Текст книги "Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века"

Автор книги: Петр Кошель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

Из промыслов в Ижорской земле были особо развиты железодобывающий и железоделательный. Они были сосредоточены в погостах Никольском Ярвосольском и примыкающих к нему Егорьевском Лопском, Спасском Городенском и Никольском Ижорском. Во всех 4 погостах было 11 домниц с 11 печами и столько же домников; кузнецов же было только 8 человек. Что касается других промыслов, то в погостах Лопском, Дудоровском, Ижорском и Ярвосельском заметна специализация крестьян в области льноводства и обработки льна. Отсюда и уплата «старого дохода», отмеченного в переписной книге 1500 г., полотном, холстом, льняной пряжей, утиральниками и убрусами.

Переписная книга 1500 г. в известной мере отражает не дошедшую до нас переписную книгу конца XV в., поэтому, сравнивая имеющиеся в ней данные «старого письма» (конца XV в.) и данные «нового письма» (1500 г.), можно говорить об увеличении количества населенных пунктов, о значительном росте числа дворов и населения в них по Спасскому Городенскому и Никольскому Ижорскому погостам.

На территории нынешнего Петербурга и прилегающего к нему района (старые погосты Ижорский и Городенский) в конце XV в. населенных пунктов было 419, дворов 744 с населением в 1191 человек, а в 1500 г. – деревень 410, дворов 1082 с населением в 1516 человек. Данные писцовой книги Вотской пятины 1539 г. свидетельствуют о том, что рост населения продолжался и в 30-х годах XVI в.: рядом со старыми деревнями упоминаются новые починки.

По словам летописцев, в XVI в. в Вотской и Ижорской земле многие держались крепко язычества. Так, в некоторых местах существовали «скверные мольбища идольские, поклонялись лесам, горам, рекам, приносили кровные жертвы, закалывали собственных детей» и т. д. Новгородский архиепископ Макарий прилагал большие старания для истребления язычества; посланный им инок Илья порубил и сжег священные рощи, потопил священные камни и много «разорил злых обычаев», как говорит летописец. В числе таких языческих святых мест долго считалось место в десяти верстах от Петербурга, по Рижской дороге, где стояла большая липа, ветви которой переплелись со стволами ближайших деревьев, так что составляли природную беседку, в которой нередко отдыхал и царь Петр. На этом месте собиралась ижора на Иванов день и проводила ночь при большом огне, с плачем, пением и плясками; в конце сборища здесь сжигали белого петуха, читая заклинания.

Самым населенным пунктом в Спасском погосте было село на «Фомине острове на Неве у моря». Оно состояло из 37 дворов, из них 4 двора принадлежали непашенным людям и 1 двор был устроен на случай приезда тиуна. Наличие здесь двора тиуна говорит о том, что село являлось центром погоста.

На Никольском погосте находились церковь, 3 двора церковнослужителей и 1 двор торгового человека, который платил «с рядовичи, что у Клетей». Кроме того, был рядок Клети с 8 дворами с населением в 20 человек, а на «Васильеве острове были дворы великого князя рыбных ловцов» – по «старому письму» их было 14 дворов с населением в 17 человек, а по «новому письму»  16 дворов с населением в 16 человек. Все это многочисленное крестьянское население жило в волостях, принадлежавших сначала новгородским землевладельцам, а затем московским. В числе землевладельцев были бояре, своеземцы, монастыри и церкви. Боярам и другим крупным светским владельцам принадлежало 66,7% всей земли, своеземцам – 14,7%, на долю остальных категорий владельцев, в том числе монастырей и церквей, приходилось всего лишь 18,6% общего количества земли. Внутри Ореховского уезда резко различаются два района – границей между ними служила река Нева. В погостах, расположенных на север от Невы, было сосредоточено своеземческое землевладение; на юг от Невы – крупное, по преимуществу боярское землевладение, составлявшее 88% от всего частного землевладения.

В течение XII—XV вв. крепли, увеличивались и расширялись экономические, политические и культурные связи Ижорской земли с Новгородом, а через него и с северо-восточной Русью, с которой Новгород был тесно связан, особенно с конца XIII в., когда новгородскими князьями считались великие князья Владимирские. Чрезвычайно важное значение для этих связей имело происходившее в XII—XV вв. переселение широких масс крестьянства из центральных областей на север. К концу XV в. в среде местного крестьянского населения русское крестьянство составляло подавляющее большинство; местная земельная знать также уже полностью ассимилировалась с новгородскими вотчинниками.

В XVII в. в Ижорской земле крестьянство составляло 95% населения края. Среди крестьян шведские писцовые книги различают три группы. Первая группа – «достаточные крестьяне», которые составляли 61%, причем термин «достаточный» свидетельствует не столько о степени их «прожиточности», сколько об их тяглоспособности. Эта группа крестьян по своему имущественному положению была далеко не однородна, так как одни из них имели одну лошадь, а другие – семь. Вторая группа – «обедневших крестьян», т. е. нетяглоспособных,  составляла 22%; третью группу составляли бобыли, их было 17%. Кроме того, шведские писцовые книги отмечают значительное количество батраков – наемных сельскохозяйственных рабочих.

Как в XVI, так и в XVII в. крестьянское население несло повинности в пользу государства – сначала Русского, затем, после Столбовского мира 1617 г., и Шведского, а также в пользу землевладельцев. Повинности были как денежные, так и натуральные.

Кроме сельского населения, в Ижорской земле было и городское население, сосредоточенное в городах и поселениях городского типа. В Новгородской области XVI в. находилось 9 городов, из которых в Вотской пятине было 6 городов-крепостей: Ивангород, Ладога, Корела, Ям, Копорье и Орешек; 4 из них – Ивангород, Ям, Копорье и Орешек – находились в Ижорской земле. Орешек (Ореховая крепость, или Орехов; на месте его теперь находится г. Петрокрепость), построенный в 1323 г. у истоков Невы на Ореховом острове, являлся центром Ижорской земли. По количеству дворов и населения Орешек занимал третье место среди городов Вотской пятины.

Город Орешек быстро развивался и уже в 40-х годах XIV в., помимо крепости, имел посад с значительным торгово-ремесленным населением, поэтому о нем можно говорить как о центре ремесла и торговли. На территории нынешнего Петербурга находились два поселения торгово-ремесленного типа – это «рядок» «на реце на Ижоре, от Невы 7 верст», описанный в переписной книге 1500 г., и торговый поселок в устье Невы, впервые упомянутый под 1521 г.

О первом из них – рядке Клети – в переписной книге 1500 г. сказано: «Живут в нем торговые люди, пашни у них нет, а дворов 8, а торговых людей 20». Вокруг рядка было расположено 5 деревень с семью дворами. Совершенно очевидно, что зарождение этого поселения – рядка Клети – произошло значительно ранее составления переписной книги 1500 г. Этот тип поселения (рядок) чрезвычайно интересен, так как являлся поселением переходного типа от села к городу. Интересен и комплекс селений, окружавший рядок Клети. Жители этих селений частично были уже непашенными людьми и, таким образом, стояли на том пути, который только что прошел рядок Клети.

Последнее известие о рядке Клети относится к 1545 г. и находится в «разрядном и разметном списке» о сборе с Новгорода и Новгородских пятин ратных людей и пороха для Казанского похода. Этот список содержит данные, относящиеся не только к 1545 г., но и к 1500 г. В 1500 г. в рядке Клети значилось «тяглых 10 дворов», а в 1545 г. – только 7 дворов «живущих» и 3 двора «пустых».

Второе торговое поселение, находившееся в устье Невы и впервые названное торговым поселением в 1521 г., несомненно возникло значительно ранее 1521 г., ибо уже в писцовой книге 1500 г. говорится о «сельце» в устье реки Охты, населенном «непашенными» людьми, которых в 1500 г. было 15 дворов. Это поселение продолжало развиваться в течение всего XVI в., и торговля в нем процветала. Не прекращалась она и в тяжелые годы шведской интервенции начала XVII в. Так, под 1610 г. в одном источнике сообщается о том, что Яков Делагарди захватил здесь несколько тысяч бочек соли, хранящихся в складах, и 2 судна с солью. Подробные сведения об этом торговом поселении и торговле, происходившей здесь, сообщает «Записная книга сбора таможенных пошлин» в Невском устье от 1615 г. В ней говорится о том, что в мае 1615 г. подьячий Афанасий Бражников «збирал на Невскою устье государеву таможенную пошлину с торговых с немецких и русских людей, которые ездили с Невского устья в Орешек и в Новгород и назад и которые немецкие и русские торговые люди стоя торговали на Невском устье».

Торговое русское поселение в устье Невы, получившее в XVII в., во времена шведского владычества, название Ниен (Канцы русских источников, от построенного при нем земляного шведского укрепления – шанца – Невский шанец), развивалось очень быстро и в 1632 г. получило от шведского правительства права города. К концу XVII в. Ниен, ежегодно посещавшийся не менее чем 50 купеческими кораблями, по своему торговому значению равнялся такому городу, как Нарва, а купечество Ниена в конце того же века славилось своим богатством.

К началу Северной войны (1700 г.) здесь была небольшая шведская крепость, сторожившая устье Невы, и посад с 450 дворами. В числе жителей Ниена было много русских, число которых росло. В 30-х годах XVII в. в городе был образован специальный православный приход, обслуживавший не только русских жителей города, но и «обретающих» у реки Невы «земледелателей».

На том месте, где теперь раскинулась столица с ее окрестностями, по шведскому плану, составленному в 1676 г., известно около 40 населенных местечек. Вот некоторые из этих мест: где теперь Александро-Невская лавра, местность была названа Rihtiowa; местность между Невой и Мойкой носила имя Usadissa-saari; местность Волкова кладбища называлась Antolala; Выборгская часть Петербурга – Avista; между Мойкой и Фонтанкой место называлось Peryka-saari, т. е. земля, смешанная с навозом; старинное имя реки Фонтанки забыто, но есть предположение, что имя Кеме принадлежит Фонтанке,– слово Кеме значит по-фински крутобережье; деревня Keme-joki находилась до основания Петербурга на левом берегу Фонтанки, около казарм Измайловского полка; прилежащий к Петроградской стороне Аптекарский остров на карте 1676 г. написан Korpi-saari и удерживает и сейчас свое древнее имя на речке Карповке,– по-фински Korpi – необитаемый, пустынный лес. Имя Голодай происходит от финского halawa, ивовое дерево, по новгородским записям Голодай назван Галевой; Лахта, по-фински lahti – залив. На месте Гагаринской пристани была Враловцина деревня, у Прачечного моста в нынешнем Летнем саду – Парвушина или Кононова мыза и т. д.

Словарик угро-финских топонимов

йок, йоки, йыги, йые, деги – река

ойя, оя, уай – ручей

соо, суо, суу, шуо – болото (мох)

ярв, ярве, ярви, явр – озеро

лампи, ламба – небольшое озерцо (ламбина, ламбушка)

мяги, мяки – холм

киви – камень, булыжник, валун

чиуру, чивр, чуури – мелкий камень, галька

саар, сарь, саари, шуари – остров

лахт, лухт, лакша – залив (губа)

салми, салма, чуолма – пролив

нярк, ниеми – мыс (наволок)

ранна, ранд, ранта, ранда – берег

маа, моа – земля, земли

аля, ала, алим, алинен – нижний

юля, юлим, юлинен, иля – верхний

суур, шури, шуури – большой

кеск, кески – средний, серединный, центральный

пюха, пюхя – святой

риви – прямой

питкя – длинный

валкеа, валга – белый

муста, мушта – черный

рускеа – коричневый

пала, пуло – горелый

вене – русский

кюла, кюля – деревушка

кунта, кундо – поселение

пиртти, перти, перт – изба

тало – дом, строение

коти, коди, кода – жилье

вески – мельница

силт, силд, силла – мост

калма – кладбище, смерть

руохо, руого, рог, руга – трава, камыш, рогоз

хаапа, хаб, габ – осина

леппя – ольха

койву – береза

мянтю – сосна

кууси, куужи, куз – ель

Итак, в Ижорской земле по течению реки Невы одновременно существовало 3 торгово-ремесленных центра– город Орешек, основанный в 1323 г., рядок Клети, описанный в книге 1500 г., но появившийся безусловно ранее, и торговые поселения в устье Невы, впервые упомянутые в 1521 г., но возникшие бесспорно значительно раньше.

Быстрому развитию городов и торгово-промышленных поселений в Ижорской земле и особенно на реке Неве способствовало то, что они были не только торговыми и ремесленными центрами своего уезда, но имели большое значение и во внешней торговле всего Русского государства. В XVI  XVII вв. несколько важных путей, по которым шла русская торговля с Западом, пролегало через Ижорскую землю. Один из них шел по Волхову, Ладожскому озеру, через Орешек вниз по Неве в Финский залив. Особенно важным отрезком этого пути была Нева, так как здесь происходила перегрузка товаров с морских на речные суда.

Ижорская земля, по которой пролегали пути, связывавшие Русь с Западной Европой, и которая прикрывала Русь от нападений немцев и шведов, на протяжении многих веков была ареной многочисленных войн. Объектом ожесточеннейшей борьбы было устье Невы, имевшее совершенно исключительное стратегическое и торговое значение сначала для Новгорода, а позднее для всего Русского государства.

ЗА ЗЕМЛЮ РУССКУЮ

Не расти траве на Неве-реке,

Не владеть чужим землей русскою.

Из сборника «Героизм русского народа в пословицах и поговорках», 1943

С конца XI в. начинается продолжительная и упорная борьба Новгорода со Швецией за выход из Невы в Финский залив.

В 1240 г. в Водскую пятину вторглись прочно обосновавшиеся к этому времени в Прибалтике немецкие рыцари. Здесь ими был построен замок Копорье. Однако вскоре они были вынуждены оставить захваченные русские земли, а 5 апреля 1242 г. Александр Невский разгромил немецких рыцарей на льду Чудского озера. Эта битва вошла в историю под названием Ледового побоища.

Александр Ярославич Невский (1220-1263) – князь Новгородский с 1228 г., Киевский с 1252 г. Во время княжения в Новгороде отстоял русскую землю от вторжения немецких рыцарей и шведов; в 1240 г. разгромил шведов у Невы (отсюда Невский), в 1242 г. разбил рыцарей Ливонского ордена на льду Чудского озера и остановил их движение на восток. Став великим князем Владимирским, умелой политикой удерживал татар от новых разорительных набегов на русские города, объединил войска северо-восточных княжеств и Новгорода, вступил в соглашение с Норвегией и Литвой и организовал новый поход в Прибалтику, отбросив шведов и ливонских рыцарей от русской земли, чем надолго обеспечил безопасность Руси на западе.

Первые отраженные летописью походы «свеев» (шведов) относятся к 60-м годам XII в. Шведская агрессия в сторону Новгорода успеха не имела. В 1240 г. крупные силы шведов появились на Неве у устья реки Ижоры, но 15 июля 1240 г. были разбиты Александром Невским. Разгромив шведов на Неве, Александр оказал неоценимую услугу не только Новгороду, но и всей Руси.

Александра Невского орден – учрежден 21 мая 1725 г. Петром I. Девиз ордена гласил: «За труды и отечество». Восстановлен 29 июля 1942 г., имеет одну степень. Им награждается командный состав.

Александр Невский отразил первый натиск врагов, стремившихся захватить русские земли. Но на этом борьба не прекратилась. Только в течение 40 лет (с 1283 по 1323 г.) Новгородская летопись отмечает 15 крупных военных столкновений русских со шведами. Обе стороны – и Новгород и Швеция – пытались укрепить свое положение постройкой сильных крепостей на важнейших путях, ведших из Ладожского озера в Финский залив, и в первую очередь на реке Неве. Так, под 1300 г. Новгородская летопись рассказывает о том, что пришли в Неву из Заморья «свеи в силе велице», привели с собой мастеров и поставили в устье реки Охты город, назвав его гордым именем «Венец земли», или Ландскрона. Во вновь построенном городе был оставлен сильный гарнизон. Шведские отряды, действовавшие по Неве, грабили и убивали население, жгли деревни. Русское население края, а также местные нерусские племена начали ожесточенную борьбу с захватчиками. Гарнизон Ландскроны оказался в осаде. Это облегчило вел. кн. Андрею Александровичу борьбу с вторгнувшимися в Ижорскую землю шведами,

В 1301 г. соединенные новгородские, ладожские и низовские полки под командой вел. кн. Андрея Александровича взяли и разрушили Ландскрону. Так была пресечена попытка шведов закрепиться на Неве. Но борьба продолжалась, и одно нападение шведов следовало за другим. Чтобы предотвратить опасность захвата Невы шведами, русские в 1310 г. строят город Корелу (Кексгольм) на месте старого карело-русского поселения, возникшего еще в XIII в., а в 1323 г. великий князь московский Юрий Данилович строит деревянную крепость Орешек. В Новгородской летописи об этом событии записано: «В лето 6831. Ходиша новгородцы князем Юрьем и поставиша город на устье Невы, на Ореховом острову». Деревянную крепость окружили земляным валом.

Остров, по форме напоминающий орех (отсюда его название – Ореховец, а затем Ореховый), как бы преграждал проход судам по водному пути в Балтику, этим объясняется и более позднее название крепости и города – Шлиссельбург («Ключ-город»).

До постройки крепости постоянного населения на острове не было, с крепостью же образуется довольно большой Ореховый посад.

Построенный для укрепления северо-западного рубежа Новгородской земли, Орешек закрыл выход из Невы в Ладожское озеро и таким образом затруднил шведам доступ во внутренние русские области. В том же 1323 г. в Орешке был заключен между Новгородом и Швецией «вечный мир», в котором впервые была определена и утверждена более или менее точная граница между новгородскими и шведскими владениями. Граница проходила по острову Котлину и рекам Сестре и Сае (правый приток реки Вуоксы) и шла далее в северо-восточном направлении.

Ореховский договор 1323 г. явился базой для всех позднейших дипломатических переговоров между Россией и Швецией вплоть до XVII в., но «вечного» мира он не дал. Время от времени борьба за Неву вспыхивала с новой силой. В 1348 г., через 25 лет после закладки крепости, латники шведского короля Магнуса Эриксона захватили Орешек. Новгородцы вскоре же вернули Орешек обратно и постарались укрепить его, поставив там в 1352 г. по приказу новгородского владыки архиепископа Василия «град камен». Теперь крепость окружал широкий ров. На валах вместо сгоревшего бревенчатого частокола появились каменные стены длиной в 350 м и высотой 5-6 м и высокие башни. Они были сложены из крупных валунов и известковых плит на известковом растворе. Это вообще была первая многобашенная крепость на Руси.

К слову сказать, крепость потом перестраивалась где-то на рубеже XV-XVI вв. и заняла весь остров. Ее стены высотой около 12 м, сложенные из серой известняковой плиты, стояли почти у самой воды. Имелось 7 мощных башен высотой 14-16 м.

В конце XIV и в XV в. можно отметить только отдельные нападения шведов, во время которых шведские рыцари проникали в Неву и Ладожское озеро, грабили купеческие суда, разоряли и жгли расположенные по берегам села, а население избивали или уводили в плен. Эти набеги шведов имели своей целью подорвать русскую торговлю на Неве и сделать невозможным торговое мореплавание в Финском заливе.

Кроме шведов, на берегах Невы время от времени появлялись и отряды немецких рыцарей (как, например, в 1446—1448 гг.), которые также производили здесь большие опустошения.

Возникновение в средине XV в. централизованного Русского государства, к которому в 1478 г. был присоединен Новгород, а в 1510 г. Псков, резко изменило обстановку в Прибалтике. Старая псковско-новгородская граница стала теперь русской государственной границей. На защиту ее от Швеции и Ливонии Иван III обратил самое серьезное внимание. Новгородские порубежные городки были укреплены и снабжены гарнизонами, а в 1492 г. Иван III строит в Прибалтике новую крепость Ивангород, которая, дополняя линию старых новгородских укреплений на подступах к морю, преграждала проход между Чудским озером и морским берегом и поэтому играла большую роль в обороне принадлежащей Русскому государству юго-восточной части Финского залива и прилегающей к нему территории – Вотской пятины.

Поход русской рати в 1496 г. к Выборгу свидетельствует о настойчивом намерении Русского государства выйти к морю на широком фронте между Невой и северным побережьем Финского залива, но эта попытка, как и другие, была неудачной. Мирный договор 1537 г. восстановил старые границы Ореховского мира 1323 г.

Таким образом, одна из главнейших задач внешней политики Ивана III осталась нерешенной.

В XVI в. начинается новый этап борьбы за Балтийское море. С середины 50-х годов XVI в. все внимание русского правительства обращается на северо-запад, в сторону Балтийского моря, ибо экономическое развитие России требовало свободного доступа к морю. Отрезанное Литвой и Ливонией от Балтийского моря, Русское государство в своих сношениях с Западом всегда зависело от этих государств, которые из страха усиления России всячески стремились не допустить развития этих сношений и фактически держали Русское государство в блокаде.

Балтийское море (у древних славян Варяжское) – внутриматериковое море Атлантического океана. Соединяется с океаном проливами. Площадь 386 тыс. кв. км. Средняя глубина 60  130 м. Заливы: Ботанический, Финский, Рижский. Острова: Котлин, Саарема, Муху, Хиума и др. Северные берега сильно порезаны, шхерные и фиордовые, южные – низинные, песчаные с отмелями и дюнами. В море впадают Нева, Даугава, Неман, Висла, Одер. Частые туманы. Фауна бедна разнообразием, зато богата количеством: салака, килька, треска, сиг, палтус, окунь. Балтийское море – морской путь, соединяющий балтийские государства со всеми портами мира. Основные порты в России: Петербург, Калининград.

Стремясь полностью отрезать Русское государство от выхода к морю, шведский король Густав Ваза употреблял большие усилия к тому, чтобы создать союз против России из Швеции, Дании, Польши и Литвы. Ближайшей целью шведского короля был захват бассейна Невы, Ладожского озера и Финского залива. Прорвать блокаду, в которой фактически находилось Русское государство, и прочно закрепиться на выходах к морю русское правительство могло лишь путем войны с Ливонским орденом, захватившим еще в XIII в. ливонские и эстонские земли. Поэтому в 1558 г. Иван IV начал войну с Ливонией. Победа в этой войне предотвратила бы всякие неожиданности для Русского государства со стороны Швеции. Ливонская война и преследовала цель дать России выход к Балтийскому морю и открыть пути сообщения с Европой.

Победы, одержанные Иваном IV в первые годы войны, вызвали вмешательство в ливонские дела других держав, заинтересованных в балтийском вопросе. В войну вмешались Литва, Дания и Швеция. Это сильно осложнило положение Ивана IV, которому вместо слабой Ливонии пришлось воевать с тремя могущественными в то время державами. Кроме того, Турция и ее вассал крымский хан вместе с ногаями, действуя в союзе со шляхетской Польшей, систематически отвлекали на себя большое количество русских войск. Это имело большое значение в ходе Ливонской войны и особенно в последний ее период. Теснимый польским королем Стефаном Баторием и шведами, Иван IV вынужден был заключить перемирие в 1582 г. с Польшей и в 1583 г. со Швецией. По Плюсскому перемирию 1583 г. русские города Ям, Копорье, Ивангород и Корела вместе с уездами отошли к Швеции. Орешек с уездом оставался в руках русских.

Таким образом, не только южный, но и северный берег реки Невы, ее устье и морское побережье, входившее в состав Ореховского уезда, оставались в пределах Русского государства. Во время русско-шведских переговоров 1585—1586 гг. шведы настойчиво домогались получения Ореховского уезда, предлагая за него в два раза большую территорию в Копорском и Ямском уездах. Русские послы, отлично понимавшие то большое стратегическое и экономическое значение, какое имели река Нева и ее устье для Русского государства, категорически отказались от обмена. В результате новой войны со Швецией, начавшейся в 1590 г., временно захваченные русские области с городами Копорьем, Ямом и Ивангородом были возвращены России, чему во многом способствовало население этого района, которое не примирилось с оккупантами и все время вело с ними партизанскую войну. Вернуть город Нарву с уездом не удалось. Война была закончена Тявзинским миром 1595 г. Сохранившиеся источники говорят о том страшном разорении, которое причиняли шведы жителям Новгородского уезда даже в годы «мирного постановления», т. е. в годы перемирия (1588—1590 гг.): шведы «многих людей побили», многих «в полон поймали», «животы» (имущество) пограбили, а села и деревни «пожгли».

В годы польско-шведской интервенции в начале XVII в. шведы воспользовались временной слабостью Русского государства и захватили весь Невско-Ладожский бассейн вместе с Новгородом. Но удержать за собой Новгород и Новгородскую землю оказалось невозможным. Население на захват ответило непрекращающейся борьбой, которая изнуряла силы шведов, и шведы должны были заключить мир с Русским государством в деревне Столбово в 1617 г. Возвращая русским Новгород, Швеция сохранила за собой широкую стратегически важную полосу от Нарвы до Ладожского озера. Русское государство оказалось наглухо отрезанным от моря. Шведский король Густав-Адольф хорошо понимал значение Столбовского договора и в своей речи на сейме в 1617 г. так оценивал его результаты: «Благодаря уступке шведам Ивангорода, Яма, Копорья, Нотебурга. и Кексгольма шведы теперь могут руководить по своей воле нарвскою торговлею... А области, теперь уступленные шведам, отличаются плодородием, в них много рек, богатых рыбою, много лесов с изобилием дичи и пушных зверей, меха и шкуры которых высоко ценятся».

Таким образом, Швеция достигла наконец цели, к которой стремилась в течение более трех веков. Почти на целое столетие старая русская область, какой был Невский край, оказалась захвачена шведами и получила название Ингерманландии.

После Столбовского мира Ижорская земля вошла в состав Нарвской губернии Шведского государства и была разбита на 4 лена. Нева вместе с Ижорским и Ореховским уездами вошла в состав Нотебургского (Ореховского) лена. Внутренняя же организация уездов (деление на погосты) оставалась старой.

Учитывая важное стратегическое значение Невы, шведы сразу же по овладении ею составили план сооружения здесь целого ряда укреплений. Целиком этот план осуществлен не был, но в первой четверти XVII в. в устье реки Охты было построено небольшое укрепление Ниеншанц вблизи упоминавшегося выше русского торгового пункта в устье Невы, на месте селения, разоренного в XVI в. пиратами.

Ниеншанц был невелик – помимо укреплений, всего две продольные и пять поперечных улиц. Зато здесь находились лесопильные заводы и строились превосходные корабли. Через несколько десятилетий это был цветущий торговый городок (а не только крепость), с которым «не один Любек, но и Амстердам начал... торги иметь,– водный путь оттуда до Новагорода весьма тому способствовал...». Мало-помалу «и российское купечество в Ниеншанц вошло…». Короче говоря, к концу XVII в. в порту Ниеншанца за год останавливалось до сотни торговых судов под самыми различными европейскими флагами.

Кстати, только недавно, в 1993 г., в результате археологических исследований и совмещений шведских планов XVI в. с современными удалось определить границы этого города, находящегося на территории современного Петрозавода, на мысе при впадении Охты в Неву. В середине XVII в. там были три маленькие деревни – в один, два и четыре двора. Одна деревня называлась Минкино. Потом эти места долго пустовали. В XVIII в. здесь был «Канецкий питомник» – сад, где выращивали цветы и плодовые деревья. Потом здесь построили Охтенскую верфь.

При археологических раскопках были найдены различные гвозди и скобочки, явно для строительства судов, бутылочное стекло и керамическая посуда XVIII в.

Вероятно, к дошведскому времени относится могильник на левом берегу Охты в 300 м от места впадения ее в Неву. Человеческие кости, найденные в могильнике, принадлежат мужчине 50 лет и женщине 40 лет. Радиоуглероидный анализ костей, к сожалению, не проводился.

* * *

Могла ли Москва спокойно относиться к такому соседу, как «невские шведы», столь близкому, воинственному, предприимчивому, к тому ж осевшему на коренных русских землях? А тут еще на царское имя стали поступать жалобы от православного населения Ингерманландии: притесняют-де свеи, хотят в лютеранство обращать…

Тотчас же по заключении Столбовского мира началась колонизация Невского края в соответствии с политическими интересами Швеции. Особым манифестом шведское правительство приглашало сюда шведских подданных, преимущественно дворян, а также и иностранцев, главным образом немцев. Для привлечения колонистов шведское правительство предоставляло им целый ряд льгот и привилегий. Нашлось достаточное количество желающих, особенно среди обедневшего немецкого дворянства, получить покинутые поместья, селения, земли. Получил здесь земли и возглавлявший шведское вторжение в Россию в начале XVII в. Яков Делягарди, одно из ингерманландских имений которого находилось в устье Невы на Васильевском острове.

Наряду с этим, шведы привлекли сюда крестьян-переселенцев – выходцев из Финляндии. Именно к этому времени относится появление здесь финского населения.

В результате этой строго продуманной и систематически проводимой шведами политики вместо новгородских и московских помещиков владельцами земли оказались шведские и немецкие дворяне. Крестьянство же, сидевшее на этих землях, в массе своей состояло из русских и ижор.

По условиям Столбовского мира служилые люди с их семьями и слугами, городское население и монахи имели право в течение двух недель перейти в пределы Русского государства. Сельское население должно было остаться на своих старых местах. Однако шведы нарушили это условие и всеми мерами, вплоть до грубого насилия, препятствовали выходу русского населения из Ижорской земли.

После окончания войны на русское крестьянство легло тяжелое бремя податей и повинностей, в том числе и содержание расквартированных в крае шведских войск. Тяжесть налогового бремени усугублялась тем, что в Ижорской земле шведы отдали взимание всех государственных доходов частным лицам. Положение колонизуемой шведами далекой окраины, какой была Ижорская земля для шведов, создавало для коренного населения, всячески притесняемого, невыносимые условия. К жестокой эксплуатации присоединялся религиозный и национальный гнет. Особенно он усилился в 80-х годах XVII в., когда с чрезвычайной энергией принялись за насаждение здесь лютеранства. Русское население не примирилось с иноземным гнетом. Оно массами потянулось в пределы России. Число переселенцев достигало 50 000 человек. Устраивавшиеся на границе заставы не могли остановить движения в русские земли русских крестьян и посадских людей, страдавших под гнетом иноземных захватчиков. Выходы из-за «Свейского рубежа» начались сразу же после Столбовского мира 1617 г. и все время росли, несмотря на то что за переход шведы грозили смертной казнью. Хотя русское население уходило из-под шведского господства, русские и ижоры составляли самую значительную часть населения Ингерманландии как в деревнях, так и в торгово-ремесленных центрах ее, сохраняя при этом свой язык, религию, обычаи.