Текст книги "Человек, которому всегда везло (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 69 страниц)

  В конце января их чуть было не отправили на войну, штаб уже засобирался, были отданы соответствующие распоряжения и даже отслужен торжественый молебен о даровании успеха российскому оружию. Но не получилось, не то власти побоялись оставить недружественную окраину без гарнизонов, не то о 13-м егерском в суматохе сборов просто забыли. Последнее – скорее всего, спустя много лет Александр узнает, что оказывается в связи с обычной российской безалаберностью их полк в ряде бумаг почти до конца 1808 года включительно проходил как отдельный батальон слабого состава, делопроизводство и логистика в российской армии традиционно не на высоте и такие казусы постоянно имели место. Полк получался как бы "лишний", вне положенного штата. Отсюда и многие странности, так им даже шефа не назначили до сих пор и долго не давали нового знамени, так и прошли егеря всю кампанию под старым "екатерининским", что привез с собой полковник при формировании части. В ту пору по давней традиции обязательно полагалось иметь кроме командира, того кто непосредственно поведет людей в поход и в бой, еще и так называемого "шефа" – на это лицо возлагали заботу о полковом хозяйстве и нуждах нижних чинов и офицеров в мирное время. Так тогда и говорили, например полк светлейшего князя N, при том, что сам аристократ всю жизнь держался вдали от полей сражений. На такую должность указом царя назначали нередко, всяких знатных особ, иногда даже иностранных вплоть до правителей сопредельный государств. Вряд ли великосветские бездельники нисходили до уровня понимания жизни и потребностей армейцев, это ведь не блестящая гвардия, которая всегда на виду у его императорского величества в Питере. Спросишь, бывало у "чужого" солдата, кто у них полковой шеф, тот не всегда даже ответить сможет: мол немец какой-то и фамилия такая нерусская, что черта с два без бутылки выговоришь, видел мол эту образину только раз и то на портрете. Надо сказать, что такое необычное положение дел нижних чинов 13-го егерского полка нисколько не угнетало, давно уже поняли, что чем меньше внимания сверху от высокого начальства, тем даже лучше – никто фрунтом и прочими строевыми извращениями не допекает.

  .........................................................

  -Франка садись на доску, покачаю тебя сейчас! -предложил Сашка, увидев качели, что за черт? Девчонка только шарахнулась в испуге, сделав глаза круглые в пол-лица.

  Сначала он ничего не понял, но потом подружка объяснила в чем тут дело. Оказывается эти качели еще совсем недавно были виселицей для хлопов, у каждого себя уважающего пана на заднем дворе имеется такое ценное сооружение. Любят паны простой народ, заметно невооруженным глазом, если уж такие добротные дубовые бревна не пожалели. Кстати, оказывается украинское "хлопец" производное от польского "хлоп" – забавно, выходит хохлы сами себя рабами называют и не замечают, привыкли видимо?

  С Франкой у него беда творится, нет девушка хорошая видная, пятнадцать лет... что называется "кровь с молоком", все при ней. Вот только никак не удается получить от нее то, что собственно каждому солдату и надо от девицы. Поцеловать, обнять и приласкать – сколько угодно, потрогать везде тоже можно, девчонка покорно сносит все, а вот дальше продвмнутся... никак. Сколько уж раз Александр пытался приступить к делу и каждый раз у них ничего не выходило, Франка в самый последний момент начинает сопротивляется и плачет, дескать мать ее убьет. По-разному уже Сашка пробовал подступиться, но пока подвижек не было... не насиловать же подругу. Какая досада, а ведь совсем сблизились, если уж даже мылись в вместе пару раз. Местные хлопы такой роскоши как баня до появления 13-го егерского полка не знали, дрова по местным расценкам баснословно дороги, а рубить панский лес им не позволяли. Российским же нижним чинам, понятное дело, на запреты польского пана глубоко наплевать, сколько надо столько и рубят. Нашлись свои умельцы, и сложили печку в в одной из пустующих бревенчатых построек, как же русскому человеку обойтись в быту без привычной баньки?

  Зима неспешно проходит ночи становятся короче. Жизнь по немногу движется, пришли известия, что под Прейсиш-Эйлау феврале было большое сражение, обе стороны понесли значительные потери, результат неопределенный – а посему И Наполеон и российская сторона зачитали себе еще по одному "успеху". В Петербурге, как всегда в таких случаях, сперва заявили о победе, даже медаль отчеканили в честь битвы , но позднее как-то предпочли забыть об этом эпизоде войны, словно его и не было совсем. По устойчиво циркулирующим слухам в апреле 13-й егерский полк наконец отправят на театр военных действий в восточную Пруссию. Там, на глинистых полях и болотистых пустошах его императорское величество решил этой весной еще раз попытать счастья в борьбе с Наполеоном и стягивает войска для новой боевой операции в этой, казавшейся скоротечной но затянувшейся на несколько лет войне.

  У Александра тем временем случилась своя маленькая, но важная личная победа, в отличии от Прейсиш-Эйлау вполне реальная. После долгих уговоров и мытарств удалось наконец уломать упрямую Франку. И девственницей она осталась и солдата своего в полной мере удовлетворила в итоге. А ведь сперва долго не верила, что "так можно", но подвело свойственное женской природе любопытство, попробовала раз-другой-третий, а затем ей даже понравилось. Ничего страшного в сущности не произошло, девица не глупая и вряд ли будет делиться приобретенным сексуальным опытом с будущим мужем, так что не надо заранее обвинять нашего современника в циничном развращении "братских славянских народов", это дело житейское, бывает...

  .........................................................

  -Франка, милая... давай еще разок попробуем, завтра мы ведь уходим навсегда... -пыльная тьма дровяного сарая, затянутая паутиной глушит ответ девушки, кажется она совсем не против, но любовное свидание приходиться неожиданно прервать.

  -Сашка, ты тут прячешься? Еле нашел тебя. Пошли со мной, тебе обязательно надо послушать, что наш полковник скажет перед выступлением в поход! -знакомый голос штабс-капитана грубо выдергивает Александра из плена сладких иллюзий.

  Что поделать, на ходу застегивая мундир он выскакивает из сарайчика, где намеревался еще раз, возможно последний, предаться любви с Франкой. Снаружи, за тонкой стенкой ждет его Денисов, и кто ему только сказал, где надо искать?

  -А вы барышня не кручинитесь, через час верну вам кавалера! -подмигивает офицер выглянувшей вслед за Сашкой из сарая девице, -Велено было всем полковым офицерам и чиновникам подойти после обеда. Но я подумал, что и унтер-офицерам полезно будет, ведь наш старик воевал вместе с Суворовым почитай с самого начала, еще с Суздальского полка...

  Пожалуй Франке следует сегодня немного подождать, если уж полковник вдруг заговорил, обычно отец-командир отмалчивался, лишь временами позволяя себе только едкие критические замечания по адресу "новомодных штучек". А так почти все обучение личного состава было отдано целиком на откуп штабс-капитану Денисову, из полковых офицеров он единственный получил высшее образование. Остальные включая и самого полковника, что называется "учились на медные деньги", в начале 19-го века такой порядок подготовки командного состава был в российской империи общепринятым. На старого полкового командира молодежь смотрела как шустрые млекопитающие на неповоротливого динозавра, были они грозными, да время неповоротливых ящеров давно прошло. Однако, как оказалось впоследствии, "старая школа" себя проявила достойно, по крайней мере куда лучше, чем "передовая и новая".

  ...-глазомер, быстрота и натиск, -полковник внимательно оглядел собравшихся, цепляясь взглядом за лица, кроме Александра унтеров здесь было только трое, все остальные присутствующие – офицеры. Похоже Денисов пригласил сюда только тех нижних чинов, кого в полку рассматривали в качестве потенциальных кандидатов на получение офицерских эполет.

  -Вот и весь секрет побед нашего Александра Васильевича, по крайней мере так я господа офицеры запомнил. К сожалению, у нас сейчас в фаворе теории супротивные не только здравому смыслу, но даже нашему ружью, обычаям и самой сути российского воинства. Я не препятствовал их продвижению, ибо сии веяния исходит от самого государя императора, но завтра нам предстоит воевать, мирные маневры закончились. А посему судари мои, я счел своим долгом поставить вас в известность!

  -Павел Данилович наши современные пушки... -привычно начал возражать Денисов, почитаемый в полку как знаток современной тактики, но сегодня старый суворовский вояка его не слушал.

  -Да я ведаю, Иван Васильевич, что орудия теперь наводятся быстрее, чем в мое время, и возможно проскочить под картечью, как проделывали мы при Александре Васильевиче уже не выйдет. Но ведь люди не изменились? Коли так нельзя, что еще доказать надобно на опыте, то следует изыскивать другие пути, а не стоять истуканами под обстрелом! -полковник еще много чего высказал в тот день, много обид и непонимания накопилось за эти долгие годы. Линейная тактика пехоты – выстраивание на поле боя красивых живых стен, по его мнению, была глубоко порочна в самом своем корне, она обрекала своих горячих сторонников на вынужденное бездействие, постоянно отдавая инициативу решительному противнику. Великие полководцы – Наполеон, Суворов действовали фактически вопреки устоявшимся канонам и поэтому побеждали, добиваясь нередко просто фантастических результатов. "Линия" хороша у противника, пусть он и пребывает в этом приятном заблуждении, а нам следует ее безжалостно ломать, если конечно хотим побеждать "по-суворовски".

  Александру только осталось дивиться странному сочетанию: молодые офицеры глубоко привержены линейной "застойной" тактики внедренной в уставы и наставления, а вот ветеран напротив продвигает более-менее продвинутое учение, проверенное на практике еще самим Суворовым. Действительно не надо быть стратегом семи пядей во лбу, даже с точки зрения простой житейской мудрости, все эти глубокие построения навроде того же пресловутого каре, где люди стоят плотно, локоть к локтю – идеальная мишень для артиллерии, да и для ружейного огня временами тоже. Почитаешь и диву даешься, словно специально врагами написано, словно авторы стараются обеспечить наиболее комфортные условия для вражеских артиллеристов, когда один снаряд будет выносить за раз десятки солдат, стоит только попасть в цель, а при смехотворных дистанциях боя начала века это не проблема.

  -Господа офицеры, это моя последняя баталия, далее уже не протяну, пора и на покой. Поэтому судьбу компании решать вам – молодым. Постарайтесь посему уж не делать грубых ошибок, не срамить наше оружие...

  -Но ваше превосходительство нижние чины... -начал было один из ротных третьего батальона, и был тотчас безжалостно оборван Павлом Даниловичем.

  -Али говорят солдат ныне не тот пошел? Полно вам господа офицеры в мое время был ничуть не лучше! Капральствами бывало за Дунай убегали. Мы хоть нынче напрямую с каторги пополнение не получаем, как нередко в былые годы. -оглядев собравшихся офицеров полковник продолжил, -Я умышленно собрал в первых двух баталионах полка наиболее сильных простых крестьянских парней, длительный переход закалил их, отсеяв убогих телом и духом. В третьем сведены людишки пожиже, но все одно вполне годны для дела, коли уж дошли сюда за столько верст. Это судари мои, хорошее, сильное войско, надобно только его умело применить во славу отечества!

  Полковник, не взирая на царившее в собрании общее скептическое отношение среди его подчиненных, принялся дотошно излагать, в чем, по его мнению, состоит истинная сила российского солдата. Прав он безусловно, у нас все принято делать быстро, рывком или аккордом – русский человек не терпит мелочной монотонной работы, таков он и на войне. Стоять часами в строю под пулями и картечью сможет только один из десяти, остальные рано или поздно дрогнут и тогда поражение неизбежно... С другой строны в момент броска вперед даже самый робкий в другое время солдат, увлеченный общим порывом обязательно становиться героем, пусть и кртаковременно на какие-то считанные минуты. Главная задача командира – помочь нижним чинам реализовать этот скрытый "наступательный потенциал". Александр Васильевич Суворов это хорошо понимал и постоянно использовал на практике, в том и основной секрет его поразительных достижений. Он был прежде всего хорошим тактиком, своего рода солдатским "вождем" или точнее – "предводителем", все остальные приводившие к победе факторы по сути вторичны, и служат только для развития успеха. Можно составить великолепный план, отыскать на редкость удачную позицию, обнаружить скрытые пороки или ошибки у противника, но если исполнители, что называется "не потянут", то и самый блестящий замысел в ходе реализации выйдет "пшиком".

  -Вы что судари мои полагаете, тот солдатик Махотин, что у Массены в Клентале воротник отодрал – богатырь былинный, новый Илья Муромец? Да он поди вот этому унтеру ростом по грудь головой выйдет... -и полковник ткнул пальцем в подвернувшегося не кстати под руку Александра, -Зажгите ваших людей и они пойдут, сами побегут за вами хоть в пекло!

  -Да уж знаем мы их сволочей... Побегут – не остановишь, только дай! Назад только... -вполголоса мрачно заметил кто-то из офицеров за спиной полкового командира.

  -У Александр Васильича тако же бегали, все мы люди, все человеки испугу подвержены. И гвардия санк-петербуржская не стерпит, коли супостаты прижмут посильнее. -рассказчик перевел дух и стал убеждать дальше, -В реляциях победных сие не пишут ибо зазорно, а помню – удирали, бывало и не раз! Так что же теперь делать – "заманивай братцы, заманивай их нехристей, обернемся и сильнее ударим!". Только так. Озаботьтесь, дабы подчиненные у вас вперед в сражении бежали, а не в противуположную сторону.

  Затем речь пошла все больше про хозяйственные аспекты предстоящего боевого похода, поскольку выступление было назначено на завтра. Обоз, обоз, обоз и еще раз набивший уже оскомину обоз. Штабс-капитан незаметно дал Александру отмашку, беги к своей возлюбленной прощаться, вряд ли ты ее позднее увидишь, такова уж судьба российского солдата во все времена.

  .........................................................

  Глава 7. На войне как на войне, никаких чудес...

  Весело хрустит под сапогами тонкой корочкой едва подсохшая весенняя грязь, снова 13-егерский полк в дороге. Прощая Франка, прощай Польша – впереди лежит неведомая пока Пруссия, а это уже можно сказать почти Европа. Остались далеко позади Бело Място, Ново Място, Б..ско Място, Велика Жопа, ставшие за последние месяцы для егерей почти родными. Теперь названия населенных пунктов пугают непривычного к экзотике русского человека обилием шипящих и ворчащих согласных. Как вам например Гуттштадт – где еще можно собрать столько "т" в одном слове? А когда узнали нижние чины, как на местном наречии обзывают речку, близ которой им намечено встать и совсем стало тягостно. Алле – но российские солдаты моментально переделали название в «Алую», значит река цвета крови. Не хорошее предзнаменование, не иначе вскоре вода здесь действительно станет красной, вот только кому не повезет на этот раз, чья кровь прольется?

  Первое впечатление обманчиво, Европа здесь, цивилизация... ага дождались, а дороги такие же паршивые как и в России, разве только песок под ногами вместо глины. Дома в деревнях каменные, на вид весьма и весьма добротные, крыши крытые красной черепицей, родных почерневших от времени и непогоды деревянных изб больше нет и в помине, последняя осталась за сто верст на востоке. А народец на проверку оказался вполне знакомый, в сельской местности почти сплошь уже привычные по прежней стоянке хлопы-поляки с редкими вкраплениями евреев, немцы обычно предпочитают для жительства города и крупные поселки городского типа, совсем как пруссаки-тараканы, те тоже только в хороших городских домах обитают.

  Но есть и существенные отличия, люди здесь смотрят на солдат уже не так забито-враждебно, как по ту сторону Немана, в пределах российской империи. Чувствуется, что это уже совсем другая страна, хоть и говорят тут местные на вполне понятном славянском языке, весьма схожем с русским.

  -Ишь борзы какие, морды от нашего брата воротят! Ниче обломам вам еще рога... -ругаются и ворчат вполголоса нижние чины, когда местные аборигены им отказывают в различных мелких одолжениях, якобы не понимают, или не желают понимать, поди разбери сходу.

  Они подошли вовремя, как раз к шапочному разбору, чуть раньше – пришлось бы голодать зимой вместе со всеми остальными, чуть позже – опоздали бы к началу боевых действий. Во второй половине мая к русской армии, стоящей на зимних квартирах, стало наконец поступать в нужном количестве продовольствие и фураж, что являлось жизненно важным для продолжения ею боевых действий. Общая численность русских сил задействованных на западном направлении достигла рекордной за последние военные годы отметки в 125 000 человек, в том числе 8000 казаков и 20 000 штыков в корпусе Тучкова в Польше. Французов правда по непроверенным слухам было еще больше, но силы Наполеона были весьма разбросаны по большой территории. Император Франции решал текущие проблемы, продолжая по мере сил "нагибать" сопротивляющихся немцев, последние еще сражались, не до конца утратив надежду сохранить хотя бы видимость былого величия Пруссии. Этой весной российских военачальников очень уж соблазнял отдельный корпус Нея, нагло выдвинутый далеко вперед к Анкендорфу. Можно было предположить определенные стратегические намерения у коварного Бонапарта, но на самом деле все было до обыденности просто, никто ничего заранее не планировал и никаких далеко простирающихся замыслов не вынашивал. Войска и российские и неприятельские застряли на тех самых местах, где их сковало в свое время осенне-зимнее бездорожье рано наступившей зимы 1806 года. Недаром сам Наполеон назвал тогда дорожную грязь "четвертой стихией", и попутно списал на нее все свои большие и малые неудачи.

  В этих краях, на болотистых равнинах Пруссии невезучий 13-егерский полностью оправдывал свое название. Высокое начальство долго никак не могло решить, куда же следует приткнуть столь ценную боевую единицу. Сперва их отправили ускоренным маршем в район Гуттштадта на усиление группировки генерала Багратиона, но на половине дороги запыленных и грязных егерей догнал курьер из штаба на породистой английской кобылке, теперь велено было идти к городу Лаунау. Путь лежал прямо в противоположном направлении, их отдали под начала генералу Дохтурову, что стоял в городе Вормидт, на северо-западе региона. Куда деваться, прозвучала громкая команда "Кругом!" и пошли они по старым своим следам вспять, обычная неразбериха войны усиленная традиционным российским головотяпством.

  Но не эти шатания-болтания по разбитым тысячами ног и копыт восточно-прусским дорогам сохранил в глубинах своей памяти Александр. Куда больше его шокировал и напугал совсем другой эпизод. Полку предстоял строевой смотр, самый первый в его недолгой пока истории. В той далекой и убогой провинции, где они раньше обитали, звери-генералы в природе не водились, и никто егерям особо не докучал. К великому сожалению в этой грязной "Эвропе" высоких чинов было хоть отбавляй, несмотря на то, что супостат их периодически пленял и истреблял в товарных количествах.

  Что означает "смотр" для рядового солдата – любой, отслуживший срочную в СА, расскажет вам читатель без прикрас: это ночи без сна и отдыха – сплошная стирка, глажка, чистка, это старшина придирчиво выискивающий воспаленными глазами нитки, предательски торчащие из формы молодого солдата, это... большой северный пушной зверек в конечном итоге для всех без исключения. Вышеуказанные удовольствия получил в комплекте и наш Сашка – такова уж судьба нижнего чина, плюс его заставили в очередной раз вместе с оружейником Бауэром проверить подряд все полковые ружья и даже громоздкие казенные пистолеты, о которых давно забыли еще полгода назад. Побриться и подстричься – это сами понимаете в обязательном порядке, хотя насчет первого пункта существовало некоторое послабление. Бритье в те времена не являлось каждодневной обязанностью нижнего чина. Приводить в порядок растительность на лице положено было не менее чем раз в три дня. В самом начале XIX века как правило эта операция доверялась цирюльнику, который состоял в штате каждой роты. Иметь отдельную бритву нижнему чину уставом не возбранялось, поэтому Александр брился самостоятельно и обычно не прибегал, как остальные солдаты к услугам весьма неловкого казенного "мастера".

  Торжественный и неповторимый миг, наконец настал, бляшки, пряжки и медные пуговицы начищены до ослепительного блеска, нижние чины выстроены заблаговременно по прочерченным по веревочке на земле выверенным прямым линиям. Ждут только одного человека, ради которого этот содом и гоммору устроили – ГЕНЕРАЛА. В последний момент штабс-капитан Денисов Иван Федорович вдруг забегал, засуетился, стал вытаскивать из строя солдат и заталкивать их в передние ряды.

  -Что случилось ваше благородие? -недоумевает Сашка, его "законное" по уставу место не здесь, а капитан тащит далеко на правый фланг.

  -Да запамятовал я ребята, завели у нас проверяющие обычай лично опрашивать нижних чинов. Но поскольку далеко ходить господам генералам чин не позволяет, то пытают вопросами только правофланговых. Посему вот и усердствую, надобно чтоб ответить наши воины смогли высокому гостю нечто вразумительное, а не только глазами хлопать.

  -Чего спрашивают то ваше благородие? -задал законный вопрос Федор, неожиданно для себя тоже угодивший в число избранных.

  -Да всякую дичь, сообразно чину, чем выше тем глупее... -Денисов пустился в долгие объяснения. Был у него в гвардии такой фельдфебель Егоров, добрый малый, плохого слова о нем не скажешь. Но на смотру у самого его величества императора чуть всех сослуживцев под монастырь не подвел, такая вот забавная вышла история в лицах...

  -За что вашему полку серебряные трубы дадены знаешь солдат? -спросил тогда фельдфебеля император.

  -Как не знать, ваш императорско величество! За узятие городу немецкого Берлину в 17ХХ годе!

  -Молодец!!! А где сей славный город располагается? -царь видимо запамятовал, что в российской империи едва ли один из тысячи его поданных получает хоть какое-нибудь образование.

  -За теплыми морями, за горами, за землями басурманскими! -браво, глазом не моргнув, отрапортовал фельдфебель, поместив столицу союзной Пруссии в Африку... Все бы ничего для своих сошло бы и так, но рядом с Павлом Первым в тот момент находился как раз прусский посланник. Это надо же такое ляпнуть, к счастью переводчик хитрый черт выкрутился, кое-как разъяснил плохо понимающему по-русски высокопоставленному немцу, что это дескать шутка такая у нас народная. Обошлось тогда, а ведь с учетом патологической пруссофилии императора Павла Первого могло обернуться и грозными последствиями в виде ссылок, отставок для офицеров и изрядного количества палок для неразумного фельдфебеля.

  -Другой умник стал у нас допытываться, почто мундиры у полка эдакого цвета, а не василькового к примеру... -продолжил рассказ о своих мытарствах в гвардии штабс-капитан.

  -А в самом деле почему? -Сашке и самому тут стало интересно. Внимательный читатель конечно заранее знает ответ – зеленое обмундирование должно служить егерям для маскировки и применения к местности. А вот и неверно, прежде всего, в те времена "зеленый" означало отнюдь не то, что сегодня. Все цвета были заметно темнее, и нижние чины 13-го егерского полка щеголяли в форменной одежде примерно того оттенка, в какой российские железнодорожники обычно красят станционные сооружения. Принятые в начале 19-го века красивые цветные канты, выпушки и погоны в совокупности с многочисленными блестящими пряжками снаряжения, кокардами и ремнями по любому сводили на нет любую маскировку, независимо от цвета мундира. Впрочем, местная военная наука до такого понятия еще не доросла, хаки и камуфляж – порождение эпохи пулеметов, а пока вполне обходятся без них.

  -А сие никто у нас не ведает. Могу предположить лишь, что последний император желал иметь в каждом полку мундир своего, особого цвета, чтоб легко различать войска на поле боя и в мирной обстановке. -пожал плечами Денисов, -А добился он в итоге лишь того, что теперь у нас и отдельные роты разнообразно обмундированы. Чует мое сердце покарают нас жестоко за форму одежды, штаны то вы братцы старые зеленые донашиваете "екатерининские" еще, а положены нынче белые завести. Казна как двуликий Янус, настаивает на всемерном сбережении мундирной одежды, использовании старых запасок коли есть, и одновременно требует в точности следовать высочайше установленному образцу.

  -Едут оне!!! Едут... вашбродь!!! -громкие крики заранее выставленных сигнальщиков из числа нестроевых солдат прервали столь затянувшуюся беседу и загнали всех ее участников обратно в монолит полкового стоя. Первое серьезное испытание на прочность началось.

  Сначала все шло гладко, точно по заранее отработанному сценарию, хотя определенные сомнения появились сразу, так например внешний вид проверяющего был уж очень экзотический, не каждый день увидишь генерала с головой обмотанной словно чалмой грязным полотенцем.

  -Прямо турок к нам пожаловал, никак болван-паша? -съязвил по этому поводу кто-то из молодых обер-офицеров.

  Казалось, еще немного и скомандуют "к торжественному маршу" и строевые мучения для 13-го закончатся, пройдут они чеканя шаг перед генералом и его свитой из штабных и адъютантов и все – финал. Но этому деятелю приспичило сказать речь, да еще какую! Почти час генерал говорил и привел всех своих слушателей в немалое изумление и смятение. Из путанного и противоречивого монолога "их высокопревосходительства" можно было сделать только один вывод: что все потеряно, Бонапарт непобедим, он как бы тут первый после бога, а посему надо срочно возвращаться в Россию, прямо так всем скопом и прямо сейчас.

  -Егеря!!! Вас предали и продали! Все потеряно и вам лучше бежать домой, я убегаю первым! -закончил свой спич генерал, тряхнув обвязанной тряпкой седой шевелюрой, странный головной убор у него однако, но может голова болит...

  Александр осторожно огляделся, все вокруг просто обалдели от такого поворота событий, особенно гнетущее впечатление производил полковой командир, на него без слез нельзя было смотреть. Еще бы такой неожиданный удар, люди впервые прибыли на войну, и вместо того чтобы ободрить и поддержать их, "высокое начальство" заранее запугивают неминуемым поражением и разгромом.

  -Я сам первым побегу! Понятно? -торжественно закончил "их высокопревосходительство" и тут же ткнул в грудь тростью наугад в первого же попавшегося нижнего чина, Александру опять повезло, надо отвечать на вопрос генерала.

  -Ваше... ваше высокопревосходительство, как же так? Мы как раз только что из России сюда и пришли! Может повременим немного, а там и видно будет, кто побежит, мы или ваш Бонапарт?

  -Отлично! Учитесь господа офицеры, нижние чины и то больше вам разумеют в военном деле, -и тут же как обухом по голове "болван-паша" выдал, -Расстрелять мерзавца немедленно за бесподобную дерзость! Прямо тут и аркебузировать, я вам полковник приказываю!!!

  ...Сашка пришел в себя только за кирпичной стенкой ближайщего к временному плацу сарая, куда его волоком за шиворот оттащил из строя штабс-капитан Денисов, вызвавшийся добровольцем исполнить приговор генерала. Сейчас его старый знакомый просто умирал от смеха...

  -Ой братец, не могу, ну и рожа у тебя, нет не могу! Жаль фотографических аппаратов еще не изобрели, а художник я плохой, надо бы обязательно запечатлеть сие зрелище для истории.

  -Иван Федорович, а вот мне совсем не весело, это что еще за "говно-командующий" такой на мою голову свалился? Ну а как в самом деле бы к стенке поставили и ни за что?

  -Да это же Каменский Михаил Федорович, генерал-фельдмаршал между прочим! -удивился в свою очередь Денисов, и напомнил, что уже рассказывал про него Александру ранее. Генерал и прежде то был, как тогда говорили, с "зайчиком в голове": то пленных французов велит пытать 'а-ля Карбышев', то еще чего такого необычного учудит смотря по обстановке. Одно время Каменский был Санкт-Петербургским военным губернатором, но его вскоре попросили в отставку, не выдержали горожане 'буйного ндраву'. После неудачного для российской императорской армии сражения под Прейсиш-Эйлау Михаил Федорович Каменский окончательно свихнулся. У генералов такое не в редкость, по словам штабс-капитана, недавно вот Тучкова отправили лечиться от нервной горячки, а современники считали, что умнейший был человек. От командования фельдмаршала еще с зимы отстранили, теперь за главнокомандующего в Восточной Пруссии генерал от кавалерии Леонтий Леонтьевич Беннигсен, а его предшественник ездит с тех пор проверками по полкам, пугает людей почем зря. Новый главком пока ничем себя значительным не зарекомендовал, прямо скажем – не Суворов, но лучше уж такой чем явно сумасшедший.

  -Так почему же он тогда нас тут строит, а не санитаров в дурдоме?

  -Ну ты братец и загнул, сказано же тебе, сие чудо природы по чину – генерал-фельдмаршал! Кто же его в скорбный дом поместит?

  В 1806 году генерал-фельмаршал Каменский был вызван из очередной отставки и по требованию "общественности", назначен главнокомандующим, действовавшей против французов армии. По началу с ним связывали большие надежны, но как говорится "она не шмогла, так шмогла"... Престарелый поэт Державин хвалебной одой приветствовал "оставший меч Екатерины, булат, обдержанный в боях". Однако, по мнению более компетентных и скептически настроенных военных специалистов, 'последний меч Екатерины' слишком долго лежал без дела в ножнах и от того основательно подзаржавел и пришел в негодность. Сумасшедший фельдмаршал еще долго будет чудить по тылам армии, почти до самого конца войны. Лишь в 1808 году император, внявший многочисленным просьбам военачальников, отправит его подальше в деревню с глаз долой, а там местные мужики излечат "дикого барина" кардинально – топором в лоб. На месте преступления будет поставлен каменный валун весом в 300 пудов. По делу об убийстве было отправлено в Сибирь более двухсот человек, почти вся деревня оказалась "виноватой": кого в ссылку, кого в каторжные работы почти всех "употребили".