Текст книги "Святые Спасения"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Каллум вздрогнул, получив доступ к сенсорному изображению.

«Что, если ничто вырвется наружу?»

Транспортные корабли ныряли в светящуюся пустоту, маневрируя ловко и проворно, точно косяки рыбок, и мгновенно исчезали из виду. «Еретику–мстителю», парящему среди себе подобных, оставалось всего сто километров до входа. Они больше не тормозили, но направлялись к сверкающей цели. Семьдесят километров. Сорок.

– Э… – выдавил Каллум.

Нереальная Джессика сидела за своей консолью, закрыв глаза, лицо ее выражало предельную сосредоточенность. На лбу даже поблескивала испарина. «Еретик–мститель» аккуратно выскользнул из потока транспортных кораблей, удаляясь от червоточины. Теперь они скользили над кораблем–ковчегом, над крапчатой мрачно–серой громадой, на поверхности которого то и дело вспыхивали яркие пятна – это продолжали взрываться ракеты с ядерными боеголовками, преследующие транспорты. Джессика вела судно по извилистой траектории, слишком близко к ковчегу. Даже сейчас Каллум ощущал призрачные импульсы гравитационных колебаний, воздействующие на его подвешенное физическое тело: как будто они катались на потерявших управление американских горках. Сенсоры показали тень «Еретика–мстителя», зыбким привидением скользящую над серой «скалой», то появляющуюся, то исчезающую при каждой вспышке взрыва.

Чернота накрыла их так стремительно, что он вскрикнул от потрясения. Идеально затормозив, они влетели прямо в ангар ковчега. Джессика пилотировала феноменально. Каллум не мог даже представить такой точности и проворства у единого сознания транспорта.

«А не заметило ли „Спасение", что мы слишком хороши?»

Он перевел дыхание, размышляя, не стоит ли применить какие–нибудь транквилизаторы из поддерживающих модулей капсулы, потому что при таком ходе мыслей здоровая паранойя способна перерасти в откровенное безумие.

– Срань господня! – воскликнул Алик. – Проклятье, ну и поездочка!

Сенсоры сфокусировались на новом окружении. «Еретик» находился в огромной пещере, каменные стены которой пронизывали извилистые черные корни, как будто они попали в какой–нибудь подземный скандинавский грот. Здесь уже стояло больше двадцати транспортных кораблей в различном состоянии – от тех, внешние повреждения которых были почти незаметны, до таких, у которых корпуса были чудовищно искорежены и расколоты близкими ядерными взрывами. «Еретик–мститель» плавно скользнул между ними, выискивая место для приземления. Джессика направила судно в дальнюю половину ангара, к нескольким серьезно пострадавшим кораблям, и медленно опустила «Еретика» рядом с ними.

– Ох, Матерь Мария, – выдохнула Кандара. – Поверить не могу. Мы это сделали.

– Они внутри, – объявил Джонстон, вглядываясь в густеющую вокруг него массу тактических данных. Слева висело единственное застывшее изображение – хвостовая часть «Еретика–мстителя», исчезающая в черноте входа в ангар в середине ковчега. Остальные иконки расплескались, подтверждая, что связь с кораблем разорвана – деактивирована на тот случай, если «Спасение жизни» способно засечь ее.

Генерал сосредоточился на кольце из двадцати скрытых порталов, кольце диаметром шестьсот километров, окружившем «Спасение жизни».

– Начинаем пятую фазу, – приказал он.

Порталы расширились. Из них градом полетели каллумиты, устремляясь к кораблю–ковчегу, выстраиваясь в линию в районе кормы, там, где мерцала червоточина. Длинные вереницы транспортных кораблей оликсов всё еще продолжали исчезать в ней.

Джонстону хотелось молиться. Все–таки этот момент – величайшая авантюра всех времен. Неаны заверили их, что корабль–ковчег способен перемещаться по червоточине, хотя у него на борту и есть терминальный генератор. Если этого не произойдет – если они ошиблись или единое сознание откажется отступать, – восемьсот дыр, оставленных восемью сотнями каллумитов, полностью уничтожат «Спасение жизни».

По оценкам Обороны Альфа, на борту ковчега находилось сейчас более миллиарда человеческих коконов.

– Ну же, – выдохнул он. Первым каллумитам оставалось двадцать секунд полета. Пятнадцать. – Беги, черт побери.

Десять.

Странный колеблющийся лиловый свет излучения Черенкова окружил громаду ковчега зыбким ореолом. Каким–то образом огромный каменный цилиндр погружался в это сияние. Потом свет исчез, а вместе с ним исчезло и «Спасение жизни».

Джонстон шарил взглядом по выплескам данных в поисках информации, но ничего не было. Сотни каллумитов пересекали пространство, которое всего несколько секунд назад занимала их цель. Координаторы командного центра начали перенаправлять ракеты на перехват брошенных транспортов и кораблей Избавления.

Генерал развернул кресло, оказавшись лицом к Эмилье и Энсли. Они смотрели на центральный дисплей, на пустой участок космоса, где только что находилась громада корабля–ковчега.

Энсли победно вскинул кулак:

– Ну вот! Мы надрали этим ублюдкам задницы!

И засмеялся.

– Да хранят нас небеса, – пробормотала Эмилья. – Что мы сделали?

– Единственное, что могли, – заверил ее Джонстон.

– Они вернутся.

– О да. И когда они вернутся, нам останется только одно: бежать. Мы должны быть готовы.

– Ради Христа, вы двое, – рявкнул Энсли. – Расслабьтесь. Мы победили. Через пару веков мы сможем драться с ними на наших условиях. Вот увидите.

Эмилья с жалостью улыбнулась ему:

– Я, к счастью, не увижу. Это будет бой наших детей. И они не поблагодарят нас за это.

ХАБИТАТ НАШУА, ДЕЛЬТА ПАВЛИНА
День «S», 11 декабря 2206 года

Гвендолин Сеймур–Квинг–Зангари находилась в главном фойе строительного департамента хабитата исхода – просторном общественном помещении, куда сотрудники приходили расслабиться. Стандартная подпрограмма, спроектировавшая его, предназначалась для европейских домов–усадеб, а не для зон отдыха работников компаний, однако диваны тут были мягкими и удобными, голографический проектор – высшего качества, программное обеспечение ап–сервов, разносящих напитки, – вполне разумное, а распечатанные закуски на удивление неплохи. Она могла бы отправиться в свои апартаменты с потрясающим видом на цилиндрический ландшафт Нашуа, но сидеть в одиночестве, когда идет решающая – судьбоносная – битва за будущее человеческой

расы, было бы слишком угнетающе. Наблюдать за происходящим вместе со своей семьей она не собиралась. А поскольку прибыла она сюда всего два года назад, то друзьями обзавестись не успела. Поэтому Гвендолин решила обосноваться тут и посмотреть Ответный Удар вместе со своей командой; за последние двадцать месяцев они достаточно сблизились, хотя никто из сотрудников не был Зангари. Она перетащила сюда нескольких коллег из лондонского офиса – с которыми работала в прошлом и знала, что они суперкомпетентны. Других назначила Дельта Павлина. Некоторые из них были из Обороны Альфа, что на самом деле означало Сенат Сол, проверяющий, выполняют ли Зангари и утопийцы свою часть соглашения о строительстве флота исхода. Остальные пришли из различных астроинженерных консорциумов, преимущественно из Пояса Миллионеров Эты Кассиопеи.

Висящий в воздухе дисплей был перегружен данными и огромным количеством изображений с дистанционных сенсоров, демонстрирующих взрывы над Землей и, к сожалению, в атмосфере.

– Мы действительно никогда не вернемся, да? – с горечью сказала Матильда д’Горро. – Со всем этим радиоактивным дерьмом поверх отравы оликсов…

В Лондоне она была одним из исполнительных директоров Гвендолин и отрывалась так же усердно, как и работала – с полной отдачей. Теперь она стала закоренелой пессимисткой, склонной наслаждаться всем мрачным и депрессивным, но не утратила впечатляющей сосредоточенности на задачах, поэтому Гвендолин и продолжала работать с ней.

– Это однофазные термоядерные бомбы, – откликнулась Беттин Эбби, одна из научных руководителей Пояса Миллионеров. – Чистая вспышка, так что загрязнений от них не много.

– От десяти–то тысяч? – усмехнулся Жоскен. – Да еще гамма–излучение…

– Мы терраформировали и худшее. Посмотри на Улисс.

– На Дельте Эридана было иначе. Там не было такого распада частиц, от которого страдает сейчас Земля. И в любом случае…

– Хватит, – прервала спор Гвендолин. – Никто из нас никогда не вернется на Землю.

– Но Земля – наша родина, – воскликнула Матильда, чуть не плача. – Там же оставались еще целые области биосферы, о которых мы ничего не знаем. Как же мы теперь их опишем?

– Пусть этим занимаются те, кто не собирается присоединяться к исходу, – фыркнула Беттин.

– Земля – это не только люди!

– Ты что, всерьез решила заняться сейчас видовой дискриминацией? Сегодня?

– Ну–ка перестаньте, вы обе, – скомандовала Гвендолин. Она знала, что должна быть добрее, отзывчивее, но все они вымотались, все были напуганы, и у каждого была семья. Семья, которая пострадала. Споры насчет списков тех, кого следовало принять хабитатам исхода, шли горячие – в лучшем случае. Порою доходило и до драки.

«Просто наша психика не подготовлена к Армагеддону».

Хотя, судя по секретным медицинским отчетам, с которыми совет Зангари позволил ей ознакомиться, у людей определенно имелись лекарства – точнее, психотропные вещества – и на этот случай.

Она смотрела, как кучки транспортных кораблей оликсов бегут от Земли. Собираясь огромными эскадрильями, они неслись к висящему в третьей точке Лагранжа «Спасению жизни». Это ее озадачило. Неожиданный первый удар по инопланетному кораблю–ковчегу был бы наверняка лучшим шагом? Они могли бы вывести из строя червоточину и гравитонный двигатель, и ковчег сел бы на мель. Тогда можно было бы спасти коконы. Но теперь единое сознание корабля оликсов знало, что крейсеры и ракеты Ответного Удара приближаются, и, несомненно, готовилось к бегству.

– Позвони Луи, – велела она Теано, своему альтэго.

– Подключение к сети невозможно.

– Что? Попробуй еще раз.

– Подключение невозможно. Он не в сети.

Гвендолин нахмурилась. Сын был активно задействован в Ответном Ударе, возможно, даже находился в командном центре вместе с Юрием, так что, несомненно, был сейчас страшно занят. И определенно не обрадовался бы звонку матери. Но…

– Где он?

– Данные засекречены.

– Так, а каково последнее незасекреченное место его нахождения?

– Звездная система Дельты Павлина.

– Ясно. Ладно, оставь ему сообщение. Я хочу… – Она удивленно замолчала: на линзы выплеснулась иконка Энсли Зангари Третьего. – Да?

– Не пытайся дозвониться до Луи, – сказал Энсли Третий.

– Я просто хотела…

– Ты переполошила все системы безопасности. Он участвует в Ответном Ударе; тебе это известно. А от Ответного Удара, если ты еще не заметила, зависит сейчас все наше выживание. Перестань быть его матерью, черт возьми. Он достаточно взрослый, чтобы самому заботиться о себе и принимать собственные решения.

– Но…

Иконка Энсли Третьего исчезла.

«Что за чертовщина?»

Гвендолин украдкой окинула взглядом фойе, проверяя, не смотрит ли кто–нибудь в ее сторону. Нет.

«Ну вот, теперь и ты становишься параноиком».

Но реакция Энсли Третьего встревожила ее. Значит, Луи помогает в командном центре. Но это же не причина рычать на нее. Если только он не…

«Ох, черт!»

Горацио, по крайней мере, сразу откликнулся на вызов.

– О, привет. Ты знала, что это произойдет? – беззаботно спросил он.

– Что?

– Ответный Удар, глупышка. А ты о чем подумала?

Прекрасно осознавая, что отвечающий за безопасность Ген 8 Тьюринг будет теперь пристально следить за ней, она сказала:

– Именно над этим мы и работали.

– Это великолепно, Гвендолин! Все корабли Избавления ушли. Лондонский щит больше не обстреливают. Ни гула, ни грохота, ни этого дьявольского неба – ничего больше нет. У нас здесь, в общественном центре, все рыдают. Мы знали, что заселенные миры помогут нам. Я всегда так всем и говорил, но это были очень долгие два года. Видела бы ты вечеринку, которая вот–вот тут начнется.

– Я рада, – сказала она, и глаза ее отчего–то наполнились слезами.

– Правительство открыло несколько визуальных каналов с орбиты. Мы видели, как отступают оликсы. Ваши силы собираются захватить «Спасение жизни»?

– Я понятия не имею, что будет дальше. А если бы и имела…

– То ты бы мне не сказала.

– Чертовски верно.

– Хорошо тебе. Господи, я так счастлив. Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь, хотя бы сегодня. Ты не представляешь, каково это – видеть, как треклятые корабли Избавления удирают, поджав хвосты.

– Я скучаю по тебе, – сказала она. – Очень сильно.

– Да, я тоже. Но это помогает, правда?

– Помогает?

– Ты и я, – сказал он. – Я знаю, это не та победа, о которой люди здесь думают прямо сейчас. Полагаю, мы не сможем даже отключить щит, ведь оликсы жутко испортили нам климат. А значит, всем придется уйти.

Гвендолин не могла этого сделать, не могла рассказать ему. Нигде на Земле не осталось больше льда: ни глетчеров, ни величественных белых корон, венчающих горы, – ничего. Жалкие крохи бывшей арктической ледяной шапки стремительно исчезали, а массивные антарктические шельфовые ледники, медленно утолщавшиеся после антропогенных изменений двадцать первого века, раскололись, и огромные айсберги размером с небольшую страну быстро таяли. Повышение уровня моря, столь же опасное, как и перегретая атмосфера, измученная единым, душащим мир ураганом, скоро усугубит страдания выживших городов.

– Да, придется, – тихо сказала она. – Мы думаем, оликсы вернутся. И ты не захочешь быть рядом, когда это произойдет. Никто не захочет.

– Когда это произойдет, я хочу быть с тобой, отправиться… куда угодно. Но только с тобой.

– Ты же знаешь, ты можешь быть здесь уже через минуту. У тебя есть портал.

– Да, но пока мне нужно быть здесь. Я не могу бросить своих людей. Только не сейчас. Я тут делаю много хорошего, я приношу пользу, Гвендолин. Я помогаю.

«И всё впустую».

– Знаю. Я так горжусь тобой.

– Ты тоже выполняешь свою часть сделки, не так ли?

– Да. Да, конечно. Мы построим сотни хабитатов исхода – тысячи, если у нас будет время.

– Спасибо. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя.

МИССИЯ «ПОСЛЕДНИЙ УДАР»
Девятый год полета

Когда они с Деллианом вошли в гибернационный отсек, Ирелла уже зевала. Было в этом месте что–то такое успокаивающее: размеры помещения, безмолвное присутствие похожих на capкофаги анабиозных капсул, приглушенное освещение, температура на несколько градусов ниже, чем в остальных отсеках «Моргана». Она подозревала, что именно так было в церквях и храмах на старой Земле.

Они вместе вошли в душевую и разделись, ухмыляясь так, словно вернулись в год выпуска в поместье Иммерль.

– Наша последняя ночь, – смущенно сказала она.

– Знаю.

Последние четырнадцать месяцев они провели друг с другом, и это было хорошее время. Все, разбуженные к капитанскому совету, оставались активны, пока флотилия разгонялась до релятивистской скорости.

Ирелла с удовольствием принимала участие во всех собраниях экспертной группы по поводу Сигнала Лоло Мод, строя догадки о том, что произошло и куда подевалась первоначальная миссия Удара – если она была. «Морган» сконструировал новые сенсорные матрицы для изучения звезды К-класса, но это ничего не добавило к их знаниям. У них были только предположения и догадки – а значит, Ирелла оставалась в своей стихии.

Если не считать собраний и официальных вахт, они с Деллианом воспринимали это время как праздничные каникулы, которых у них никогда не было на Джулоссе. Настолько, что весь последний месяц она ловила себя на том, что болезненно воспринимает приближение того дня, когда они вновь достигнут девяти десятых световой скорости. Этот промежуток дал Ирелле возможность расслабиться, как никогда раньше. С их точки зрения, цель, к которой они стремились, была столь отдаленной, что ее спокойно можно было игнорировать, что давало уникальную для нее степень свободы. Ограниченной свободы, возможно, но цифровая библиотека «Моргана» хранила многовековые запасы музыки, литературы и сериалов, так что Ирелла могла погружаться в них, когда пожелает, и был Деллиан, на этот раз не застрявший в вечном цикле спортивных и боевых тренировок. Она словно выяснила, каково это – на самом деле быть человеком, – после года той жизни, которую им всегда обещали.

Они уже стояли возле его анабиозной капсулы, и она поцеловала Деллиана на прощанье, борясь с запутанными эмоциями.

– Увидимся через мгновение – и через три года, – нежно сказал он.

– Назначаешь свидание?

По пути к своей капсуле Ирелла не оглянулась. Ее уже ждал медицинский техник.

– Я справлюсь, – чуть раздраженно сказала она, когда он протянул ей руку.

Когда прозрачная крышка закрылась, наступил неизбежный момент «гробовой лихорадки». По ту сторону стекла медтехник показал ей поднятый большой палец, и она кивнула, с опаской вздохнув. Гибкие роборуки выскользнули из мягких стен капсулы и осторожно вставили пуповинные трубки в брюшные впадины. Ирелла закрыла глаза и активировала нейронный интерфейс.

После того как она помогла вылечить Деллиана, ей не удалили этот маленький биотехнологический модуль. Она сказала Алимин, что он будет полезен ей в работе по проектированию цивилизации нейтронной звезды, позволяя получать доступ к Ген 8 Тьюрингу и управлять подпрограммами форматирования много быстрее, чем через стандартную инфопочку. Алимин нехотя согласилось.

Ирелла оказалась права – модуль показал себя чрезвычайно полезным при разработке норм, которые корабли–сеятели будут использовать в качестве основы для цивилизации нейтронной звезды, которую они должны породить. Но он также предоставлял ей куда больший доступ к сети «Моргана», чем инфопочка. В сочетании с программами приоритетов, которыми снабдил ее Энсли, она получила такой уровень контроля над кораблем, который встревожил бы Деллиана – если бы он об этом узнал.

Ирелла воспользовалась прямой связью и загрузила в подпрограмму управления анабиозной капсулой простую инструкцию, после чего закрыла глаза и слабо улыбнулась. В ее тело уже текла по пуповине первая доза успокоительного.

Сознание вернулось легко. Ирелла как будто проснулась утром, а не вышла из гибернации. Впрочем, прошло всего три дня. Она чувствовала себя свежей, отдохнувшей и немного взволнованной тем, что собиралась сделать. Сперва она убедилась в том, что следящие системы отсека не замечают ее; корректировка, загруженная ею, создала слепую зону вокруг ее капсулы. Никаких сигналов тревоги не последовало.

Пуповины отсоединились, крышка откинулась. Принимая душ, Ирелла проверила корабельный статус – в частности, узнала местонахождение несущих вахту, после чего пересмотрела другую начатую ею незаконную процедуру. Двумя палубами ниже биологический инициатор потратил три недели на производство человеческого тела. У киборга не было полного набора органов, только основные модули, способные поддерживать биомускулы, обтягивающие карбоновый скелет, одетый, в свою очередь, в весьма реалистичную кожу.

И он был готов.

Программа наметила безопасный путь к гибернационному отсеку. Ирелла осторожно подняла киборга.

Когда тот вошел в душевую, неся коробку с дополнительными дистанционками, произведенными для нее инициатором, Ирелла уже была полностью одета и готова. Вид точной своей копии вызывал странные ощущения. Она не знала, бежать ей или восхищенно улыбаться.

Эта часть плана всегда оставалась самой неопределенной, потому что они с Энсли не вполне понимали, с чем имеют дело. По одной – первоначальной – версии инициаторы должны были произвести партию дистанционок размером с жуков, начиненных датчиками, которыми она могла бы управлять, «отдыхая» в капсуле. Это, безусловно, было сопряжено с наименьшим риском. Потом «Морган» засек Сигнал Лоло – случайный фактор, который никак нельзя было предвидеть. Целый год без всего – без тревог, без интриг – отвратил ее от мысли все предоставить дистанционкам. Ей хотелось вовлечения, она говорила себе, что способна выполнить работу лучше любого сенсора, что ей нужно быть там. Вот она и создала киборга.

Ее двойник лег в капсулу, и крышка скользнула на место. Таким образом, любая внешняя проверка – осуществляемая вахтенными в обязательном порядке раз в день – показала бы, что Ирелла спокойно спит, как обычно.

Путь от отсека жизнеобеспечения «Моргана» до личной капитанской каюты, находящейся несколькими палубами выше, оказался долог. Ирелла шла осторожно, секция за секцией отключая мониторы, постоянно проверяя позиции всех членов экипажа, чтобы ни на кого не наткнуться в коридоре. Три с половиной часа спустя она стояла перед нужной дверью. Последний осмотр показал, что Кенельм внутри нет. Все вроде чисто – если, конечно, Кенельм не пользуется такими же хитрыми подпрограммами, как Ирелла. Все–таки, если она права, оне было на Фабрике, когда создавали Энсли.

Ирелла на секунду замешкалась, потом отправила дверному механизму разблокирующий код. Дверь бесшумно открылась, и она вошла. Личные апартаменты Кенельм состояли из восьми комнат: официальной приемной, гостиной, комнаты отдыха с интерактивной сценой в центре, столовой, комнаты–спа, спальни, ванной и кабинета. Едва она перешагнула порог, зажегся свет. Маленькие сенсорные дистанционки выпустили насекомьи ножки и, цепляясь за одежду Иреллы, спустились на пол. Они разбежались, а она закрыла глаза, «оседлав» их. Множество картинок вливалось в мозг через нейронный интерфейс, позволяя заглянуть во все комнаты сразу, изучая одновременно планировку и оборудование.

Здесь не было никаких активных независимых датчиков, и Кенельм не лежало в своей кровати. Оне действительно вновь погрузилось в спячку через день после Иреллы, как и было запланировано. Ирелла позволила себе выдохнуть и принялась за работу. Дистанционки тщательно записывали обстановку каждой комнаты на тот момент, когда Кенельм отправилось в гибернацию, положение каждого незакрепленного предмета, даже расстановку и поворот стульев. Возможно, предосторожность и была чрезмерной, но Ирелле не хотелось, чтобы Кенельм узнало, что кто–то тут шпионил.

Когда все было зафиксировано, Ирелла, естественно, решила начать свой экспертно–криминалистический анализ с кабинета. Она направила туда большинство дистанционок, а сама устроилась в столовой. Кенельм, безусловно, располагало лучшими пищевыми принтерами во флотилии, а после трех дней внутривенного питания Ирелле жутко хотелось есть.

За пять часов дистанционки обследовали и изучили каждый квадратный миллиметр кабинета и всего, что в нем находилось, даже просканировали стены в поисках потайных ниш или проходов. Ирелла стояла в центре комнаты, оглядываясь по сторонам, и в голове ее крутились результаты осмотра. Под полом, в стенах, в потолке – всюду тянулись сетевые кабели. Силовые кабели представляли собой яркие шипящие линии; эфемерные силуэты систем и сенсоров мерцали, как тающие голограммы. Она пришла сюда лично, поскольку знала, что никакие дистанционки никогда не заменят интуицию. Но теперь оказалось, что подозрительное разглядывание кабинета в реальной жизни не ведет к озарению и раскрытию всех тайн, как непременно случалось во всех книгах, к которым она имела доступ.

Она не очень представляла, что именно рассчитывает найти, но в кабинете этого определенно не было. Главным образом она боялась, что то, что могло бы подтвердить наличие у Кенельм тайных планов, содержится в зашифрованных файлах, укрытых где–нибудь в глубине сети «Моргана». А учитывая, сколько данных хранится в ячейках памяти корабля, найти там нужное почти невозможно – разве что гендес провел бы полный анализ содержимого каждого файла; а такая задача растянулась бы на много веков.

Дистанционки переместились в приемную. В конце концов, разве святой Юрий не сказал, что лучший способ спрятать что–нибудь – это поместить на виду? Она нахмурилась. Или это был святой Каллум?

Дальше – спальня. Когда дистанционки закончили там, она прилегла ненадолго отдохнуть.

Гостиная.

Столовая.

Спа.

К тому времени, как дистанционки добрались до комнаты отдыха, Ирелла провела в апартаментах капитана уже два дня: ела, спала, волновалась. Антикварная книга, которую она листала, чуть не выпала у нее из рук, когда дистанционки сообщили, что завершили сканирование. Все было в норме. Все на местах, никаких тайников за фальшивыми панелями, никаких скрытых инопланетных приспособлений.

– Дерьмо.

Она встала и поставила книгу на полку рядом с остальными, предварительно сверившись с записью, что задвигает ее на верное место. У Кенельм было двадцать томов, в которых подробно описывалась история терраформирования Фалькона. Судя по титульному листу, на этой планете они и были отпечатаны. Рука Иреллы легла на корешок. И застыла.

Кенельм явно ценило эти книги. А почему бы и нет? Они важны, они часть их наследия.

Но почему именно эти?

Бегло просмотрев несколько страниц, она убедилась, что это исключительно скучный научный труд. Скучными были даже иллюстрации: бактерии, генетические последовательности, трехмерные графики, резервуар для клонирования, лабораторное оборудование, экспедиции экспертов по оценке, биологические инициаторы размером с небоскреб, орбитальная геологоразведка.

Она помнила историю святого Юрия, как он упрямо следовал за святым Каллумом, отчаянно разыскивавшим свою жену, Сави. Каждый хороший детектив понимает, что о любом человеке можно судить по тому, что он считает важным.

– Чего я не вижу? – спросила она себя и сняла с полки первый том.