Текст книги "Небесная милиция"
Автор книги: Петр Завертаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Петр Завертаев
Небесная милиция
Часть 1. 1999 год
Утро на Покровке, бывшей улице Чернышевского, начинается не раньше девяти. В остальной Москве уже вовсю работают заводы и фабрики, главные магистрали забиты автомобильными пробками, вокзалы гудят, как ульи, а на учрежденческо – магазинной Покровке всё ещё тихо. Задумчивые дворники, одинокий мелко трусящий бегун, да съёжившиеся от утренней прохлады собачники – вот и все ее население.
Примерно без пятнадцати девять открываются невидимые шлюзы, и на улице появляются плотные галдящие толпы граждан. Они выходят из-под земли на Китай-городе, самые торопливые сразу же бросаются на штурм кряхтящих проседающих троллейбусов, остальные бурным многоголосым потоком растекаются по узким тротуарам.
Служащих госучреждений можно распознать по пухлым портфелям, немодным галстукам и скорбному выражению лиц, получающемуся от необходимости жить на маленькую зарплату. Продавщиц коммерческих магазинов выдаёт неимоверное количество косметики, бижутерии и разнообразных аксессуаров. С растерянно-беззащитным видом дрейфует в толпе гость столицы, какой-то злоумышленник сказал ему, что ГУМ находится в этой стороне.
Проезжая часть улицы живёт собственной беспокойной жизнью. И хотя от тротуара её отделяет лишь низкий, местами вовсе отсутствующий, бордюр, законы здесь совсем другие. На дороге у каждого своё место.
Слева, с заходом на полосу встречного движения (отведённую только общественному транспорту), царят дорогие иномарки и служебные «Волги» с мудреными номерами. Это – зона ожесточённой борьбы приоритетов. Дополнительные десять тысяч долларов в стоимости машины приравниваются к лишнему нулю на номерном знаке или ко второй синей мигалке и трём полутонам сирены.
В средней части едут не хватающие звёзд с неба начальники отделов небольших фирм, отцы семейств, работающие пенсионеры и оцепеневшие от собственного куража женщины – автолюбительницы.
На правом фланге, в кутерьме, среди общественного транспорта, и отбившихся от стада пешеходов, обитает самая колоритная механизированная публика. Это и прочёсывающие тротуар хищным взглядом таксисты, и изощрённые автоследопыты, высчитавшие, что правый ряд в этом месте течёт на йоту быстрее всех остальных, ну и, конечно, разномастные новички автомобильного дела, пристроившиеся в зад троллейбусу и покорно следующие за ним со всеми остановками.
Все это железное скопище, ревя двигателями и завывая сиренами, движется от Маросейки к Садовому Кольцу со скоростью обнюхивающего углы сытого кобеля.
На смену утру приходит день. Чтобы почувствовать прелесть Покровки в эти часы, нужно очень любить человечество, любить его чистой, бескорыстной любовью, ничего не требуя взамен.
Вот на углу Чистопрудного расположилась торговка фруктами. Как Гай Юлий Цезарь, она делает несколько дел одновременно – обсуждает с дворничихой телесериал, отмахивается от ос, покрикивает на придавленного похмельем грузчика, обсчитывает покупателей и строит глазки женатому экспедитору. Пухлые грязные руки её унизаны золотыми кольцами, глаза смотрят томно, и вся она опоясана серо-белым фартуком крест-накрест, как жандарм-охранник с Нерчинской каторги.
У салона красоты «Женьшень» выстроилась вереница машин. Все хотят подвезти только что выпорхнувших из салона двух умопомрачительно длинноногих, роскошных красавиц. Глаза красавиц скрыты тёмными очками, не снисходя до объяснений, они отвергают экипаж за экипажем еле заметным поводом плеча. От этого на противоположной стороне улицы, на стройке замерла работа. Рабочие на лесах глазеют на красавиц и громко переговариваются на неведомом наречии.
Через два дома, из распахнутых дверей парикмахерской доносится песня. «Ты ушёл от меня летом. Кому мне рассказать об этом?». Часть парикмахерской отдали под музыкальный магазин. В одном из трёх уцелевших кресел стригут человека. Заткнув пальцем ухо, он кричит в сотовый телефон: «Маша, продавай векселя!». Расположенный по соседству «Металлоремонт» предлагает услуги по модернизации домашних компьютеров. В витрине закусочной под плакатом «Распродажа» выставлен четвертованный манекен, одетый в женское бельё с болтающимися ценниками. На скамейке в скверике под строгим взглядом каменного Чернышевского гость столицы, наплевав на ГУМ, ест бутерброд.
Между шестью и семью часами невидимая рука снова открывает шлюзы. Граждане плотными колоннами маршируют к Китай-городу и с гомоном исчезают под землёй. Закрываются магазины, сворачивается уличная торговля. Ветер мотает по тротуару мелкую дрянь. В небе над Лубянкой разгорается закатный огонь. Он отражается в глазах девушек с бухгалтерских курсов «Эльдорадо», возвращающихся с занятий. Пахнет выхлопными газами и ещё чем-то особенным, вечерним, что кружит голову и обещает приключения.
1
Обиходову всю жизнь не везло с начальниками. Как началось еще в армии, так и покатилось. Университет, Институт Права, множество больших и маленьких контор, в которых он успел поработать за свои тридцать пять лет… Везде повторялась одна и та же история – люди, особо выдающиеся по части самодурства и демагогии, обязательно оказывались его непосредственными начальниками.
Нынешний шеф переплюнул всех предыдущих. Главный редактор. Сияющая плешь и тусклые глаза. Плохая дикция и удручающее многословие. Маленький рост и циклопическое самомнение. Подстать хозяину и кабинет. Заурядная, хотя и недешевая мебель, скучные ряды папок, пластмассовые цветы. Единственное яркое пятно – красочный календарь на стене «Фирма „Ротенберг“ (Германия) – компетентность в прокладке трубопроводов».
– Где вы были, Обиходов? Я вас с утра разыскиваю, – Главный недовольно поджал губы, отчего стал похож на сварливую старую деву.
– Работал над материалом, – на ходу сориентировался Обиходов. – На выезде.
– Над каким еще материалом? – маленькие глазки Главного, спрятанные за толстыми линзами очков, подозрительно прищурились.
– Так… кое-что… самостоятельная разработка, – небрежно бросил Обиходов. Чрезмерно напрягать фантазию не хотелось, да и сил не было. Гудела голова, и в желудке было неспокойно. Волна за волной накатывали тошнотворные воспоминания о скудных вчерашних закусках. Особенно беспокоила эта рыба с каким-то странным запахом. Ее принес Букин и утверждал, что она не протухшая, а «с душком». Деликатес, якобы, специально под водку. И вот теперь невозможно было подолгу задерживать взгляд на каком-то одном предмете. Везде мерещилась проклятая рыба. И еще салат.
– Кончайте эту самодеятельность! – вернул его к действительности Главный. – У нас полно плановой работы.
– К вашим услугам, – обречено развел руками Обиходов.
Главный брезгливо поморщился и буркнул:
– Присаживайтесь.
Измученный журналист с тяжелым вздохом опустился на стул.
– В прошлом месяце, – начал Главный, – мы объявили конкурс на лучшую читательскую историю. Это была моя давнишняя идея – внести, так сказать, свежую струю. Наши штатные сотрудники в последнее время не блещут, – Главный сделал паузу и выразительно посмотрел на Обиходова. – А в народе, тем временем, бродят совершенно потрясающие сюжеты. Неразумно оставлять без внимания такой источник. Кроме того, это можно считать обратной связью. Не только любимая газета может сообщить что-то своему читателю, но и читатель может сообщить что-то любимой газете. Это очень важно. Людям нравится, когда их просят о чем-то рассказать, поделиться, так сказать, наболевшим…
– Я знаю про конкурс… – вставил Обиходов, пытаясь укротить словесное половодье. – Я иногда читаю нашу газету.
Главный пропустил замечание мимо ушей.
– В качестве приза была назначена фирменная кофеварка, – продолжил он. – Вещь в быту небесполезная и, к тому же, не такая уж дорогая. Мы выбрали экономичную модель.
«Старый жмот», – с неприязнью подумал Обиходов.
– Что? – неожиданно спросил Главный.
Обиходов вздрогнул. Ему казалось, что он подумал это про себя. Иногда, особенно с похмелья, с ним случаются такие штуки. Внутренний мир и внешний неожиданно меняются местами. То, что он думает про себя, вдруг озвучивается, и наоборот, то, что, как ему кажется, он произносит вслух, так и не выходит за пределы подкорки.
Совсем недавно был один случай. На какой-то презентации, он познакомился с симпатичной девушкой. Будучи, надо признать, сильно подшофе. Но тем не менее. Он искрометно острил, тонко иронизировал по поводу несчастных организаторов, источал в адрес девушки изысканные комплименты, рассказал ей историю своей жизни и даже, кажется, признался в любви. И вот, в конце, когда на фуршетных столах уже ничего не осталось, а гости начали разъезжаться, к ним подошли двое охранников.
– Это с вами? – спросил один из них у девушки, тыкая пальцем в размякшего Обиходова.
– Еще не хватало… – хмыкнула девушка.
– Из какого он издания? – продолжал допытываться охранник.
– Понятия не имею, – пожала плечами девушка.
– Как его хоть звать-то? Куда везти?
– Чего пристали? – возмутилась симпатичная девушка. – Откуда я знаю? Сидит тут целый вечер, мычит чего-то…
Обиходов вспылил. Принялся кричать, что он известный журналист, что сам заместитель мэра подарил ему ручку с золотым пером (к слову, это была ложь чистой воды – ручку подарили Главному). Обиходов кричал, что работает в крупнейшей газете, а живет в самом центре столицы, по такому-то адресу, в доме образцового содержания и пользуется искренним уважением со стороны соседей по подъезду (тоже весьма спорное утверждение). Но крик этот, как оказалось, был внутренним. И признание в любви было внутренним, и все изысканные комплименты…
Охранники почесали затылки.
– Понесли его в автобус, что ли… – предложил один. – Проветрится, может, вспомнит чего.
И вот опять…
– Вы что-то сказали, Обиходов? – повторил вопрос Главный.
– Я? Нет… – спохватился Обиходов. – Я вас внимательно слушаю.
– Так вот, – продолжил Главный. – Мы получили много писем от читателей. Десятки писем!
«Штук пять, не больше…» – подумал Обиходов и тут же, испугавшись, велел внутреннему голосу заткнуться.
– Все эти письма мы внимательно рассмотрели на редакционном совете, на котором вы, кстати, почему-то отсутствовали… – Главный недовольно сверкнул очками.
– Я не мог… срочное дело, – начал было Обиходов, пытаясь вспомнить, какое срочное дело у него могло быть. Но Главный не стал дожидаться объяснений.
– Можно уже подвести некоторый итог, – сказал он. – На наш взгляд победителем в конкурсе стала история от читателя… – он взял со стола истрепанный конверт, – Дудкина Теодора Леопольдовича. Я бы хотел, чтобы вы прочли это письмо и сказали, как, по вашему мнению, мы можем использовать это в нашей газете.
– Хорошо, – быстро согласился Обиходов, беря конверт из редакторских рук. – Я прочитаю… сегодня вечером… и завтра вам все скажу.
– Нет, Обиходов, – решительно возразил Главный. – Ваше мнение интересует меня немедленно. Это дело не терпит отлагательства. Прочтите прямо здесь, в моем кабинете.
– Но сейчас я никак не могу, – взмолился Обиходов, его опять начал преследовать рыбный запах. – Хотя бы через час…
– Сидите и читайте! – это прозвучало как приговор.
– Вслух? – Обиходов потратил остаток сил на то, чтобы это прозвучало саркастически. Но Главный не понял сарказма.
– Про себя, – спокойно ответил он.
Обиходов с ненавистью взглянул на конверт, подписанный корявым, похожим на детский, почерком. Достал письмо. Читать было трудно, почти невозможно, буквы расползались, как тараканы.
«Дорогая редакция! Пишет Вам Ваш постоянный подписчик Теодор Дудкин, временно нигде не работающий… всегда с огромным вниманием читаю Вашу газету от корки до корки… „от корки до корки“! – ухмыльнулся про себя Обиходов, – нашел, чем хвастаться, идиот… интересные статьи, а также кроссворды… выкладывай историю… прочитал информацию о конкурсе и подумал… ну, наконец-то! Вот!
История о капитане Рыкове.
Излагаю кратко, но при необходимости могу и подробнее. Один капитан милиции по фамилии Рыков проводил расследование по делу крупной преступной группировки. Некий милицейский начальник оказывал этой группировке скрытое покровительство. Как только капитан подобрался к бандитам слишком близко, его отстранили от этого задания, и перевели на работу в милицейский архив. Но Рыков не успокоился и начал вести расследование самостоятельно. Он узнал, что к бандитам должна прийти большая партия наркотиков. Под видом покупателя он договорился о встрече с главарем группировки, неким Барзеевым. Он хотел узнать каналы поставки наркотиков, чтобы через Барзеева выйти на более крупную рыбу…Опять про рыбу! О, Господи!.. Встреча закончилась для Рыкова очень плохо. Барзеев заранее знал, что он из милиции, потому что милицейский начальник его об этом предупредил. И кстати, никаких наркотиков у Барзеева не оказалось, а оказался древний клад троянского царя Приама. Короче, Барзеев убил Рыкова, а перед этим он назвал имя предателя – майор Денисенко. Но Рыков на самом деле не умер. Точнее, он умер, но не совсем обычным образом. Он оказался в специальном подразделении небесной милиции. Дело в том, что некоторые милиционеры, когда их убивают, попадают в небесную милицию и после этого действуют в подсознании, то есть сняться разным людям и следят за порядком в их снах. Капитан Рыков начал сниться одному подростку, по имени Василий. Во сне Рыков начал на этого Василия влиять. Он приказал мальчишке разыскать своего бывшего сослуживца, старшего лейтенанта Варфоломеева. Этого Варфоломеева уволили из органов за пьянку, но пил он от безысходности. Этот старший лейтенант был единственный честный человек, на которого Рыков мог положиться. Василий должен был сказать ему, что майор Денисенко – предатель. Кроме того, Рыков объяснил, что через Барзеева можно выйти на главаря мафии по кличке Барон. Василий пошел к Варфоломееву и рассказал ему о своих снах. При этом он привел такие подробности, что Варфоломеев вынужден был поверить. Рыков через сны Василия передавал Варфоломееву инструкции. Варфоломееву удалось собрать достаточно информации о дружбе Денисенко и Барзеева и передать ее кому следует. Да еще, там была одна девица, Елена Одинцова, по профессии библиотекарша. У них с Варфоломеевым было что-то вроде романа. Эта Елена устроилась работать официанткой в ночной клуб, где постоянно торчал Барзеев. Елена следила за Барзеевым и чуть не погибла. Варфоломееву пришлось вытаскивать ее оттуда буквально под пулями. Но все обошлось благополучно. Варфоломеев с помощью Василия отомстил за смерть друга. Барзеев и Денисенко дорого заплатили за свою подлость. Рыков же во снах Васи тоже не терял времени, потому что Барон оказался Шатуном. То есть он действовал и наяву и в снах Васи. Чтобы победить Шатуна наяву, нужно сначала убить его во сне. Рыков так и сделал, он сбросил Барона в пропасть. Таким образом, Зло было побеждено, так сказать, по всем фронтам.
Вот такая история. Совершенно подлинная. Все имена и фамилии тоже подлинные. Можете проверить. Откуда я об этом узнал, сообщить вам не могу, но если вы захотите это знать, то можно договориться. Естественно, не бесплатно. Стоимость кофеварки хотелось бы получить деньгами, так как сам я кофе не пью, у меня больная печень. Но если нельзя деньгами, то можно и кофеваркой.
С уважением, Теодор Дудкин. Адрес указан на конверте.»
Обиходов закончил читать и потер глаза. Главный разговаривал по телефону. Пока он был занят, Обиходов попытался представить себе этого самого Теодора Дудкина – виновника его теперешних мучений. Никчемный, одинокий псих, из тех, что собирают сигаретные пачки и этикетки от сливочного масла, а потом посылают на разные конкурсы. Теперь вот решил поживиться кофеваркой…
– Прочитали? – Главный повесил трубку. – Что вы об этом думаете?
– Бред! – не задумываясь, ответил Обиходов. – Полный бред.
– А, по-моему, из этого можно сделать интересный материал.
– Вы это серьезно?
– Вполне, – редактор снял очки и задумчиво прикусил дужку. – «Небесная милиция». В заголовке это будет неплохо смотреться. Потянет на целую полосу, а то и на две. Лордкипанидзе сделает эффектный фотоколлаж, а вы напишете текст.
– Я? – ужаснулся Обиходов.
– Вы, Обиходов, вы, – Главный вернул очки на место. – Хватит по презентациям шастать, пора работой заняться! Неординарная тематика вам дается неплохо, у вас есть стиль, пусть небезупречный, но все-таки…
– Но ведь это же черт знает что такое?! – воскликнул Обиходов. – Какой-то снящийся капитан, шатун, которого сбрасывают с обрыва… Вы хотите, чтобы я об этом писал?
– Разумеется, над этим нужно еще работать, – Главный откинулся на спинку кресла. – Во-первых, следует изменить жанр. Откровенная мистика в формат нашей газеты не вписывается. Нужно придать истории больше… – редактор на секунду задумался, – больше достоверности. Нужно сделать ее почти документальной.
– Документальной?! – изумился Обиходов.
– Почти документальной, – уточнил Главный. – Я бы сказал даже – квазидокументальной. Намекнуть на утечку информации из какой-нибудь секретной лаборатории по изучению паранормальных явлений. «Сотрудник, просивший не называть фамилии, передал в редакцию пакет…» ну и так далее. Приправить все это дело научной лексикой. Не мне вас учить, Обиходов. Вы – профессионал, вы зарплату за это получаете.
– Я не чувствую этого материала… – Обиходов решил отбрыкиваться до конца, но Главный его не слушал:
– Добавьте пару пикантных деталей. Что-нибудь вроде изнасилования этой самой библиотекарши. Для пущего реализма. Короче, Обиходов, нам нужна удобочитаемая история в детективном ключе с потусторонним оттенком. Это сейчас модно, должно пойти на ура. Небесная милиция расправляется с мафией. А что? – мутные глазки редактора просияли. – По-моему, хорошо! Читателям должно понравиться! Народу нужен новый герой. Кто-то непохожий на обычных милиционеров, которые уже не в силах справиться с бандитами. И мы дадим народу такого героя! Капитан Рыков, милиционер-фантом! Заметьте, Супермен был фантомом и Робокоп тоже, и даже этот наш… как его, бишь…
– Дядя Степа?
– Да! Тоже фантом! И капитан Рыков пусть будет фантомом, но более реальным. Почти реальным! Вы понимаете, что я имею в виду? На страницах нашей газеты! Под аршинными заголовками! Борьба Добра и Зла приобретает вселенский масштаб!
– А мы за кого? – с тоской спросил Обиходов.
– Бросьте эти ваши штучки, Обиходов! – поморщился Главный. – На написание материала я даю вам три дня. Включая сегодняшний.
Пробормотав что-то маловразумительное, Обиходов встал и направился к выходу.
– Постойте! – окликнул его редактор.
Обиходов остановился, лелея смутную надежду, что ему сейчас скажут: «Извините, товарищ, вас разыграли. Это была съемка скрытой камерой. Сюжет „Как можно издеваться над похмельным журналистом?“». Но вместо этого Главный выдал:
– Мы будем делать это с продолжением!
– Простите? – поперхнулся Обиходов.
– Как телесериал «Секретные материалы»! В каждом номере одна серия. Можно печатать это на отдельном вкладыше. Газетный телесериал! А? Настоящий! С диалогами, с завязкой, кульминацией, развязкой. Заготовим серий пять, а там посмотрим, как пойдет. Так что, настраивайтесь на напряженную работу. Только смотрите, чтобы вас опять не занесло! Как в прошлый раз, когда вы приплели Шопенгауэра к нудистким пляжам.
Обиходов вышел за дверь.
Не везло ему с начальниками, но еще больше не везло с работой. Газетенка «Мир сенсаций», определенно, была худшим местом, куда его когда-либо заносила нелегкая. Отрабатывая свой журналистский хлеб, больше похожий не на хлеб, а на закисшие объедки с господской кухни – пирожные в мясной подливке – Обиходову приходилось писать о пошлых вещах. О Бермудском треугольнике; рожающих девственницах; маньячках, удушающих мужчин бюстом; крысах-мутантах, питающихся припозднившимися пассажирами метро; отпрысках царских фамилий, побирающихся в переходах; египетских пирамидах и амазонских людоедах; о приближающемся конце света (примерно раз в полгода, чтоб оживить подписку), масонах, трансвеститах, людях-кошках. И вот теперь – «Небесная милиция»!
– Обиходов! Жорж! – услышал он голос ответственной секретарши Татьяны. – Тебя к телефону!
– Кто? – спросил Обиходов.
– Кажется, это сектанты, из «Пурпурного братства»… По поводу твоего материала.
– Нету меня, – грустно покачал головой Обиходов. – Нету…
2
Вечером Обиходов сидел в своей квартире, за рабочим столом, уставившись на лист бумаги, торчащий из печатной машинки. Дома Обиходов работал на печатной машинке – берег глаза. Все, кто знал об этом, считали это чудачеством, а редакционная секретарша, которой приходилось потом вводить Обиходовские опусы в компьютер – злостным пижонством. Сверху на листе была напечатана единственная фраза. «Небесная милиция». Это все, что удалось написать за вечер. Обиходов встал из-за стола, прошелся по комнате, включил и выключил телевизор. Потом пошёл на кухню, открыл холодильник и с брезгливым выражением заглянул в его пустое покрытое изморозью нутро, напоминавшее заброшенную антарктическую станцию. На обратном пути Обиходов зашёл зачем-то в ванную, потом лег на диван и взял в руки старую газету.
От газеты его отвлек телефонный звонок.
– Привет, старик, чем занят? – Обиходов узнал голос Мика Степанова.
– Да так, на пяльцах вышиваю, – хмуро ответил Обиходов.
– Ты один? – все звонившие Обиходову задавали этот вопрос сразу после приветствия.
– Конечно, нет. У нас кружок.
– Всё шутишь, – буркнул Мик. – Слушай, не возражаешь, если я захвачу пару коньяка и подкачу к тебе.
– Ты что, с Таней опять поссорился?
– А… Не спрашивай… – замялся Мик.
– Валяй, подъезжай, – сказал Обиходов. – Только не покупай опять ту гадость. Ослепнешь тут от твоих семейных неурядиц. Купи лучше «Смирновской».
Через сорок минут заявился Мик, нагруженный бутылками и пакетами с закуской. Еще через десять минут кухонный стол напоминал место привала машинистов шпалоукладчика. Крупными кусками были порезаны колбаса и сыр. У консервных банок безжалостно вспорото брюхо. Водка же для достижения нужной температуры на короткое время была заботливо погружена в недра антарктической станции марки «Минск».
– У нас с Татьяной непонимание на генетическом уровне, – начал Мик, еще не успев, как следует усесться. – Как у израильтян с палестинцами. Никакие мирные инициативы не проходят, хоть тресни! Я терпеливый человек, ты знаешь. Когда приезжала её мама, я улыбался и шутил. Целую неделю. Но всему есть предел, согласись! Всему есть предел!
Обиходов слушал молча. За окном сгустились сумерки. Угомонился двор, где-то вдали выла спятившая автомобильная сигнализация. А Мик все говорил и говорил.
– Она мне заявляет: «Мне нечего надеть!». Гардероб, заметь, ломится, а ей нечего надеть! И такая история каждый раз! Стоит куда-нибудь собраться – «А что я туда надену?» Подходит к шкафу, полчаса перебирает платья. «Нет, мне нечего надеть!». Солнце моё, нас ждут! Двадцать минут назад мы должны были быть уже чёрт знает где. Уже третий звонок отзвенел, уже свет погасили, уже пятый тост сказали, и все бутерброды с икрой слопали. «Нет, ты меня не любишь!».
– Выпей! – коротко предложил Обиходов.
Мик послушно выпил и потряс головой, словно отгоняя видения.
– Кстати, я тебя не слишком отвлекаю?
– Нисколько.
– Ты молодец, Жорж! Творческий человек… – Мик вытер жирные руки газетой и разлил водку. – Над чем работаешь?
– Да так, ерунда, – отмахнулся Обиходов.
– Ну-ну, не скромничай. Давай-ка, за искусство!
Чокнулись, выпили.
– А между прочим, – сказал Мик, занюхивая водку куском хлеба, – у меня для тебя есть потрясающая тема.
– Что за тема? – спросил Обиходов без интереса.
– Инопланетяне! Они – инопланетяне.
– Кто они?
– Женщины! – воскликнул Мик. – Причем, все до одной!
– А-а, – протянул Обиходов. – Старая метафора.
– Метафора? Чёрта с два! Я за ними давно наблюдаю. – Мик оживился, словно выпускник мехмата при котором случайно заговорили о компьютерах, он выпрямил спину и энергично разлил водку.
– У них ведь всё по-другому! Разницы в физиологии на пять копеек, а чуть копнёшь глубже – это же другой мир! Никакой капитан Кусто со всеми своими одиссеями ни черта не разберёт. Выпьем!
Обиходов послушно опрокинул рюмку в рот.
– Возьмём, к примеру, мировую историю, – продолжил Мик. – Сколько бед из-за них произошло, сколько крови пролилось. Подумать страшно! Троянскую войну помнишь?
– Смутно, – признался Обиходов.
– Если бы троянцы похитили не Елену, а, скажем, какого-нибудь паренька, стали бы эти ахейцы тогда огород городить, посылать огромный флотище за моря, двадцать лет осаждать Трою, недоедая, недосыпая. А этот дешёвый трюк с конём? Как глупо всё закончилось! А Пушкин Александр Сергеевич, наш национальный гений! – воскликнул Мик, указывая на фотографию Блока, висевшую на Обиходовской кухне. – Пушкина, Жорж, я им простить не могу. «Защищал честь жены!» Ребята! Кто установил эти правила?
Обиходов хотел что-то возразить, но Мик замахал на него руками.
– Это еще ерунда, это всё лежит на поверхности. Настоящая трагедия сокрыта вот здесь, – Мик ткнул указательным пальцем в покрытый газетой стол, – за мягкой обивкой семейных гнёздышек. Ты представить себе не можешь, сколько народу загублено по-тихому, на бытовом, так сказать, уровне. Сколько гениев и героев недополучило человечество из-за нелепой необходимости быть дома не позже восьми, иначе эта принцесса может отравить жизнь на неделю вперёд.
Далеко за примерами ходить не надо. Вот он, живой пример, сидит перед тобой. – Чтобы Обиходову был лучше виден живой пример, Мик пододвинулся к нему вплотную. – Помнишь Славку Чернова? Помнишь, как мы с ним на третьем курсе реферат готовили вдвоём. До двух ночи просиживали! Философствовали! В самый корень зрили. А суженная моя каждый раз тогда: «Опять нажрался, опять со своим Черновым!» Истерика до утра. Славка теперь кандидат наук, без пяти минут доктор. А я где? Что ты молчишь!
– Ну, – вздохнул Обиходов, отодвигаясь, – в чём-то я с тобой согласиться не могу, но в целом пафос мне понятен.
– То-то! – Мик вытер со лба испарину и разлил водку. – А кстати, знаешь, как мой дедушка называл мою бабушку?
– Как?
– «Подосланная»! Ты, говорит, Мария, точно подосланная! Деревенский, заметь, мужик, в уфологии ни сном, ни духом. Из аномальных явлений только кикимор знал и леших. И то понаслышке. В виде фольклора.
Мик перешел на заговорщический шепот.
– Ты присмотрись к ним внимательнее. Каждый жест выверен и просчитан. Прежде чем вздохнуть, или охнуть, или просто поднять руку, они думают, как это будет смотреться со стороны. Тебе ничего это не напоминает? Нет? Так ведут себя на чужой территории, парень! Их всех подослали на наши головы тёмные силы. Оттуда! – Мик многозначительно указал куском колбасы в потолок. – А знаешь, зачем?
– Зачем?
– Затем, чтобы мы не смогли совершить Прорыв! – Мик сделал многозначительную паузу. – Чтобы мы так и прозябали, ныкая по сотне с зарплаты, изводили друг друга на дуэлях, да кружили по околоземной орбите, как пони в зоопарке. Понял теперь?
Обиходов кивнул.
– Но, слава Богу, есть люди… – порядком захмелевший Мик похлопал Обиходова по плечу. – Мы с тобой, брат, по орбите тупо кружить не будем, и щи из тюбиков хряпать мы тоже не будем!
– Определённо!
– Мы объявим им всем войну! Великий крестовый поход на инопланетян! На этих кровожадных раскрашенных пришельцев с накладными ногтями. Ты и я, мы вдвоем против них. Спиной к спине! Как Жеглов и Шарапов, как Зигмунд и Ганзелка! Будем обольстительны, неотразимы, коварны и беспощадны. В белых костюмах и мягких шляпах. Мы им покажем! Ужо вам! – Мик погрозил кулаком потолку.
Космические силы ответили на угрозу мелодичной трелью. Обиходов долго соображал, что бы это могло быть, пока, наконец, не понял, что это звонил телефон.
– Георгий, это ты? Мой у тебя? – строго спросили космические силы голосом Татьяны, жены Мика.
– Допустим. – Обиходов с трудом ворочал отяжелевшим от водки языком.
– Пьёте? – впрочем, это был не вопрос, а утверждение:
– Пьёте!
– Обижаешь! – возмутился Обиходов.
– Ну и как там он?
– Кто?
– Кто-кто! Благоверный мой! Про израильтян с палестинцами говорил?
– Говорил.
– А про инопланетян?
– Говорил.
– А про Пушкина?
– Вкратце. В основном, про троянцев и про щи из тюбика, – вспомнив о щах из тюбика, Обиходов почувствовал сильный рвотный позыв.
– Это скоро закончится, – заключили космические силы. – Значит так, Георгий, никаких глупостей. Быстро ложитесь спать. А утром передай этому деятелю, чтобы не вздумал являться на работу в таком виде. Пусть едет домой, я его тут приведу в порядок. Ты понял меня?
– Будет сделано.
– Ну вот и хорошо, – удовлетворились силы и дали отбой.
Обиходов сидел с трубкой в руках, сосредоточенно слушая короткие гудки. Мик спал, уронив голову на стол.
– А если это любовь? – вслух произнес Обиходов, обращаясь в черную пустоту за окном. – Что вы на это скажете?
Он сгреб телефон в охапку и набрал номер. Долго никто не отвечал. После восьмого или десятого гудка в трубке раздался знакомый заспанный голос. Ее голос.
– Алло?
Обиходов молчал.
– Алло, вас не слышно.
Обиходов закрыл лицо рукой.
– Кто это? – спросил голос встревожено.
Обиходов не ответил.
В трубке раздались короткие гудки. Обиходов положил трубку рядом с аппаратом.
– Что ж такое? – он налил себе водки. – Вы неудачник, сударь мой. Бездарный неудачник и пошляк. Ваш удел – небесная милиция, подосланные бабушки и ответственные секретарши. Так получается? Ну, нет! – Обиходов резко встал из-за стола. Жалобно звякнула посуда. Мик замычал во сне.
– Темные силы, говоришь, – Обиходов направился в ванную и опустил голову под струю холодной воды.
– Темные силы… – он сел за рабочий стол и достал чистый лист бумаги. – Я покажу вам темные силы.
Сильно налегая на ручку, чуть ли не разрывая бумагу, он начал быстро писать.
«Что мы имеем: Рыков, капитан милиции, убит при исполнении, хотел разведать каналы сбыта наркотиков и вляпался в какую-то чертовщину, мешает спокойно спать честным людям…»
«Как-то скучно, – подумал Обиходов, – каналы сбыта наркотиков… Слишком банально. Что-нибудь поинтереснее… Золото-брильянты? – Обиходов задумчиво посмотрел по сторонам. Взгляд его скользнул по голой стене с пятном на обоях от изъятой бывшей женой фотографии. – Картину? Тоже избито. Мебель? Нет. – Он осмотрел стол перед собой, кипы бумаг, книг и письменных принадлежностей, сваленных в беспорядке. – Ручку? Письменный прибор? Письменный прибор Пушкина, которым он писал „Евгения Онегина“! – Обиходов поморщился: – При чем здесь Пушкин… Ладно, не будем зацикливаться. Поехали дальше».
