немногих вещей, которые у меня остались.

Кейн и Хендрикс были правы, стоило признаться в этих трёх маленьких словах. Мне нужно было сказать Хендриксу «Я люблю тебя». И мне нужно было услышать это от него.

Но секс это другое. Надеюсь, любовь друг к другу вышла за рамки физической потребности быть вместе. Я могла бы умереть девственницей и смириться с этим. Или, что ещё хуже, Хендрикс может умереть и оставить меня девственницей, и я все равно смогу выжить.

Очевидно, это было бы отстойно, но физические потребности моего тела не перевесили бы крик моего сердца. Эти слова были бесконечно важнее. Именно из-за этих слов я всё равно могла хотя бы думать о сексе.

Я любила Хендрикса, но двухчасовые временные рамки в холодной кладовке с цементным полом были похожи на то, чтобы выбросить что-то важное ради удобства.

Ну, так я чувствовала себя, пока он не открыл дверь комнаты, и мы не вошли в самый продуманный, спланированный момент в моей жизни.

Я с благоговением наблюдала, как Хендрикс двигался по узкому пространству, зажигая свечи во всех четырёх углах комнаты и на ящике из-под молока в центре. Как только свечи были зажжены, Хендрикс с громким стуком закрыл раздвижную дверь и позволил мне войти в комнату.

Мы были действительно одни.

Свет свечей ожил и отбросил тени на диванчик из микро-замши в задней части длинного помещения, втиснутый между двумя шкафами с папками; дубовый буфет стоял вдоль одной стены, а очень пушистый плюшевый на вид ковер покрывал пол в середине комнаты. На буфете стояла бутылка вина, две металлические походные чашки и миска с чем-то. Я должна была предположить, что в миске были конфеты.

Мой желудок перевернулся.

А потом снова перевернулся, когда я увидела все эти цветы.

На каждой стене были нарисованы цветы в чёрно-сером цвете, единственные цвета краски, с которыми, я бы поспорила, Хендриксу приходилось работать. Они были прекрасны на белых цементных стенах, захватывали дух и вызывали слёзы. Мастерство было в лучшем случае посредственным, и краска местами потекла длинными полосами на пол. Но это были цветы.

Для меня.

Самые красивые цветы, которые я когда-либо видела.

На буфетном столе я увидела теперь ещё один цветок, настоящий, но давно засохший, спрессованный и тонкий. Я подошла к нему, стараясь держать свои эмоции под контролем. Я протянула руку, чтобы коснуться нежных малиновых лепестков, и жалобно заскулила, потеряв всякую надежду на то, что сегодня буду чем-то иным, кроме эмоциональной катастрофы.

– Я сохранил его, – признался Хендрикс грубым, хриплым голосом, который окутал меня, как декадентский шёлк.

Это была одна из роз, которые мы нашли за обувным магазином, когда впервые приехали в Оклахому. Мы с Хендриксом нашли целый сад за магазином и взяли несколько штук внутрь, чтобы раздать девочкам, но я не подумала оставить одну себе. Это не было необходимо для моего выживания, это не спасло бы мою жизнь. Конец света сделал меня циничной и болезненно практичной.

Но Хендрикс подумал о том, чтобы сохранить её, взять её.

Я повернулась к нему, и он был прямо за моей спиной. Он взял моё лицо в свои ладони и наклонился, чтобы поцеловать меня.

– Я люблю тебя, Риган Уиллоу. Я люблю тебя больше всех и до самого, самого конца.

Я не могла ответить словесно, поэтому обвила руками его шею и поцеловала со всеми эмоциями и всепоглощающим обожанием, которые я испытывала к нему.

Как могло что-то такое хорошее и прекрасное существовать в этом уродливом мире? Как я могла его найти? И как он мог чувствовать ко мне всё то, что я чувствовала к нему? Для меня это не имело смысла. Не тогда, когда мой мир всё глубже и глубже погружался в безнадёжность и отчаяние.

Моя спина ударилась о буфетный стол, и я протянула руку, чтобы сдвинуть нежную розу в сторону. Когда цветок убрался с дороги, Хендрикс поднял меня и усадил на стол, раздвинув мои ноги, чтобы он мог подойти.

Он отпустил моё лицо, чтобы пробраться под мою рубашку. Он прижал горячие ладони к моей обнаженной коже, и я растворилась в нём. Он углубил поцелуй со стоном удовлетворения, притягивая меня вперёд, так что его тело прижалось вплотную к моему.

Я запустила одну руку в его густые, грязные светлые волосы, а другой провела по твердым, жестким линиям его груди и живота. Я поиграла с подолом его футболки, прежде чем набралась смелости исследовать, что происходит под ней.

Идеально очерченный пресс встретился с моими мягкими кончиками пальцев, и я ахнула от ощущения его тела в моей власти. Он был таким совершенным, таким мужественным… таким моим. И я хотела прикоснуться и исследовать каждую его частичку.

Я провела тыльной стороной ногтей по неровным очертаниям всех его ярко выраженных мышц, едва погрузив их в пояс его джинсов.

Кинг был прав, очевидно, им нужно было нижнее бельё.

Хм.

Он задрожал от моего прикосновения и стал голодным и яростным в своих поцелуях.

Его руки оставались на месте, но я чувствовала, каких усилий ему стоило оставаться неподвижным в своём подрагивающем теле. Я пососала его нижнюю губу, прикусив её, как он делал раньше, а затем улыбнулась, когда он потерял часть своего ускользающего самоконтроля и позволил своим рукам подняться выше по моему телу.

Его большой палец потёр косточку моего лифчика, проверяя моё сопротивление, ожидая разрешения. В ответ я засунула пальцы обратно в его джинсы и притянула его к себе так, что его тело встретилось с моим с шокирующим, покалывающим трением.

Хриплый, пронзительный стон сорвался с моих губ прежде, чем я смогла взять себя в руки, и он одобрительно зарычал, вызвав у меня ещё одну дрожь от грубого, мужественного звука.

С этого момента наш поцелуй только усилился. На вкус он был как солёный пот и песчаная грязь, его язык был горячим и требовательным, и я отказалась от своих философских мыслей и глубоких убеждений и просто решила, что любое время с Хендриксом будет идеальным.

Удивительно, что гормоны могли сделать. И не только с принципами и убеждениями, но и с неуверенностью в себе.

Несколько мгновений назад я могла бы поклясться, что стеснялась своих волосатых ног, вони снежного человека и истощённого, чересчур мужественного тела. У меня было слишком много мышц для девушки и недостаточно жиров в рационе, чтобы нейтрализовать весь тонус. Я не была мягкой, нежной женщиной. Я была твёрдым, мужественным воином, которого обвинили бы в приёме стероидов, если бы я жила раньше. Единственное, что меня устраивало, это то, что у меня ещё не выросли усы, а моя грудь не превратилась в крошечные тени твёрдой массы.

Блин! Слава Богу за сиськи! И особенно, потому что не нужно было их брить. Никогда ещё это не было так важно, как сейчас.

Но все эти неуверенные мысли и запреты уже вылетели в окно. Всё, что я могла сейчас сделать, это чувствовать, пробовать на вкус, прикасаться и ощущать это в ответ. Я хотела, чтобы Хендрикс никогда не останавливался, поклонялся мне так вечно. Его руки были настойчиво грубыми и в то же время тщательно нежными. Его тело было твёрдым и непреклонным, прижатым ко мне, но в то же время каким-то образом принимающим и успокаивающим. Его рот был нуждающимся и голодным, но болезненно нежным.

Между нами было доверие, надежда и любовь. И во всё это было вложено желание, такое горячее и всепоглощающее, что я думала, что умру, если не доведу это до конца.

Как раз в тот момент, когда я была готова сорвать с него одежду, он замедлил поцелуй и отстранился. Я следовала за ним, пока он не разрешил мне сделать это ещё раз, но затем остановил нас, прижавшись своим лбом к моему, его тяжелое, прерывистое дыхание обдувало моё лицо.

– Если мы сейчас не остановимся, я не смогу, – выдохнул он.

Я потеряла способность формулировать слова, но я знала, что он был прав. Я не понимала, почему нам нужно было остановиться сейчас, но задавать этот вопрос тоже выходило за рамки моих нынешних навыков.

– Ты такая красивая, – прошептал он.

Я открыла глаза, встретилась с его пронзительно-голубыми глазами и ещё глубже погрузилась в любовь, которую больше не могла полностью осознать.

– Мне так повезло, что ты выбрала меня, – продолжил он.

Моё сердце подпрыгнуло в груди, и всё мое тело засияло от этого комплимента.

– Хендрикс, – прошептала я, положив руку на его жесткую бороду. – Это мне повезло. Повезло, что ты меня любишь, что ты меня защищаешь. Повезло, что ты приходишь за мной, когда я делаю глупости. Повезло, что ты так любишь меня.

Он улыбнулся на это и снова нежно поцеловал меня.

– Помни об этом в следующий раз, когда решишь, что сбежать с нашим врагом – хорошая идея.

Смех вырвался прежде, чем я смогла его остановить.

– Поверь мне, урок усвоен.

– Хорошо.

Он поцеловал меня в кончик носа, потому что ничего не мог с собой поделать. А потом мои губы, потому что они, очевидно, были следующим местом для посещения. А потом он продолжал целовать меня, потому что никто из нас не мог ничего с собой поделать.

Вскоре мы снова сплелись вместе, конечности, руки, губы, столько наших тел, сколько мы могли соприкоснуть друг с другом. Он возился с пуговицами моей рубашки, и я помогла ему, просто сорвав её через голову. Я осталась в майке и грязном лифчике, которые видали гораздо лучшие дни. Хендрикс, казалось, не возражал, когда атаковал верхушки моей груди с голодом, который был бы забавным, если бы ни эхо в глубине моего тела.

Он приподнял меня за бедра, и я ахнула от внезапного ощущения, что повисла в воздухе. Он вернул меня к своему телу, и я обхватила его ногами. Он прошёл – осторожно, потому что повсюду были свечи – к диванчику для двоих и уложил меня с особой нежностью.

Я смотрела на него с благоговением и преданностью, загипнотизированная, когда он снял рубашку и бросил её к своим ногам. Прохладный воздух поцеловал мою обнаженную кожу, отчего по мне пробежали мурашки, но я чувствовала, как горю от этой потребности в нём, как я кипела от отчаянного желания прикоснуться к нему, быть тронутой им, быть с ним.

Затем он снял свои ботинки, а потом потянул за мои, пока они не присоединились к его стопке на полу. Я думала, что он нападет на меня с тем отчаянным желанием, которое я испытывала к нему, но он медленно опустился на меня, терпеливо ожидая, когда я остановлю его, прося молчаливого разрешения позволить ему прикоснуться ко мне.

Я прикусила нижнюю губу и просто позволила ему приблизиться ко мне. Его колено первым опустилось на диван, между моими, но так, чтобы его тело балансировало надо мной. Другая его нога осталась на полу, так как это место было слишком маленьким для его длинного тела. Его руки обхватили меня с обеих сторон, а затем, наконец, его губы снова обрели смысл. Он устроился надо мной с достаточным количеством ожидания, чтобы заставить меня практически умолять его о большем. Его тело идеально облегало моё, его горячая кожа сводила с ума. И моя голова закружилась от интенсивного ощущения всего его, такого интимного и сладкого.

На этот раз, когда мы поцеловались, мы не были так голодны, как раньше, и не так отчаянно хотели поглотить друг друга. Вместо этого мы излили эту любовь и переполняющие грудь эмоции обратно друг в друга и просто наслаждались вкусом друг друга на наших языках. Руки Хендрикса исследовали моё тело, прикасаясь ко мне так сильно, как только могли. И я позволила своим сделать то же самое с ним. Он был не просто мускулистым и совершенным телом – он был им, он был Хендриксом. И это был тот, в кого я была влюблена.

После долгих, сладостно интимных мгновений он отстранился и посмотрел на меня сверху вниз.

– Я действительно привёл тебя сюда не только для того, чтобы соблазнить.

– Ты привёл меня сюда, чтобы… поговорить? – я ухмыльнулась.

Он откинулся на спинку дивана, убрав мои ноги с дороги и мастерски увлекая меня за собой, так что я оседлала его талию и посмотрела на него сверху вниз.

– Изначально это была комната «Я люблю тебя», но ты вроде как изменила мои планы. План Б состоял в том, чтобы привести тебя в порядок, а затем заняться с тобой любовью, не отвлекаясь, – вздохнул он.

– Ну, часть плана Б сработала для тебя.

Я завладела его губами в ещё одном долгом, ошеломляющем поцелуе, обхватив его подбородок обеими руками.

Когда мы оторвались друг от друга, его глаза были немного рассеянными, а голос хриплым от желания.

– Я хочу двигаться с тобой медленно.

Я нахмурилась. Я только что отказалась от всего этого спора.

– Почему?

– Потому что ты того стоишь. Потому что я хочу сделать это правильно. Я не просто хочу подтолкнуть нас к чему-то, к чему мы не готовы, просто потому что у нас есть время и возможность.

Я поёрзала у него на коленях, просто чтобы помучить его.

– Ты не совсем давишь на меня.

Он схватил меня за бёдра, чтобы я больше не двигалась.

– Сделай это для меня? Пожалуйста?

– Только если ты скажешь мне, почему, – эта угроза была ложью.

Я не думала, что когда-нибудь смогу сказать «нет» ему, когда его глаза были окнами в его очень уязвимую душу и он просил меня доверить ему то, что я всё равно хотела защитить. Кроме того, он просил меня дать ему контроль, позволить ему взять верх и вести меня. Это была самая трудная часть. Было легко следовать указаниям, когда на карту была поставлена моя жизнь, но я начинала понимать, что контроль был одной из немногих вещей, за которые мне оставалось держаться. Если бы я дала Хендриксу контроль в этих отношениях, мне пришлось бы отказаться от него, и это было страшно.

Ужасающе.

– Я очень прошу тебя доверять мне, Риган. И более того, я прошу тебя вступить в эти отношения, когда мы оба знаем, что с каждым из нас в любой момент может что-то случиться. У нас не так много охраны или безопасности, у нас также не так много времени. Но я хочу дорожить этим, я хочу лелеять тебя. Я не хочу начинать требовать от тебя этого только потому, что завтра может не наступить. Я хочу… чтобы это было настоящими отношениями, чтобы мы были людьми, которые работают вместе и упорно трудятся, чтобы оставаться вместе. Ты важна для меня, Риган. У меня нет возможности двигаться дальше и искать кого-то другого. И я хочу сделать это правильно. Я хочу обращаться с тобой правильно, не давая тебе причин уходить от меня.

Моё сердце бешено колотилось в груди, и эти противоречивые эмоции вернулись – страх, паника, тревога, а также тепло, нежность и непреодолимое чувство «вау!».

– И ещё этот взгляд, – улыбнулся мне Хендрикс. – У тебя был такой же по дороге сюда. Ты ещё не готова, детка. И меня это более чем устраивает. Просто того, что ты со мной, достаточно, – он приподнял губы и поцеловал меня в нижнюю часть подбородка, его усы щекотали и царапали чувствительную кожу, и я задрожала от этого ощущения, – на данный момент, – закончил он прерывистым шепотом.

Он расслабил меня достаточно, чтобы я отразила его сдержанное желание.

– На данный момент.

А потом он сбросил меня на пол, поймав как раз вовремя, чтобы на моей заднице не осталось синяков. Он ухмыльнулся мне и сказал:

– Теперь нам нужно привести тебя в порядок, чтобы у людей не сложилось неверного впечатления.

– Что за неверное впечатление? – с сомнением спросила я.

– Что мы просто пришли сюда, чтобы поцеловаться.

– Хм, но разве выход отсюда в другой одежде и свежевымытыми не произведёт худшего впечатления?

– Вот именно.

Мне хотелось задать ещё сотню вопросов, но я оставила их при себе. Главным образом потому, что он начал снимать… свои носки. Очевидно, мне не так повезло, по крайней мере, пока.

Хендрикс открыл один из ящиков и достал запас воды в бутылках, мыло «Айриш Спринг», дорожную бутылку шампуня и пыльную упаковку мочалок. В яблочко! Он также припрятал кое-какую новую одежду для нас обоих.

– Ты хорошо подготовлен, – прокомментировала я, снимая свою майку.

Он бесстыдно уставился на мою грудь и с трудом сглотнул.

– Эм, я попросил Хейли принести эти вещи сюда во время спасательной миссии.

– Ах, – улыбнулась я.

Хендрикс оторвал от меня взгляд, когда я вылезла из огромных джинсов, которые позаимствовала в бункере. Он достал два высоких ведра, чтобы набрать воды. Нам пришлось бы стоять внутри них, чтобы не залить всё кругом водой. Это было эффективно, но низ вёдер был слишком мал для наших ног. Болезненно, но эффективно.

– Мы собираемся поиграть в игру, – пробормотал Хендрикс, когда принёс мне все принадлежности и поставил на буфет. – Мы можем помочь друг другу вымыться, но никаких поцелуев.

– Это не похоже на игру.

Я попыталась изобразить сарказм, но вышло гораздо более непринужденно, чем я намеревалась. Мы уже делали это раньше и не один раз. Но это казалось гораздо более интимным. И немного провокационным.

– Ты права, это больше похоже на линию жизни.

Но мы оба ошибались. После того, как Хендрикс надел спортивные шорты, пока я дала ему немного уединения, закрыв глаза, я не подглядывала, ни разу. Ладно… может быть, разок. Мы начали мыть друг другу волосы и помогать со всеми этими труднодоступными местами. Пока мы успешно держались на уровне рейтинга для тринадцатилеток, но всё это было по-прежнему интимно и сексуально. И более того, мы ещё больше влюбились друг в друга, мы узнали друг друга так, как ещё не знали. Мы смеялись больше, чем когда-либо за долгое время, но никогда не теряли чувственного ощущения прикосновения друг к другу, давая позволение нашим пальцам скользить по мыльной, скользкой коже, и при этом удерживая наши губы от соединения, которого они отчаянно хотели.

Эти моменты были идеальными, мучительными, немного эротичными и такими совершенными.

Хендрикс был просто всем, о чём я когда-либо могла мечтать. И он был моим.

Это было так же реально и честно, как и любовь. И каким-то образом я должна была стать частью этого. Я должна была это испытать. Изо дня в день происходило так много вещей, с которыми я не хотела сталкиваться, но всё равно должна была столкнуться. А потом, потом было это – был Хендрикс. Это казалось особенной и такой невероятной вещью, что я не могла поверить, что он принадлежит мне.

И пока мы избавлялись от грязи, копоти и ужаса последних нескольких дней, я поняла, что «купаю» Хендрикса точно так же, как Кейн требовал, чтобы я его вымыла. Только так и должно было случиться, именно так должны были формироваться, развиваться и расти отношения.

Кейн пытался навязать мне то, чего я не хотела и не просила, но он всё равно ожидал. Хендрикс не возлагал на меня никаких надежд, но это было то, чего я хотела, о чём я даже не думала просить, потому что это было слишком хорошо и слишком чисто для этого мира.

Разница между этими двумя мужчинами была совершенно очевидна, и это заставляло меня беспокоиться о моём бедном, непостоянном сердце, которое иногда запиналось, когда Кейн был рядом. Хендрикс был противоположностью этого мира, светом против его тьмы, жизнью против его распада, любовью против его полной безнадежности. А Кейн был воплощением всего, чего я боялась и ненавидела, – контролирующим, властным, требовательным и манипулирующим.

Моему сердцу не грозила опасность влюбиться в Кейна, потому что оно уже принадлежало Хендриксу.

Но иногда сломленная человечность Кейна могла затронуть мои сердечные струны, и в этом заключалась проблема.

Когда мы с Хендриксом, наконец, выбрались из нашего заботливого кокона друг друга, свежевымытые и безумно влюбленные, я поняла, что должна быть осторожна. Я знала, что должна оградить себя от битвы, которую нам ещё предстояло вести. Потому что угроза зомби нависала над нами – тяжёлая и опасная. А неминуемая угроза, которой были Кейн и его отец, выжидала тщательно и расчетливо. Это был только вопрос времени, когда мы столкнёмся в разногласиях, может быть, вопрос всего пары часов.

И в этом новом мире, с этим новым образом жизни, эти моменты ещё не были полностью понятны. Это было ново для нас, непредсказуемо и неопределённо. Люди перестали воевать друг с другом в больших масштабах, потому что у нас был более серьёзный враг, с которым нужно было сражаться.

Но мы собирались это изменить. Я чувствовала это всем своим существом. Скоро мои навыки обращения с пистолетом и ножом будут использованы не только для Пожирателей. Вскоре мои моральные устои и убеждения снова подвергнутся сомнению.

Если у меня были эмоциональные проблемы с убийством Пожирателя, представьте, что бы я пережила, если бы мне пришлось убить человека?

Думаю, я скоро это узнаю.

ЭПИЗОД 12: ГЛАВА 01

706 дней после начала заражения

– Может, тебе стоит остаться с Хейли.

Эти слова крутились в моей голове, как шарики, не то чтобы оскорбительные, но более чем бессмысленные. Я одарила Хендрикса взглядом «что, чёрт возьми, с тобой не так», которого он заслуживал, и еле сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Риган, я не пытаюсь приуменьшить твои таланты или унизить тебя. Я пытаюсь защитить тебя. Я хочу, чтобы ты была в безопасности, – возразил он, чуть надув губы, скрывавшиеся под его неряшливой бородой. – Я полностью за то, чтобы ты играла в «Сару Коннор» в любой другой день. Только не в этот раз, не сегодня.

– С чего это?

Я наклонилась вперёд и провела губами по колючим волосам на нижней стороне его челюсти.

Он посмотрел на меня своими глубокими голубыми глазами, умоляя сдаться, спрятаться с Пейдж и Хейли.

По правде говоря, мне очень этого хотелось. Я хотела пойти с ними и спрятаться. Я хотела остаться с Пейдж и помочь ей быть в безопасности. Но я знала, что не смогу этого сделать. Отправившись с ними, я бы подвергла их большему риску. Кейн никогда бы не позволил мне пропустить это.

Я не была ни жертвой, ни мучеником. Это было важно помнить. Но я также не стала бы разжигать ненужный конфликт, когда могла быть полезна.

– От бесконечной любви и преданности, – сухо пробормотал он.

Я выдавила улыбку, я ничего не могла с собой поделать.

– Нет, к чему эта отсылка к поп-культуре, придурок? Кто такая Сара Коннор?

– Ты, что, издеваешься надо мной?

Его пристальный, любящий взгляд стал циничным и отстранённым. Похоже, это может стать для него подводом для расставания.

– Терминатор? Арнольд Шварценеггер? Ты, серьёзно, никогда не слышала о Саре Коннор?

Я покачала головой и сжала губы, чтобы подавить улыбку. Он был так расстроен, будто я только что разбила его розовые очки, сквозь которые он меня видел. Моё очарование исчезло. Это была настоящая я – девушка, которая слышала о «Терминаторе», но никогда его не видела. Прими меня или брось, теперь я ничего не могла с этим поделать.

– Риган, я не знаю, сможем ли мы продолжать встречаться, – поморщился он. – Это серьёзно. Очень, очень серьёзно.

– Извини, – я пожала плечами. – Я выросла на женских фильмах и реалити-шоу. «Терминатор» не попал в мой плейлист на выходные.

Он глубоко вздохнул и положил две сильные руки мне на плечи.

– Всё в порядке. Мы можем это исправить. Мы как-нибудь разберёмся с этим.

– Серьёзно? Как? Ты забыл, что зомби захватили мир, и мы вот-вот столкнёмся с двумя из четырёх всадников Апокалипсиса? Электричества больше нет, детка. Даже старый добрый видеомагнитофон в наши дни бесполезен.

– Это то, за что я больше всего ненавижу конец света. В этот момент, прямо здесь.

Он прислонился ко мне, и я обвила руками его шею. Я прижалась к нему и вдохнула запах его только что вымытого тела.

Я была опьянена всевозможными ароматами Хендрикса – немного потный, сильно вспотевший и покрытый отвратительной кровью, проведший три дня без ванны или больше, покрытый грязью и пылью, утром ещё до того, как он почистил зубы и прямо перед сном, когда он был на вкус как мята и холодная вода… Но Хендрикс только что из ванны, с мылом, всё ещё остававшимся на его коже, и бородой, влажной и мягкой, должен был быть моим любимым. Даже его одежда была чистой. И на ней или его коже не было ни намека на кровь зомби.

Должно быть, я была очень внимательна, пока мы были наедине.

Хм.

– Ты покраснела, – прошептал Хендрикс мне на ухо. – Держу пари, ты больше не думаешь о фильмах, которые пропустила.

– Мммм, – уклончиво ответила я. – Я никогда не думала о «Терминаторе». Меня вполне устраивает, что я никогда его не увижу.

– Женщина, – прорычал он. Потом задумался и сказал: – Я знаю, что вся эта история с Матиасом Алленом сейчас имеет большое значение, но на чём нам действительно нужно сосредоточиться, так это на поиске решения дилеммы отсутствия электричества. Тебе очень нужно посмотреть этот фильм, чтобы понять меня как человека.

Я усмехнулась этому.

– Какой фильм? – прервала Хейли, за ней следовали остальные члены клана Паркер.

Мы с Хендриксом вернулись в комнату как раз в тот момент, когда все отправились на поиски чего-нибудь съестного. Вон быстро посвятил нас в план на оставшуюся часть дня, а затем они оставили нас, чтобы вооружиться и подготовиться к предстоящему конфликту.

– «Терминатор», – услужливо подсказала я, выпутываясь из интимных объятий Хендрикса.

Теперь, когда все вернулись, единственное, что оставалось сделать, это дождаться второго пришествия Апокалипсиса. Хейли и Пейдж скоро уйдут вместе с Харрисоном и Кингом. Технически они не планировали скрываться, но убирались с дороги на время переговоров Гейджа с Алленами. Нельсона, Хендрикса и Вона «пригласили» остаться. И хотя моё приглашение не было официально доставлено с тех пор, как я оказалась в ловушке в бункере с Кейном, я знала, что не была освобождена от этого испытания.

– О, я тоже его не видела, – пожала плечами Хейли.

Она запрыгнула на карточный столик, и он опасно закачался, прежде чем замер под ней.

– Облом, – вздохнул Нельсон. – Я всерьёз полагал, что мы будем вместе в течение длительного времени.

– О, так это всё? – Хейли улыбнулась ему. – Один ужасный фильм, и ты со мной расстался?

– Да, – серьёзно кивнул Нельсон.

– Слава Богу! – Хейли застонала. – Это было намного проще, чем я ожидала.

– Что было проще? – Нельсон прищурился и скрестил руки на груди.

– Расставание, – пожала плечами Хейли. – Я уже давно хотела это сделать. Но беспокоилась о том, чтобы не поставить в неловкое положение всех остальных.

– Ха-ха, – многозначительно сказал Нельсон, явно не зная, верить Хейли или нет.

– Значит, это не будет неловко, верно? – настаивала Хейли.

Нельсон сократил расстояние между ними и завладел её ртом в горячем, чрезмерно восторженном поцелуе, от которого меня бросило в краску, а Вон изо всех сил попытался прикрыть рукой чрезмерно любопытные глаза Пейдж.

– Блин! Хватит! – я взвизгнула, когда руки Нельсона начали шарить под рубашкой Хейли. – Мы поняли, она пошутила. Все знали, что она шутит!

Нельсон перестал обгладывать лицо Хейли и одарил нас удовлетворённой улыбкой.

– Просто пытаюсь быть внимательным.

– Если бы ты был чуть более внимателен, ты бы вернулся с её миндалинами, – с отвращением выплюнул Харрисон.

– У меня нет миндалин, – сказала Хейли.

– У меня нет ответа на это, – Харрисон бросил на Вона умоляющий взгляд.

– Но серьёзно, – заявил Хендрикс. – Что мы будем с вами делать, девочки? Я понял, что от вас одни неприятности, как только впервые увидел вас. Наверное, мне следовало оставить вас в том магазине с вашим нижним бельём.

Я чуть не подавилась своим языком. Каким-то образом мне удалось прийти в себя и сказать:

– Ну, если вы всё видели, вы можете просто разыграть сцену для нас, верно? Ну, фильм, а не наше нижнее бельё.

– Да, – Хейли запрыгнула на борт. – Просто выделите важные моменты.

– Например, сцены с поцелуями, – засмеялась я. – Мы поймём, что к чему.

– Там нет никаких сцен с поцелуями! – проворчал Хендрикс.

В то же время Кинг сказал:

– Хорошая ночь для прогулки.

Харрисон придал своему лицу пугающее-выражение-лица-бывшего-губернатора-Калифорнии и глубоким голосом с австрийским акцентом произнёс:

– Я друг Сары Коннор.

На что Нельсон стоически ответил:

– Hasta la vista…

– Нет, – практически прокричал Хендрикс. – Нет, извини. Это «Судный день». Ты проиграл!

– Я не знал, что мы были ориентированы на первый фильм. Нечестно! Правила не были чётко сформулированы! – оживлённо возразил в ответ Нельсон.

А потом всё стало немного сумасшедшим. Паркер кричит на Паркера, комната разделена, брат сражается с братом. Это было совсем как во время Гражданской войны.

Ладно, может быть, и нет.

– Мы поняли! – прокричала Хейли, перекрывая рёв мужских голосов.

– Они часто становятся такими? – спросила я Пейдж.

– Пока не появились вы, такой была моя жизнь, – она вздохнула, и её голос прозвучал на века старше, чем её восемь лет.