Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 4. Чёлн на миллион лет"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)

Горизонты и свершения еще распахнутся для них. И все-таки их будет преследовать сознание, что они не настоящие пионеры, хоть и неукротимо осуществляют ими же самими задуманное. Они, как сказать… не совсем отщепенцы, но неудачники, что ли, пережитки истории, которая уже никого не волнует, высланные в путь чуть ли не между делом, будто благодаря бесстрастной благотворительности.

Другое дело – их дети: это будущее, которого Земля лишилась. Юкико провела ладонями по животу. Мать народов! Это тело избегло участи, на которую обречены все женщины, даже теперь. Наука может сохранить тебе молодость, но не прибавит ни одной яйцеклетки к тем, с которыми ты родилась. (Впрочем, наука несомненно способна на это, если бы люди пожелали, но они не желают.) Ее же тело производит яйцеклетки, как новые зубы – на протяжении всей ее безграничной жизни. (Не стоит презирать машины. Они спасут от необходимости наблюдать, как стареют рожденные ею дети. Они же создадут генетическое разнообразие, которое позволит четырем парам населить всю планету.)

Да, надежда еще не угасла! И пусть ее голос не смолкнет никогда.

– Корабль, как идет полет? – спросила Юкико.

– Скорость девятьсот шестьдесят четыре тысячных световой, – пропел голос. – Средняя объемная плотность эквивалента вещества одна целая четыре сотых протона. Все экспедиционные параметры в пределах погрешности три десятых процента. Ориентация осуществляется по скоплению галактик в созвездии Девы и семи квазарам у пределов наблюдаемой Вселенной.

 
Звезды в прозрачной ночи,
Плывет одуванчика пух —
Ужели вернулась весна?
 

19

Спустя семь с половиной лет по собственному времени и десятикратно столько же – по небесному, «Пифеос» достиг срединной точки пути. Наступил короткий период невесомости, когда корабль перешел в свободный полет, убрав лазеры и силовые поля – кроме тех, которые охраняли жизнь в его недрах. Ровно, величественно корпус развернулся кормой вперед. Защищенные могучей броней роботы вышли наружу, чтобы перестроить сеть генератора. Когда они вернулись на борт, «Пифеос» ориентировал ловушку и затеплил двигатель. Пламя вернулось к жизни. Замедляясь с ускорением в одно g, корабль продолжал путь к цели кормой вперед. В воздухе будто звенел победный глас фанфар.

У путешественников появился особый повод устроить празднество. Макендел готовилась к банкету целых три дня. Она как раз находилась на камбузе, хлопоча у плиты и разделочного стола, когда туда заглянул Патульсий.

– Привет, – поздоровалась она с ним по-английски, от давая этому языку предпочтение перед другими. – Чем могу служить?

– На сей раз услужить могу я, – вяло усмехнулся он. – По-моему, я вспомнил, какие компоненты входили в закуску, о которой я упоминал.

– Хм? – Она положила мясницкий нож и прижала палец к подбородку. – А-а!.. А, да-да. Какое-то тахини. Судя по твоим словам, что-то вкусное, но никто не смог припомнить, что такое тахини.

– Сколько еще всего угасло в нашей памяти? – пробормотал он. Потом расправил плечи и оживленно сообщил: – Я припомнил, по крайней мере, частично. Это что-то вроде теста из кунжутного ореха. В рецепт, о котором я рассказывал, входил еще чеснок, лимонный сок, тмин и петрушка.

– Блестяще! Нано наверняка способен сделать кунжут, мельничка у меня есть, но придется поэкспериментировать. Будешь подсказывать, сильно ли я промахнулась. Я думаю, тахини будет хорошо гармонировать с другими закусками, которые я затеяла. Не стоит чересчур наедаться перед основным блюдом.

– А что это будет, если не секрет?

Макендел смерила его взглядом с головы до ног.

– Секрет, но если ты ни-ни, я тебя посвящу. Фаршированный гусь под соусом кэрри. Соус – пальчики оближешь!

– Наверняка очень вкусно, – сказал он апатично.

– И это все, что ты хочешь сказать – ты, едок из едоков?!

Он повернулся, чтобы уйти, но Коринна коснулась его плеча, негромко проронив:

– Погоди! Ты чувствуешь себя хуже некуда, не так ли? Я могу тебе помочь?

Патульсий старательно спрятал глаза.

– Сомневаюсь. Разве что… – он сглотнул и скривился. – Ладно, не стоит об этом.

– Давай, Гней! Мы ведь друзья с давних-предавних времен.

– Да, нам с тобой было друг с другом куда спокойнее, чем… Ладно, чего уж там! – Он сплюнул. – Ты не могла бы поговорить с Алият? Нет, конечно же, нет. А если и да, то что толку?

– Я так и думала, – тихонько отозвалась Макендел. – Это из-за того, что она гуляет направо и налево. Ну, не могу сказать, что пляшу от радости, когда Джонни проводит с ней ночь, но ей без этого не обойтись. По-моему, Ханно не прав, что игнорирует ее притязания.

– Ее нимфоманию.

– Нет, не то. Она отчаянно ищет любви, уверенности в себе. И… какого-нибудь занятия. Она и так проводит в камере снов слишком много времени.

Он стукнул кулаком о ладонь.

– А я для нее не занятие, да?

– Уже нет? Я так и подозревала. Бедняжка Гней! – Она взяла его за руку. – Послушай. Я прекрасно ее знаю, лучше, чем кто бы то ни было. Не верю, что она намеренно хочет причинить тебе боль. Если она от тебя уклоняется, то потому, что чувствует… стыд, что ли? Нет, скорее боится причинить тебе еще большую боль. – Коринна помолчала. – Я отведу ее в сторонку и пожурю ее. Он зарделся.

– Только не говори про меня, будь добра! Мне не нужна жалость.

– Ну конечно! Но ты заслуживаешь больше внимания, чем получаешь.

– В конце концов, секс – отнюдь не главное в жизни.

– Здравая сентенция, но следовать ей на практике не очень легко, если ты не святой, а тело твое не стареет. Ах, мне ли этого не знать! Но мы не можем позволить тебе истерзать себя до полусмерти, Гней. Если бы я… – Она осеклась, потом улыбнулась. – У нас с тобой в прошлом бывали неплохие денечки, правда? Это было давненько, но я все помню.

Он вытаращил глаза и добрую минуту не мог сказать ни слова. Наконец пролепетал, запинаясь:

– Т-ты это всерьез? Эт-то очень мило, конечно, но нет, не надо, в самом деле, не надо.

На Макендел снизошло спокойствие.

– Только не считай это подачкой на бедность. Ты мне нравишься. Ладно, спешить некуда. Лучше подождём и посмотрим, как будут развиваться события. Видит Бог, времени нам не занимать, и если бы мы до сих пор не научились терпению, то давно бы повыскакивали в открытый космос. Я имею в виду всех, кто есть на борту. – Помолчав, она продолжала: – Очень скверно, не так ли, что наша грандиозная цель не вознесла нас до своего уровня. Мы по-прежнему ограниченные, бестолковые, запутавшиеся, неуклюжие дикари, какими были всегда. Люди сегодняшней Земли не знают наших проблем. Но это мы, а не они, отправились к звездам.

«Пифеос» летел вперед и вперед. Прошло еще три с половиной года, прежде чем Вселенная ворвалась в его замкнутый мирок, как штормовая волна, перехлестывающая борт греческой галеры.

20

Все разыгралось внезапно. Прозвучал мелодичный электронный голос:

– Внимание! Внимание! Приборы обнаружили аномальный нейтринный поток. Похоже, поток кодирован.

Ханно издал вопль, выкрикнув матросское ругательство, последний раз прозвучавшее на Земле три тысячелетия назад, и сорвался с койки, приказав:

– Свет!

Заливший комнату свет заиграл в волосах Свободы теплой медовой желтизной, согревающей все вокруг.

– С Земли? – пропыхтел Ханно, садясь прямо. – Они что, построили передатчик? – Он никак не мог унять дрожь. – Я-то думал, «Пифеос» способен распознать…

Корабль не дал ему договорить.

– Направление на источник проясняется. Он находится несколько впереди нас. Сигнал не ориентирован, распространяется всенаправленно. Промодулирован по амплитуде, частоте и спину. Я все еще занят наблюдением и расчетами, чтобы определить скорость источника и скомпенсировать эффект Доплера, а равно лоренцево сокращение времени. В настоящее время структура сигнала представляется математически несложной.

– Ага, корабль дает понять, что поток искусственный. – Ханно ткнул пальцем в наборный диск интеркома. – Все слышали? Встречаемся в трапезной. Я доложу вам обо всем, как только смогу. – Он потянулся за одеждой, хоть в том и не было никакой необходимости. Или все-таки была? – Свобода, хочешь со мной?

Она ответила ему охотничьей усмешкой:

– Попробуй-ка меня не пустить!

Наверное, бежать на мостик тоже не требовалось. Быть может, сидеть в ожидании среди жуткого великолепия на обзорных экранах было даже глупо: слишком легко оно может устрашить дух и парализовать рассудок. Но, сидя рука об руку, следя за демонстрируемыми на дисплеях цифрами и графиками, они будто нащупывали реальность, которая в противном случае обрушилась бы в пустоту.

– Ты что-нибудь узнал? – не могла не спросить Свобода.

– Дай ты компьютеру отдышаться! – рассмеялся Ханно. – Прошло всего-то минуты три.

– Каждая минута для нас… Это сколько же будет снаружи? Час? Сколько миллионов километров остается позади?

– Я засек аналогичный поток, значительно более слабый, но усиливающийся, – сообщил корабль. – Он находится на противоположной стороне от проекции нашего курса.

Ханно некоторое время смотрел в искаженные небеса, прежде чем сказать:

– Да, по-моему, я понял. Они примерно знают, куда мы направляемся, и послали… вестников, что ли… чтобы те нас перехватили. Однако, разумеется, они не могут быть совершенно уверены – по их предположениям, мы могли направляться к одной из нескольких целей; кроме того, они не могли предвидеть нашего ускорения – вот и послали несколько вестников, разнеся их пошире, чтобы перекрыть всю зону, или зоны, через которые предположительно проходит наш курс.

– Кто – они?

– Иные. Инопланетяне, уж и не знаю, что они или кто. Мы наконец-то нашли звездоплавающую цивилизацию. То есть она нашла нас.

Свобода тоже устремила взгляд в небо, и глаза вспыхнули восторгом.

– Они встретят нас?

– Я бы сказал, вряд ли, – покачал он головой. – Учитывая всяческие неопределенности, расстояния и непредсказуемо долгое время ожидания, когда же мы сюда прибудем, они вряд ли выслали сюда экипаж живых существ. Скорее всего тут находятся легковесные, быстроходные корабли-роботы, быть может, выстроенные с одной лишь этой целью.

Она хранила молчание добрых полминуты, и когда заговорила, в голосе прозвучало нечто похожее на досаду:

– С чего это ты так уверен?

– Ну, вывод напрашивается сам собой, – ответил Ханно, удивленный ее непонятливостью. – Излучение наших силовых установок далеко обгоняло корабль лишь во время первого года пути, пока мы не подобрались близко к скорости света. Если они вознамерились встретить нас, когда приняли сигнал, то у них почти не осталось времени на подготовку. Они не могут жить по соседству, иначе мы обнаружили бы их из Солнечной системы.

– Напрашивается ли вывод, или его навязывает твоя самоуверенность? – с вызовом откликнулась Свобода. – Многое ли нам известно? Мы едва-едва предприняли робкую попытку выбраться в космос. А сколько лет потратили на исследования они? Тысячу? Миллионы? Что они открыли, что умеют?

Он криво усмехнулся.

– Прости. Не стоило омрачать эту минуту, – он вздохнул. – Но за века я перевидал немало всяческих мечтаний, и большинство из них разбились о грубую реальность. Наши физики уже давно решили, что открыли все законы природы, все ее возможности и невозможности. – Он упреждающим жестом поднял ладонь. – Я понимаю, что доказать это предположение не удастся никогда. Но оно довольно правдоподобно, не так ли? Я бы с радостью узнал, что у инопланетян есть ковры-самолеты, летающие быстрее света; но я не обольщаюсь надеждой.

Свобода неохотно кивнула:

– По крайней мере, следует рассуждать на основе того, что уже известно. Подозреваю, что известно нам куда меньше, чем ты думаешь, но… Что делать?

– Отозваться.

– Разумеется! Но как? То есть мы замедляемся, но все еще летим с субсветовой скоростью. К тому времени, когда эта… машина, любая из тех машин примет наш сигнал, мы ведь уже пролетим мимо, да? И ответу потребуются… целые годы, чтобы угнаться за нами…

– Умница, девочка! Ты всегда была умницей. – Он пожал ей руку и обратился к кораблю: – Мы хотим установить контакт, как только это удастся. Что ты порекомендуешь?

Ответ так потряс обоих, что они напряженно выпрямились.

– Это зависит от обстоятельств. Характер передачи изменился. Она значительно усложнилась.

– То есть ты хочешь сказать, что… Что они знают о нашем появлении? Кстати, где они?

– Я уточняю цифры по мере возрастания параллакса. Ближайший источник находится примерно в световом годе от проекции нашего курса, и в данный момент до него приблизительно два световых года.

– О Ваал! Они способны обнаружить нас мгновенно?!

– Нет. Нет, Ханно, погоди. – Слова Свободы звучали чуточку неуверенно, но торопливо. – Вовсе не обязательно. Предположим, передача ведется автоматически и имеет циклический характер. Сперва простой сигнал, взывающий к вниманию, затем сообщение, затем снова сигнал внимания, и так раз за разом. Без предварительного сигнала мы могли бы не распознать сообщение, посчитав его природным явлением.

– Когда я впервые обнаружил сигнал, – добровольно подал голос «Пифеос», – то принял его за флуктуацию фонового шума, любопытную для астрофизика, но не имеющую отношения к экспедиции. Сигнал подвергся воздействию эффекта Доплера и другим помехам, так что был искажен до неузнаваемости. Последовавший за сигналом малоинформативный фрагмент дал понять, что это не случайная игра природы. Он также дал однозначные данные, позволившие определить степень искажения. Сейчас я компенсирую их и восстанавливаю исходный вид сообщения.

Ханно осел в кресле, прошептав:

– Сколько же раз они проделывали это, со сколькими расами разумных существ?

– Воссоздание не завершено, но по мере поступления дополнительных данных непрерывно уточняется, – продолжал «Пифеос». – Поскольку по бортовому времени цикл довольно краток, я скоро буду располагать неплохим приближением. Сообщение само по себе должно быть коротким, с высокой информационной избыточностью, хотя я ожидаю и высокой разрешающей способности. Это визуальная карта.

Экран залила тьма. Внезапно ее заполнили бесчисленные светящиеся точки. С каждой минутой они проступали все более ясно, становились четче. Появились цвета, и с их помощью глаз начал различать трехмерные формы, бесконечное число раз переотраженные сами в себе.

– Координатная сетка построена на простых числах, – проинформировал корабль. – Цифровые импульсы призваны обозначить координаты точек, которые в свою очередь образуют дробные множества. Эти функции должны порождать изображения, но соответствующую комбинацию следует подобрать эмпирически. Мой математический блок проводит поиск. Как только выявится нечто удобочитаемое, мы получим ключ к дальнейшей расшифровке и уточнению смысла и постепенно извлечем полное содержание послания.

– Да-а, – изумленно отозвалась Свобода, – если компьютеры Земли сумели сконструировать тебя, корабль, всего за год…

Чувствуя тепло сидящего рядом Ханно, она погрузилась в ожидание. Медленное кружение кривых и поверхностей неуклонно сводило их вместе, и вот все сошлось. Возникло изображение. И это были звезды.

21

Шестеро сидящих вокруг стола в трапезной резко обернулись к вошедшей паре. Кофе и остатки пищи говорили, что прошел не один час; но куда ярче об этом заявляли осунувшиеся, напряженные лица.

– Ну-ну, – буркнул Патульсий, – как раз вовремя!

– Тс-с, – вполголоса отозвалась Макендел. – Они пришли, как только смогли.

И красноречивым взглядом добавила: бессмертному следует быть чуточку терпеливее… Но ожидание далось им всем нелегко. Ханно и Свобода уселись за стол напротив друг друга ближе к двери.

– Ты права, – сказал финикиец. – Получение ясного, полного сообщения и выяснение его смысла заняло именно столько времени.

– Однако приносим вам извинения, – подхватила Свобода. – Нам бы следовало давать вам… информационные сводки. Мы просто не замечали, как летит время. Все шло как-то потихоньку, не было никаких ошеломляющих сиюсекундных откровений. – В ее улыбке сквозило утомление. – Я голодна, как волк. Что можно съесть прямо сейчас?

– Сиди, милая, не беспокойся, – вскочила Макендел. – Я уже приготовила сандвичи. Так и думала, что собрание затянется.

Алият проводила ее долгим взглядом, словно хотела спросить: неужели ты в пору нашего общего замешательства вернулась к привычкам старого Юга, или просто в тебе проснулась привычная заботливость?

– Будет лучше, если она принесет и на мою долю, а то я вырву их у тебя прямо с руками, – заявил Ханно Свободе. Шутка не удалась: нервы были натянуты, как струны.

– Ладно, – не утерпел Странник, – что там за новости?

– Коринна заслужила выслушать все с самого начала, – остановила его Свобода.

– Да, извини.

Ногти впившихся в край стола пальцев Странника побелели от напряжения. Свобода похлопала его по руке.

– Ты просто забылся. Мы все немного не в себе, все до единого.

– Ничего, Коринна не в восторге от технических подробностей, – подал голос Ханно, – так что начну с них. Э-э… Прошу прощения у тех, кому они тоже не по нутру. Я и сам не ученый, так что буду краток.

Макендел вернулась, пока он в общих чертах излагал теорию коммуникаций. Кроме пищи, на подносе стоял горячий кофейник и бутылка бренди.

– Отпразднуем, – рассмеялась Коринна. – Я надеюсь!.. По трапезной разнесся сладкий аромат весенних цветов.

– Воистину! – взволнованно воскликнула Свобода. – Это открытие века!

– Скорее их, чем наше, – добавил Ханно. – В смысле, инопланетян. Но нам следует принять решение, как поступить.

Ду Шань подался вперед, уперев локти в стол и ссутулив могучие плечи, и довольно спокойно поинтересовался:

– Ну, так какова же ситуация?

– Мы принимаем одно и то же сообщение, повторяемое снова и снова, – с набитым ртом поведал Ханно и отхлебнул кофе. – Исходит оно из двух источников, один поближе к нам, другой подальше. Вполне вероятно, что источников куда больше, но мы не попадаем в сферу передачи. Если будем следовать прежним курсом, то не исключено, что обнаружим и их. Ближайший источник находится в двух световых годах от нас. Похоже, он находится стационарно на линии, соединяющей Солнце и Финицийское светило, приблизительно на маршруте нашего следования. «Пифеос» утверждает, что осуществить это несложно, надо лишь скомпенсировать орбитальный дрейф. Как я уже сказал в твое отсутствие, Коринна, инопланетяне, судя по всему, выслали роботов для непрерывного вещания. Одна щепотка антивещества обеспечит их энергией на века.

– А сообщение в графическом виде? – вклинился Странник.

– Ну да, в графическом, – подхватил Ханно. – Вы все увидите, но позднее. Наверняка многим захочется выжать из него какой-то дополнительный подтекст. По-моему, вам это не удастся. Это не настоящие изображения, а… несколько графиков, карт, отражений, что ли. Передача сигнала на корабль, движущийся с релятивистскими скоростями, да притом с ускорением, – проблема не из легких, особенно когда чужакам неизвестны наши средства приема и расшифровки, а также и то, каким образом мы мыслим, да и вообще, они о нас ничего не знают. Не исключено, что детальное изображение мы просто не сумеем распутать. Очевидно, они составили простейшее, наименее двусмысленное сообщение, которое сгодится на этот случай. На их месте я поступил бы именно так.

– Но каково оно, это их место? – раздумчиво произнесла Юкико.

Ханно предпочел понять вопрос буквально.

– Я как раз к этому подхожу. Итак, вначале нам показывают множество световых точек в трехмерном пространстве. Затем рядом с тремя из них появляются полосочки. Затем последовательно показаны три точки – должно быть, те же самые, – а полоска возле каждой из них увеличена настолько, что мы видим на ней вертикальные линии. Затем картина возвращается к общему виду, а между двумя из отмеченных точек проведена красная прямая. В конце появляется еще одна линия – она начинается примерно в двух третях от начала первой и идет к третьей отмеченной точке.

Вот и все. Каждая демонстрация длится около минуты. Последовательность заканчивается и тут же начинается вновь.

Спустя шестнадцать циклов она сменяется простой серией вспышек, которые можно отождествить с точками и тире в звуковом диапазоне. Они идут в точности столько же времени, что и основная последовательность, после чего все возвращается к графическим образам. И так далее, снова и снова. – Ханно откинулся на спинку стула и усмехнулся. – Итак, что же вы об этом думаете?

– Это нечестно! – жалобно сказал Патульсий.

– Да, нечего нас дразнить, – поддержала его Алият.

– Погодите-ка, – темные глаза Макендел вспыхнули. – Тут стоит поломать голову. Ум хорошо, два лучше.

– Ум корабля наверняка уже решил это без нашей помощи, – не унимался Патульсий.

– И все-таки… Господи, ну давайте же слегка развлечемся! Я считаю, что световые точки соответствуют звездам; это карта данного сектора Галактики. Одна из трех выделенных точек – это Солнце, вторая – Финицийское светило, а третья – та, где находятся Они!

– Точно! – Голос Странника подрагивал от волнения. – А полоски – это спектрограммы?

– Вы оба просто гениальны, – со счастливой улыбкой отозвалась Свобода.

– Да нет, – покачал головой Странник, – это практически очевидно, хотя мне не терпится увидеть все собственными глазами. Послание Иных!..

Ханно кивнул:

– «Пифеос» просмотрел астрономическую базу данных и подтвердил принадлежность спектрограмм. С третьей точкой было трудней всего, потому что масштаб трехмерной карты очень мелок. Но развернутый фрактальный анализ и анализ архивов… Словом, она оказалась звездой, так сказать, в квадранте штирборта, если позволительно прибегнуть к двухмерным аналогиям. Примерно в тридцати градусах от нынешнего курса и в трехстах пятидесяти световых годах от текущего местонахождения судна. Звезда типа G7, не столь яркая, как Солнце, но не слишком от него отличная. – Он помолчал. – Но еще больше она похожа на звезду в Пегасе, которую мы считаем обиталищем ближайшей к нам высокоразвитой цивилизации, находящуюся в тысяче световых лет от нас.

– Значит, они добрались уже сюда, – с благоговением промолвила Юкико.

– Если только они посланцы той цивилизации, буде таковая существует, – напомнила Свобода. – Ах, ничего-то мы, ничего не знаем!

– Но каково их могущество, раз они знают о нас!

– Мы вдвоем пытались прикинуть, – ответил Ханно и набрал в легкие воздуху. – Слушайте же. Думайте. Они – эта Третья звезда – находятся почти в четырехстах тридцати световых годах от Солнца. Это означает, что она попадает в радиосферу Земли. В течение какого-то времени, начиная с двадцатого века, Земля была самым ярким радиообъектом Солнечной системы, яркостью превосходя в этом диапазоне даже Солнце. Как вы помните, этому был положен конец, впоследствии люди не так засоряли эфир, создав новые средства связи; но старый волновой фронт продолжал распространяться. Его можно обнаружить даже за пределами Третьей звезды, если располагать аппаратурой, не уступающей нашей, – а у чужаков она наверняка имеется.

Очень хорошо. Стоило им добраться до Третьей звезды, как они обнаруживают, что у Солнца есть яркий радиокомпаньон. В Пегасе, на их родной планете, они этого не знали – если мы исходим из предположения, что они оттуда. Пегас слишком далек, наши передачи дойдут туда лишь через несколько столетий. И потому колонисты или гости Третьей вынуждены были действовать на свой страх и риск.

Теперь поглядим на все с их точки зрения. В свое время, рассуждали они, Солнце тоже вышлет корабли – если еще не выслало. Оно будет особо заинтересовано в контакте с ближайшей высокоразвитой цивилизацией, которую сумеет обнаружить, то есть с их родной звездой. Инопланетяне могли выслать роботов, расположив их вдоль связывающей эти звезды условной линии. Наши роботы, устремившиеся в ту сторону, обладают гибким и острым разумом и в любом случае хотя бы пошлют на Землю весточку. Как вы помните, на кораблях-роботах есть оборудование для передачи из космоса, отсутствующее у нас, потому что им не требуется идти с постоянным ускорением; время их волнует меньше, чем нас с вами. Но к тому времени, как я полагаю, они, увы, уже проскочили этот отрезок пути и не приняли сигнал – что указывает на то, что инопланетяне появились на Третьей недавно.

Но у инопланетян имеется еще одна возможность. Обитатели Солнца, подумали они, наверняка будут заинтересованы в звездах типа их собственной. Финицийское светило как раз принадлежит к этому разряду и находится в том же привлекательном направлении на Родную звезду. Это ближайшая к Солнцу звезда, удовлетворяющая обоим критериям. Итак, инопланетяне высылают роботов и на этот маршрут. На этих-то роботов мы и наткнулись.

Воцарилось молчание. Кто-то задумчиво опустил глаза, кто-то устремил невидящий взор в стену. Наконец Алият сказала:

– Но наши роботы отправились к Финиции раньше нас. Почему же они ничего об этом не сообщили?

– Может, корабль-вестник еще не добрался сюда, когда они пролетали, – предположил Патульсий. – Мы ведь не знаем, когда прибыли вестники. – Он еще пораскинул умом. – Кроме того, это случилось менее – как ты говорил, Ханно? – четырехсот тридцати лет назад. Иначе роботы инопланетян уже прибыли бы к Солнцу.

– А может, и прибыли, – Алият поежилась. – Мы уже давно в пути.

– Сомневаюсь, – отозвался Странник. – Это было бы чертовски удивительным совпадением.

– Они могли почему-либо не пожелать посылать роботов к Солнцу, – указала Макендел. – Мы ведь полнейшие профаны по этой части.

– Вы забываете об устройстве тех роботов, что прилетели на Финицию, – напомнила Свобода. – Они не похожи на тех, что умчались к Пегасу вслед за предыдущими сообщениями; это большие, интеллигентные, гибкие машинные разумы, предназначенные для попыток завязать общение с иным разумом и понять его суть. Финицийские же роботы сконструированы и запрограммированы лишь на то, чтобы добраться до цели и собрать информацию именно об этой звездной системе. Можно сказать, одержимы одной идеей. Если они по пути и заметили эти нейтринные потоки, то не придали им значения. – Она саркастически усмехнулась. – Мол, это не по нашему ведомству.

– Никто не может предвидеть всего на свете, – кивнула Юкико. – Никто и ничто.

– Но мы-то, когда встречаемся с неожиданным, способны изучить и познать неведомое, – прозвенели слова Ханно. – Мы-то можем!

Глаза всех присутствующих, кроме Свободы, стремительно обратились к нему. В пристальных взглядах застыл настойчивый вопрос. Щеки Свободы медленно наливались румянцем.

– Что ты хочешь этим сказать? – несколько раз переведя дыхание, взревел Ду Шань.

– Сам знаешь, – не смутился Ханно. – Мы меняем курс и направляемся к Третьей звезде.

– Нет! – взвизгнула Алият, вскакивая со стула, потом рухнула, обратно и содрогнулась.

– Ну вы только подумайте! – настаивал Ханно. – Карта. Линия от нашего курса – от этой самой точки нашего курса – к Третьей. Что ж это еще, кроме приглашения? Должно быть, им тоже одиноко, и они надеются услышать что-либо удивительное. «Пифеос» все обсчитал. Если мы ляжем на новый курс тотчас же, то доберемся до них лет за двенадцать по корабельному времени. Это на триста световых лет больше, чем мы планировали, но мы пока движемся почти со скоростью света и… Всего какая-то дюжина лет, и мы встретимся с покорителями Галактики!

– Но нам осталось всего четыре года!

– Четыре года, и мы были бы дома. – Ду Шань сплел пальцы, положив тяжелые кулаки на стол. – А насколько далеко ты собираешься увести нас от этого дома?

Ханно замялся, и за него ответила Свобода:

– От Третьей до Финицийского светила около трехсот световых лет. При старте с нуля это шестнадцать-семнадцать лет бортового времени. Мы не бросаем исходную цель, а лишь откладываем ее.

– Черт побери, как мило! – вспылил Странник. – Куда бы мы ни прилетели, перед стартом к новой звезде нам потребуется антивещество. Постройка завода и производство займут еще лет десять.

– У инопланетян должны иметься солидные запасы.

– Да неужели?! И они вот так вот запросто ими поделятся? С чего ты так уверена? Кстати, откуда тебе знать, чего они хотят от нас?

– Погодите, погодите, – встряла Макендел. – Давайте не будем терять голову. Кто б они ни были – это же не чудовища, не бандиты и не порождения зла. При их уровне цивилизации это просто бессмысленно.

– Да с чего вы взяли-то?! – завопила Алият.

– Что нам известно о Третьей звезде? – спросила Юкико. Ее вопрос заставил страсти поулечься. Ханно покачал головой.

– Не так уж много, помимо спектрального типа и расчетного возраста, – вынужден был признаться он. – Будучи нормальной звездой, она должна иметь планеты, но информации о них у нас нет. Их ни разу не посещали. Боже мой, ведь сфера диаметром восемьсот – девятьсот световых лет охватывает примерно тысяч сто звезд!

– Но ты же сам говорил, что звезда не так ярка, как Солнце, – напомнила Макендел. – Значит, шансы, что там есть планета с пригодным для дыхания воздухом, невелики. Даже среди куда более подходящих… Ду Шань так грохнул по столу кулаком, что тот затрясся.

– Вот в том-то и дело! Нам обещали, что спустя пятнадцати изнурительных лет мы сможем свободно прогуляться по земле. А вы собираетесь держать нас в этом трюме… еще лет на восемь дольше, а потом окажется, что мы будем торчать в заточении еще десятки, сотни лет или вообще вечно! Нет!

– Но нельзя же упустить такую возможность! – возразила Свобода.

– И не упустим, – ворчливо отозвался Странник. – Едва прибудем на Финицию, как прикажем роботам построить подходящий передатчик и пошлем луч на Третью, начнем диалог. Со временем отправимся туда и собственной персоной – то есть те, кому это нужно. А может, инопланетяне сами к нам пожалуют.

Лицо Ханно окаменело.

– Да говорю же, от Финиции до Третьей целых триста световых лет!

– Времени у нас хватает, – пожал плечами Странник.

– Если Финиция не убьет нас прежде. Сами знаете, нам никто не гарантировал там безопасности.

– Земля тоже вступит с ними в контакт, как только мы ее уведомим, – заметила Макендел.

– Да, конечно, – едко отозвалась Свобода, – посредством луча и роботов, которые будут передавать информацию. Кто, кроме нас, отправится туда лично и познает Иных такими, какие они есть?

– Это верно, – согласилась Юкико. – Слова и изображения, разделенные столетиями, хороши, но их недостаточно. Я полагаю, мы должны понимать это лучше, чем наши земные собратья. Мы знали давно усопших, мы помним их живые тела, разумы, души. Для всех остальных же они – не что иное, как останки и слова.

Свобода пристально взглянула на нее:

– Значит, ты хочешь отправиться к Третьей звезде?

– Да, о да!

Ду Шань поглядел так, будто она его ударила.

– И это сказала ты, Снежинка… Утренняя Звезда?! – он выпрямился. – Ну нет, не бывать этому!