Текст книги "Человек, которому всегда везло (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 69 страниц)

  Путь лежал через весь городок, проехали и мимо местной достопримечательности – Арсенала, где по случаю "царских дней" службу нес усиленный "офицерский" караул. В будни же обычно начкаром назначали не обер-офицера, а одного из унтер-офицеров. Завидев военную похоронную процессию, молоденький подпоручик, недавно прибывший в 13-й егерский полк, выгнал из помещения и выстроил всех своих подчиненных во "фрунт". Прозвучала четкая и звонкая команда: "Слушай на караул!". Барабанщик отбил положенную дробь, вышло у него коряво правда – профессиональных музыкантов в полку сроду не было, но и на том спасибо. Покойному отдавалась в первый и последний раз честь... до этого всю жизнь тянулся по стойке "смирно" и "шапку ломал" он сам.

  Кое-как они по разбитым улицам, а затем и по проселку доковыляли до городского кладбища. Александр поспешил узнать у сторожа, кладбищенского служителя о месте, отведенном под захоронение. Могилу копать не пришлось, их заготавливают заранее, как только земля оттает – еще с весны.

  -Чичас господин ундер, надоть токо поправит яму маленько! -и мужичок-смотритель повел их дальше, гроб сняли и понесли на руках, огибая то и дело вросшие в землю почерневшие гнилые кресты без надписей.

  Опустить сразу же печальную ношу в могилу не удалось, узка яма оказалась, землекоп немного ошибся, на вершок разве что. Но это дело быстро поправили одной из взятых у смотрителя лопат.

  -Не принимат сыра земля нашего брата! -мрачно пошутил при этом происшествии один из нижних чинов, остальные промолчали.

  Комья с шумом застучала по сосновым доскам и вот уже бренные остатки нижнего чина инвалидной команды скрылись под почти двумя метрами глинистого грунта. Закончив работы содаты, а с ними и Сашка как по команде стали торопливо крестится.

  -Григорий, молитву... -вполголоса напомнил товарищу унтер-офицер.

  -Так я же того... старгого благочестия... раскольник, -замялся было тот.

  -Какая теперь разница? -и в самом деле унтер-офицер и вовсе атеист, о чем безусловно знают его близкие друзья-приятели, но порядок прежде всего.

  Гриша прочитал "Отче наш" и даже сказал что-то вроде короткой проповеди в подражание священнику, на этом похоронная церемония и закончилась. В изголовье установили крест и сверяясь с выданной в часовне бумажной Александр вырезал на гладком дереве маленькой стамеской, взятой напрокат у оружейника, следующую надпись: "Иванъ Гавриловъ сын. 1760-1803". Закончил работу и замер, чего-то здесь явно не хватало...

  -Постой, а где же у него отчество? -Сашка еще раз вперился глазами в бумажку, но тщетно, этой третьей составляющей не было.

  -Не положено видать нашему брату? -высказал предположение кто-то из нижних чинов.

  Похоронили они чужого солдатика, не исключено что и кого-то из них вскоре ждет такая же участь. Одним крестом стало больше на огромном пустыре, бесприютно легла его могилка между другими подобными. Скоро время и дожди сделают свое дело, земля осядет, а там и нехитрый памятник упадет и не останется от Ивана Гаврилова никакого видимого следа в этом мире. Был человек и нет его, закончен путь.

  Делать нечего, еще раз перекрестились напоследок и пошли они восвояси. На обратном пути заглянули нижние чины в питейный дом, надо было помянуть покойного, это тоже входит в общепринятый обряд и традицию. Из предложенной кабатчиком нехитрой закуски больше всего понравился свежий хлеб, они умяли в момент все три каравая и пришлось просить четвертый. Не то, что бы в полку пекли плохой, но мука поставляемая провиантским комиссариатом отдавала уже захтлостью, и это при том, что местный край славился своими хлебами. 13-й егерский полк уже давно вел с чиновниками провиантского комиссариата тяжбу, чтобы разрешили закупать все необходимое для хлебопечения прямо на месте, но пока видимых результатов не было.

  Уже возле барака первого батальона унтер-офицера неожиданно перехватил ротный командир.

  -А ну дыхни! Ты никак выпимши! Галун шею жмет?

  -Никак нет ваше благородие! Водку пил, но не пьян. -и Александр изложил в чем дело, более никаких претензий со стороны офицера не поступало. Все же есть в российской императорской армии опредленный маленькие "прелести", попробовал бы в свое время сержант Сашка так – "пил, но не пьян", ответить своему ротному в СА, что бы получилось в итоге, сколько нарядов вне очереди?

  Тяжело в учении – значит легко в бою?

  -Длинным коли, р-р-раз! Так его вражину! Коли один р-р-раз – и бросай басурмана со штыка! -весь строй как один человек проделывает выпад, и вновь возвращается в боевую стойку. Чуть присесть на полусогнутых ногах, расставленных на шаг, правая нога позади, левая впереди и тяжелое длинное ружье с острым и хищным жалом штыка в положении "на руку", приклад прижат к правому боку.

  Сегодня пятница, день посвященный хитрому искусству фехтования на штыках, фельдфебель Матвей с утра вбивает в солдатские головы "науку". Всего пара-тройка простых движений, но следует отработать их до совершенства, до полного автоматизма, "там" будет не до размышлений. От подобного навыка и умения в реальной схватке зависит многое, холодное оружие по прежнему решает в этом мире исход сражений. А посему – учится, учится и еще раз учится... авось пригодится на поях сражений. Будущим бойцам даются инструктором ясные постулаты по психологии боя, элементарные основы прикладной техники и даже сведения по использованию периферийного зрения.

  -Штыком коли крепко! Ударил штыком, да и тащи его вон к такой-то матери! Назад, назад его бери быстро! Да и другого коли! Скидай со штыка, стоит? Прикладом ево еб...и, мать... ево! Ушей не вешай, голову подбери, а глазами мотри: глядишь направо, а видишь и влево!

  Ветерану суворовских походов можно простить и явно неуставное непечатное слово, тут не детский сад и не до "изящностей словесных". Он должен вбить в головы солдат простое правило, чтоб запомнили раз и навсегда – в штыковом бою середины нет, там "или ты его, или он тебя", это не перестрелка, где результат зачастую не очевиден.

  Сперва приемы отрабатывают на воображаемом противнике, затем наступит черед набитых соломой манекенов, подвешенных рядами на перекладине, подобии виселицы. Каждый обучаемый должен быстро всадить штык, и столь же быстро выдернуть его назад, промедление грозит гибелью, противнику не следует оставлять ни малейшего шанса на ответный удар.

  -Помни, ребята, -объяснял старый фельдфебель своим ученикам-солдатам, -Ежели, к примеру, фихтуешь, так и фихтуй умственно, потому фихтование в сече есть вещь первая, а главное, помни, что колоть неприятеля надо на полном выпаде в грудь, коротким ударом, и коротко назад из груди штык вырви... Отскокни шаг назад, и ударь опять! Ен сука упал – коли другого, коли третьего! Не стой ирод на месте.

  -Помни, из груди коротко назад, чтобы ен рукой не схватал... не давай! Вот так, р-раз – полный выпад и р-раз и энто назад. Потом р-раз и д-ва, р-раз и д-ва, ногой коротко притопни, устрашай его, супостата, р-раз – д-ва! -мелькает в воздухе, точно живое ружье учителя, тому уже доводилось на практике и не раз поддевать штыком врага.

  И Александр старался изо всех сил, подражая инструктору, коротко вырывал штык из груди воображаемого неприятеля и, энергично притопывая сапогом пыль, устрашал его к крайнему удовольствию Матвея, любившего его "за ухватку". Не иначе тогда, полтора года назад, за эту "сноровку" его и выбрал фельдфебель в качестве потенциально киллера для ненавистного прежнего командира. Слава богу не пришлось никого убивать, но все еще впереди... Получается далеко не у всех, суровый учитель налетает точно коршун на неумеху рядом с Сашкой, у кого неправильная стойка так прямо из себя выходит.

  -Почто тебя скрючило? Живот болит, что ли, мужик? -кричал, бывало, Матвей на скорчившегося с непривычки на боевой стойке солдатика, -Ты гордо стой орлом, а не як баба брюхатая! Ишь раскорячился!

  Так и напрашивается подзатыльник разгильдяю дать, руки чешутся – но нельзя, за порядком строго надзирает назначенный на учение офицер. Не то что бы в полку солдат за прегрешения не наказывали в том числе и розгами, раз уж в уставе прописано такое прописано, однако теперь экзекуции проводятся только с ведома полковника. Ненавистная прусская школа, когда солдат боится палки капрала сильнее пули противника у них в полку под запретом и прекрасно, этой известной системы Александр уже успел отпробовать, вторично испытать подобное удовольствие желания нет.

  -А? Что энто? Ты вольготно держись, как енерал в карете, развались, а ты как гусь на проволоке... -приходиться изворачиваться фельдфебелю, изыскивая "приличные" слова для внушения нерадивым.

  Следует отметить, что, несмотря на довольно широкие возможности использования оружия, техника штыкового фехтования намеренно сохранялась предельно простой, чтобы обеспечить наилучшие возможности для массового, и по-настоящему армейского обучения. На первое место выдвигался приоритет не индивидуального, а шереножного обучения, при котором "один солдат поддерживает другого, поэтому и бой легче". Скажем, в том же дореволюционном учебнике Соколова базовых позиций защиты всего три, не считая дополнительной защиты от удара саблей сверху, в пособии 1907 года – всего две. В русской армии триумф штыка принято отождествлять с тактикой генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Суворовская тактика действительно основывалась на скорейшем преодолении поражаемого огнём пространства для решительного удара в штыки. При этом патрон в стволе Александр Васильевич рекомендовал экономить, оставляя его как вспомогательное средство именно для штыкового боя: "Береги пулю в дуле на два, на три дня, на целую компанию. Стреляй редко да метко! Двоих заколи, а третьего застрели!" Но никогда великий полководец не запрещал вести огонь, если была благоприятная возможность нанести противнику ущерб, это "домыслили" уже после него и отчасти за него.

  В оригинале, слова А.В. Суворова в "Науке побеждать" звучат так: "Береги пулю на три дня, и иногда и на целую кампанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля – дура, штык – молодец". Данный фрагмент в целом совершенно меняет понимание той фразы, которую из трудов полководца обычно неграмотно и поспешно выхватывают. Александр Васильевич всего лишь призывает подчиненных беречь боеприпасы и стрелять метко. Он акцентирует внимание на важности умения работать штыком, но при этом отнюдь не умаляет и действия ружейным огнем. Гладкоствольные ружья с мешкотным заряжанием не могли обеспечить высокой скорострельности и требуемой меткости, и хорошее владение штыком в бою было критически важно для каждого солдата. Это подчёркивают другие суворовские слова: "Штыком может один человек заколоть троих, где и четверых, а сотня пуль летит на воздух".

  Немало недоразумений возникает из-за того факта, что штыковая атака может быть крайне эффективной даже тогда, когда штык не только не убивает вражеских солдат, но и вовсе не дотрагивается до их тел. Бывает, что 100 процентов потерь причинены ружейным огнем, тем не менее, инструментом победы является все-таки именно штык, точнее "страх штыка". Ибо его назначение, не убивать, а дезорганизовывать и выигрывать у противника позицию. И зачастую, достаточно блеска штыков и решимости в глазах их владельцев, чтобы вызвать шок и трепет в рядах противника. Штык превосходное оружие устрашения. Успех штыковой атаки – когда враг бежит, не дожидаясь физического контакта с атакующими. Отмечалось в частности многими авторитетами, что страх укола штыком во многом иррационален и способен лишить противника сначала воли, а затем, как следствие, и полной способности к организованному сопротивлению. Отсюда и байки про "несокрушимость русского штыка", впрочем тоже самое было во всех армиях нового времени, разве что турки составляли исключение.

  Наконец утомительное фехтование на штыках, после которого солдаты расходились, держались за стенку – ноги почти не гнутся, закончилось! Сегодня наставником, как обычно, выступал старый знакомый – фельдфебель Матвей, считавшийся в полку мастером своего дела. Однако для Сашки и остальных застрельщиков мучения только начинаются, после обеда ими займется штабс-капитан Денисов и окажется, что с утра у них была только легкая разминка, навроде зарядки.

  Пот заливает лицо под фехтовальной маской, ноги снова налились свинцом и руки уже отваливаются под тяжестью грубо сработанного макета ружья. Кто сказал, что тяжело в учении, а легко в бою? Да тут сдохнешь вперед сто раз, зачем только его выбрали для показа ударов и защит? В отличие от остальных солдат застрельщики, по замыслу командира полка, должны были пройти полный курс боевого фехтования. Надо постичь десять основных ударов и защит, плюс еще пару дюжин вспомогательных. Невольно хочется нырнуть под оружие противника, и навязать ему ближний бой в стиле самбо, но к черту, здесь такой фокус не пройдет. Пока возишься с одним, его сосед нанижет тебя на штык, это к сожалению не борцовский ковер, здесь правила другие. Короткая передышка, наконец то можно скинуть пропахшую потом маску и вдохнуть полной грудью свежего воздуха, сознание с трудом воспринимает детальные пояснения штаб-капитана, что он там настойчиво втолковывает: "Не отстраняя ружья противника переходят на правую сторону через верх его штыка. В то же время, как левая рука атакующего притягивает для этого движения ружье к груди, правая рука, держащая приклад, подает его несколько вперед. Когда же левая выпрямляется для того, чтобы поместить ружье с правой стороны, рука с прикладом в это время обходит около живота и переходит на левую сторону. Обе руки нападающего тогда скрещены, и ружье повернуто боком вверх". Где только Денисов набрался этой премудрости? У фельдфебеля все было намного проще, штыковым ударам обучали самым примитивным: "Длинным – коли! Коротким – коли! Прикладом – бей!". Предполагалось видимо, что в бою русские пехотинцы будут орудовали штыком как привычным сельхозинвентарем, да и для большинства фехтовальных приемов в тесном строю просто не хватит места. Вспомним Толстого и его "Видел только широкие спины преображенцев, работающих штыками, как вилами – по-мужицки..." и это гвардия, чего же желать от обычных армейцев?

  Оказывается слово "парад" имеет еще одно значение, уже забытое нашими современниками – синоним "парировать". Режет уши фраза штабс-капитана: "Парад против такого удара совершают, держа ружье прикладом вверх, уводя штык противника влево центральной частью ложа..." Не так уж и плохо, приклад применяют почти так же часто, как и штык, значит в случае крайней нужды можно будет пустить в ход и его винтовку. Удар прикладом в висок, по голове, в солнечное сплетение – ничуть не хуже фельдфебельского "длинным коли" должно выйти по воздействию на противника.

  Особое внимание уделяется извечному и самому страшному врагу пехоты – кавалерии. Всадника, по словам штабс-капитана, следует колоть с левой стороны, где действия наездника ограничены головой лошади. При встрече с двумя кавалеристами, нападающими с фронта, пехотинец должен сначала покончить с правым, помня общее правило, как нужно нападать на верховых, так чтобы сабля противника была поставлена в менее выгодное положение. Атакуемый кавалерист кроме того будет служить защитой против левого противника. В случае одновременной атаки спереди и сзади следовало покончить сперва с одним, не дожидаясь приближения второго нападающего. Если "водитель кобылы" оказывается слишком ловким и увертливым, то следует постараться ранить лошадь в заднюю ногу, исполняя это с помощью обходных поворотов.

  -Ваше благородие, а если их трое или больше будет? -не выдержал Александр, уж очень сомнительной ему показалось перспектива вести бой с конным противником.

  -Первым делом братцы надобно использовать в свою выгоду условия местности. Принять бой там, где верховому трудно двигаться. К примеру возвышенности, валы, кустарник али болотистая и топкая почва. Уходи в лес, прикрывайся деревьями ямами и каменьями, если из-за прикрытия не дотянешься до врага, то бей по лошади. Но только смотри берегись, это скотина умная, может лягнуть или даже укусить!

  -А ежели он с пикой нападет? -разговорчивый Гришка, не может пройти миомо такого интересного обсуждения. -Эвон у казаков какие дрыны, рази от такого штыком отмахнуться?

  -Не бойся, пика она порядком тяжелая хоть и длинная, одной рукой ею ворочать нелегко. Ежели конный с разгона в тебя не попадет, то потом толку от нее мало. Хватай руками за древко смело и стягивай его наземь, сабля во сто крат опаснее.

  Александру все эти наставления напомнили старый советский плакат, в каптерке у них помнится целая галерея таких была: "Танки встречай шквалом огня, твердо запомни – горит и броня!" Нет, тут нужно что-то другое, кидаться со штыком на летящую словно вихрь навстречу кавалерию занятие однозначно самоубийственное. Может одного отставшего наездника так можно завалить, но они сволочи предпочитают перемещаться на поле боя большими группами. Только на укрытия вся и надежда, разве может артиллерия поддержит огнем свою пехоту? Почему в начале 19-го века не применяют ручные гранаты, лошади вряд ли понравиться взрыв под брюхом, явно отвернет в сторону, или даже сбросит наземь седока.

  -Ваше благородие, а нельзя ли ручными гранатами их встретить, или еще как?

  -Ну ты братец загнул, гренады или но нынешнему гранаты, это оружие для осадной войны, как ты в поле намерен с зажжённым фитилем возиться?

  -Выходит и самом деле пуля дура, а штык молодец?

  -On ne connait pas encore la puissance de la baionnette. La baionnette est la reme des armes! -ответил на вопрос солдата штабс-капитан Денисов, вероятно не сразу сообразил, что нижние чины не понимают принятого в столичных кругах французского языка, и тотчас поправился, -Еще не знают могущества штыка. Штык – "царь оружия"!

  -Это братцы Бонапарт, так сказывает, с коим нам еще воевать предстоит, а вот Александр Васильевич ружейный огонь ценил. Но что поделать, ты же Сашка лучше меня знаешь, какие у нас в полку дедовские старинные фузеи?

  -Все равно не по уму как-то ваше благородие...

  -Да я и без тебя понимаю... Ладно хватит бездельничать! Смирно! В стойку становись! Продолжим, я вам еще третью защиту сегодня показать должен.

  Осень, промозглая слякоть, начало ноября, проливной дождь загнал троих – офицера и двух нижних чинов под старый дырявый навес заброшенной конюшни на окраине уездного городка. Вода сверху, вода снизу пополам с грязью жирно чавкает под сапогами, одним словом проклятущая Н2О везде, она пропитала все вокруг и только пар столбом идет точно в бане от мокрых шинелей. Александр сам виноват, мог бы находиться сегодня в теплой сухой казарме, или работать в мастерской над починкой ружей. Но скучно стало сидеть на одном месте, уже третий год проходит – в другом мире, и в другое время солдату давно полагается дембель, а здесь нет, поэтому тоска неописуемая. От такой напасти нижние чины стреляются, вешаются или убегают, куда глаза глядят, зачастую без всякой надежды на успешный исход своего предприятия. Узнав, что штабс-капитан собрался сделать топографическую съемку окрестностей города, он напросился в помощники, кое-какой опыт в прошлой жизни был, географичка в школе мучала его вместе с остальными несчастливцами в рамках подготовки к олимпиаде. Заняться картографией военных побудили веские причины, в следующем году наконец предполагалось провести учения совместно с другими родами войск, следовало приучить людей к грому пушек и показать им в деле кавалерию. Запрошенные из губернии карты оказались, как смеясь пояснил Денисов, еще с «песьеглавцами», не иначе – манускрипты почти столетней давности. Вот и приходиться штабс-капитану вспоминать уже подзабытые уроки топографии. Какие же маневры без карт, нет так не положено, будьте добры представьте... С утра Сашке пришлось немало побегать по стерне сжатых полей и по кустам с огромной рейкой испещренной отметками, пока начальник страдал вдали с кипрегелем над шатким мензульным столиком. Занятие простое, не напрягает мозг и весьма способствует преодолению душевного кризиса, да еще свежий воздух и природа вокруг, чего еще желать? Но к обеду съемку пришлось прекратить, возникли, как обстоятельства непреодолимой силы, как любят говорить юристы.

  -У природы нет плохой погоды, всякая погода благодать... -совсем не к месту сегодня, но неведо зачем уста нашего героя сами выдали короткую строчку.

  -Энто как нету? Глянь как поливает, эка хлябь небесная! -чуть не подавился очередным сухарем Григорий, впрочем за два года он уже привык к чудачествам сослуживца.

  -А ты братец пиит однако, сам сочинил, или вычитал где? -не остался в стороне и Денисов, -Ты откуда родом будешь, давно хотел спросить? Софья мне рассказывала, но я признаться ничего толком не понял, ловко ты тогда нашим девицам "турусы на колесах" раскатал.

  Под навесом наступила тишина, Сашка не мог сразу сообразить, что же ответить. Рано или поздно надо попробовать, нет он просто должен! Сбежать отсюда к бункеру на склоне горы возле Сосновки, как он уже убедился – дело безнадежное, в других направлениях так же непросто. Еще в петровское время внутри страны установили довольно жесткий полицейский режим. С 1724 года запрещалось выезжать без паспорта из своей деревни или города дальше, чем на 30 верст. Все часовые на заставах в городах и стоявшие постоем по деревням войска обязаны были задерживать праздношатающихся "беспашпортных" людей. Действовать так им предписывали инструкции, которые к счастью не всегда соблюдались дословно. В каждом "беглом" подозревали преступника. А если у задержанного находили "знаки" – следы наказания кнутом, клеймами или щипцами, разговор с ним был короток, что бы арестованный ни говорил в свое оправдание. Бежать на Урал и в Сибирь в одиночку было очень трудно. Для успешного побега через "Камень" – Уральские горы – нужен был опытный проводник. По дороге в Сибирь власти зорко следили за "шатающимися" беглыми и гулящими. В воротах городов и острогов стояла стража, проверяя каждого пешего и конного. Чтобы бежать на юг или юго-восток, нужно было двигаться вдоль рек, переправляться предстояло через броды и перевозы, кишевшие соглядатаями. Опасно было идти и по открытой степи, где беглеца легко замечали разъезды. Почти всюду до беглого дотягивались длинные руки власти. Одним словом, велика Россия, а сбежать некуда! Уйти за границу было также непросто. Беглецу предстояло быстро, не мешкая, опережая разосланные во все концы грамоты с описанием его примет, добраться до западной границы и пересечь ее. Без подорожной для передвижения внутри страны и без заграничного паспорта сделать это было почти невозможно. Даже сам царь при выезде из столицы обычно получал подорожную и прочие документы. Поэтому власти, послав сыщиков и нарочных с грамотами о поимке беглеца, успевали предупредить о нем полицию, пограничную стражу и даже посольства России за рубежом. Добыть же паспорт беглецу без связей в провинции было нереально. В сельской местности появление каждого нового человека становилось заметным событием, чужак сразу попадал на заметку начальству. В многолюдных городах была своя отработанная система контроля. Правда оставалась Москва с ее многочисленными притонами дающими приют беглецам, но до нее надо еще добраться.

  Куда ни кинь – всюду клин, но служить 25 лет Александру совершенно не хотелось, тут скорее свихнешся от тоски, если на войне раньше не убьют. Пусть штабс-капитан Денисов заберет на благо царя и отечества хоть все оборудование из бункера, но даст возможность ему вернуться домой. Ранее он сомневался, что машина времени забросившая его в 19-й век находиться в подземном убежище, но в последнее время робкая надежда переросла в твердую уверенность, да она проклятая, стоит там в аппаратной, скрылась под толстым слоем упаковочной полиэтиленовой пленки, и дизельгенераторы предназначены для нее, для хозяйственных нужд бункера хватило бы одного вместо четырех.

  -Да как вам сказать ваше благородие? Врать я не люблю, а правда такова, что вы так просто мне не поверите. -Сашка остановился подбирая слова, и внезапно его, что называется "осенило", -Представьте, вот допустим, дождик закончился и вышли вы Иван Федорович из под нашего укрытия, обернулись, что за чудеса такие: нет ни навеса, ни нижних чинов с рейками, все исчезло. Только поле и деревня там вдали за речкой. Что бы вы стали делать?

  -Даже не знаю, поискал бы вас и затем отправился в деревню, что же мне еще остается? -ответил заинтригованный неожиданным предложением штабс-капитан, совсем не то он ожидал услышать от простого солдатика.

  -Хорошо, пришли вы в деревню, а навстречу молодцы верхом в кольчугах и островерхих шишаках выезжают с саблями на боку и собачьими головами и метлами у луки седла. Хватают они ваше благородие под микитки и волокут в стольный град Москву прямо к царю Ивану четвертому. Его кажется Грозным прозвали, или я ошибаюсь, Грозным был Иван третий?

  -Нет все правильно, Иван четвертый Васильевич это как раз Грозный и есть. Ивана третьего у нас обычно называют Великим. Только я не пойму братец твои аллегории, к чему сие?

  -Сашка врешь ты все! Откедова Грозный царь теперича возьмется? Они же представились двести лет назад? Такое не быват! -Григорий не удержался, от удивления он даже про свой любимый сухарь забыл. Унтер "чудил" и ранее – это всем в полку известно, но таких странных баек он не рассказывал еще ни разу.

  -Гриша, люди в небесах летают? -быстро отреагировал Сашка, неожиданно как бы сменив тему разговора.

  -Нет конечно, бог с тобой, человек не птица, ему по земле ходить положено! -уверенно ответил опешивший сослуживец.

  -Ваше благородие, Грише простительно, а вот вы о братьях Монгольфье и Жаке Шарле слышали? Вроде бы французы хотели на войне для наблюдения за полем боя воздушный шар использовать, да что-то не заладилось у них?

  -Наслышан, да тут, ты Сашка прав, могут летать люди, но к сожалению не у нас в России. Как императрица Екатерина вторая запретила воздушные шары использовать, так до сих пор и не отменили.

  -Экие чудеса на свете есть... -Григорий даже перекрестился на всякий случай, -Не колдуны ли часом диавольским попущением крылья себе отрастили?

  -Нет Гриша, в небо они поднимаются с помощью оболочки наполненной горячим воздухом или водородом, можно сказать, что особой машины или даже воздушного судна. Вот и вас ваше благородие, Иван Федорович забросило во времена Грозного царя посредством специального аппарата, как зачем и почему – это обсудим позднее. Что же вы делать будете?

  -Боюсь, что ничего... особливо если с кипрегелем и картами в руках меня опричники возьмут. В воду не гляди, вздернут на дыбу как колдуна или иноземного шпиона и на костер затем отправят, в те времена с такими не церемонились, Грозным этого царя ведь прозвали не даром.

  -Хорошо, допустим царевы слуги пока везли случайно утеряли все приборы и документы, в этом случае царь посчитает вас обычным иноземцем. Будет он вас расспрашивать, кто каков, откуда взялся? Что вы ему ответите – Санкт-Петербург, где Вы родились еще не построен. Лгать Грозному нежелательно, говорят весьма проницательный был человек, что называется "насквозь видел" собеседников.

  -Задал ты братец задачку... Как я понял, ты Софье с Палашей тогда сказал, что тоже пришел "ниоткуда", мол такого города в России еще нет?

  -Примерно так, к сожалению доказать это сложно, вот разве, что заводское клеймо на моем компасе, посмотрите – там указан год и месяц. -и Александр протянул штабс-капитану один из немногих предметов, которые попали вместе с ним в прошлое.

  -Забавная вещица, я похожих признаться не видел... Но вот если бы я с Грозным царем беседовал, то мог бы много чего поведать, о казанском походе и о других делах. А что ты нам расскажешь?

  -Ваше благородие я образование получил хоть и высшее, но сугубо гражданское и техническое, так что не взыщите, могу представить только общие сведения из школьного курса.

  -Давай, посмотрим, какой из тебя Нострадамус выйдет, с кем у нас следующая война случиться?

  Главная – с Наполеоном конечно, но возможно будут еще и с персами, турками или шведами, но то малые и незначительные конфликты. Про них я ничего толком припомнить не могу, а вот французы: "Померкни, солнце Австерлица! Исчезни, краткий наш позор!", правда это уже литература, поэт Пушкин Александр Сергеевич, он пока в лицее еще учиться.

  -Печально, братец в каком году этот позор будет? И кто у нас в сем безобразии повинен?

  -К сожалению не помню точно, но не ранее 1805 года. Руководил войсками тогда Кутузов, но ему сильно мешали как царь, так и австрийские генералы, наши союзники по антинаполеоновской коалиции.

  -Ну это уже лучше, от сердца отлегло, с такими друзьями и врагов не надобно, и Михайло Ларионовичу далеко до Суворова, Федот, да не тот... Дальше что будет, неужели наши так и потерпят обиду?

  -Сплошные неудачи, даже не расписано подробно в учебнике, все закончиться подписанием мира на плоту в каком-то немецком приграничном городишке. Россия присоединится к континентальной блокаде Британии, но вскоре договор будет нарушен.

  -И я догадываюсь Наполеон возжелает нас наказать за сие вероломное действие? Угадал?

  -Да, летом 1812 года начнется новая война, Великая Отечественная, первая...

  -Ну что же ты тянешь! Давай дальше и подробнее! -кажется Денисов в какой-то момент поверил в совершенно безумную историю, излагаемую унтер-офицером. Слишком уж связно получается, такое трудно придумать, и говорит он по "писанному", неужто действительно вспоминает?

  -Наши силы тогда были разделены на две отдельные армии под командованием Багратиона и Барклая де Толли. Багратион рвется в бой, но Барклай предпочтет отступление вглубь страны, чтобы измтотать противника. Позднее главнокомандующим объединенной армии станет Кутузов, Барклая вроде бы за "пораженческие настроения" сместят. В подмосковье у деревни Бородино произойдет генеральное сражение, после чего наши войска отступят и Бонапарт займет Москву. -Александр старался как мог, но поневоле выходило рубленными телеграфными фразами, но нет надо добавить Лермонтов тут как нельзя уместен: "Скажи-ка, дядя, ведь не даром, Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые? Да, говорят, еще какие! Не даром помнит вся Россия про день Бородина!"