Текст книги "Небесная милиция"
Автор книги: Петр Завертаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
29
– Небесная милиция, говоришь… – произнес Заморокин после того, как Обиходов закончил говорить. – Сублимация! – он с усмешкой качнул головой. – Сам-то во все это веришь?
Обиходов помедлил с ответом.
Они сидели на кухне в его квартире перед початой бутылкой водки. На Заморокине были старые Обиходовские джинсы и майка с улыбающейся физиономией и надписью «Не волнуйся, будь счастлив». Он выслушал рассказ Обиходова молча, не перебивая, сосредоточенно куря сигарету за сигаретой.
– Трудно сказать, – ответил, наконец, Обиходов. – Конечно, этого быть не может… Но с другой стороны, нашествие марсиан, похоже, состоялось.
– Чего? – не понял Заморокин.
– Старая история, – махнул рукой Обиходов. – Как-то раз чудики с радио начали рассказывать людям о нашествии инопланетян. Будто бы в прямом эфире. Ну люди и поверили, паника поднялась, все такое…
– Неужто поверили? – усомнился Заморокин. – Кто ж в наше время радио верит?
– Да это давно было. К тому же в Америке… И главное, сделано было талантливо, понимаете? Если сделать талантливо, люди в любой бред поверят, а если – очень талантливо, то этот самый бред превратится в самую, что ни на есть реальность. Волшебная сила искусства!
Заморокин усмехнулся:
– Ох уж мне эти художники! Сидел бы себе в своих библиотеках, чего ж ты в пекло-то полез?
– Это же моя история! – воскликнул Обиходов. – Сначала я ее написал, потом она начала жить своей жизнью, перепутываться с другими историями, выделывать кренделя… Я не мог бросить ее на произвол судьбы! Должна же быть какая-то ответственность… И потом, я поверил в свои силы, впервые в жизни… Понял, что могу создать что-то настоящее! Понимаете?
– Понимаю, – кивнул Заморокин. – Ты молодой еще. Все успеешь. А мне уже седьмой десяток. О душе, как говорится, пора подумать, а тут такая сублимация приключилась! – Заморокин усмехнулся. – Да что там сублимация! Хрен с нею. Случались штуки и похлеще. И ничего, выкарабкивался. Просто, понимаешь… – Заморокин помедлил, – страшно мне стало. Честно тебе признаюсь – страшно! С одной стороны, обычное дело. Ну, подставили меня, с кем ни случается. А с другой стороны, давно уже почувствовал, игра пошла такая, что не знаю я в ней ни козырей, ни правил. Раньше было просто – есть мы, есть менты. У них свои законы, у нас – свои. А сейчас! Где – кто? Свои кидают, менты работу предлагают. И еще все эти акции, облигации, проценты. Сберкассу взял – на ГКО прогорел! По-твоему, это нормально? По-моему, так нет. А перестраиваться уже поздно. Возраст, брат. Я и так уж, старался молодиться изо всех сил. Любочки, Наденьки, Светочки… Думаешь, оно мне очень надо было? Что ты! – Заморокин махнул рукой. – Для меня главное, чтобы архаровцы мои видели, что я еще в седле, что есть еще порох в пороховницах. Раз на это дело сил хватает, значит, и на все остальное тоже хватит. Вот такая, мил человек, сублимация.
Заморокин закурил очередную сигарету.
– И с Аделаидой моей, значит, это вы все устроили, – произнес он, выпуская дым.
– Мы, – кивнул Обиходов. – Так получилось. Надо было что-то срочно предпринимать. Хотя, конечно, удар получился ниже пояса.
– Ну, художники! – беззлобно усмехнулся Заморокин. – В самую точку попали. Молодцы, ничего не скажешь. – Он хлопнул Обиходова по плечу. – Давай-ка выпьем!
Заморокин разлил водку.
– А вообще-то, – сказал он, поднимая рюмку, – я тебе, подполковник ты хренов, благодарным должен быть.
– За что? – удивился Обиходов.
– Знаешь, о чем я думал, когда висел там связанный, со спущенными штанами?
– О чем?
– Загадал надвое. Если выпутаюсь из этой истории живым и невредимым – то все! Уйду на покой. Хватит гусей дразнить. Поеду на родину, в Ставропольский край. У меня там дом, родня, речка в которой пацаном еще раков ловил. И заживем мы там с моей Аделаидой Степановной… Ты, кстати, ее видел?
– Не довелось, – сказал Обиходов.
– Ну! – качнул головой Заморокин. – Такая женщина! Другой такой нету. Мы ведь с ней сорок лет уже вместе. Всякое было! Она меня восемь лет ждала, пока я срок мотал. Да и потом тоже… Такое, брат, не забывается, – глаза Заморокина покраснели и стали влажными. – Давай-ка, за нее выпьем, за ненаглядную мою Аделаиду Степановну!
– За Аделаиду Степановну, – согласился Обиходов.
Торжественно чокнулись и выпили.
– У тебя-то самого хозяйка есть? – спросил Заморокин.
– Кто? – не понял Обиходов.
– Ну, жена или, там, еще кто…
– Нет, – помотал головой Обиходов. – Нету.
– Вот это зря! – пробасил Заморокин. – Художества – художествами, а баба в доме быть должна. Без нее у мужика нету стержня. Хотя, конечно, тебе видней. Давай-ка по последней!
– По последней! – кивнул Обиходов и чокнувшись, опрокинул рюмку в рот.
– Ты, Георгий, ничего не бойся, – сказал Заморокин, занюхивая сухой коркой хлеба. – Никто тебя не тронет. И пацану этому, Студенту, тоже передай, пусть не боится. Третий ваш тоже поди найдется. Наверняка сам сдурил чего-нибудь. Но ничего, обойдется. Таких как он Бог любит. Я к тебе сюда бригаду пришлю, чтоб порядок навели.
– Не надо! – замотал головой Обиходов. – Бригаду не надо.
– Строителей! – уточнил Заморокин. – Они мне ремонт в квартире сделали. Тебе тоже тут все поправят.
– Я сам как-нибудь.
– Ну, как знаешь, – сказал Заморокин, поднимаясь.
У подъезда Заморокина уже ждала машина. Он сел на заднее сиденье и бросил шоферу: «Давай домой». Давно уже он не возвращался домой с такой легкой душой. Разговор с Аделаидой Степановной предстоял непростой, но Заморокин был уверен, что все закончится хорошо. Он знал, что нужно сказать.
Когда он вошел в свой дом на площадке первого этажа перед дверями лифта его окликнули. Заморокин обернулся и увидел человека в черной кожаной куртке и с каким-то серым, размазанным лицом.
– Привет тебе, Иван, от Щербатого! – негромко сказал человек.
В руках у него матово блеснул пистолет с неестественно длинным стволом. Раздался легкий хлопок. Последнее, что произнес Заморокин, сползая по стене на пол, было слово «сублимация».
30
Обиходов специально выбрал лавочку, до которой долетала водяная пыль от фонтана. Сидевшая на лавочке дама лет пятидесяти, окинув подошедшего журналиста быстрым взглядом, подобрала поближе холщовую сумку. Обиходов уселся и с наслаждением вытянул ноги, настрадавшиеся от ходьбы по жаре. Вокруг фонтана играли дети. Самые отчаянные, не отягощенные родительским присмотром, плескались в воде. Они поднимали столько шума, что даже наглые воробьи, главные парковые дебоширы, смущенно смолкли. За царящим в воде весельем с завистью наблюдали дети, которым меньше повезло по части беспризорности.
– Петя! – громко крикнула дама, прикрывшись от солнца ладонью. – Петя! А ну-ка слезь оттуда!
Кучерявый мальчик в панамке, забравшийся на бордюр, нехотя подчинился.
– Внук? – поинтересовался Обиходов.
– Внук, – ответила дама. – Наказанье, а не внук!
– А сколько ему?
– Пять, – вздохнула дама.
– Если бы мне было пять, я непременно залез бы в воду, – признался Обиходов.
Дама посмотрела на него, как на провокатора, и ничего не сказала.
– Нет, правда, – продолжил Обиходов, – подумайте, когда у него в жизни еще будет шанс искупаться в фонтане?
– По вторникам он ходит в бассейн, – сообщила дама.
– Бассейн – это другое, – возразил Обиходов. – В бассейн любой может ходить. Там хлоркой пахнет, на голову надо резиновую шапочку надевать. Это не так интересно. Вы не согласны?
– Вы что-то продать мне хотите? – неожиданно спросила дама.
– Простите, не понял.
– Просто недавно такой же вот разговорчивый товарищ пристал ко мне на улице. Заговорил зубы и просто-таки вынудил купить электрическую зажигалку для газовой плиты. За полцены. Сказал, что канадская компания проводит рекламную акцию. Я, как дура, уши-то и развесила, заплатила деньги, а зажигалка на следующий день поломалась. Вы случайно не из этой компании?
– Нет, – ответил Обиходов, слегка обескураженный. – Я сам по себе.
– Ну, может, вы его знаете? Высокий такой, нахальный?
– Не знаю, – сказал Обиходов.
– Больше я с рук ничего не покупаю. Имейте это в виду, – заявила дама.
– Хорошо. Спасибо за предупреждение.
Обиходов улыбнулся. Он поймал себя на мысли, что прежде никогда не заговаривал с незнакомыми людьми на улице просто так, без всякой цели. А теперь вот заговорил. С чего бы это? Он посмотрел по сторонам. Фонтан, дети, деревья – все как обычно, и в тоже время все по-другому. Так бывает, когда снимаешь солнцезащитные очки. Все вокруг оказывается гораздо более светлым и ярким, чем можно было ожидать. Что случилось? Обиходов прикрыл глаза рукой. Ну, случилось-то много чего.
Через день после злополучного конкурса красоты в его квартире раздался звонок. Сняв трубку, Обиходов услышал знакомый сварливый голос. Это был эксперт.
– Обиходов! Где вас носит? Бросили меня на произвол судьбы, так хотя бы сидели у телефона! Это же единственный вид связи!
– Вы? – произнес пораженный журналист. – Откуда вы звоните?
– Пока еще с этого света. Послушайте, Обиходов, вы не могли бы помочь мне в одном деле…
– В каком деле? – механически спросил Обиходов. Он все еще не пришел в себя от удивления.
– Дело достаточно деликатное, – продолжил Дудкин. – Если вы откажетесь, я хотел бы, чтобы все это осталось между нами, потому что тема очень перспективная. Я не хотел бы… ну, вы понимаете. Речь идет об инвестициях, о долгосрочных инвестициях в один весьма наукоемкий проект…
– Стоп! – Обиходов замотал головой, словно пытаясь проснуться. – Какой проект?! Какие инвестиции?! Что с вами? Откуда вы звоните?!
– Какая разница откуда я звоню! – недовольно воскликнул эксперт. – Из дома я звоню! Из собственной квартиры!
– Вы сбежали?
– Что я мальчик что ли, бегать! – хмыкнул Дудкин. – Многоходовая комбинация, изящное исполнение… Попутно наклюнулось интересное дельце, вам, Обиходов, это должно понравиться…
– Подождите! – перебил его Обиходов. – И давно вы уже на свободе?
– Пару дней…
– Так что ж ты сразу не позвонил, старый идиот! – взорвался Обиходов. – Вчера из-за тебя мальчишку подстрелили! Мне чуть башку не снесли!
– Какого мальчишку? – недоуменно спросил эксперт.
– Васю! То есть, этого… Колю!!! Он же отбивать тебя поехал у Заморокина! А ты, гад, уже дома сидел!
– Как отбивать? Куда поехал? – переполошился Дудкин. – Что вы такое говорите?
Обиходов от возмущения потерял дар речи.
– Ну он, по крайней мере, жив, этот Коля? – осторожно осведомился эксперт.
– Жив, в Склифосовского лежит, – ответил Обиходов, немного успокоившись. – Когда выйдет, не советую попадаться ему на глаза.
– Он, правда, все это из-за меня… – растерянно произнес Дудкин. – Кто ж знал… Я и не думал даже, что вы что-то будете делать…
– Ладно, – сказал Обиходов. – Проехали. Вы в порядке, живы-здоровы, и слава Богу.
– Слава Богу, – как эхо повторил Дудкин. – Нет, скажите, вы действительно, это все из-за меня? – в голосе эксперта зазвучали новые, совершенно необычные для него нотки.
Обиходов терпеть не мог мелодраматизма.
– Что вы заладили, как барышня, «из-за меня, из-за меня»! Сказано же – проехали!
– Я хочу навестить Николая, – произнес Дудкин с такой интонацией, словно речь шла о паломничестве в Иерусалим.
– Не думаю, что ему это поможет выздороветь, – сказал Обиходов. – И потом, там Людочка…
– Людочка тоже ранена?!!!
– Нет, не ранена. Она там все время около него… В общем, не нужно им мешать.
– Понимаю, – сказал Дудкин. – А, знаете, мне этот мальчишка сразу понравился!
– Мне тоже, – сказал Обиходов.
– Что ж теперь с ним будет?
– Не пропадет, – сказал Обиходов. – Майор Борисоглебский о нем позаботится.
– Кто? – насторожился эксперт.
– Майор Борисоглебский, военный комендант Черемушкинского района. В армию Колю забирают, такие вот дела, – эту новость Обиходов сам узнал только вчера, когда навещал Колю в больнице.
– В армию!! – ужаснулся Дудкин. – Из огня да в полымя!
– Ничего, – успокоил его Обиходов. – Пусть послужит, ему это полезно будет.
– Ну-ну… – неуверенно сказал Дудкин. – Дай-то Бог! Что б все у него было хорошо. И у Людочки тоже, и у вас… И… извините, как говорится, за беспокойство…
– Подождите, а как же ваше дело? – спросил Обиходов.
– Какое дело?
– Ну вы же звонили мне по делу.
– Ах, это! Да нет, пустяки… Прощайте! – и повесил трубку.
Обиходов так и не узнал, каким образом Дудкину удалось выбраться от бандитов. Сразу не спросил, а перезванивать уже не стал. Не знал номера, и вообще… Если бы разговор их продолжался дольше, Обиходов, пожалуй, рассказал бы эксперту о том, что еще поведал ему Коля в больнице, помимо того, что его забирают в армию. Новость о капитане Рыкове. О выдуманном капитане Рыкове. Выдуманном самим Колей. О том, как какое-то время назад в некоем ночном клубе или попросту кабаке, неподалеку от Колиного дома, произошла небольшая заварушка. Побили стекла, постреляли, кого-то даже пристрелили. По району пополз слух, что разборку устроили местные авторитеты Альбертик Барзеев и Веня Барон. Коля с приятелями, как обычно, проводил вечера сидя в подъезде у батарей отопления. Понятное дело, все были в курсе произошедшего. Чтобы убить время ребята развлекались тем, что придумывали собственные версии, что могли не поделить местные архаровцам. У Коли получилось лучше всех, вдохновение его в тот вечер посетило, или еще что. В общем, Рыковым на самом деле звали бывшего Колиного тренера по волейболу, Лена и Глеб Варфоломеевы – его тетка и ее муж, кстати, Лена действительно, работает библиотекаршей в районной библиотеке. Вася – это, понятное дело, сам Коля, милицейский оборотень Денисенко – это местный участковый, ну и так далее. А уж как об этом всем узнал Дудкин, сие есть загадка, впрочем не такая уж сложная, если принять во внимание пристрастие эксперта к слухам, сплетням и прочему словесному вторсырью. Конечно, Коля был очень удивлен, когда прочитал о «небесной милиции» в газете. Попытался разобраться, но ему, как уже известно, помешали непредвиденные обстоятельства, связанные с его новой «работой» у Ивана Заморокина. Кстати, к Заморокину он попал неслучайно. Коля добивался этого долго и упорно, лавры Багси Сигела никак не давали ему покоя. Еще неизвестно, что бы из всего этого вышло, но, слава Богу, на свете есть майор Борисоглебский.
«Напишите о Рыкове, – неожиданно попросил Коля в самом конце их встречи, когда Обиходова уже стоял в дверях его палаты. – Только не так, не по-газетному. Напишите правду».
«Правду?» – удивился про себя журналист. – «Какая может быть правда в этой истории?». Но вслух сказал: «Хорошо».
Обиходов вздохнул и огляделся. Дама с внуком уже ушла. Легкий ветерок наносил от фонтана приятную свежесть.
Он заметил Ирину издалека, еще в самом начале аллеи. Сразу узнал ее фигуру и легкую походку. За плечом у нее была сумка, конечно же, с теннисной ракеткой. Ирина тоже узнала его, улыбнулась, помахала рукой. Обиходов встал и пошел навстречу.
31
Сообщение газеты «Вечерний маяк»:
«Вчера в Москве в старинном особняке в Банковском переулке состоялось торжественное открытие Международного Центра Изучения Проблем Подсознания. Руководитель Центра Т.Л. Дудкин сообщил журналистам, что главной задачей новой организации является гармонизация сознательных и подсознательных процессов в жизни человека, а также улучшение общей социопсихологической обстановки в обществе. Директор спецпроектов Центра В.П. Капустин рассказал, что помимо исследований подсознательных процессов Центр будет заниматься изучением проблем влияния крупных исторических событий на формирование личности человека. В частности, специалисты Центра намерены доказать, что в свое время наличие крупных комсомольских строек крайне благоприятно влияло на психологический климат в обществе.
По словам коммерческого директора П.Н. Воронкова, Центр создан на добровольные пожертвования организаций и частных лиц. Особую благодарность он выразил известному предпринимателю из Средней Азии О.Ш. Беку, который внес в создание Центра наиболее ощутимый вклад.»
Часть 2. 2003 год
1
Из всех московских вокзалов Курский больше всего нравился Обиходову. Самый шумный, самый людный, самый бестолковый, он походил на чумазого, но симпатичного, никогда не унывающего беспризорника. Как-то раз, в начале девяностых, Обиходов захотел купить сигарет в привокзальном киоске и попал в настоящую уличную перестрелку – несколько человек вдруг начали палить друг в друга среди толпы, прямо как в кино. Только массовка была своя, вокзальная, привычная к таким сценам. Никто не стал паниковать, бросаться на землю. Хохлушки, торговки фруктами, хоть и подняли крик, но не столько от испуга, сколько для того, чтоб отпугнуть любителей слямзить чего-нибудь под шумок. Один за другим хлопнули несколько выстрелов, взвизгнули покрышки срывающейся с места машины – и через мгновение привокзальная площадь снова выглядела как ни в чем не бывало: торговки, бомжи, шпана, граждане пассажиры, которые в массе своей в те времена мало отличались от торговок, бомжей и шпаны. Только ошарашенный Обиходов продолжал стоять, вжавшись в металлическую стенку табачного киоска, пока не услышал голос продавца:
– Эй, друг, ты сигареты-то будешь брать?
Обиходов опасливо отлип от стенки и произнес, словно оправдываясь за свою слабость:
– Стреляют тут у вас…
– Убили что ль кого? – вяло поинтересовался продавец.
Обиходов оглянулся на площадь:
– Вроде не видать.
Продавец равнодушно хмыкнул и бросил на прилавок пачку сигарет.
А еще Обиходов помнил Трубу. Толстую в два обхвата ржавую трубу теплотрассы или чего-то в этом роде, которая отделяла привокзальную площадь от Садового кольца. По этой трубе проходила граница между Москвой и Россией. Москва была рядом, рукой подать. Перейди Кольцо по подземному переходу – и ты в Москве. Но обитатели и гости Курского вокзала не торопились с переходом. Зачем? Там другая жизнь, сложная и непонятная, там страшное 26-е отделение милиции. Они предпочитали любоваться Москвой со своей территории, сидя на теплой трубе. Со временем вдоль трубы понастроили киосков с пивом и снедью, поставили столики. Денно и нощно за этими столиками велись задушевные разговоры. Обиходову нравилось светлыми летними вечерами прогуливаться вдоль трубы и прислушиваться к обрывкам чужих разговоров. Едет положим человек из Мурманска в Керчь, он моряк, потому и едет от одного моря к другому, так ему нужно по работе. А другой человек едет из Крыма в Вологодскую область. Он – вор. И в Крыму он воровал, или наоборот, гулял, спускал наворованное. А третий человек едет из ниоткуда в никуда. Его бросила жена и теперь он не может долго оставаться на одном месте. И вот эти три человека случайно сходятся на Курском вокзале, за столиком у киоска на трубе. Просто потому, что все трое одновременно решили выпить пива, нормальное мужское желание. Начинается разговор, нормальный мужской разговор. У них достаточно времени и достаточно пива, чтобы рассказать друг другу самое главное, что есть в жизни моряка, вора и просто бродяги. Обиходов завидовал таким встречам и таким разговорам. Он может тоже хотел поведать кому-нибудь о своей жизни вот так, за пивом, за столиком у трубы. Но это было невозможно, это было бы фальшиво, потому что такие разговоры ведутся по праву путника, а Обиходов никуда не ехал.
Трубы больше не было. На ее месте построили торговый центр «Атриум» с магазинами, ресторанами, многозальным кинотеатром и непременной идиотской призматической башенкой – визитной карточкой новорусского стиля. Сверкающая неоновыми огнями громада полностью закрыла собой Курский вокзал. Москва убрала Россию с глаз долой.
Воспоминания о Трубе и былых временах вызвали у Обиходова острое желание выпить. Он легонько тряхнул головой, словно приходя в себя после сна, и обнаружил, что находится на втором этаже торгового центра «Атриум» на фуршете по поводу открытия бутика модной спортивной одежды «Ле кок спортиф». Все вокруг было увешано воздушными шариками с изображением бодрого красного петушка. Обиходов механически представил, как можно пошутить на эту тему в заметке: посоветовать владельцам разместить рекламу бутика на радио «Шансон» со слоганом «„Спортивный петух“ – всего лишь одежда». И сам же брезгливо скривился от собственной шутки. Никакой заметки он, разумеется, писать не будет. И на фуршет он приперся просто для того, чтобы убить вечер. В конце концов здесь тоже люди. И можно выпить. «Но не напиваться! Не напиваться!» – дважды повторил он про себя.
Фуршетный стол был длинным, как палуба авианосца. Обиходов представил себя уставшим, потрепанным в боях бомбардировщиком, заходящим на посадку. Первое касание с палубой должно было произойти в разделе холодных закусок, а закончить маневр предстояло в дальнем сужающемся в перспективе конце, за маленьким приставным столиком, где разливали крепкие напитки.
Бросив без разбору в бумажную тарелку несколько канапешек, Обиходов нацелился было на пузатые никелированные судки с горячим, но возле них толкалось слишком много народу, поэтому измученный бомбардировщик слегка отклонился от курса и, минуя раздел десертов, быстро оказался у маленького приставного столика.
– Будьте добры, водки, – сказал он похожему на студента-отличника молодому человеку, который распоряжался напитками. – Две, если можно.
Одну рюмку Обиходов залпом выпил тут же, не отходя от столика.
– Не напиваться! – сдавленно произнес он на выдохе. И заметив, как удивленно поползли вверх брови отличника, добавил:
– К вам, корнет, это не относится.
Мероприятие шло своим чередом. Ценители спортивной моды выпивали и закусывали, держа бумажные тарелки и бокалы на весу. В нужный момент, когда дорогие гости уже прекратили неэстетичную давку у фуршетных столов, но при этом еще помнили по какому поводу они здесь собрались, две бойкие пиар-девицы из агентства, организовавшего презентацию, повели по залу краснолицего француза в клетчатом пиджаке с приколотым к лацкану петушком. Мосье выглядел немного ошарашенным, как все иностранцы, которые живут в России меньше пяти лет. Он натянуто улыбался и сильно потел. Девицы знакомили мосье с теми немногими из гостей, которых знали сами и кудахтали без остановки, не оставляя французу ни секунды на то, чтобы задуматься на что потрачен бюджет акции.
Обиходову же пора было задуматься о том, как спасать собственный вечер, как сконструировать его таким хитрым образом, чтобы неизбежное (увы!) завтрашнее похмелье стало не единственной наградой герою. Для начала необходимы две тесно связанные друг с другом вещи: первая – срочно добавить, вторая – правильный человек, с которым добавлять было бы приятно. Выполняя первый пункт, Обиходов снова оказался у приставного столика с напитками, и, как часто происходит с толково составленными планами, тут же сам собой материализовался второй пункт – за плечо его тронул Олег Махалев, свободный фотограф, снимающий для всех известных изданий сразу.
– Место встречи изменить нельзя! – жизнерадостно рявкнул Махалев. – Мы там, где наливают. Не тормози, амиго! – поторопил он студента. – Лей еще, ради двух стопарей мы б тебя беспокоить не стали.
– Уже отработал? – спросил Обиходов, когда нагруженные рюмками они отошли в сторонку.
– Угу, – кивнул Махалев. – Пленку отщелкал. С них хватит. Теперь можно чуток расслабиться. Давай, за встречу!
Махалеву было уже за пятьдесят. Всклокоченные волосы с проседью, очки в дешевой оправе, не очень чистые джинсы. Дорогой, но изрядно потрепанный «Никон» с перемотанной изоляционной лентой коробкой. Махалев был военным фотографом. Снимал в Афганистане и Ираке, во время первой чеченской войны шастал через линию фронта от чеченцев к федералам и обратно, снимая и тех и других, сделал портретную галерею всех более менее известных полевых командиров. Его снимок публиковал на обложке журнал Time. Обиходов как-то по дурацкой журналистской привычке попробовал спросить его, что он чувствовал, когда снимал боевиков. Все-таки, ведь враги. Раз война, должны быть враги. Или те или другие. Вопрос, которого ждут все военные корреспонденты, чтобы встать в красивую позу и произнести с нездешней умудренностью: «Ни хрена вы тут в Москве не понимаете». Махалев же только кивнул на свой «Никон» и сказал: «Ему все равно», а потом, после короткого неловкого молчания добавил: «Значит, мне тоже». И говорил он это без позы, без бравады, а наоборот, даже смущенно, словно признаваясь в собственной слабости.
– Скажи мне, дружище, – сказал Обиходов выпив, – что ты здесь делаешь?
– Как что? – произнес Махалев, зачем-то рассматривая бутерброд прежде чем отправить его в рот. – Говорю же, пленку надо было отщелкать для фраеров этих.
– Нет, ты не понял. Я спрашиваю, что делаешь ты, художник, светописец, Микеланджело выдержки и диафрагмы в этом курятнике?
Обиходов обвел широким жестом всех собравшихся под петушиными шариками.
– Брось ты, Жорж, – отмахнулся Махалев. – Нормальные клиенты, платят стольник плюс проявка и печать. Плохо, что ли. Мне ремонт в квартире доделывать надо. Жена уже плешь проела.
– Ремонт, жена, – передразнил Обиходов. – Ты же гений! У тебя дар, искра божья. И на что ты ее тратишь? На это? Мало что ли по Москве бегает мальчиков с мыльницами, которые и без тебя все тут общелкают в лучшем виде. А ты должен жизнь документировать, настоящую жизнь, понимаешь? А не эту!
– Да дурак я, дурак, – легко согласился Махалев. – Полная скотина. – сказал он и тяжело вздохнул. – Выпьем, что ли?
– Давай, – поддержал Обиходов.
– А ты, Жоржик, сам-то что тут делаешь? – Махалев улыбнулся со всем ехидством, на какое только был способен. – Ты вроде как тоже должен, того, документировать.
– Я работаю над материалом, – соврал Обиходов. – Не об этом, не думай. – Он снова тыкнул пальцем в шарик. – Это такой мировоззренческий материал, понимаешь. О том, что с нами случилось за последние десять лет. Вот, например, ты вспомни, пожалуйста, как тебе жилось в те годы, в середине девяностых.
Махалев вытер жирные губы пальцами, откашлялся, и добросовестно задумался, наморщив лоб.
– Это до первой чеченской?
– Да.
– Нормально жилось.
– Ну вот было тогда что-то такое, чего сейчас нет, или наоборот, сейчас в нашей жизни появилось что-то важное, чего не было тогда. Как считаешь?
Махалев сначала снова задумался, потом вскинул брови:
– Точно! Появилось!
– Что?
– Цифра! Ну, то есть, цифровая фотография! Великое дело, знаешь. Особенно в смысле разных халтур. Отщелкал – скачал – свободен. Я идиот, сюда нужно было тоже цифровик брать. По инерции эту бандуру схватил, а надо было, конечно, цифровик. Но, скажу тебе, Жорж, для настоящей съемки, не для такой, а для настоящей, нужен слайд. Как ни крути. Слайд – это жизнь, а цифра – голая технология. Будь в ней хоть шесть, хоть шестьдесят шесть мегапикселей – все равно технология. Согласен?
– Абсолютно! – Обиходов почувствовал теплую приятную волну опьянения. Он обнял Махалева за плечо. – Послушай, Олег, дорогой мой, отвлекись на секунду от своей абракадабры. Вспомни, как ты жил десять лет назад, что ты чувствовал, о чем думал? Как все мы жили. Ну?
– Угу, – кивнул фотограф. – Что-то такое припоминаю.
– Мрачное было время, согласись. Темное, страшное. Жуткое время. Но знаешь что? Была в нем какая-то невинность. Да, невинность, как ни удивительно. Невинность от незнания, что со всеми нами будет, куда нас всех кривая выведет. Всех, понимаешь? Не каждого по отдельности, а всех! И это давало какую-то странную свободу, странную смелость, какой-то кураж. Как думаешь?
– Точно! – горячо воскликнул Махалев. – Тут ты, Жорж, в самую точку попал! Кураж! Я тогда с цветными фильтрами много снимал, ну знаешь, синий, оранжевый, поляризационный, комбинации разные. Сейчас этого не нужно, потому что все на компьютерах делается. У меня камера была, без всякой электроники, обычная механическая коробка. Я с ней такие вещи творил! Слушай, я тебе расскажу, ты обалдеешь. Выставляешь диафрагму, всего на полдырки больше, чем положено…
– Стоп, Олег! Стоп! – прервал Обиходов. – Надо выпить. Знаешь, как говорят вот эти вот, французы? Не перде па кураж. Не надо терять кураж то есть. Вот давай за это.
– Давай! – с готовностью поддержал Махалев.
– И еще, знаешь что, Олег, ты – счастливый человек. Это я тебе как доктор говорю. Давай за тебя!
– Ну, нет. Я не согласен! – запротестовал Махалев.
– Давай, давай! Не кокетничай! – Обиходов коснулся своей рюмкой рюмки Махалева и быстро выпил.
Вечер, похоже, складывался удачно. Обиходов оглядел зал. Мероприятие вступило в приятную фазу, когда с официозом было покончено, с закусками тоже, и у гостей наконец-то освободились руки и рты для непринужденного общения. Пора было переходить к импровизациям. Обиходов потянул Михалева за рукав:
– Слушай, ты же здесь всех знаешь.
– Так, кое-кого, наверное, знаю.
– А вон ту брюнетку? – Обиходов указал на девушку, которая в одиночестве стояла в стороне от всех с бокалом минеральной воды в руках.
– Это Кристина из «Секретов стиля», – сказал Махалев. – Я вместе с ней работал в прошлом месяце, снимали какой-то показ мод, они мне до сих пор гонорар не выплатили.
Обиходов присмотрелся к девушке внимательнее. Гладко уложенные волосы. Ярко накрашенные полные губы. Стильные очки. Лет ей было, наверное, около тридцати. Годовой абонемент в фитнес центр и костюмчик с нужным градусом легкомысленности превратили это «около тридцати» в волнующую загадку, разгадывать которую хотелось вовсе не из желания знать правильный ответ. Знакомый тип. Обиходов называл его «тихий омут корпоративной сексуальности». Омут, в котором водятся порой очень неожиданные черти. Издалека, разумеется, было не разобрать, но Обиходов готов был поспорить, что барышня носила не колготки, а чулки – один из важных типовых признаков.
– Что ж мы стоим?! – сказал Обиходов. – Пойдем отвоевывать твой гонорар.
– Ну ее, она стерва, – попытался возразить Махалев.
– Пойдем, пойдем! – Обиходов решительно взял упирающегося фотографа под руку и потащил к брюнетке.
– Привет, Кристиночка! Чертовски рад тебя видеть! – проревел Махалев и, неловко навалившись, попытался чмокнуть ее в щечку. Девушка отстранилась, чтобы не расплескать бокал с минеральной водой.
– Здравствуй, дорогой! – не очень приветливо сказала она. – Ты, я смотрю, уже надегустировался.
– Имею право! – развязно произнес Махалев. – Во-первых, рабочий день закончен, а во-вторых, друга встретил! – Махалев указал на Обиходова. – Разрешите представить! Георгий Обиходов – звезда современной журналистики и просто классный мужик!
– Вот как?! Тот самый Обиходов? – в глазах брюнетки мелькнул интерес. – Приятно познакомиться. – Она протянула руку для пожатия.
