Текст книги "Святые Спасения"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)

МЕЖЗВЕЗДНОЕ ПРОСТРАНСТВО
Год 2 ПП (После Прибытия)

Огромной производственной станции потребовалось семь месяцев для создания хабитата Сисакет – полого цилиндра длиной тридцать пять километров, диаметром восемь, насаженного на «солнечный» шпиндель. Свечение вращающегося вала соответствовало спектру звезды класса G. Свет его озарял внутренние лепные холмы и извилистые лощины, делавшие идеальным сельский пейзаж Центральной Европы. Ручейки, бегущие по всей длине цилиндра, медленно утолщались, петляя между разнообразными озерами, подпитываемые идущими дважды в неделю ночными дождями. Зародившись, молодая биосфера плодотворно развивалась, озеленяя песчаную почву и даруя атмосфере тепло и влажность поздней весны.

Выйдя из портала всего в паре километров от торца цилиндра, Деллиан вдохнул полной грудью:

– Температура такой и должна быть?

– Да. – Ирелла усмехнулась. – Тебя просто избаловала жизнь в тропическом климате.

Он поежился и демонстративно застегнул куртку, обозревая открывшийся перед ним вид. Они находились невдалеке от вершины невысокого, заросшего травой холма, увенчанного группкой уютных домов. Новизна биосферы хабитата потрясала. Здесь не было ни одного растения выше метра, словно кто–то озаботился стрижкой ландшафта. Глаза различали множество оттенков зеленого. Молодые побеги протолесов на склонах стекали темно–зелеными волнами к изумрудным лугам долин. А в двух километрах от них голым утесом на краю вселенной поднимался торец цилиндра.

Они прошли по тропе к дому Александре – врезанному в холм зданию с покатой черепичной крышей и стенами, большую часть которых занимали крупные окна, кое–где разделенные дощатыми секциями. По фасаду тянулся длинный балкон, с которого открывался вид прямо на торец.

– Мило? – осторожно спросил Деллиан.

Ирелла пожала плечами.

У дома собралось много людей, большинство из которых Деллиан знал. Все бинары, выросшие в поместье Иммерль на Джулоссе, или по крайней мере те, кто пережил роковой удар по Ваяну два года назад; к тому, скольких они потеряли, еще требовалось привыкнуть. К ним присоединились и омни, бывшие на попавшем в устроенную оликсами засаду «Калибаре».

Александре они нашли на террасе, с бокалом игристого розового в руке. Деллиан не припоминал, чтобы ему доводилось раньше видеть оне выпивающим, и он даже не знал, как реагировать. Неодобрение показалось бы неуважительным, а этого он никогда бы не допустил. Очевидная молодость Александре тоже смущала. После воссоздания тела оне выглядело просто подростком. В сущности, Деллиана терзало смутное подозрение, что теперь из них двоих именно он выглядит старше.

Но если Александре и беспокоила эта смена возраста, оне никак этого не показывало. Наставник сердечно обняло их обоих:

– Спасибо, что пришли. Гости придают мне уверенности.

– Счастливого новоселья, – сказала Ирелла.

– О святые, новоселья! – Оне ошеломленно покачало головой. – Я и помыслить не могло о новоселье. Оно кажется таким окончательным. Мол, вот и всё. Ты никуда уже отсюда не сдвинешься. Это вершина твоей жизни.

– Чепуха, – ответил Деллиан. – Это начало твоей новой жизни. Потому мы и празднуем.

– Спасибо, но меня вполне устраивала и старая жизнь.

– Как и всех на Земле до появления оликсов.

– Ох! И кто же теперь учитель?

– Я не имел в виду…

Но Александре захихикало, поэтому Деллиан слабо ухмыльнулся и воспользовался инфопочкой для вызова дистанционки, нагруженной спиртным.

– Как ты справляешься? – спросила Ирелла. – В смысле физически?

– Если честно, я не уверено, – призналось Александре. – Большая часть этого нового тела была выращена в биоинициаторе, отчего возникает ощущение… ну, не знаю… Синдром самозванца?

– Но твой мозг по–прежнему стопроцентный оригинал, – настаивала она.

– Знаю. Одна из больших оригинальных человеческих фантазий, верно? Возможность начать жизнь сначала. Но здесь должно оставаться много стареющих клеток. – Оне постучало себя по голове. – Полагаю, мудрость и осторожность берут в конце концов верх над импульсивностью. Я знаю, что могу бегать по горам, но, несмотря на позывы играющих гормонов, я просто не очень этого хочу.

– Это психология, а не физиология. Мы все еще в состоянии шока и депрессии: вы – после того как оликсы перехватили «Калибар» и превратили вас всех в коконы, а мы – после того как попали в засаду у Ваяна, думая, что сами устроили засаду. Не могу представить провала более унизительного.

– О, дорогая моя, нет, – запротестовало оне. – Это так далеко от нас. У нас есть эти великолепные новые хабитаты, чтобы жить в безопасности, и все мы, спасенные из «Калибара», получили новые тела. Что может быть лучше для морального духа?

– Это лишь кратковременное чувство, – сказала Ирелла. – На самом деле основа всей нашей миссии подорвана. Оликсы знали все наши планы и одурачили нас по полной. Они знали о наших хабитатах исхода и определили пределы нашей экспансии в галактике. Они знали, что и где искать. Они нашли нас. Поверить не могу, сколько сил они должны были отдать преследованию. Это же почти невозможно в такой обширной галактике, и все же они это сделали. Они – урок нашей самонадеянности. Святые, мы для приманки создали целую фальшивую цивилизацию на Ваяне. Она выглядела настолько реальной, что убедила даже неан. И все–таки все было бессмысленно. Мы потратили годы – чтобы получить в итоге страшную порку. Если бы не вмешательство Энсли, мы бы лежали в коконах рядом с вами. Большей неудачи и быть не может.

Деллиан рассмеялся.

– Что? – спросила Ирелла.

– Всегда удивлялся, почему нас так редко приглашают на вечеринки.

– А не удивлялся, почему она тебя терпит? – поддразнило его Александре. – Потому что я лично понятия не имею.

Дистанционка подкатила к ним, и Ирелла взяла бокал с вином.

– Выпьем за завтрашний день – за то, чтобы прожить его достойно.

Они выпили.

– Двойной праздник, – сказало Александре. – Сегодня последний из «Калибара» покинул госпиталь.

– Двести семьдесят три тысячи восемьсот пятьдесят три человека успешно извлечены из коконов, – сказала Ирелла. – И всего сто три жертвы.

– Они были очень старыми, – печально добавил Деллиан.

– Мне знакомо это чувство, – сказало Александре. – Это абсолютно сюрреалистический опыт. Я обрел молодое тело, а когда очнулся, вы все были рядом. Все, кто вырос в поместье Иммерль, – десятки лет спустя после того, как я попрощался с вами. Какова вероятность подобного?

Деллиан застонал.

– Ну зачем ты спросило?

– Не вижу ничего сверхъестественного, – сказала Ирелла. – Сенсорная станция оликсов находилась всего в двадцати световых годах от Ваяна. Она покрывала «пузырь» пространства диаметром в пятьсот световых лет. Так что на самом деле удивительно, что «Калибар» оказался единственным захваченным кораблем поколений. По меньшей мере несколько других, покинувших Джулосс, должны были находиться в доступной им зоне. Но я рада, что это оказались вы.

– Откуда ты знаешь, где их сенсорная станция? – спросило Александре.

– Энсли сказал. Он извлек координаты из единого сознания корабля оликсов, когда определял местонахождение врат.

– У меня все еще не укладывается это в голове. Энсли Зангари, инопланетный боевой корабль.

– В основном все же человеческий боевой корабль. И огромный бонус для нас.

– Неужели?

– Мы уже начали ретроинжиниринг некоторых его оружейных технологий.

– Ну, пытаемся начать. Некоторые из этих загадочных технологий Создателей выходят за пределы всего, что мы знаем – или хотя бы понимаем.

– Их раса называлась Като, – суховато поправила Ирелла. – И дело не только в их технологиях; ангелы и неаны тоже были частью Фабрики.

– Предположительно. Я имею в виду – есть ли у тебя какие–то доказательства?

– Насчет инопланетных рас – нет, если не считать того факта, что Энсли все–таки должен был быть где–то создан. И он определенно на нашей стороне. Слава Святым. – Ее рука легла на плечо Деллиана. – Он спас и Дела.

– Меня спасла ты, – сказал Деллиан и поцеловал ее руку.

– Вы двое. – Голос Александре стал хриплым. – Вы же доведете меня до слез. Вот проклятие молодого тела! Оно слишком эмоционально.

Ирелла усмехнулась:

– Опять–таки: психология, а не физиология. Не вини тело в эмоциях. Они твои.

Александре обняло их обоих:

– Да благословят вас Святые. Никто из вас не изменился. Как странно; теперь вы стали моей опорой.

– Это может пойти по кругу, если мы примемся использовать биологические инициаторы для восстановления тел, – хмыкнула Ирелла.

– Ты имеешь в виду бессмертие?

– Ага, – кивнул Деллиан. – Почему никто на Джулоссе этого не делал?

– На Джулоссе это делала куча народу, – ответило оне. – Некоторые из прибывших на корабле поколений основателей и через пятьсот лет были еще живы – и готовы к новому полету. Однако с учетом того, что наша средняя продолжительность жизни составляет около двухсот пятидесяти лет, многие граждане решили, что для них это слишком. Не знаю, было ли это решающим фактором, но большинство омолодившихся принадлежали к первым годам исхода. Подозреваю, это кое–что говорит об обществах, которые мы строим в новых мирах. Они определенно не вдохновляют людей жить еще дольше.

– Я и не знала, что омоложение – дело обычное, – сказала Ирелла.

– Раньше было обычным. Помните, вы жили в конце периода нашего пребывания на Джулоссе; к тому времени, как вы родились, большая часть населения уже разлетелась. Вам не довелось увидеть нашу цивилизацию в самом расцвете.

– А ты уже омолаживалось прежде? – спросил Деллиан.

– Нет. Я много думало об этом, но быть родителем для всех вас приносило мне такое удовольствие, которое, я знало, больше не повторится. К тому времени мне было уже почти двести лет. Так что я решило отправиться в путь, чтобы увидеть начало новой планеты, думая, что она будет хорошим местом для моих последних дней. Это вселило бы в меня оптимизм.

– Узнаю тебя! – радостно воскликнула Ирелла.

Деллиан вскинул взгляд. Что–то привлекло его внимание, но он не понял, что именно.

– Ага, начинается, – сказало Александре.

Свет оси над ними потускнел, переходя в розовато–золотистые сумерки. Из лощин поползли тени, обволакивая ландшафт цилиндра. Замерцали огни вдоль дорожек, засияли окна домов. Деллиан отхлебнул пива и покосился на торец, который…

– Великие Святые, – недоверчиво пробормотал он.

Поверхность торцевого конца менялась, ее темный цвет таял. Не прошло и минуты, как конструкция сделалась совершенно прозрачной. Теперь Деллиан смотрел на звездное поле, каждая яркая точка на котором горела ровным светом, а не искрила судорожно, к чему он привык из–за атмосферных искажений планеты.

– Так много звезд, – благоговейно вздохнула Ирелла. – И они такие красивые.

– Вот почему я выбрало дом поближе к торцу, – сказало Александре. – Есть что–то такое в том, чтобы видеть эти ночные звезды, что–то во всех отношениях успокаивающее – меня, во всяком случае.

Изучая панораму, Деллиан с трудом выдавил улыбку. Его вид звезд совершенно не успокаивал. А их головокружительное вращение лишь усиливало осознание того, что ты стоишь внутри искусственно созданного хабитата с относительно тонкими стенками. Это подчеркивало, насколько жалкими, крохотными и уязвимыми они были.

Он закрыл глаза, спасаясь от этого дезориентирующего вида, и вновь увидел, как взрывается маленький корабль Святых, окутанный слепящей ядерной плазмосферой. Пылающие обломки закувыркались на фоне огромных конструкций, вращающихся вокруг чужой звезды. Потеря «Еретика–мстителя» оглушила душу, точно электрическим током.

Он пошатнулся, выплеснув на себя пиво, но рука Иреллы удержала его.

– Дел!

– Все нормально, – выдавил он. – Просто голова закружилась. – Он обвиняющим жестом указал на звезды за торцевым концом. – Я не ожидал этого.

– Ты не бывал в хабитатах? – удивленно спросило Александре.

– Нечасто. И не ночью.

– А где вы живете?

– На «Моргане», – ответила Ирелла.

– Понятно.

– Звучит неодобрительно, – заметил Деллиан. – Я офицер, находящийся на действительной военной службе. Мы должны быть готовы.

Александре положило руку на плечо Деллиана:

– Я знаю. И поверь, мы все благодарны вам за службу.

– Только много ли от нее толку. Мы одни, план исхода провален, Святые мертвы.

– Мой дорогой Деллиан, а ну–ка прекрати. Мы живы, «Морган» спас четверть миллиона человек, и скоро мы начнем настоящую борьбу.

– Да, извини.

Деллиан понурился, стыдясь не того, что сказал, а того, что вновь подпустил к себе уныние. После Удара он большую часть времени думал о том, что нейровирус оликсов все еще сидит в его мозгу – депрессией, коварно прокрадывающейся в мысли, искажающей видение мира. Раньше он на все смотрел с оптимизмом, зная, что Удар сработает, что он еще увидит анклав оликсов изнутри. Теперь он даже не понимал, почему так думал.

– Слушай, – чересчур поспешно заговорила Ирелла. – Через пару дней Кенельм собирается созвать заседание совета по Последнему Удару. Это основательное заявление об уверенности в себе, о том, как мы будем двигаться дальше. Что бы мы ни решили, это положит начало нашему возрождению.

– Клятые святые, так и есть, – согласился Деллиан, стараясь, чтобы голос его звучал поувереннее. Но…

Еще одна встреча, опять сидение за столом и разглагольствования о том, что бы они могли сделать. Люди поддерживают предложения, люди выступают против, между фракциями заключаются сделки. Он по–настоящему возненавидел эту часть жизни после засады у Ваяна. У него больше не было незыблемой цели – ничего, за что можно было бы ухватиться, чему можно было бы посвятить себя. Ничего, что отвлекло бы разум от случившегося. Осталось лишь беспокойство. Что не очень–то хорошо для взводного.

– Важный момент для всех, – кивнуло Александре.

– Меня тревожит, что люди захотят выбрать вариант неан и спрятаться, – сказала Ирелла.

– Многие так и сделают, – согласилось оне. – Во всяком случае, многие из моих компаньонов по «Калибару». Но не все. Гнев и страх создают непредсказуемую комбинацию. Жажда мести – не обязательно хороший мотиватор, но она определенно помогает вербовать колеблющихся.

– Возможно. Думаю, собрание будет больше символичным. Но ты же придешь, правда?

– Только попытайся меня остановить.

Ирелла дождалась, когда Дел заснет, потом посидела еще полчаса. Он плохо спал в эти дни – да и она, собственно, не лучше. Она знала, что его продолжают мучить кошмары о взрыве «Еретика–мстителя» – и вопрос о том, действительно ли он вылечился или нейровирус оликсов просто затаился в глубинах его разума, ожидая своего часа. Деллиан больше не доверял себе, и это подрывало его силы.

А она… Мрачное отчаяние возвращалось – то самое, что сломило ее в прошлом, чувство абсолютной бесполезности всех их жизней. Она так и не победила его полностью, но рядом с Делом ощущение тщетности хотя бы получалось держать в узде. А теперь, когда та, прежняя «версия» Дела исчезла, унесенная нейровирусом, тьма вновь угрожала поглотить ее.

На оптике замигала белая иконка, и Ирелла активировала ее.

– Клевая вечеринка? – спросил Энсли.

– Все путем.

– О, ты сечешь фишку!

– Когда ты в Риме[2]2
  Когда ты в Риме, веди себя как римлянин. Русский аналог – «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят».


[Закрыть]…

– Ох, дорогуша, Рим теперь так далеко – и дело не только в расстоянии.

– Мы восстановим его, когда вернемся на Землю.

– Правда? И Колизей? Восстановишь руины?

– Почему ты всегда такой упрямый? Новый Рим станет памятником прошлому. Это же очевидно.

– Новый, да? Умна не по годам!

– Неплохо бы. Ненавижу этот парадокс.

– Ох, только не начинай.

– И не заканчивала.

– Слушай, это просто поверхностная логика.

– Нет, если мы правы насчет того, что ты нашел в памяти единого сознания, что–то прислало оликсам тахионное сообщение из будущего, и на этом они построили свой безумный крестовый поход. Если мы победим, если мы уничтожим оликсов, то Бог у Конца Времен узнает об этом, потому что оликсы не доставят ему все эти вознесенные расы, как требовалось.

– …так что он не озаботится отправить им сообщение из этого своего будущего. Или пошлет другое, предупреждая о наших планах нападения. Да, врубаюсь.

– Мы не знали, реально ли послание. Мы всегда полагали, что это какая–то божественная чушь, вроде той, что гуляла по Земле.

– Ты что, становишься религиозной, а, Ирелла?

– Религия подразумевает веру. А я не верю в мифы. Но тахионное послание из будущего? Это заставляет сосредоточиться на том, что реально. Человеческая раса сейчас сократилась до трех крохотных хабитатов, дрейфующих в миниатюрной галактике, затерянной на просторах вселенной. Вселенной настолько огромной, что наш звериный мозг не может даже «врубиться», насколько она велика. И в лучшем случае я просто осознаю, что не «врубаюсь».

– Вы, ребята, и правда любители всего мрачного. И что? Размер вселенной – абстракция. Это не меняет угрозы, с которой мы столкнулись.

– Может, и нет, но размывает определенно. Ты понимаешь, насколько все незначительно. Так зачем бороться? В словах неан есть смысл; нам лучше ускользнуть во тьму, спрятаться и просто радоваться жизни, пока не настал конец.

– Черт побери, возьми себя в руки! Ты вроде как должна была проработать для нас варианты. Я ж полагаюсь на тебя.

– Знаю. Извини. Это просто стресс. Если мы не справимся идеально, то… Как ты там говоришь? Игра окончена.

– Ладно, если тебе будет легче, забудь о том, что у оликсов есть религиозная составляющая. Но нельзя отрицать того, что они фанатики, контролируемые каким–то адским отродьем, скрывающимся в будущем. Нет, не контролируемые. Одураченные. Послание дало им цель, которая сделала их слабыми.

– Слабыми? Как так?

– Им нужна причина, – ответил Энсли. – Внешний император, который сделает их такими, какие они есть. Послание на тахионном луче от будущего бога – это ведь запросто могли быть и мы. Знаешь, когда я был жив, по всему миру существовали секты и теории заговора, пророчащие, что придут добрые инопланетяне и спасут нас от самих себя.

– Думаешь, это неаны распространяли по Земле такую теорию?

– Нет. Дело не в этом. Нас не нужно спасать от самих себя; никогда не было нужно. Среди нас всегда бродили проповедники катастроф, наживающиеся на создаваемом ими страхе – либо продавая что–то, либо держа людей в узде. Но если посмотреть на прогресс нашего вида: от тупиц, гоняющихся за антилопами по саванне, до общества, заселившего далекие звезды, – черт, будь у меня глаза, я бы рыдал от гордости. Конечно, в какое бы время ты ни родился, этот прогресс никогда не шел достаточно быстро, и хрен знает, сколько личных неправедных поступков так и не были искуплены. Но в целом нам стыдиться нечего. Так что мне плевать, кто и откуда отправил это послание оликсам, потому что ни один ублюдок не имеет права вмешиваться в нашу эволюцию. Так что вера моя проста: оликсов надо остановить. Любыми средствами.

– Да. – Ирелла посмотрела на лежащего рядом Дела. Даже когда спит, он выглядит встревоженным. – Я тоже убеждена в этом.

– Так как же продвигается великая стратегия?

– Как всегда. Проблема в этой проклятой сенсорной станции; она портит все сценарии атаки. Мы всегда думали, что червоточины, принесенные кораблями–ковчегами оликсов, ведут прямиком к вратам анклава. Таким образом, мы могли бы добраться туда за один короткий перелет.

– Ну, этому случиться не суждено. Единственное место, с которым соединяется червоточина ковчега, – это сенсорная станция. Я извлек сей неприятный факт прямиком из единого сознания. Не то чтобы мы не вычислили этого раньше, с учетом того, сколько у нас было времени. По галактике разбросаны тысячи таких сенсорных станций, так что они являются узлами переходов. Совсем как перевалочные пункты римлян. Как только станция засекает появление разумного вида, она сообщает об этом анклаву, и анклав отправляет корабль–ковчег. А когда тот добирается до сенсорной станции, та прокладывает червоточину к месту обитания новой расы.

– Да, но это означает, что мы должны попасть на сенсорную станцию, которая охраняет прямой путь к анклаву. Подчеркиваю – охраняет. Что означает стремительное, ошарашивающее вторжение. Проделать всё нужно идеально, или они эту червоточину просто отключат.

– Угу. Ну, зато плюсом является то, что мы знаем, что сенсорная станция расположена в тридцати семи световых годах от нашего нынешнего местоположения.

– И теперь им известно, что мы расправились с кораблями, которые направлялись к нашей приманке-Ваяну. Червоточина схлопнулась, едва вы уничтожили их корабль Гостеприимства. Это не могло их не взбудоражить.

– Ясен хрен, Шерлок.

– Слушай, я пообщалась с физиками Вим. У нас не получится ретропреобразовать все наше оружие. Оптимисты утверждают, что мы могли бы за пару лет расколоть атомно–молекулярную теорию, но лишь Святым ведомо, как обращаться со сверхплотной материей, не говоря уже о том, чтобы создать ее для себя.

– Так как же вы хотите поступить?

Ирелла тяжко вздохнула:

– Мы сделаем ставку на неожиданность.

– Очевидно.

– Наверное. И рискованно.

– Ну, крошка, нам терять нечего.

– Так что и бояться нам нечего. Я помню этот афоризм.

– Э–э–э, я считал, что это, скорее, неологизм, но продолжай.

– Кенельм не любит рисковать. Работа капитана – защищать нас всех, и особенно выживших с «Калибара». И я даже согласна в этом с оне. Отчего возникает очередная трудная задача.

– Это так же погано, как убеждать совет принять проект хабитатов исхода и пожертвовать Землей! Знаешь, я могу просто перехватить управление вашими сетями. Вывести из уравнения Кенельм. Это сделало бы жизнь много проще.

– Ни в коем случае! Мы направляем, но не принуждаем. – Ирелла поежилась. – Поначалу.

– Вот это я понимаю.

Входя в рубку «Моргана», Деллиан отпустил руку Иреллы. Отпустил, зная, что позже она ему это припомнит. Взрослые люди, состоящие в долгосрочных отношениях, проявляя привязанность, едва ли совершали какое–то правонарушение; он просто не думал, что это уместно на таком официальном мероприятии, как заседание расширенного капитанского совета. Ирелла ничего не сказала, когда Дел надел полную парадную форму, но он знал, что она по этому поводу думает. Заведенный порядок был очень важен для него – особенно сейчас, обеспечивая стабильность, позволяющую ему функционировать на уровне, приближенном к его прежнему «я». Если люди и догадывались, что это не так, они вежливо молчали об этом.

Количество мест за круглым столом увеличили до тридцати, специально для представителей «Калибара». Деллиан коротко улыбнулся Александре, сидящему почти напротив него.

Вошло Кенельм. Отчего–то аккуратная серо–голубая униформа миссии Удара смотрелась на оне много лучше, чем на любом из присутствующих здесь взводных. Капитана сопровождало Вим; сивая щетина сильно портила осунувшееся лицо оне, подчеркивая каждый из ста восьмидесяти трех прожитых Вим годов.

Когда они уселись, на стене–экране появился Энсли: изображение корабля, загадочным сторожевым псом дрейфующего в настоящее время на окраинах их маленького межзвездного скопления хабитатов.

– Спасибо всем, что пришли, – официально произнесло Кенельм. – Нам предстоит изучить несколько презентаций наших научно–производственных тактических групп, которые, надеюсь, несколько прояснят, как мы будем действовать дальше.

Деллиан не осмеливался взглянуть на Иреллу; он знал, что разрабатывала ее группа. Людям это не понравится. После Удара и его негативных последствий все стремились перестраховаться. Отчасти ему даже хотелось согласиться с большинством, но он знал, что то, прошлое его «я» отнеслось бы к такому с презрением.

Два из пяти проектов предлагали сохранить межзвездную изоляцию хабитатов.

– Мы знаем, что в звездных системах галактики господствуют сейчас оликсы, – заявило Лонев, одно из спасенных с «Калибара». – Но пропасть между звездами намного больше и предлагает нам истинное убежище. Я понимаю, что многие в нашей ситуации испытывают чувство потери, растождествления, но мы не должны бояться преуспеть здесь. Мы будем расти, совершенствовать наши технологии – благодаря принципам, которым учимся у Энсли, – и увидим, что желание придерживаться традиционной парадигмы планетарного существования ошибочно. Здесь мы будем свободны – свободны так, как нам и не приходило в голову, с тех пор как мы покинули Землю. И в конечном счете мы сможем подняться до высот, которые позволят нам бросить прямой вызов оликсам.

Вим хотело почти того же, но предложило отделить первоначальную миссию «Моргана» – Удар – от населения хабитата.

– Это решит проблему разных целей, – сказало оне. – Многие из экипажа и взводов «Моргана» по горло сыты Ударом, а очень многие из «Калибара» хотят приступить к новому Удару. Принуждать обе стороны жить здесь вместе недопустимо, если не сказать безнравственно. Мы уже прошли через подобное разделение и знаем, что ране нельзя позволить загноиться.

– А если Удар вновь не удастся? – спросило Лонев. – Тогда оликсы проведают о нашем местонахождении. Своими действиями вы обречете нас.

– Тогда уходите через портал, едва миссия Удара отправится на дело. – Тон Иреллы граничил с презрительным. – А потом еще через портал, и еще, пока не почувствуете себя в безопасности.

Следующее предложение внесла Элличи:

– Следующее проведенное здесь десятилетие мы посвятим постройке самых мощных кораблей, которые только сможем изобрести, и вооружим их ядерным оружием, разрабатываемым командой Вим под руководством Энсли. Это даст нашему обществу время обосноваться. Когда мы будем готовы, люди смогут сделать осознанный выбор – кому оставаться, кому уходить. Сейчас расстояние, которое нам предстоит преодолеть, кажется пугающим. – Она оглянулась на изображение Энсли. – Ты уверен, что правильно определил местоположение анклава?

– О да, – ответил тот. – Выдрал его прямиком из единого сознания корабля Гостеприимства, как вырывали гнилой зуб в старые добрые времена. Анклав в сорока тысячах световых лет отсюда, то есть сразу за галактическим ядром.

– Хорошо. Но на самом деле это не такая уж большая проблема, особенно при релятивистском полете. И мы можем оснастить наши корабли Удара двигателями, которые разрабатывались для проекта «Актеон», – они доставят нас туда за двадцать лет по корабельному времени. Люди способны с этим справиться. Энсли может пойти с нами – ты ведь именно этого хочешь, верно?

– Я существую для того, чтобы истреблять оликсов, – откликнулся Энсли.

«Ответ политика», – подумал Деллиан.

Затем настала очередь Иреллы.

– Нам нужно создать еще одну приманку и использовать ее, чтобы вторгнуться прямиком в анклав – через их собственную червоточину, – сухо заявила она.

Все сидящие за столом неодобрительно покачали головами, застонали от разочарования или просто сказали «нет».

– Зачем ты вообще это предлагаешь? – спросила Тиллиана. – Оликсы знают, что мы создаем приманки. Мы только подставимся.

Деллиан чуть не поморщился – такая жалостливая улыбка появилась на губах Иреллы.

– Мы создадим новую приманку именно потому, что они знают, что мы знаем, что они знают о человеческих приманках. Так что, с их точки зрения, очевидно, что мы, немногие выжившие с «Моргана» и «Калибара», никогда не сотворим еще одну, потому что заняты предложением Элличи: прячемся здесь, собирая новую армаду Удара, чтобы проделать долгий путь до анклава.

– Рискованно, – заметила Элличи. – Ты пытаешься обвести их, обводя нас.

– Чтобы увеличить шансы в нашу пользу, мы сделаем всё по–настоящему.

– В смысле – «по–настоящему»? – с некоторой тревогой спросило Кенельм.

– Создадим человеческую цивилизацию.

– Ты не можешь, – возмутилось Вим. – Это же…

– Что? – вызывающе вскинулась Ирелла. – Опасно? Неэтично? Это война за наше существование. Тут не может быть никаких ограничений. Мы переступим любую черту. Оликсы держат всю нашу расу в заточении. Мы в безвыходном положении. И если не достигнем абсолютного совершенства, то, считайте, наш вид доживает последние дни.

– Какого рода человеческую цивилизацию ты хочешь сделать приманкой? – спросило Александре.

– Оликсы знают о нашем плане Удара, так что им известно, что мы наметили на случай обнаружения местоположения анклава: встречу у ближайшей нейтронной звезды. Такой образ действий имел смысл в то время, когда Эмилья и Энсли разрабатывали план исхода. Нейтронные звезды очень индивидуальны, настолько, что люди нанесли их на карты еще в допортальную эпоху Земли. Таким образом, любой корабль или заселенный мир, получивший Сигнал, несущий звездные координаты анклава, отправится к ближайшей из них. Все прибывшие корабли объединятся, составляя боевую армаду.

– Если мы не будем слишком заняты спорами друг с другом, – пробормотал Деллиан.

– Ну, придумай план получше, – фыркнул Энсли. – Ты понятия не имеешь, каково это было тогда.

– Это не то, что я…

– Давайте не отвлекаться, пожалуйста, – одернуло их Кенельм.

Вся сила воли Деллиана ушла на то, чтобы не запыхтеть от раздражения, но он все же сумел сохранить хладнокровие, задумавшись, как всегда, зачем его вообще зовут на такие собрания.

Чтобы совет мог рассмотреть весь спектр демократических взглядов.

М-да, как выразился бы Энсли, чушь собачья.

– Во–первых, – сказала Ирелла, – если оликсы увидят, что мы разместились у нейтронной звезды, они сразу поймут, в чем тут причина – что теперь мы знаем, где их анклав. И неважно, как мы это выяснили – вытянули из единого сознания, или нам рассказали неаны. Возможных источников масса. Но они также будут знать, что цивилизация нейтронной звезды займется созданием армады, достаточно мощной, чтобы вторгнуться в анклав, а это значит, что выбора у них не останется. Им придется прийти. Корабли Гостеприимства, которые они запустят в обычное пространство, понесут червоточины для доставки их флота непосредственно от сенсорной станции. Что и дает нам наш шанс.

– Ни одна человеческая цивилизация не стала бы передавать радиосигналы, – сказало Кенельм. – Это уже глубоко укоренилось в нашем сознании. Азбука выживания. И человеческое сообщество у нейтронной звезды, конечно, не поступило бы так.

– Значит, наша цивилизация–приманка сделает что–то другое, – отмахнулась Ирелла. – Изменит состав нейтронной звезды, сбрасывая в нее страпельки[3]3
  Страпелька, или странглет («странная капелька»), – гипотетические микросгустки, состоящие только из странных кварков и имеющие массы, сравнимые с массой нуклонов.


[Закрыть], или сгенерирует гиперчастотные гравитационные волны. Мы произведем экзотическую материю с аномальными признаками. Неважно, как сенсорная станция оликсов заметит их. Важно, что заметит.

– И тогда что?

Ирелла театральным жестом указала на изображение Энсли.

– Я буду там, чтобы поприветствовать их, – сказал Энсли. – Оснащенный, как и вы, кое–каким новым крутым оружием. На этот раз нам не придется беспокоиться о том, чтобы сдерживаться, защищая окукленных людей, так что мы сможем врезать им по полной. Захватить терминал червоточины и долететь по ней до сенсорной станции. А оттуда всего один длинный шаг до анклава.