Текст книги "Верхом на раторне"

Автор книги: Пэт Ходжилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

Глава III
Вино, женщины и волверы

2, 3-й день лета

I

Он лежит на жёсткой койке в большой тёмной комнате, притворяясь, что спит. Со всех сторон до него доносилось глубокое дыхание его товарищей кадетов, смешанное с их непроизвольными вздохами, храпом и шептанием. Это должно было быть временем полного спокойствия, глубокого сна после хорошей и тяжелой работы, почти роскошью постепенно проходящей боли мышц и разума. Он должен был быть абсолютно счастлив, и так оно и есть, твердил он себе. Он попросил разрешения посещать училище, и была небольшая надежда, что отец это позволит, и пока что он здесь, несмотря ни на что, на пороге новой жизни.

Тогда почему же каждая мышца дрожит от напряжения?

По полу над головой застучали ноги. Два голоса то повышались, то затихали, затем один из них взорвался в приступе пьяного смеха.

Лордан опять пьянствовал допоздна, наверно с этим хитроглазым Рандиром, который выпивает одну кружку, когда другой – три, хотя и кажется, что они идут наравне.

Сегодня днём, в бассейне, он глянул вверх, и увидел их, презрительно смотрящих на него с вершины Скалы Шееломки. Их пристальный взгляд, особенно Лордана, заставил его почувствовать себя не просто голым, какими и были все пловцы, но ободранным вплоть до его несчастной души и оставленным на всеобщее обозрение.

Он свернулся клубком, дрожа под своим тонким одеялом. Если бы они только оставили его в покое…

Рука на плече заставила его сердце подпрыгнуть подобно испуганной лягушке. Мягкий, насмешливый голос в его ухе: Лордан требует тебя. В его покои. Немедленно.

Торисен проснулся с сильной дрожью, его сердце колотилось. Где он? Не в общих спальнях Норф в Тентире, это точно. Это для его сестры Джейм эта ночь должна стать первой ночью в качестве кадета кандидата и Лордана Норф. А он… он сбежал. От Ардета. От неё.

– Проснулся?

Мерцание звёздного света, проходящего через арочное окно, сливалось с отблесками глаз на его ногах, на которых свернулся комком полностью покрытый мехом Лютый, положивший морду поперёк лодыжек Торисена. Длинная пасть превратилась в рот, всё ещё полный острых зубов, но уже приспособленный к человеческой речи. – Тебе что-то снилось?

Вопрос прозвучал не только озабоченно, но и подозрительно, на что была веская причина. В прошлом Торисен иногда бодрствовал сутками, даже неделями, доводя себя до грани безумия, и всё для того, чтобы избежать неких сновидений.

Снов шанира, сказал его отец. Ты – мерзкий шанир?

Нет, он им не был и теперь он знал, что у всех людей бывают подобные сны. И всё же, в последний раз кошмар оказался настолько плохим, что он стремительно бежал из Котифира и отправился вверх по реке Серебряной с обнаженным фамильным мечом Разящий Родню в руке и голосом мёртвого отца в голове, побуждающим его к убийству.

Твой близнец шанир, парень, твоя темная половинка, вернулась чтобы уничтожить тебя…

Его нагнал Шторм Предвестий, и они с Лютым нашли убежище в Норе, исконном прибежище волверов на границе великой лесистой Росли[14]14
  Weald


[Закрыть]. Затем пришли мрачные сны. В одном из них он обнаружил себя сжимающим Разящего Родню и съежившимся в зале замка в Призрачных Землях, где они с сестрой родились. Он прятался от неё, также как прятался всю зиму в Котифире, но она его нашла. Она всегда находила. Его отец тоже там был, мёртвый на крепостной стене, с тремя стрелами в груди. Нет, он спускается по лестнице, шаг за шагом, бормоча, проклиная его, говоря ему: убей, убей.

Меч в твоей руке, парень. Ты знаешь, что она сильнее тебя. Защищайся. Бей!

Но Джейм была сильнее. Она прокляла их отца и захлопнула дверь перед его мёртвым лицом. Так она нанесла удар по его безумию.

Когда Торисен очнулся, его рука уже была в лубках.

– Ты посмотрел на Разящего Родню и сказал, «Есть больше, чем один способ разжать хватку,» – рассказал ему Лютый. – Потом ты стал высвобождать свои пальцы, отжимая их один за другим. Три сломалось.

Он действительно хотел убить Джейм? Разумеется, нет. Детьми они были также близки как единая душа, разделённая на два тела. Он играл в её снах, а она в его, до тех пор, пока отец не научил его бояться и своих снов и её. И как он скучал по ней, после того как отец выгнал её прочь и как он проклинал себя за то, что позволил ей уйти. Теперь, чудесным образом, она вернулась к нему. Он любил её, если любовь было подходящим словом для такого вихря эмоций.

Отец сказал, что разрушение начинается с любви.

– Болит? – спросил Лютый.

Торисену потребовалось мгновение, чтобы понять, что волвер имеет в виду его сломанные пальцы. Лютый знал всё о паническом страхе Торисена стать калекой. Когда они впервые встретились, молодой Норф ещё не пришел в себя от ужасов Уракарна, когда пытки карнидов и развившееся заражение едва не стоили ему обоих рук. У него всё ещё осталась сетка белых шрамов на пальцах, как напоминание об этом ужасающе слабом месте надёжной кенцирской плоти.

– Боль не имеет значения, – ответил он, – если они заживают. А они заживают. Да, я видел сон.

Он закашлялся, горло пересохло от воспоминаний. Лютый встал, легко перекинувшись в форму волосатого человека, и мягко пересёк пол, направляясь к столу, где стоял кувшин с водой. Он налил полную чашку. Оперевшись на локоть, Торисен благодарно принял её и напился.

Теперь он вспомнил: Они у Сумеречной Скалы, замка Даниор, перехватили несколько часов отчаянно нужного отдыха перед поездкой в Готрегор. Через реку возвышалась крепость Рандир Глушь с резиденцией Ранет, Ведьмы Глуши. Опасно. Они должны были скоро отправится в путь, но пока они всё ещё были здесь.

– Я спал и мне снилось, – задумчиво повторил он, нахмурившись, – что я был в Тентире в общей спальне и наверху пьянствовал Лордан.

– Она не звала тебя подняться?

– В том-то всё и дело. Он… нет, она позвала, а мне было страшно идти. До дикого ужаса. И я не знаю, почему.

– Это плохо, – сказал волвер, теперь только на половину шутя. Он частично отрастил свой мех и свернулся рядом с Верховным Лордом, тёплое присутствие в предрассветном холоде. – Тебя не так-то просто испугать.

Торисен рассмеялся, чувствуя на языке острую горечь страха. – Меня может напугать множество вещей.

Странно, как легко ему говорить с Лютым, хотя, возможно, в этом нет ничего не обычного. Молодой и одинокий человек, оказавшись в этом странном городе, Котифире Жестоком, или быстро заводил знакомства или умирал. В то время у него были веские причины не доверять своим собственным людям. Даже сейчас среди них только Харн, Бурр и Рябина могли угадать его самые сокровенные мысли. – Почему, как ты думаешь, мы теперь в бегах? Как я обойдусь без поддержки и защиты Ардета?

– Ты действительно считаешь, что лишился их?

– По крайне мере на ближайшее время. Адрик попробовал использовать силу. Теперь он оставит меня самостоятельно заботиться о себе, ожидая, когда ко мне вернётся разум, и я приползу обратно.

Он услышал горечь в своём голосе. Он провёл три года под командованием Ардета. Никто, кроме Адрика не знал, кем он был – было бы самоубийством заявить о себе до момента совершеннолетия – но старый лорд был ему и наставником и другом. Не иметь его теперь, было всё равно, что стоять спиной к отрытой двери, зная, что его враги собираются в темноте за ней.

Я открыл эту дверь, когда сделал свою сестру своим наследником, думал он. Я был глупцом. Возможно.

– Ты крепче, чем думаешь, – сказал Лютый. – Ты должен быть таким иначе бы Каинрон и Рандир давно бы уже дочиста обглодали твои кости. Твоя сестра тоже сильная.

Торисен обдумал это. – Да. Она очень сильная. И опасная. – Это слово вырвалось у него, внезапно разбудив ужас, который он чувствовал в своём сне от её призывов.

Твой близнец шанир…

Несмотря на то, что из-за какого-то причудливого изгиба судьбы, она осталась девушкой подростком, тогда как он вырос в мужчину в самом расцвете сил. И кроме того, чёрт возьми, он был Верховным Лордом, а не чьим-то мальчиком на побегушках.

Волвер ухмыльнулся.

– Вот что я тебе скажу: хоть ты и мой самый старый друг, но бороться с твоей сестрой гораздо забавнее.

Мягкий стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Прикрывая свечу рукой, вошёл управляющий Даниоров.

– Милорд, – сказал он, – на той стороне реки что-то заваривается.

Торисен сбросил одеяло и присоединился к Лютому у окна.

Глушь лежала прямо через Серебренную, запирая собой, как пробка бутылку, крутую и узкую долину. Горный поток разделялся надвое в её верхней части и, громыхая и пенясь, обе его половины нёслись вниз в наполненный до краёв крепостной ров. Внутри своих стен крепость Рандир поднималась терраса за террасой, строение за строением, вплоть до башни Ведьмы, мерцающей белым под тонкой полоской убывающего лунного серпа, предвещающего темноту новолуния. Струи тумана изливались из открытой двери Ведьмы. Он тёк вниз по пустынным улицам, скапливался в каждом углу, а потом катился медленным утолщающимся приливом вниз, к блеску Серебряной.

– Хорошие у вас тут соседи, – сказал Торисен пока Лютый помогал ему натянуть сапоги. В остальном, он спал полностью одетым. – Как она это делает?

– Не имеем не малейшего понятия. Следует помнить, что Училище Жрецов лежит буквально в тени её башни. Верховный Лорд, милорд Даниор и большинство его людей всё ещё в Котифире, и у нас недостаточно сил для вашей защиты.

– Как бы то ни было, не будем терять времени. – Торисен встал и потопал ногами. Обеспокоенный голос управляющего последовал за ним вниз по лестнице:

– Если туман схватит вас, то уже никто не сможет вас спасти.

– Спасибо за предупреждение, но мы рискнём.

– И если вы сойдёте с дороги, то, скорее всего, потеряетесь в холмах. После Шторма Предвестий только предки знают, что где находится. Пропала даже наша качающаяся скала.

– Если она на нас упадёт, то мы дадим вам знать.

– Ну и весельчак, – пробормотал Лютый, держа Шторма за стремена, чтобы Торисен мог забраться в седло. – Не удивительно, что ваш кузен лорд оставил его здесь прошлой осенью.

Они выехали в эту всё более и более туманную ночь. Туман бесшумно карабкался через Серебренную, а затем перебросил через неё арку. Его струйки, спустившиеся слишком низко, были унесены прочь течением. Им приходилось или медленно пробираться по разрушенной землетрясением дороге, или рисковать ногами своих скакунов. Скоро они уже ехали в туннеле из тумана, заглушающем цокот копыт, отрезанные от луны или звёзд, освещая свой путь неровным светом фонарей.

Рыся сбоку от Шторма, Лютый беспокойно отметил, как туман расступается перед ними и снова смыкается за их спинами. Они были на западнобережной Новой Дороге, которая давала меньше защиты, чем древние камни Речной Дороги на другом берегу. Кроме того, оба берега были сильно разрушены. Ему очень не нравилось, что белые усики тумана слепо шарили за спиной Торисена, подобно множеству призрачных змей, бросающихся на добычу, но ни одна из них не исхитрилась его схватить. Ещё страннее было то, что трещины, казалось, полу-смыкались под копытами Шторма – или это, или жеребец ступал необычайно устойчиво, но, оглядываясь назад, Лютый видел, что мостовая действительно починилась. Он также заметил, что перед его другом возникают странные маленькие объекты, которых Торисен, похоже, не замечал, и которые сильно огорчали его, когда всё же попадались ему на глаза. Сам волвер нашел их необъяснимо успокаивающими.

К счастью, так далеко Ведьма едва смогла дотянуться, да и солнце уже вставало. Через некоторое время, казавшееся часами, они внезапно очутились в туманном рассвете. Ещё сотня ярдов и туман сгорел полностью, оставив после себя яркое утро. Было второе число лета, и они всё ещё были в пятидесяти милях от дома.

Ранний полдень застал их напротив Фалкира, замка Брендон. Лорд Брендон Брант тоже всё ещё был с Южным Войском, но его сестра Бренвир, Матрона Брендон, говорят, недавно прибыла домой. Торисен решил воздержаться от приветствий. Вообще то он находил Бренвир почти такой же неуравновешенной, как и Ранет и предпочитал встречаться с ней только в присутствии её брата в качестве поддержки.

Они достигли Готрегора уже в сумерках, натерев сёдлами спины своих уставших лошадей. Его охранял небольшой гарнизон, но он пришёл вне себя от радости, снова увидев своего чудаковатого лорда. Если бы они могли, подумал Торисен, неохотно покоряясь их горячим приветствиям, они бы завернули его в хлопчатое покрывало и заперли бы в каком-нибудь тайном и безопасном месте. Их бог сыграл с кендарами дурную шутку, заставив их чувствовать себя полноценными, только будучи связанными с хайборном. Лишиться своего лорда было жуткой вещью. Он понимал их беспокойство, зная насколько сильно они зависят от него, и всё же…

Вот если бы они получили свободу остаться или уйти, думал он, скатившись со Шторма и на мгновение застыв, держась за гриву жеребца, чтобы придать себе устойчивости, его ноги дрожали от усталости, а перевязанные пальцы пульсировали. Вот если бы только они оставили меня одного!

Лютый зарычал на чащу рук, которые тянулись поддержать его друга, заставив большинство из них поспешно отдёрнуться. Кроме того, кендары расступались, давая путь невидимой новоприбывшей, пока она не рассекла их высокие ряды и не скользнула прямо к лицу Торисена.

– Верховный Лорд, Матрона Адирайна желает поговорить с вами.

Он пристально посмотрел вниз на маленькую леди Ардет, ничего не понимая. На её скрытом маской лице ничего нельзя были прочесть, но каждая линия её аккуратной, плотно зашнурованной фигуры излучала решительность.

– Что, прямо сейчас?

– Да, мой лорд, сейчас.

Волвер протестующе взвыл и рандоны из охраны леди схватились за рукоятки мечей, готовые её защищать. Тем не менее, Торисен получил время на размышления и его мысли испугали его.

– Подожди Лютый. – Он отпустил Шторма и стоял, собираясь с силами и мыслями. – Это может быть важным. Увидимся позже, в общей комнате.

II

Торисен следовал за хайборн Ардет, а за его спиной уверенно шагала её стража, как будто отрезая ему путь к бегству. Что-то очень похожее на панику сжало ему живот. Что если сердечный приступ Адрика оказался на этот раз фатальным? Адирайна была не только Ардетом, но и шаниром. Она могла узнать, если бы лорд её дома внезапно умер, и от чьих рук это произошло. Тогда бы она непременно обвинила бы его в том, что он довёл своего старого учителя до таких крайностей. И он, несомненно, винил бы в этом себя сам.

Они пересекли широкий внутренний двор, миновали древний Старый Замок, расположенный на холме и неуместно маленький по сравнению с массивными зданиями, впоследствии выросшими за ним. Первым из них были Женские Залы, в которые он вошел через северные ворота. Так же как летописцы располагались на горе Албан, а рандоны в Тентире, Совет Матрон закрепил западные залы Готрегора за собой и использовал их для тренировки девушек хайбронов всех домов, обучая их быть настоящими леди. Их женское население значительно превосходило по численности небольшой гарнизон Готрегора, а Верховный Лорд выступал в роли неохотного хозяина. Однако, обычно ни он, ни любой другой мужчина не мог войти сюда, где даже охрана состояла из женщин рандонов.

Тем не менее, всего несколько дней назад, Торисен фактически взял приступом эту запретную область, разыскивая свою сестру, и узнал только, что она бесследно исчезла, с двумя призрачными убийцами на хвосте. Его тогдашнюю встречу с Матроной Ардет едва ли можно было считать радушной. Мысль о второй встречи заставляла его теперь трепетать, неважно, что именно она хотела ему сказать.

Его эскорт провёл его через резиденции Брендон, Эдирр и Даниор, оставляя за собой взволнованных леди, которые совершенно не ожидали случайной встречи с мужчиной, тем более Верховным Лордом, да ещё в это ночное время. Это был длинный кружной путь, избегающий Комана и Рандира. Торисен удивился, почему.

Но вот и залы Ардет.

Тоненькая хайборн кивком указала на комнату и плотно закрыла за ним дверь. Он с облегчением обнаружил, что на этот раз его ждёт не весь Совет Матрон, как это было в прошлый раз. С другой стороны, эта маленькая, освещённая свечой комната, похоже, была прихожей личных покоев Адирайны, пугающе интимная с изысканным ароматом в воздухе и вызывающая клаустрофобию отсутствием окон.

Торисен понимал, что, войдя в нее, он оказался в ловушке, но этот шаг он был обязан сделать.

Матрона сидела выпрямившись на стуле изысканной работы, рядом с камином. Когда они обменялись приветствиями – настороженные с его стороны, радушные с её – она указала ему на кресло напротив. Всё ещё продолжая ощущать в своих ногах лёгкую дрожь, он сел и начал погружаться в него, по мере того как обивка кресла продавливалась под его весом.

– Какой интересный дизайн, тебе не кажется? – Адирайна сладко улыбнулась. – И такое удобное. Мне говорили. Но мои старые кости не позволяют мне такой роскоши.

Через свои выпирающие колени Торисен смотрел на неё подобно сове. Это была её месть за его поведение во время прошлой встречи, когда он чуть не выгнал весь Женский Мир из Готрегора из-за их сплетен и плохого обращения с его сестрой. Оглядываясь назад, он, вероятно, был грубым, но если бы он последовал тогда своим инстинктам, теперь ему бы не пришлось сидеть на копчике как на насесте рядом со спальней леди.

Между ними располагался изысканный столик со стаканом тёмного красного вина и подносом сахарных пирожных посыпанных чем-то вроде корицы.

– Ешь, пей, – сказала Матрона, изящно взмахнув своей тонкой белой рукой. – У тебя была длинная тяжёлая поездка. Ты должно быть жутко голоден.

Торисен и был, хотя нервозность почти убила его аппетит. Это был совсем не тот приём, который он ожидал. Конечно, если бы Адрик умер, и его кузина узнала об этом, она была бы гораздо менее доброжелательной. Но если нет, то почему она попросила… нет, потребовала… о встрече, едва он только опустил ногу на землю в своей цитадели?

Потянувшись вперёд за кексом – Трое, как бы ему вылезти из этого адского кресла, не рухнув плашмя – он изучил свою хозяйку. Её было больше ста двадцати лет, и она казалась наброском тонких серых теней, из-за её тёмно-оловянного платья украшенного тесьмой и слегка окрашенного в розовые цвета штормовых облаков на закате. Её бархатная полумаска не имела отверстий для глаз: она была слепа с юности – цена, как считали некоторые, за пробуждение её способностей шанира. Несмотря на безукоризненность в одежде и королевскую осанку, пучки её белых волос кое-где выбивались из прически, а из-под складок платья выглядывал носок домашнего тапочка. Итак, она не ожидала его столь внезапного возвращения.

Её голос тёк над ним потоком светского разговора о погоде, о наступающей жатве в середине лета, об общих друзьях и знакомых; но в этом потоке скрывались камни. Она посетовала на хрупкое здоровье Адрика, не упоминая его последний сердечный приступ, о котором, по-видимому, не знала.

Вот вам и всеведенье шаниров, немного самодовольно подумал Торисен.

– Он не может не беспокоиться, ты же знаешь, – говорила Матрона – Как и все мы. Ты же ещё не встал прочно на ноги в качестве верховного лорда, не так ли, мой дорогой? Эти три прошлых года были… интересными, иногда на грани катастрофы. Ты должен научиться более жёсткому контролю, и привязать к себе больше людей твоей расы – не то чтобы кендары бесполезны, когда они на своём месте. Если бы ты вырос среди равных тебе, то многие вещи воспринимались бы по-другому. К сожалению, это не так, и я полагаю, мы должны принять это во внимание. Конечно, сражение у Водопадов было великой победой, хотя и страшной трагедией для нашего дома из-за гибели Передана. Теперь Адрик возлагает все свои надежды на Тиммона, сына Пери. По моему мнению, парень чересчур легкомысленный, а его мать слишком амбициозна; однако, мы увидим, как он изменится в Тентире.

– Но ты совсем не ешь. Пожалуйста, ешь. И пей, или я обижусь.

Сказав это, она рассмеялась, словно сияя, но серебряный отзвук в её голосе был как удар ножа.

Быть может и слепая, но на свой острый слух она никогда не жаловалась.

Откусив кусочек пирожного, Торисен обнаружил, что оно слишком сладкое для его зубов и оставляет странное послевкусие. Куснув ещё раз, он поняв, что это совсем не то, что нужно изнурённому мужчине. Однако он ощутил сильную жажду. Он втихомолку отложил выпечку и с большим усилием дотянувшись, схватил стакан и сделал маленький глоток вина. Оно оказалось крепче, чем он любил и, опасное для пустого желудка, закружило ему голову. Однако под его влиянием он начал расслабляться.

– Между прочим, так вы нашли свою сестру Джеймс?

Он заметил, что она не смогла произнести имя без некоторой дрожи, и она не была вполне уверена, что произнесла его полностью правильно. Могли ли Матроны даже знать, что они подшучивали над второй Джеймсиль, возможно ещё более опасной, чем первая?

– Такая… необычная девушка, – сказала Адириана с видом мягкой снисходительности. – Такая живая. И такая слишком любопытная. Тем не менее, с подходящим консортом она быстро остепениться. Вы уже подобрали кого-нибудь?

– Нет. – Вино усыпляло Торисена, и делало его голос слабым и невнятным. Он попытался не косить глазами, рассматривая свои колени, что было трудно, поскольку они находились практически у его носа. – Я сделал её своим лорданом и оставил в Тентире для тренировки в качестве кадета рандона.

– О!

Он почти видел, как Ардет пытается решить, не было ли это просто шуткой в очень дурном вкусе, но это подразумевало ложь, что было просто немыслимо. Тем не менее, он испугал её. Хорошо.

– Ну, мы бы, конечно, никогда бы не приняли её сюда назад, после всего того беспокойства, которое она причинила.

– Что, сражаясь с призрачными убийцами[15]15
  shadow assassins


[Закрыть]? Как я понимаю, здесь была свора из двенадцати учеников под руководством мастера, жаждущих крови. Как много леди было убито?

– Одна, но это не важно.

– И было ещё одиннадцать, которые чудом остались живы.

Адирайна с усилием собралась с мыслями и духом.

– И все-таки вам действительно следует посоветоваться с моим лордом Адриком. Объявление её вашей наследницей едва ли можно считать мудрым решением, и это сделает вас обоих посмешищем после её неизбежного провала в Тентире. Ты же Норф!

Её смех напоминал перезвон колокольчиков и был наполнен снисходительностью. Как мы над тобой посмеёмся, казалось, говорил он. Торисен стиснул зубы.

– Тем не менее, на данный момент – продолжала она, – нам следует, хоть и неохотно, отвлечься от Джеймс. Вернемся к тебе, мой дорогой. Ты уже обдумал, кого взять в качестве следующего консорта? Нет? Ты должен. Это твой долг.

Она приподняла голову, как будто обдумывая новую мысль.

– Ты знаешь, что моя способность шанира заключается в ощущении родословной. Наш дом очень чист в этом отношении, почти также как и твой собственный. Это делает тебя и твою сестру ещё более непонятными. Так важно знать, какие линии пересекаются, не правда ли? И чем меньше пересечений, тем лучше. Это позволяет подобрать верные пары. Ты и твоя сестра…

– Джейм, – любезно подсказал он, чтобы увидеть, как её передёрнет. Хоть и немного одурманенный, он понимал, в каком направлении движется разговор, и это ему не нравилось.

– Да… ээ… дорогая Джеймс. Вы оба чистокровные Норфы. Однако, все леди Норф погибли во время массовой резни, за исключением бедной Тьери, которая умерла позже, родив бастарда неизвестной родословной.

Торисен прищурился. – Вы подразумеваете Киндри? Он мой двоюродный брат?

Она поджала свои тонкие губы. – Незаконнорожденный никому не является родичем. Действительно, ты сейчас говоришь так же как твоя жалкая… ээ… дорогая сестрица, всегда задававшая такие же бестактные вопросы. Училище Жрецов – вот подходящее место для таких людей. Тьерин ублюдок никогда оттуда не выберется. Но мы говорили о твоей матери.

– Неужели?

– Ни ты, ни твоя сестра, по большому счёту, не выглядите похожими на своего отца, как мне говорили. Бедный Гант всегда был немного грубым – последствия его тяжелого детства, я уверена; даже хорошая кровь не может преодолеть всё – но вы оба чистокровные, классические Норфы. Слепая или нет, я это знаю.

Она обхватила себя своими тонкими руками и говорила едва слышно.

– Иногда, в присутствии кого-нибудь из вас, меня трясло до самых костей. Ты знаешь, что ещё ребёнком я потратила часы, изучая лица твоих предков в зале посмертных знамён? Кендары жестоко шутили, изображая некоторых из них, но даже и так, такие глаза, такие руки, такая сила в их плоти и крови! Когда твоя дорогая прабабушка Кинци впервые заговорила со мной, я подумала, что умру. Я слышу её отзвук в голосах тебя и твоей сестры, но ещё я знаю, что вы оба более близкие наследники древнего волшебства вашего дома, чем была моя любимая Кинци. Но как такое может быть? Скажи мне парень: кто твоя мать?

Если бы Торисен знал это, то в его теперешнем состоянии она бы заставила его ответить; но он не знал и предпочёл снять с себя все подозрения.

– Со всем уважением Матрона, я не могу ответить.

– Тогда, быть может, ты объяснишь вот что? Я также чувствую, что вы с сестрой близнецы, но как такое может быть, ведь она, по меньшей мере, на десять лет моложе тебя? Где она провела всё это время?

– И снова, при всём уважении, вам следует спросить её.

– Мы и спросили. Она не дала ответа.

– Так же как и я.

Если бы он мог видеть её глаза, то они, несомненно, пристально смотрели бы на него. Тем не менее, как и её кузен Адрик, она была мастером самоконтроля.

– Прошу – сказала она, внезапно вернувшись к прежней любезности, – выпей. И тебе станет лучше.

Торисен совсем не был в этом уверен. Как правило, он предпочитал сидр вину, а это было крепким, неизвестного урожая и оставляло странное послевкусие. Тем не менее, оно успокаивало нервы. Голос Матроны подобно плавному холодному потоку струился над его утомлённым телом и беспокойными мыслями.

– Вы должны простить мою старушечью чудаковатость. Кровное родство – это моя любимая тема. Действительно важно только то, что вы оба чистокровны. Как и наши леди. Тебе просто необходимо объединится с нашим домом, мой дорогой. Это сильно укрепит твои позиции и, позволь напомнить, покажет кузену Адрику, что ты действительно ценишь все, что он для тебя сделал. И как только ты решишься, то прямо сейчас в Женских Залах у Ардетов есть несколько юных леди, которые могут тебе подойти. Могу я представить тебе двух из них?

– Я не думаю… – начал Торисен.

Однако она уже повернулась, чтобы вызвать леди, о которых шла речь, из внутренней комнаты, где они по-видимому ожидали её сигнала.

Их появлению предшествовала короткая потасовка в темноте.

– Ты первая.

– Нет, ты, – появилась низенькая пухлая девушка, которую, по-видимому, толкнули в спину. Как и её Матрона, похоже было, что своё лучшее платье она натягивала в спешке, её тугой корсаж растянулся у непарно застёгнутых пуговиц. За ней последовала молодая женщина, выше и старше первой, чей плавный шаг был бы ещё более впечатляющим, если бы она не забыла надеть свои туфли.

Торисен с трудом встал на ноги, содрогнувшись от боли, когда ударился повреждённой рукой. Больше чем когда-либо, он хотел, чтобы он выкинул Адирайну из Готрегора – нет, бросил прямо в реку – когда у него был такой шанс.

– После твоего неудачного опыта с дорогой Каллистиной, – сказала Матрона, – нам необходима выставка, чтобы ты мог оценить то, что тебе предлагают. Леди, прошу. Снимите маски.

Обе девушки застыли, глаза расширились от ужаса. Торисен всегда считал маски своего рода стеснительным украшением, возможно потому, что Каллистина надевала так мало одежды, как только можно, и в постели и вне её. Однако, эти леди были неподдельно испуганы – возможно даже больше, чем если бы Адирайна попросила бы их раздеться догола.

– Это не обязательно, – поспешно сказал он.

– Ох, но я настаиваю. Это Пентилла, – она указала на старшую девушку. – Она уже была удостоена двух контрактов, один с сыном, другой без, в соответствии с текстом соглашений. Оба её консорта высоко отзывались о её дружелюбной натуре и готовности к удовольствиям. С другой стороны Дарли, новичок, но она хорошо обучена и с прекрасной родословной. Мы ожидаем от её очень многого. И, если, конечно, условия твоего контракта с ней будут это позволять, ты сможешь переделать её как тебе нравиться.

Торисен вглядывался в двух хайборнок, а они в ответ смотрели на него. Старшая отличалась глянцевой и бесчувственной красотой, как будто она сделала из своего лица маску, наподобие той, которую обычно носила. Тем не менее, в глубине её глаз было что-то, заставившее его встревожиться. Что за тип жизни она вела, если её описывали как дружелюбную, при всём том голоде, что скрывался внутри. Её ребёнок, конечно мальчик, остался в доме отца, возможно с кормилицей кендаром, в то время как она вернулась сюда, чтобы быть использованной снова и снова, как её дом посчитает нужным.

Лицо младшей девушки носило следы невинности, но и намёк на невежественность, граничащую с глупостью. В конце концов, чему её могли научить, кроме того, как следовать приказам и, в теории, как доставить удовольствие её будущему консорту?

В его памяти пронеслось лицо Джейм, живое, с необычным юмором и острым умом, всегда задающее неудобные вопросы, брошенное в гнездо этих женщин, живущих в узде традиций. Удивительным было не то, что Женские Залы не желали её возвращения, а то, что они вообще пережили её присутствие.

Матрона Ардет ожидала его ответной реплики.

Вино развязало ему язык. И, кроме того, вызвало тошноту.

– Звучит так, как будто вы пытаетесь продать мне лошадь, – услышал он самого себя, – или, лучше, племенную кобылу.

Адирайна возмущённо напряглась, но великолепная маска лица старшей девушки дёрнулась, а младшая открыто хихикнула. Матрона резко хлопнула в ладоши, чтобы восстановить порядок. Они проигнорировали её, сосредоточив всё своё внимание на нём. Старшая провела языком по своим накрашенным губам. Младшая уставилась на него как жадный ребёнок на коробку конфет.

– Ох, дорогой, – забормотала Адирайна. – Не предполагалось, что это будет так действовать.

– Что не предполагалось? – Затем он вспомнил про странный вкус угощения, предложенного ему с такой настойчивостью. – Леди, – осторожно начал он, – как вам хорошо известно, хайборнов очень трудно отравить, но на одно и тоже вещество мы реагируем по-разному. Что вы добавили в вино?

Она сделала жест, как будто хотела отмахнуться и от вопроса и от своего замешательства оттого, что её поймали на такой грубой хитрости.

– Только побрызгала любовным эликсиром. Я думала, что ты будешь слишком утомлён, чтобы принять… ээ… правильное решение.