Текст книги "Небесная милиция"
Автор книги: Петр Завертаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
– Мог бы что? – спросил Обиходов. – Воскресить покойников?
Левандовский испуганно всхлипнул.
– Нет, но у тебя же есть какие-то знакомые, связи… Я не знаю, что делать! – он обхватил голову руками.
– Вот что! – решительно произнес Обиходов. – Прежде всего надо мотать отсюда. В конце концов, эти неведомые «они» и сюда доберутся. Эта квартира притягивает неприятности. Тут уже была одна история, пришлось через балкон к соседям уходить. Больше этот номер не пройдет. Соседи, не будь дураки, балкон застеклили. Так что хватит причитать, поехали!
– Куда? – Левандовский поднял голову.
– Куда?! – повторил Обиходов таким тоном, будто считал вопрос совершенно лишним. – Понятия не имею!
Как только Павел появился в его квартире, он понял, с ясностью от которой заломило в зубах, что снова влип в историю. С минуты на минуту под окнами должен был раздаться шум подъезжающих машин, хлопки дверей и приглушенные голоса. Все повторяется!
– Быстрее! – торопил он Левандовского.
Тот суетливо застегивал и заправлял рубашку.
– Постой! Ну и видок у тебя! – Обиходов оглядел Павла. – Серийный убийца, ни дать ни взять. Надень хоть куртку мою. – Он достал из гардероба свою старую куртку и бросил брату.
Они вышли во двор. Обиходов посмотрел по сторонам. Кругом ни души. Левандовский быстро направился к машине. Обиходов приметил ее еще когда подъезжал к дому на такси. Диковинный американский дредноут, годов семидесятых, к тому же еще и трехцветный – черно-серо-голубой, с массой хромированных деталей. «Что за чудак на этом ездит?» – подумал тогда Обиходов. Левандовский уже открывал дверь.
– Это что? Это твоя машина? – поразился Обиходов.
– Угу! – сказал Левандовский. – Шевроле импала.
– Ты с ума сошел! – прошипел Обиходов. – Тебя разыскивает милиция и еще Бог знает кто, а ты разъезжаешь по городу на этом шарабане?!
– А что такого? – удивился Левандовский.
– О, горе мне! – простонал Обиходов.
– Да ты не сомневайся, Жорж! Машина-зверь! Она меня еще ни разу не подводила, – Левандовский забрался внутрь и завел двигатель. Двор огласился глухим простуженным ревом. Из выхлопной трубы вырвался клуб черного дыма. – Садись! – замахал рукой Левандовский.
– Черт знает что такое, – беззвучно шептал Обиходов, усаживаясь на низкое продавленное кресло, огромное, как диван в гостиной.
Натужно урча двигателем, «шевроле» неуклюже развернулся в узком проезде и выкатился на улицу. Обиходов перевел дух. Кажется, успели. Никаких признаков погони. Правда, немного беспокоила машина. Любой встречный гаишник мог остановить это чудо просто из любопытства. Долго так разъезжать нельзя, нужно определяться с маршрутом.
– Куда едем, Жорж? – Левандовский словно прочитал его мысли.
– Я думаю, – сказал Обиходов. Это было правдой лишь отчасти. Обиходов пытался думать, но у него не получалось. Голова упорно отказывалась соображать.
Они плавно плыли по ночной Москве, которая, как обычно, была занята сама собой. И не похоже, чтобы кому-нибудь было до них хоть какое-то дело.
– Может, в «Аквариус», Жорж? – снова подал голос Левандовский.
– Прекрасная идея! – отозвался Обиходов. – Там еще не всех убили. Ждут тебя.
– Мне туда нельзя, – сокрушенно вздохнул Левандовский. – Я подумал… может, ты?..
– Что я?
– Может, ты сходишь туда? Нужно только узнать, что там происходит. Ведь должна быть эта чертова запись! Если бы только узнать, что она цела и ее можно достать, я сразу же пойду сдаваться в милицию. Сию же минуту! Эта запись – мое спасение. Без нее, я погиб! У них есть свидетели, есть мотив. Больше им ничего не нужно. Никто даже слушать меня не станет. Мне крышка, Жорж!
– Да успокойся ты! – процедил Обиходов. – Заладил «крышка, крышка»…
А сам подумал: «И в самом деле, может, поехать в „Аквариус“? Рискованно, конечно. Ведь это я сосватал Павла туда на работу. Но, с другой стороны, кроме Арчила, кажется, никто не знал, что это мой двоюродный брат. Милиция обязательно начнет проверять все его контакты, дойдет очередь и до меня. Но пока они раскачаются… В конце концов, я – журналист, мне по долгу службы положено мельтешить в подобных местах. Узнаю, что там происходит и дальше будем действовать по обстановке. Кажется, это разумно».
– Давай к «Аквариусу»! – распорядился Обиходов. – Близко не подъезжай, чтобы в глаза не бросаться. Я пешком прогуляюсь. Жди меня в машине. Телефон не выключай и держи свой линкор под парами.
– Все понял, Жорж! – заметно повеселев, произнес Левандовский и нажал на газ.
8
Леня Гужва считал, что ему по жизни всегда везло. А как же иначе? Моряку без везения никуда. Фортуна любит моряков, потому все они ее дети. Даже те, кто давно уже завязал с морем. С недавних пор у Лени появилось предчувствие, что скоро в его жизни произойдут крутые перемены. Леню это не пугало и не расстраивало. Он знал, что штиль не может продолжаться вечно, когда-нибудь он сменится веселой свежей зыбью, а то и штормом. Что ж, шторм так шторм. Не впервой.
Около полуночи Лене неожиданно позвонил хозяин и сказал, чтобы он срочно готовил яхту к отплытию. Вообще-то, внезапные ночные отплытия в яхт-клубе совсем не редкость. Приезжает веселая компания, с криками, визгом и звоном бутылок, грузится на яхту. Отходят от берега метров на двести, дальше нельзя потому что темно, страшно, да и не за чем. И ближе нельзя, чтобы девицы, особенно те, что не очень сговорчивые, понимали, с яхты им уже никуда не деться. Отплывают, врубают музыку так, что в Москве слышно, и начинают веселиться. Такой вот у них яхтинг.
Да только вряд ли сейчас дело шло к загулу. За день до этого хозяин велел закупить продуктов на две недели вперед, затребовал карты и лоции.
– Куда идем? – спросил Леня. – На Волгу или на север?
– Давай и те, и другие, – сказал хозяин. – Проплати заранее проход шлюзов. И не трепись никому.
Леня понял, что дело намечается серьезное и больше вопросов задавать не стал. Целый день он возился с мотором, проверял электрику, подгонял заправщиков, собачился с мойщиками за плохо помытые борта. За две недели, прикинул он, можно добраться и до настоящего моря. Снова море. Наконец-то!
Он всегда знал, что разлука не будет долгой и, когда-нибудь он снова вернется к своей нормальной морской жизни, ход которой прервался после того, как он с семерыми своими корешами проторчал одиннадцать месяцев в Дакаре, их траулер «Бодайбо» местные власти арестовали за долги. Судовладельцы, какая-то тухлая фирмешка из Калининграда, как водится скрылись, и пока кредиторы решали что делать с траулером, Леня со товарищами куковали под раскаленным небом Сенегала. Без копейки денег, без еды. Выкручивались как могли. Чтобы заработать хоть сколько-нибудь, Леня пел Высоцкого под гитару в портовом ресторанчике. Удивительное дело, разношерстной дакарской публике нравился Высоцкий. Не понимая ни бельмеса, французы, арабы, американцы, поляки с удовольствием слушали Ленин хрип и рванные аккорды. Черный, как армейский сапог, хозяин платил по десять долларов за выступление. В ресторанчике встречались и русские. Однажды после выступления к Лене подошел здоровый краснорожий мужик в майке с надписью BOSS и золотой цепью на шее.
– Ты откуда, землячок? – спросил он.
– С «Бодайбо», – ответил Леня.
– Это в Сибири?
– Нет, это здесь, в порту. Траулер такой.
– Мореман, значит, – сказал мужик. Он протянул руку. – Меня Борис Сергеевич зовут. Пойдем, выпьем.
Гуляли до утра. Пели, пили, травили анекдоты. Откуда-то девчонки взялись. Белые, с Украины. Когда пришла пора расставаться, Борис Сергеевич сказал:
– Классный ты парень, Леня. Поехали со мной в Москву, у меня яхт-клуб, полсотни вымпелов, будешь капитаном. Нам такие люди, как ты, вот так нужны!
– Да я с парусами не очень-то дружу, – сказал Леня.
– И мы не очень-то дружим, – сказал Борис Сергеевич. – Не тот комфорт. На моторах ходим. Поехали.
– Извини, друг, – сказал Леня. – Не могу своих корешей бросить. Вместе вляпались, вместе надо выкручиваться.
– Как знаешь, – Борис Сергеевич вытащил из бумажника визитную карточку, – вот тебе мой телефон. Если что, звони.
На следующий день он прислал на арестованный траулер несколько ящиков консервов и фрукты.
Леня Борису Сергеевичу все же позвонил. Примерно через год. Когда вернулся вместе с корешами из Дакара в Калининград и несколько месяцев проболтался на берегу без работы. Деньги, которые удалось выбить из бывших хозяев, быстро закончились. Высоцкого в кабаках никто слушать не хотел. Вот тогда Леня и позвонил.
– Тебе еще нужен в Москве капитан? – спросил он.
– Приезжай, – коротко сказал Борис Сергеевич.
Так Леня попал в яхт-клуб «Альбатрос». Поначалу, с непривычки, очень удивился. Десятки великолепных моторных яхт, белоснежных красавиц длиной от тридцати футов и больше. Флаги, лужайки, два ресторана, вертолетная площадка. И не в Майями, не в Италии, даже не в Сочи, а здесь, в подмосковном дачном пейзаже, когда до противоположного берега три кабельтова, а там покосившийся забор, какая-то старуха с собакой и даже слышно, как этот кобель облаивает все, что проплывает мимо.
– Куда же вы на такой красоте отсюда ходите… в смысле, плаваете? – деликатно поинтересовался Леня.
– Москва – порт пяти морей, – со значением произнес Борис Сергеевич. – Куда хозяин пожелает, туда и поплывете. Да ты не переживай, мореман. С хозяином тебе, считай, повезло – Барсуков Роман Евгеньевич. Мужик серьезный, положительный, хоть и молодой. Будешь катать его до Учинки и обратно, это сорок минут ходу. Дальше ему вряд ли понадобиться. Главное, яхта у него какая! Чудо, а не яхта! Силайн С48. Только что из Англии. Роман Евгеньевич сам выбирал, сам за ней ездил. Я его за эту лодку крупно зауважал. Ведь сухопутный, казалось бы, человек. Но жизнь понимает. Этой яхте нужен хороший капитан. Настоящий. Так что, смотри, мореман, не подведи меня. А вот, кстати, и она. Красавица.
Борис Сергеевич подвел Леню к большой сине-белой яхте со сверкающими на солнце леерами.
– «Апокалипсо» – прочел Леня на борту. – Чудное название.
– Название как название, – сказал Борис Сергеевич. – Бывают и похуже.
С обязанностями капитана Леня освоился быстро. Навигация в Подмосковье такая, что проще не бывает. Пара мелей, маршрутные «ракеты» на подводных крыльях и нетрезвые лихачи на гидроциклах. Вот и все опасности. Управлять моторной яхтой смог бы даже ребенок после десятиминутной тренировки. Старт поворотом ключа, дальше подаем чуть вперед сдвоенные ручки контроллера оборотов двигателя, если надо подрабатываем джойстиком подруливающего устройства и полный вперед! Штурвал с гидроусилителем, удобное кожаное кресло, сиди, кайфуй. Впрочем, управлять яхтой любил сам хозяин, Леня лишь помогал при швартовке. Хозяин, Роман Евгеньевич, и впрямь оказался нормальным мужиком. Только очень молчаливым. Такие молчуны на флоте встречаются довольно часто. Леня знал, что их нельзя трогать, нельзя лезть к ним с разговорами. И еще один флотский закон – уважать чужое жизненное пространство. На «Апокалипсо» было две большие каюты, хозяйская и гостевая, был просторный салон и кокпит, кормовая площадка для отдыха. Это было пространство Романа Евгеньевича и Леня там почти не появлялся. Не из страха быть выдворенным, не из лакейской приниженности, просто это было не его пространство. Кстати, Леню абсолютно не трогала роскошь, лакированные панели из ценного дерева, мягкие диваны, дорогая аудио и видеоаппаратура. Его жизненным пространством был пост управления, палуба и машинное отделение. Он был очень доволен, что палуба покрыта настоящим тиком и поэтому не скользила, в машинном отделении было достаточно просторно, ко всем узлам и механизмам был свободный доступ и не было опасных при качке выступающих острых углов, которые так любили проектировщики советских траулеров. И еще он был очень доволен, что между ним и Романом Евгеньевичем сложились нормальные морские отношения, не слуга – хозяин, как часто случалось на других лодках яхт-клуба, а капитан – мастер, как это принято на флоте (моряки называют судовладельца мастером, на английский манер). Роман Евгеньевич хоть и вправду был сухопутным человеком, морскую жизнь понимал нутром. И за это его Леня уважал.
Барсуков приехал в яхт-клуб в третьем часу ночи. Он появился на причале с дорожной сумкой и маленьким серебристым кейсом.
– Все готово? – спросил он Леню.
– Готово, Роман Евгеньевич, – отрапортовал Леня.
– Заводи, отчаливаем.
Через пять минут «Апокалипсо» мощно вспенила винтами темную воду.
– Какой курс, Роман Евгеньевич? – сказал Леня, выруливая на середину фарватера.
– На север, – коротко сказал Барсуков.
9
Несмотря на поздний час, в игровом зале «Аквариуса» было довольно людно. В кондиционированном воздухе висел монотонный гул. Мелодичные звоночки, трещоточный перестук рулеточных колес, приятно-приглушенные голоса крупье, объявлявших выигрышные номера. Обиходову показалось, что он находится посреди странного производственного цеха, где каждый работник очень сосредоточенно занят своей технологической операцией. Никто ни на кого не обращал внимания, никто никому не мешал. Среди игроков наверняка были такие, кто и понятия не имел, что на дворе уже глубокая ночь. Например, неопрятный толстяк с воспаленными от бессонницы глазами в несвежей гавайской рубашке, облепившей тело. Этот не заметил даже то, что лето уже почти закончилось. В казино не бывает ни дня ни ночи, ни зимы, ни лета. Фартовый китаец выкладывал перед собой столбики разноцветный фишек. С каждым пробегом шарика по рулеточному колесу столбики увеличивались в размерах и уже напоминали кукольную крепость с башенками и бастионами. Восковое лицо китайца оставалось непроницаемым. Он только прикуривал одну сигарету от другой, двигал и складывал фишки. Обиходов поймал себя на том, что опять отвлекся. Он устроился в баре не для того, чтобы глазеть на играющих, он хотел собраться с мыслями. Итак. Никаких внешних признаков того, что заведение только что лишилось хозяина. Никаких портретов и букетиков с четным числом гвоздик, никаких черных повязок на рукавах у персонала. Мрачные лица секьюрити не в счет – это часть их униформы. Что ж, так и должно быть. Это все-таки не какой-нибудь НИИ, а казино, производство непрерывного цикла, типа мартеновского цеха. Милиции тоже вроде не видно. Обиходов перед тем, как войти сюда, специально осмотрел парковку на предмет наличия машин с казенными номерами. Они должно быть все положенные процедуры закончили днем. Нужно было перебираться ближе к кабинету Арчила. Но как? В прошлый раз Обиходов приходил к нему со служебного хода. Сейчас этот вариант исключался. Из игрового зала наверняка можно было пройти к кабинету. Нужно только знать дорогу. Шастать по коридорам наобум небезопасно. Наверняка все проходы и переходы под видеонаблюдением, наш Арчил, оказывается, был большим энтузиастом видео.
В подобных рассуждениях Обиходов приканчивал уже третью чашку кофе, когда вдруг услышал за спиной радостный возглас:
– Обиходов! Жорж!
Он резко обернулся и увидел Олега Семашко из «Агентства независимых расследований».
– А я смотрю ты или не ты? – Семашко хлопнул его по плечу и уселся рядом. – Чего не спится? Никак поиграть решил?
Обиходов от неожиданности не сразу сообразил, что ответить.
– Да вот… решил… – сказал он.
Семашко посмотрел на него с легкой усмешкой.
– Ну и как? Много выиграл?
– Немного, – ответил Обиходов. – А ты?
– И я немного, – Семашко широко улыбнулся и снова хлопнул его по плечу. – Ладно, Жорж! Кончай Ваньку валять. Поиграть он решил… Скажи прямо. За эксклюзивом пожаловал, по поводу убийства?
Обиходов насторожился.
– Какого убийства?
– Ладно не прикидывайся, – Семашко добродушно махнул рукой. – Все ты знаешь. Только зря стараешься. Эксклюзивом здесь и не пахнет. Мои борзописцы уже везде отписались. Будьте добры, пива! – Он повернулся к бармену.
«Может, рассказать все Семашко? – неожиданно подумал Обиходов. – Он здесь давно торчит. Наверняка уже много чего разузнал. Да и потом, мне нужен сообщник».
Олег Семашко был личностью известной. В молодости по окончании института военных переводчиков успел повоевать где-то в Сирии или Ливане, переводя хриплый мат наших военспецов в команды для местного народно-демократического спецназа. Отслужив положенный срок, Семашко вернулся в Москву и пошел работать в газету. Газету делали двадцатилетние юнцы, вчерашние школьники, наглые, шумные, чудовищно самоуверенные. Ветерана пустынных войн они раздражали. Единственным местом, где он мог укрыться от их щебетни и гомона был отдел криминальной хроники, там приходилось иметь дело с людьми по большей части серьезными, которые привыкли отвечать за свои слова. Обиходов познакомился с Семашко, когда тот уже открыл собственное Бюро Независимых Расследований, написал книгу «Бандитские тайны Москвы», по которой тут же сняли телесериал. В общем, был уже звездой. Обиходов делал с ним интервью для журнала «Мужской мир». Они славно побеседовали тогда. Семашко в своем огромном кабинете, стены которого были завешаны кривыми саблями, древними ружьями и пистолетами, напоминал Лоуренса Аравийского на покое. Обиходов спрашивал, что заставляет его вести эти свои расследования, лезть на рожон, пытаясь в одиночку сделать работу, которую по идее должен делать целый оперативно-следственный отдел милиции, а уж никак не журналист. Семашко спокойно и неторопливо говорил о том, что у него есть сверхзадача, и в его произведениях и в его повседневной работе. Эта сверхзадача такова: добро должно побеждать, всегда и везде. И если даже в его книгах, заполненных негодяями, ублюдками и мерзавцами, победа добра над злом не всегда очевидна, то сверхзадача потому и называется СВЕРХзадачей, что осуществляется она лишь в конечном итоге, по самому большому счету. А что касается риска, то везде действуют свои правила и если эти правила знать и по возможности соблюдать, то степень риска значительно снижается. Он это говорил, шелуха правильных обтекаемых фраз лопалась и облетала, и под ней оставалось: «Я – герой. Ты Киплинга и Джека Лондона читал? Так вот я оттуда. У героев не спрашивают объяснений». Обиходов, совершенно очарованный, так и написал в том интервью, Семашко – герой. Рыцарь. Возможно, последний. Из известных уж точно, последний. Он потом еще не раз заезжал в этот кабинет, без дела, просто поболтать. Ему было хорошо в этих стенах с кривыми саблями, нравился крепкий чай из арабских чашек и неторопливые разговоры. Однажды Обиходов случайно увидел телепередачу, в которой двадцатилетний отморозок, убивший троих людей, рассказывал, что считал своим кумиром не кого-нибудь, а именно Семашко, он прочел все его книги и даже вроде как состоял с ним в переписке. Обиходов при следующей встрече спросил Семашко так ли это, и зачем ему понадобилось переписываться с молодым подонком. Семашко рассмеялся и сказал, что ему был интересен этот типаж. Вроде как он был нужен ему для следующей книги. Обиходову стало слегка не по себе. Обычно широты его взглядов хватало, чтобы понять очень многие вещи, но, как оказалось, далеко не все. В общем, после этого случая он перестал ездить к Семашко и как-то потерял его из виду. И вот теперь такая неожиданная встреча. Обиходов взглянул на Семашко. Крепкий сорокалетний мужик, спокойный, уверенный, располагающий к себе. Умные глаза. Может Обиходов тогда просто не разобрался в ситуации?
– Послушай, Олег, – сказал Обиходов. – А что тебе известно об этом убийстве?
– А тебе зачем это, Жорж? – простодушно спросил Семашко. – Ты же вроде репортерством-то не занимаешься.
– Это не для работы, это нужно лично мне, – серьезно ответил Обиходов.
Семашко хмыкнул, сделал обстоятельный глоток пива.
– Да тут собственно тайны никакой нет, – сказал он. – Вчера Арчила нашли мертвым на квартире любовницы. Ее, кстати, тоже убили. Сейчас ищут некоего Левандовского, он здесь заправлял кордебалетом. Девица была как раз оттуда, из кордебалета. Короче из-за нее, похоже, весь сыр-бор и разгорелся. Арчил их вроде как застукал. А Левандовский был то ли пьян, то ли под наркотиками, в общем, крыша у него соскочила, он их обоих и порешил. Такие дела, как говаривал писатель Воннегут. История в общем-то банальная.
– Банальная, да не совсем, – произнес Обиходов. – Понимаешь, Олег… – он колебался еще ровно секунду. – Дело в том, что Левандовский – мой двоюродный брат. Он мне только что рассказал, как все было на самом деле. Там не так все просто.
– Твой двоюродный брат?! – Семашко опустил бокал с пивом. – Вот так номер! – он понизил голос. – А он сейчас где?
– В надежном месте, – сказал Обиходов и с тревогой представил Левандовского со своим музейным рыдваном на пустынной улице в двух кварталах от казино.
– Это правильно, – сказал Семашко. – Ну и как там все было на самом деле?
Обиходов собрался с духом и выложил ему историю Павла. Семашко слушал внимательно, вопросов не задавал, лишь изредка повторял:
– Интересно, интересно.
Когда Обиходов закончил, Семашко, помолчав немного, произнес:
– Я так и думал. Так и думал. Как-то слишком просто все получалось. Владельцев казино по пьяной лавочке не убивают. И на почве ревности не убивают. Может где-то в другом месте, но только не у нас! У нас владельцев казино убивают только из-за денег. Местная специфика. Чутье мне подсказывало, нужно ехать самому и во всем разбираться. Видишь? Не подвело чутье! – Семашко усмехнулся. – Сработали примитивно, совсем без фантазии. Но зато наверняка. Свои же сработали, те, кто Арчила хорошо знает. Скорее всего, кто-то из компаньонов. Короче, брат твой попал крепко.
– Ну а запись? – спросил Обиходов с надеждой.
– Запись… – Семашко задумался. – Один шанс из ста, что она вообще когда-либо существовала. И еще один шанс из ста, что ее до сих пор не уничтожили. Можешь сам посчитать… Хотя… Вряд ли те, кто задумал убийство, знали, что в квартире установлена камера. Они бы не стали так рисковать, выбрали бы другое место. А раз не знали про камеру, может запись и цела… Пожалуй ты прав, Жорж. Этот вариант стоит проработать.
– Стоит! – оживился Обиходов. – Конечно, стоит! – Он ожидал, что Семашко еще что-нибудь скажет, но тот молча прихлебывал пиво и как ни в чем ни бывало разглядывал посетителей бара. – Олег, может ты знаешь здесь кого-нибудь… кто мог бы помочь? – спросил наконец Обиходов.
– Помочь? – Семашко удивленно поднял брови.
– Я понимаю, дело серьезное, но… – Обиходов не договорил.
– Ладно, не переживай, – улыбнулся Семашко. – Есть у меня человечек в местной службе безопасности. Попробую с ними аккуратно переговорить. Еще неплохо бы разузнать, что за особа такая эта Марго. Знаешь что, Жорж, – Семашко положил ладонь на стойку. – Давай-ка разделимся! Ты пойдешь наверх, в концертную зону. Там сейчас идет шоу. Пообщайся с девицами. Постарайся выяснить что-нибудь об этой самой Маргарите. Только осторожно! А я пока навещу друзей из службы безопасности.
– Хорошо, – кивнул Обиходов. – Где мы встретимся?
– Я тебя сам найду, – сказал Семашко и встал со стула.
Обиходов поднялся наверх, в знакомый ему зал со сценой, где он когда-то смотрел революционный шабаш в постановке бывшего прапорщика Виссариона. Сейчас зал был практически пустым. В полумраке виднелись лишь несколько темных силуэтов одиноких зрителей. Обиходов присел за ближайший свободный столик. На сцене певица одетая, как шансонетка конца позапрошлого века, исполняла грустную песенку на немецком языке. Ей аккомпанировали три музыканта – плаксивая скрипка, печальный контрабас, меланхоличный рояль. Песенка была о любви маленького хромоногого уродца в нелепом цилиндре к недоступной светской красавице. И красавица и уродец были тут же, на сцене. В последнем безошибочно угадывался Тулуз-Лотрек. Обиходов вспомнил давнишние ночные посиделки с Левандовским и улыбнулся. Красавица и уродец танцевали. Хромота Тулуз-Лотрека была необыкновенно пластичной. Используя преимущества роста, он время от времени ухитрялся шмыгнуть красавице под юбку. Несмотря на внешний гротеск и дурачество, в этом странном танце было что-то завораживающе трагичное. И красавица и уродец страдали. Она страдала от своей неприкаянной красоты, он томился в тесном коконе своего уродства. Обиходов мысленно послал привет двоюродному брату, тотальный театр пустил в «Аквариусе» первые ростки.
К столику подошла официантка в роскошно декольтированном платье с передником.
– Добрый вечер, – сказала она с натренированной улыбкой. – Вы кого-нибудь ждете?
– Нет, – улыбнулся в ответ Обиходов. – Я сегодня один.
– Что будете пить?
– Кофе. Если можно, покрепче.
– Что-нибудь еще?
– Пока все. Спасибо.
Как Обиходов и рассчитывал, долго оставаться в одиночестве ему не пришлось. Служба консумации в «Аквариусе» работала без перебоев и ровно через две минуты, после того, как Обиходову принесли кофе, около его столика возникла крашенная блондинка. Платье, сумочка, губная помада, лак для ногтей – все у нее было усыпано блестками, которые в полумраке ловили редкие отблески света и зажигались по одиночке, как звезды в сумеречном небе.
– Добрый вечер, – сказала блондинка. Голос ее был грудным, низким, то что называется чувственным. – Можно к вам присоединиться?
– Жажду этого всей душой, – ответил Обиходов.
Пока она усаживалась, он сделал еще одну попытку ее разглядеть. Накладные ресницы, много грима, глупое кукольное лицо. Большая грудь – главный профессиональный атрибут.
– Как дела? – она достала из сумочки сигареты и зажигалку.
– Отлично, – Обиходов взял из ее рук зажигалку и дал ей прикурить.
Она улыбнулась, выпустила долгую струйку дыма и сказала:
– Закажешь мне выпить?
– Конечно, – Обиходов поднял руку и через секунду появилась официантка.
– «Секс на пляже», – сказала блондинка.
– А мне еще кофе, – попросил Обиходов. – Как тебя зовут? – спросил он, когда официантка ушла.
– Натали, – ответила девушка. – А тебя?
– Георгий, – сказал Обиходов. – Можно просто Жорж. Послушай, Натали, я хочу спросить у тебя одну вещь. Можно?
– Для тебя, милый, все что угодно, – улыбнулась крашенная Натали.
– У вас работала девушка, по имени Марго, ты ее хорошо знала?
Натали изменилась в лице. Она закатила глаза под потолок и покачала головой:
– Спрашивали же уже сегодня, ваши из милиции, – ее голос моментально утратил всякую чувственность.
– Я не из милиции, – сказал Обиходов. – Неужели не заметно?
– И не из милиции тоже уже спрашивали.
– Ну, Натали, не злись, – Обиходов накрыл ее руку своей. – Такая удивительная прекрасная девушка и вздумала злиться. Говорю же тебе, я не на работе. У меня личное дело. Личное, понимаешь?
Натали взглянула недоверчиво, но руку не отдернула. Затянулась сигаретой. Убрала с губы табачную крошку и сказала:
– Личное, не личное, мне-то что? Я ее не знала почти. Она вон, на сцене выступала. Звезда была. Вот и дозвездилась.
– Разве те, кто на сцене выступают в зале не работают? – спросил Обиходов.
– Как же не работают? Все работают. Деньги-то тут зарабатывают, – Натали усмехнулась. – И Марго тоже так зарабатывала, так же как все. Это потом у нее только один клиент появился. Самый главный.
– А давно она с Арчилом? – спросил Обиходов.
– Знаешь что, мил человек, – Натали отдернула руку, – спросил бы ты у кого-нибудь другого.
– У кого же мне спросить, посоветуй, – попросил Обиходов. Он взглянул в ее кукольные глаза со всей проникновенностью, на которую только был способен.
– А я почем знаю? – сказала девушка.
– Натали, Натали, пожалуйста, – Обиходов снова прикоснулся к ее руке. – Помоги. От этого зависит судьба одного очень хорошего человека.
– Все вы хорошие, – усмехнулась девушка. Она снова затянулась сигаретой, посмотрела куда-то в сторону и сказала. – Спроси у Стеллы, они с Марго вроде как подругами были. Может, Стелла что-нибудь тебе и расскажет.
– Она сейчас работает?
– Работает, – ответила Натали. – Только не здесь. Она в «Грезах».
– «Грезы»? Что это?
– Это зал такой, для особых клиентов. Там, наверху.
– А как туда попасть?
– Ты, я вижу, клиент особый. – Натали улыбнулась, скривив рот. – Пойдем, провожу.
Обиходов бросил на стол мятую купюру. Галантно помог подняться даме и, взяв ее под руку, направился к выходу.
– А милиция у вас когда побывала? – спросил он, когда они, миновав узкий темный коридор, поднимались по лестнице на верх.
– Да вечером уже, – ответила Натали. – Приехали, опечатали кабинет Арчила и уехали. У них рабочий день закончился. Утром наверное опять заявятся. Нам сюда.
Они подошли к неприметной двери без вывески и таблички только с глазком интеркома. Натали нажала на кнопку. Замок щелкнул и зажужжал. Обиходов потянул за ручку, дверь открылась. Они оказались в зале, едва освещенном невидимыми светильниками. Слева от входа находилась маленькая сцена с вертикальным хромированным шестом посередине. От сцены в центр зала вел подиум из прозрачного пластика, подсвеченный снизу. Подиум заканчивался небольшим бассейном, стенки которого были прозрачными, отчего он напоминал аквариум. Голубая вода светилась. От дна к поверхности поднимались тонкие вереницы воздушных пузырьков.
– Приют усталого бандита, – негромко произнес Обиходов. – Душевно, очень душевно.
Перед ними возникла девушка, очередная крашенная блондинка.
– Добрый вечер, – сказала она, старательно изображая радость. – Пожалуйста, проходите.
Обиходов оглянулся, чтобы попрощаться и поблагодарить Натали, но она уже исчезла, незаметно, как привидение. Обиходов обнаружил, что он в этом зале единственный посетитель. Он прошел в центр и уселся на кожаном диване рядом с бассейном.
– Что будете пить? – спросила девушка. За последние двенадцать часов это была самая распространенная фраза, с которой к Обиходову обращались незнакомые люди. Если существует рай для алкоголиков, то даже там вряд ли чаще задают этот вопрос. А если для алкоголиков существует ад, то там на этот вопрос должен быть предусмотрен только один ответ. Такой: – Кофе, пожалуйста, – страдальчески произнес Обиходов. – Если можно, покрепче.
Блондинка понимающе кивнула:
– Что-нибудь еще?
– Да, кое-что еще, – сказал Обиходов. – Я хотел бы пообщаться с девушкой по имени Стелла.
Блондинка снова кивнула.
– Вы позовете ее? – не понял Обиходов.
– Сначала у нас гала-выход, – сказала блондинка.
– Ах, гала-выход! – сказал Обиходов. – Понятно. А без него никак?
В этот момент заиграла музыка, «Шляпу можно не снимать» в исполнении Джо Кокера – дежурный гимн работников стриптиза. На сцену ритмически двигая конечностями одна за другой начали выходить танцовщицы. Обиходов насчитал пятерых, но в точном их количестве он не был уверен. В его воспаленном от бессонницы, переизбытка водки, кофе и душевных потрясений сознании они слились в фантастическое многорукое, многоногое, многогрудое похотливое существо, которое любили изображать на стенах своих храмов древние индийцы. Существо это извивалось, куталось в боа из цветных перьев, оголяло груди, поднимало ноги, скользило по шесту вверх и вниз, закатывало десятки своих глаз, сладострастно облизывало десятки губ.
