Текст книги "Небесная милиция"
Автор книги: Петр Завертаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
– Только прошу не превратите моего брата в зомби, – сказал Обиходов, когда Дудкин вернулся.
– Вы все шутите, – Дудкин снял шляпу и отер платком пот со лба. – Поди уже и заголовок придумали, «Зомби из Камарга», что-нибудь в этом духе, да? В вашем «Мире сенсаций» такое любят.
– Я там уже давно не работаю, – сказал Обиходов. – И, поверьте, приехал сюда не за материалом.
– А за чем же? – простодушно спросил Дудкин.
– Я хотел бы поговорить с вами о капитане Рыкове, – сказал Обиходов. – Это не для печати, это лично для меня.
Дудкин на мгновенье замер. Потом медленно надел шляпу и спрятал платок в карман.
– И что же вас интересует? – спросил он.
– Все, – ответил Обиходов. – Как к вам попала информация о нем, какие еще люди с ним связаны.
На лице Дудкина появилась едва уловимая усмешка.
– Помнится, пять лет назад вас это не очень интересовало, – сказал он.
– Обстоятельства изменились, – сказал Обиходов.
– Что ж, – произнес Дудкин со вздохом. – Отчего ж не поговорить? Только не сейчас. Сейчас я немного занят. Давайте вечером. Я вам расскажу о капитане Рыкове, а вы мне расскажите о своих обстоятельствах. Договорились? – Дудкин слегка прищурившись посмотрел на Обиходова. Обиходов встретил этот взгляд. Он постарался поглубже заглянуть в глаза Дудкина, чтобы увидеть хотя бы там не напыщенного болвана, разыгрывающего из себя виконта, а прежнего эксперта – вздорного, чудаковатого, скандального, но в целом довольно милого и забавного старика. И ему показалось, что в этих глазах на долю секунды мелькнула знакомая искорка веселого безумия. Обиходов мысленно вздохнул с облегчением.
– Договорились, – ответил он.
– А сейчас, с вашего позволения, я поручу все дальнейшие заботы о вас нашей Анечке и за сим откланяюсь.
16
Анечка, девушка лет двадцати трех, очень походила на француженку. Не такую, какие на самом деле живут во Франции, а такую, какой ее представляют мужчины остального мира. А именно: прическа каре, ярко выраженная талия, тонкие лодыжки, яркие губы, не слишком развитая грудь, выражение лица слегка капризное. У Анечки все это было в наличии, вдобавок она слегка картавила, совсем чуть-чуть, что только добавляло ей шарма. Держалась она легко и непринужденно. Когда Дудкин представил ей Обиходова, она протянула ему руку для пожатия и сказала:
– Очень приятно.
А смеющиеся глаза ее в этот момент говорили:
«Я знаю, ты немедленно захочешь за мной приударить. Попробуй, но на многое не рассчитывай».
– Анечка, отвезет вас в Эг-Мор, – сказал Дудкин. – Посмотрите старый город, пообедаете. Павел к вам присоединится, когда закончит занятия. Его привезет Жан-Люк. Так что увидимся вечером, за ужином. – Дудкин многозначительно посмотрел на Обиходова, и элегантно отсалютовал коснувшись пальцами поля шляпы.
Через несколько минут Анечка и Обиходов уже катили по залитой солнечным светом дороге на маленьком легкомысленном «Ситроэне Саксо». Анечка вела машину, так же как и разговаривала, весело и непринужденно.
– Дудкин сказал, что вы знаменитый журналист, – сказала она.
– Это преувеличение, – хмыкнул Обиходов.
– Не скромничайте. Дудкин редко о ком-нибудь хорошо отзывается, а о вас он отзывался очень хорошо. Вы о нас будете писать?
– Вряд ли, – сказал Обиходов. – Я сейчас в отпуске.
– Значит, вы пишете книгу?
Обиходов рассмеялся:
– Почему вы так решили?
– Если знаменитый журналист говорит, что он в отпуске, значит, он пишет книгу.
– Удивительная проницательность, – заметил Обиходов. – Ну а чем здесь занимаетесь вы?
– Моя должность называется «координатор специальных проектов».
– И какие же проекты вы координируете?
– В данный момент везу вас на прогулку.
Дорога бежала мимо утопающих в цветах домов, мимо ферм с пасущимися в загонах лошадьми, мимо спрятанных за деревьями кемпингов, мимо придорожных ресторанчиков. Цвета были такими яркими, что предметы теряли свои очертания, границы размывались. «Вот откуда взялся импрессионизм, – подумал Обиходов. – Все дело в солнце… и в количестве выпитого накануне».
Впереди показались высокие крепостные стены, сложенные из серого камня.
– Вот и Эг-Мор, – сказала Анечка, она лихо зарулила на стоянку. – Приехали.
– Эг-Мор означает «мертвая вода»? – спросил Обиходов.
– О! Да вы у нас знаток древних языков! – воскликнула Анечка.
– Это не я, – скромно заметил Обиходов. – Это мой ученый брат вычитал в каком-то путеводителе.
– Все правильно, «мертвая вода».
– И откуда такое название? – Обиходов задрав голову посмотрел на крепостные башни, осаждаемые туристами.
– Может быть от соляных озер, которые здесь повсюду, – сказала Анечка. – А может из-за этой истории с крестовым походом.
– Какой истории?
– Ваш ученый брат разве вам не рассказал?
– Должно быть не успел.
– Ну тогда начинаем экскурсию, – Анечка сложила ладони у груди, как заправский экскурсовод. – Прямо перед вами вы видите крепость Эг-Мор. Здесь в тринадцатом веке, точнее в 1248 году французский король Людовик Девятый, по прозвищу Луи Святой, собрал верных рыцарей, чтобы отправиться в крестовый поход. В то время море подступало к самым стенам крепости. Рыцари планировали спокойно погрузиться здесь на корабли и плыть в Палестину, отвоевывать Иерусалим у неверных. Однако, когда уже все было готово, произошло невероятное событие. Море вдруг отступило на несколько километров. Это было дурным предзнаменованием. Рыцари зароптали, многие требовали отменить поход, но Луи Святой был непреклонен. Он приказал рыть канал, чтобы соединить крепость с морем. Канал существует до сих пор. Если вы посмотрите направо, вы его увидите.
– А зачем было рыть канал? – спросил Обиходов. – Можно было дойти до моря пешком и там погрузиться на корабли.
– Хм, – озадаченно произнесла Анечка. – Наверное, они не торопились. Тем более, что все равно все закончилось плохо. Когда армия прибыла на Святую Землю, испуганные сарацины тут же без всякого боя предложили вернуть Иерусалим христианам в обмен на то, что крестноносцы отправятся домой. Но Луи Святого это не устроило. Он же приехал сражаться! Поэтому он решил завоевать Каир. По пути в Египет большая часть крестоносцев умерла от болезней и голода. Обессиленных и изможденных рыцарей во главе с несчастным Луи сарацины захватили в плен. Самого Луи отпустили с тем, чтобы он привез выкуп за пленных рыцарей. Король выкупил своих товарищей за какие-то совершенно баснословные деньги. В общем, из всех крестовых походов этот, седьмой по счету, наверное был самым неудачным. Тем не менее Луи Святого здесь очень почитают. Считают храбрым и бескорыстным, настоящим рыцарем.
– Прекрасная история, – сказал Обиходов. – Очень поучительная.
– Пройдемте в крепость, – пригласила Анечка. – Справа вы видите башню, в которой в период религиозных войн держали в качестве заложниц пленных жен гугенотов. Несчастных женщин почти не кормили, внутрь не поступал дневной свет. Духота, спертый воздух. Зимой холод, летом чудовищная жара. Чтобы получить свободу бедняжкам всего-то было нужно отречься от своих мужей и своей веры. Но мужественные женщины терпели эти чудовищные лишения годами, умирали, но не предавали своих любимых.
– Тоже очень поучительная история, – признал Обиходов.
– Если хотите, можем зайти внутрь, там сейчас музей, – предложила Анечка.
– Это не обязательно, – сказал Обиходов, глядя на очередь томящихся перед входом туристов. – Вы и так все замечательно описали.
– Можно подняться наверх, на стену, полюбоваться чудесными видами.
Обиходов вновь замялся.
– Честно говоря, Анечка, я не совсем хорошо себя чувствую. У меня… обезвоживание организма. После перелета, – сказал он, сам подивившись сколько разных имен можно придумать для обыкновенного похмелья. – Хотелось бы выпить чего– нибудь прохладительного… например, вина.
– О, конечно! – радостно воскликнула Анечка. – Здесь прекрасное вино. Из долины Роны. Вы пробовали?
– Пока не имел такого счастья.
– Нужно обязательно попробовать! Внутри крепости есть одно симпатичное местечко, – Анечка решительно двинулась по узкой средневековой улице, мимо старинных домов, первые этажи которых были заняты сплошь сувенирными лавками. Майки, бейсболки, полотенца, кресты, жестяные рыцарские доспехи. В редких промежутках между развалов этого добра попадались кафе со столиками, вынесенными на улицу. За столиками, защищенными от солнца полотняными навесами, сидели счастливые люди, пили кто кофе, кто минеральную воду, а кто и вино, и беспечно разглядывали снующую по улице толпу.
Обиходов, окончательно прибитый жарой, с удовольствием бы плюхнулся на первый попавшийся свободный стул, главное, чтобы он стоял в тени, но Анечка шла все дальше и дальше. Они свернули с главной улицы. Здесь уже было мало магазинов и гораздо меньше народу. Дома были разноцветными, желтыми, розовыми, голубыми. Словно здесь снимали детское кино. В открытом окне рядом с горшком с геранью сидел кот.
– Обратите внимание на архитектуру, – сказала Анечка. – Очень интересное смешение стилей.
– Угу, – кивнул Обиходов. – А куда мы направляемся? Надеюсь, не в Палестину.
– Уже близко.
Они еще раз свернули за угол и оказались в тенистом дворике. Цветущий плющ вился по стенам и по натянутым наверху веревкам, образуя живой полупрозрачный полог. Прямо на брусчатке было расставлено несколько столиков. Журчал маленький декоративный фонтанчик. Обиходов едва сдержался, чтобы не припасть к нему.
– Есть места, нам повезло, – радостно сказала Анечка. – Правда здесь здорово?
– Супер! – только и смог произнести Обиходов.
Они наконец-то уселись.
– Жарко, – сказал Обиходов, отдуваясь.
– Это еще не жарко, – успокоила Анечка. – В июле и августе здесь гораздо жарче. Представляете, каково было бедным женам гугенотов сидеть в башне. Но я смотрю, история вас не очень интересует. Правда, Георгий?
– Не люблю достопримечательностей, – сознался Обиходов. – Все эти развалины, крепости, башни. Они везде одинаковые. И везде куча народу. Немцы, японцы, американцы. Фотографируют что-то без конца. Очереди. Дети. И обязательно жара.
Подошел улыбчивый официант со смазанными гелем волосами.
– Что будем пить? – спросила Анечка. – Белое или розовое?
– Мне все равно. Честно говоря, в вине не сильно разбираюсь. Но всегда хотел… В смысле, разобраться.
– Тогда начнем с белого, хорошо?
– Замечательный план! – сказал Обиходов, заметно воодушевившись. Особенно ему понравилось слово «начнем».
Анечка заговорила с официантом по-французски. При этом малый без конца улыбался и кокетливо гримасничал, словно девица. На французском Анечка говорила замечательно. Ее грассирующее «р» будто окунулось в родную стихию и весело резвилось, прыгая из слова в слово. Получалось даже довольно волнующе. «Сексуально» – отметил про себя Обиходов.
Официант принес бутылку белого вина.
– Шато грийе, вен де миллениом, эксклюзивеман, – торжественно объявил он, демонстрируя красивую этикетку.
– Супер! – не разобрав ни слова, на всякий случай восхитился Обиходов.
Официант ловко, со звонким хлопком открыл бутылку, налил немного в бокал и дал попробовать Анечке.
– Бон! – сказала Анечка, пригубив.
– Бон! – повторил официант, расплывшись с счастливой улыбке.
Он разлил вино в бокалы, учтиво поклонился и исчез.
Обиходов взял в руки отдающий приятной прохладой бокал.
– Теперь, когда все ритуалы соблюдены, могу я сказать тост?
– Теперь можете.
– За знакомство! – Обиходов поднял бокал.
– Замечательный тост! – поддержала Анечка.
Они чокнулись, глядя друг другу в глаза.
Вино оказалось с приятной кислинкой, очень уместной в такую жару. Свежее, легкое, веселое. «Как Анечка» – подумал Обиходов.
– Вы первый раз во Франции? – спросила Анечка.
– Нет, был в Париже. Пару раз.
– И как вам Париж?
Обиходов пожал плечами:
– Хороший город.
– Здесь совсем другая Франция, – сказала Анечка. – Вам понравится.
– А вы давно здесь? – спросил Обиходов.
– Полгода.
Неожиданно из ее сумочки раздался полифонический «Марш тореадоров» из оперы «Кармен». Анечка извинилась, порывшись в сумке, извлекла миниатюрный телефончик.
– Салют Жан-Люк! – только и смог разобрать Обиходов, а дальше снова бегло заскакало по французским словам забавное «р». Обиходов слушал ее речь, как музыку. Он потягивал вино и едва заметно улыбался.
– Это был Жан-Люк, – сообщила Анечка, закончив разговор. – Он говорит, что Павел пожелал остаться еще на одно занятие. Поэтому они немного задержатся.
– Вот как! – удивился Обиходов. – Уже охмурили! Быстро.
– Никто его не охмурял, – сказала Анечка. – Это самое обыкновенное занятие по корректировке позитивной рефлексии.
– Вы меня успокоили, – сказал Обиходов. – А кстати, какая у вас интересная музыка в телефоне! Вы любите оперу?
– Не оперу, корриду! – глаза Анечки сверкнули. – Обожаю! Кстати, поэтому я здесь и оказалась.
– Я думал, что коррида есть только в Испании.
– Нет, в южной Франции тоже. Я сама об этом узнала только в университете. Французское министерство культуры объявило конкурс среди студентов разных стран на лучшую работу по истории и культуре Франции. Я послала им свою работу о корриде и заняла первое место, представляете? Меня наградили трехмесячной стажировкой в Марсельском университете. Потом я случайно познакомилась с Дудкиным, он предложил мне работать у него. И вот я здесь!
– А как же университет?
– Взяла академический отпуск. Тем более, что диплом буду писать все равно о корриде. Так что можно сказать, что я сейчас собираю материалы. На самом деле тут столько всего, что может и на диссертацию хватить.
– Удивительно! – сказал Обиходов. – С виду вы, Анечка, вроде бы совсем не воинственная. И вдруг коррида! Это же страшное дело. Кровь, убийство…
– Вы когда-нибудь были на корриде?
– Нет, видел по телевизору. Мне кажется, что это немного нечестно. У быка практически нет шансов. Еще я слышал, что все дело в сублимации сексуальной энергии – мотадора, публики, и даже быка. По телевизору это, конечно, передать невозможно.
– Коррида – это не секс! – Анечка вспыхнула. – Коррида – это любовь! Матадор любит быка, это его лучший друг, самое близкое существо на земле.
Про «сублимацию» Обиходов ввернул из желания показаться умным, увидев Анечкино возмущение, понял, что сморозил глупость, и почувствовал себя неловко.
– Любит и поэтому убивает? Это не очень понятно, – растеряно признался он.
– Чтобы понять, корриду нужно хотя бы раз увидеть вживую, не по телевизору.
– Так покажите мне ее! – сказал Обиходов. – Мне почему-то кажется, что я тоже полюблю корриду. Я ее уже почти люблю.
Анечка смягчилась.
– Настоящая коррида, на испанский манер, проводится редко, раз или два в год. В Ниме и в Арле. А в этих краях существует местная разновидность, называется «курс камаргез». Вам это должно понравится, быки во время «курс камаргез» остаются целыми и невредимыми. Рискуют только люди.
– По крайней мере, так честнее, – сказал Обиходов. – А как это можно увидеть?
– Сегодня среда? – Анечка задумалась. – Как раз сегодня будет представление в Ле-Гро-дю-Руа. Это недалеко отсюда.
– Так поехали! – воскликнул Обиходов.
– А как же наша программа? Экскурсия по Эг-Мору и обед в ресторане.
– К черту программу! Быки важнее. Не мне вам это рассказывать, юная любительница корриды.
– А как же Павел? – Анечка еще колебалась.
– Если ему окончательно не заморочат голову на ваших тренингах, он будет только счастлив. Он любит такие вещи. Позвоните Жан-Люку, пусть приезжают прямо туда.
17
Арена в Ле-Гро-дю-Руа походила на Колизей в дачном варианте. Небольшая, уютная, но и не без помпезности. Туристов было мало, на трибунах сидели в основном местные. Французские пенсионеры, в кепках, рубашках-поло и безупречно отутюженных брюках, все как один похожие на Пабло Пикассо в старости, что-то обсуждали между собой, страстно жестикулируя. Обиходов и Анечка без труда нашли удобные места в тени. Как только они уселись, из громкоговорителя с легким шипением грянула музыка. Все тот же «Марш тореадоров». Невидимый диктор сделал объявление, от которого пенсионеры пришли в неописуемое возбуждение. Они с новой силой бросились что-то доказывать друг другу, жестикулируя уже не просто страстно, а яростно.
– Что случилось? – спросил Обиходов.
– Сейчас будет выступать знаменитый Мистраль, – сказала Анечка.
На песок арены выбежали человек десять крепких спортивных парней в белых брюках и рубашках. Публика приветствовала парней редкими одобрительными выкриками.
– Который из них Мистраль? – спросил Обиходов.
– Мистраль – это бык, – засмеялась Анечка. – Его пока нет. А это разетеры.
Снова заиграла музыка. Ворота в деревянном ограждении арены распахнулись, и из них резво выскочил черный бык с длинными рогами, увешанными разноцветными ленточками.
Публика взорвалась аплодисментами. Пожилые двойники Пикассо, наплевав на предостережения своих кардиологов и жен, дружно повскакивали с мест и принялись кричать, свистеть и топать ногами.
Бык принял овацию как должное. Он скульптурно застыл на секунду в центре арены, давая возможность публике насладиться своим великолепием. Затем грозно ударил копытом в землю, поднял столб песку, и направился к краю, поигрывая мощно перекатывающимися под лоснящейся шкурой мускулами.
Молодые люди в белом пришли в движение. Один из них выкрикнул:
– Мистраль! Эй, Мистраль! – и побежал наперерез быку.
Бык словно ждал этого, он мгновенно развернулся и, выставив рога в боевое положение, бросился на дерзкого выскочку. Для своей массы он обладал феноменальным ускорением. Молодой человек со всех ног припустил к забору, ограждавшему арену. Но бык был быстрее. Расстояние между беззащитной спиной в белой рубашке и грозными рогами стремительно сокращалось. Когда до забора оставалось метра два, а до рогов несколько буквально сантиметров, молодой человек с силой оттолкнулся от земли и взмыл вверх, следующее касание он сделал о край забора и, совершив невероятный обезьяний прыжок, повис на поручне первого ряда трибун. Не успевший затормозить бык с грохотом врезался рогами в забор.
Публика одобрительно зааплодировала.
– Ни хрена себе! – невольно вырвалось у Обиходова.
Тут же раздался новый крик:
– Эй, Мистраль! – навстречу быку бежал уже следующий безумец в белом.
Бык, взрыв песок, мгновенно бросился в атаку. История повторилась. Преследование, головокружительный прыжок в двух сантиметрах от смертоносных рогов, удар и треск забора, такой оглушительный, словно в него на полном ходу врезался грузовик. Бык на глазах наливался яростью, казалось, что он даже увеличился в размерах.
Следующий набег молодые люди предприняли вдвоем. Пока бык был увлечен преследованием одного, второй ухитрился приблизиться по касательной сбоку и сорвать у него с рогов одну из ленточек.
С трибун раздались одобрительные выкрики. Диктор что-то объявил по громкой трансляции.
– Что произошло? – спросил Обиходов.
– Разетер сорвал ленточку и заработал двадцать евро, – объяснила Анечка.
– Так рисковать за двадцать евро?! – удивился Обиходов.
– Дело не в деньгах. Это скорее традиция, каждая ленточка имеет свою цену. Кокарда, которая закреплена между рогов, это главный трофей, она стоит несколько сотен. Видите железные гребенки в руках у разетеров?
Обиходов присмотрелся. В руках молодые люди действительно держали что-то похожее на маленькие гребенки.
– Они называются кроше. Ими разетеры срывают ленточки. Кроше царапают быка до крови. От этого он становится еще злее.
– А бывает, что бык все-таки достает разетера?
– Бывает, но редко, – сказала Анечка. – В позапрошлом году бык неожиданно перепрыгнул вслед за разетером через забор и ранил его в живот. Обычно быки не прыгают. Это был уникальный случай. Тот летающий бык повредил себе ноги и стал знаменитостью, заработал почетную пожизненную пенсию.
– А разетер выжил?
– Выжил, хотя славы ему досталось не так много, как быку. Спросите любого из зрителей на трибунах, они моментально вспомнят, как звали того быка, а вот вспомнят ли имя разетера, сомневаюсь.
– Вот как?!
– Это курс камаргез. Здесь бык – главный герой. Местные шутят, что курс камаргез придумали быки, чтобы отомстить людям за испанскую корриду.
– Значит, все они болеют за быка? – Обиходов кивнул на пенсионеров.
– Конечно! Это же Мистраль, – сказала Анечка. – Сейчас он как следует разогреется и начнется настоящая битва. Тут все как на войне, есть и тактика и стратегия. Заметьте, разетеры подстраховывают друг друга. Кто-то всегда готов в нужный момент отвлечь внимание на себя.
Пока Анечка говорила, разетер сорвал еще одну ленточку. Аплодисментов не последовало, наоборот, публика недовольно загудела.
– Чего это они? – спросил Обиходов.
– Они считают, что резетеры слишком торопятся, – объяснила Анечка. – Мистраль еще не достаточно разогрелся. Нужно его побольше погонять.
По ходу схватки Обиходов стал различать отдельных разетеров. Сначала казалось, что все они одинаково быстрые, ловкие и храбрые, но скоро стало заметным, что кто-то был слишком суетливым и делал много лишних перемещений, кто-то чересчур осторожничал, а кто-то был не прочь сфилонить. Из всех особенно выделялись двое. Одного Обиходов про себя назвал Ветераном. Невысокий, крепко сбитый. Если всем остальным было в районе двадцати, то этому уже за тридцать. Ветеран не отличался скоростью, но при этом всегда ухитрялся оказываться в нужном месте в нужное время. Один раз бык выкинул неожиданный фортель, он вдруг бросился не на того разетера, который в данный момент провоцировал его на атаку, а на другого, который стоял в стороне и что-то поправлял в своей одежде. Ситуация возникла критическая, бык был на приличной скорости, а резетер стоял неподвижно, убежать он бы уже не успел. Ближе всех к быку в этот момент оказался, естественно, Ветеран. Он среагировал мгновенно. С криком бросился наперерез и сумел отвлечь быка на себя. Публика впервые с начала представления наградила дружными аплодисментами не Мистраля, а разетера. Однако, Ветеран лишь лениво отмахнулся. Он как старый солдат, просто выполнял свою работу, не забывая между делом вытаскивать из-под огня необстрелянных салаг.
Второго Обиходов назвал Пижоном. Стройный красавчик с лицом античного бога и с длинными развевающимися волосами. Этот любил рисковать. Если все остальные перелетали через забор в считанных сантиметрах от рогов Мистраля, у Пижона счет шел на миллиметры. Пару раз Обиходову казалось, что бык достал его, но целый и невредимый Пижон взмывал вверх, а повиснув на ограждении трибун, ухитрялся еще и послать воздушный поцелуй девицам из первых рядов. Кажется, что Пижона не особо интересовали и заветные ленточки на рогах. Иногда подбежав к быку вплотную, он просто издевательски похлопывал его по взмыленному боку. Мистраля это бесило больше, чем кровавые царапины от железных зубьев кроше. Он приходил в такую ярость, что казалось от его шкуры летели искры.
– Хорош, правда? – кивнул Обиходов Анечке, когда Пижон проделал очередной подобный трюк.
– Это-то? – Анечка скривила рот слегка пренебрежительно. – Быстрые ноги, но не хватает ума. Мистраль его уже раскусил.
– Что значит раскусил?
– Он научился усыплять его бдительность. Заметьте, иногда Мистраль делает вид, будто устал или успокоился. Он не обращает внимания на выпады и крики, становится вялым. Мистраль знает, что этому красавчику неинтересно возиться с вялым быком, он сразу начинает скучать и теряет бдительность. А Мистраль спокойно выбирает позицию поудобнее, потом в одну секунду взрывается и атакует. Парня спасает только изворотливость и то, что Мистраль не считает его равным соперником. А то давно бы уже посадил на рога.
– А кого же он считает равным соперником? Может этого? – Обиходов указал на Ветерана.
– Этот из всех самый лучший, – сказала Анечка. – Крепкий орешек.
– Мистраль его не раскусил?
– Раскусил, но его так просто не возьмешь. Он очень умный и опытный. Но при этом не такой быстрый. Поэтому Мистраль старается выманить его подальше от забора, на середину арены, чтобы был простор для разгона. Смотрите, вблизи забора он его почти не атакует, будто вообще не замечает. Всех гоняет, а этого не трогает. Потому что выманивает. А выманить его можно только прижав кого-нибудь из молодых. Этот обязательно кинется на помощь. То есть получается такая многоходовая комбинация, как в шахматах.
– Поразительно! – воскликнул Обиходов. – Как вы научились так хорошо в этом разбираться?
– Просто я видела уже очень много таких представлений, – сказала Анечка. – А еще у меня есть друзья, которые выращивают этих быков на ферме. Их называют гардьенами. Это такие местные камаргские ковбои. Они научили меня немножко понимать быков.
Обиходов посмотрел на Анечку с интересом. Симпатичные девушки редко удивляли его. В последнее время почти никогда. Они представлялись ему существами познанными, понятными и простыми. Вроде быков. А тут вдруг оказывается, что даже быки способны разбираться в людях и проворачивать многоходовые комбинации. А симпатичные девушки способны разбираться в быках… Тянуть дальше нить рассуждений Обиходов не стал. Он как-то сразу охладел к происходящему на арене, тем более, что там уже сорвали с рогов главный трофей – кокарду, и стал украдкой наблюдать за Анечкой. Делать это было несложно, потому что Анечка была слишком увлечена Мистралем. Обиходов видел, как в какие-то особо важные моменты вспыхивают ее глаза. Ее глаза имели такую особенность – вдруг вспыхивать, это он еще раньше заметил. Происходило это так: сначала шел взмах ресниц, плавный и стремительный одновременно, потом сама вспышка, как будто на хрустальный шар вдруг падал луч света и он вспыхивал сразу всеми цветами. У Анечки глаза были серо– голубыми. Но вспыхивали именно разными цветами. И голубым, и серым, и зеленым, и золотым. Разноцветные искорки превращались в радостную энергию, которая волнами расходилась во все стороны. Наверное, растаманы именно это и называют позитивными вибрациями. А иногда, волнуясь, Анечка прикусывала губу, довольно сильно, так что оставался белый след. Когда она хмурилась, на ее лбу, частично скрытом ровной челкой, появлялись маленькие трогательные складки. Обиходов даже задал себе вопрос, а смог бы он, Георгий Обиходов, вызвать в этой девушке такие сильные переживания? Или для этого обязательно нужно быть огромной горой жилистой говядины? За этими размышлениями он даже пропустил момент, когда на арене все закончилось. Мистраля выманили в загон. Снова грянул «Марш тореадоров». Публика встала с мест и аплодисментами приветствовала галантно раскланивающихся разетеров. Их белые рубашки были перепачканы грязью и кровью. Кровь была, похоже, все-таки бычья, от царапин гребенками. Разетеры устало улыбались, на их потных разгоряченных лицах было написано: «Слава Богу, на этот раз пронесло».
Пока арену готовили к выступлению следующего быка, Обиходов отлучился в туалет. Когда вернулся, застал Анечку немного озадаченной.
– Кажется, у нас проблемы, – сказала она. – Только что мне позвонил Жан-Люк. Павел куда-то пропал.
– Как пропал? – удивился Обиходов.
– Мы договорились, что они приедут сюда. Жан-Люк сказал, что когда они проезжали мимо рынка, Павел попросил остановить машину и вышел. Сказал, что на одну минуту. И пропал. Это было сорок минут назад.
– А зачем он выходил?
– Жан-Люк не знает. Он же не понимает по-русски, а Павел не говорит по-французски. Павел только жестами показал, что на одну минуту. И ушел.
– Может, он заблудился на рынке?
– Вообще-то, рыночек в Ле-Гро-дю-Руа небольшой. Заблудиться там невозможно.
Обиходов достал телефон и набрал номер. Телефон Павла оказался выключенным.
– Странно, – сказал Обиходов. – Вроде, когда прилетели, он его не выключал. Ну, что делать? Поехали искать.
