Текст книги "Святые Спасения"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)

МИССИЯ «НОКДАУН»
День «S», 11 декабря 2206 года

Их было трое в транзитной камере, когда взрывостойкие двери с грохотом захлопнулись и заперлись с глухим металлическим щелканьем. Кольца семи расширяющихся порталов перед Луи светились яркой бирюзой, окружившей призрачную центральную серость, как будто они подсвечивались сзади слабым лунным светом.

Скафандр послушно сомкнулся вокруг него. Не слишком изящная вещь добавляла к росту полметра. Рядом в своем скафандре стояло трехметровое Элдлунд. И Лим Танья – два метра шестьдесят сантиметров.

На секунду, когда свет исчез, Луи скрутил приступ клаустрофобии. Шлем был прочным, как и весь скафандр, толстый панцирь отливал тем же тусклым оловянным блеском, что и средневековые доспехи. Луи знал, что древние рыцари ездили обычно на лошадях, специально выведенных, чтобы выносить огромный вес всадника, – еще одна вещь, роднившая его с теми благородными воинами былого. Сейчас он весил больше полутонны. И, в отличие от брони, которую современные наемники и сотрудники служб корпоративной безопасности носили на боевых заданиях, весьма малая часть веса скафандра приходилась на оружие. Здесь все служило защите, защите и еще раз защите. Основной задачей его «доспехов» была защита владельца от радиации. Сквозь них не пробился бы и гамма–импульс тактической ядерной бомбы. Почти треть массы составляли искусственные мускулы, без которых в скафандре нельзя было бы даже стоять, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Вес и прочность делали его подходящим для загубленной атмосферы Земли. Нет, в роду у этого скафандра все–таки не было древних рыцарских доспехов; скорее уж его прародители трудились армейскими танками.

На линзы выплеснулось изображение с внешнего датчика брони, и Луи задышал спокойнее. Тактические дисплеи показывали титаническую битву, разворачивающуюся в пространстве над Солт–Лейк–Сити. Помимо армады человеческих боевых кораблей, расширившиеся над Землей порталы выпускали рои сенсорных спутников, собирающих оперативные данные для Ответного Удара. Ген 8 Тьюринг вычерчивал запутанную паутину корабельных векторов. На орбите сотнями уничтожались транспортные суда оликсов. Корабли Избавления вели яростный арьергардный бой с потоками крейсеров, но остановить каллумиты не могли.

– Ты разбил его, босс, – воскликнуло Элдлунд. – Мы громим их!

– Чертовски верно, – согласился Луи. – А вот и наземная волна.

Тысячи крейсеров спускались в верхние слои земной атмосферы, осыпая корабли оликсов, что окружали каждый уцелевший город, градом каллумитов. Вблизи перенапряженных щитов нельзя было применять ядерное оружие – но и избегать его применения не следовало. Эта фаза должна была быть убедительной.

– Луи, приготовиться, – приказал Джонстон.

На линзы Луи выплеснулись лучшие варианты развертывания порталов.

– Третий и пятый, – решил он.

– Согласно, – подтвердило Элдлунд.

– Соберитесь.

– Есть, – откликнулась Лим.

Все три скафандра наклонились вперед.

Перед ними серый псевдоцентр порталов под номерами три и пять растаял, сменившись другой, более разреженной текстурой. Воздух с воем ворвался внутрь, неся шквал грязи и пыли. Скафандры слегка качнулись, но удержались.

Луи снова сверился с тактическим дисплеем. В Южной Америке и Китае пятимегатонные боеголовки взрывались в двадцати–тридцати километрах над землей, рядом с колоннами поднимающихся транспортных судов оликсов. Под напором ударных волн корабли кренились – и срывались в смертельное пике. Те, что еще не стартовали, катились по земле, налетая на камни, врезаясь в скалы, трескаясь и сминаясь от ударов. В ответ корабли Избавления, бомбардировавшие города, направили энергетические лучи вверх, целясь в приближающиеся ракеты, что частично ослабило давление на щиты. Другие транспортные корабли оликсов воспользовались передышкой, чтобы взлететь, ища ненадежного убежища в небе.

А черные дыры каллумитов спускались в тишине, с одинаковой безмятежностью поглощая воздух и рентгеновские лазеры, – и насквозь пробивали корабли Избавления, нещадно потроша их.

Несмотря на то что Луи присутствовал на большинстве совещаний по Нокдауну и знал план наизусть, наблюдать за тем, как крейсеры с феноменальной скоростью расходуют боеприпасы, оказалось очень тревожно. Он ведь отлично знал, сколько у них запасов. Они разогнали производственные станции до максимума, чтобы подготовиться к сегодняшнему дню, и все равно ясно было, что им придется туго.

Тактический дисплей Нокдауна показал крейсеры над Ютой, приближающиеся к оптимальным точкам атаки. Корабли Избавления отреагировали на их приближение, открыв огонь по собравшимся наверху. В ответ посыпались ракеты, вспарывая густой грязный воздух.

Три командные иконки вспыхнули зеленым.

– Вперед, – приказал Джонстон.

Луи двинулся к пятому порталу. Потребовалось некоторое время, чтобы перейти на бег, даже с таким обилием искусственных мышц; столь большую инерцию нелегко было преодолеть. Когда они с Элдлунд тренировались в скафандрах, то обнаружили, что лучший способ затормозить, разогнавшись, это просто упасть на землю и упереться локтями и коленями, вспахивая грязь до полной остановки.

Голубой обод пятого портала он переступил уже на скорости бега трусцой. Равновесие сместилось, но сеть скафандра это исправила. Прямо за его пятками прижималась к крутому склону горы Кесслера в самом сердце хребта Окирр синтетическая черепаха – «проныра». Элдлунд появилось из портала номер три, двадцатью метрами западнее. За оне следовала Лим.

Штормовой ветер, обрушившийся на горы, был так свиреп, нес столько песка и каменного крошева, что визуальные сенсоры Луи не справлялись. Камни отскакивали от его брони с таким звуком, словно он попал под пулеметный огонь. Несмотря на неустойчивость почвы Луи продолжал двигаться вперед, сохраняя инерцию. На линзы выплеснулись данные о кораблях оликсов, выстроившихся за ближайшими горами. Они появились в километре от транспортного судна – в то время как в двух с половиной километрах от этого места корабль Избавления размолол в порошок пик Фарнсворта, над которым висел последние два с половиной года, бомбардируя щит Солт–Лейк–Сити.

Транспорты начали взлетать, а корабли Избавления все стреляли вверх, по рою сыплющихся на них ракет. На этот раз каллумиты прибыли первыми. Тянущиеся за ними шлейфы были достаточно яркими, чтобы свет их пробивался сквозь муть атмосферы, превращая склон в дикую монохромную пустошь. Луи даже различил громоздкие силуэты двух других неуклюже бредущих вровень с ним скафандров.

Пять каллумитов пробили насквозь корабль Избавления на пике Фарнсворта и вонзились в гору. Секундой позже их оболочки пространственной запутанности отключились. К этому времени раскаленные выхлопы уже опустошили внутренность корабля Избавления – и тот взорвался, разлетевшись каскадом расплавленных осколков и зазубренных элементов конструкций.

Сияние исчезло, сменившись яростными вспышками в вышине, – это взорвалась очередная серия ядерных боеголовок. Луи едва различил смутную тень взлетающего транспортного судна – усеченный конус с задранным носом. Ударные волны новых взрывов обрушились на землю. Транспортный корабль находился в этот момент на высоте более трехсот метров – и его швырнуло назад, скручивая и выгибая, словно он все еще пытался вернуться на заданный вектор полета. А потом корабль врезался в землю. Сильно. Фюзеляж растрескался – но не развалился.

Луи определил, где находятся выхлопные трубы термоядерной камеры, и его скафандр выпустил тактическую ракету со всего–навсего двухдекатонной ядерной боеголовкой, взорвавшейся к тому же в двадцати метрах от корабля. И все же она оказалась достаточно мощной, чтобы оторвать от земли половину транспорта. Нос с хрустом врезался в скалу, трещины в фюзеляже разошлись, корма смялась и почернела, а маленькое грибовидное облако ядерного взрыва тут же разметал ветер.

Луи присел на корточки, но это не помогло – взрывная волна опрокинула его на спину. Из разбрасывателя скафандра Элдлунд вылетело три высокоскоростных дрона – они воткнулись в изувеченный корпус транспортного корабля и прочно засели там.

– Подавление запутывания активировано, – объявило Элдлунд. – Единое сознание «Спасения» не знает, что происходит с этим кораблем.

Луи выпрямился и рванул вперед так быстро, как только мог. Вспышки ядерных взрывов над головой становились все реже и реже. Все это было частью стратегии Нокдауна, позволяющей оставшимся кораблям уйти на орбиту.

Транспорт был в скверном состоянии. На его темно–красном фюзеляже чернело столько трещин и выбоин, что едва ли этот корабль когда–нибудь смог бы снова взлететь. Внутренние резервуары разорвало. Жидкость с бульканьем лилась наружу, растекаясь по корпусу и обожженной земле. Часть прозрачной корабельной «крови» была криптогенной, она пузырилась под горячим ветром, исходя клубящимся белым паром, скрывающим тайны внутренних помещений.

Луи активировал сенсорную матрицу скафандра, и датчикам удалось пробиться сквозь плотные тучи. С таким кораблем, идентичным первоначальной конструкции «Еретика–мстителя», Луи был знаком досконально. Непосредственно под обшивкой фюзеляжа размещалась толстая прослойка систем манипулирования экзотической материей, позволяющей кораблю лететь сквозь червоточины. Гравитонные двигатели и термоядерные генераторы располагались в кормовой части, превращенной сейчас выпущенной им тактической ядерной ракетой в искореженный шлак. Основное тело корабля составляли цилиндрические отсеки, соединенные перекрывающими друг друга круглыми коридорами, напоминающими толстые трубы.

Добравшись до корабля, Луи ухватился обеими руками за края широкой трещины. Искусственные мышцы врубились на полную мощность, и он даже сквозь изоляцию скафандра услышал скрежет расходящихся металлических листов. Миг, и Луи уже оказался внутри, стараясь не поскользнуться на покрывающей пол и стены маслянистой пленке. Ледяной белый пар из пробитого криогенного бака клубился вокруг него, блокируя визуальные сенсоры. Радар УКВ засек впереди какое–то движение. Выплеск показал странный профиль – словно бы осьминога с двумя рядами щупальцев, окаймляющих туловище двумя кольцами, сверху и снизу, и с хлыстами–кабелями посредине. Чудовище стремительно приближалось. Встроенные в плечо магнитные мини–пушки активизировались, поворачиваясь в сторону противника, и выдали пару полусекундных импульсов, вызвав свирепую вибрацию, от которой у Луи застучали все зубы. Тело конструкта разорвало в клочья – почти той же консистенции, что и пузырящаяся жидкость под ногами.

По коридору, молотя конечностями, спешили еще три твари. Луи пристрелил всех, после чего он, Элдлунд и Лим добрались до центрального отсека – цилиндра, занимающего всю высоту корабля, разделенного на три секции простыми решетчатыми перекрытиями–переходами. На полпути вверх располагалась двухметровая сфера, удерживаемая десятью радиальными столбами. Там было, наверное, больше двадцати чудищ–конструктов – разных размеров, с разной длиной щупалец. Двигались они вяло, точно пьяные, и датчики не увидели у них ничего похожего на оружие. Луи и Элдлунд открыли огонь. Десять секунд спустя их скафандры были покрыты потеками запекшейся крови, все твари валялись мертвые, а в стенах отсека зияли сотни дыр размером с кулак, пробитых бронебойными микрогарпунами.

– Это облегчает задачу, – сказала Лим и начала карабкаться по стене с ловкостью бывалого, объятого азартом скалолаза, пользуясь дырами как опорами для рук и ног. И если они оказывались недостаточно велики, она била или пинала стену, неизменно получая желаемое.

Луи при помощи датчиков скафандра наблюдал за двумя коридорами в нижней части отсека, а Элдлунд прикрывало три верхних входа. Буря криогенных паров наконец иссякла, и пространство очистилось.

Лим добралась до среднего перехода и двинулась по нему. Если единое сознание транспортного корабля и было встревожено ее присутствием, оно никак этого не проявляло. Но Луи сохранял бдительность. Адреналин так и бурлил в его крови.

«Выходит, паранойя прадедушки Энсли передается по наследству».

Тактический выплеск показал, что над Солт–Лейк–Сити поднялось уже около двух дюжин транспортных судов оликсов. Пара уцелевших кораблей Избавления шла с ними, кромсая энергетическими лучами последнюю порцию ракет. В двухстах километрах над ними строй крейсеров двигался на восток. Второй отряд шел за первым на расстоянии ста пятидесяти километров. Вот в этот зазор между ними и нацелились корабли оликсов. После двух лет анализа летных возможностей транспортных судов совет Ответного Удара пришел к выводу, что более пятидесяти процентов кораблей сумеют попасть в этот промежуток и продолжить подъем.

– Приступаем к извлечению, – объявил Луи.

Датчики скафандра дали приближение. Лим прижала к сфере рядом с одной из радиальных спиц глянцевый черный контейнер. Поверхность зарябила и потекла, словно очень густая жидкость.

В этой части они полностью зависели от неан. Инопланетники обладали нейровирусом, который, по их утверждению, не могли использовать люди. Пришлось положиться на Лим и Джессику. Луи хотелось верить, что все обойдется, но он никак не мог выкинуть из головы подозрения Кандары. Слишком многое пришлось принять на веру. А ведь от этого зависит выживание. Наше выживание.

Перчатка Лим разошлась, и она до самого запястья погрузила правую руку в зыбкий черный контейнер.

– Я внутри.

Луи опять просканировал коридоры. Тишина, никакого движения. Интересно, а что же в других отсеках? Они никогда не исследовались, даже при помощи мобильных датчиков. Сегодняшняя миссия преследовала лишь одну цель – самую важную на Земле. Все остальное служило ей.

Все, что нужно было сделать Лим, – это подключиться к органическому нейронному процессору, размещенному внутри сферы, и загрузить в него нейровирус. Луи ничем не мог тут помочь; тогда он занялся сравнением размеров. Даже если масса нейронных процессоров занимает лишь половину сферы, она все равно в семь–восемь раз больше мозга Лим. Так что недостаточно просто верить в то, что неаны – настоящие, верные союзники людей; еще и их нейровирус – нечто, созданное в кластере обиталищ неан несчетные века назад, – должен сработать идеально. Невольно задумаешься, откуда им так много известно о мыслительных процессах оликсов.

«Может, у них были пленные, на которых они экспериментировали? Но это идет вразрез с их предполагаемой философией, принцип которой – скрываться между звезд».

Соко обещал, что все получится. «Я отключил с его помощью единое сознание транспортного корабля, помнишь?»

– Есть! – воскликнула Лим и осторожно убрала руку. Перчатка ее вновь стала целой. Поверхность контейнера чуть прогнулась – и плавно погрузилась в сферу, словно ее засосало внутрь.

Эта часть всегда казалась Луи самой странной. Нейровирус позволял Лим копировать идентификационные структуры единого сознания. Но чтобы полет «Еретика–мстителя» увенчался успехом, им нужен был особый узел клеток, расположенный глубоко внутри нейронного процессора транспортного корабля, тесно связанный с нейростратой «Спасения жизни». Если бы бронированный скафандр не был таким тяжелым, Луи бы, пожалуй, нервно притоптывал от нетерпения.

Черный контейнер выполз из дыры, и Лим сорвала его со сферы. Тридцать секунд спустя она отчасти слезла, отчасти спрыгнула на пол отсека.

– Пошли.

– Аллилуйя! – воскликнуло Элдлунд.

Они поспешили к выходу – следом за Элдлунд. Выйдя в коридор, Луи уронил на пол десятидекатонную ядерную бомбу, установил таймер на десять минут и двинулся дальше, не оглядываясь.

Путь до порталов занял у них семь минут. И когда бомба взорвалась, уничтожив то, что оставалось от транспортного корабля, а равно и любые свидетельства миссии «Нокдаун», троица уже вернулась на станцию Круз.

«ЕРЕТИК-МСТИТЕЛЬ»
День «S», 11 декабря 2206 года

Все пятеро, сидевшие за своими консолями в белой овальной рубке, наблюдали за висящим между ними изображением. Внутренние датчики «Еретика–мстителя» показывали инженерного дрона, который принес черный контейнер, доставленный Лим по завершении миссии «Нокдаун», – и осторожно опустил его в открытый белый цилиндр.

Каллум пытался сосредоточиться на дроне, но разум его продолжал визуализировать чистые данные – не разложенные по столбцам и графикам, но в виде клубящейся массы символов, которые он помнил весьма смутно. Навязчивые призраки проникали прямо в мозг из сети «Еретика–мстителя» через нейронный интерфейс, и этот отвлекающий фактор он не мог игнорировать, поскольку попытки игнорировать заставляли концентрироваться сильнее.

Он вроде бы знал, что данные касались статуса клеток узла – опорный цилиндр запускал в них нитевидные капилляры, налаживая подачу и извлечение питательных веществ и прямую неврологическую связь. Проверка функциональных возможностей…

– Узел жив, – объявила Джессика.

Голос ее встряхнул Каллума. Блуждающие данные обернулись неяркой искрой.

– А вспомогательная система? – спросила Кандара.

– На данный момент она поддерживает клетки. А что до долгосрочной перспективы, то поживем – увидим.

– Продержался бы узел хотя бы день, – сказал Юрий. – Ответный Удар, мы готовы.

– Знакомство с вами – честь для меня, – раздался голос Джонстона. – Со всеми вами. То, за что вы взялись, не имеет прецедентов в истории человечества. Будущие поколения вознесут благодарность каждому из вас. А я могу только пожелать вам удачи.

– Увидимся, – усмехнулся Алик.

Мысль–желание–приказ Каллума вновь переключили его внимание на окруженное консолями изображение в цифровом сенсориуме, служащем сейчас оболочкой реального мира. «Еретик–мститель» висел в пространстве, в десяти а. е. от сияния Дельты Павлина, один, если не считать маленького, окаймленного голубым диска в сотне метров от его приплюснутого носа. Тактический снимок Северной Америки показал флотилию транспортных кораблей оликсов, устремившихся прочь от Юты стайкой вспугнутых птиц, ведомых единственным уцелевшим кораблем Избавления. Они были уже в трехстах километрах над планетой и стремительно ускорялись.

– Развертываем эскадрилью перехвата, – спокойно сообщил Джонстон. – Готовьтесь.

Двадцать расширяющихся порталов открылись в двухстах километрах над убегающими транспортными кораблями. Из них потоком хлынули крейсеры. Полетели ракеты, оставляя за собой колеблющееся кружево термоядерных шлейфов, превращающееся в светящийся саван, подобный северному сиянию в истерзанной атмосфере. Пять каллумитов нашли корабль Избавления и расправились с ним в считаные секунды. Внутри и вокруг транспортов начали взрываться ядерные ракеты, превращая огромный участок космоса в беснующуюся туманность.

– Вперед, – приказал Джонстон.

Расширяющийся портал перед «Еретиком–мстителем» стремительно рос; сквозь него пробивался белый свет. «Еретик–мститель» рванулся вперед, возникнув в эпицентре ядерной катастрофы над Ютой. Сверхжесткое излучение вгрызлось в корпус, мимо с ужасающей скоростью проносились обломки кораблей оликсов.

– Отключаю подавление, – сообщила Джессика. – Связываюсь с единым сознанием «Спасения».

Каллум затаил дыхание, зная, что на самом деле это не так – что с телом его, покоящимся в анабиозной капсуле, ничего подобного не происходит. Там он вообще не дышал самостоятельно. Но симулякр подчинился. Он считал секунды, слыша, как все громче и громче стучит в ушах кровь.

Со всеми, с кем только можно, он попрощался два дня назад. С Сави, конечно; они уже несколько десятков лет поддерживали ровные вежливые отношения. Она пожелала знать, зачем он позвонил и затеял эту сентиментальную беседу.

«Всегда была умнее меня».

Попытка уклониться от ответа оказалась просто смехотворной.

– Когда придет День «S», у меня есть задание, – признался он. – Трудное задание. Выполнение его может занять некоторое время.

– А если я спрошу, какое именно, ты мне расскажешь?

– Не могу. Соображения безопасности. Ты же понимаешь, да? – Это не было насмешкой, напоминанием о Загреусе, но он напрасно беспокоился. Она не обиделась. Они давно уже миновали эту стадию.

Потом последовали действительно тяжелые звонки – детям и их семьям. Для праправнуков он сделал записи; близнецы семи месяцев от роду в будущем услышат его любовь, дошедшую до них из прошлого, точно какой–нибудь исторический артефакт.

«Надеюсь, эти сообщения покажутся им скучными. Это будет означать, что они живут по–настоящему».

– Он принял нас, – сказала Джессика. На лице ее читался восторг. – Копия обманула его, он признал нас кораблем, который уничтожила команда Нокдауна.

– Что он говорит? – спросил Юрий.

– Он не столько говорит, сколько посылает автономные импульсы, как будто мы являемся его продолжением. Я попробую показать. Смотри внутрь.

Каллум неохотно закрыл глаза, пытаясь уловить… звуки? Цвета? Жар? Холод? Вместо всего этого возникло какое–то слабое ощущение – будто ловишь равновесие, ступив на неровную землю. Телу хотелось качнуться, нагнуться, повернуться. Что–то невидимое манило его вперед, к безопасности. Беспокойство скрутило его, сдавило, будто тисками, – дикое желание избавиться от страшной взрывной опасности, возникшей так внезапно вокруг планеты новых возлюбленных. И тревога за тех, кто уже спит в начале великого пути к Богу у Конца Времен. Шелест миллионов расчетов в секунду, точно хлопанье крыльев летучей мыши, эхом отдавался в черной пещере размером с гору, поневоле определяя самый безопасный путь бегства.

Он открыл глаза, терзаемый необходимостью увидеть нынешнее положение. Космос вокруг фюзеляжа «Еретика–мстителя» потемнел – это испарились остатки плазмы. Внизу лежал огромный полумесяц Земли, заляпанный грязно–белыми грозовыми тучами. Он не мог сказать, находятся они над сушей или над морем; под скомканным перисто–кучевым одеялом ничего не было видно. Обломки всё еще проносились мимо, остовы разбитых транспортных кораблей уменьшались, кружась и падая в объятия безжалостных ураганных вихрей.

Реакция его на эту бурную панораму была сложной. Слишком много эмоций. Радость из–за разгрома оликсов, пускай даже разгром этот и не имел особого значения, а был лишь ходом в самой сложной шахматной игре из всех, что были когда–либо придуманы. Еще сомнение и неуверенность в их миссии, от которых хотелось закричать: «Нет, поворачиваем, я не хочу! Я не могу! Я хочу присоединиться к исходу. Неаны правы – мы должны спрятаться между звезд и жить тихо с нашими друзьями и семьями». Но он не закричал; перед ним вдруг возникло призрачное лицо отца, выжидающе глядящего на него.

Ох, черт. Мы, верно, все тут гребаные сумасшедшие.

Кажется, он произнес это вслух – судя по тому, как ухмыльнулись все остальные.

Скорость начала нарастать: Джессика активировала гравитонный двигатель. Они поднимались среди уцелевших оликсов, осаждавших Солт–Лейк–Сити и стремящихся сейчас ввысь, к относительной безопасности. Дюжины флотилий шли над потускневшим белым шариком Земли к надежной гавани корабля–ковчега, висящего на своей орбите в третьей точке Лагранжа в трехстах восьмидесяти тысячах километров над поверхностью, прямо напротив Луны.

На расстоянии четырех тысяч километров от Земли различные флотилии оликсов начали объединяться в более крупные группы. Каллум продолжал наблюдать за происходящим через сенсоры корпуса, одновременно ощущая призывы единого сознания «Спасения». Импульсы постепенно начали обретать смысл, поскольку Ген 8 Тьюринг совершенствовал расшифровку и базовый импульс превращался в многогранный комплекс. Нащупывать отдельные нити было сложнее, чем выделять звучание отдельного инструмента симфонического оркестра. Удивительно и поразительно, как во всем этом разбиралась Джессика.

– Оборона Альфа консолидирует крейсерные флотилии, – сообщил Юрий.

– Преследует нас, – сказал Алик. – И – о, поглядите – стратегически так никогда и не догонит. Облом, да?

– Крейсеры специально строились так, чтобы ускорение их было меньше, чем у транспортных кораблей, – пояснила Кандара. – Некоторым же из них нужно позволить сбежать.

– Это должно быть подозрительно, – сказал ей Каллум.

– Единое сознание не мыслит в таких терминах, – ответила за Кандару Джессика. – Все его внимание сосредоточено на стратегическом отходе и защите коконов, которые у него на борту. Его главная забота – что делать с отступающими кораблями, включая этот. В его ангаре места недостаточно. Так что нам приказано лететь прямо в червоточину.

– Мы можем это сделать? – спросил Юрий.

– Регуляторы отрицательной энергии полностью функциональны, так что это не проблема. Но наша миссия состоит в том, чтобы остаться со «Спасением жизни».

– И что ты предлагаешь?

– Отступающие оликсы всё еще несут тяжелые потери. Многие корабли повреждены. Я могу имитировать ухудшение состояния наших регуляторов. Может, тогда нас направят в ангар.

– Давай, – согласился Юрий.

Каллум продолжал наблюдать за полетом к кораблю–ковчегу. Крейсеры всё еще обстреливали удирающие транспортные суда оликсов. Правда, огонь сделался реже, создавая совершенно верное впечатление, что запасы боеприпасов у людей на исходе. Каллумиты практически не выпускались, что позволило немногим уцелевшим кораблям Избавления более успешно защищать транспортные флотилии.

Просьба, направленная Джессикой единому сознанию «Спасения», мелодично прошелестела на краю подсознания Каллума тихой слабой мольбой. Он не думал, что корабль–ковчег, всецело поглощенный атакой Ответного Удара, удостоит хотя бы малейшего внимания нечто столь незначительное.

– Думаешь, он пойдет на поводу нашей стратегии? – спросил Каллум.

– Должен пойти, сукин сын, черт возьми, должен, – прорычал Алик. – Нам это нужно. Нужно, чтобы он сделал то, что мы хотим. Ответный Удар затевался ради того, чтобы загнать его в угол. Только ради этого…

– Он сделает, – сказала Кандара. – Единое сознание продемонстрировало значительные тактические способности. Оно должно знать, что мы могли напасть – вот так, неожиданно – непосредственно на него. Тысяча каллумитов превратила бы ковчег в самый большой кусок швейцарского сыра во всей вселенной, а инерция вращения довершила бы дело.

– О, благослови Господь могучие каллумиты. – Алик рассмеялся. – Только посмотрите, как бегут эти суки.

– Нам повезло жить в эпоху таких чудес, – спокойно сказала Кандара.

– Ой, да идите вы на хрен, – проворчал Каллум. – Использовать порталы как оружие было хорошей идеей, и вы это знаете.

– Нам ли не знать? – ухмыльнулся Юрий.

– Да, Калл, – согласилась Джессика. – Они действительно сбили единое сознание с толку. Ковчег понимает, насколько он уязвим при массированной атаке.

– А еще он понимает, что мы не стали бы так рисковать, – сказал Юрий. – Мы, люди, отчаянные, но не настолько, чтобы уничтожить все до единого коконы, находящиеся на борту, что неизбежно произойдет при его распаде. Он знает, что мы работаем над их спасением, над обращением вспять процесса окукливания.

– Доверься Джонстону, – сказала Кандара. – Удар по «Спасению» будет точным. Единое сознание сообразит, что мы пытаемся нанести ему вред, уничтожив червоточину – теперь, когда мы уже перебили большую часть кораблей Избавления. Это логичный ход с нашей стороны. И это оставляет ему только один вариант.

Каллум почувствовал импульс, пришедший от единого сознания «Спасения» – многоплановый стимул для всех транспортных кораблей флотилии. И был рад, что ему не пришлось спрашивать Джессику, что это означает.

Пришла пора «Еретику–мстителю» развернуться и, замедлив ход, направиться к «Спасению жизни». Этот маневр сделал бы все транспортные корабли оликсов уязвимыми для крейсеров, но крейсеры–то не собирались сближаться с ковчегом; они планировали пронестись мимо на большой скорости и провести заключительный массированный ракетный обстрел. Каллум почти чувствовал, как это обескураживает оликсов.

Корабли Избавления, сгруппировавшиеся вокруг «Спасения жизни», защищая ковчег, двинулись на перехват крейсеров, как и те, что сопровождали транспорты. Идеальный расчет.

Доверься Джонстону.

К счастью, все зависело не только от генерал–адъютанта. Ответный Удар заключал в себе два года трудов и планирования, работу миллионов людей, вовлеченных в производство боевых кораблей, и тысяч, руководивших ими. Сотни тактиков разрабатывали и анализировали план, учитывая множество непредвиденных обстоятельств. Шесть контролеров вместе с самым мощным из когда–либо созданных гиперкубом Ген 8 Тьюрингом осуществляли надзор. Нет, это было совсем не то, что просто метнуть кости и надеяться.

И все равно осознание этого не умаляло беспокойства.

«Еретик–мститель» был в восьми минутах от «Спасения жизни» и шел уже на трех g, когда в тысяче километров от кормы корабля–ковчега открылись четыре скрытых портала. Из них вылетели двадцать каллумитов в сопровождении роя сенсорных спутников. Пять оставшихся кораблей Избавления, охранявших «Спасение», тут же запустили сверхскоростные ракеты. Как и прежде, без толку. Пятидесятимегатонные взрывы не возымели эффекта. Каллумиты просто глотали все, пересекавшее их границу: радиацию, частицы, плазму… Мигом позже все двадцать дыр вонзились в «Спасение жизни», пробивая глыбу корабля насквозь со скоростью двадцать два километра в секунду. Датчики высокого разрешения показывали повреждения, узкие туннели, пробуренные быстро остывающим термоядерным пламенем движков каллумитов. Там, где перед ними оказывались механизмы, повреждения были серьезными, но конструктивно корабль–ковчег оставался целым. Что для такой громады новые туннели? Пустяк.

Каллум почувствовал, как беспокойство единого сознания усилилось. Анализируя векторы атаки, по которым летели каллумиты, оно видело, что люди выцеливают инженерные системы корабля–ковчега – и, что куда важнее, терминальный механизм червоточины. Среди всего этого проскользнул слабый ответ на запрос Джессики, незначительное согласие, простое включение в общую расстановку сотен транспортных кораблей оликсов, поврежденных, но еще пригодных для полета.

– Нас направляют в ангар, – подтвердила Джессика.

Первая волна транспортных кораблей подошла к «Спасению жизни». Приблизившись, все они активировали регуляторы отрицательной энергии – сотни маленьких, похожих на плавники зубцов, которыми ощетинились гладкие корпуса – точно дикобраз среагировал на угрозу. В центре кормовой части «Спасения» мерцала характерным фиолетовым светом черенковского излучения[5]5
  Излучение Вавилова – Черенкова (черенковское излучение) – свечение, вызываемое в прозрачной среде заряженной частицей, движущейся со скоростью, превышающей фазовую скорость распространения света в этой среде.


[Закрыть] горловина червоточины диаметром разве что чуть–чуть поменьше самого ковчега. Глядящему в нее не открывалась ни воронкообразная перспектива, ни далекая точка схождения в конце туннеля пространства–времени. Горловина червоточины была просто местом, где заканчивалась существующая вселенная.