Текст книги "Стены вселенной"

Автор книги: Пол Мелкоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 34

– Джон, можно с тобой поговорить?

Джон, склонившийся с паяльным пистолетом в руке над пинбол-машиной, вздрогнул и быстро поднял взгляд. Само по себе удивительно, что кто-то заявился на фабрику в воскресенье, но Висграт!.. До сих пор он бывал тут всего один раз, вместе с Харборихом; другие члены правления не показывались вовсе.

– Конечно, – ответил Джон. – Одну минутку.

Почти все выходные он проводил здесь, в лаборатории, как они называли небольшое, отгороженное от цеха помещение, где стояли экспериментальные и демонстрационные образцы, из которых впоследствии могли получиться полноценные новые модели.

Джон вернулся из Питсбурга в субботу утром и остаток дня проспал, вконец измотанный поездкой. Сейчас был уже вечер воскресенья, Джон торопился доделать начатую работу и заодно обдумывал, как ему быть дальше. Неожиданный визит Висграта пришелся крайне не кстати.

– О чем вы хотели поговорить? – спросил Джон, выпрямляясь. Флиппер, который он присоединял, остался висеть на одних проводах.

Висграт улыбнулся – кажется, впервые за все время их знакомства.

– Я так привык притворяться среди посторонних, что почти разучился говорить начистоту, – начал он.

– Что вы имеете в виду?

– Мы вычислили тебя по номеру машины, – сказал Висграт, глядя прямо в изумленные глаза Джона.

Джон почувствовал, как на спине выступили капельки пота. Его поймали.

– О чем вы говорите?

– Ну, не надо нас недооценивать. О твоей поездке в Питсбург, о чем же еще? Теперь ты знаешь, чем мы занимаемся. И почему заинтересовались тобой.

Джон понимал, что пока Висграт оперирует только предположениями; они оба не те, за кого себя выдают. И от ответа Джона зависит его жизнь. Отрицая очевидное, делу не поможешь.

– Девятая симфония Бетховена, – улыбнулся он. – Оригинально.

Висграт рассмеялся; от вида его безупречно белых зубов Джону снова стало не по себе.

– На некоторых вещах зарабатывать особенно приятно. Бетховен – это легкие деньги. Нужна, разумеется, кое-какая инфраструктура. Оркестр, определенные технические средства… С пинболом вы тоже замечательно придумали. Сами мы не стали бы этим заниматься.

Догадка Джона верна: «Грауптэм-Хаус» и «Эм-Вис» в самом деле действуют сообща, если вообще не входят в один концерн.

– Но у вас, то есть у «Грауптэм-Хауса», есть патент на пинбол?

– Не совсем.

– А, понимаю. Вы просто хотели нас прижать, как тогда с муниципалитетом и с иском Пакелли. Пользуетесь одним и тем же приемом.

Висграт кивнул.

– Что поделаешь, такая уж мы скучная раса, – сказал он со смехом. – А ты, значит, нас раскусил. Если хочешь, я прикажу убить Харбориха за недостаток воображения.

– Пожалуй, не стоит.

– Ну, как знаешь.

Висграт пристально посмотрел Джону в глаза. Он выдержал взгляд.

Через мгновение Висграт заговорил снова:

– Мне кажется, у нас есть много общего.

– То, что мы пользуемся краденой интеллектуальной собственностью? – спросил Джон.

– И это тоже. Хотя «краденая» не совсем подходящее слово, – ответил Висграт. – Я скорее имел в виду… наше положение здесь.

– Да, конечно… наше положение. – Джон закивал, быстро соображая, на что намекает Висграт. Они, как и Джон, используют чужие изобретения. Стараются не привлекать внимания. Но вдобавок следят, не занимается ли кто-то другой тем же самым. Сразу заметили его пинбол. Похоже, освоились они тут гораздо лучше, чем Джон. В чем же тогда они похожи? И тут его осенило.

– Вы тоже не можете выбраться отсюда.

Висграт засмеялся.

– Стали бы мы иначе торчать в этой мерзкой дыре?

Теперь Джон знал, куда метит Висграт.

– Что верно, то верно. Нам остается наилучшим способом использовать сложившуюся ситуацию.

– Вы здесь давно?

– Несколько десятилетий. Я попал сюда с первой группой. Нас было двенадцать: я, Харборих и еще десять человек, которых ты не знаешь. Приходилось трудно. Эти варварские отсталые вселенные! Тут совсем иные системы ценностей. Но каждому свое. Поэтому мы не стали возражать против назначения Грейс президентом. – Висграт сделал паузу. – Однако я удивлен, что ты этому не воспрепятствовал.

– Зачем делать работу самому, если с ней справляется кто-то другой?

– Тоже верно. Хотя чересчур поспешно перенимать чужие обычаи бывает опасно. Ты поступил смело, позволив ей руководить проектом. Вначале мы даже думали, что это она из другой вселенной, а не ты. На самом деле из вас троих только ты не местный, верно?

– Они ни о чем не подозревают, – торопливо сказал Джон. – Зачем им рассказывать?

– Да, действительно, зачем?

– Акваланги, дефибрилляторы, музыка… «Грауптэм-Хаус» развернулся не на шутку, – сменил тему Джон. – Вы, должно быть, купаетесь в деньгах.

– У нас достаточно средств для комфортной жизни, но не настолько много, чтобы действовать без оглядки.

– Вы к этому стремитесь – безнаказанно делать все, что угодно?

– Мы стремимся вернуться в родную вселенную, – возразил Висграт. – И покарать тех, кто нас сюда отправил.

– Кто вас отправил?

Висграт усмехнулся.

– Неудача, злой рок, внутренние и внешние враги… – Он махнул рукой. – Это имеет значение?

– Нет.

– А кто отправил тебя?

– Тот, кому я верил.

– Хорошо сказано, – проговорил Висграт. – Именно так в жизни и происходит. Значит, мы понимаем друг друга. Нас связывает даже больше, чем я предполагал. У нас общая цель. Будем добиваться ее вместе и тайно. Теперь ты знаешь, почему мы соблюдаем секретность.

– Безусловно.

– Мы стремимся сделать нашу жизнь как можно комфортнее и надеемся, что нас спасут. Тогда мы заберем тебя с собой. Если те, кто желает твоего возвращения, появятся раньше…

– Конечно. Так будет справедливо.

– Отлично. – Висграт помолчал. – Видишь ли, мы уже использовали все идеи, какие только могли вспомнить. Пятьдесят лет – срок немалый. Мы знали о пинболе, но недостаточно хорошо, чтобы воссоздать его самим. Ты прибыл из другого мира и позже нас. Если у тебя найдутся какие-то свежие идеи, это позволит выйти «Эм-Вис» на новую высоту. Разумеется, ты тоже не останешься внакладе.

Пятьдесят лет! Сколько же тогда Висграту? По виду больше тридцать пяти – сорока не дашь.

– Я не рассчитывал оказаться здесь. Списка идей с собой не прихватил. – Джону сразу пришел на ум кубик Первичного.

– Естественно, – сказал Висграт, вставая. – Мы еще вернемся к этому вопросу. Возможно, что-то вспомнится. Хотя бы приблизительно.

– Возможно.

Висграт протянул руку, и Джон пожал ее.

– Рад, что мы наконец-то прояснили наши позиции. Харборих был за то, чтобы устранить тебя, но я чувствовал, что мы найдем общий язык.

– Напомните мне, чтобы я не посылал Харбориху открытку на Рождество.

– Да, не стоит, – рассмеялся Висграт. – Уверен, живой ты для нас гораздо полезнее. Пинбол только начало. Ты можешь сам пока не осознавать, сколько ценного у тебя в голове.

– Насчет этого сомневаюсь…

– Я в тебя верю, – сказал Висграт. – И отказа не приму.

– Я думаю, нам стоит обсудить наше сотрудничество в более официальных рамках.

Висграт выдержал паузу.

– Не имею ничего против, – произнес он. – Только учти: мы с тобой в одной лодке, и выбираться нам вместе. Если ты не согласен, то можешь иметь дело с Харборихом.

Джон внутренне содрогнулся.

– Это что… угроза?

– Конечно, Джон! – живо признал Висграт. – Есть мы и они, странники и обитатели. Ты странник – значит, ты с нами. Понимаешь?

– Да. Теперь я все понимаю.

– Вот и хорошо. Я устрою для тебя посещение закрытой территории. Ты удивишься, как много мы сумели создать на пустом месте. Может быть, даже позавидуешь.

– Не сомневаюсь.

Висграт вышел, а Джон все стоял и смотрел перед собой, пока не услышал, как стукнула входная дверь. Лицо пылало. Надо же так вляпаться! Хотел изучать физику. Вернуться домой. А вместо этого что затеял! Да еще Генри и Грейс втянул.

Сейчас же прибор в руки и бежать. Скорей убраться из этой долбаной вселенной, будь она неладна. Ох, заварил он кашу! Осторожнее надо быть! Свое же правило нарушил – не привязывать себя к чужому миру.

Ну ничего. Он еще может уйти. И никакой Висграт ему не помеха. Их шайка-лейка тут в ловушке. Устройства для путешествия по вселенным у них нет.

Но если он сбежит, Висграт отыграется на Генри и Грейс. Даже Кейси, Билл и Джанет не будут в безопасности. От Висграта с Харборихом всего можно ждать.

– Че-ерт! – простонал Джон. Поднял трубку телефона. Положил. Снова взял и набрал номер Грейс.

– Грейс, – сказал он, едва услышал ее голос. – Ты мне срочно нужна. Жду на фабрике. Это очень важно.

Он нажал отбой и позвонил Генри.

Правда поразила их не настолько, как можно было ожидать. Во всяком случае, выслушали они Джона почти стоически. То, что последовало за признанием, понравилось ему гораздо меньше.

– Ты предал нас! – кричала Грейс.

– Я не…

– Чертов лгун! Ты все время водил нас за нос!

– Только не в…

– Ты даже не тот, за кого себя выдаешь!

– Я – это я.

– Закрой рот и не пытайся оправдываться!

– Грейс!

– Что еще?

– Я же не знал, что все так получится!

– Откуда тебе знать! Ты слишком занят собой. Не замечаешь ничего вокруг!

Генри, к счастью, молчал.

Грейс принялась рыдать.

– Зачем ты впутал нас в это дело? – произнесла она сквозь слезы.

– Прости меня, Грейс. – Он хотел ее обнять, но она испепелила его взглядом и прижалась к плечу Генри. Тот явно чувствовал себя неловко.

– Грейс. Мне нужна…

– Ты уволен.

– Ты не можешь меня уволить!

– Могу. Я президент.

– Мне принадлежат пятнадцать процентов компании.

– Это не значит, что мы будем тебя терпеть! – взорвалась Грейс. – Убирайся!

Джон встал.

– Ты имеешь право меня ненавидеть. И я понимаю, что ты хочешь от меня избавиться. Но у нас общая, серьезная проблема.

Он вышел из конторы. Позади слышались всхлипывания Грейс. Генри что-то тихо ей говорил.

Джон побрел по мертвому цеху. Как же так получилось? Он всегда старательно обдумывал каждое свое решение и вот до чего докатился – он теряет друзей, теряет фирму. Он уже лишился Кейси. Даже его жизнь под угрозой. А все потому…

А все потому, что он скрывал правду и врал тем, кого любит.

Он выругался и распахнул дверь. На стоянке были только три их машины. Джон рухнул на переднее сиденье. Что теперь? Его покинули все, кто мог ему помочь. Его друзья в опасности.

Он прижался лбом к рулевому колесу. Во рту пересохло, лицо горело.

– Пропади оно все пропадом.

Кто-то постучал в окно.

Джон повернулся и увидел Грейс. Она открыла дверь и села рядом.

– Ну что, – сказала она и умолкла.

– Ну что, – повторил Джон.

– Ты собирался нас бросить?

– Я думал об этом, – признался Джон. – Но не смог.

– Я читала много фантастики, – сообщила она вдруг. – Наверно, поэтому я не хлопнулась в обморок от удивления.

– Хуже всего, что я вас использовал. Я не хотел. Все произошло само собой. Я ничего не мог поделать.

– Понимаю. Если бы я не знала, какой ты честный бойскаут, меня бы тут не было, – сказала Грейс. – Значит, так. Из тысяч вселенных ты попал именно сюда. Плохие парни тоже обосновались здесь. Ты оказался у них в руках, но они не знают, что у тебя есть прибор. И мы все вляпались по самые уши. Я правильно излагаю?

– В целом да.

– И теперь тебе нужна помощь, – подвела итог Грейс. – Помощь друзей.

– Моих единственных друзей.

– Точно подмечено, – согласилась Грейс. – Джон, я не откажусь от фирмы и не брошу Генри. Я не позволю Висграту или Харбориху забрать у нас все. Следовательно…

– Что?

– Мы тебе поможем.

Джон выдохнул.

– У тебя есть какие-нибудь идеи? Я так долго носил все это в себе…

– Покажи нам прибор. Я хочу его увидеть.

– Конечно. Значит, ты меня не увольняешь?

– Еще подумаю.

– Это он и есть? – спросил Генри.

– Ага.

Генри внимательно рассмотрел прибор, потрогал пальцем металлический корпус.

– Будто прямиком из «Космических властелинов».

– Вирбидианский модулятор сдвига! – провозгласила Грейс.

– Нет, – возразил Джон. – Это мощное устройство, пробивающее дыры в стенах вселенной.

– А по виду просто игрушка, – сказал Генри.

Грейс взяла прибор в руки.

– Похоже, из алюминия. Я права?

– Не знаю.

– Ты не делал спектрограмму?

– Нет. Только томограмму.

– И что там? – спросил Генри.

Джон показал распечатки и чертежи.

– Круто. А это что за штуковины?

– Понятия не имею, – сказал Джон со смехом. На душе стало легко от того, что он наконец поделился тайной с друзьями.

– Кажется, тут проходит шов? – спросила Грейс, проводя пальцем по краю прибора.

– У тебя хорошее зрение, – кивнул Джон и протянул лупу.

– Я почувствовала его на ощупь.

Грейс рассмотрела край через лупу.

– Вижу царапины.

– Я знаю.

– Кто-то его открывал.

– Вероятно, при изготовлении, – произнес Джон.

– Не обязательно. Ты говорил, прибор не работает. Нельзя как-то убедиться?

– Вам придется мне поверить.

– Но устройство такого рода должно быть очень надежным. Оно не может просто взять и сломаться. Если только…

– Что?

– Разве не ясно?

– Мм…

– Его испортили.

– С чего ты взяла?

– Ну конечно! Представь, что ты живешь в высокоразвитом мире, где путешествия между вселенными – обычное дело. Допустим, тебе надо избавиться от соперника. Что ты с ним сделаешь? Убьешь его? Ни в коем случае. В высокотехнологичном мире убийства раскрываются на раз. Нет, ты пользуешься техникой. Портишь то, что не может испортиться, что работает безотказно. Ты устраиваешь врагу путешествие в один конец.

– Ты серьезно так думаешь?

Грейс пожала плечами.

– Мы знаем, что устройства есть далеко не везде. Некоторых людей наказывают ссылкой в отсталые миры. Следовательно, производство находится под контролем, и оно должно быть сложным. Наверняка предусмотрены какие-то защитные механизмы, резервные системы. Никакое развитое общество не станет подвергать себя риску. Изоляция хуже смерти. Определенно, кто-то нарочно сломал прибор.

– По-моему, ты делаешь чересчур много допущений, – сказал Джон.

– Хорошо. Скажи тогда, почему он сломан?

– Детали изнашиваются.

Грейс фыркнула.

– Ты бы доверил жизнь прибору, который изнашивается?

– Мы ведь ездим на машинах, которые ломаются.

– Представь себе автомобиль, созданный при помощи технологий на порядок выше, чем у нас. На два порядка. Те, кто путешествуют между вселенными, уж наверное не сжигают в двигателях полезные ископаемые!

– Но из этого никак не следует, что прибор испорчен специально!

– Тогда давай приступим к делу, – предложила Грейс.

– То есть?

– Вскроем прибор.

У Джона оборвалось сердце.

– Нет! – закричал он, даже не успев подумать.

Грейс посмотрела ему в глаза, и он отвел взгляд.

– Я думала, ты решил не бросать нас, – вымолвила она тихо.

– Да, но…

– Что «но»?

Если они раскроют прибор и он сломается, Джону придется остаться тут навсегда.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Грейс. – Неужели тебе так страшно провести жизнь здесь с нами?

– А как быть с шайкой Висграта?

– Эти шуты гороховые? – засмеялась Грейс. – Да мы с ними в два счета разделаемся!

Джон вздохнул. Если его не полюбила здешняя Кейси, то вряд ли полюбит другая. Видно, они не созданы друг для друга.

– Так и быть. Будем открывать. Только осторожно.

– Еще бы, – усмехнулась Грейс. – Как на лабораторной по физике. Осторожней не придумаешь.

– И ни в коем случае нельзя, чтобы пронюхал Висграт.

– «Какую сеть сплетаем мы», – пробормотал Генри.

– Осторожным надо быть прежде всего тебе, – сказала Грейс. – Висграт решил, что ты с ним одного поля ягода, и соответственно к тебе относится.

– Он считает, что я тоже не могу выбраться отсюда.

– Вот и пускай остается в заблуждении. Иначе мы пропали.

– Не знаю, надолго ли меня хватит…

– Избегай его, – посоветовал Генри. – Всеми силами.

Закупив нужное оборудование, в следующую субботу они снова собрались вместе – на этот раз в старом цеху Джона, так как на фабрике был рабочий день.

– Итак, – начала Грейс, – расскажи все, что ты знаешь.

Джон вытащил распечатку гамма-спектрометра, показал спектр излучения прибора и объяснил, что из этого следует.

– Ничего себе! – воскликнула Грейс. – Антивещество.

Потом Джон показал чертежи поверхности. Грейс и Генри по очереди посмотрели на шов через микроскоп. Генри изучил прибор миллиметр за миллиметром.

Затем настал черед томограммы, и Джон объяснил, как он узнал, что внутри прибора находятся два яйцевидных объекта.

Генри покачал головой.

– Ты настоящий ученый, Джон. Никогда бы не додумался использовать томографию.

– Я тоже, если бы не поговорил с инженером-ядерщиком в лаборатории.

– И где, по-твоему, он раскрывается? – спросила Грейс. – На месте шва?

Джон пожал плечами.

– Скорее всего.

– Соединение очень плотное, – заметил Генри, щурясь на линию.

– Да уж. Собирал не абы кто, – согласилась Грейс.

Джон чувствовал, что им обоим не терпится разобрать устройство. Сам он все еще боялся. И заговорил о том, что обдумывал всю прошедшую неделю:

– Возможно, открыв прибор, мы окончательно его загубим. И все же я готов пойти на это, даже рискуя не вернуться домой. Мне будет очень трудно сознавать, что я никогда не увижу родителей. Никогда не расквитаюсь с Первичным. Но я выдержу. Я осознаю последствия, и… давайте начнем.

Грейс улыбнулась.

– Не волнуйся, Джон. Разбирать и собирать – наша профессия.

– Прибор не пинбол-машина! – воскликнул Джон.

– Разве? Ты – шарик, мультивселенная – игровое поле.

– А ты амортизатор, – сказал Генри, ударяя коленом о колено Грейс. – Бумс!

– Забавно.

Они зажали прибор в тиски, которые недавно приобрел Джон. Резиновые зажимные губки ровно и плотно обхватывали основание. Другие такие же тиски, укрепленные на рычаге, Джон спустил сверху. Рычаг был снабжен динамометром для точного определения силы, прикладываемой к прибору.

– Начнем с двадцати ньютонов, – сказал Джон.

– Ну точно как на лабе по физике, – захихикала Грейс.

– Двадцать ньютонов, – объявил Джон.

Генри наблюдал за швом. С двух сторон прибора были установлены точные штангенциркули для измерения ширины шва.

– Ничего.

– Сорок ньютонов.

– Ничего.

Постепенно Джон увеличил силу до двухсот ньютонов – с тем же результатом.

– Может, как-то изменить давление внутри прибора? – спросила Грейс.

– Как?

– Пробить в нем дырку, – предложил Генри. – Но это, наверное, чересчур радикальный способ.

– Пока не будем, – сказал Джон.

– Смазка! – воскликнул Генри.

Они побрызгали на край прибора жидкой смазки.

– Слишком много не надо.

Джон снова попробовал двести ньютонов. Потом двести сорок.

– Без рывков я больше не осилю, – признался он.

– Значит, используем систему блоков, – сказал Генри. – Тут ведь есть полиспаст с четырьмя блоками.

Четыре блока были способны учетверить силу Джона.

Джон и Генри спустили с крана полиспаст.

– Триста ньютонов. Триста пятьдесят. Четыреста.

– Стоп! – крикнул Генри. Он приложил к шву штангенциркуль. – Есть увеличение на полмиллиметра.

– У меня тоже, – отозвалась Грейс с другой стороны. – Раз есть сдвиг, силу можно уменьшить.

Джон попробовал восемьдесят ньютонов, затем сто двадцать. С легким хлопком передняя часть прибора отсоединилась.

– Стой!

Две половинки были разделены узкой щелью.

– Дайте фонарик, – попросил Джон.

Он посветил внутрь, но ничего не смог разглядеть.

– С этой стороны петли, – произнес Генри.

Действительно, половинки соединялись с одного бока маленькими петлями.

Друзья отвинтили верхние тиски и убрали подальше полиспаст. Джон осторожно поднял верх, и он откинулся, как крышка складного зеркальца, обнажив внутренности прибора. Больше всего они напоминали две маленькие зефирины, густо поросшие плесенью.

– Видимо, так он и открывается, – сказал Генри, – раз тут есть петли.

Джон склонился, чтобы рассмотреть содержимое поближе.

– Сфотографируйте все внутри, со всех ракурсов. Используем две кассеты пленки. На всякий случай. – Если они загубят прибор, надо хотя бы знать, как все выглядело первоначально.

«Плесень» при ближайшем рассмотрении оказалась множеством тонких нитей. А сами «зефирины» состояли из отдельных, плотно прилегающих друг к другу слоев.

– Это ни на что не похоже, – сказала Грейс. – Будто с другой планеты.

Джон, повидавший множество разных вселенных, не сомневался, что люди способны создавать диковинные вещи ничуть не хуже каких-нибудь инопланетян. Но в одном Грейс была права: устройство прибора действительно не имело аналогов в ее мире.

Генри зарядил в фотоаппарат новую пленку и повторил все снимки еще раз.

Тысячи тончайших волосков соединяли «зефирины» между собой. Еще часть нитей пробегала от зефирин к петлям, а от них – к элементам управления на передней панели прибора. Собственно, своя небольшая мохнатая зефиринка имелась под каждой кнопкой и каждым переключателем.

– Нити входят в систему управления, – сказала Грейс. – Должно быть, это и есть электронная часть системы.

Одна большая зефирина находилась приблизительно в центре прибора, а другая – выше и правее; она-то как раз и являлась источником гамма-излучения. Джон заметил, что из нее торчит маленький белый цилиндрик толщиной примерно полсантиметра. В центральной зефирине ничего подобного не было.

– Скорее всего это – генератор энергии, – предположил Джон. – Там внутри должно быть антивещество.

– Как оно там удерживается? – удивился Генри.

– Наверное, магнитным полем.

Грейс посветила фонариком на край нижней половины.

– Смотрите. Что это?

Джон пригляделся и увидел маленький кусочек нити, который лежал на дне ни к чему не присоединенный.

– Думаете, ниточка сама оторвалась, и поэтому прибор не работает? Или все-таки я была права, и его сломали нарочно?

– Не знаю. У вас есть что-нибудь?.. – Джон изобразил пальцами хватательные движения.

Грейс подала ему длинный тонкий пинцет. Джон осторожно просунул его сквозь паутину нитей, вытащил обрывок и положил в полиэтиленовый пакетик.

– Посмотрим, что это за штука, – сказал Джон, помещая кусочек нити под оптический микроскоп.

Они по очереди глядели в окуляр.

– Волокно? – предположил Генри.

– У меня есть лазерная указка, – воскликнула Грейс. Она осторожно приложила ее к концу нити. Однако когерентного света на другой стороне Джон не увидел.

– Нет, на волокно не похоже.

– Может быть, она электричество проводит, – пробормотал Генри.

Мультиметр, подсоединенный к концам нити, показал сопротивление в несколько ом.

– Вероятно, нити выполняют роль проводов, – сказала Грейс. – А все вместе они образуют большую электрическую цепь.

– Только нам от этого толку мало, – вздохнул Джон. Он не знал, что рассчитывал увидеть внутри прибора, но во всяком случае не клубок из проводов.

– Почему же? – воскликнула Грейс. – Нужно только установить, какие функции выполняют эти круглые штуковины.

– И ликвидировать поломку, – добавил Генри.

– Но как?

– Понятия не имею, – призналась Грейс, внимательно разглядывая массу проводков. – Если бы мы могли начертить схему…

Генри сделал еще несколько снимков.

– Как тут вообще можно разобраться, что к чему присоединено?!

Грейс покачала головой.

– Должен быть какой-то способ. Для начала займемся вот этим. – Она показала на оторванную ниточку.

С прибором делать было пока нечего, поэтому Джон закрыл его.

– Я отправлю нить в лабораторию. Пусть ее хорошенько изучат, – сказала Грейс.

За неделю Харборих звонил три раза, но Джон попросил секретаршу говорить, что он в университете. В субботу, когда он собирался ехать на работу, позвонила Грейс.

– Харборих тут, – сообщила она. – Давай встретимся сейчас на старой фабрике. У меня есть новости.

По дороге Джон думал о Харборихе. Нельзя избегать его вечно. В конце концов он что-нибудь заподозрит, если уже не заподозрил.

Грейс уже ждала его у ворот и сразу вручила Джону стопку бумаг.

– Результаты анализов, – пояснила она. – Очень крутая вещь, оказывается.

– Лаборанты ни о чем не спрашивали? – забеспокоился Джон. – Откуда мы ее взяли?

Грейс пожала плечами.

– Какое им дело? Представляешь, снаружи нити – оболочка из диэлектрика, а внутри – стекло.

– А нам-то что? – спросил Джон. В его мире оптоволокном никого не удивишь. Здесь, правда, в электронике в основном использовалась медь.

– Кто знает, – сказала Грейс. – Но не это круто. Ну, это тоже, конечно, но есть кое-что похлеще. Потуши свет.

Джон отключил люминесцентные лампы вверху, а Грейс тем временем опустила жалюзи. Затем она приложила к нити проводок, другой конец которого был прикреплен к девятивольтной батарейке.

Нить засветилась призрачно-голубым светом.

– Здорово, но что это дает?

Хлопнула дверь, и в цех влетел Генри.

– Что я пропустил? – запыхавшись, спросил он.

– Результаты анализов, светящуюся нить, – сказала Грейс. – Но я еще не сказала, в чем суть.

– Ну, не тяни! – потребовал Генри.

– Мы сможем разобраться в схеме соединений!

– Я понял, – сказал Джон. – Мы прикладываем напряжение к одной нити за другой, смотрим, к чему они подсоединены, и измеряем параметры.

– Вот именно! – просияла Грейс. – А потом нам останется проанализировать, какие преобразования соответствуют этим параметрам и – дело в шляпе! Мы будем детально знать весь принцип работы.

– Легче сказать, чем сделать, – заметил Джон.

– Так обычно и бывает, – кивнула Грейс. – Ну что, начнем?

Работа шла медленно и с большим трудом. Разметив увеличенные фотографии эллипсоидов, они методично изучали нить за нитью, прикладывая к ним напряжение, измеряя сопротивление и отмечая места контактов. Выяснилось, что некоторые из нитей образовывали цепи с параллельным или последовательным соединением – тут все было просто. Другие же составляли замысловатые системы, напоминавшие Джону трехмерные сети человеческих нейронов.

За выходные удалось каталогизировать тысячу нитей, всего же их, как предполагал Джон, было около ста тысяч. Постепенно дело пошло быстрее. Джон опасался, что они не смогут добраться до центра, но Грейс наловчилась раздвигать нити пинцетом.

– Провозимся, я чувствую, долго, – посетовала она, вытирая пот со лба.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Джон. – Другого выхода нет.

– Это верно.

– Возиться с прибором можно только одному, – произнес Генри. – Вдвоем не подлезешь.

Генри занимался составлением схемы, фотографировал и размечал снимки.

– Одной схемы мало. Рано или поздно придется переходить к модели, – сказал Джон.

– Тут я даже не знаю, как подступиться, – проворчал Генри. – Одно дело – начертить…

– Можно использовать кое-какие допущения. Что все нити имеют одинаковые свойства, что они потребляют электрический ток и обладают ёмкостью и сопротивлением.

– А вдруг у них есть еще и полупроводниковые свойства? – спросил Генри.

– Давайте узнаем! – встрепенулась Грейс. Следующий час она провела за телефоном, заказывая в какой-то канадской фирме, работающей по воскресеньям, осциллографы, транзисторы, диоды и полупроводники с различными легирующими добавками. Джон удивленно вскинул брови, когда Грейс дала счет компании.

– Сколько это все стоит?

– Какая разница? Что толку в богатстве, если существуют миллионы вселенных?

Генри хмыкнул.

– А сколько существует «Джоконд»? – спросил он. – Сколько алмазных рудников в Южной Африке, которые открыты в других мирах, но не здесь? В скольких мирах не знают о пинболе?

– Материальные блага не обладают ценностью, – повторила Грейс. – Потому что материя бесконечна. Единственное благо – это личное счастье.

– Необычная философия для президента корпорации, – заметил Джон.

– Ты все изменил, Джон, – сказала она. – Снова.

Выходные закончились. Оба дня Джон объезжал пинбольную фабрику стороной. Внезапно он потерял к ней всякий интерес. А чем дольше он не увидит Харбориха с Висгратом, тем лучше.

Однако, когда Джон подъехал к дому, его ждало разочарование: перед подъездом стоял темный джип, а на лестничные перила у входа опирался Харборих с сигарой в зубах.

– Добрый вечер, Джон. Нужно поговорить.