Текст книги "Верхом на раторне"

Автор книги: Пэт Ходжилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Мер-Канти прикрыл свой кубок рукой, чтобы защитить его от ищущих усиков. Содержимое бокала, темное, непрозрачное и красное, определённо не было вином. Джейм заметила, что Харн носит повязку вокруг запястья.

– Когда мы оба были кадетами здесь, – Сказал Харн, – он ещё мог есть сырое мясо. Теперь его желудок принимает только кровь и молоко. Мёд тоже, но он вредит его зубам. Как и моим, между прочем. Однако это – он кивнул на своё запястье – по крайней мере отличается от лошадиной крови.

Джейм припомнила повязку и затычку на шеи Миры, которые скрывали постоянно открытую рану. Эти мысли вызвали у неё лёгкую тошноту, но не похоже, чтобы это беспокоило кобылу.

– А… ээ… драгоценные челюсти короны?

– Он мигрирует вместе с ними на юг. Заречье нынче не место для человека или насекомого. Наступает зима.

– Харн, ты забываешь про свои хорошие манеры, – сказал Комендант из другого кресла, которое было повёрнуто к Джейм спинкой. – Я полагаю, эти двое знают друг друга, но не формально.

– Ха. Леди Джеймс, Лордан Норф, познакомьтесь с Лордом Рандироком, Лорданом Рандир – да, да, так называемый пропавший наследник Глуши, хотя и не столь потерянный, как хотелось бы некоторым.

Джейм показалось, как будто кто-то ткнул её в рёбра. – Мер-Канти – то есть Лорд Рандирок, они устроили на тебя засаду в конюшне. Ловушку. Я думаю, что Мира это наживка.

Рандир встал так быстро, что оставил за собой как бы собственный каркас, образованный мерцающими крыльями.

– Они, конечно, не станут причинять ей вреда, – обеспокоено сказал Харн, – и, как бы то ни было, кого ты подразумеваешь под «они»?

– Они ранили мастера-лошадника, – мрачно сказала Джейм. – Я слышала, как он кричал. И «они» появились из казармы Рандир, или, по крайней мере, так казалось.

Харн поймал Рандира за руку, когда тот ринулся к двери. – Подожди, нет нужды врываться через главную дверь. Мы можем проскользнуть вниз по потайной лестнице в гостевых покоях Норф.

– Так я и очутилась наверху, – сказала Джейм. – Они могли это видеть.

– Ну, здесь есть и другие скрытые пути. Твой серый пролаза не единственный, кому известны потайные ходы Тентира.

– По крайней мере, те из них, через которые ты сможешь протиснуться, и их число уменьшается с каждым годом.

Слова Коменданта были лёгкими и весёлыми, в отличие от выражения его лица. Он встал и, казалось, заполнил всю маленькую комнатку своим тёмным присутствием. – Мы никуда не будем «проскальзывать». Это Тентир, а они хотят запятнать свою честь, пролив невинную кровь.

– Это, вероятно, только кадеты, пусть и введённые в заблуждение. Позвольте мне, по крайне мере, объявить тревогу. Это может привести их в чувство.

Джейм никогда не слышала, чтобы Харн говорил таким тоном и уж тем более, чтобы он просил о чём-то.

– Ты всегда был слишком мягок к другим и слишком суров к себе, – сказал Комендант тихим голосом, который, однако, звенел как натянутая сталь. – Мы можем жить в мире переменчивых величин, но некоторые линии не могут пересекаться. – Когда же Харн продолжил загораживать ему проход, он мягко отстранил его в сторону. – Мой старый друг, тебе следует понять. Этим вечером, я есть Тентир.

Внимание Джейм привлёк какой-то лёгкий шум внизу. Она быстро сбежала по ступенькам и врезалась в кого-то на лестничной площадке. Их бой был быстрым и бесшумным, пока Джейм не прижала своего противника спиной к стене, достаточно крепко, чтобы вышибить из неё дух. Это оказалась кадет Рандир Тень[71]71
  Shade


[Закрыть].

Комендант и Харн спускались по лестнице, второй всё ещё спорил, первый был безмолвен как сама смерть. Джейм толкнула свою противницу обратно в тени и удерживала её там, зажав рукой рот, пока они не прошли.

Трое, подумала она. Не кусайте меня. Пожалуйста.

Затем появился Лордан Рандир, облаченный в мантию из трепещущих бабочек. Он задержался и посмотрел на них. Его бледное лицо пересекла неожиданно добрая улыбка.

– Ночная Тень, то бишь Паслен[72]72
  Nightshade


[Закрыть], моя кузина, – сказал он.

Джейм убрала руку. Тень выглядела ошеломлённой.

– Рандирок, – сказала она хрипло. – Мой лорд.

Два кадета, спотыкаясь, последовали вслед за рандоном, Джейм поддерживала Рандир. Кузина могла означать почти любые родственные связи в пределах уз кровного родства. Мой лорд звучал менее двусмысленно, особенно учитывая интонацию, с которой Тень это сказала. Она, вероятно, никогда не встречала этого человека прежде, её настоящего лорда, которого её с самого детства учили ненавидеть.

Комендант намеревался добраться до конюшен без всяких уловок, обычной дорогой. Джейм знала другой, более быстрый маршрут, и потащила Тень по нему. По дороге, они обе ощутили безмолвный призыв Коменданта собраться, обращённый ко всем шанирам училища. Неудивительно, что он так мешкал, давая им возможность ответить. Чтобы ни случилось, там будут свидетели.

Внизу в пахнущей свежим сеном темноте, она положилась на уши и нос Жура, чтобы проскользнуть мимо затаившихся убийц, кем бы они ни были. Неужто именно Рандиры устроили эту вульгарную авантюру, да ещё прямо здесь? Несмотря на всё, что она видела, она, подобно Харну, не хотела в это верить. Тентир должен был значить для них гораздо больше, чем это.

Они спрятались за одной из массивных колонн, окружавших подземную арену. Конюшня отчасти успокоилась, хотя копыта всё ещё беспокойно топтали солому. Мира стояла в одиночестве в центре освещённого факелами пространства, голова повисла, ноги расслаблены, копыта подкованы. Казалось, она спала стоя, ожидая возвращения своего хозяина.

Однако, кожаная полоска вокруг её шеи была расстёгнута и провисла. На её месте было что-то толстое, что-то золотое, что-то, что свернулось извивами, лакая тонкую струйку крови, которая стекала вниз по шее кобылы.

У Тени перехватило дыхание. – Это Эдди, – сказала она. – Я оставила её в казарме. Я никогда не собиралась…

Джейм схватила её за руку. – Подожди. Она ужалила Миру?

– Нет, иначе кобыла была бы мертва. Эдди любит тёплую кровь. Она может только ущипнуть свою жертву и её слюна парализует добычу. Она может пожить за счёт крови парализованной крысы несколько дней, прежде чем съест её, но она атакует, если её потревожить.

Она снова рванулась вперёд и Джейм снова дёрнула её назад.

– Если одна из них вздрогнет, они обе умрут. Ты думаешь, они пощадят лошаде-убийцу? Но я знаю их обеих. Кто ещё в Тентире может сказать подобное? Позволь мне попробовать.

Рандир дрожала под её руками, широко раскрытые глаза прикованы к золотой ленте. Кончик её языка бессознательно скользнул по зубам и Джейм впервые заметила, что они не заточены.

– Тогда иди, – сказала она хрипло. – Давай.

Одновременно, Джейм услышала шаги на пандусе, всё громче протестующий голос Харна. Откуда-то издалека, через чувства Жура, пришли озадаченные крики и вопросы шаниров, ответивших на призыв Коменданта. Она вышла на открытое пространство и двинулась вперёд к кобыле. Слабый скрип натянутых луков почти заставил её остановиться. Сколько их там? По меньшей мере двадцать. Возможно, она не была их предпочтительной мишенью, но вот она здесь, идёт вперёд, и если это в самом деле были Рандиры, они не питали к ней никакой любви.

Бросив косой взгляд назад, она увидела, что Тень стоит на коленях, крепко обхватив руками Жура, чтобы удержать его на месте. Они могли быть Норф и Рандир, но здесь, по крайней мере в этом, они отлично понимали друг друга.

– Тсс, тихо, – мягко сказала она Мире, пробежавшись рукой по гладкой спине кобылы. – Ты в полусне, видишь сны? Спи дальше, ещё подольше.

Гадюка подняла голову и её чёрный, раздвоенный язык замерцал, пробуя воздух.

– Да, ты тоже знаешь мой запах. Твоя леди ждёт. Веди себя хорошо, пока я тебя ей возвращаю.

Она плавно опустила руку под голову змеи и подняла её вверх, прочь от струйки крови. Гадюка ослабила захват на шеи кобылы и доверчиво обвилась своим толстым телом вокруг руки Джейм.

– Сюда. Хорошая девочка.

Комендант стоял у края арены, наблюдая. Он дождался, пока Джейм не вернётся назад – не слишком быстро и не слишком медленно – а затем неспешно двинулся вперёд, вместе с Харном и Рандироком, следовавшими за ним по пятам. Первый, нахмурившись, тяжело ступал вперёд, готовый к чему угодно. Второй двигался своей обычной, казалось невесомой походкой. Когда он остановился рядом с кобылой, в мерцающий свет вплыл его призрак, очерченный дрожанием крылышек. Он мягко вернул кожаную ленту на место и застегнул её. Кровотечение прекратилось. Мира со вздохом прильнула к нему и закрыла свои зелёные глаза.

Между тем Комендант медленно вышагивал вокруг них, его длинная, чёрная куртка шуршала при каждом шаге. И снова Джейм вспомнила аррин-кена, но не эту обугленную, крадущуюся угрозу, которой был Тёмный Судья, покоробленный болью и ненавистью. Здесь тоже было воплощение правосудия, но холодное и точное, носящее мантию власти так же, как Комендант носил свой должностной белый шарф – с небрежной грацией, но так, что его нельзя было не принимать всерьез.

– Итак, – сказал он теням. – Вот вы где. Возможно, вы сможете вспомнить, что я говорил об особых условиях которым вы подчиняетесь, когда вы давали клятву кадетов. Как я сказал тогда, неважно из какого вы дома и кого называете врагом, внутри этих стен вы все кровные родичи.

Пока он говорил, прибывали шаниры: Сокольничий; мастер-лошадник, выглядящий довольно оглушённым, на его лысой голове торчала шишка; Тарн со щенком молокара; Гари с гудящим ореолом пчёл; слегка светящийся улыбой Тиммон; Горбел, его волосы торчали вихрами, как будто его зализала корова, одетый в великолепный, небрежно накинутый на голое тело халат – кадеты, сарганты, офицеры.

– Нас много, – сказала Рандир Искусительница, – и мы гордые.

Здесь был даже Медведь, его когти были окровавлены и усеяны щепками, на которые он разнёс дверь своей тюрьмы, отвечая на зов брата. Переминаясь с ноги на ногу своим огромным весом, он присоединился к остальным, стоящим в настороженной тишине у основания пандуса и ждущим. Среди них был также и старший офицер Рандир, костлявая, покрытая серыми шрамами, женщина по имени Шило. Шет отметил её появление кивком. Другие члены Совета Рандонов стояли на заднем фоне. Большинство из них, подобно Харну, было чистокровными кендарами, и не все могли быть шанирами; сюда их должен был привести некий другой инстинкт или сообщение. Впервые за всё лето здесь присутствуют все девять, осознала Джейм. Осенний отбор, должно быть уже близко, возможно даже сегодня вечером, но в данный момент это едва ли казалось очень важным.

– Вы также можете вспомнить, – сказал Комендант этим другим, скрытым наблюдателям, – что говорил я о чести, а ничто, из того, что касается чести не бывает лёгким. Так что спросите себя и ответьте правдиво: здесь и сейчас, что важнее для вас, верность вашему дому или вашей клятве товарищества Тентира? Те из вас, кто выбирают свой дом, выйдите вперёд.

Последовала безмолвная пауза. Затем, несколько кадетов Рандир спотыкаясь вышли на открытое пространство, луки ослаблены. Тень тоже двинулась вперёд, но остановилась, когда Джейм коснулась её плеча, и развернулась кругом, свирепо на неё глядя.

– Подумай, – сказала Джейм.

Она не знала, как глубоко участвовала Рандир в этой затее, но она, хотя бы, не принесла с собой лук.

– Останься. Прошу.

Тень кинула на неё задумчивый взгляд, затем коротко и неохотно кивнула.

Шет не без сострадания разглядывал других кадетов. Они выглядели очень юными и поражёнными, как будто внезапно пробудились от кошмара, только чтобы обнаружить его реальность. – Я исключаю вас из училища, – сказал он, – без всяких предубеждений. Вы были искушены и вы пали. Методы ведения дел у вашего дома… сложные, если не мучительные, но им здесь не место. Попробуйте снова, год спустя, когда у вас будет время подумать, хотите ли вы ещё стать рандонами.

Старший Рандир коротко и жёстко кивнула, принимая его приговор. Другое дело, поймёт ли его её лорд или леди.

Соколиные глаза Шета опять прошлись по теням. – Вы так же сделали свой выбор. Будете ли вы ему следовать?

Из теней сверкнула стрела. Рандирок поймал её прямо в полёте, сломал на две части и отбросил обломки. В конце концов, ко всему прочему, он был мастером оружия.

– Понимаю, – сказал Комендант.

Остальные ускользнут прочь, подумала Джейм. Что мы тут можем сделать, кроме разоблачения нескольких слабых душ?

Но затем она ощутила присутствие в тенях чего-то ещё и вспомнила церемонию клятвы в большом зале, под знамёнами домов, когда она внезапно узнала, что кто-то присягает ложно. На это наложилось второе воспоминание, подобно одному зловонью поверх другого, о совсем ином зале и совершенно незнакомом знамени, где чёрные стежки ползали подобно личинкам, складываясь в подобие улыбки.

Имя мне легион, как и моим формам, и глазам, через которые я смотрю.

Червь вернулся в ткань.

Джейм обнаружила, что выходит на арену, её вели чувства шанира. На неё все уставились, но это не имело никакого значения. Она должна найти вредоносную сущность и должна сломать её. Снова. И снова. И снова. Пока она не останется сломанной навечно.

Это то, что я есть. Это то, что я делаю.

Когда она проходила мимо Коменданта, из темноты зашипела ещё одна стрела. Он оттолкнул её в сторону, а затем издал едва слышный звук и покачнулся назад на пятках.

– А вот это, – сказал он спокойно, – было совсем не обязательно.

Стрела прошла через верхнюю часть правого плеча, пробив вместе с ним и его должностной шарф. Белый шёлк начал краснеть.

Джейм краем глаза заметила борьбу, когда Медведя ухватило множество рук, чтобы удержать его на месте. Она шагнула вперёд и встала справа от Коменданта, а Горбел слева. Их голоса идеально улавливали друг друга и со всей силой их гнева метнули их крик прямо в тени:

– ВЫХОДИ.

Рандир Искусительница спотыкаясь вышла на площадку, лук выпал её из трясущихся рук. Она содрала прочь свою полумаску. Нижняя половина её лица представляла собой разодранные ошмётки и она плюнула красным сквозь полный набор остро заточенных, кровоточащих зубов. Горбел отступил назад, глядя на неё широко раскрытыми глазами. Больше никто не двигался.

– Чёртова Норф. – Этот голос, хоть и искажённый, не был её собственным, как и душа, которая злобно глядела из её глаз. – Снова и снова и снова, ты нарушаешь мои планы, даже когда это не входит в твои намеренья. Жалкая девчонка. Повреждённый товар.

– И в половину не так повреждённый, как женщина, которую ты оседлала.

Ведьма рассмеялась сквозь маску боли своей прислужницы – сырой, рваный звук. – Мои люди подчиняются мне с охотой. Дитя падшего дома, что ты знаешь о такой преданности, такой жертвенности, таком преклонении?

– Только то, что я видела из их результатов. Они не слишком привлекательны.

Теперь они кружили друг вокруг друга, так близко, что Джейм могла видеть собственное отражение в этих широких, чёрных глазах, в зрачках, едва окруженных белками. Она почувствовала, как растёт её гнев, нечто холодное и сбалансированное, оружие, готовое ударить. Их дыхание висело между ними во внезапно похолодевшем воздухе, а пол под ногами покрылся коркой льда.

– Кадет Симмел отдал за вас свою жизнь, леди, но вы бросили его умирать в одиночестве.

– Не совсем в одиночестве. Там была ты. Фактически, я полагаю, что это ты убила его. Тебе понравилось, родич Кинци? Была ли его смерть приятной?

– Прах и окровавленные зубы, разбросанные в нечистотах. Я не нахожу в этом никакого удовольствия, змее-сердечная, как и в том, что ты делаешь со своей прислужницей сейчас, пусть она и враг моего дома.

Искусительница обнажила свои острые зубы, или, возможно, это сделала Ведьма, дергая за сырые сухожилия рандона подобно некоему жуткому кукловоду. – Вы Норф, лицемеры от первого до последнего. Бегущая в вас Старая Кровь сильна. Ты наслаждаешься ею, девчонка, не так ли? Как наслаждался твой отец, в ту ночь, когда он убил моего дорогого кузена Роана? Ну, наслаждался ли он?

Джейм уставилась на неё. – Так ты не знаешь, что на самом деле случилось, не правда ли? Твой любовник Грешан не пожелал рассказать тебе, несмотря на все твои уловки, и это всё ещё гложет тебя, спустя все эти годы.

– Точно так же как и тебя, дорогое дитя. – Она подняла руку, как будто собираясь погладить волосы Джейм, но та ускользнула в сторону. – Что-то изменило твоего отца. Несколько событий. И это было одним из первых. Теперь, его кровь бежит в тебе, как и твоем брате. Является ли его заключительное безумие вашим общим наследством? Насколько проще ненавидеть, чем понять, но сможет ли кто-нибудь из вас по-настоящему узнать самого себя, пока не поймёт его? Девчонка, ты осмелишься попытаться?

Ведьма что-то знала о населённой призраками комнате, о куртке лордана, о ночных кошмарах, с которыми встречались лицом к лицу или от которых убегали. О подобных вещах не говорилось за переделами казарм Норф, но и секретами они вряд ли были.

Её чёрные глаза повернулись, чтобы презрительно пробежаться по безмолвным, наблюдающим рандонам.

– А ты, Тентир, что за возвышенная болтовня о чести, когда кровь моего любимого Грешана всё ещё не высохла на ваших руках. Что такое десятилетия для подобной вины? Будьте уверены: он ещё сможет отомстить, и уже скоро.

Она снова повернулась к Джейм и улыбнулась ей почти игриво. – Но сначала, дорогое дитя, я думаю, мне стоит окончить работу Каллистины и ободрать твоё личико.

Её руки изогнулись когтями, а разорванный рот широко раскрылся, затем распахнулся ещё шире, обнажая острые зубы, чтобы кусать, чтобы рвать.

– Спокойно, – пробормотал кто-то. Звучало похоже на Коменданта, но его голос был странно смазан, как будто жужжанием крыльев. – Жди, жди…

Джейм улыбнулась в это жуткое лицо, без юмора, без жалости.

– Я сказала тебе однажды, как Рандир Искусительнице, никогда не касаться меня снова, и теперь, в её форме, ты этого не сможешь. Но я могу коснуться тебя.

Она выпустила коготь и деликатно провела им по лицу женщины ниспадающую кривую, начав ото лба, через переносицу, вниз, до самого края жуткого рта. Кончик её пальца оставил за собой тонкую красную линию.

– Вот. Первая черта клейма раторна. Конечно, когда твой дорогой Грешан проделал это с винохир Бел-Тайри, он использовал обжигающее железо. Так что насчет невиновности, подвигшей тебя сотворить такое?

Она провела вторую красную линию, вверх от ноздри, вокруг острой скулы.

– Меньший рог. Убийца невинных, это ты заказала уничтожение всех моих кровных родственниц, не так ли? Почему? Что за ссора вышла у тебя с Кинци, что она привела к подобной резне?

– Знаешь ли, линия большего рога, – словоохотливо добавила она, – пройдёт прямо через твой глаз, как прошла через глаз Бел.

Затем Джейм услышала что-то, скрытое под её собственным голосом, глубокое искушение, которое было там всё время: «Сдайся. Уступи. Стань монстром, которым, как ты знаешь, ты и являешься».

Рандир принялась смеяться, чуть не подавившись остатками своего языка.

– Ох, дитя тьмы. Искушаешь меня говорить, не так ли? Но я старше тебя и сильнее. Как же ты себя выдала! Обманула. Поймала в ловушку. Здесь, перед всеми теми, чьё мнение ценишь больше всего. Давай, режь глубже и докажи мою правоту.

В злорадных, обсидианово-чёрных, пристальных глазах отразились серебряные. Где-то за ними обоими нарастало рассерженное и разочарованное гудение крыльев.

Улыбка Джейм только выросла.

– Да будет так.

Выпустив когти, она обхватила ладонями лицо женщины и поцеловала её в губы.

– Искусительница, жертва ещё большего искушения, рандон, сестра, прощай. Я сожалею. – Затем она погрузила свои большие пальцы в рот Рандир, достав до суставов челюстей и заставив их распахнуться.

– Гари, давай!

Пчелиный рой проревел над плечами Джейм, вокруг её головы и устремился вниз, в горло Рандир. Её глаза потрясённо расширились, когда пчёлы внутри неё начали жалить и умирать, а на подходе были ещё и ещё. Они ползли вниз по рукам Джейм, мохнатой, яростной шкуркой, вниз, в этот кипящий рот. Рандир стала давиться и метаться, но не могла коснуться того, кто её держал. Когда она упала, Джейм упала вместе с ней, накрыв её тело, пока оно дергалось и билось под ней в конвульсиях.

– Это твой слуга! – закричала она в эти выкатившиеся глаза, в чужеродное присутствие внутри них. – Будь с ней честна и останься, чтобы почтить её смерть! – Но черные зрачки уже сокращались, так как Ведьма бежала.

Джейм отпустила тело и тяжело осела на пол.

– Будь ты проклята, – пробормотала она, готовая заплакать. – Ведьма, сука[73]73
  Witch, bitch


[Закрыть], червь, проклинаю тебя на изгнание в Серые Земли и пусть там мёртвые творят с тобой, что хотят, целую вечность.

У неё не было никакого желания быть свидетелем этой заключительной, ужасной агонии, но, похоже, кто-то должен был стать им. Наконец, тело замерло, кроме тех мест, где под одеждой ползали умирающие пчёлы, их внутренности были вырваны наружу вместе с их жалами. Затем появилось блестящее мерцание крыльев бабочек падальщиц драгоценная челюсть, которые поспешно облепляли любую беззащитную плоть, которую им только удавалось найти.

Тиммон согнулся у колонны, расставаясь со своим обедом.

– Я только сказал им лететь, – повторял Гари, всё снова и снова. – Я не говорил им делать такое. Я не… Я не…

Шет обнял мальчика неповреждённой рукой и кадет, всхлипывая, прижался к нему. – Конечно, ты этого не делал, – мягко сказал Комендант.

– Ха. – Горбел слегка толкнул тело ногой, не пнув его только из-за того, что некоторые пчёлы были всё ещё живы и вооружены. – Норф, ты умудряешься предлагать очень интересные способы убивать людей.

– Ох, заткнись, – сказала Джейм.

Она задумалась, не стоит ли ей тоже вызвать у себя рвоту, но решила, что это не поможет ей почувствовать себя лучше. И ничто не поможет, подумала она. Но здесь был Жур, тревожно тыкающийся носом ей в ухо и пытающийся заползти к ней на колени, где он не умещался с тех пор, как был котёнком. Она обхватила его, с удивлением обнаружив, что они оба замёрзли и дрожат.

Над ней стоял Комендант.

– Всё в порядке, дитя?

Она то ли всхлипнула, то ли засмеялась. – Вы всё время меня об этом спрашиваете, ран.

– Потому что с тобой этот вопрос возникает непрерывно.

– Ээ… вы ведь знаете, что в вашем плече всё ещё торчит стрела, которая пробила его насквозь, не так ли?

– Я это заметил, – сухо сказал он.

Харн с треском отломил наконечник и вытащил древко стрелы, которое пробило шёлковый офицерский шарф Шета насквозь, заткнув им рану от входного до выходного отверстия.

– Там нет никаких заноз и щепок, – сказал он. – Наконец-то чёртова вещь послужила хоть какой-то цели.

Джейм поднялась на ноги, пытаясь взять себя в руки. Она рассеяно подумала, что просто обязана как можно скорее передать Харну тот серебряный шёлковый шарф, и будь прокляты скачущие зверюшки. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, когда она впервые увидела его, обмотанным вокруг грязной шеи Серода.

– Я заинтригован, – сказал ей Комендант. – Что Искусительница имела в виду, говоря, что ты убила Симмела? Судьба этого молодого человека всегда меня занимала. Всё, что мы сумели найти, это его одежда и кучка зубов.

– Ну, ран, я действительно ударила его камнем по голове, но он не поэтому рассыпался в пыль.

– Я понимаю. Или, скорее, не понимаю. Возможно, когда-нибудь в будущем, вы меня просветите.

К этому времени остальные кадеты, лежавшие в засаде, успели ускользнуть. Мастер охоты без всякой суеты натаскивал ищеек на запах с оперения стрелы, которую Рандирок сломал пополам. Как только одна из них обнаружила запах и ринулась по пандусу в погоню, он спустил вслед за ней жуткогончую.

– Это не самый лучший день Тентира, – отметил Комендант. – Однако, он мог быть ещё хуже.

Он отвернулся в сторону, чтобы поговорить с Лорданом Рандир. Мира опустилась на землю спящей, ноги аккуратно согнуты под телом, голова покоится на руках её хозяина. Она явно не была пригодна к путешествию, по крайней мере до утра.

Харн уставился на тело Рандир.

– Трое, девушка, Черныш никогда бы…

– Нет, ран, я не думаю, что он мог бы; но я – это не мой брат.

Некоторое время большой кендар серьёзно её рассматривал, задумчиво пожёвывая щёку.

– Через десять дней наступит Канун Осени, – сказал он. – Черныш не спрашивал о тебе, но завтра тебе стоит отправиться в Готрегор, чтобы поддержать его в это время. Я думаю, что он нуждается в тебе.

Его глаза всё ещё упирались в неё, колеблющиеся, но тяжелые от его решения.

– Сегодня вечером мы бросим камни во время осеннего отбора. Мне жаль, но я не думаю, что ты вернешься.

VI

Джейм покинула конюшню, чувствуя себя совсем окоченевшей.

В училище возбуждение ещё только набирало обороты; отбытие шаниров, прошедшее без общего сигнала тревоги, было слишком внезапным, чтобы вызвать что-то большее, чем некоторую суету, но теперь обратно в казармы просачивались известия о том, что случилось нечто поразительное, если не ужасное. Свет вспыхивал в комнатах среди сонных, не твёрдо стоящих на ногах кадетов. Те из них, кто ещё не отправился в постель, стояли в дверях своих казарм, босоногие, задавая вопросы, на которые почти не было ответов. Джейм проскальзывала мимо них невидимкой.

У входа в свои казармы она остановилась и прислонилась к перилам. Напротив, через тренировочный квадрат, на втором этаже Старого Тентира, отблески света свечей струились сквозь персиковые ширмы Комнаты Карт и разливались по балкону Коменданта. Там этим вечером должен был пройти осенний отбор, бросание камней, но, вероятно, чуть позже: Коменданту необходимо должным образом подлечить плечо, а потом был этот беспорядок внизу, который следовало уладить. Она задумалась, что они сделают с телом Искусительницы. Выходя из конюшни, она услышала, как Шет сказал что-то о том, чтобы положить его за стенами, чтобы его мог забрать кто угодно, готовый позаботиться об этой проблеме. Если же этого не случится, сказал он, то пусть о нём позаботятся бабочки Рандирока.

Было ли это честно? Было ли это правильно? Она не знала.

Почти у самых ног Джейм, с другой стороны низкой стены и в её тени, отбрасываемой луной, жуткогончая подняла свою чёрную голову и зарычала на неё поверх свей добычи. Положив передние лапы на перила, ей в ответ рыкнул Жур. Сбоку от гончей к земле припала белая ищейка, она выполнила свою работу и терпеливо дожидалась награды в виде свежих потрохов.

– Я знаю, что мастер охоты не морит вас голодом, – сказала она им обеим. – Возвращайтесь к нему. – Гончая обнажила окровавленные клыки и припала к земле, готовая броситься. – Идите.

Обе как одна, они успокоились и крадучись ушли прочь.

Тело было настолько скрючено, что она могла только предположить, что этот кадет Рандир был парнем. Учитывая громадную лужу крови, в которой он лежал, он наверняка был мёртв. Так вот кому принадлежали пальцы, которые разглаживали оперение стрелы, устанавливали её паз на тетиву и выпускали её в человека, которого этому кадету назвали как смертельного врага его дома.

– Я боюсь, – сказала она ему, – что тебя одурачили и отсеяли одновременно. Возможно, со мной сделали и сделают то же самое, и очень скоро.

Быть может, Харн был прав. Быть может, она не принадлежит Тентиру и должна быть изгнана прочь. Просто сравнивая уровень мастерства, за исключением нескольких областей, она всё ещё тащилась далеко позади за остальной частью своей группы. Между их опытом и её всё ещё зияла огромная брешь. И она была опасной – но станет ли она менее опасной в каком-нибудь другом месте? Отсылать её назад в Готрегор для чего-то более длительного, чем простой визит, было, по меньшей мере, рискованно. Чем занимаются немезиды, по крайней мере, между катастрофами?

– Я просто должна научиться вязать, – пробормотала Джейм про себя. – Что плохого я могу сотворить с клубком пряжи и парой спиц? Нет, не отвечай на это.

– Я тебя искала, – сказал мрачный голос, и рядом появилась Тень, вместе с Эдди, украшающей шею кадета подобно толстому, золотому воротнику. Она бросила взгляд через поручни. – Квирл. Он всегда был дураком. Впрочем, этим вечером я тоже не блистала умом. Почему ты это сделала?

– Сделала что, или скорее, что именно? Это была очень беспокойная ночь.

Собеседница фыркнула.

– Совершенно верно. Я имею в виду, почему ты меня остановила? Я сейчас тоже могла бы паковать вещички, или, скорее, искать Белый Нож. Моя леди-бабка[74]74
  grand-dam, dam – матка


[Закрыть] не любит неудачников.

Джейм совсем забыла, что Тень была наполовину кендаром и внучкой Ранет, и что Лорд Кенан был её отцом, хотя не похоже, чтобы то или другое, имело какое-то особое значение среди Рандиров.

– Ты бы это сделала? Подстрелила бы собрата рандона из засады, да ещё в самом центре Тентира?

Тень нахмурилась.

– Я не знаю, что я собиралась делать. Слушая Искусительницу, всё звучало правильно: убить врага нашего дома; закончить то, что даже внушающие трепет Призрачные Убийцы так и не смогли выполнить за прошедшие сорок лет; защитить нашу кровь. Затем я последовала вслед за тобой, поговорила с ним, и вдруг всё стало не так просто. – Она покачала головой. – Прежде всё всегда было ясно и понятно. Мы против вас. Вот на чём я воспитана. Никаких вопросов. Никаких сомнений. Тентир меняет это, так же как и ты. Мне это не нравится. Это вызывает у меня головную боль. – Она бросила на Джейм косой взгляд. – Я была там, в конюшне, ты знаешь. Эта адская гончая бросилась сначала на меня, поскольку я была ближе всех, но потом свернула.

– Почему нет? Твои руки чисты.

– И поэтому ты удержала меня от того, чтобы выступить вперёд?

– Я так полагаю, да. Кроме того, мне нравится твоя змея. – Джейм посмотрела вверх, на Комнату Карт, где за персиковыми ширмами начали двигаться тени. – Этим вечером у меня тоже были моменты такой слепящей ясности, когда я точно знала, что и как должна делать.

Она потёрла свой рот, как будто пытаясь стереть прочь холодное прикосновение губ Искусительницы: Жертва ещё большего искушения, рандон, сестра, прощай. Каким-то образом она знала, что рой на подходе, и почему, и как открыть ему путь. Никаких сомнений. Никаких колебаний. Никаких вопросов, даже сейчас. Только вина.

Джейм вздохнула.

– Теперь так многое опять сокрыто в тумане. Правда и кривда, добро и зло, честь и верность…

– Твои слова звучат скорее с замешательством, чем с уверенностью. Я тебе не завидую. – Тень кивнула на тело, лежащее почти у самых их ног. – По крайней мере, вот это – неоспоримый факт.

– Смерть? Я начинаю думать, что это одна из самых сложных вещей, почти такая же сложная как честь.

Она выпрямилась и потянулась, чувствуя дневное напряжение в каждой мышце спины, слыша как скрипит её позвоночник.

– Отбор скоро начнётся, камни будут брошены. Я желаю тебе удачи, Рандир. Что касается меня, это, вероятно, моя последняя ночь в училище и я собираюсь сделать одну последнюю вещь, пока у меня ещё есть возможность.