Текст книги "Твоя Противоположность (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

И всё же, к этому времени я должна была найти хороший фермерский рынок.

Несмотря на то, что Дарем был моим родным городом, я не была тут с момента окончания обучения, а это было более двух лет назад. Я училась в кулинарной школе в Шарлотте. За последний год я отточила свои навыки, перепрыгивая с одной работы на другую в городах по всей Европе. Работа в Дареме обещала стать совершенно новым опытом.

Найти своё место здесь будет трудно, но не невозможно. В каждом приличного размера городе были спрятаны сокровищницы, где выращивали самые свежие продукты и разделывали лучшее мясо. Чтобы выследить их, потребуется время.

Но сейчас у меня не было ни времени, ни терпения искать лучшее. Сегодня и в ближайшие выходные я буду работать с тем, что смогу найти в супермаркете. И буду молиться, чтобы этого было достаточно.

К тому времени, когда я с покупками вернулась к фургону, было уже за полдень, и летнее солнце палило жарче, чем в аду. На обратно пути к фургону мне пришлось включить кондиционер в своём стареньком "Таурусе", чтобы почувствовать хоть что-то ещё, кроме духоты.

Я припарковала свою машину позади магазина Ванна "Cycle Life", так чтобы больше не занимать стоянку, и принялась разгружать продукты. От стоимости покупок у меня скрутило всё внутри, и не только потому, что мои средства были сильно ограничены, но и потому, что я не получу никакой прибыли от приготовленного сегодня. Это был тестовый прогон. Мне нужно опробовать первые блюда для открытия и решить, какая кухня будет более эстетична для "Гурманки".

К счастью, Ванн был голоден. По крайней мере, я отблагодарю его за вчерашний обед.

В его магазине было на удивление оживлённо для второй половины дня четверга. Если честно, я не понимала, как он остался в бизнесе. Сколько людей нуждалось в деталях для велосипеда на регулярной основе? Но у Ванна всё получалось.

Он бросил колледж и сразу же стал владельцем своего бизнеса. Ну, не прям сразу. Все годы, пока он учился в средней школе, он работал в магазине велосипедов. Магазин был древний и являлся оплотом моего детского окружения. Ванн пошел работать, чтобы заработать дополнительные деньги, но влюбился в спорт, стоило ему только начать. После окончания средней школы он проработал в том магазине ещё несколько лет.

Когда Ванн заговорил об открытии собственного бизнеса, о желании заняться тем же самым делом, только в более модной, перенасыщенной хипстерами части города, папа предложил ему ту же сделку, что и мне. Ванн взял у папы деньги на создание магазина, заполнил пробелы кредитом для бизнеса и, вуаля, родился "Cycle Life".

Поначалу дела у Ванна шли неважно, и в итоге ему пришлось пройти несколько вечерних курсов по управлению бизнесом. Занятия помогли, и к тому же ему удалось купить недвижимость в центре города. С тех пор он медленно создавал себе имя.

Я знала, что он постоянно переживал из-за денег, но он всё равно добился успеха. Просто у него был такой характер, он не мог расслабиться. У него была модная квартира и располагалась рядом с магазином, а в прошлом году он купил почти новую машину, причем за наличные. Может он и не купался в наличных, но он усердно работал. И он был полон решимости заставить своё дело работать.

В принципе, он был моим образцом для подражания во всём, но особенно в вопросе владения небольшим бизнесом. Я надеялась лишь на небольшой кусочек успеха, который ему удалось отхватить.

Я улыбнулась, посмотрев на "Гурманку", неуверенно балансируя сумками с продуктами в одной руке и отпирая дверь другой. Я подтолкнула спускающуюся ступеньку носком сланца и открыла дверь, впуская внутрь немного свежего ветерка.

Она – потому что, очевидно, мой великолепный фургон был девушкой, – выглядела так красиво в солнечном свете, совершенные чистые линии и гладкая поверхность. Я хотела сделать тысячу фотографий и все их разместить в интернете, но я отказалась быть одной из таких раздражающих новоявленных мамочек.

От этой мысли моя улыбка стала ещё шире.

– Привет, детка, – проворковала я ей, размахивая сумками и протискиваясь в узкую дверь.

Я положила свои ингредиенты на пустой прилавок и быстро выгрузила всё, что требовалось хранить в холодильнике или что могло увянуть на палящем зное. Мне надо было сходить за второй партией сумок. Я решила закрыть фургон и на ходу схватила ключи.

Пока я запирала дверь тот же самый звук ворчащего двигателя, который я услышала вчера, пронёсся по площади. Я повернулась и увидела, как стильный мотоцикл петляет в потоке, игнорируя правила дорожного движения и сердитых водителей. Едва уловимое чувство разочарования булькнуло у меня в животе.

Я не всегда следовала правилам, но меня немного раздражало, как Киллиан Куинн просто игнорировал полосы движения, светофоры и пешеходов, которые стояли на его пути. Его лицо было загадкой за гладким чёрным шлемом. Но худощавое тело излучало расслабленное пренебрежение ко всем окружающим. Ему просто было всё равно.

Или, по крайней мере, мне так показалось, пока я наблюдала за ним, как сталкер, прижимаясь к боку "Гурманки".

Двигатель внезапно умолк, достигнув "Лилу". Я вытянула шею, желая посмотреть, как Куинн спрыгивает и снимает шлем, как это было вчера. Он резко повернул голову в мою сторону, словно почувствовал на себе мой взгляд. Вряд ли он меня увидел, но он долго смотрел на мой фургон, полностью сосредоточившись.

Каким он был шефом? Мне было очень интересно. Всё, что я знала о нём, было взглядом со стороны, из блогов о еде и журнальных заметок. Ничего личного. Ничего такого, что не было бы отредактировано и отфильтровано. Я хотела знать, каким он был человеком. Его личность и трудовую этику. Был ли он общительным? Или интроверт? Насколько короток был его запал? Насколько совершенен был его перфекционизм?

Большинство шеф-поваров, которых я знала, были высокомерными и чересчур самоуверенными. В этой отрасли обычно всем приходится быть такими. Если вы не верите в свою еду, никто не погладит вас по голове и не станет убеждать, что вы хороши. Вы либо выходите, широко распахнув врата, либо уходите на задний план.

Это чудовищно конкурентная индустрия, и вам нужно не только убедить своих коллег, что вы чего-то стоите, но и убедить в этом посетителей. И критиков тоже. И блогеров о еде. И персонал, который должен стоять за вами.

И все должны раздавать звёзды. Серьёзные профессионалы отрасли вручают награды и почести. То же самое делают критики в газетах, блогах, журналах и в любом другом интернет-источнике. И ваши клиенты копают на вас с помощью "Yelp"⁶ и «Zomato»⁷ – даже у Google теперь есть свои рейтинги коммерческих предприятий с указанием количества звёзд, и рестораны оказались включены в одно из направлений. Каждый человек имеет право осудить вас. Некоторые из них явно более квалифицированными, чем другие, но все они наделены властью. И большинство людей пользовались этой властью. Обоснованно или нет, это не имело значения. Единственное, что имело значение – это то, что попадает в интернет. Таков был мир, в котором мы жили в эти дни.

Не то, чтобы я ожидала, что шеф-повар калибра Киллиана Куинна будет скромным. Но я считала совершенно отвратительным, когда профессиональная уверенность перерастала в сильно преувеличенное высокомерие. И пусть, я ещё не встречалась с прославленным мистером Куинном. Но всё в нём кричало об отвратительном самомнении и агрессивном комплексе превосходства.

Я поняла, что он всё ещё смотрит в мою сторону и что он может видеть меня – наполовину облокотившуюся на бампер фургона и пялящуюся на него. Мы были в нескольких ярдах друг от друга, но мне стало неловко от того, что меня застукали за подглядыванием.

По крайней мере, сегодня он понять, что я девушка. Мои растрёпанные волосы свисали до середины спины, рассерженными непослушными локонами и влажными завитками. На мне была белая футболка, но я заправила её в красные шорты с высокой талией и сланцы с полосатым принтом зебры, зная, что будет жарко в фудтраке при работе с фритюрницей. И после года в Европе мою фигуру невозможно было описать иначе, как пышной.

Я никогда не была худой. Я слишком любила поесть. Я любила хорошую еду. Я даже не могла смириться с мыслью о диете Ванна из зелёных растений и киноа. И поэтому мои бёдра всегда были широкими, да и задница никогда не была плоской, как и грудь никогда не была махонькой или податливой.

Год назад я ненавидела свою внешность. Год назад я избегала зеркал, отражений и всего, что напоминало мне, что я не могу изменить себя.

Неуверенность – мой старый друг, – убедила меня, что я толстая, а не пышная. Мои демоны стеснялись моего веса и размера джинсов, и всегда были диеты вместо того, чтобы чувствовать себя комфортно в собственной коже. И голоса, которые я впустила в свою жизнь, только раздули пламя ненависти и стыда к себе.

Добравшись до Европы, я избавилась от некоторых изнуряющих эмоций, но эта неуверенность так и не исчезла. Хотя сейчас она стала немного приглушенной.

Может быть, потому, что я была такой же независимой, как и раньше, или потому, что я провела год, путешествуя по Франции, Италии и Испании с их бесконечными бокалами вина и постоянным источником углеводов. Одно я поняла наверняка – так уж я была устроена. Я была толще большинства, телосложение у меня было скорее как у отца, нежели как у мамы. И неважно как сильно я пыталась подчинить своё тело упражнениями, моя задница накапливала углеводы, как будто бы зачахла и умерла бы без них.

И я не собиралась отказываться от углеводов.

Я хочу сказать... это явно было безумное ожидание.

И что с того, что пышная. Раз уж мне приходится угождать только самой себе, и я планировала надолго оставить всё как есть, я решила любить себя такой, как я есть.

Тем не менее, пристальный взгляд Киллиана, стоявшего на другой стороне улицы, заставил меня смутиться. Я отвернулась и пошла прочь от фургона. Я поспешила к своей машине и скрылась из виду. Я всё равно должна его игнорировать. Наблюдая за Киллианом Куинном и сравнивая себя с ним, я лишь доставлю себе неприятности.

Я ненавидела, как он заставлял меня нервничать. Я знала, во что ввязываюсь, когда попросила у Ванна разрешения припарковаться здесь. Я не была его конкурентом. У нас были разные виды кухонь. Не было никаких причин позволять ему понижать мою самооценку.

Не было.

Ни одной.

Ладно, наверное, была сотня причин понизить свою самооценку из-за него. Но не похоже, что я собиралась с ним знакомиться. Когда-либо вообще. Он был богом еды.

Или, по крайней мере, легендой.

По крайней мере, в моём кругу.

Какое там, даже не в моём кругу! В ресторанных кругах. В кругах ресторанной изысканной кухни, в которые я не была включена, потому что заведовала фудтраком. Фудтраком, который ещё даже не открылся. А он управлял пятизвёздочным рестораном мирового класса. Это были две совершенно разные вселенные. Кроме того, я не испытывала никакого интереса к другим шеф-поварам. Встречаться с ними, дружить с ними или, чёрт возьми, даже знакомиться с ними.

Как я уже сказала мы – противоположности.

Мне нужно было начать игнорировать его и монстра тени, которую отбрасывала "Лилу", и пора побеспокоиться о своих собственных делах.

Я кивнула сама себе, мысленно похлопав себя по голове за решимость, и схватила последние оставшиеся тяжёлые ящики с покупками. Я сложила их друг на друга, так что мне оставалось сделать только один последний заход. Я была практически раздавлена тяжестью всего, что несла, и левая рука соскальзывала, потому что я держала ключи, чтобы отпереть дверь.

К тому времени, когда я, пошатываясь, вернулась к фургону, капли пота проступили на лбу, пот тёк и по спине. Творчески выругавшись, я остановилась перед дверью, но не успела её открыть, как заметила, что у фургона стоит сам легенда, прислонившись к серебристой обшивке.

Во рту пересохло, и я чуть всё не выронила.

– Чёрт побери! – прошипела я.

Я не знала, то ли бежать обратно к своей машине, то ли продолжать идти и притвориться, что у меня нет этого фургона, и это не мои ящики, переполненные ингредиентами. Наверное, он не заметит, если я быстро развернусь. Или брошусь на встречную полосу.

Чего он мог хотеть?

"Будь храброй, Вера, – твердила я себе. – Будь уверенной. Ты не бесхребетная. Ты не неуверенная. Ты не слабая".

Я остановилась у двери, не зная, что сказать или сделать. Я должна была быть нормальной и поздороваться или что-то в этом роде, но вместо этого я оказалась под впечатлением от встречи со знаменитостью и до отвращения разнервничалась. Я понимала, что глупо нервничать, потому что он не знал, что я его знаю. Я могла бы совершенно спокойно сыграть прямо сейчас. Притвориться, что он был просто нормальным никем, а я не таяла в куче трепета и зависти.

За исключением того, что я потеряла способность использовать свой рот, как и двигательные функции. Мои руки начали дрожать от тяжести, которую я несла, и я вспотела и задыхалась, потому что Киллиан Куинн находился в менее двух метрах от меня и не сказал ни единого долбаного слова, а я не знала, чего он хочет и...

Я поставила ящики на землю, иначе уронила бы их. Или блеванула в них. Ну, я почти поставила их на землю. Я ухитрилась подставить ногу под один из них.

– Ой! – рефлекторно взвизгнула я.

Я вытащила ногу, но сланец соскользнул и остался торчать под коробкой. Я попыталась небрежно зацепить его носком и вытащить его из-под коробки, но они были слишком тяжёлыми, и он не поддавался.

Паникуя и отказываясь смотреть на Киллиана до тех пор, пока оба сланца не окажутся на положенном им месте, балансируя на одной ноге, я наклонилась и выхватила чёртов сланец. Я нацепила свою лучшую улыбку, пока прыгала вокруг, пытаясь справиться с этим злополучным сланцем.

– Привет, – наконец сказала я.

Взгляд Киллиана метнулся к моей стопке ящиков, а потом он перетащил их для меня.

Я чуть было не выпалила: “спасибо за помощь”, но сумела прикусить язык. Мне не нужна была его помощь.

Почти.

Я была независимой женщиной, управляла новым небольшим бизнесом, собиралась сделать имя и надрать кому-нибудь задницу.

Ну, почти.

Он не поприветствовал меня в ответ. Вместо этого он скривил губы в недовольной гримасе и нетерпеливо выдохнул.

– Твой фудтрак?

Я облизнула пересохшие губы и вытерла лоб тыльной стороной ладони, в попытке осторожно стереть капельки пота. Уложенные волосы прилипли к влажной шее, и я прокляла себя за то, что не убрала их, как обычно. Я подавила желание взглянуть на свою белую футболку и проверить её на наличие пятен пота, кофейных разводов или инопланетной крови.

Очевидно, не подходящий сценарий. Но работа на кухне во всём белом привлекала всевозможные неидентифицируемые пятна.

Боже, я была чересчур тяжелым случаем.

В прямом и переносном смысле.

Киллиан Куинн, напротив, был безупречен, ухожен и так холоден, что на него больно было смотреть. На нём тоже была белая футболка, которая облегала подтянутые мышцы и твёрдую грудь. Черные брюки, в тон стильные туфли, и всё это выглядело неуместно для засаленной кухни.

Может быть, его кухня не была засаленной?

Потому что это было бы вполне возможно для кого-то вроде него. Кто-то, кто, казалось, бросал вызов всем другим законам и правилам и всеобщим континуумам из чистой воли и тлеющих взглядов.

Татуировки змеились по его предплечьям и твёрдым бицепсам, исчезая под рукавами футболки. Мне хотелось изучить их, поглазеть на них, пока я не смогу описать каждую в деталях. Но я была слишком застенчива, чтобы таращиться.

Его волосы были немного взъерошены после снятия шлема. Его глаза были зелёными, взгляд острым и таким напряжённым, что я смогла выдержать его взгляд лишь несколько секунд, прежде чем опустила глаза. Прямо на его бороду.

Я снова облизала губы и попыталась сглотнуть, но во рту внезапно пересохло, а в горле образовался ком размером с кулак.

Эта борода. Она шокировала. Она была длиннее, чем я ожидала, хотя и аккуратно подстрижена.

У меня появилось сильнейшее желание прикоснуться к ней. Я хотела узнать, каково это почувствовать её прикосновение к кончикам пальцев, почувствовать, как она царапает мою ладонь и ощутить текстуру. Я прерывисто глотнула воздуха и снова встретилась с его свирепым взглядом, просто чтобы не зацикливаться на этой нелепой бороде.

Он откашлялся, словно почувствовав мои непристойные мысли, и я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, просто на случай, если оно что-то выдаст – например, то, что я сдерживала крики фанатки и отчаянные мольбы позволить родить ему ребёнка.

– Да. Мой фудтрак. Я Вера, – ответила я, приклеив улыбку и понадеявшись, что прозвучала дружелюбно и не как полная кретинка.

Киллиан взглянул на меня. Или, точнее, злобно посмотрел на меня – это лучше описывало ситуацию.

– Вера, – повторил он, и моё имя вылетело из его рта, как ругательство. – Вера?..

Я снова попыталась сглотнуть. Едва смогла.

– Делайн.

Киллиан прищурил глаза, и на этот раз, когда он произнёс моё имя, это было больше похоже на рычание, чем на проклятие.

– Вера Делайн. Я никогда о тебе не слышал.

Огонь пронзил меня насквозь, поджигая крупицы моей сути.

– Это меня не удивляет. Мы никогда раньше не встречались.

Он в удивлении вскинул брови, но отнюдь не от благодушия.

– Ты знаешь, кто я?

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Я ещё не избавилась от благоговейного страха. Я имею в виду, это же был сам Киллиан Куинн. Но меня раздражало, что он оказался именно таким, каким я и ожидала. Самоуверенным, эгоцентричным и грубым. Несколько секунд назад я буквально пускала слюни по этому мужчине, а теперь едва могла выдавить из себя вежливый ответ.

– Киллиан Куинн?

Он дёрнул подбородком вниз в кивке и искоса посмотрел на "Лилу", затем снова перевёл взгляд на меня.

– Да, а за моей спиной "Лилу". Ты слышала о "Лилу"?

Я проглотила растущее разочарование.

– Я слышала о "Лилу", – подтвердила я. – Я видела её и раньше. Мы практически соседи.

Он нахмурился, и губы потерялись в густой бороде.

– Ну, тогда, соседка, позволь мне дать тебе дружеский совет. Твоё бельмо на глазу не в этой лиге. Фудтраку не место в этом районе. Или где-нибудь рядом с "Лилу". Кто тебе сказал, что это хорошая идея?

Со мной что-то случилось. Я не могла этого объяснить. За последние пару лет я приняла много дерьма, и я всегда реагировала самым худшим образом – то есть я сдавалась и принимала его. Я за себя не стояла. Недавно я пришла к выводу, что просто не способна постоять за себя. Некоторые люди были бойцами. Некоторые из них были тряпками.

Я была тряпкой.

До этого часа.

До этой самой секунды.

Пока Киллиан Куинн не открыл свой большой рот и не выбесил меня.

Я уперлась рукой в бедро, встав в позу.

– Во-первых, мне никто не говорил, что это хорошая идея. Я сама к этому пришла. И знаешь почему? – я не стала дожидаться его ответа. Это был не тот вопрос, на который я хотела услышать ответ. – Потому что я вполне способна сама придумывать свои собственные идеи. Мне жаль, что твоё хрупкое эго чувствует угрозу от шеф-повара, о котором ты даже не слышал раньше, но реальность такова, что я открываюсь завтра, так что тебе лучше привыкнуть к идее некого соревнования. Если ты не можешь принять это, то, возможно, тебе следует найти другую профессию.

Он задвигал нижней челюстью вперёд и назад, явно напряжённый. Его зелёные глаза превратились в лазеры, нацеленные на то, чтобы сжечь меня дотла на месте. Я только что сказала одному из самых горячих шеф-поваров в стране, чтобы он ушёл и занялся чем-то другим. О, Боже мой. Но прежде чем я смогла обуздать свой гнев или приструнить свой язык, я закончила свой гневный монолог едва сдерживаемой угрозой.

– И этот фудтрак не бельмо на глазу, а моя жизнь. Так что я не приветствую ни твои оскорбления, ни предубеждения. Ты держись своей стороны улицы, а я буду на своей, и мы сможем жить дальше без всяких проблем.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Складывалось впечатление, что он никак не мог меня понять, а я так гордилась тем, что наконец-то заступилась за себя, что чуть всё не испортила улыбкой.

Но даже это умерло, когда его сердитый взгляд начал скользить по мне. Его взгляд был острым и опасным, и когда он окинул меня взором с головы до пят, я почувствовала, как он усваивает мою сущность, взвешивая, оценивая и решая, чего я стою, всего одним уничижительным взглядом.

Мою кожу стало покалывать, а внутренности превратились в кашу. Какая бы борьба у меня ни была, я умерла под его сокрушительной силой и не могла ничего сделать, кроме как задрожать в ожидании его ответа.

Его губы расплылись в жестокой, насмешливой улыбке.

– Ты и правда думаешь, что у тебя есть шанс? Ты не можешь быть лучше меня в приготовлении еды. Ты не можешь конкурировать с "Лилу". Что ты пытаешься сделать?

– Я не пытаюсь соперничать с "Лилу", – честно ответила я, гордясь собой за то, что всё-таки не потеряла самообладания. – И если уж на то пошло, с тобой я тоже не соревнуюсь. Но у меня сегодня много дел, и я уверена, что у тебя есть... дела, которыми нужно заняться.

Я взглянула на "Лилу", надеясь, что он понял намёк. От вида "Лилу" во всей её красе у меня свело грудь, и моё сердце забилось в груди, как и всегда, когда я смотрела на неё.

– Да, мне нужно управлять рестораном, – отрезал он.

Он сделал шаг назад, не отвернувшись, не отведя взгляда.

То, как он произнёс слово “ресторан”, стало последним оскорблением. Если он хотел добраться до меня, то, наконец, нанёс правильный удар.

Потому что я никогда не буду управлять рестораном. Потому что никто никогда не перепутает мой фургон с его пятизвёздочной кухней. Потому что он был шеф-поваром, а я блаженным поваром линии раздачи.

– Спасибо за приветствие, Киллиан Куинн.

Моя улыбка была чересчур милой и слегка порочной. У меня защипало в носу, и я поняла, что вот-вот расплачусь. Мне нужно было, чтобы он ушёл раньше, чем это случится – до того, как он увидит, насколько сильно ранят меня его слова.

Его шаги замерли, и я была вынуждена снова взглянуть на него. Он покачал головой, горькое выражение неверия исказило его красивое лицо.

– Я не знаю, что и думать о тебе, Вера Делайн.

– Тогда не думай, – парировала я.

– Что?

– Не думай обо мне. Притворись, что меня не существует, и я сделаю то же самое.

Ещё несколько секунд он смотрел на меня, вероятно, пытаясь решить, серьёзно ли я говорю. А я была более чем серьёзна. Мне даже плакать больше не хотелось. Вот насколько я была серьёзна. На какой бы пьедестал я его ни поставила, он распался под тяжестью его эго. Он уже не был тем уважаемым шеф-поваром, каким я надеялась когда-нибудь стать. Он был просто обыкновенным мудаком, который был слишком высокого мнения о себе.

Издав гортанный звук, он больше не произнёс ни слова. Наконец он повернулся ко мне спиной и зашагал через улицу, обратно к "Лилу", обратно к славе, к которой он привык. Его плечи не поникли от поражения, а длинные ноги не утратили чванливости человека, полностью уверенного в себе и своём таланте. И то, что последнее слово осталось за мной, ещё не означало, что я что-то выиграла.

На самом деле, огрызаться на Киллиана оказалось гораздо менее приятно, чем я считала. Тяжёлое, болезненное чувство поселилось в моём животе, когда чувство вины обрушилось на меня. Киллиан заслужил всё это. Я знала, что это так. Он был злым и задиристым и совершенно не почтительным.

Но это не означало, что я должна была опуститься до его уровня.

Я прижала ладони к вискам, надеясь избавиться от липкого осадка после нашего первого и, надеюсь, последнего общения. Я была более чем серьёзна, когда сказала ему игнорировать меня. Я не ожидала, что он пойдет на нечто другое, кроме как проигнорирует меня.

С особой осторожностью я открыла дверь "Гурманки", как будто она была так же уязвлена этим обменом репликами, как и я.

– Это не имеет значения, – прошептала я ей. – Он не имеет значения.

И я это имела в виду.

"Лилу" всегда будет одним из лучших ресторанов в Дареме, возможно, даже в стране. А Киллиан всегда будет феноменальным шеф-поваром. Но я хотела совсем другого.

Это были не мои мечты и не мои цели.

Это были только воспоминания.

И Киллиан Куинн, наконец, забил последний гвоздь в гроб моей прежней жизни. Я двинулась дальше. Я очень, очень тяжело работала, чтобы оставить всё это в прошлом.

Теперь мне предстояло заняться двумя вещами, в которых я была сильна – прятаться и готовить чертовски хорошую еду.

ГЛАВА 5

Вечер пятницы начался с большим количеством фанфар, чем я ожидала, учитывая, что я окончательно утвердила своё меню буквально позапрошлой ночью около полуночи. Я готовила весь день. Крошечное пространство прилавка было уставлено всевозможными блюдами, некоторые были эпическими неудачами, а другие неожиданно стали победителями. И всё же, я всё ещё не могла нажать на курок и решить, какое меню у меня будет в выходные.

Неуверенность и оправданный страх затуманили моё суждение и исказили понимание. Я провела своё исследование. Я знала свой опыт. Меню в день открытия фудтрака должно было быть очевидным. Или, по крайней мере, управляемым. И всё же я не могла заставить себя ограничиться гарнирами, не говоря уже о главном блюде.

Я была потным, измученным бедламом, когда решила сдаться и забыть всё это. Прохладный ветерок наконец-то прорвался в маленькое кухонное пространство. Я уже собиралась сдаться, причем не только на ночь, а даже поставить крест на всей этой глупой идее, когда Киллиан Куинн пронёсся мимо на своём мотоцикле, кожаная куртка плотно облегала его стройный торс, чёрный шлем скрывал претенциозное лицо.

"Лилу" закрылась больше часа назад, и я твердила себе, что не жду и не хочу хоть мельком увидеть этого крысиного ублюдка, хотя весь день не могла перестать бросать на него полные ненависти взгляды. Его сотрудники ушли полчаса назад, но Киллиан был последним, кто покинул здание.

Он больше не останавливался возле моего фургона. И я ожидала, что ад замёрзнет прежде, чем он заговорит со мной после нашей предыдущей ссоры. Что меня более чем устраивало.

Но что-то в том, как он пролетел через площадь, ни разу не повернув голову в шлеме в мою сторону, снова зажгло во мне огонь. Он был придурком. Наглым придурком! Он был настолько поглощён своим подхалимским миром, что не сможет увидеть хорошего повара, даже если она ударит его по лицу...

Не успела я опомниться, как уже подобрала приличное меню и мысленно подготовилась.

Вся моя философия заключалась в современной американской вкуснятине с изюминкой. Целый день я экспериментировала с бургерами и мини-мясными рулетами, куриным жареным стейком и рёбрышками, но вдохновение ударило, как молния, и я точно знала, чего хочу.

Жареный сыр и томатный суп. Только мой жареный сыр будет идти со свежей моцареллой, панчеттой и клубничным джемом на булочке. И мой томатный суп будет подан в виде охлажденной глазури поверх сэндвича. Нарезанные вручную дольки картофеля можно есть с тем же томатным супом, используя его вместо кетчупа. Грязновато, но не слишком. Знакомо, но достаточно интересно, чтобы чувствовать разницу.

Сэндвичи с тушеной свининой. Только вместо традиционного американского барбекю, сэндвичи будут с корейским барбекю, с азиатской капустой и булочками в карамели. С жареной зелёной фасолью и соусом терияки в качестве гарнира.

Готово.

Я улыбнулась своему списку, зная, что оба блюда можно приготовить достаточно быстро и легко. Я начну готовить свинину рано утром, чтобы не тратить потом на это время, а остальное было достаточно легко сделать.

Меню пока должно было оставаться небольшим, но я могла изменить его, если что-то не получится или не будет продаваться. Или, чёрт возьми, когда мне захочется.

За последний год я привыкла быстро готовить, переезжая с кухни на кухню, где только могла найти работу. Раньше я никогда не была главной, но в пятницу вечером наступило самое подходящее время, чтобы взять инициативу в свои руки.

Перенесёмся вперёд примерно на двадцать часов, и мой подпитываемый гордостью оптимизм превратился в полноценную панику.

Очередь перед моим окном растянулась на шесть человек, в то время как три другие пары ждали свою еду.

Я металась по своей крошечной кухне, как сумасшедшая, тщательно балансируя, принимая заказы и выполняя их. Если я буду слишком долго игнорировать окно, люди уйдут. Если буду игнорировать ожидавших заказы, эти люди тоже уйдут и оставят язвительные отзывы, распространив их по всему интернету.

Или проорут свои жалобы прямо мне в лицо.

Я вытерла рукой влажный лоб и проигнорировала тяжёлый стук своего сердца. Во мне бурлил адреналин. Я не могла решить, хочу ли я танцевать в триумфе или блевать от не заставившего себя долго ждать поражения.

– Эй, есть кто дома? – крикнул в окно голос, звучавший карикатурно в своём драматическом нетерпении. – Я уже целую вечность жду!

Я закончила готовить жареный сыр и поставила его на плиту, а потом поспешила к окну. Ванн улыбнулся мне через открытое окно.

– Посмотри на себя, – его лицо расплылось в улыбке, подергивая бровями. – Я впечатлён, сестрёнка. Открытие и ты в ударе.

– Ох, слава Богу, – выдохнула я, игнорируя его комплимент. – Мне нужна твоя помощь.

Его брови перестали танцевать, и он озабоченно нахмурился.

– Тебе нужно, чтобы я кое-что принёс из магазина? Не уверен, есть ли ещё открытые магазины, но я могу...

Я оборвала его, отчаянно пытаясь затащить внутрь.

– Мне нужно, чтобы ты принимал приказы. Внутри. Сейчас, – я повернулась к плите и перевернула жареный сыр. Оглянувшись на Ванна, я быстро и панически добавила:

– Пожалуйста.

Он покачал головой, в его глазах отразился страх.

– Я не могу туда войти. Ты видела меня на кухне! Я катастрофа.

– Мне не нужно, чтобы ты что-то готовил! – я потянулась наверх за одноразовой картонной корзиной и оберточной бумагой, чтобы подложить её под корзинку. – Мне просто нужно, чтобы ты принимал заказы и деньги.

Голос моего брата анонсировал:

– Ты серьёзно?

Я отчаянно улыбнулась ему, оглянувшись.

– Я буду у тебя в долгу!

– Ты уже в долгу!

Аккуратно положив поджаренный на гриле сыр на одну сторону корзины и высыпав горсть картофеля фри на другую, я изящно добавила глазурь из томатного супа, а также поставила внутрь пластиковую формочку с соусом для картофеля фри. Посыпав немного петрушки на гарнир, я подошла к другому окну и протянула всё это мужчине.

– Вот, пожалуйста, – я снова улыбнулась, надеясь, что он не заметил ни чреду пота, покрывающего моё лицо, ни того, как дрожали мои руки, когда я передавала ему его поздний ужин. – Спасибо, что заглянули.

К счастью, его затуманенные глаза были прикованы к еде.