Текст книги "Твоя Противоположность (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Выглядит потрясающе.

У меня была очередь из людей и тарелок для приготовления, но я не могла не насладиться его комплиментом.

– Спасибо вам.

С полным ртом – умудрившись уже запихнуть туда сэндвич, – он ткнул пальцем в сторону фургона и промурлыкал:

– Это очень хорошая идея. Этот район нуждался в более поздней ночной кухне.

Я широко улыбнулась.

– Именно так я и подумала.

– Ладно, что мне делать?

Я посмотрела налево и увидела, что Ванн завязывает на себе один из фартуков, которые висели у двери. Фартук ему не нужен был, так как он не будет иметь дело с едой, но я не стала тратить время, говоря ему об этом.

– Ещё раз спасибо, – крикнула я клиенту и развернулась, чтобы приготовить следующую еду. Ванну я сказала: – Просто принимай заказы. Записывай их на листок, – я указала на блокнот. – И вешай листочек сюда, – я указала на линию над головой. – И не забирай их отсюда.

Он высунулся из окна.

– Одну секунду, – а потом спросил меня. – А оплата?

– Используй карман для наличных и мой PayPal для карт, – я пододвинула к нему свой телефон с прикреплённым к нему считывателем карт. – Сегодня всё стоит пять долларов, – объяснила я, в то время как мои руки летали со сверхчеловеческой скоростью при приготовлении двух порций тушеной свинины.

Хитрый бизнесмен в моём брате оживился, и он не мог не спросить:

– Я думал, ты хочешь зарабатывать деньги?

Я улыбнулась, глядя на сэндвич в своей затянутой в перчатку руке.

– Открытие должно быть особенным. Я подсаживаю их на хорошую, дешёвую еду. Мне нужно, чтобы они возвращались. Даже когда цены удвоятся.

– Угу, – буркнул Ванн.

Он больше ничего не сказал, так что я не могла понять, считал ли он это хорошей идеей или плохой. Несмотря на это, он начал принимать заказы и оплату, и я перестала волноваться.

Я медленно выдохнула и, наконец, позволила себе заняться приготовлением хорошей еды. В течение последних трёх часов это было не что иное, как неустанная борьба. Я не могла дышать, не говоря уже о том, чтобы наслаждаться тем, что любила больше всего на свете.

Теперь я наконец-то смогла найти свой путь. Я привыкла готовить из полного меню, поэтому ограничение двумя блюдами стало лёгкой рутиной, с которой я легко справлялась.

Меня более чем устраивали мои блюда. Несмотря на то, что я знала, что они были прекрасны на вкус, они не всегда имели самую красивую подачу из-за моей спешки и желанию передать побыстрее их заказчику. С помощью Ванна я смогу потратить время на то, чтобы каждый заказ выглядел хорошо и на взгляд, и на вкус.

И это сделало меня безмерно счастливой.

Я закончила с заказами, по сути, крутясь на кухне, и когда через двадцать минут у нас, наконец, появилась секунда для перерыва, я обняла Ванна и завизжала, уткнувшись в его футболку.

Он обнял меня в ответ, нежно прижав к себе.

– Неужели так было всю ночь?

Я сморгнула счастливые слёзы и отстранилась. На лице у меня сияла широкая улыбка.

– Сначала было медленно, но как только стемнело, всё начало быстро набирать обороты.

– Тебе придётся кого-нибудь нанять, – пробормотал он. – Я не могу каждый вечер подрабатывать твоим кассиром.

Я прищурила глаза, игриво переговариваясь с ним.

– А как насчёт выходных?

– Я уже и так даю тебе место бесплатно, Вера! Ну и ну.

Я рассмеялась, увидев, как он оскорблён.

– Я шучу. Я знаю, что ты не можешь, но я очень ценю твою помощь сегодня. Не знаю, что бы я делала, если бы ты не появился.

– Без шуток, – буркнул он.

Я посмотрела на площадь. Близилось к полуночи, и в это время только поздние ночные заведения были ещё открыты. Магазины и предприятия закрылись несколько часов назад, а в ресторанах уже стемнело, остался только персонал.

Увидев, что никто не идёт в нашу сторону, я повернулась к Ванну.

– Ты голоден? Как минимум, я могу отплатить тебе едой.

– Именно поэтому я и пришёл сюда.

Я улыбнулась ему и его сарказму. Я ничего не могла с собой поделать. Даже угрюмость Ванна не могла испортить мне настроение сегодня вечером. Я была под кайфом от эндорфинов, неожиданного успеха и чувств, которые я получала каждый раз, когда входила на кухню.

– Тушеная свинина или жареный сыр?

– Выбери за меня, – сказал Ванн, отпуская легкую, весёлую улыбку. – Жареный сыр, правда? Ты, и правда, знаешь свою клиентуру.

– Если ты имеешь в виду пьяных людей, то я тебе уже говорила. Это всё для того, чтобы удовлетворить их потребность в жирной вкусной пище, которая впитает весь алкоголь.

Он усмехнулся моему честному ответу. Понятное дело, что подвыпивших людей никогда не будет достаточно, чтобы продержать меня в бизнесе вечно, но это было началом.

Я закончила готовить ему тарелку с одним из блюд и поставила её на стойку рядом с ним, пока он готовился принять ещё один заказ. Выглянув в окно, я увидела группу людей, уставившихся на меню, все были одеты в белые или чёрные футболки и чёрные брюки. У некоторых были банданы, это помогало убирать волосы на затылок. Все они выглядели усталыми. И голодными.

Они явно были работниками кухни одного из соседних ресторанов, но я не узнала никого из них, и не знала район достаточно хорошо, чтобы догадаться, в каком ресторане они работали.

Я искоса посмотрела на "Лилу", но сильно сомневалась, что кто-нибудь из этой кухни соизволит удостоить меня своим превосходящим присутствием.

Отойдя от окна и давая Ванну возможность принять их заказы, я отошла в заднюю часть фургона и на секунду сняла перчатки. Мои волосы отчаянно нуждались в повторном уходе, и я хотела на секунду сделать глубокий вдох.

Я подошла к маленькому зеркалу над раковиной, расположенному в задней части фургона, и собрала волосы в узел на макушке. Используя несколько бумажных полотенец, я промокнула лицо и почувствовала себя обновленной и готовой к большему. Я слышала, как Ванн всё ещё разговаривает у окна, поэтому позволила себе критически оценить своё лицо.

Я определённо много поработала сегодня вечером. Щёки были красными и покрытыми пятнами от волнения и усилий. И всё же пятно румянца никак не скрывало мои веснушки, на самом деле, оно только усиливало их. Шоколадно-каштановые волосы были темнее у корней из-за пота. Я схватила свежую бандану и быстро сложила её так, чтобы можно было завязать её как повязку и скрыть следы моей тяжёлой работы.

Универсальный факт – никто не хотел бы смотреть на потного повара.

Второй факт – во всех кухнях было жарче, чем в аду.

Единственным макияжем, с которым я сегодня возилась, была водостойкая тушь, и она держалась крепко, даже если остальная часть моего лица выглядела так, будто я пробежала марафон по Сахаре без солнцезащитного крема.

На одно мучительное мгновение я увидела себя его глазами, и мой желудок упал к ногам. Я услышала шёпот. Мне предстояло сбросить, по меньшей мере, семь килограммов. Мои волосы выглядели безумно на макушке в толстом грязном пучке, который действительно был грязным. Мне следовало бы подкрасить глаза, чтобы скрыть, как я устала, и каким затравленным всё ещё был мой взгляд. Наряд шеф-повара был нелепым. Уши были слишком маленькими, а губы слишком большие.

Снова и снова критика кружилась в моей голове, отравляя моё хорошее настроение и разжигая неуверенность, которая постоянно мучила меня.

– Вера? – выкрикнул Ванн с другой стороны фургона.

Озадаченный голос моего брата разрушил злые чары, и я вытряхнула себя из этого негативного пространства. Таковы были его мысли. Не мои. Это были его слова.

Не бери в голову.

Я была сильнее этого.

Я была уверена в себе.

Спокойна.

Я уже не коврик для вытирания ног.

Я любила свои волосы, несмотря на то, что они были занозой в заднице. Я была довольна тем весом, который набрала, и тем прогрессом, которого добилась.

– Иду, – крикнул я в ответ Ванну. Включив холодную воду, я плеснула холодную воду на лицо, а затем потратила значительное количество времени на мытье рук.

Я вернулась на кухню и вновь ощутила умиротворение, ощущение того, что я дома, трепет предвкушения и нервное напряжение. Я позволила этим смешанным чувствам омыть меня, смешиваясь в целебный бальзам, которого мне всегда будет мало.

Приготовление пищи и раньше уже спасало меня, а эта кухня спасёт меня сейчас.

Не обращая внимания на заказы, которые Ванн всё ещё принимал, я схватила первый заказ, взглянула на него и принялась за работу. Я выполнила три заказа, и только потом начала раздавать их через окно.

Ожидающие стояли в дружеской позе, смеясь над шутками и сочувствуя друг другу по поводу жестокой ночи.

– Он зверь, – прорычала крошечная девушка с кольцом в губе.

Её тёмно-синие волосы были подстрижены в стиле модных эльфов, с выбритыми линиями, выгравированными по бокам. Я мгновенно испугалась. Она была слишком крута для меня.

Высокий, долговязый парень с татуировками на рукавах, которые доходили до самых ушей, возразил:

– Он лучший.

– И он это знает, – возразила девушка. – Работать на него – сущий кошмар.

– Никто тебя не держит, – засмеялся другой парень.

Он был толст, сложен как полузащитник. Его волосы были скрыты за чёрной банданой, а огромные тоннели растягивали мочки ушей достаточно сильно. От этого вида меня передернуло.

– Я слышал, что "Эпплби" нанимает людей.

Девушка сердито посмотрела на него, и я протянула их еду в окно, побоявшись, что они заметят, как я подслушиваю.

– Жареный сыр?

Огромный парень шагнул вперёд с натянутой улыбкой.

– Это мне.

Я потянулась за двумя заказами с тушёной свининой.

– А это должно быть ваше, – высокий парень и невысокая девушка подошли следом.

– Ты же знаешь, что я никуда не уйду, – продолжила разговор девушка. – Я просто обожаю поскандалить.

Оба парня одновременно пробормотали:

– Мы знаем.

Я вернулась к работе, выполнив следующие три заказа. Когда я снова повернулась к окну, чтобы передать их, высокий парень стоял рядом и поджидал меня. В его порции еда была съедена лишь наполовину, и он поднёс её ближе к лицу, тщательно осматривая.

Я выкрикнула заказ, отдала их и повернулась к нему.

– Что-то не так?

Его взгляд метнулся на меня, и я увидела удивление, написанное на его лице.

– Очень хорошо.

Я приоткрыла рот от тона в его голосе. Он был очень удивлён. Искренне потрясён.

– Я хочу сказать, что это, и правда, хорошо, – повторил он.

– Спасибо?

В чём проблема этого парня? Его слова прозвучали как комплимент, но это было не совсем так.

Должно быть, он заметил неуверенность на моём лице, потому что слегка рассмеялся и подошёл ближе.

– Я не хотел вас обидеть, просто не знал, что и думать.

Я начала говорить что-то о том, что еда, которую я приготовила, не была чем-то особенно сложным, но:

– Вы ожидали мусор? – сорвалось у меня.

– Я ожидал жир и приготовление один в один по рецептам, – я хотела продолжить злиться на него, но выражение его лица было таким открытым и честным, что я не смогла его возненавидеть. – Вы знаете своё дело.

Не желая оправдывать его ожидания, я сказала:

– Может быть, для фудтрака.

Он улыбнулся мне.

– Теперь он будет ненавидеть вас ещё больше.

– Кто? – спросила я, несмотря на то, что страх скрутил мои внутренности, а взгляд непроизвольно метнулся к "Лилу".

Он улыбнулся ещё шире и поднял свою тарелку.

– Спасибо за ужин.

Повернувшись ко мне спиной, он присоединился к остальным своим друзьям, ну или коллегам. Все они оживлённо разговаривали и громко смеялись, но никто больше не вернулся, чтобы похвалить мою еду.

Через несколько минут они ушли, и я вернулась к выполнению заказов для людей, покинувших клубы и бары, людей, которых мне было гораздо удобнее обслуживать. Я услышала рёв мотоцикла Киллиана на площади, но была слишком занята, творя прогресс в своей новой жизни, чтобы обращать на это внимание.

К концу ночи я не могла перестать улыбаться. Я была совершенно измотана, но в самом лучшем виде.

Я сделала это. Я двинулась дальше. Я начала всё сначала. И я снова начала делать то, что любила больше всего на свете.

Лучшего чувства не было во всём мире. И никто не собирался отнимать это у меня.

Или отвлекать меня.

Или всё испортить.

ГЛАВА 6

В субботу вечером я завербовала Молли, и вместо Ванна теперь она принимала заказы. Я посчитала жестокостью принуждать его к добровольческому труду две ночи подряд. Хотя какая-то часть меня сомневалась, нужна ли мне вообще Молли. Может быть, пятница была просто счастливой случайностью?

Ночь даже начиналась медленно, но я винила во всём погоду. Для начала июня жара была почти невыносимой. И запертые в замкнутом пространстве фургона, да ещё и с плитой и фритюрницей, работающими на полную мощь, чтобы перегреть нас до смерти, мы с Молли едва могли дышать.

Поскольку на улице было не намного прохладнее, я надеялась, что люди пока что просто держатся поближе к кондиционерам.

– Я ухожу, – простонала Молли. – Эти условия неприемлемы. Я звоню своему представителю профсоюза.

Я фыркнула от смеха, слишком слабого от жары, чтобы вызвать настоящее веселье.

– Ты не можешь уйти! Ты уволена.

– Ты не можешь меня уволить. Увидимся в суде!

Я бросила на неё самый злобный взгляд.

– Ты можешь сгореть в аду.

Она улыбнулась мне и тут же принялась обмахивать лицо обеими руками.

– Кажется, я уже там. Как ты вообще тут работаешь, Вера? Я умираю.

– Знаешь, что говорят? Если вы не можете выдержать жару, убирайтесь из кухни.

Я сквозь пальцы смотрела на её несносность.

Она провела тыльной стороной ладони по раскрасневшимся щекам и медленно выдохнула, как будто это могло помочь ей остыть.

– Серьёзно, эта жара отвратительна. Как ты собираешься готовить в ней каждую ночь?

– Здесь не всегда будет так жарко. И помимо лета есть и другие времена года, – она пробормотала себе что-то под нос. – Но со временем к этому привыкаешь. Я готовила в разных безумных условиях за последний год. Жара, холод, крошечные кухни, древние кухни, импровизированные. На данный момент я почти уверена, что могу приготовить тебе ужин из пяти блюд на сломанной горелке Бунзена.

Молли подпёрла голову рукой и склонила голову к маленькому вентилятору над головой.

– Я полностью верю в тебя, подружка.

Я отрегулировала вентилятор так, чтобы он был направлен прямо ей в голову. Эй, а для чего ещё нужны друзья, если не для того, чтобы спасти друг друга от теплового удара?

Она вздохнула с облегчением. Пряди чёрных волос затанцевали вокруг её лба, выбившись из высокого хвоста и спутываясь с тяжёлой чёлкой. Несмотря на все её жалобы, она не выглядела стесненной условиями. Но это было так типично для Молли. Всегда невозмутимая. Вечно спокойная и собранная.

Моя бледная кожа покрывалась пятнами и краснела, когда мне было жарко, или я была расстроена, или зла, или смущена, или испытывала какие-либо эмоции. У Молли же была всегда идеально загорелая кожа. Её волосы даже непричёсанные оставались гладкими и прямыми, как она и хотела. Я уже чувствовала, что за те несколько часов, что мы провели здесь, мои превратились в стихийное бедствие. Даже спрятанные под банданой, они взрывались сзади, как провода под напряжением.

Но обычно я могла рассчитывать на то, что Молли будет собранной, тогда как вечно разваливалась на части. Она была таким человеком, каким я хотела когда-нибудь стать. Умной, талантливой и без багажа. Ответственной, целеустремлённой, целиком и полностью довольной собой. За исключением тех случаев, когда дело касалось её искусства, но в остальном она была моим повзрослевшим героем.

– Значит, тот, кого не нельзя называть приходил посмотреть на соперника? – её глаза распахнулись, блеснув интересом.

Я издала недовольный звук.

– Он знает, что я не конкурент.

– Видимо, нет, – зло пропела она. – Судя по тому, что ты мне на днях рассказывала, похоже он трясётся о своих маленьких поварских наградах, боясь, что ты выгонишь его из бизнеса.

Из меня вырвался самоуничижительный смех.

– Что чересчур нелепо. Он просто не привык, чтобы другие люди играют в его песочнице. Киллиан Куинн мог бы с таким же успехом ходить с огромной наклейкой «Не Умею Играть с Другими», приклеенной ко лбу. Он засранец. Они все придурки.

– Повара? – уточнила она.

– Мужчины, – пробормотала я.

Она промурлыкала что-то в знак согласия, но на её лбу появилась морщинка беспокойства, и я отвела взгляд, прежде чем она перевела разговор в разговор по душам.

– В любом случае, – небрежно продолжила я. – Он уже забыл обо мне. И я планирую сделать то же самое. Если я начну беспокоиться о нём и "Лилу", то забуду, зачем я здесь и что пытаюсь сделать.

– И что же это, Вера?

Я ненавидела беспокойство в её голосе. Она была милой и хорошей подругой, но единственное, что я услышала, это мой оглушительный провал. Её беспокойство напомнило мне о том, где я была, куда я себя поместила, и почему этот преобразованный воздушный поток был теперь самым близким к спасению.

– Хорошая еда, – я предпочла быть тупой, хотя и знала, о чём она спрашивает. – Я пытаюсь приготовить изысканную вкусную еду.

Я почувствовала взгляд Молли на своём затылке, но отказалась оборачиваться, решив продолжить подготовку, хотя у нас уже двадцать минут не было клиентов.

– Не все парни как он, – прошептала она.

Я сразу поняла, что она говорит не о Киллиане Куинне. Я развернулась, не в силах отступить от этой схватки, но упрямо направляя её в другую сторону.

– Большинство такие. Каждый шеф-повар, которого я встречала, такой же, как он. Высокомерный. Претенциозный. Чванливый. Они все невыносимы.

– Кто он? – мягко спросила Молли. – Киллиан Куинн? Или Дерек?

Горький страх охватил мой язык и скользнул вниз по горлу, заставляя меня чувствовать тошноту и слабость. Я ненавидела его имя, ненавидела воспоминания, которые заключали меня в тюрьму, и угрозу, которую я чувствовала за ними. И всё же я ответила:

– И тот и другой.

Её тон стал бранным, а лицо исказилось от равной доли беспокойства и упрёка.

– Не сваливай их в кучу. Никто не похож на Дерека.

– Это правда, – глаза закололо от навернувшихся горячих слез, а нос защипало, когда я заставила себя сдержать слезы, запихнув в глубокую яму свои подавленные эмоции и страхи, которые были слишком страшны, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. – Он определённо единственный в своем роде, – я оглянулась на Молли, даже не пытаясь скрыть охватившее меня чувство боли. – Во всяком случае, так говорила "Гастрономика".

Она закатила глаза.

– Халтурщики! Они все халтурщики. Вот почему твой переход на фургон с едой так гениален. Ты им покажешь.

И под ними она подразумевала его.

Боже, я надеялась, что она права.

– Но он симпатичный.

Я резко обернулась, всё ещё сжимая в руке нож.

– Что?

– Киллиан Куинн, – сказала она быстро и осторожно.

Костяшки моих пальцев были натянуты и побелели от напряжения. Понимая, что моя реакция была более чем чрезмерной, я попыталась небрежно пожать плечами. Я подалась паники из-за нашего разговора, я была оголена и испытывала чесотку в своей собственной шкуре. Я произнесла первое оскорбление, которое пришло мне в голову.

– Эта борода отвратительна.

Она повернулась и посмотрела на "Лилу" на другой стороне площади.

– Эта борода вовсе не отвратительна. Из тебя никудышная врушка.

– Я вас познакомлю, – поддразнила я. – Думаю, он очень уважает моё мнение.

Её смех вернул меня в нормальное состояние, и я сделала глубокий вдох, успокаиваясь.

– Не для меня, глупышка. Он не в моём вкусе.

– У тебя есть вкус?

Она проигнорировала меня.

– Ты не считаешь его сексуальным?

Я уставилась на картофель, который начала нарезать на маленькие кусочки, которые ни на что не годились. Я решила сказать ей, что он слишком противный, чтобы быть сексуальным, но это была просто очередная ложь. И когда я вернулась домой, я пообещала Молли, что всегда буду честна с ней. Больше никаких секретов между нами.

Больше никаких опасных полуправд.

Больше никакой лжи. Почти.

– Конечно, он сексуальный, – неохотно призналась я. – Совершенно очевидным образом. Он похож на глянцевую красотку, которая хорошо смотрится в журналах. Кроме тех случаев, когда ты встречаешь его в реальной жизни, и когда он начинает говорить, он теряет всю эту столь необходимую ретушь.

– Так ты говоришь, что не будешь с ним встречаться?

– Встречаться с ним? – я рассмеялась. – Маловероятно. И не только потому, что я отреклась от мужчин на всю оставшуюся вечность. Он слишком... слишком фамильярен. Мне не нужен такой парень, как Киллиан Куинн. Я хочу полную противоположность ему.

Молли не ответила, и я поняла, что она переключила своё внимание на клиента. После этого у нас было мало времени для разговоров. Было уже достаточно поздно, рестораны начали закрываться, и толпы из баров начали расходиться в разных направлениях вокруг площади.

Ночь набирала обороты и была ещё более оживлённой, чем в пятницу. Я надрывала задницу, желая сделать заказы настолько идеально, насколько это возможно было человеку. Было несколько жалоб, но обычно о виде еды, которую я подавала, а не о качестве.

Я не могла заставить кого-то наслаждаться клубничным джемом с халапеньо⁸. Но достаточно было того, что они попробовали. Верно?

По крайней мере, так я себя утешала.

Ванн снова заглянул ко мне, и я поняла, что он планирует есть все свои блюда здесь. Бесплатно. Что, как я полагаю, было его правом. Папа тоже собирался заскочить, но в середине ночи он прислал сообщение, что слишком устал. Я обещала принести ему домой что-нибудь вкусное.

Около десяти в окне показалось знакомое лицо. Высокий, долговязый парень с прошлой ночи – тот, который похвалил моё блюдо на обратном пути. Я слышала, как он заказал два жареных сырных блюда и тушёную свинину.

Не думая ни о чём, я принялась работать над его заказом, проявляя особую заботу, чтобы всё было правильно. Очевидно, он работал в ресторане неподалёку, и у меня возникло подозрение, что это "Лилу". Я твердила себе, что не пытаюсь произвести на него впечатление. Но если он был родом из этой хорошей кухни, у него, очевидно, будут большие ожидания. И он, естественно, будет критически относиться ко всей пище, за которую платит.

Я бы постаралась соответствовать его стандартам на профессиональном уровне.

– Хотите, чтобы я упаковала их? – спросила я его у раздаточного окна.

Он шагнул вперёд, так что мы оказались лицом к лицу.

– Всё в порядке. Я собираюсь съесть это, – он потянулся за жареным сыром. – С двумя другими я справлюсь и без упаковки.

Беспокойство расцвело во мне, отдавая мне приказ забрать его заказ обратно. Я бы даже вернула ему деньги из-за чистой, неотфильтрованной паранойи.

– Вы из "Лилу"?

Он кивнул, откусив большой кусок сэндвича.

– И вас там не кормят?

Он усмехнулся с набитым ртом и покачал головой.

– Конечно, кормят. Но у меня перерыв. А мне хотелось чего-то другого.

– Не говорите своему боссу, что вы ели, – предупредила я его, погрозив пальцем. – Вполне уверена, что это основание для увольнения.

Он как-то странно посмотрел на меня.

– Что вы имеете в виду?

Я наклонила голову, как будто делилась с ним секретом.

– Я враг. И вы сейчас со мной братаетесь.

Он прищурил глаза, и задумчивое выражение не покинуло его лица.

– Почему вы так думаете?

Я посмотрела на двух людей, которые ждали готовности своих заказов. Мне нужно было закругляться с этим разговором, но я не могла не ответить:

– Потому что на днях он заглянул сюда, и высказал мне это. Я бельмо на глазу. И мерзость для пищевой промышленности в целом.

– Он так сказал?

Я пожала плечами.

– Более или менее.

Его губы изогнулись в усмешке.

– Меня это не удивляет. Однажды я слышал, как он назвал Марко Темпеста, шеф-повара "Блу", любителем микроволновки.

Я не смогла удержаться от смеха.

– Почему же?

– Я не уверен, – парень тоже засмеялся. – Что-то насчёт моркови, – он переложил еду в левую руку и протянул правую в приветствии. – Кстати, меня зовут Уайетт Шоу.

– Вера.

Но, судя по всему, его уже проинструктировали.

– Вера Делайн, – он улыбнулся мне. Когда я в замешательстве вскинула бровь, он пожал плечами и откусил ещё кусочек жареного сыра. – Что? Я провёл своё исследование.

– Проверяете конкурентов?

– Что-то вроде того.

– Дайте угадаю – это было домашнее задание от вашего босса? Он хочет, чтобы вы все ознакомились с конкурирующим фудтраком. Украдёте мои секретные рецепты и переправите их на вашу кухню?

Он бросил опустевшую тарелку в ближайшую мусорную корзину и потянулся за двумя другими тарелками, которые поставил на полку рядом с диспенсером с салфетками.

– Вы даже не представляете, как близки к истине, – он поднял тарелки как бы взмахом руки и зашагал назад, торопясь на свою проклятую кухню. – Спасибо за это, – крикнул он. – Не надо меня ненавидеть.

– Ненавидеть вас? – я была крайне сбита с толку. – С чего бы мне вас ненавидеть?

Но он уже развернулся и побежал обратно к "Лилу". Я ещё секунду таращилась ему вслед, а потом тоже вернулась к работе.

Я не могла избавиться от странного чувства, которое поползло вверх по моему позвоночнику после исчезновения Уайетта. Мне следовало спросить его, для кого эта еда.

Фудтрак оставался достаточно востребованным, и я была вынуждена вернуться к своей рутине. Я поняла, что мне и в самом деле, возможно, придётся нанять постоянного помощника. Было несправедливо полагаться только на брата и лучшую подругу, ведь они делали всё бесплатно.

Но в этом-то и была проблема. Это был только второй день. Мне едва хватало прибыли, чтобы покрыть свои текущие расходы. Я была не в особо лучшем положении, чтобы начать принимать сотрудников.

Уайетт вернулся через час. Наступило затишье, и мы с Молли подставили свои лица к вентиляторам, пытаясь остыть.

– Вы ведь не собираетесь тайком подавать мою еду своим клиентам? – пошутила я. – Потому что вам лучше уйти, если это так.

Он нервно рассмеялся, но смех не коснулся его извиняющихся глаз.

– Я очень сожалею, – пробормотал он, и я запаниковала, на секунду задумавшись, что он и правда подал мою еду своим посетителям.

Нет, подождите. Он взял только две тарелки. Если он не был Иисусом, чудесное умножение пищи было невозможно.

Тревожное чувство снова охватило меня, и я опять почувствовала себя больной. Я его не знала, но раньше он был достаточно мил. О чём ему вообще было сожалеть?

– Почему вы сожалеете?

Он протянул мне сложенный листок бумаги.

– Я не полагал, что у него будут для вас записки. Клянусь.

– Записки? Какие записки?

Молли вплотную встала ко мне. Она напряглась, готовая к скандалу. Но я могла лишь перевести взгляд с опущенного лица Уайетта на белый листок бумаги, который он протянул мне.

– Он хотел попробовать вашу еду, но клянусь, я бы этого не сделал, если бы знал, что он собирается отправить меня обратно.

У меня пересохло во рту, и мои мысли начали подпрыгивать от невозможности того, что происходило прямо сейчас. Я не хотела в это верить. Мне казалось, я стала бампером автомобиля, застрявшего в углу. Я знала, что должна делать. Я понимала, что происходит. Но мне никак не удавалось развернуть машину в нужном направлении.

Этого не могло быть.

– Кто он? – спросила, по-прежнему спокойная, по-прежнему недоверчивая. – Киллиан?

Уайетт потряс передо мной бумагой.

– Он мой босс.

Я выхватила записку из его пальцев.

– Да, но вы же не безмозглый миньон, – огрызнулась я.

Уайетт отступил на шаг и беспомощно пожал плечами.

– Он мой босс, – повторил он.

С этими словами он поспешил обратно через улицу, а мы с Молли продолжили пялиться на сложенный листок бумаги. По-видимому, "босс" включил в работу обязанности по шпионажу за соседним фудтраком и выполнение роли почтового голубя.

– Что только что произошло? – спросила она.

Я посмотрела на "Лилу", мысленно желая, чтобы она вспыхнула синим пламенем.

– Думаю, что я только что получила свой первый отзыв.

Молли перевела взгляд с ресторана на бумажку в моих руках, и сложила дважды два.

– Нет, – возразила она. – Не может этого быть.

Я развернула листок бумаги, и действительно, тонким почерком было нацарапаны быстрые, наклонные линии экспертного заключения Киллиана.

– Он не мог этого сделать, – продолжала отрицать Молли. – Я имею в виду, что у кого-то хватило бы наглости сделать это. Что же такое, он послал того парня, чтобы тот принес ему еду? Чтобы он мог её раскритиковать? Я даже не могу себе представить, какое эго у него должно быть... я хочу сказать, подумай об этом! Что, если я отправлю каждому маркетологу своё мнение об их работе? Это так дерзко!

Молли продолжила свою тираду, в то время как я, наконец, набралась смелости прочитать слова, которые должны были поставить меня на место.

«Жареный сыр – слишком сладкий. Панчетта, джем и бриошь – это слишком много. Это мог бы сойти за десерт, если бы не вся та чёртова соль в нём. Томатный соус мог бы быть хорош, но он был разрушен чертовым совокуплением всего остального».

Чёрт побери. Мне хотелось наорать на него. Ну и засранец! Разве я не говорила этого раньше? Он был придурком! И судя по всему, он только начал…

«Тушеная свинина... могу сказать, что ей уже сутки. На любителя. Зелёные бобы сырые. А соус терияки совершенно безвкусный».

И словно этого было недостаточно, он перешёл к нападению на мои гарниры.

«Прекрати использовать петрушку. Ради Бога. Какой в этом смысл?? Старайся лучше».

Когда Молли закончила читать, выглядывая поверх моего плеча, её возмущённый вздох прозвучал у меня над ухом.

– Это не может быть правдой.

Я вышла из себя. Гнев вскипел в моей крови и запульсировал в висках.

– Старайся лучше? Старайся лучше? Он что, издевается? Он даже не знает меня!

Я поняла, что было нелепо так говорить. Мои посетители не знали меня, они судили обо мне исключительно по еде, которую я им готовила. И это было всё, что я ожидала от них.

Но Куинн был другим. Это казалось личным.

Он не проверял мою еду, он нападал на меня лично.

– Он назвал мой соус терияки безвкусным, – прошипела я, удивившись, что до сих пор не извергаю огонь. – Он назвал мой жареный сыр чертовым совокуплением!

– Он засранец, – признала Молли. – Полный и абсолютный мудак. Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о глянцевой сексуальности. Всё кончено. Эта борода отвратительна.

Я бы улыбнулась, если бы не была так сильно зла прямо сейчас.

До нас донёсся смех и, подняв глаза, мы увидели людей, бредущих в нашу сторону.

– Клиенты, – прошептала Молли, как будто я напрочь забыла о цели своего пребывания здесь. – Ты собираешься ответить? Что ты собираешься делать?

Мои глаза горели от слёз, которые я отчаянно сдерживала, и ненависть к мужчине, которым я когда-то восхищалась, била как барабан в моём горле.

– Я собираюсь приготовить дерьмо из моих безвкусных соусов и слишком сладких сэндвичей, – я развернулась к плите, планируя игру на ходу. – А завтра я закажу столик в лучшем ресторане города. Он не единственный, у кого есть своё мнение.