Текст книги "Человек, которому всегда везло (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 69 страниц)

  Незаметно за все этой разнообразной кутерьмой сборов и учений прошла весна и лето и наступила осень, унылая пора "очей очарование". В этот год впервые солдат отпустили в деревню на вольные работы, видимо начальство решило, что они уже достаточно обучены военному делу и вполне "втянулись в работу". К сожалению Сашка в число счастливцев не попал, виновата оружейная мастерская, да штабс-капитан со своими застрельщиками. Народ уходил на работы в весьма приподнятом настроении, как же там есть БАБЫ! Спустя месяц Александр расспрашивал сослуживцев, что и как:

  -Ну и как девчонки сельские показались? Дают даром или как здесь, только за деньги? Поди вволю оттянулись, деревенские жаловаться не прибегут часом к полковнику?

  -Господь с тобой, мужики своих-то берегут, не пущают с нами гулять. Как в остроге караулят с кольями, а вечером девок и в избу загоняют ровно телят в хлев. Ни те хороводом ни те посиделок али гулянок, ниче тебе. Грят драгуны де прежде стояли, и обрюхатили двоих девок, вот оне энто и злы...

  -Дворовых девок и баб у барина в усадьбе, что нет совсем?

  -Как нет, полон дом юбков, тока он разбойник на ночь их под замок запират, разврат де вишь ему не нужон, поди сам их того... Слышь Сашка ты грят слово заветное знашь замки отпирать, али врут, научи?

  Оказалось, что напрасно они надеялись, пришлось довольствоваться услугами одной единственной немолодой уже солдатки, в деревнях традиционно эти женщины "гуляли" и были легкодоступными. Получилось почти то же самое, что и в уездном городе, никакой разницы. А какие надежды были, вся казарма прямо гудела целую неделю, народ уж и платочки с колечками для потенциальных деревенских подруг заранее закупил в городке.

  -Что вы там хоть строили, дом или амбар?

  -Неа, энту как она запамятовал, во – галдарею, грят мужики – барин энто дурью страдат. А нам то че?

  Отпуска в этом год штабс-капитан Денисов, по независящим от него обстоятельствам, истребовать не смог, ему как ссыльному не положено разве, что неофициально, а посему поездка в Сосновку откладывалась пока на неопределенное время. Зато повезло Сашкиному начальнику в личной жизни, как за него не порадоватся: жена его – Софья родила, и не одного, а сразу двойню – и мальчиков. Штабс-капитан носился целый месяц как заведенный, про службу совсем забыл – такое редкое в жизни событие! Сашка был приглашен в числе других гостей на крестины, и возможно из-за него счастливая мать нарекла одного из братьев Александром, второй же стал Иваном как отец. В конце осени от полка была командировка в Нижний Новгород на ярмарку, для закупки обозных лошадей, но Сашка опять "пролетел", по конской части он профан – послали фельдфебеля Матвея. Потом унтер-офицеру дважды довелось съездить во главе отдельной команды в губернский город за новыми рекрутами, но никакого движения в сторону Москвы или подмосковья и близко не намечалось, похоже не судьба и в этом году добраться до бункера, "текучка" опять заела.

  Скучна жизнь нижнего чина, но и у него изредка бывают развлечения, точны метеоры проскакивают такие случаи на черном полотне ночного неба и запоминаются как правило надолго.

  -Лександр, айда во второй батальон! Матвей зовет говорят комедь де покажут! -тормошит прилегшего было отдохнуть возле верстака Сашку старый товарищ -Гриша, сошлись с ним еще во времена Немца, будь он неладен.

  Предложение до нельзя заманчивое, как тут не откликнутся? К моменту их появления в бараке занятом вторым батальоном народу собралось не меряно, такое впечатление, что в маленькое здание набился весь полк, разве, что никого из офицеров не было. С большим трудом он протиснулись в первые ряды перед импровизированной сценой, огражденной лавками. Там традиционно собиралась солдатская аристократия: фельдфебель, унтер-офицеры, писарь, каптенармусы и просто старослужащие нижние чины.

  Через несколько минут легкий стук в дверь, и через вторую дверь, с черного хода вошел важный такой с виду, но уже заметно побитый молью и временем "барин" в ермолке с кисточкой, в заношенном до дыр старом турецком халате с красными шнурами. Не обращая на нас никакого внимания на собравшихся, он прошел, будто никого и в комнате нет, сел на невесть откуда позаимствованный стул, и стал барабанить пальцами по подлокотнику, а потом закрыл глаза, будто задремал. В маленькой прихожей кто-то кашлянул. "Барин" открыл глаза, зевнул широко и хлопнул в ладоши.

  -Ванька, трубку!

  И вмиг вбежал с трубкой на длиннейшем черешневом чубуке человек с проседью – "слуга", в подстриженных баках, на одной ноге рваный и грязный опорок, на другой туфля, судя по всему – женская. Подал барину трубку, а сам встал на колени, чиркнул о штаны спичку, зажег бумагу и приложил к трубке.

  "Барин" не спеша раскурил свой длиннющий "бамбук" и с видимым наслаждением затянулся.

  -А мерзавец Прошка где, отвечай скотина?!

  -На ем черти в аду воду возят...

  -А-а-а! -"барин" выпустил клуб дыма и задумался. По крайней мере, актер ловко изобразил свойственным некоторым представителям этого сословия "мыслительный процесс". Вскоре последовал и соответствующий результат "умственной деятельности".

  -Ванька малый! Принеси-ка мне полштоф водки алой!

  -А где ее взять, барин?

  -Ах ты, татарин! Возьми в поставе!

  -Черт там про тебя ее поставил?

  -А шампанское какое у нас есть?

  -А которым тока ворота запирают!

  -Что ты сказал дурак? Плохо слышу!

  -Что сказал – кобель языком слизал!

  Небольшая пауза и барин снова аппетитно затягивается вонючим "бамбуком", затем продолжение.

  -Ванька малый, ты малый бывалый, нет ли для меня у тебя невесты на примете?

  -Есть лучше всех на свете, красавица, полпуда навоза на ней таскается. Как поклонится – фунт отломится, как павой пройдет – два нарастет... Одна нога хромая, на один глаз косая, малость конопатая, да зато вельми бо-ога-атая!

  -Ну, это не беда, коли рожей не вышла давай ее сюда. А приданое за ней какое?

  -Имение большое, не виден конец, а посередке дворец – два кола вбито, бороной покрыто, добра полны амбары, заморские товары, чего-чего нет, харчей запасы невпроед: сорок кадушек соленых лягушек, сорок амбаров сухих тараканов, рогатой скотины – петух да курица, а медной посуды – крест да пуговица. А рожь какая – от колоса до колоса не слыхать бабьего голоса!

  Опять следует пауза, но видимо "барин" женится на столь богатой и привлекательной невесте все-таки раздумал.

  -Ванька малый! А как из моей деревни пишут? Живут ли мои крепостные богато?

  -Пишут, что чуть дышут, а живут страсть богато, гребут золото лопатой, а дерьмо языком, и ни рубах, ни порток ни на ком! Да вот еще вам бурмистр письмо привез...

  -А где он вор эдакой, старый леший?

  -Да уж на том свете смолу для господ кипятит! -"Слуга" вынимает из опорка бумажку и подает "барину".

  -Ах ты, сукин сын! Почему подаешь барину письмо не на серебряном подносе?

  -Да серебро-то у нас в забросе, подал бы на золотом блюде, да разбежались люди... "Барин" вслух читает письмо: 'Батюшка барин сивый жеребец Михайло Петрович помер шкуру вашу барскую содрали продали на вырученные деньги куплен прочный хомут для вашей милости на ярмарке свиней породы вашей милости было довольно'.

  -Ванька! Скот! Да тож письмо старинное?

  -Половину мыши съели – было длинное!

  -Тогда был у меня на дворце герб, в золотом поле голубой щит...

  -А теперь у вас, барин, в чистом поле тока х... и тот не стоит! – и "слуга" демонстрирует "барину" оттопыренный средний палец на левой руке, жест яввно привнесенный из других времен.

  Вот и собственно и все, такая вот народная "комедь". Позднее Сашка познакомился с актерами, один парень, столь талантливо изображавший "баоина" действительно играл временами в тератре, благо богатые помещики нередко заводили для себя такие развлечения. Второй же был давно знаком, да его весь полк знал, малый не без успеха подвизался в роли балагура и весельчака, эдакий предок легенжарного Василия Теркина и звали почти так же – Васькой.

  Актрера потом долго допытывали всем миром, не за "комедь" ли в солдаты отдали оказалось нет, были другие причины.

  -Я братцы барыню того... полюбил... красивая она была, по сю пору забыть не могу... -признался все же под конец парень, когда сослуживцы стали расспрашивать.

  И добавил, что барин за сию неслыханную дерзость своего ничтожного слугу бил смертным боем, сломал ему два пальца на левой руке, но насмерть не убил, может быть жена вступилась. В результате "актер" оказался в рекрутах, судьба не была столь благосклонна к нему, как к Александру и из Восточной Пруссии "комедиант Васька" не вернулся.

  [Новый эпизод – начало.]

  "Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса..." А собственно почему такая "унылая"? Для "барина" Пушкина может быть и так в самом деле было, ему не угодишь, но вот для крестьянина как раз наоборот – закончены тяжкие полевые работы и в деревнях обычно в эту пору играют свадьбы и гуляют. Для солдата российской императорской армии тоже наступает самое "то время", осенью учения уже закончились, наступил период всяческих разъездов, командировок-заготовок, а значит появился шанс, пусть в даже в теории, добратся наконец воину православному до столь желанных деревенских девок.

  Но это лирика, а вот и практика подошла. Александру сегодня предстоит на собственом опыте проверить, как простой российский крестьянин любит "родную" армию. И в этом ему поможет как некая казенная бумага, так и десяток вооруженных солдат из его же взвода. Нет он мог бы и один попробовать выполнить данное поручение отца-командира, но законопослушность среднего российского мужика – величина переменная и сильно меняется в зависимости от очень многих обстоятельств. С городскими обывателями и так понятно, для них егеря 13-го полка – "враги народа", прямо так и говорят им открыто в лицо при каждом удобном случае, мол от вас лишь раззорение одно православным, да и в придачу разврат немалый – только и умеете, что девок лапать и водку жрать без меры, особенно задарма.

  -Извините, ваше степенство, но народ, что не пожелает кормить свое национальное войско, неизбежно будет содержать чужое! -как-то возрасил Сашка на один такой упрек одному представителю торгового сословия.

  -Брось ундер энти сказки книжны, до нашенских палестин чай француз, али немец какой не дойдет, куды им в таку даль! -таков был ответ местечкового патриота, их ничем не проймешь, ни в какого Наполеона не верят, такие вот толстокожие российские купчики и мещане обитают в уездном городе N.

  Небольшой отряд, десяток солдат с унтер-офицером во главе быстрым шагом продвигается по проселочной дороге в сторону ближайшей деревни. В двадцатом веке сказали бы "отделение", но здесь пока так не принято, взвод уже есть и давно – почти век, а вот до более мелких подразделений военная наука еще не дошла. Поэтому официально они считаются воинской командой, направленной для "взыскивания" с сельского населения обозной повинности, у Александра и предписание официальное есть, все вроде бы законно... Но это как посмотреть, штабс-капитан Денисов, напротив считает подобные действия самым настоящим произволом, однако иного выхода нет, провинция давно уже живет не по писанным законам, а сплошь и рядом по "понятиям", "обычаям" и "у нас так заведено". Обоз у полка еще не сформирован, пока лошадей где-то в Нижнем Новгороде закупят и приведут, пока местные ремесленники изготовят фуры и двуколки – когда это закончится? Хорошо если к концу предстоящей зимы управятся со всеми этими хлопотами. Тем не менее существует острая потребность кое-какие грузы доставить из губернского города, не на себе же их тащить за столько верст? По идее транспорт для таких перевозок должен по первому требованию предоставить "уезд" у которого полк состоит как бы на содержании. Но господам чиновникам не то лень учитывать обывательские повозки и лошадей, не то они основательно "прикормлены" местными хитрованами, поди разберись в этом гадюшнике, здесь сам черт ногу сломит. Поэтому в каждый раз, когда возникает нужда в транспортных средствах и делается запрос, то вместо подвод из резиденции градоначальника лишь присылают бумажки, наряды: "Получить столько-то потребных телег вместе с возчиками и лошадьми в деревнях А, Б, С" и все.

  -Опять наши орлы кого-то там в деревне избили до полусмерти, эдак скоро и до применения оружия дело дойдет, -подвел однажды вечером итог очередной «экспедиции» штабс-капитан, когда они с Александром встретились по какому-то делу в канцелярии полка. Унтер-офицер туда заглядывал часто и по делам служебным и просто поговорить с тем же Денисовым, ну или хоть газету почитать там можно было у знакомого писаря, если полковой адъютант отсутствовал на рабочем месте.

  -Так ведь нам добром мужики не дают ничего... -только и промолвил Сашка, проблема известная, сколько раз уж сталкиватся доводилось, правда в других областях.

  Не то чтобы у них в части народ как на подбор грубый и "крутой", напротив люди добрые, в прямом смысле этого слова. Солдат ведь считает себя человеком "казенным", а что в России "казна" или другим словом – власть делает чаще всего по отношению к "подлому" сословию, угадайте с трех раз? Правильно – отбирает все что, только можно отнять, да и палками лупит при малейшем сопротивлении или просто так для острастки на будущее. Вот и с подводами так же получается, отказали крестьяне служивым, уперлись рогами, пошли на принцип – и сразу же в ход идет кулак, а затем зачастую и приклад. Люди в России начала века 19-го простые и "ндравы" у них соответственно незамысловатые, везде "внушають" сплошь и рядом в основном не словами, а прямым физическим воздействием.

  -Завтра ведь нам надо кого-то снова посылать, а людей нет, кто в отпуску, кого на ремонт командировали, я сам из канцелярии вылезти который день не могу, -пожаловался на судьбу-злодейку штабс-капитан, действительно дел у него не впроворот, -Слушай Сашка, может подскажешь мне, кто у нас из унтер-офицеров сможет без мордобоя обойтись? А то полковник недоволен, обывателей ведь обижать не следует, они нас кормят, а мы их бьем.

  -Может быть Васильев-второй из третьей роты подойдет, он вроде до драки не любитель.

  -Нет, его нельзя, посылали уже в прошлом месяце, неужели забыл? А ты сам как, не попробуешь ли? Заодно и посмотришь, как деревенский народ живет у нас в России, для общего развития тебе полезно. Тут ведь совсем не далеко идти, десять верст до одного села по прямой, затем еще столько же до следующего, за субботы обязательно управишься.

  Сказано – сделано и вот уже унтер офицер идет новый исполнять приказ. Александр не стал возражать, была у него тайная надежда, что если с этим поручением он успешно справится, то может быть его с тем же обозом и дальше в губернский город затем пошлют? Туда ведь конвой обязательно отряжают, не столько от разбойников – в уезде относительно "тихо", сколько для "сбережения" крестьян-возчиков от пьянства, да и от разных посягательств губернского жулья и начальства заодно. А там старая подруга – Палаша, столько лет прошло, а Сашка ее все же помнит, не то что бы... а просто хочется ему посмотреть своими глазами и убедится, что все у нее хорошо в жизни получилось.

  «Мы будет жить светло и вечно, нам только б это взять село...». Сашке даже и не село нужно «взять», а такую малось – хотя бы пять подвод, да только не так это просто, как еще вчера ему казалось. Пока они шли, сослуживцы объяснили унтер-офицеру, что и почем и как следует себя вести с мужиками. К великому сожалению, все проверенные рекомендации как раз так или иначе и сводились к «кулаку» или «палке». Не то что бы народ в деревне такой уж жадный, их можно понять, просто жизнь такая. Никто, ни власть с ее многочисленными представителями, ни тем более барин-рабовладелец никакой меры не знают. Будешь отдавать добровольно – они войдут во вкус и отберут все вплоть до последней рубашки, так считает «средний» мужик и поэтому сопротивляется до крайнего предела. У него практически нельзя что-то «истребовать», а можно только «выбить». А как ему жить иначе? Сослуживец Александра, с которым они вместе начинали, Григорий рассказал, что в деревнях люди даже сапоги носить боятся, а женщины еще и украшения надевать. Ведь если барин увидит хоть какой-то признак «роскоши», то обязательно решит, что его подопечное «быдло» разбогатело и прибавит оброк или накинет пару-тройку дней на барщину, или просто потребует срочно собрать некую сумму – это уж как ему в голову придет. Поэтому везде народ деревенский прибедняется и почти всегда мужик предпочитает стоически терпеть побои, даже если речь идет о совершенно незначительных требованиях.

  Так то оно так, но нашему современнику совсем не хотелось вламыватся к пейзанам в роли оккупанта, пусть даже и без шмайссера наперевес: "Матка млеко, матка яйки...". "Советская" часть его сознания против такого метода протестовала и никак с ней справится или заглушить не получалось, если бы каких-нибудь немцев трясти то еще ладно – он согласен, а вот своих... А так почти полная аналогия выходила, они – с точки зрения крестьян, конечно, обыкновенные грабители, разве только в форме российской императорской армии. Единственное отличие от разбойников с большой дороги – так тем местному населению хоть сопротивлятся разрешается в известных случаях, а тут даже и такая возможность исключена, власти сразу же решат, что произошел "бунт" и вышлют карателей. Это у них быстро, оперативно и без проволочек, как раз на прошлой неделе опять из их полка одну роту отправили в соседний уезд "на подавление" беспорядков. Обычно об этом не любят упоминать в исторических трудах, но куда денешься – российская императорская армия воевала с собственным народом столь же часто, как и с различными внешними врагами империи. Даже песни сочиняли, не сами конечно нижние чины, это уже явно кто-то другой постарался за отдельную плату, ведь "музыка" в полках почти сплошь вольнонаемная:

  При Павле наш ментик и ташку,

  Лосины и белый парик

  Не раз видел в гибельной схватке

  Повстанец – калужский мужик.

  Остается только сожалеть, что у нашего калужского мужика не было винтовки, ведь красный ментик и белый парик так хорошо смотрятся по ту сторону прицела, британцы если что – подтвердят, у них опыт по этой части большой.

  Пока они по дороге говорили-обсуждали-"перетирали" детали предстоящей "операции", время пролетело незаметно, вот и деревня уже перед ними. Поперек дороги точно баррикада или надолб лежит в луже, что бегемот в болоте огромная свинья и не пройти и не проехать, весь проход с этой стороны закрыт.

  -Гриша, кольни-ка ее штыком слегка, -распорядился унтер-офицер, сперва он сам намеревался пнуть наглую скотину, но сразу же передумал, ведь так только сапог испачкаешь в грязи.

  Григорий, получив приказ, как бы "взвесил" в руках тяжелое пехотное ружье, убивать или калечить ценное животное и у него и в мыслях не было, и надо прикинуть, как будет это самое "слегка". Быстрое движение, отблеск утреннего солнца на стали, и точно в цель – укол примерно на дюйм в филейную часть, чуть пониже хвостика-крючка. Раздался оглушительный визг, хавронья вскочила, метнулась вперед и понеслась вдоль деревенской улицы, Сашка и не ожидал, что такая массивная туша может перевигаться столь быстро.

  -Эк побегла ровно ушкан, коли железо в ляжку воткнут, и не эдак еще полетишь! -философски заметил ктото-то из егерей за спиной Александра, пока он оглядывался в поисках местных аборигенов. Неужели на шум никто не придет и надо будет заходить в избы? А нет, вот уже вылезают как суслики из своих нор, слышно, как где-то за высоким плетнем хлопает дверь. Мягкий такой звук и даже приятный, несмазанные дверные петли "ржаво" не скрипят, железо российскому крестьянину не по карману, все у него в хозяйсте сплошь то кожанное, то деревянное.

  -Почто солдатики животну мою тираните? Чай свинья вам не супостат поди? -вышла из дыры в плетне им на встречу баба, скорее всего еще молодая и судя по походке и размерам выпирающего под одеждой живота – беременная. У крестьянских женщин иногда возраст определить трудно, тяжелая жизнь нередко за две пятилетки превращает юную девушку в дряхлую старуху, да и косметикой на селе не балуются. За ней следом на улицу увязалась пара ребятишек, следом за матерью выскочили мальчик и девочка, на вид погодки 7-8 лет, им на вид больше не дашь.

  -Добрый день! Нам бы старосту вашего надо повидать. -сразу приступил к делу Сашка, а чего тут медлить, он должен до вечера еще две деревни посетить, а посему время дорого и не до пространных комплиментов.

  -Помещичьи мы, барина енерал-аншеф Ильинского, у нас бурмистр, а староста чай тока у казенных хрестьян. -поправила его баба, и в самом деле ошибся немного унтер-офицер, у этих "хрестьян" даже подобия самоуправления нет, кого барин назначит руководить, тот и старший.

  -Ну тогда бурмистра! Где его найти? -продолжил разговор Сашка.

  -Энто сызнова поди пороть ево зачнете за егорьевский лужок, за потраву?

  -Ты чево тетка, совсем сдурела, мы те не гарниза рваная, а егеря! -это уже остальные нижние чины к диалогу подключились, разъясняют пейзанам "политику партии" и "текущий момент". Действительно, хоть и доводилось им иногда "подавлять", но экзекуциями обычно занималась полиция или гарнизонные войска.

  -А кто вас чертей эких зеленых разберет, у нашенских то честных хрестьян праздник, а вы колобродите!

  После этих слов женщины Александр оглянулся назад, что же Григорий его не предупредил? Но главный консультат и советчик по части религии в ответ на немой вопрос начальника только пожал плечами. Скорее всего сельчане какой-то местный обычай здесь соблюдают, может быть сохранившийся еще с незапамятных языческих времен, официального праздника в календаре сегодня нет.

  -Так где он?

  -У церкы поди ево сыщете. -ответила баба и решительно направилась обратно в сторону своей избы, ее дети же однако остались на месте. Стоят белобрысые, глазенками любопытными сверкают, разглядывают сашкину маленькую армию и нисколько не боятся пришельцев, судя по всему, может еще просто и не понимают, что за "гости" пожаловали. Одеты примерно одинаково и мальчим и девочка в длинных, не очень чистых, и покрытых местами заплатами рубашках, длиной примерно до половины голени. Единственное отличие – у представителя сильного пола рубашонка подпоясана веревочкой, а у девки – нет, ну и оба конечно босые. Выглядят совсем как те дети, что первыми встретили когда-то пришельца из будущего у Сосновки... почему он тогда не повернул обратно к бункеру?

  Приняли не особенно их не особенно ласково, но до всяких там лужков и потрав и прочих местных "терок" Александру дела не было, ему поставлена командованием другая задача. "Церква" – это церковь? Скорее всего так, а вон и маковка с крестиком виднеется, совсем рядом – надо только пройти по улице дальше и там, похоже, повернуть налево. Он оценил на глаз, как выглядят его "бойцы", конечно так себе – не гвардия на параде, особенно фуражные колпаки смешно смотрятся, его панама-афганка не в пример удачнее, жаль только кокарда не сохранилась, вот таким же мелким "шкетам" пришлось презентовать звездочку. По правде говоря, иного ретивого службиста и ревностного поклонника фрунта один вид такого "воинства" довел бы до инфаркта, но для деревни сойдет и так. Здесь главное, что бы люди видели, что к ним пришли представители власти, а не какие-то там левые "партизанены" или вообще бандиты с большой дороги.

  Бурмистра в массе крестьян, уже расходившихся по домам после какой-то церемонии, Александр "вычислил" сразу же с первого взгляда. Кое-какой опыт уже был у него к тому времени, "старший" на селе всегда как-то выделяется среди остальных крестьян. Бляху медную, пожалованную барином бурмистр себе на шею нацепит, или медаль старинную какую-то за неведомые никому заслуги – надпись давно стерлась, иной представитель власти берет в руки палку – понятно для каких нужд. Федор рассказывал, что у однодворцев "голова" и вовсе обязан носить постоянно специальную дубину – "булаву", как вождь у папуасов. У этого же мужика, единственного в толпе на голове была меховая шапка из овчины, папаха, не папаха – размером не вышла, нет скорее – именно "шапка под хохла". Видно, что идет "местная власть", походка гордая – спина прямая, взгляд орлиный, красивая седина в висках и вдобавок – борода подстрижена как у купца по последней моде. Он не один – жена в праздничное одежде под ручку рядом важно вышагивает как на смотру и из-за спин родителей выглядывает девчонка-подросток, строит глазки "офицеру" кокетка деревенская. И еще два каких-то мелких пацана рядом под ногами вертятся, может быть его отпрыски, а может и нет. Народ увидев прибывшее "начальство" как-то поспешно, и можно даже сказать – испуганно, расступился в стороны, боятся – почему? Тогда Александр не понял в чем дело, потом уже когда они беседовали, бурмистр напоследок разговорился и рассказал, что недавно тут побывала совсем другая воинская команда – карательная. У них оказывается сосед-помещик "большой человек" при губернаторе, а местные у него еще летом случайно "потраву произвели", недосмотрели малолетние пастушки за скотиной. Обычное история для провинции, где произвол властей заменяет закон, "посекли маненько и побили" для науки всю деревню и больше всех досталось похоже именно "старшему".

  -Вы бурмистр? -грубо разрушил семейную идиллию унтер-офицер, не хотелось ему, но что поделаешь – служба!

  -Ну я... А энто почто? -крестьянин как-то изменился прямо на глазах, сразу посерел лицом, осунулся и даже голову в плечи втянул. Скорее всего, долгий опыт общения с "людьми в мундирах" подсказывал представителю сельской администрации, что сейчас за вопросом незамедлительно последует традиционный удар кулаком "в рыло" и возможно еще и не один. Обычно так с мужиками, что "казенными", что крепостными – без разницы, разная большая и маленькая чиновная "знать" и общается с простыми людьми, по другому они просто не могут – "народ их не поймет".

  -Пойдемте пожалуйста в сторонку, нам надо поговорить, -Сашка мог бы и здесь, при всем "честном народе" вручить бурмистру предписание властей, но лучше все же без лишних свидетелей, да и стоит поближе к "своим" подойти, что ждут его в начале маленькой деревенской площади, там он их оставил. Зачем лишний раз искушать судьбу и провоцировать местных жителей на беспорядки. Законопослушность российского крестьянина – не константа, а величина переменная, зависящая от многих факторов и нижний чин не всегда воспринимается по умолчанию сельским населением как "начальство".

  Мужик тяжело вздохнул, но плечи все же расправил, раз уж пришелец обращаются вежливо и на "вы" – он русский ли вообще, как можно так с "подлым сословием" разговаривать? Что-то непонятное творится, но ясно одно, его – "старшого" вряд ли будут бить, по крайней мере – не сейчас. Жена и дочь, судя по выражению лиц у них, оптимизма мужа и отца совсем не разделяли совершенно. Так девчонка мгновенно слезу пустила, а баба готова была и в голос завыть и зареветь. Готова была была и уже рот широко раскрыла для крика, но ей не дали, мужик зло шикнул на свою "прекрасную половину" и та покорно заткнулась. Александр же только приветливо улыбнулся девчонке – "да не плачь, не съем я твоего папу"... а она ничего, может и не красавица, но свеженькая и симпатичная.

  Вроде бы сначала все пошло хорошо, но потом увы, как Александр подошел к цели, ради которой они и пришли, то все – тупик. Уперся бурмистр и ни какие доводами его не пронять. Унтер-офицер не стал сразу выкладывать все козыри, рассчитывая потихоньку, полегоньку уломать упрямого мужика. Стратегия у него такая – сперва вежливо так напомнить о патриотизме и так далее, "за бога за царя"? Облом-с, народ деревенский оказывается и за то и за другое, но исключительно теоретически, а подводы давать не хотят. Бурмистр ссылается на волю барина, но тот давно уже где-то в Питере обосновался и видели его в последний раз лет пять назад. По словам местных жителей, господин тогда приехал, отдохнул в усадьбе немного с дороги, и занялся "делами". Барин за два вечера "спортил четырех нашенских девок", по словам бурмистра, и снова укатил в столицу.

  -А дальше? -осторожно спросил Сашка.

  -Так не видали мы ево с энтих пор, оброк кажинный год исправно отсылаем. Мож ен уж помер, али в неметчину подался.

  -Я не про вашего барина, я про тех девок хотел узнать, что там с ними дальше было.

  -А чаво с имя сделаетси? Троих опосля замуж выдали, а одна дуреха руки на себя наложила, повесилась в анбаре на вожжах.

  Эту печальную тему развивать далее не стоило и Сашка вытащил новую карту из своего "стратегического запаса" – напомнил о причитающемся вознаграждении возчикам за труды от военного ведомства, деньги правда небольшие, но ведь мужики трясутся над каждой копейкой.

  -Неа, нам энти твои гроши все едино придется барину отдать... -печально покачал головой крестьянин, опять отказ.

  Непонятный совершенно момент – а зачем барину об этом знать? Неужели деятельность сельской администрации им как-то контролируется да еще с такого расстояния? Как он узнает, что его мужики съездили на три дня в "губернию" – через тайных осведомителей, именуемых в просторечии "иудами", или "стукачами"? Бред... да тут же один грамотей на село, а до появления первых массовых телефонов еще целый век. Или их здорово запугали, или им просто не выгодно – второе вернее.

  Пока Александр пытался уговорить упертого бурмистра к нему понемногу подтянулись и остальные нижние чины, видимо стоять в дальнем углу и "точить лясы" с девками и молодухами им к тому времени надоело. Ну как раз пришли, так сразу и "ценные" советы, жестами показывают давай, начинай командир его "давить". Вот Федор даже не удержался, кулаком хлопнул по открытой ладони, показывая, что пора перейти к силовому решению проблемы, горячь однако парень... Боковым зреним Сашка уловил, что и "бурмистерша" рядом находится и даже прислушивается, чего там унтер-офицер ее мужу объясняет, а вот дочка куда-то убежала вместе с остальными детьми. Тем лучше, если совсем никак не выйдет, он расчитывал припугнуть упрямца угрозой ареста, пусть его баба поревет немного, может быть это сломит окончательно сопротивление. Но это самый крайний случай, а пока есть еще один козырь, пожалуй самый значительный. В ХХ-ом веке принято считать, что самый важный стимул в таких случаях – экономическая заинтресованность, остается попробовать в деле, сработает ли эта уловка в 18-ом столетии?