Текст книги "Твоя Противоположность (ЛП)"
Автор книги: Рейчел Хиггинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
А если людям что-то не нравилось на вкус, то не имело значения, насколько это блюдо было визуально привлекательным, технически совершенным или трудным в приготовлении. В конце концов, наша репутация зависела от того, насколько многим людям нравился вкус того, что мы создавали.
Мы были так же субъективны к балету или опере.
Легко было говорить эту истину, когда за неё отвечала логическая часть мозга. После такого обидного отзыва в это было трудно поверить.
Особенно ему.
Несколько долгих минут мы молча смотрели друг на друга. Он не обронил ни слова, и я тоже. И чем дольше мы молчали, тем гуще становилась тишина, тем тяжелее она становилась.
Видя его таким, понимая, что он воспринял эту рецензию столь сильно, как только мог, я просто хотела успокоить боль. Я хотела, чтобы ему стало лучше. Мне хотелось забрать это у него и напомнить ему, каким удивительным, каким невероятно талантливым и изобретательным он был.
Тридцать минут назад я решила, что не хочу видеть его сегодня вечером. Что я слишком увлеклась нами, чересчур увлеклась им.
Но, глядя на Киллиана, полностью погруженного в себя, я поняла, что мне всё это безразлично. Потому что я ценила этого мужчину. Он был мне очень дорог. Каким-то образом за лето он проник в моё сердце и поселился там навсегда.
Он не Дерек. У него нет ничего общего с Дереком.
Да, он был высокомерен, упрям и требователен. Но он вовсе не был злым. Он не был жестоким. Он не был эгоистом.
И да, он был шеф-поваром. Но в то же время он был моим другом. Доверенным лицом. И наставником. Всё, что может быть хорошее в человеке, было в нём.
Он не Дерек. И мне не грозила опасность снова попасть в плохие отношения. Что бы это ни было с Киллианом, это было благоприятным, и я никогда раньше этого не испытывала. Нормальные, полные надежд и пьянящие отношения.
Сделав глубокий вдох, успокаивая себя, я подошла к нему. Он взглядом следил за каждым моим движением. Дождь промочил мой китель, и поэтому белая футболка прилипла к телу. Сегодня вечером я надела чёрные леггинсы вместо практичных штанов, и он заметил это. Обжигающий взгляд с голодным интересом скользнул по моим бёдрам. Он медленно глотнул дорогого виски прямо из бутылки, и я наблюдала, как его загорелое горло работает, когда он глотает, не дрогнув.
Когда он закончил, я взяла у него бутылку и осторожно поставила её на стол рядом с ним. Он отдал бутылку без борьбы.
Он выпрямился и сдвинул ноги вместе, когда я перешагнула через них, оседлав его. Присланный по электронной почте отзыв порхнул на землю, о нём было забыто.
Я осторожно положила руки на его широкие плечи, наслаждаясь ощущением мускулов под крахмальной тканью его поварского кителя. Я поёрзала на нём несколько раз. Его губы встретились с моими на полпути, когда я наклонилась для поцелуя.
Нас словно облили бензином, и кто-то бросил зажжённую спичку. Мы взорвались голодом, страстью и привычным притяжением и тягой, которые всегда были между нами.
Он потянул меня вниз, крепко прижимая к себе, в то время как его губы скользили по моим. Он грубо прикусил мою нижнюю губу, втягивая её в рот, посасывая, покусывая, облизывая, прежде чем перейти к моему языку, повторяя каждое агрессивно восхитительное действие.
Он руками обхватил меня за талию, притягивая ближе к себе, прижимая наши тела так плотно, как только возможно. Ощущение его тела подо мной, моих ног, обвившихся вокруг его талии, моих рук, держащихся за его плечи для равновесия, заставило меня вздрогнуть от потрясения.
Я чувствовала его под собой сквозь тонкую ткань моих леггинсов. Твёрдость бёдер, на которых я сидела верхом. Бедренные кости, обрамлявшие его узкую талию. И ту его часть, что делала его таким мужественным.
Я пальцами вцепилась в его плечи, чувствуя, как он становится твёрдым подо мной. Я качнулась вперёд, не в силах остановиться. Он уловил всхлип, вырвавшийся у меня изо рта, и углубил поцелуй, сделав момент ещё более напряжённым, эротичным.
Я прильнула к нему, а он прижал меня к себе, позволяя мне ёрзать, тереться и работать своим телом на нём, как мужчина и женщина должны двигаться вместе. Его борода оставила интимный ожог на моём подбородке и губах, напоминая мне, кто целовал меня – никогда не давая мне забыть об этом. На вкус он был как виски, апельсины и все мои горячие фантазии.
Прежде чем я смогла отговорить себя от этого, я начала стаскивать его китель, нуждаясь в том, чтобы он был снят с него, чтобы не мешал мне. Киллиан высвободился, открывая загорелые, покрытые татуировками руки. Как только я отстранилась, одна из его больших рук, которыми я была одержима в течение многих месяцев, скользнула под мою футболку.
Мы оба ахнули от этого прикосновения. Его рука была такой горячей на моей грудной клетке, его ладонь такой твёрдой на моей мягкой коже. Наши губы снова сомкнулись, ненасытнее, чем когда-либо. Он обхватил ладонью мою грудь, лаская её до тех пор, пока я не смогла сделать полный вдох. Пока во мне не осталось ничего, кроме желания, нужды и трепещущей страсти.
Он отодвинул чашечку моего бюстгальтера в сторону, и его пальцы проделали порочные вещи с моим соском, вытягивая из меня звуки, которые я никогда раньше не издавала. И всё это время мои ноги сжимали его талию, пока он двигался, наша одежда была худшим препятствием в истории препятствий.
– Киллиан, – простонала я, когда он дернул мою футболку вверх, обнажая мой мягкий живот, мою грудь, мои отвердевшие соски.
Он издал глубокий стон, а затем ртом завладел моим соском, облизывая, посасывая, кусая так, как он целовал меня, но лучше. Намного. Лучше.
– Ещё, – взмолилась я. – Пожалуйста, ещё.
Он издал очень приятный горловой звук и перешёл к другой груди. Его талантливые пальцы потянули чашечку моего лифчика вниз, доставляя мне удовольствие, которого я так отчаянно хотела.
Я наклонилась к нему, отдавая ему столько себя, сколько он хотел. Забирая у него столько, сколько могла получить. Одной рукой он поддерживал мою спину, а другой играл с поясом моих леггинсов. Он погрузил пальцы внутрь, и я вздрогнула от щекочущего ощущения.
Он сильнее втянул мой сосок в рот, и я чуть не взорвалась. Поправив свою хватку, он отстранил меня чуть дальше назад, выставляя напоказ, как свой собственный личный пир. Он целовал меня от одной груди к другой, не торопясь, сначала по груди, потом по сердцу, которое бешено колотилось. Его пальцы ещё глубже проникли в мои леггинсы, заиграв со швом трусиков.
Его пальцы скользнули между ног, отделённые от самой интимной части всего лишь тонким кусочком ткани. Он снова пошевелил пальцами, и это было так точно рассчитано, что я вцепилась в него.
Я зарылась пальцами в его волосы, пока мы целовались, целовались и целовались. Он отодвинул моё нижнее белье в сторону, и его пальцы намеренно медленно скользнули по моему центру. У меня перехватило дыхание, и я ждала продолжения, едва удерживаясь на привязи реальности.
Один палец скользнул внутрь меня, и я перестала целовать его. Я больше не могла быть многозадачной. Я даже не могла больше думать связно. Я прижалась лбом к его лбу и приняла удовольствие, которое он намеревался мне дать.
Он двигал своим пальцем до боли неторопливо. Глубоко. Глубже. О, Боже.
Второй палец присоединился к первому, и этого было достаточно. Я держалась за него, пока фейерверк взрывался за моими закрытыми веками. Моё тело сжалось вокруг его пальцев, в то время как голова кружилась самым лучшим образом, опьяняюще и дезориентировано. Оргазм прорвался сквозь меня, напрягая каждый мускул, я задыхалась и цеплялась за него, не в силах отпустить, пока не приземлилась обратно на землю, полностью насытившись.
Боже мой.
Мне хотелось большего. Мне нужно было больше. Но сначала мне нужно было отдышаться. Наши виски были прижаты, его дыхание было таким же прерывистым, как и моё. Единственная разница между нами была в том, что я получила удовольствие, а он всё ещё был твёрдым и напряжённым подо мной.
Что меня вполне устраивало. Я могла бы ему в этом помочь.
И я планировала это сделать.
К сожалению, у него оказались другие планы.
Когда моё дыхание наконец выровнялось, он нежно поцеловал меня в уголок глаза и встал без предупреждения. Я вскрикнула от удивления, когда его руки скользнули под мою задницу, увлекая меня за собой.
Очевидно, самая весёлая часть вечера уже закончилась. Киллиан официально находился на новом задании.
ГЛАВА 22
– А куда мы идём? – я рассмеялась, когда он понёс меня через ресторан.
Но он ничего не ответил. Он просто продолжал идти по своей кухне, по своим владениям, щёлкая выключателями на ходу.
Кухня была такой же красивой, как и в первый раз, когда я появилась здесь, только больше, без всей той активности, которая оживляла её. Тем не менее, у меня перехватило дыхание, и мой желудок перевернулся, чувствуя глубокое, знакомое притяжение, которое нашёптывало, что я принадлежу этому месту.
Может быть не именно этому. Но чему-то подобному.
Я любила "Гурманку", но это было именно то, чего я жаждала. Я хотела себе такую кухню. Мне нужен был персонал, пространство и спешка с обслуживанием ужина. Я хотела получить признание, проверку на прочность и всё остальное.
Независимо от того, насколько приятно было управлять собственным фудтраком – он никогда не сравнится с этим. И я не была создана для того, чтобы довольствоваться фудтраком. Я не могла избавиться от желания стать кем-то лучше, кем-то более значимым... кем-то великим.
Если я смогу, то я так и сделаю. Серьёзно. Это было похоже на бремя, которое я не знала, как нести. Я просто хотела положить его на землю и уйти от него, оставить для кого-то другого, кто его найдёт.
Но я не могла.
Киллиан опустил меня на центральную стойку, холодная нержавеющая сталь коснулась моих ягодиц. Он остался стоять меж моих ног, играя с кончиками моих волос.
Его глаза утратили апатию, что плескалась там от разочарования и большого количества виски. Теперь они были чистыми, зелёными и бесконечно глубокими.
Он отпустил мои волосы и провёл пальцами по моему подбородку.
– Ты просто невероятна, Вера.
Я протянула руку, взяла его за колючую на ощупь бороду и потянула.
– Я хотела сделать это с тех пор, как встретила тебя, – пояснила я. – Прости.
Он терпеливо улыбнулся мне, но всё же высвободил мою руку из бороды и сплел наши пальцы вместе.
– Проголодалась?
Румянец окрасил мои щёки, а в животе запорхали бабочки.
– Ммм-ммм.
Он запечатлел долгий поцелуй на уголке моего подбородка и заговорил, касаясь моей кожи.
– И я тоже. Как насчёт того, чтобы поесть?
Я вздрогнула от его намёка.
– Ты будешь готовить для меня? – Очевидно, моё тело захватил похотливый инопланетянин с гораздо более сексуальным голосом. Неужели это действительно я?
Он отстранился, и я увидела, как его рот растягивается в медленной улыбке.
– Не двигайся.
Я рассмеялась, когда он поднял руки, шевеля своими несправедливо привлекательными пальцами. Он неторопливо подошёл к раковине и вымыл руки, быстро подмигнув мне.
Мы обменялись ещё одним обжигающим взглядом, обещая друг другу большее, но затем он перешёл к делу. Он ходил по кухне, включал свет и собирал ингредиенты. Я решила, что смотреть, как он готовит, теперь было моим новым любимым занятием.
Кто знал, что приготовление овощей может быть таким чувственным? Или нарезание мяса? Или наполнение кастрюли водой?
Это было безумие.
Эти действия не были эротичными.
Это были совершенно обычные, повседневные действия, которые не имели никакого сексуального подтекста.
Я вцепилась в край прилавка, впиваясь пальцами в твёрдые края выступов. Да, конечно. Но это не сработало. Киллиан Куинн был сексуален как грех на этой кухне. Он мог бы прямо сейчас обвалять рыбу, и я бы захотела, чтобы он обвалял меня.
Видите, что я творила?
– Он просто придурок.
Мои мысли были слишком далеко, чтобы понять его комментарий.
– Кто?
– Критик. Ноубл. Он ненавидит Эзру, а значит, и меня. Обзор был создан для того, чтобы иметь повод вылить всё дерьмо на "Лилу". Мне следовало бы знать это, – он покачал головой, полностью сосредоточившись на еде, которую держал в руках. – Но я был самоуверен. Я думал, что смогу перекроить его мнение обо мне, – он поднял голову и встретился со мной взглядом. – Я был неправ.
– Почему он ненавидит Эзру?
Он мрачно усмехнулся.
– Многие ненавидят Эзру. Это не значит, что отзыв был менее правдивым.
Сочувствие стянуло мою грудь.
– Обзор замаран лиходеем с личным умыслом. Ты не можешь позволить ему задеть тебя.
Горькая ухмылка приподняла один уголок его рта, не смешная и удивительно самоуничижительная.
– Банальный. Лишённый воображения. Шаблонный. Именно эти слова он произнёс. Это правда, которую мне давно хотелось услышать, но никто не осмеливался сказать мне её.
Ничто из этого не относилось к нему. Нисколечко. Но это было его меню, и он ничего не мог с этим поделать.
– А что за тема у вас с Эзрой? Почему ты так предан?
– Он мой брат.
– Подожди. Что?
Киллиан прошёлся по кухне, доставая ингредиенты из холодильника и кладовки.
– Ну, приёмный брат. Но с таким же успехом мы могли бы быть кровными. Он – самый близкий, кто у меня есть, помимо Джо.
Мои глаза расширились от шока, но он этого не заметил.
– Она вырастила вас обоих?
– Я бы так не сказал, – когда он засмеялся на этот раз, звук был более лёгким, полным тепла. – Она привела нас обоих в форму. Мы с Эзрой оба были продуктами системы. Я, потому что мои родители были абсолютными дегенератами. Наркоторговцы. Наркоманы. Государство забрало меня из-под их опеки, когда мне было пять лет. Мама Эзры была порядочным человеком, она умерла, когда ему было десять лет, и у неё не было семьи, чтобы позаботиться о нём, – он помолчал с минуту, потом подошёл к плите и начал готовить соус на огне. – Неудивительно, что мы превратились в трудных подростков. Эзра был умнее меня и попадался реже, но мы оба постоянно крутились в системе, никак не вписываясь в приёмные семьи, которые не могли с нами справиться. Он первым добрался до Джо. К тому времени, как я появился, Джо уже была занята одним непокорным подростком, я решил, что последнее, чего она хотела, это ещё одного такого подростка.
– Значит, ты всё-таки взял себя в руки? – догадалась я.
Его улыбка была полна воспоминаний и ностальгии.
– Нет. Меня арестовали за угон её машины. Она вызвала полицию, а потом заставила меня сидеть всю ночь и думать о том, что я сделал не так. Правда заключалась в том, что Джо ни хрена не терпела. Она уже успела привести Эзру в некоторую форму, а он пробыл там всего несколько недель. Я знал, что она попытается сделать то же самое со мной. Но у меня никогда в жизни не было взрослого человека, который заботился бы обо мне раньше. Ну, кроме социального работника. Казалось, ему было всё равно, жив я или мёртв. Но кроме него не было никого. Я знал историю Эзры, потому что мы жили вместе не один раз, но недолго. Я видел, как он смотрел на неё, как будто доверял ей. Я наблюдал, как он делает то, что она просит, и соблюдает приличия. Это была самая ужасная вещь, которую я когда-либо видел. Я не хотел превращаться в него.
– Но превратился.
– Ну, мне бы хотелось думать, что я лучшая версия. Но да, в Джо есть что-то такое, что проникает тебе под кожу и заставляет хотеть полюбить её. В конце концов, она вытащила меня из тюрьмы, но сразу же сообщила, что мне нужна работа, чтобы оплатить все мои судебные и юридические издержки.
– Сначала я подумал, что она шутит, но Джо не шутит. Она заставила меня работать на своей ферме. Мне было всего четырнадцать лет, и единственная еда, которую я когда-либо ел, была та, что передо мной ставили на стол. В зависимости от приёмной семьи, иногда она была питательной и терпимой. Иногда это был сырой телевизионный ужин и пиво. Джо дала мне настоящую еду и велела её выращивать. Она сказала, чтобы я ни на что не рассчитывал. Если я устал от того, что не знаю, где будет мой следующий обед, то я должен научиться готовить сам. Так я и сделал.
– Она научила меня выращивать пищу и судить о ней, выбирать лучшее и распознавать то, что недостаточно хорошо. Когда я научился нормально выращивать, она перевела меня на кухню и показала, как превратить мой урожай в еду. Это был первый раз, когда я что-то полюбил.
– Джо? – я догадывалась к чему он ведёт. Но опять ошиблась.
Он покачал головой.
– Готовку.
Но боль в моей груди требовала услышать, что у него был счастливый конец. Мне нужно было услышать, как он скажет мне, что она стала ему матерью и дала ему ту жизнь, о которой он всегда мечтал.
– Но ты ведь полюбил Джо, правда?
Он усмехнулся.
– Позже. Намного позже. По большей части Джо была скорее сержантом по строевой подготовке, чем мамой. Она не терпела непослушания и лени. Мы с Эзрой много работали для неё. Мы заработали свою комнату и питание потом на наших спинах. Сначала мы её ненавидели. Эзра всё ещё иногда ненавидит её, но опять же, Эзра склонен ненавидеть многие вещи. Так или иначе, она выполнила свою работу. Она превратила нас с Эзрой в действующих взрослых людей и поощряла нас поступить в колледж. В свою очередь, мы помогли ей превратить свой сад в ферму и развить бизнес. По сей день это всё ещё отношения "дай и возьми". Она обеспечивает нас самой лучшей продукцией, а мы даём ей наш эксклюзивный бизнес.
Во время своего рассказа он поджарил бифштекс, приготовил соус и яйца-пашот. Теперь он с изяществом, уравновешенностью и точностью выложил их на тарелку. Он был всем, чем должен быть великий шеф-повар.
Всем, чем должен быть хороший человек.
– Она всё ещё воспитывает приёмных детей? – спросила я из чистого любопытства.
Ласковая улыбка осветила его лицо.
– А кто ещё будет работать на её ферме? – он поднял глаза, демонстрируя глубокую преданность и искренность. – Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Она не работорговец. Она даёт детям, которые никогда ничего не любили и не лелеяли, шанс иметь что-то своё. Речь идет скорее о развитии трудовой этики и чувства выполненного долга, чем об урожае.
Я ободряюще улыбнулась.
– Она похожа на мистера Мияги23 из фермерского хозяйства.
Он кивнул и снова повернулся к тарелке.
– Именно.
– Значит, ты оставил её ферму и поступил в кулинарную школу? А Эзра?
– Настоящий отец Эзры нашёл его, когда тот уже был в выпускном классе в школе. Это довольно запутанная история, но его отец оказался очень богат и всерьёз болен. Он всегда знал, что Эзра существует, но ему было трудно найти его из-за чего-то, что сделала его биологическая мама. Короче говоря, отец Эзры умер два года спустя, оставив Эзре и его сводной сестре Дилон довольно весомое наследство. Эзра превратил эти деньги в ещё большие деньги. Как выяснилось, Джо научила меня готовить, а Эзру работать по двадцать часов в день.
Мы помолчали несколько минут, пока он заканчивал сервировку тарелки, а я переваривала его рассказ. Моё сердце болело за ребёнка, которым он был, за трудного подростка, который так нуждался в направлении, за мужчину, которым он был сегодня, и который любил только лишь готовку и Джо. И в то же время я удивлялась тому, как хорошо он справился с собой, каким человеком стал, несмотря на все обстоятельства.
Он подошёл ко мне, протягивая вилку, тарелку с едой и бокал вина, который позаимствовал в погребе ресторана. Он нарезал бифштекс поверх хрустящего салата и пристроил посередине яйцо-пашот. Полив всё крест-накрест сверху кремово-желтым соусом. Голландский соус?
– Я тоже умею готовить на скорую руку, – сказал он в качестве объяснения.
– Бифштекс и яйца. Очень творчески.
Он подтолкнул меня локтем.
– Не умничай.
Мы набросились на еду, и я постаралась больше не испытывать оргазм. Во-первых, от превосходного Каберне, которое он выбрал. Во-вторых, от приготовленной им для меня еды. О, боже мой! Бифштекс был, наверное, одним из лучших, которые я когда-либо пробовала. Мне не нужна была взыскательная еда, я просто хотела, чтобы она была хорошо приправлена и идеально приготовлена. И то и другое Киллиан проделал так легко, что трудно было не позавидовать ему.
– Эзра платил за кулинарную школу.
Я посмотрела на него, удивлённая его заявлением.
– Так вот почему ты остаешься в "Лилу", а не идёшь дальше?
Он откусил ещё один кусок бифштекса, ничего не ответив.
– У нас есть разногласия, но он всегда был рядом со мной, когда у меня никого не было.
Протянув руку, чтобы украсть одну из его полосок стейка, я очень небрежно сказала:
– Но есть и другие повара. Повара, которые готовы убить за эту работу. Может быть, даже убить тебя за это. Когда Эзра платил за то, чтобы ты ходил в школу, он знал, что захочет открыть рестораны?
Киллиан отрицательно покачал головой.
– Нет. Это случилось гораздо позже.
– Он ведь отправил тебя в школу не для того, чтобы ты стал его личным поваром, верно?
– Верно.
– И ты возвращаешь ему долг?
– Я вернул. Много лет назад.
– А за что ты должен чувствовать себя виноватым? Если ты думаешь, что это разрушит твои отношения с Эзрой, то, возможно, я понимаю твои колебания. Но Киллиан, ты не можешь проживать свою жизнь ради кого-то другого. Тебе же всё это ненавистно.
Поставив свою тарелку рядом с собой, он откинулся на одну руку и уставился на меня.
– Мне не ненавистно. Я просто расстроен. И я чувствую... застой.
– Тогда у тебя уже есть ответ. Ты слишком хорошо справляешься со своей работой, и поэтому чувствуешь, что застрял.
– А что насчёт тебя? – он прожигал меня своими зелёными глазами насквозь, уничтожая все до единой линии обороны, которые я всё ещё пыталась использовать против него. – Мы оба знаем, что фудтрак отнюдь не конечная цель для тебя. Ты жаждешь кухню, Вера. И как ты собираешься её получить?
– Послушай, я уже постелила себе солому. И я счастливо лежу на ней. Есть вещи и похуже, чем владеть собственным бизнесом и устанавливать часы работы.
Один уголок его рта приподнялся в язвительной улыбке, намекая, что не повелся на мою пургу.
– Мы оба знаем, что фудтрак недостаточно велик для тебя. И если ты когда-нибудь поймёшь, как установить разумные часы работы, просвети меня.
Мне не хотелось сейчас вдаваться в подробности. Моя жизнь была достаточно сложной и без того, чтобы великий Киллиан Куинн напоминал мне обо всём, чего у меня не было. Его сдерживала преданность тому, кого он считал своим братом. Я оказалась в ловушке из-за ряда плохих, неудачных решений. Это было совсем не одно и то же.
Просто чтобы отвязаться от него, я решила предложить ему самую нелепую вещь, какую только можно себе представить.
– Прекрасно. Ты хочешь чего-то большего, я хочу чего-то большего, давай просто откроем ресторан вместе. Там может быть самая лучшая американская еда и удобные часы. Для нас. Не для клиентов.
Он соскользнул со стойки и взял у меня бокал вина. Осторожно отставив его в сторону, он снова встал меж моих ног и положил руки мне на талию, под футболку. Кожа к горячей, грубой, великолепной коже.
Он потянул меня вперёд так, что я ногами крепко обхватила его бёдра. Он был довольно высоким, так что мы идеально выровнялись, его грудь прижималась к моей груди, сердце билось в одном ритме с моим.
– Я тоже об этом думаю, – пробормотал он, медленно целуя линию моего подбородка.
Мой разум уже упивался похотью, но не настолько, чтобы понять, насколько абсурдно это было.
– Не правда, – я рассмеялась, пытаясь подыграть его серьёзному тону и нелепой идее.
Его губы нашли мои, и он глубоко поцеловал меня, переплетая наши языки, прижимая наши тела, как можно ближе друг к другу, хотя мы всё ещё были одеты.
– С тех пор, как ты приготовила фрикадельки из баранины.
Я отстранилась, ошеломлённая честностью его тона и хронологией событий. Это было так давно.
Должно быть, он лжёт.
Это был трюк, чтобы залезть ко мне в трусики. Но срочное сообщение, Киллиан, я не строю из себя недотрогу!
Но он не позволил мне зациклиться на этом. Он сократил то малое расстояние между нами, пожирая мой рот, как будто мой рот был лучшим из всего, что он когда-либо пробовал.
Я запустила пальцы в его шелковистые волосы, прижимая его к себе, пока мы проводили время, узнавая друг друга в интимных отношениях. Он полностью снял с меня футболку, подставив меня прохладному воздуху и своему испепеляющему взгляду.
Он уложил меня на стол для приготовления пищи из нержавеющей стали, осматривая каждый дюйм моего тела с такой благодарностью, что было невозможно устыдиться. Я не была тощей. И хотя я никогда особо не стеснялась того, как выгляжу, но не занервничать было невозможно. Но ненасытный голод, вспыхнувший в этих глубоких зелёных глазах, забрал всё моё беспокойство.
Киллиану понравилось то, что он увидел. Каждая частичка меня.
А потом он мне показал. Используя рот, язык, зубы, и пробуя каждый дюйм моего тела. Он начал с моего горла и двинулся вниз. Ключица. Грудь. Особенно грудь. Живот. Бёдра.
Он раздвинул мои ноги и провёл безумное количество времени на вершине моих бёдер. К тому времени, как мои трусики исчезли, я была задыхающейся массой желания и потребности. Он ублажил меня, заставив расслабиться, и прошептал о своём желании получить десерт.
Мои мысли чередовались между... О, Боже! И о, Боже, мы в "Лилу"!
Потом его голова исчезла у меня между ног, и я совсем перестала думать. Он превратил меня в ничто, оставив от меня лишь чувства, ощущения и удовольствие.
Он был так же безжалостен к моему телу, как и ко всему остальному в своей жизни. Он был требователен. Он подталкивал. Он брал то, что хотел. Но он и отдавал.
Он отдавал так много.
К тому времени, как он проводил меня до машины, я была полностью сыта – и совершенно, абсолютно выжата досуха. И я так далеко зашла с этим мужчиной, что уже не знала, смогу ли когда-нибудь оправиться.
Дерек убедил меня полюбить его с помощью соблазнительных возможностей и беспочвенных обещаний. Они не продержались долго. Но этого оказалось недостаточно. Даже без оскорблений мы с Дереком не смогли бы быть вместе. Он был совсем не тем, за кого себя выдавал. Он не оправдывал всего, что предложил.
Он был недостаточно хорош.
Он был пустышкой.
Киллиан был полной противоположностью. Он не убедил меня полюбить его, он отдал мне так много себя, что единственное, что мне оставалось сделать, это привязаться к этому мужчине. Он снова и снова доказывал, что является тем человеком, за которого себя выдаёт, тем человеком, которым хочет быть.
Он мужчина, в котором я нуждалась.
Он не просил меня доверять ему, просто он всегда был надёжным. Он не нуждался в том, чтобы я нуждалась в нём. Он был именно тем мужчиной, в котором я нуждалась каждый божий день. Он не манипулировал мной с помощью сладкой лжи и безосновательных комплиментов, которые я хотела услышать. Он сказал мне то, что я должна была услышать, и оставил всё остальное на моё усмотрение.
Он поцеловал меня на прощание, и я поехала домой с улыбкой на лице и надеждой в сердце. Впервые за долгое время я знала, кто я такая, и знала, кого люблю.
Любовь.
Может быть, это было только начало любви. Может быть, корни всё ещё были неглубокими, и чувство было всё ещё новым и молодым, но это была любовь.
И это была любовь к мужчине, которого, как мне казалось, я никогда не смогу возненавидеть. К мужчине, который был моей полной противоположностью во всех отношениях и противоположностью всему, что я думала, что хочу.
Спасибо Господи за это.
ГЛАВА 23
Следующие три недели прошли в украденных сеансах поцелуев за «Лилу» и утренних телефонных звонках, которые длились часами. Сколько бы я ни боролась за место в пищевой промышленности, я начинала ненавидеть то, что я шеф-повар.
Или, по крайней мере, то на что трачу свои часы. А у Киллиана дела обстояли ещё хуже.
Мы любили то, что делали, но официально ненавидели работать. Я хотела пойти на свидание. Настоящее, которое не включало бы приготовление пищи кем-то из нас. Я хотела смеяться за ужином и обниматься во время фильма, а потом я хотела часами исследовать его тело и наконец-то – в конце концов – поднять наши отношения на новый уровень.
Я была готова к этому. Очень. Готова.
И если быть честной, меня это поражало. Секс с Дереком был обязательством, которое я выполняла, потому что боялась последствий, если не сделаю этого. Интимная часть наших отношений была ещё одним аспектом моей жизни, где он всё контролировал и доминировал над всем. Этого было достаточно, чтобы отбить у меня желание заниматься сексом на целую вечность.
И всё же с Киллианом я не могла держаться за старые скелеты. Призраки того травмирующего времени проскользнули сквозь мои пальцы, кости превратились в пепел, осязаемый страх исчез на фоне доверия. Настоящего доверия.
Я не боялась Киллиана. Я не боялась того, во что он превратит секс или, что я просто стану ещё одной в списке, кого он использует.
В это было трудно поверить. Особенно после стольких лет убеждения, что я больше не нуждаюсь и не хочу секса. Я была счастлива игнорировать ту часть себя, которая хотела, желала и надеялась. Это было легче, чем представить, что я снова открываюсь мужчине. Гораздо легче, чем позволить себе быть уязвимой не только физически, но и эмоционально.
До Киллиана мысль о близости с любым мужчиной вызывала у меня физическое недомогание.
С Киллианом? С Киллианом я не могла дождаться, когда же смогу узнать на что это будет похоже, каким он будет в постели. Когда мы целовались, мне хотелось только одного – продолжать целоваться. Когда он прикасался ко мне, единственным желанием было, чтобы он продолжал прикасаться ко мне и никогда не останавливался.
Из-за доверия. Потому что он первым открыл себя мне. Потому что он был честен, искренен и целеустремлён со мной и моим сердцем. Потому что он культивировал мою уверенность, сначала мягко, а потом всё глубже и глубже, пока я не поняла, что доверяю ему. Я могла доверять ему во всём. В том числе и в отношениях.
Он не Дерек.
Он никогда не будет таким как Дерек.
И я уже никогда не буду той девушкой, которая встречалась с Дереком. Никогда в жизни.
– Привет, Вер, – поздоровалась Молли, входя в "Гурманку".
Она принесла с собой прохладный ветерок, и я застыла на месте, пытаясь извлечь из него максимум удовольствия.
Конец знаменовал собой перемену погоды. Листья на деревьях начали менять цвет и хрустеть. Вечерний бриз теперь пах костром и футболом. И к концу каждой ночи я уже не была вся в поту. Всё ещё потная, конечно, но не совершенно полностью пропитанная им.
– Привет, Молли, – я повернулась лицом к своей лучшей подруге. Она положила свои вещи и собрала волосы в высокий хвост, теребя чёлку, чтобы та не дай Бог попала в хвост. – Знаешь что?
– Что? – спросила она, держа во рту резинку для волос.
