Текст книги "Святые Спасения"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

– Я скорблю, видя, как ты околдован обманом.

– Они приближаются, – предупредил Алик.

Корабли Избавления разогнались до пятнадцати g, стремительно сокращая расстояние между собой и «Еретиком–мстителем».

– Моя очередь, – радостно заявила Кандара.

«Еретик–мститель» выпустил из бункеров группу каллумин. Они действовали по тому же принципу, что и каллумиты: корпус на девяносто процентов состоял из портала, но не имел пространственной привязки к порталу внутри звездной короны, а отсутствие плазменного двигателя лишало «мины» способности маневрировать на сверхскоростях. Зато они были оснащены небольшим сегментом активных молекул, выступающим из портального фюзеляжа. Это обеспечивало достаточный толчок, чтобы направить снаряды навстречу кораблям Избавления.

У Кандары было слишком мало времени, чтобы каллумины успели рассыпаться по большому пространству. Они поразили только семь преследователей. Дыры в пространстве за миллисекунды пронзили корабли Избавления насквозь. Семь яростных взрывов полыхнули за «Еретиком–мстителем».

Кандара победоносно вскинула кулак.

– Упс, – усмехнулся Юрий. – Я думал, вы убрали из этой звездной системы весь мусор.

– Вы этим ничего не добьетесь, – сказало «Спасение жизни».

Еще ряд кораблей Избавления перестали сопровождать «Спасение жизни» и погнались за «Еретиком–мстителем».

Алик, как и остальные четверо, включил молекулярный блок привода своего передатчика Сигнала. Никем не обнаруженные, темные сферы улетали все дальше от корабля–ковчега, ориентируясь на громадные радиотелескопы, вращающиеся далеко за пределами кольца.

Из бункеров продолжали сыпаться каллумины. Но на этот раз они пересеклись только с одним кораблем Избавления.

– Черт. Простите, – буркнула Кандара. – Промазала.

– Идите к нам, – призывало «Спасение жизни». – Мы понимаем вашу панику и замешательство. Позвольте нам принять вас в нашем доме.

– Дави, Юрий, – прорычал Каллум.

– Мы никогда не сдадимся, – заявил Юрий. – Знайте: мы отомстим. Пускай не сегодня, но расплата настигнет вас до тепловой смерти вселенной. Жизнь на каждой планете объединится, чтобы помешать злу, которое вы несете. Ваш бог сдохнет среди боли и страдания, когда увидит, как вы корчитесь в пламени.

– Неплохо, – признала Кандара. – Чуток ветхозаветно, но…

Юрий ухмыльнулся и пожал плечами.

Девять кораблей Избавления всё еще преследовали «Еретика–мстителя». Один из них выпустил энергетический луч, уменьшив его колоссальную потенциальную мощность: чтобы повредить, ослабить, а не уничтожить.

Тогда Джессика открыла магнитную ловушку, удерживавшую полкило антиматерии. «Еретик–мститель» исчез в яростной вспышке, излучение ударило по трем кораблям Избавления, и те взорвались – синхронно, один за другим. Еще два беспомощно закувыркались в пространстве. Мертвые.

Жуткая плазмосфера разбухла, на миг сравнявшись яркостью с галактическим ядром. Потом начала затухать.

Алик молча смотрел, как вспышка рассеивается, пораженный и смущенный дикой силой взрыва. И все же это было ничто по сравнению с мощью кораблей оликсов.

– Миленькие погребальные костры, – пробормотала Кандара. – Лучшего и я бы не пожелала.

– Джессика? – окликнул неану Юрий.

– Я переключила запутывание клеточного узла на чисто пассивное. Мы по–прежнему сможем воспринимать мысли единого сознания, но это всё. Загружать потихоньку свои запросы в нейрострату уже не получится.

Алик потянулся к постоянному фоновому потоку мыслей единого сознания и обнаружил, что мысли эти приглушены; Это не вызвало у него особого недовольства; многочисленные чужие размышления и воспоминания, вплетающиеся в его собственный мозг, всегда выводили его из себя. Теперь он чувствовал только, как «Спасение жизни» сканирует остывающее ионное облако, бывшее только что «Еретиком–мстителем», чувствовал недоумение ковчега, его озадаченность тем, что они так долго скрывались от него, чувствовал, как «Спасение» исследует собственные мыслительные процедуры. Почувствовал он и вспышку раздражения, с которой корабль избавился от внедренного Джессикой нейровируса, восстановив восприятие ангара в полном объеме.

– Мы чисты? – нервно спросил Каллум.

– Думаю, да, – ответила Джессика. – Я не чувствую подозрений в его мыслях. Конечно, он проанализирует нейровирус и наметит контрмеры, так что мы уже никогда не сможем воспользоваться вирусом снова.

– Неважно, – отмахнулся Юрий. – Как только мы включим передатчики Сигнала, наша миссия завершится.

– Ты имеешь в виду: завершится успехом, – вставила Кандара.

– Угу. Потом нам нужно будет просто не высовываться и ждать.

Алик позволил симуляции рубки растаять и сел. Пещера являла собой мрачный контраст с чистой элегантностью рубки; даже слишком маленькая каюта «Еретика–мстителя» была бы предпочтительнее. Много десятков лет он жил исключительно в городах – с тех пор, как прошел свой последний обязательный для служащего Бюро учебный курс выживания в парке Денали на Аляске – в районе, отчего–то совершенно невосприимчивом к антропогенному теплу, охватившему всю остальную Землю. Целая неделя дрожания в спальном мешке по ночам, готовка еды на термоблоке, который либо сжигал пищу, либо оставлял ее сырой, установка силков, куда ничего не попадалось, без душа, без какой–либо защиты от влаги, соседство с коллегами, прикидывающимися веселыми, отчего ему очень хотелось им хорошенько врезать, и толстый–толстый слой покрывающего всё снега… Снега, который, как он обнаружил, вовсе не был белым рождественским идеалом, который все так любят; он не превращал вылазки в беззаботные лыжные прогулки. Снег на полпути к вершине крутой горы был холодным. Он проникал сквозь одежду, затруднял ходьбу, скрывал предательские рытвины, на которых можно запросто вывихнуть, а то и сломать лодыжку. Снег схоронил все сухие ветки, которые можно было бы подбросить в костер. Снег был дерьмом. И вот он здесь, в пещере, – и застрял в ней, возможно, на годы; с замкнутым циклом переработки отходов и печати пищевых продуктов, о котором и думать не хочется. Но снега, по крайней мере, тут нет.

Он подошел к груде оборудования и включил пищевой принтер.

– Кто хочет позавтракать?

Они по очереди следили за передатчиками Сигнала, летящими к намеченным радиотелескопам. Цели выбирались так, чтобы тарелка была наведена на тот сектор космоса, в котором находится Сол. При правильном наведении сферы могли использовать тарелку для фокусировки своего вещания – хотя сомнительно, конечно, что Сигнал, пролетевший пятьдесят тысяч световых лет, сохранит мощность, которая позволила бы его обнаружить. Межзвездный газ и закон обратной квадратичной зависимости – серьезные ослабляющие факторы.

Вопрос, сумеет ли кто–нибудь когда–нибудь поймать Сигнал, стал главной темой их разговоров. Алик воспринимал монотонность этого порочного круга рассуждений о неизвестном как неизбежное зло. Он относился к происходящему как к засаде. Ты не знаешь ни ее исхода, ни когда придется действовать, так что просто упорно ждешь и терпишь вздор, который несет твой партнер. Вздор с лихвой обеспечивал Каллум, решивший, что их миссия теперь бессмысленна.

– Пятьдесят тысяч световых лет, – жаловался он. – Мы–то ожидали две, в худшем случае три тысячи. Мы же уже миновали чертово галактическое ядро. Мы даже не видим Солнца.

– Чем больше пройдет времени, тем могущественнее станут люди, – сказала Кандара. – Подумай, какого прогресса мы добились за последние пятьсот лет. И мы возьмем их числом. Хабитаты исхода будут расширяться экспоненциально.

– Если у них есть хоть капля здравого смысла, они двинутся в противоположном направлении. Я бы так и сделал.

– Отличная идея. – Юрий рассмеялся. – И откуда же они узнают, какое направление противоположное?

Каллум мрачно посмотрел на него.

– Мы сделали дело, – сказала Джессика. – Теперь нам нужно только ждать.

– Мы планировали ждать максимум год, – проныл Каллум.

– Это до того, как мы узнали, где на самом деле находится звездная система анклава, – напомнил ему Алик. – Теперь мы просто должны извлечь из ситуации максимум выгоды.

– Черт возьми, чувак, мы даже не можем выйти из этой пещеры.

– А что ты предлагаешь? – резко спросила Кандара. – Пойти сдаться оликсам?

– У нас все еще есть миссия, – заявил Юрий. – Не просто миссия – цель. Когда сюда придет человеческая армада, мы должны показать им, где находимся мы пятеро и где все коконы. На этом мы и сосредоточимся; только на этом. Все остальное – чушь.

– Аминь, – подытожил Алик, хоть и знал, что все это безнадежно.

«Сто тысяч лет! Гос–споди».

Через десять дней сферы передатчиков Сигнала приблизились к гигантским радиотелескопам. И как раз вовремя. «Спасению жизни» оставалось часов пятнадцать до ворот. Больше половины сенсорных блоков, которые люди установили на внешнем корпусе корабля–ковчега, были потеряны. После взрыва «Еретика–мстителя» единое сознание отправило тридцать квинт в бронескафандрах прочесать ангар в поисках любых признаков человеческих махинаций. Квинты обшаривали каждый корабль, невзирая на его состояние, – зрелище, напомнившее Алику, как в прежние времена отряды полицейского спецназа врывались в нарколаборатории. Все было подозрительно.

Достаточно скоро «Спасение жизни» доказало его правоту. После ухода поисковых партий Алик услышал приказы единого сознания, даже не концентрируясь на разрозненном бормотании в глубине головы. Требования были четкими и однозначными. Всем кораблям в ангаре было приказано покинуть ковчег. Каждому задали траекторию, и в каждом случае вела она прямиком в гигантскую солнечную корону.

Вся эта суета в ангаре разорвала половину паутины информационных нитей, которая так тщательно плелась много месяцев. Хорошо еще, что часть сети прокладывалась под потолком, так что у людей осталось еще достаточно сенсоров, чтобы наблюдать за приближением врат анклава.

Врата выглядели как призрачный шар в сотню километров в поперечнике, окруженный роем кораблей Решения, снующих вокруг него, как электроны вокруг ядра. Если бы не они, Алик никогда бы и не догадался о существовании сферы. Слепящий серебристый свет галактического ядра, отражающийся от фюзеляжей, мерцал и искажался, окунаясь в странные силы, определяющие границы врат пузыря пустоты, от которой исходило монохромное зарево, столь зыбкое и неуловимое, что Алик даже засомневался в его существовании. Но по ту сторону был анклав: область, или строение, или королевство, или какое–то иное пространство, в котором, по словам неан, время текло медленно.

«Гос–споди, чертовски надеюсь, что они не солгали насчет этого».

Существование анклава отзывалось в едином сознании «Спасения жизни» удовлетворением, которое росло по мере приближения к вратам.

– Самодовольный засранец, – пробормотал Алик, усевшись на каменный выступ, который уже считал «своим».

Рубка снова окутала его. Дисплеев с данными стало существенно меньше, консоли по большей части представляли собой пустые блестящие поверхности.

Однако проклятая голубая каемочка осталась.

Он быстро просмотрел скудную информацию. Телеметрия сферы–передатчика показывала, что она израсходовала больше восьмидесяти процентов активных молекулярных блоков, составлявших ее толстый корпус, потеряв больше половины первоначального размера.

Изображение, поступающее с сенсоров передатчика, показывало огромные додекаэдры, омытые великолепным серебряным светом ядра. Тарелки были составлены из стокилометровых шестиугольных сегментов. Алик предположил, что, когда их только–только изготовили, они были зеркально яркими, как и человеческие астроинженерные конструкции. Но века пребывания в космосе и интенсивное излучение звезды поистерли поверхность до тусклой белизны: лишь несколько полированных полосок осталось там, где копились тени.

Интересно, сколько они уже торчат здесь, прислушиваясь к радиосигналам?

– Пожалуй, худшей невезухи во всей вселенной и не представишь, – сказал он.

– В смысле? – не понял Каллум.

– Быть расой, эволюционировавшей на звезде неподалеку отсюда, в сердце крестового похода оликсов. Я хочу сказать, если живешь на планете где–то в районе Сол, у тебя есть по крайней мере хоть какой–то шанс. Тебя предупредят неаны, у тебя будет время построить несколько спасательных кораблей и разработать какие–нибудь безумные планы вроде нашего. Но здесь – здесь отклик мгновенен. Ты едва–едва поднял голову над парапетом, чтобы взглянуть на чудо вселенной, и – бац! – в следующее мгновение ты уже в коконе, на борту корабля–ковчега. У тебя нет ни шанса.

– Может, именно отсюда и пришли неаны, – сказал Юрий. – Они были на той же технологической стадии, что и оликсы, жили всего в паре световых лет и видели, что те делают. Они не воинственны, поэтому убежали – и поклялись предупредить любую расу, которую смогут найти.

Все посмотрели на Джессику, а та пожала плечами.

– Слушайте, серьезно. Я. Не. Знаю.

– Извини, – смущенно пробормотал Каллум.

Когда сфера передатчика приблизилась к радиотелескопу, Алик разглядел на гигантских полотнищах полированного металла изъяны. Огромные шестиугольные сегменты подверглись термической деформации, так что они уже не совсем плотно примыкали друг к другу. Некоторые приподнялись, другие немного съежились. Микрометеориты пробили в них небольшие сквозные дыры, над которыми потом поработал вакуум, оставив рваные края, – как будто металл гнил, как сырое дерево.

Алик подождал, пока бортовой ГенвТьюринг разместит передатчик в точке, удаленной от центра на тысячу триста километров. Теоретически оттуда любое электромагнитное излучение должно было отразиться в сектор пространства, где находится Сол, – с усилением уровня сигнала.

– Не знаю, как другие, – сказал он, – но этот радиотелескоп явно нуждается в серьезном ремонте.

– Тебе повезло, – откликнулся Каллум. – Мой нуждается в полном демонтаже и замене. В одной тарелке тут дыра размером с Лох–Несс.

– Это хорошо, – сказал Юрий.

– Как это? – удивился Алик.

– Это значит, что деятельность оликсов тут не кипит. Все их корабли сосредоточены в кольце и вокруг червоточин. Им потребуется время, чтобы перебросить сюда что–нибудь, когда мы включим передатчики.

– Мой почти на месте, – сообщила Кандара.

– Джессика?

– Пять минут. Сенсоры передатчика не обнаружили тут никаких кораблей.

– Гадские телескопы, – пробурчал Каллум. – Кто знает, что у них в середине. Кто–то же должен следить за приемниками.

– Отсутствие кораблей и состояние тарелок обнадеживают, – ответил Юрий. – Трансляция может сойти нам с рук.

– Девяносто минут, если повезет. Но поймать Сигнал поможет только чудо.

– Они будут следить, – сказала Кандара. – Будут–будут.

Через десять минут все вышли на позиции.

– «Спасение» взбесится, – радостно заявил Алик.

– Надеюсь, – кивнул Юрий. – Готовьтесь.

Когда начался обратный отсчет, Алик в последний раз проверил положение передатчика. И при счете «ноль» отправил Сигнал.

Центр каждого передатчика представлял собой плотный шар активных молекул, формирующих динамическую решетку, предназначенную для изоляции отдельных антипротонов. Решетка должна была отключаться при длинной последовательности, обеспечивая полноценную аннигиляцию материи/антиматерии, при этом высвобождаемая энергия запускала феноменально мощный электромагнитный импульс. Теоретически это должно было длиться девяносто минут.

Но запутанная связь Алика с передатчиком тут же оборвалась: чувствительная бортовая электроника мгновенно вышла из строя от энергетической бомбардировки.

– Ну вот, кое–что случилось, – сказал он. – Мой вырубился.

Остальные тоже признались, что потеряли прямой контакт со своими передатчиками.

– Мы в семи а. е. от ближайшего Сигнала, – сказала Джессика. – Через час узнаем, что случилось.

– Если у нас получилось, «Спасение жизни» узнает об этом гораздо раньше, – заметил Каллум. – У каждого корабля и станции в этой звездной системе имеется запутанная связь. Так что узнают они все, сразу.

Алик закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на чужих мыслях, шелестящих в его голове. И действительно, через минуту из бормотания единого сознания выделилось главное – удивление и тревога. Это сознания, управляющие радиотелескопами, делились своим восприятием.

Он сосредоточился на мыслях, касающихся того радиотелескопа, до которого добрался его передатчик. Крохотная мощная звезда висела над ним, сгорая в верхней части фиолетового спектра. Ниже тарелка помогала отражать и концентрировать Сигнал, превращая его в луч, тянущийся в направлении Сол.

– Черт, сработало. – Голос Алика невольно выдал его удивление.

Хоть что–то мы сделали правильно!

– Рада за тебя, – проворчала Кандара.

Исследуя мысли единого сознания, Алик увидел четыре передатчика Сигнала – четыре яркие фиолетовые искры, но вот пятый… Что–то пошло не так с процедурой аннигиляции. Все антипротоны вырвались из ограничивающей решетки одновременно, вызвав сильнейший взрыв, в основном в форме гамма – и рентгеновского излучения, – так что выброс энергии на миг сравнялся мощностью со звездой оликсов. Додекаэдр из тарелок уже разрушался, вогнутые поверхности с континент размером плавились и трескались. Он видел раскалывающие тарелки длинные трещины, поверхность которых, обращенная к взрыву антиматерии, уже закипала. Потом ближайшая к катастрофе точка обзора исчезла из мыслей единого сознания.

– Что случилось? – спросил Каллум.

– Ядро моего передатчика переусердствовало, – пробурчала Кандара.

– Да ладно, не стоит вешать нос, – сказала Джессика. – Четыре передатчика работают. Если активные молекулы сохранят сцепление, они продержатся еще почти полтора часа.

– Но без моего мы потеряли двадцать процентов мощности вещания.

– Ничего, осталось вполне достаточно, чтобы разозлить оликсов, – заявил довольный Каллум.

Алик улыбнулся, вслушиваясь в яростные мысли, бурлящие в едином сознании. Они были правы насчет того, что рядом с радиотелескопами нет никаких звездолетов. Восемнадцати кораблям Избавления и одиннадцати кораблям Решения было приказано отклониться от курса и перехватить генераторы сигнала. Но ближайшие находились больше чем в а. е. от цели. Даже при максимальном ускорении им потребуется пара часов, чтобы добраться до радиотелескопов, а к этому времени передатчики Сигнала исчерпают свой запас антипротонов.

Они продолжали читать мысли единого сознания, пока не погас последний передатчик. В общей сложности Сигнал транслировался девяносто одну минуту семнадцать секунд.

– Всё хорошо, – сказала Джессика. – Любой хабитат исхода с приличным набором сенсоров сможет принять его.

– Девяностоминутное окошко в пятидесяти тысячах лет? – с горечью произнес Каллум. – Ну конечно, дело верное. Давайте откроем шампанское и устроим вечеринку.

– Ой, расслабься, черт побери, – сказал ему Алик. – Ты же чувствуешь, как всполошились оликсы. Даже если люди не поймают Сигнал, это сделают другие расы. Половина галактики узнает, что здесь что–то есть. И любой, кто бежит от вторжения оликсов по совету неан, сразу поймет, что к чему. Это начало конца, чувак.

Каллум опустил голову.

– Может быть.

Восемь часов спустя «Спасение жизни» прибыло к вратам. Корабли сопровождения больше не нарезали вокруг него восторженные спирали; никто ничего не праздновал. Мысли единого сознания сделались сухи и формальны.

Оставшиеся группы датчиков на внешнем корпусе ковчега показали им приближающуюся преграду – почти иллюзорное рефракционное полушарие, окруженное ореолом галактического ядра, растущее, растущее – и заслонившее наконец всё наружное пространство. И они вошли в него с легким всплеском, раздвигая зыбкое серебристое мерцание.

КВИНТА ГОКС

«Спасение жизни», прибытие к вратам

Блин, ну я так и знал! Это пронырливое дерьмо, эти жалкие человечки все–таки провернули какое–то темное дельце. Нельзя им доверять, нельзя! Никогда.

Наверное, они каким–то образом запустили в транспортный корабль нейровирус неан и подорвали его единое сознание. Совсем как Соко тридцать лет назад. Завели его в ангар, когда мы отступали от Земли. В тот день была такая суматоха. Мы так и не поняли, почему они не атаковали все наши позиции одновременно. Они могли бы обстрелять этими своими смертоносными ракетами–порталами «Спасение жизни». Не чтобы уничтожить – тогда они перебили бы кучу своих, а они похвально сентиментальны. Но они могли бы вывести из строя генератор червоточин. Мы бы оказались в весьма затруднительном положении, одни–одинешеньки. Что ж, теперь мы знаем, что они затевали на самом деле. Всё в этом нападении было намеренно хаотичным, тысячи наших кораблей бежали от нападающих; даже единое сознание не анализировало подробно все маневры.

Я оторвался от своей бесконечной задачи, проверил контейнеры с миллиардами людишек и потянулся дальше, к дивному союзу с единым сознанием. Оно в срочном порядке пересматривало память ангара. Этот корабль поднялся от Солт–Лейк–Сити, там люди атаковали особенно яростно. Воспоминания были неполными, неадекватными, изобилующими слишком большим количеством пробелов. Мы были глупы. Нет: оно было. Чересчур снисходительно.

Теперь мы платим за наше сострадание, за то, что относились к людям с любовью и уважением. А тем временем их питаемые антиматерией радиоустройства транслируют наши координаты на всю галактику. И мы ничего не можем с этим поделать. Пока. Ближайшим кораблям туда два часа лету.

Я не понимаю, зачем они устроили эту передачу. До системы Сол – пятьдесят тысяч световых лет. Не могут же они звать на помощь. Для нас это заминка, неудача, но не поражение. Наши доблестные корабли Решения вернутся к жалкому человеческому миру и заселенным планетам уже через тридцать лет. Все оставшиеся люди будут освобождены от их никчемных жизней, чтобы мы понесли их в объятия Бога у Конца Времен. Для тех же, кто уже у нас, не будет никакого «спасения».

Так что… зачем? Зачем это? Зачем тратить столько усилий, вбухивать массу ресурсов – пожалуй, всё, что у них было, – только чтобы доставить сюда эти передатчики? Люди никогда не получат их сообщения. О. А им и не надо…

Я полностью открылся единому сознанию.

– Это неаны, – заявил я. – Они за этим стоят.

– Почему вы так решили? – благосклонно спросило единое сознание.

– Крайне маловероятно, что это послание будет обнаружено какой–либо группой людей, ускользнувшей от нашей доброты. Однако нам известно, что предательские гнезда неан рассеяны по всей галактике. Они, как и мы, прислушиваются к передачам недавно возникших видов. Они поймут, что означает этот сигнал и откуда он исходит.

– Не только неаны, – неосмотрительно призадумалось единое сознание.

Глубинные воспоминания из нейростраты корабля–ковчега. Мы увидели Като – красные пятна, портящие звездный ландшафт, разрушения, учиненные ими, когда они разгадали нашу истинную благородную миссию. Хуже того, мы почувствовали гибель доблестных единых разумов, когда боевой флот ангелов громил и жег наши корабли Гостеприимства. Печаль потери и по сю пору живет в мыслях каждого оликса.

– Мы можем выяснить истинную цель этой передачи, – сказал я. – Люди, наверное, еще на борту. Их можно допросить.

– Дестабилизированный транспортный корабль был уничтожен. Сымитировать это не способно никакое нейровирусное искажение; осуществлялась внешняя проверка. Я очистило себя от скверны и подтвердило свою абсолютную целостность. Остававшиеся в ангаре корабли летят в звезду. Их траектории отслеживаются. Иллюзий больше нет. Люди погибли вместе со своим кораблем.

– Люди, посвятившие себя какой–то миссии, редко кончают жизнь самоубийством. Я знаю. Я хорошо понимаю людей. Очень хорошо.

– Ваше знание человеческой психологии не оспаривается. Вы поделились им со мной, и теперь я использую ваши процедуры в своем анализе. Во мне им спрятаться негде. Квинты и обслуживающие организмы обыскали ангар и не нашли никаких следов человеческой деятельности. Их нет. Люди мертвы.

Единое сознание глядит на меня с поистине неимоверной высоты. Оно, блин, даже не слушает.

– Это не так.

– Ваше нежелание признать мой авторитет вызывает беспокойство.

– Я просто предлагаю вероятные возможности. Если люди на борту этого корабля, они попытаются выжить.

– Если, если… А если, как вариант, кораблем управляет Ген 8 Тьюринг? Если на борту находится неанский метачеловек? Нет. Прискорбный инцидент закрыт. Радуйся; мы вот–вот войдем в анклав.

– Я радуюсь. Единое сознание врат следит за приближением враждебных кораблей чужих?

– Конечно. Уже отдано распоряжение, дозорные сенсоры в звездной системе врат будут обновлены. Установят новые датчики ближнего действия, чтобы усилить наблюдение за ближним космосом. Теперь приступайте к своим обязанностям. Ситуация вернулась в обычное русло.

Но это не так! Из–за этого высокомерного ублюдка нас всех убьют. Эти инопланетные паразиты всё еще на борту, прячутся где–то. И я собираюсь найти их. Я собираюсь доказать, что единое сознание ошибается. Я с удовольствием ткну его в это самодовольной мордой. Кто знает, может быть, полное сознание оликсов даже вознаградит меня, повысив до единого сознания – не на корабле Решения, а на ковчеге, как я и заслуживаю. Это было бы что–то. Разве оно того не стоит?