Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 4. Чёлн на миллион лет"
Автор книги: Пол Уильям Андерсон
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 43 страниц)
– Добрый день, – она протянула ладонь. Энергичные, неожиданно жесткие пальцы пожали ее руку легко, но крепко и решительно. Он с архаичной куртуазностью склонился в полупоклоне. – Садитесь, пожалуйста. Хотите кофе или чаю?
Но Кеннет Таннахилл остался стоять.
– Благодарю вас, но не можем ли мы поговорить наедине, где бы никто не сумел нас подслушать?
Она с удивлением пригляделась к нему, тут же подумав: кстати, а сколько ему лет? Черные волосы, гладкая кожа и гибкое тело говорили о молодости, но, судя по осанке и манере держаться, этот человек повидал свет и немало пожил. Признаки едва уловимы, но все-таки не являются игрой воображения.
– В самом деле? А мне казалось, вы хотели получить интервью для своего журнала!
– В записке я просил вас не совсем об этом, – в его улыбке было что-то хищное, – хотя у вас создалось такое впечатление, не правда ли?
– И что же вам нужно? – Она насторожилась. – Должна честно признаться, что незнакома с вашей… м-м… «Штурманской рубкой».
– Издание у нас небольшое, да и не сенсационное, хочу уточнить. По большей части дает статьи или очерки о текущих событиях. Мы частенько углубляемся в историю и антропологию, пытаемся обрисовать перспективы на будущее.
– На слух довольно любопытно. – Макендел порывисто вздохнула. – Однако, боюсь, мне лучше уклониться от интервью и всяческих расспросов. Я не хочу огласки – лично у меня к ней антипатия, а «Единству» она может повредить.
– Неужели? А я-то думал, что, если бы ваши труды – характерные весьма оригинальным подходом – стали известны широкой общественности, вы получили бы всяческую поддержку, сотрудничество и все, в чем нуждаетесь. Опять же, ваш пример может вдохновить на благое дело кого-нибудь еще.
– Сомневаюсь, что кому-либо удастся с успехом воспользоваться нашим опытом. Мы просто уникальны. И одним из условий, обеспечивающих наше выживание, являются малые масштабы деятельности и отсутствие огласки. Стоит нам оказаться в центре внимания, и все разлетится вдребезги.
Большие, чуточку раскосые глаза Таннахилла настойчиво искали ее взгляда. Когда ему наконец удалось заглянуть на дно ее зрачков, он не смутился и не потупился.
– Я полагаю, сами вы, миледи, куда важнее, – вполголоса сказал он. – Как и ваша компаньонка мисс Донау.
Острое чувство опасности пронзило ее. Коринна вскочила, повысив голос:
– Что вам надо?! Не будете ли добры перейти к сути дела?
– Приношу нижайшие извинения. Я вовсе не намерен был вас оскорбить, как раз напротив! Но, полагаю, нам следует говорить в строго конфиденциальной обстановке.
Коринна молниеносно пришла к решению.
– Очень хорошо. Погодите минуточку, мне надо отдать кое-какие распоряжения.
Выйдя в холл и отыскав служанку, она прошептала:
– Я и этот джентльмен будем в кабинете. Вели Бойду и Джерри держаться на подхвате, и если позвоню, явиться незамедлительно.
– Беда, мэм, что ли? – испуганно уставилась на нее девушка.
– Нет-нет, – поспешила успокоить ее Макендел. – Просто на всякий случай.
Пренебрегая осторожностью, бессмертным не станешь. Вернувшись в гостиную, она ввела Таннахилла в комнату, заполненную затейливыми атрибутами. Пока Коринна открывала дверь, он успел их внимательно оглядеть.
– Ну садитесь же! – отрывисто сказала она – куда грубее, чем намеревалась.
Он послушался, и Коринна тоже уселась, оставив между собой и гостем преграду в виде кофейного столика.
– Итак, я была бы весьма признательна, если бы вы изложили цель своего визита как можно быстрее.
– Простите, это невозможно. – Таннахилл тоже был не в силах скрыть охватившее его напряжение. – Слишком уж ошеломительную весть я принес. Мне надо кое в чем убедиться, прежде чем я решусь выложить все начистоту. Позвольте мне начать с обещания, что я не стану вам угрожать, предъявлять требования или склонять вас к пагубным деяниям. Я не принадлежу к числу обычных людей и, есть основания полагать, вы с мисс Донау – тоже. Если так, мы приглашаем вас присоединиться к нам в целях взаимопомощи и будущей дружбы.
Неужели он тоже?.. Внезапно сумрак часовни заволокло на миг красной пеленой, в ушах запела кровь – и сквозь звон она расслышала:
– Буду откровенен. Надеюсь, вы не поставите этого мне в упрек. Предварительно я нанял сыскное агентство, чтобы оно подготовило доклад о вас двоих и вашей организации. Они вовсе не шпионили, а просто походили недельку кругами, болтая с желающими поболтать, сделали тройку-пятерку снимков. Кроме того, они просмотрели подшивки старых газет и соответствующие архивные записи. Это делалось лишь с целью подготовки к беседе, чтобы я сегодня мог говорить разумно, не тратя вашего времени попусту. – Таннахилл мимолетно улыбнулся. – Лично вы были и остались загадочной личностью. Я не знаю о вас практически ничего; согласно газетам и воспоминаниям двух-трех престарелых членов «Единства», это общество организовано вашей матерью, а вы очень на нее похожи. С другой стороны, если не ошибаюсь, о Розе Донау я располагаю несколько более обширной информацией.
Макендел с усилием взяла себя в руки. Сердце не могло унять торопливого бега, но разум работал ясно, все чувства были обострены до предела. Если он и впрямь бессмертный – какая ж может быть в том угроза, что несет эта встреча, кроме радости? Конечно, если он не тот… Разумеется, бросаться очертя голову ему навстречу тоже не следует.
– Тогда почему вы первым делом не обратились к ней?
– Ей это могло бы не понравиться. Разве вы не видите, что я стараюсь не пугать вас. – Таннахилл подался вперед, положив руки ладонями на колени. – Можно поведать вам одну историю? Если хотите, назовите ее плодом фантазии. Или же притчей – судя по всему, вы весьма начитанны.
Она лишь молча кивнула.
– Было это в давние-предавние времена, – неспешно повел он рассказ, – в городе, что зовется ныне Стамбулом. Тогда этот город звался Константинополем и был столицей великой империи. И там жила-была женщина. Родилась на свет она вовсе не там, а в Сирии. Жизнь ее не баловала, заставила поскитаться по миру и получить немало ударов и шишек, из чего она вынесла много жестоких уроков. И была она куда старше, чем выглядела, – однако и не так стара, как ее профессия, в которой ее молодое тело было первым подспорьем. Она неплохо справлялась, хотя время от времени приходилось собирать пожитки и перебираться на новое место, где начинать все заново под иным именем. И вот наконец однажды к ней пришел человек, который тоже был гораздо старше, нежели выглядел. Он со своим товарищем странствовал по всему белу свету. На сей раз они прибыли купцами с русским речным караваном из варяг в греки.
Рассказывая, Таннахилл пристально следил за собеседницей. На этом месте она не могла более сдерживаться и воскликнула:
– Стойте! – Порывистый вздох, – Мистер… Таннахилл, вы, часом, не имеете отношения к… джентльмену по имени Уиллок?
Костяшки сжимающих колени пальцев побелели.
– Да. То есть мне о нем известно, хотя он, быть может, ни разу обо мне не слыхал. Научно-исследовательский институт нанял его для поиска людей, являющихся носителями… генов долголетия. Крайнего долголетия.
– Понимаю. – Ее внезапно охватило беспредельное спокойствие, даже какая-то отстраненность. Будто кто-то посторонний говорил вместо нее. – Мы с Розой видели вашу рекламу и нашли ее весьма любопытной.
– Но не отозвались.
– Нет. Нам приходится проявлять осторожность. «Единство» работает среди заблудших, в окружении скверных типов, которым мы перебежали дорогу. У нас хватает врагов, не слишком разборчивых в средствах.
– Именно так я и понял. Торжественно клянусь вам, мисс Макендел, что я представляю весьма достойное общество. Более того, о вашем существовании мы узнали лишь благодаря тому, что двое из нас тоже заняты наставлением заблудших. Нас мало, ох, как мало! – закончил он.
– И все-таки вы должны мне дать время на размышление. Вы собирали информацию о нас. А что нам известно о вас? Таннахилл добрую минуту сидел молча, потом кивнул:
– Разумно. Спрашивайте, о чем пожелаете.
– Вы обещаете дать откровенный и полный ответ на любой заданный мной вопрос? – приподняла она брови. Запрокинув голову, журналист рассмеялся.
– Вот так славно! Нет, конечно. – Переходя на серьезный лад: – Я смогу быть откровенным, лишь когда мы окончательно проникнемся взаимным доверием. Позвольте мне сделать все, что в моих силах, дабы приблизить этот час.
– В данный момент вы ничем не можете мне помочь. Я хочу провести независимое расследование со своей стороны. Прочту несколько номеров вашего журнала, узнаю, как вы живете, что думают о вас соседи, и тому подобное, – как вы поступили по отношению к нам. Много времени это не займет. А уж тогда мы с Розой решим, как поступить дальше.
Он улыбнулся, ощутив явное облегчение:
– Ваши слова надо понимать в смысле: «Не звоните, пока мы сами не позвоним». Ладно. Времени и терпения у нас хоть отбавляй. Мы умеем ждать. Мы не будем предпринимать никаких шагов, пока вы сами того не захотите. – Сунув руку в карман, он извлек визитную карточку. – Вот мой адрес в Нью-Хемпшире. Мы с другом – я здесь не один – завтра же вернемся туда. Звоните в любое время суток, или пишите, если пожелаете. Если мы будем в отъезде, я уведомлю персонал, как со мной связаться, и смогу подъехать сюда на следующий же день.
– Спасибо.
И тут он едва не покорил ее, тотчас же встав со словами:
– Нет, это вам спасибо! Надеюсь на скорую встречу в удобное для вас время. – Он помолчал. – Пожалуйста, перескажите мою притчу мисс Донау и присовокупите счастливый конец. Герой моего рассказа давным-давно не сердится на ту женщину. И надеется на радостную встречу.
– Передам, – кивнула Макендел.
Они еще раз пожали друг другу руки, на сей раз чуть продлив контакт – но не проронили больше ни слова.
Расставшись с ним у дверей, Коринна взглядом проводила Таннахилла, легко и бесстрашно шагавшего по опасной для прохожих улице. Уж этот-то сумеет о себе позаботиться, думала она, он явно бывал в местах куда более страшных, чем Гарлем при свете дня… Но какой он все-таки, черт его побери, чаровник!
Или я сама ему это приписала? Быть может, Алият права, и бессмертный человек вовсе не обязан быть хорошим? И если он – хотя нет, если они… Она ведь так и не объяснила толком, что против него имеет…
А чего, собственно, я дожидаюсь? Почему медлю? Бог мой, он же мужчина! Там, должно быть, есть и другие!..
Эй, девочка, поостынь!..
Переполнявшая ее радость понемногу иссякла. Коринна ощутила противную внутреннюю дрожь, но уже могла посмеяться над собой, и это принесло очищение. Обет безбрачия – вот цена, которой приходится платить за свое положение; мама-ло не может принимать бесконечную череду любовников, а завести себе мужа она не осмелилась.
Я гордилась своим самообладанием, пронеслось у нее в голове, и проглядела, что все более сосредоточиваюсь на самой себе. А между тем в глубине, милая, ты остаешься все той же вульгарной, ограниченной, ранимой женщиной. Но при том наделенной чувством долга перед другими.
Она вошла в дом и поднялась в комнату, служившую ей кабинетом. Привычная обстановка окончательно вернула ее с небес на землю. Нечего мечтать, дела ждут.
Устроившись за столом, Коринна взялась за телефон. Среди набранных ею номеров были три, принадлежавших полицейским чинам, и один – среднего ранга агенту ФБР; «Единство» спасло всех четверых, когда те были еще детьми. Не в силах усидеть на месте, они покинули «Единство», но к тому времени оно уже подготовило их к самостоятельной жизни, – а они не забыли добра. Нет, ни один из них не пошел бы на предательство, ни на йоту не отклонился бы от служебного долга; но этого от них никто и не требовал. Однако они не раз проводили небольшие расследования, выполняя просьбу мамы-ло и принимая на веру ее слова, что она преследует лишь благие цели. Благодаря им она быстро выяснила о Кеннете Таннахилле очень многое, – наверное, даже такое, чего он сам о себе не знал.
11
Услышав названный Алият адрес, водитель такси помрачнел. Прибыв на место, он с откровенной радостью выпустил пассажирку – и был таков. На мгновение она почувствовала себя брошенной.
В небе еще плескался последний вечерний свет, но облупившиеся стены ущельем высились вокруг, пропуская лишь отдельные лучи, и на улицу уже навалилась темнота. Тусклый свет фонарей высвечивал пустынную мостовую, потрескавшийся тротуар, обрывки бумаги и пластика, осколки стекла, пустые банки, окурки и прочие, совсем уж неописуемые отбросы. Ярко сияло пяток не заколоченных досками окон, но никто не выглядывал из них наружу. Казалось, в неостывшем душном воздухе висит запах страха, перебивающий привычный здесь смрад.
Алият заспешила к дому «Единства». Фасад его ждал своей очереди на ремонт, ничем не выделяясь среди потрепанных соседей, но внутри работы заметно продвинулись. Жаль, строители давным-давно разошлись по домам; хотелось бы знать, подает ли округа признаки жизни, когда над улицей разносятся веселый стук молотков, визг пил и шорох мастерков?
Дверь оказалась заперта. Во время предыдущего визита она стояла нараспашку. Вдавив кнопку звонка, Алият искоса оглянулась через плечо, изо всех сил прижимая сумочку к груди.
В укрепленном стальной сеткой стекле замаячил темный силуэт, и мужчина принялся разглядывать посетительницу сквозь глазок. Казалось, прошла целая вечность, пока он впустил ее внутрь. Его-то Алият узнала, но второй, стоявший рядом, показался незнакомым, хотя у обоих мужчин на груди красовались значки добровольной охраны. Ничего страшного, просто общество так разрослось, что уже невозможно упомнить каждого. Вот только ни один из них не был тем, кого она ожидала встретить.
– Миссус-ло! – воскликнул первый. – Чего вы пришли в такую поздноту?
– Мне надо видеть Рэнди Касла, – быстро ответила она. – Мне сказали, что он сейчас здесь.
– Ага, тут он, – говоривший поцокал языком. – Не следовало бы вам тут появляться, миссус-ло, особо в одиночку.
Она и сама поняла это сразу же по приезде, только не хотела признаваться. Вместо этого:
– Рэнди работает весь день, притом в транспортной компании, все время на колесах, так что его не застанешь. Я думала, он в «Цветке надежды». – Так назывался филиал «Единства» в более безопасном районе, где у Касла была своя комната. – Только телефон у него не отвечал несколько часов подряд. Тогда я позвонила его родителям, а уж они сказали, где он. Он нам нужен по делу, а тут у него нет телефона.
– Теперь есть. – Охранник указал на стол, где посреди оставленного столярами беспорядка стоял аппарат. – Я его раздобыл.
– Нет-нет, вопрос сугубо личный.
– Понял, – его доверие к ней было безграничным и безоговорочным. – В общем, Рэнди справа по коридору, номер третий. – Указывая направление, страж даже вымучил улыбку. – Не надо волноваться, миссус-ло. Доставим вас домой в лучшем виде.
– Что-нибудь сообразим, – подхватил его напарник. Коридор за вестибюлем был уже отремонтирован, оставалось лишь покрасить его и положить ковер. Алият постучала в новехонькую дверь. Дверь распахнулась, на пороге с рычанием вырос крупный мужчина.
– Чего еще там?! – но тут же разглядел пришедшую. – Эгей, что стряслось-то?
– Мне надо с тобой поговорить.
С трогательной, неуклюжей почтительностью он ввел ее в комнату и закрыл дверь. Ремонт был окончен, комната выглядела опрятно, но была меблирована весьма скудно – жильцов здесь пока не ждали. Рядом с электроплиткой на столе лежала стопка книжек и несколько исписанных блокнотных листков. Подобно большинству молодых членов «Единства», Рэнди совершенствовал свое образование – мечтал стать инженером.
– Чувствуйте себя как дома, – запинаясь, пророкотал он. – Рад вас видеть, но лучше б вы не приходили. Понимаете, о чем я? Чем могу служить?
Уступая его настойчивым просьбам, Алият заняла единственный в комнате стул. Рэнди предложил сделать кофе, но она отрицательно покачала головой, и он устроился на полу у ее ног.
– Что тут творится? – требовательно поинтересовалась Алият. – Почему ты перебрался сюда? Где Гас? Гас – так звали предыдущего ночного дежурного.
– Уложили его, миссус-ло, – напрямик заявил Рэнди. – Ночью… э-э… четыре дня назад ворвалась банда хулиганья и сильно его отделала.
– Мама-ло знает?
Печальная новость потрясла ее до глубины души.
– Н-нет пока. Мы решили, может, лучше сперва сказать вам и узнать, чего вы скажете.
Послушники пытаются оградить святую, подумала Алият. Коринна может, несмотря ни на что, запретить противостояние насилию и велеть бросить начатое дело. А люди, научившиеся высоко держать голову, отступают не так-то просто.
– Только вас в городе не было, – закончил Рэнди.
– Да, две недели не было. Виновата, надо было бы поддерживать с вами связь, но мне и в голову не приходило, что может возникнуть какая-то экстренная ситуация.
– Ясное дело, – совершенно искренне согласился он. – Откуда ж вам знать! Вам сильно нужно было отдохнуть, уж это непременно. Мы видели, какая вы усталая.
Не так уж я и устала, сказала она себе, – во всяком случае, телом. И все-таки это правда – административные обязанности, финансы, учет, консультации и миллион других дел, потому что позволить себе наем квалифицированных работников нам не по средствам, – все держится на мне одной, и это изматывает. Как бы много «Единство» ни значило для меня, заменить всю полноту жизни оно не в состоянии; у меня не хватит для этого ни мужества, ни душевной широты. Время от времени я должна вырываться на свободу, захватив с собой скромные сбережения, отправляться куда глаза глядят под другим именем и наслаждаться роскошью, блеском, развлечениями на всю катушку, а если встречу кого-нибудь привлекательного – то и поддаться увлечению. (В последние годы – чаще с мужчинами, а не с женщинами: «Единство» избавило меня от горечи и залечило многие раны.) А собственно, с какой стати я себя уговариваю? Чтоб избавиться от чувства вины за отлучку?..
– Как Гас себя чувствует? – вслух поинтересовалась она.
– Он в порядке. Лекарь Джайлс собрал его не хуже настоящего доктора, а дома за ним приглядывают.
– Значит, вы не оповестили полицию?
– Без толку. Неприятностей не оберемся, и только.
– Слушай, – резко бросила Алият, – сколько мы с мамой-ло должны вдалбливать вам в головы, что полиция нам не враг? Это преступники наши враги.
Я лицемерю лишь наполовину, отметила она про себя. Пожалуй, фараоны действительно стараются действовать чаще всего во благо, но они по рукам и по ногам повязаны законами, плодящими преступников почище, чем в свое время «сухой закон»…
– Ну, их просто на все не хватает, – извиняющимся тоном возразил Рэнди. – Они ж не могут поставить у нас круглосуточный пост, так ведь? А Гас говорил, что эти мерзопакостники обещали чего похуже, если мы не смотаем удочки. Может, даже подожгут. Вот мы и порешили усилить ночную команду. Это их должно отпугнуть. Потому-то я и остался тут с остальными ребятами.
У Алият побежали по спине мурашки. Улица возле дома была совершенно пустынной и тихой. Слишком уж тихой. Неужели весть о том, что здесь затевается потасовка, уже разнеслась по округе?
Что тут можно поделать? Ничего. Разве что позднее.
– Будь осторожен, – с мольбой сказала она. – Это дело не стоит ни одной человеческой жизни.
Рэнди, милый, добавила она безмолвно, у тебя в запасе еще лет пятьдесят – шестьдесят…
– Гм, вы тоже, миссус-ло. Не стоило вам рисковать, приходя сюда после сумерков, пока мы тут не очистили местечко, – охваченный энтузиазмом, он снова выпрямился. – А чего вы хотели-то? Чем мы можем вам помочь?
Ее опять охватил тот же трепет, что и при сегодняшнем разговоре с Кориннон. Окружающее убожество будто бы озарилось огнем. Не в силах усидеть на месте, она вскочила.
– Надо совершить довольно длительную поездку на машине – в Нью-Хемпшир. Мне потребуется водитель и – будем надеяться, что обойдется без этого – телохранитель. Человек сильный и абсолютно надежный, в том числе умеющий держать язык за зубами. Я сразу же подумала о тебе. Ты не против?
От восторга он тоже вскочил, возвышаясь над ней, как скала.
– К вашим услугам, миссус-ло, и огромное вам спасибо!
– Наверно, тебе не стоит отпрашиваться с работы. Теперь, когда я знаю, что могу на тебя рассчитывать, я заранее напишу, чтобы меня ждали. – Вряд ли корреспонденцию перехватывают, но для надежности можно послать письмо заказным с доставкой лично в руки, и уж Алият позаботится, чтобы оно пришло с первой утренней почтой. Таннахилл может ответить тем же манером. – Мы отправимся в субботу рано утром. Если все пойдет хорошо, то успеем вернуться в воскресенье к вечеру. А может, я задержусь, и ты вернешься один.
Это в том случае, добавила она про себя, если я решу, что им можно доверять.
– Ясное дело! – лицо его приняло встревоженное выражение. – Вы говорили про телохранителя. Это может быть опасно? Мне будет не по себе везти вас к опасности.
– Нет, мне никто не угрожает расправой. – Она тут же усомнилась, так ли это на самом деле. Потом усмехнулась. – Если за моей спиной будет маячить внушительный мужчина, моя миссия пройдет более успешно. Я должна передать сообщение, а потом, думаю, посовещаться.
Коринне стало известно, что за Кеннетом Таннахиллом установлена активная слежка, очевидно, по поручению сенатора Соединенных Штатов. Она как раз собиралась послать ему предупреждение почтой, когда явилась я. Я тут же заявила, что, если доставлю сообщение лично, он будет настолько ошеломлен, что я смогу захватить инициативу в свои руки… И что? Постигну его нрав?
Это наверняка Кадок, Ханно – тот самый, кого я ограбила и пыталась убить. Он сказал, что простил мне, а девятьсот лет – срок достаточный, чтобы позабыть любые обиды, если только он все это время не растравлял себя. Надо решить, присоединяться ли к нему со товарищи; поглядеть, что они за люди, обсудить, на каких условиях мы к ним войдем, если решимся. По-моему, я распознаю мошенника или чудовище быстрее и точнее, чем мама-ло…
– Однако задача будет не из легких, Рэнди, – продолжала она. – Мне надо войти и выйти, не дав о себе знать… в общем, тем, кто следит за домом. Найду какую-нибудь маскировку. Скажем, коротко подстригусь, загримирую лицо, оденусь в мужское платье и возьму сумку с инструментами, чтобы походить на водопроводчика или электрика. Поедем на старой, простенькой машине, да еще я раздобыла нью-хемпширские номера. – Хоть «Единство» чуралось преступного мира, приходилось быть в курсе, кто, что и почем в городе. – По дороге сменим.
Почти забытое волнение взыграло в крови, заставив Алият отбросить опасения. Колоду на стол, и гори все прахом! Плевать на власти! Неужели она до сих пор в глубине души – нарушительница закона? Но стоящий перед ней парнишка будет сбит всем этим с толку.
– Извини, – завершила она. – Мы не можем позволить тебе присутствовать при переговорах, и посвятить тебя в их суть я не могу. Но я готова присягнуть, что дело это благородное.
– Не сомневался ни секунды, миссус-ло!
Ее пальцы охватили коричневую ладонь собеседника.
– Ты милый.
Сквозь дверь донесся грохот и крики.
– Эгей! Они?! Не высовывайтесь, миссус-ло! – рявкнул Касл и бросился в дальний угол. Тарарам нарастал. Выхватив из картонной коробки на полу темный металлический предмет, Касл рванулся к двери. – Держитесь, братья! Я иду!
– Нет, погоди, брось это, не надо, Рэнди…
Времени на раздумья у Алият не было. Она устремилась следом за человеком, сжимавшим в руке пистолет – оружие, запретное для простых людей.
Вдоль по коридору. Через вестибюль. Защитное стекло входной двери выбито, воздух помутнел от дыма. В вестибюле полдюжины бесчинствующих юнцов. Охранники… Двое налетчиков крепко прижали одного сторожа к стене. Где его напарник? За Алият по пятам на помощь товарищам мчались члены «Единства».
– Стоять, ублюдки! – взревел Касл, и его пистолет грохнул – предупредительный выстрел в воздух.
Один из нападавших ответил выстрелом в упор.
Касл покачнулся, заваливаясь назад, каким-то чудом ухитрился выстрелить прицельно – и рухнул. Кровь хлынула у него горлом – последнее, что заметила Алият.
Затем ее потряс удар грома.
12
Когда Стоддард позвонил, Мориарти как раз завтракал. В столовой у сенатора тоже был телефон – даже в летней резиденции, в уютном родном штате, надо быть всегда наготове; к тому же этого номера нет в телефонных книгах, что весьма помогает отделаться от нежелательных звонков.
Голос в трубке мгновенно и безоговорочно завладел его вниманием. Сенатор присвистнул, потом охнул: «Боже мой!» Наконец бросил:
– Садитесь на первый же попутный самолет, от аэропорта хватайте такси, сколько бы это ни стоило. Привезите все материалы, какие у вас есть на данный момент. Мне нужна полная картина. Речь на суде, знаете ли, предвыборные митинги… Ладно. Кажется, неплохо, а?.. Поторопитесь. Пока!
И положил трубку на рычаг.
– Что там еще? – поинтересовалась жена.
– Прости, это совершенно секретно. Гм, ты не позаботишься об отмене моих визитов на сегодня?
– Что, отказаться от приема у Гаррисонов тоже? Вспомни, кто туда придет!
– Увы, но это весьма важно. Ступай одна. Передашь мои сожаления и будешь кружить головы этим шишкам.
– Буду из кожи вон лезть.
– Ты потрясающе мила, любовь моя! – Ах, какая из нее выйдет первая леди! Но это после, после – когда судьба повернется к нему лицом. Тогда другие женщины не будут слишком уж волновать ее. – Извини, я доем и побегу. Мне надо провернуть кучу дел, а времени осталось куда меньше, чем я рассчитывал.
Правду сказать, так оно и было. Конгресс распущен на парламентские каникулы, но проблемы избирателей отдыха не знают, – а повредить своим ключевым интересам сенатор не имел права. И так уж собрание оставило ему вагон и маленькую тележку проблем, которые надо решить до выборов. Да и над послезавтрашней речью еще работать и работать. Пусть это всего лишь посвящение в студенты, но если удастся сказать нечто важное, облачив в яркие доходчивые слова, средства массовой информации могут подхватить их. Кровь из носу, надо найти крылатые слова, вроде рузвельтовского: «…единственное, перед чем мы должны испытывать страх, – это сам страх». А еще лучше, как у Джона Кеннеди: «Не спрашивай, права ли твоя страна…»
Несколько часов спустя он принял Стоддарда в своем кабинете – просторной, светлой комнате с видом на океан. На соленых волнах выплясывали солнечные блики и скользили белокрылые яхты. В отличие от вашингтонского кабинета сенатора, стены которого плотно увешаны его портретами в компании знаменитостей с их автографами, здесь имелось лишь несколько семейных портретов, написанный дочерью пейзаж да приз за верховую езду времен начальной школы. У стены стоял книжный шкаф – исключительно справочная и развлекательная литература, подобранная не на показ, а для собственных нужд.
Подняв голову от стола, он бросил:
– Привет! Садитесь, – но тут же сообразил, что держит себя чересчур бесцеремонно. – Извините. Полагаю, я нервничаю куда сильней, чем думал.
Стоддард сел в вертящееся кресло и откинулся на спинку, положив портфель на колени.
– Я тоже, сенатор. Не возражаете, если я закурю?
– Нет, – Мориарти изобразил жалобную улыбку. – Жаль, я сам не осмелюсь.
– Мы тут одни. – Стоддард протянул ему пачку.
– Нет, спасибо, – покачал головой Мориарти. – Слишком трудно было бросить. Интересно, что сказал бы Черчилль об обществе, в котором, если надеешься на высокий пост, уж и курить нельзя.
– Можно, если ты из табаководческого штата. – Стоддард чиркнул спичкой. – В противном случае приходится голосовать за щадящие цены, субсидии и экспортные льготы для табачной промышленности и одновременно призывать к борьбе с опасными наркотическими веществами.
Проклятый сукин сын! Жаль, что он так полезен. Ничего, за ерничество обойдется без выпивки.
– Давайте перейдем к деловому разговору. Много ли вам известно подробностей?
– А вам, сэр?
– После вашего звонка я прочел заметку в «Таймсе», но она оказалась не очень информативной.
– Еще бы, ничего удивительного. С виду тут ничего такого – всего лишь очередная мелкая перестрелка между обездоленными в Нью-Йорке.
– Но она имеет отношение к Таннахиллу! – вспыхнул от радости сенатор.
– Возможно, – осмотрительно поправил его Стоддард. – Мы уверены лишь в том, что в дело вовлечены члены «Единства».
Таннахилл в прошлом месяце навещал его руководительницу, а общество это довольно-таки странное. Не подпольное, а… уклончивое, что ли? Мы потратили массу времени, раскапывая информацию, а в результате может выясниться, что мы сломя голову неслись по ложному следу. Быть может, Таннахилл виделся с руководительницей по какому-то совершенно независимому поводу – скажем, с намерением написать статью. Во время инцидента он из дому и носа не показывал. Насколько мне известно, он и сейчас дома.
Мориарти усилием воли восстановил самообладание. И подумал: неужели это в самом деле нелепость? Почему я разворачиваю тяжелую артиллерию против жалкого овода?
Да потому, что инстинкт, отточенный моим призванием, подсказывает, что за этим стоит нечто большое, очень, очень большое! Распутать это дело – значит не просто заткнуть рот разбушевавшемуся реакционеришке. Оно может поднять меня до заоблачных высот. Спустя четыре года, восемь от силы, я смогу пробудить новый рассвет, так пугающий Таннахилла и его призрачных соратничков!
Он откинулся на спинку своего годами насиженного, уютного, скрипучего кожаного кресла и направил часть сознания на то, чтобы велеть мускулам одному за другим расслабиться.
– Послушайте, вы же знаете, что у меня не было времени идти в ногу с вашим расследованием. Просветите меня вкратце. Начните с самого начала. Не страшно, если я уже слышал то или другое. Я хочу, чтобы факты были выстроены в строгом порядке для последующего рассмотрения.
– Да, сэр. – Стоддард открыл портфель и вынул плотную коричневую папку. – Как вы посмотрите, если я сначала дам сжатый обзор, а уж потом перейду к частностям?
– Чудесно.
– Если помните, – сверился с записями Стоддард, – я говорил вам, что Таннахилл вновь показался в Нью-Хемпшире. С того момента за ним установлена слежка. Согласно вашей инструкции, я уведомил об этом ФБР. Агент, с которым я беседовал, был слегка озадачен.
– Он наверняка счел, что я сую нос не в свои дела, – рассмеялся Мориарти. – Но это лучше, чем заслужить упрек в скрытности. Вдобавок этим мы пустили им пчелу за шиворот. Продолжайте.
– Вскоре после возвращения – вам нужны даты, или пока нет? – вскоре после того Таннахилл отправился в Нью-Йорк, снял комнату в отеле и встретил в аэропорту Кеннеди самолет из Копенгагена. Едва пройдя таможню, молодая дама, м-м… ринулась к нему в объятия, и они дней пять просидели в отеле. Ситуация напоминала медовый месяц – прогулки, фешенебельные рестораны и прочее в том же духе. Конечно, мы ее проверили. Ее зовут Ольга Расмуссен. Гражданка Дании, но на самом деле русская беженка. В ее биографии есть нечто загадочное, но провести детальную проверку в международных масштабах затруднительно и весьма недешево. Следует ли ее проводить, решать вам. В тот же период Таннахилл посетил штаб-квартиру «Единства». Пробыл там недолго и больше с ними не общался, разве что у них имеется секретный канал связи…