Текст книги "Психология"

Автор книги: Петр Рудик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

Бихевиористы утверждали, что предметом психологии должно быть поведение человека, под которым они понимали действия и поступки, доступные внешнему наблюдению. То, как человек ходит, сидит, как он говорит, какова мимика его лица, т. е. всё то, что доступно внешнему наблюдению с помощью органов чувств, и должна, по мнению бихевиористов, изучать современная психология.

Что же касается психических процессов, то они, как «недоступные объективному наблюдению», не могут быть, по мнению бихевиористов, предметом изучения подлинной науки, не могут служить целям научного объяснения объективно наблюдаемых фактов поведения человека и должны быть поэтому полностью изгнаны из психологической науки. При этом бихевиористы утверждали, что они стоят в построении психологической науки на позициях материализма.

Однако материализм, который лежит в основе бихевиоризма, не является в полном смысле научным материализмом. Это так называемый механистический материализм, неспособный раскрыть истинную сущность объективного мира и его законов.

Стоя на позициях механистического материализма, бихевиористы утверждали, что поведение человека, его поступки можно изучать и объяснять лишь на основе данных объективного наблюдения. Это объективное наблюдение показывает, учили бихевиористы, что поведение человека в своей основе определяется не внутренними психическими процессами, а механическими воздействиями внешней среды по принципу, который они обозначили термином «стимул – реакция»; внешняя среда путём того или иного раздражения воздействует на организм человека; эти раздражения (зрительные, слуховые, осязательные, температурные и т. д.) и есть стимулы, которые побуждают человека к ответным действиям или реакциям.

Бихевиоризм отрицает какое бы то ни было значение в поведении человека за внутренними, субъективными психическими переживаниями. Изучая поведение человека, бихевиористы не спрашивают о том, что тот думает, чувствует или чего желает. Они просто узнают, какие стимулы и как на него действуют, т. е. какие именно внешние раздражения воздействуют на человека и как именно реагирует человек на эти раздражения. Так как между внешними стимулами и реакциями существует закономерная связь, то, зная принципы этой связи, можно безошибочно добиваться от человека нужного поведения, совершенно не обращаясь к его внутренним психическим переживаниям.

Психические процессы, с точки зрения бихевиоризма, не имеют причинного значения в поведении человека. Они только «сопровождают» это поведение. Причинные же связи, закономерно определяющие собой поведение человека, лежат во взаимодействии внешних физических факторов с действиями человека. Человек сделал движение, повернулся в сторону. Он это сделал не потому, что «захотел» повернуться или испытал какое-нибудь «чувство» неловкости, которое заставило его повернуться. Ни хотение, ни чувство не могут заставить человека выполнить то или другое движение. Они не могут служить причиной действий, так как действия в своей основе материальны и могут быть вызваны только материальными причинами.

Такими причинами может быть либо звук, в сторону которого человек повернулся, либо какое-нибудь зрительное или температурное раздражение, действующее на организм и закономерно вызывающее в нём соответствующие нервно-мышечные процессы, в результате которых человек совершает то или иное действие. Только материальные раздражения могут вызвать материальные движения и явиться, таким образам, причиной поведения. Желания же, мысли, чувства, которые в это время переживаются человеком, являются просто добавочными моментами, сопровождающими поведение, но не играющими в нём причинной роли.

Психические процессы, по мнению бихевиористов, суть лишь эпифеномены, т. е. добавочные явления, находящиеся вне причинных связей, существующих между действительными явлениями, или феноменами. Только в мире феноменов (действительных, материальных явлений) существуют причинные связи, благодаря которым одно из этих явлений выступает как причина, другое – как следствие.

Такая точка зрения на роль сознания в поведении человека представляется противоречащей фактам и отвергается современным научным мышлением, опирающимся на философию диалектического материализма. Однако она полностью соответствует основным положениям механистического материализма. Любой факт поведения человека механистический материализм объясняет исключительно взаимодействием физиологических процессов в организме человека, исключая роль сознания. Если мы хотим дать действительно научное объяснение поведения, мы должны исследовать не внутренний психический мир человека, а его внешние движения (реакции), сопоставив их с внешним же физическим раздражением (стимулом).

Под реакциями бихевиористы понимают движения человека, совершаемые при выполнении того или иного действия; под стимулами – доступные внешнему наблюдению раздражения внешнего мира, вызывающие у человека те или иные реакции. Только изучив, какие стимулы вызывают те или другие реакции, психолог, по мнению бихевиористов, поймёт существо изучаемого им предмета – поведения – и научится закономерно управлять им, совершенно не обращаясь к внутреннему психическому миру человека.

Бихевиоризм, как и предшествующие направления, не разрешил задачи построения действительно научной психологии, хотя в отличие от них стремился в своих методологических основах опираться на материализм. Основываясь на механистическом материализме, бихевиоризм приходил к отрицанию всякого объективного значения за психическими процессами и игнорировал их изучение, что на практике приводило к грубым извращениям в области применения психологии в педагогике, хозяйственной жизни и т. д.

Нельзя согласиться с отрицанием роли сознания в поведении человека, как этому учит бихевиоризм. Как бы ни уверяли бихевиористы в противоположном, остаётся фактом, что именно мысли, чувства человека являются самыми настоящими побудителями к совершению тех или иных действий. То, какие у человека мысли, чувства и желания, имеет громадное значение в его деятельности. Примером может служить область воспитания или хозяйственной деятельности.

В своей педагогической деятельности каждый педагог всегда имеет дело с сознанием ученика: он старается воздействовать на сознание ученика, вызвать у него определённые мысли, понятия, возбудить у него известное желание, воспитать необходимые чувства. Так же поступаем мы и на производстве, когда стремимся улучшить качество работы и поднять производительность труда рабочих.

Советская психология отрицает бихевиоризм с его механистическим материализмом и вытекающей из него ложной и вредной практикой в области воспитания и хозяйственной жизни. Когда на социалистических предприятиях в СССР ставится задача рационализации производства и повышения продуктивности труда, мы обращаемся к сознанию трудящихся, стараемся добиться того, чтобы они понимали, что от них требуется, чтобы у них были активные стремления идти навстречу этим требованиям, чтобы они испытывали необходимые положительные чувства, содействующие повышению продуктивности их труда.

Организуя производство, стремясь повысить качество и количество продукции, мы не только оснащаем наши предприятия передовой техникой, не только создаём наиболее рациональную организацию труда, но и обязательно обращаемся к сознанию трудящихся, организуем социалистическое соревнование, в процессе которого трудящиеся социалистических предприятий сознательно стремятся к повышению продуктивности своего труда на общую пользу.

В противоположность механистическому материализму бихевиористов советская психология в понимании своего предмета исходит из диалектического материализма.

Материалистическое понимание психики в истории русской науки

Материалистическое в своей основе понимание природы психических явлений было характерно для передовой русской науки и общественной мысли. Ещё М. В. Ломоносов при анализе восприятий указывал на зависимость ощущений от воздействий внешних предметов и на определяющую при этом роль работы головного мозга.

М. В. Ломоносов считал, что не только протяжённость вещей, их форма, движение и другие «первичные» качества, но и так называемые «вторичные» качества (цвет, запах, вкус, звучание и т. д.), познаваемые нами в вещах, существуют объективно, присущи самим вещам.

Ощущения этих свойств имеют своим источником физическое воздействие внешних предметов на органы чувств и вызванные этим воздействием нервные процессы в мозгу: «Таковым образом кислая материя, в нервах языка содержащаяся, – писал Ломоносов, – с доложенными на язык кислыми частицами сцепляется, перемену движения производит и в мозге оную представляет». Ломоносов считал ощущения необходимым условием правильного познания человеком окружающего мира, поскольку они являются результатом непосредственного воздействия на мозг материальных, независимо от человеческого сознания существующих предметов.

Материалистическое понимание сущности психических процессов мы находим и в воззрениях А. Н. Радищева. Природа, по словам Радищева, существует самостоятельно и независимо от сознания человека; «бытие вещей, – писал он, – независимо от силы познания о них и существует по себе». «Вещи существуют сами по себе, каждая в своей особенности».

Стоя на позициях материалистического монизма, Радищев утверждал отсутствие в природе каких-либо других начал, кроме материи («телесности»): «Устремляй мысль свою; воспаряй воображение; ты мыслишь органом телесным, как можешь представить себе что-либо, опричь телесности? Обнажи умствование твое от слов и звуков, телесность явится пред тобою все мысли?», – писал он. Радищев неоднократно в своих высказываниях подчёркивал, что психика неотделима от мозга и что её источником является чувственно воспринимаемый мир. «Не с телом ли растет душа, не с ним ли мужает и крепится, не с ним ли вянет и тупеет? Не от чувств ли ты получаешь все свои понятия и главе», – писал он.

По его словам, «орудием» мысли является мозг, а «орудием» ощущений – нервы и органы чувств. Способность мышления связана с деятельностью именно мозга, а не какого-либо другого органа человеческого тела: «Мысль свойственна одной главе, а не ноге или руке», и далее: «Мысль находится в твоей главе», – писал он.

Без деятельности мозга невозможны ни процессы памяти, ни воображение, ни деятельность рассудка с образованием понятий. Мозг – материальная основа психики, без него человек не может быть «разумною тварию». Радищев рассматривал человека как часть природы, указывая на его происхождение от животных, на то, что человек имеет с животными сходное строение и, «в существенности, следует одинаковым с ними законам».

Но человек – разумное существо, и Радищев ставит это в связь с вертикальным положением тела человека, с тем, что он должен не пресмыкаться «по земле, а смотреть за ее пределы», что его руки освободились от труда и стали «человеку путеводительницы к разуму».

Следует отметить, что Радищев указывал также на значение речи в развитии человеческого сознания: «Мысли наши, – писал он, – суть токмо знамения вещей, изражаемые произвольными звуками», речь есть «средство к собранию мыслей воедино». Пока вещи не дано названия, пока мысль о вещи не выражена в словах, «она разуму нашему чужда, и он над нею не трудится».

Материалистических взглядов на сущность человеческого сознания придерживался и А. И. Герцен. Он вёл решительную борьбу против идеалистического понимания природы, против, отрыва сознания от материи; «сознание, – писал он, – вовсе не постороннее для природы, а высшая степень её развития».

Герцен утверждал реальность психики и её органическую связь с материальным миром: психика порождается материей, как свойство мозга, и является производным, вторичным результатом воздействия природы на мозг. Сознание неотделимо от своей материальной основы – мозга. «Мозг, как орган высших способностей, – писал Герцен, – рассматриваемый при отправлении своей деятельности, прямо ведёт к изучению отношения нравственной стороны к физической и таким образом к психологии».

Утверждение, что сознание представляет собою самостоятельную субстанцию, независимую от материи, Герцен считал бессмысленным: человеческое сознание, существующее без природы, без тела, говорил он, всё равно что «мысль, не имеющая мозга, который бы думал её, ни предмета, который бы возбудил её».

Признавая сознание свойством мозга, утверждая его вторичность по отношению к бытию, А. И. Герцен был далёк от того, чтобы считать его лишь пассивным отражением объективного мира, лишённым способности активно воздействовать на мир. Подобная ложная точка зрения на природу сознания свойственна, по его словам, лишь материалистам-метафизикам (механистам), которые хотят ум сделать особого рода зеркалом, которое отражало бы данное, не изменяя его. По мысли Герцена, сознание активно по своей природе.

В этом утверждении, по сравнению со своими предшественниками, Герцен сделал шаг вперёд к диалектико-материалистическому пониманию сущности сознания. Однако он, как и другие революционные демократы XIX в., был ещё далёк от точки зрения исторического материализма, утверждающего обусловленность сознания человека его общественным бытием.

Герцен стремился рассматривать человеческую историю и природу в их развитии, утверждая, что между развитием природы и развитием общества нет непроходимой границы, что развитие природы незаметно переходит в развитие общества, что «это две главы одного романа, две фазы одного процесса, очень далёкие на закраинах и чрезвычайно близкие в середине».

Он утверждал, что только через познание социальных условий жизни можно преодолеть биологизм в понимании психики человека. «Социология вырвет человека из анатомического театра и возвратит его истории», – говорил Герцен. Однако он ещё не сознавал законов исторического развития общества и в связи с этим ещё не понимал всей обусловленности сознания человека его общественным бытием.

Материалистические взгляды на природу психики характерны также для В. Г. Белинского и Н. Г. Чернышевского. В решении вопроса об отношении сознания к бытию Белинский твёрдо стоял на позициях материализма, считая материю первичным, исходным началом, а сознание вторичным, как свойство материи: «самые отвлечённые умственные представления, – говорил он, – всё-таки суть не иное что, как результат деятельности мозговых органов».

Он всегда подчёркивал, что именно мозг является материальной основой самых высших проявлений человеческой психики, что мозг – «орган высших способностей», предлагая остановиться «в благоговейном изумлении перед этой массой мозга, где происходят все умственные отправления». Психолог, который пренебрежёт этим положением и начнёт рассматривать умственные проявления человека в отрыве от мозга, будет «удивляться в человеке следствию мимо причины». Отсюда Белинский делает вывод, что «психология, не опирающаяся на физиологию, так же не состоятельна, как и физиология, не знающая о существовании анатомии».

Вместе с тем Белинский был далёк от исключительно биологического подхода к пониманию сущности психики. Признавая обусловленность психики материальными процессами, совершающимися в мозге человека, утверждая, что по своему происхождению психика является свойством мозга, Белинский ясно сознавал, что в своём содержании развитие сознания человека зависит от социальных условий: «создаёт человека природа, но развивает и образует его общество», – писал он.

Однако, как и Герцен, Белинский не развил этого правильного положения, не раскрыл конкретных общественно-исторических закономерностей, обусловливающих развитие человеческого сознания. Выдающийся русский революционный демократ Н. Г. Чернышевский также стоял на позициях материалистического монизма в решении вопроса об отношении сознания к бытию. Мир по своей природе материален. В основе действительности лежит не «мировой дух» или «абсолютная идея», а материя.

Основным признаком материи является ее бытие независимо от человеческого сознания. «То, что существует, называется материей», – писал Н. Г. Чернышевский. Эта материя находится в постоянном движении, развитии, но развивается по своим собственным законам, не нуждаясь ни в какой потусторонней силе. «Законы природы – это сама природа, рассматриваемая со стороны своего действования», – утверждал он.

Чернышевский резко возражал против дуалистического понимания природы человека и вытекающего из него утверждения о независимости сознания человека от его тела. Он выдвигал идею о «единстве человеческого организма»; медицина, физиология, химия доказывают, что никакого дуализма в человеке нет; если бы у человека была ещё другая «натура», кроме материальной, она должна была бы в чём-нибудь обнаружиться. Но этого нет. Следовательно, «так как всё происходящее и проявляющееся в человеке происходит по одной реальной (т. е. материальной. – П. Р.) его натуре, то другой натуры в нём нет».

Утверждая материальное единство человеческого организма, Чернышевский был далёк от вульгарного материализма с его отождествлением психических процессов с телесными. Психическое и телесное в едином организме человека – качественно различные явления и не должны отождествляться.

«При единстве натуры мы замечаем в человеке два различных рода явлений: явления так называемого материального порядка (человек ест, ходит) и явления так называемого нравственного порядка (человек думает, чувствует, желает)», – писал он. Этот «ряд явлений нравственного порядка» и есть психика человека.

Чернышевский придавал огромное значение научному познанию психических явлений. Такое истинно научное познание психики возможно только на базе успешно развивающихся естественных наук. Психология в своём изучении психики должна опираться на твёрдый фундамент физиологии. Чернышевский строго проводил в отношении психических явлений идею детерминизма их внешними раздражениями и материальными условиями жизни человека, утверждая, что психические явления обусловлены внешними обстоятельствами, по отношению к которым они стоят, как следствие к причине.

Ощущение по самой своей природе, говорил Чернышевский, предполагает внешний предмет, производящий ощущение, и организованное соответствующим образом чувствующее существо, в котором происходит ощущение. Ощущения он рассматривал как отражение объективных свойств вещей. Предмет и его ощущение, по Н. Г. Чернышевскому, сходны, как «подлинник и копия». В этой связи и воля человека должна пониматься как «звено в ряду явлений и фактов, соединённых причинной связью».

Чернышевский, в противоположность существовавшей в его время психологии, страдавшей функционализмом в понимании психики человека, рассматривал психические процессы как свойства целостной человеческой личности, развивающиеся и приобретающие те или иные свои особенности в связи с деятельностью человека.

Интересны также замечания Чернышевского о природе воображения и мышления человека. Если существует нервная деятельность, говорил он, т. е. происходит беспрерывная смена ощущений и впечатлений, то прежние представления должны непрерывно сочетаться с новыми, а это и есть то, что называется воображением. Мышление же состоит в том, чтобы из массы ощущений и сохранившихся в памяти представлений выбирать такие, «которые соответствуют потребности мыслящего организма в данную минуту», мышление состоит «в выборе средств для действия, в выборе представлений, посредством которых можно было бы дойти до известного результата».

Таким образом, в понимании сущности как ощущений, так и представлений, воображения, мышления, воли Чернышевский стоял на материалистических позициях, утверждая обусловленность психических процессов воздействиями внешней среды и в то же время подчёркивая их значение в деятельности человека.

Выдающиеся русские революционные демократы XIX в., материалистически решая основной вопрос философии об отношении сознания к материи, подошли в этом своём решении к основным положениям диалектического материализма. Однако они были ещё далеки от рассмотрения вопроса об обусловленности сознания человека условиями материальной жизни общества, поскольку в развитии философских воззрений остановились перед историческим материализмом.

Этот недостаток является главным в теориях всех материалистов домарксовского периода; по словам К. Маркса, он состоит в том, что «предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта или созерцания, а не как чувственно-человеческая деятельность, практика; не субъективно».

Высказанное А. И. Герценом, В. Г. Белинским, Н. Г. Чернышевским материалистическое понимание природы психических явлений находится в соответствии с замечательными физиологическими исследованиями великих русских физиологов И. М. Сеченова и И. П. Павлова.

И. М. Сеченов утверждал обусловленность психики человека внешним миром, который с его предметными связями и отношениями является всегда первичным фактором в развитии сознания человека. В своём замечательном труде «Рефлексы головного мозга» он впервые раскрыл рефлекторный характер процессов мышления и в связи с этим указал на основную задачу научной психологии – изучение происхождения психических процессов как функции мозга.

Заслугой великого физиолога И. П. Павлова является экспериментальное изучение функций больших полушарий головного мозга. Эти экспериментальные исследования подтвердили правильность материалистического понимания психики как функции мозга, вскрыли ряд закономерностей нервных процессов, являющихся физиологической основой психики, установили их условно-рефлекторную природу.

И. П. Павлов создал учение о системности в работе коры головного мозга, которое легло в основу материалистического понимания природы навыков, процессов обучения и воспитания, установил типы высшей нервной деятельности и показал их значение для понимания темперамента и других проявлений личности человека. Учение И. П. Павлова о законах высшей нервной деятельности составило естественно-научную базу материалистического понимания природы психических явлений.

Психика как свойство мозга

Психика представляет собой свойство мозга – «высший продукт особым образом организованной материи». Она не существует вне материи, как это представляли себе философы-идеалисты. «Нельзя отделить мышление от материи, которая мыслит», – говорил К. Маркс. Таким материальным органом психики является мозг.

По словам В. И. Ленина, – «психическое, сознание и т. д. есть высший продукт материи (т. е. физического), есть функция того особенно сложного куска материи, который называется мозгом человека». «Всякий человек знает, – писал дальше В. И. Ленин, – и естествознание исследует – идею, дух, волю, психическое, как функцию нормально работающего человеческого мозга; оторвать же эту функцию от определенным образом организованного вещества, превратить эту функцию в универсальную, всеобщую абстракцию, «подставить» эту абстракцию под всю физическую природу – это бредни философского идеализма, это насмешка над естествознанием».

Советская психология строится на основе марксистского философского материализма, в корне противоположного вульгарному материализму. Вульгарные материалисты утверждали, что психика, сознание человека материальны, что мысль является таким же материальным продуктом мозга, как жёлчь – продуктом печени.

Признавая, что психика является продуктом мозга, марксистский философский материализм вместе с тем, в противоположность вульгарному материализму, не отождествляет их, а устанавливает между ними совершенно определённое качественное различие. «Что и мысль и материя «действительны», т. е. существуют, это верно. Но назвать мысль материальной – значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом», – говорит В. И. Ленин.

Марксизм рассматривает материю и психику диалектически – в их становлении и развитии. Диалектический материализм утверждает, что окружающий нас материальный мир не всегда был таким, каким мы его сейчас наблюдаем, что материя, прежде чем достигнуть совершенного состояния, постепенно и закономерно развивалась в течение длительного периода. Вначале существовала лишь неорганическая материя, из которой на известном этапе её развития возникла органическая жизнь. Но и она не оставалась неизменной в своём развитии: вначале появились простейшие организмы, затем всё более и более сложные и совершенные, наконец, животные, наделённые нервной системой.

Психика является свойством высоко организованной живой материи. Но и у животных психика развивалась постепенно в связи с развитием и усложнением их организма. «Первое живое существо, – говорит И. В. Сталин, – не обладало никаким сознанием, оно обладало лишь свойством раздражимости и первыми зачатками ощущения. Затем у животных постепенно развивалась способность ощущения, медленно переходя в сознание, в соответствии с развитием строения их организма и нервной системы».

На определённой стадии развития органического мира животные в борьбе за существование уже не могли ограничиться простейшими способами приспособления к окружающей среде. Появились животные, у которых отыскание пищи, самосохранение и другие действия стали совершаться с помощью высшей нервной деятельности, характеризующейся наличием ощущений, восприятий, памяти, эмоций и т. д.

Эта форма приспособления к окружающей среде закрепилась и получила дальнейшее развитие, так как обладающие высшей нервной деятельностью животные получали преимущество перед другими в борьбе за существование.

Психика как отражение объективного мира

Когда мы говорим, что наша психика есть не что иное, как отражение действительности, этим мы прежде всего подчёркиваем её вторичный, производный характер. Психика не является чем-то первичным или самостоятельно существующим. Психические процессы существуют лишь постольку, поскольку в них отражается внешний мир: первично и независимо от нашего сознания существует внешний мир и лишь вторично, производно от него, психические процессы как отражение этого объективного мира в нашем сознании. Наше сознание в его различных формах есть отражение окружающего мира, субъективный образ этого мира, позволяющий нам познать мир во всём его своеобразии.

По этому вопросу происходила ожесточённая борьба между материалистическим и идеалистическим пониманием природы сознания. Так, в XIX в. немецкий физиолог Гельмгольц выступил с утверждением, что наши ощущения являются не отражением вещей и явлений внешнего мира, а всего лишь определёнными символами, значками, с помощью которых наше сознание обозначает внешние явления.

То, как тот или другой предмет внешнего мира отражается в сознании человека, вовсе не значит, что он так же и существует на самом деле. Ощущения, представления и понятия, по Гельмгольцу, не суть образы предметов окружающей действительности, они не имеют никакой аналогии с вещами, которые они представляют, они не образное отражение вещей в уме человека, а лишь определённые, только человеческому сознанию присущие символы.

Отсюда следует, что человек в своих ощущениях и представлениях не познаёт действительного мира так, как он существует, а всего лишь оперирует с определёнными, только ему, как человеку, присущими символами, знаками, но не с изображениями вещей.

В. И. Ленин подверг теорию символов уничтожающей критике. Наши ощущения суть отражения внешнего мира, утверждал он, не символы или иероглифы, а копии, снимки, отображения вещей и явлений внешнего мира.

Противники теории отражения утверждают, что наши ощущения не могут быть отражением объективного мира, так как они никогда не являются точными образами этого мира; у детей они менее совершенны, чем у наделённых большим опытом взрослых людей; у специалистов в той или другой области они более точны, чем у неспециалистов, и т. д.

Если бы наши ощущения являлись «зеркальными» отражениями действительности, то у всех людей эти отражения должны были бы быть одинаково точными. Однако когда В. И. Ленин говорил, что наши ощущения не что иное, как отражения окружающего мира, он вовсе не утверждал, что в каждом отдельном случае наши ощущения, будучи субъективными образами вещей, должны абсолютно точно совпадать с внешними объектами.

Даже в физическом мире отражения вещей в зеркале не всегда являются точными копиями этих вещей; всё зависит от того, каково зеркало: оно может быть правильным – и тогда оно отражает хорошо, но оно может быть погнуто – и тогда отражение будет расплывчатое, искажённое. Но и в том, и в другом случае это будет отражение внешней действительности.

Сознание человека во всей своей сложности действительно является отражением внешнего мира, но это вовсе не значит, что оно всегда – и у первобытного человека, и у современного учёного – отражает этот мир с одинаковой точностью и полнотой. Современный человек гораздо полнее, точнее отражает окружающий мир в своём сознании по сравнению с первобытным человеком, потому что к настоящему времени человеческое общество пережило колоссальную историю развития, усовершенствовались общественная жизнь человека и его трудовая деятельность, вместе с этим развилось и сознание человека.

Ленинская теория отражения утверждает, что сознание в своей основе есть не что иное, как отражение внешнего мира. Полнота же этого отражения и степень его точности стоят в связи с человеческой практикой, которая развивается и совершенствуется в процессе исторического развития человека. В. И. Ленин говорит, что «вне нас и независимо от нас существуют предметы, вещи, тела, что наши ощущения суть образы внешнего мира».

Социальная обусловленность сознания человека

Психика человека, его сознание возникает и развивается в процессе общественной жизни человека. Человек добывает средства к существованию с помощью труда, и это имеет определяющее значение для развития его сознания.

Ведущую роль в развитии психики человека играет образ жизни людей: применяя на различных ступенях развития человеческого общества различные способы производства средств к существованию и вступая в связи с этим в различные отношения друг с другом, люди тем самым развивали и свою духовную жизнь. «Таким образом, сознание с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди», – писали К. Маркс и Ф. Энгельс.

Вместе с трудовой деятельностью стали развиваться производственные отношения людей, политическая жизнь с её классовыми противоречиями и классовой борьбой, государственное устройство, воспитание и обучение подрастающего поколения, искусство, литература, наука и т. д. Все эти закономерно исторически возникшие социальные явления не могли не оказать своего влияния на психику человека. Являясь свойством мозга, сознание человека по своему содержанию обусловлено социальными условиями жизни человека.